Глава 21. Промежуточный финиш
Я понял всё, лишь только вступил в подъезд. Хотя догадался, конечно, раньше, — просто гнал эти мысли прочь, до последнего мига сохраняя надежду. Но подтвердились худшие из моих подозрений.
Свой долг «дружки» выполнили: полегли как один. Только убийцу это не остановило и Гая не спасло. Как и Диту, как и Мурдинова с этим фанфароном-гусаром. Всех их разбросало по квартире, будто от взрыва, и даже распознать теперь можно было с трудом. Больше всего это походило на демонстрацию или на попытку запугать. Потому что убивать их не было смысла, во всяком случае таким способом. Даже ночные твари все же знали меру — хотя задвинули ее неимоверно далеко, если сравнивать с человечьей.
Но вот куда подевалась Карина, что сотворили с ней?
Несколько минут я стоял посреди комнаты, крутя головой по сторонам, и боролся с тошнотой, изо всех сил пытаясь отстраниться от жуткой картины. В квартире повисла тишина, лишь тикали старые часы, пережившие хозяина, и каждый щелчок звучал для меня громом. И насколько еще хватит батарейки? Господи, да когда же они замолчат!.. Внутри было пусто — вакуум. Не ожидал, что это так меня шибанет: будто куска жизни лишили. Сколько лет мы с Гаем знакомы? Да и остальным я вовсе не желал смерти.
Наверху зашуршало, и я дернулся, нацеливая «гюрзу». Но тут же отвел ствол — из шкафной антресоли выдвинулась пушистая мордаха Мишеля. Пару секунд мы глядели друг на друга, зачем кот чуть слышно мяукнул, то ли сообщая о чем-то, то ли спрашивая.
— Хоть ты выжил, — пробормотал я. — Хватило ума.
Я подошел к шкафу, и Мишель привычно спрыгнул мне на плечи, тут же разлегшись во всю длину, будто наконец нашел безопасное место. На пол спускаться он явно не стремился. Машинально я погладил его и заметил, что беднягу трясет, точно перепуганного котёнка. Похоже, он наблюдал или до сих пор ощущал такое, из-за чего ему хотелось побыстрей убраться отсюда. Честно сказать, мне тоже.
Уже на пару с ним я обошел квартиру, стараясь не вступать в кровь, затем ретировался, прихватив ключи от старенького броневичка, который когда-то подарил Гаю. Сбросив Мишеля на заднее сиденье, уселся за руль, выкатил машину из вестибюля. Медленно поехал прочь от мертвого дома, с трудом ворочая тяжелые мысли.
Вот теперь меня зацепили крепко. До сих пор я больше играл в войну, поглядывая на шалости Хищников как бы со стороны. Ну, иногда вступал по надобности, защищая себя или свою гордость. Но теперь вызов бросили моему Зверю, а у меня больше не находилось резонов его удерживать. Пришла пора платить по счетам — деваться некуда.
Для начала я позвонил Аскольду.
— А, ты, — хмыкнул он, увидев меня. — Как жизнь? — И тут же прибавил: — Слыхал, что творится в городе?
— Гая убили, — сообщил я. — С ним еще троих. Не считая охраны.
— Да, — нахмурясь, сказал главарь. — Весело.
Хотя ему-то с чего расстраиваться?
— Хочу узнать, кто это сделал, — прибавил я. — У меня к нему долг.
— Ты же против мести? — усмехнулся Аскольд. — Или забыл?
Я и сейчас был против — в принципе. Но трудно остаться бесстрастным, когда болит. Лично я не берусь.
— Когда расплачусь, вспомню, — ответил я. — Или знаешь другой способ его остановить?
— Но где же его искать?
— Уж я найду. Жизнь положу.
— Ладно, — сказал он. — Твоя жизнь — ты и клади. А от меня чего хочешь?
— «Шмеля», — сказал я. — Ты обещал.
— Ну, раз обещал — о чем речь?
Когда я подкатил к его высотнику, «шмель» уже дожидался возле подъезда. Эдакое небесное авто, зажатое четверкой турбин, а поверху накрытое крылом. Кабинка, пожалуй, тесновата — но это же не грузовик? Зато броня, как у «акулы», и вооружение немногим слабей.
Еще ни разу я не поднимал скайкар в воздух, но уселся за руль без колебаний, вполне полагаясь на рефлексы, отточенные симулятором. И сразу «шмель» ожил, закручивая крыло в мерцающий круг, а через секунды взмыл — с легкостью своего прототипа. Затем из вертушки превратился в самолет и по прямой понесся над городом, торжествующе гудя. А следом за ним, петляя меж домами, спешил броневичок — еще одна жертва прогресса, брошенная за ненадобностью.
Впрочем, почти сразу я перепоручил машину Дворецкому, направив в свою берлогу. Заодно связался с Инессой, велев встретить нового жильца. (Уж Мишель ей должен понравиться.) А своего нового помощника я посадил на подходящую крышу, чтобы зря не жег топливо.
Так, сказал себе затем. Все эмоции — до лучших времен… если наступят, конечно. Начинаем решать задачу.
Вольно или нет, но убийца оставил след… точнее сказать, роспись. Почти такую же картину я видел совсем недавно — в жилище Кторова. И у него, и у Гая отметился один мастер, вне сомнений. Стало быть, на сцену опять выходил Черт. Ни Клер, ни Настю, ни даже меня он не смог достать — отвел душу на моем друге. Причем перед самым рассветом, когда выбирать уже было не из кого. Хоть опосредственно, через вторые руки, но хлестнул по Гарри. Не лучший ход, однако приличия соблюдены. Теперь и по главной цели можно шарахнуть. То есть ночью Черта искать не потребуется — сам придет. Но судя по тому, что он вытворяет с жертвами, лучше до этого не доводить. Это уже не Хищник, милые мои, тут зверюга пострашней!..
А если Черт припозднился, потому что был занят иным? — вдруг пришла мысль. Скажем, отрезал головы. Работка муторная, кропотливая — хотя, видимо, в охотку, раз не захотел пропускать. Может, и впрямь оба дела связаны? Не говоря уж о третьем.
Хорошо, а кому выгодна эта бойня? Только не Амиру — тогда бы его не застали врасплох, не такой он дурень… Нашистам? Во всяком случае, оповестили их заранее и выгоду с этого они надеялись поиметь. После адекватного реагирования (голова за голову?) наш загадочный люд полюбил бы этих шутов еще пуще. Другое дело, что работать споро они не умеют. Шутка ли: за пару часов сотни трупов, полный набор ложных улик, а к ним след, больше похожий на торную дорогу. Кстати, об уликах…
Теперь я позвонил Матвею, связавшись через модерновую оснастку «шмеля». На этот раз он откликнулся сразу.
— Ага, ты, — буркнул, будто подражая Аскольду. — У тебя срочное?
— Даже очень, — сказал я. — Групповое убийство. Почерк, как в деле Кторова, — один в один.
— Ух ты! — не сдержался сыскарь. — Хотя после ночной резни… Слыхал, наверно?
— Выходит, на вас и это навесили? Подозреваю, что дела связаны.
— Ну да, — не поверил он. — А ты что, такой спец по розыску? «Почерк», понимаешь!..
— Я универсал. А задачки колоть с детства насобачился. К тому же тут личный счет. Предлагаю скооперироваться. На вашу славу не посягаю. Но если откажетесь, а после лопухнетесь…
— Ну, не знаю, — сказал Матвей. — Тогда тебе надо с нашим шефом…
Пару секунд я молчал: никогда не жаловал ни шефов, ни боссов, ни даже начальников.
— Шиловым? — спросил затем. — А далеко он?
— Да рядом тут… Позвать, что ли?
— Ну, зови.
На экран вплыло полноватое, довольно моложавое лицо, уже знакомое мне по фото. И отзывы о майоре я слышал неплохие.
— А, знаменитый Шатун, — прищурясь, сказал он. — Как же, наслышаны!..
— Популярный, — поправил я. — Давай, майор, сразу к делу.
— Ну, давай, — согласился Шилов. — А в чем оно?
— Гайева знаешь? Репортера.
— Ну?
— Убили его. А с ним Диту Нестерову, столичную теледиву, и депутата Мурдинова с приятелем, и четверых охранников из фирмы «Друг».
— Елы-палы, — пробормотал майор. — Добрались-таки до парня!
Остальные, видимо, волновали его меньше — как и меня.
— А уделал их наверняка тот, кто разорвал Кторова на части, — съемку могу переслать.
— Ни хрена себе, — пробурчал он опять. — Чем еще порадуешь?
— Жаль, что ты не знаешь меня…
— Может, получше, чем ты думаешь. Ну?
— Видишь ли, убийца Кторова и Гая вполне мог потрудиться на уборке голов в том квартале. Обосновать это мне трудно, и не обо всем могу говорить, но… своей интуиции я привык доверять.
— Н-да, — протянул майор неопределенно. — Версия, конечно, занятная…
— А у тебя есть другие? Или тоже грешишь на муселов?
— Ну, судя по тому, какую засаду устроили нашим героям… — Шилов ухмыльнулся без всякого сочувствия. — Ты бы меньше светился, Род, — вдруг прибавил он. — На фига сдал им свой «болид»? Теперь же всех собак навесят!
— Не успеют, — возразил я. — Еще пара-тройка дней, и начнется такое!.. Да и не этих надо бояться.
— Тут ты прав.
— Скажи, майор, а настоящих следов на бойне не выявилось?
— Да черт его знает…
Невольно я усмехнулся.
— Что? — не пропустил Шилов.
— Так мы прозвали убийцу: Черт.
— А-а, ясно… Так вот, странно это. Вывезти такую груду, чтобы никто этого не заметил… И ладно горожане или патрули — но камеры, спутниковая съемка? Черт знает что — на самом деле!
— Может, не вывозили? Упрятали в брошенном доме…
— Была такая мысль, — кивнул он. — Обшариваем окрестности. Пока — ноль. И опять: как избежишь чужих глаз? Разве заховать в самой близи.
— А канализация, катакомбы? Под городом же целая сеть!
— Да кто же там пролезет?
— Ползуны, — ответил я. — Или…
— Кто?
— Те, кто охотится за ними. — Напрягшись, вспомнил Лехино описание: — «Быстрые, сильные», пробираются «где взрослому не пролезть» «и все тишком, не перекликаясь». А направляет их кто-то «большой».
— Вах, — сказал Шилов. — Стая, однако!.. Это что же за звери?
— Сам бы хотел узнать.
— Надо приглядеться к стокам, — решил он. — Может, и проползти по ним, сколько выйдет. Мерси за подсказку.
— И тебе thanks, — вернул я. — Все же на одну мысль меня навел.
— Ползуны? — сообразил майор. — Ну, помогай бог!.. Вот у нас дружбы с ними не выходит.
— А что, вы очень старались?
Он усмехнулся половиной рта, затем махнул рукой, прощаясь, и оборвал связь.
И впрямь ползуны, подумал я. Давно не пересекался с ними — пора восполнить.
Послав вызов «танку», спросил:
— Где вы сейчас?
Настя ответила — коротко и по существу.
— Понял, — сказал я. — Буду через минуту. По прошествии минуты «шмель» действительно завис над «танком», аккуратно снижаясь на приплюснутую крышу, пока не утвердился там, вцепившись присосками. Тотчас я распахнул в днище люк, а в броневике, против люка, уже открывалось отверстие, формируя проход. Протиснувшись сквозь него, я очутился внутри «танка».
Здесь и без меня было тесно, а дух стоял ядреный, хотя кондиционер работал вовсю. В заднем отсеке, условно именуемом салоном, на разложенных в одну большую кровать сиденьях, дрыхали ползуны — шесть пацанят, основной состав Пиковой Масти. Их предводитель Туз и пара моих приемышей (Дама и Девятка) размещались в кабине. За управлением, по центру, восседала Настя, наверно, не спавшая с позапрошлой ночи. Сразу за ее спиной разлегся Хан, охраняя девочку от набившихся чужаков, а из его лохм торчала башка Пирата, взиравшего на пришлых мальчишек с недоверием.
Из трех передних сидений мне щедро выделили одно.
— Поехали, — сказал я, точно Гагарин. — К ближней заправке — следующую ночь вам опять кататься… Леха, ты хоть час порулил?
— Ведь не дает, — наябедничал он. — Попробуй, отбери у такой!..
— Настя, до заката ты должна выспаться.
— Он приходил? — спросила та, посылая махину вперед.
— Приходил, — кивнул я. — Но не ко мне. То есть шлялись вокруг разные…
— А что теперь?
— Либо найду его до полуночи, — озвучил я свои недавние мысли. — Либо он сам заявится. И тогда поспорим.
— Он очень сильный, — повторила Настя.
Хотя первый раз сказала «слишком» — уже легче.
— Плевать, — ответил я. — У меня к нему долг.
Затем глянул через нее на Туза, сонно притулившегося к левой дверце. Был он, как и прежде, — сильно неумытый, но солидно упакованный. И такой же деловитый.
— Чего? — сразу спросил Туз, поднимая веки.
— Вам, крысята, повезло, что провели эту ночь не под землей. Небось, слыхали уже, что стряслось? — кивнул я на мурлыкающий приемник.
— И? — подстегнул малец.
— Нужно выяснить, кто там подсуетился, — не стал я ходить около. — Требуются свежие следы, ведущие от того места. Думаю, днем там не опасно.
— А что поимеем с этого?
— А что попросишь. Включая убежище, — теперь я кивнул в сторону салона, — на последующие ночи.
Задумчиво Туз поглядел на свою команду.
— Ладно, — сказал он. — Только будь на страховке, да? Нам лишь бы на верхних не нарваться, а внизу сейчас никто из опасных не шляется.
— Связь налажена, — ответил я. — Буду кататься над вами. А с этим летуном, — кивнул уже наверх, — домчу за секунды, если не опоздаете позвать.
Заправив «танк», я заодно накормил ползунов, нагрянув со всей оравой в ближнее кафе. И хотя там почти не оказалось посетителей, с нас содрали вдвое — видимо, за привнесенный запах.
Потом начались поиски, продолжавшиеся не один час и приведшие к результатам, изумившим даже меня. Честно сказать, я не сразу решил, стоит ли делиться ими с Шиловым. В конце концов пришел к компромиссу: передать ему всё, но сперва наведаться туда самому. На всякий случай высказался заранее, в камеру бортокомпа. Затем проинструктировал Настю, все это время отсыпавшуюся на пустой лежанке.
— Думаешь, Он там? — спросила девочка.
— Надеюсь, — ответил я. — До заката осталось всего ничего, и даже потом какое-то время еще можно трепыхаться. А вот после полуночи… Не забудь предупредить Гарри, ладно?
Она кивнула. Ползуны уже вернулись все и теперь копошились в салоне, устраиваясь на ночь. Шума от них было немного: привыкли таиться под землей, — зато ароматов прибавилось. По-моему, попахивало и кровью… хотя, возможно, это мне чудилось — от лишних опасений, скажем так. Очень не хотелось лезть в эту нору, и даже воспоминания о погибшем Гае не будили прежней ярости. Вот тогда, утром, я не задумался бы ни на миг.
Впрочем, ползуны потрудились на славу и подобрались к месту настолько близко, насколько я позволил. А заодно отыскали путь, едва ли не единственный, по которому я мог пролезть в полной оснастке. И затягивать было глупо, причем за глупость в таких делах платят обычно смертью.
«Шмель» я отогнал, укрыв на одной из ближних крыш, — чтобы не добавлять сложностей пацанам: уж больно лакомый это кус. А защищенности «танку» вряд ли прибавит.
Настя накатила броневик на предназначенный для меня люк, плавно затормозила. Через дверцу в днище я пробрался в колодец, сразу задвинул за собой крышку и, наглухо закупорив шлем, спустился к самому низу. Здесь извернулся, сложившись втрое, и пополз по горизонтали, молясь всем богам, чтобы не застрять. К счастью, предварительные замеры не подвели, и довольно скоро я вывалился из норы в помещение попросторней, хотя настолько темное, что даже «кошачий глаз» не помогал — пришлось обратиться к инфрасвету.
Сбылась мечта идиота: наконец я угодил в Храм. Куда нынче тянуло многих, от монархистов до чинуш. Но самое смешное, что сюда же вели следы из злосчастного того квартала, поголовно оставшегося без голов. (Это я скаламбурил так?) Кровяной дух больше не вызывал сомнений, и метины на полу виделись явственно — кто-то попыхтел тут, перетаскивая мешки.
Вот в этот момент, прижавшись спиной к стене и наново привыкая к инфра-зрению, я вдруг — с непростительной задержкой! — понял, кто такой Черт. И откуда взялись его милые привычки, и почему он неровно дышит к барону. И что Гая он убил не случайно, даже не из-за знакомства со мной, а опасаясь за свою тайну. Ибо Черт и есть «пещерный шакал», коего я поручил репортеру. Но «шакал» успел раньше, закопав того, кто пытался его отрыть. И вовсе он не умер тогда и не сгинул в тюрьме или психушке, а обрел новую силу, разгулявшись пуще прежнего.
Теперь ко мне вернулась злость, наложившись на давнюю, застарелую. А заодно прихлынули силы. Отлепившись от стены, я двинулся по следу, ступая пружинисто, по-звериному, — будто Хищники, на которых насмотрелся за последние ночи.
Подвал был устроен странно: комнаты на пути не встречались, зато коридор изредка раздавался в тоннель, да и на перекрестках стены расступались. Больше это походило на лабиринт или запутанную пещеру, чьи своды выровняли, а потом укрепили кладкой. От инфра-зрения я вскоре отказался, поскольку вернулся свет — впрочем, настолько хилый, что время от времени приходилось задействовать «кошачий глаз». След виднелся все явственней, сливаясь с другими, возникавшими из соседних ходов, — пожалуй, пора бы ему уже привести куда-то.
До последнего мига я не замечал и не ощущал подозрительного, хотя датчики поставил на максимум. А затем на меня словно броневик наскочил, отшвырнув прочь. Полуоглушенный, я еще в полете ухитрился включить усилители (великая штука — рефлексы!), иначе бы врезался в стену плашмя. Но даже с ними шибануло так, что суставы хрустнули, едва выдержав перегрузку.
Когда туман в глазах рассеялся, я уже изготовился к обороне, в каждой руке сжимая по стволу и готовый стрелять на любой шорох. Но вокруг сохранялось безмолвие, какое было за миг до атаки, и та же абсолютная, мертвая неподвижность — что вовсе не радовало. Кто бы ни напал на меня, он явно был из другой лиги, а играл по иным правилам. И мне тут ловить нечего — дай бог ноги-то унести. Проклятье, да я испугался бы до дрожи, если бы мог позволить себе эту роскошь!.. Что, разве уже началась ночь? Или под землей она наступает раньше? Или такой зверь и днем способен на многое? Похоже, что так. Слишком мы полагались на наше солнце.
Выждав еще, я опустил на один глаз экранчик и, не теряя настороженности, прокрутил запись, включив едва не покадровый ход. И только тогда смог различить врезавшуюся в меня фигуру. В общем ничего особенного — кабы не проворство. Если мою тушу, да еще в полной амуниции, бросило настолько!..
Но на зверя напавший не походил — то есть, понятно, из знакомых видов. Нормальные звери так себя не ведут и таких скоростей не развивают. Чтобы противостоять ему, требовалось проворство Дворецкого, не меньше. Значит, так тому и быть.
— Слышишь, Вездесущий? — позвал я чуть слышно. — Подключайся к управлению. Нашелся достойный противник и для тебя.
А я погляжу на битву гигантов со стороны… точнее из чрева своего скафандра, поскольку без меня он стоит мало… Э-э, а где Дворецкий, почему не слышно отклика? Что за дьявольщина! Тут же неглубоко, а «шмель», наше связующее звено, помещен рядом. Но сигнала нет. «Вот тебе, бабушка…» Я ведь так рассчитывал на своего главного слугу!..
С минуту я раздумывал, не отступить ли, пока не поздно. Но, кажется, мой Зверь уже закусил удила — иногда на него находит. А потому мы с ним двинулись дальше, напряженные, будто ступали по весеннему льду. И пару минут все проходило нормально. Пока, завернув за очередной поворот, я не увидел невдалеке тень, крадущуюся навстречу.
Разом мы скакнули назад, наведя стволы, и застыли в статуи, связанные линиями прицелов в единую композицию. Секунду спустя одновременно выдохнули и отвели оружие.
— Узнаю милого по повадке, — негромко сказал Гарри. — Наше счастье, что мы сперва думаем, затем стреляем — не то купились бы на избитый трюк.
— По-вашему, нас специально столкнули лбами?
— Во всяком случае, на это похоже. А теперь самое время явиться копам!
— Вот их я опасаюсь меньше всего.
— А как насчет «бесов»?
Глядя под ноги, он приблизился к центру коридорчика, где оба следа, приведшие нас, смыкались и заворачивали в проем, смахивающий на вход в нору. Хотя Гарри, видимо, охотился не за головами — это у меня такая судьба.
— Шаблоны начинают утомлять! — посетовал он. — Интересно, где Черт набрался этого?
— Еще интересней, какой финал он готовит, — сказал я. — Кстати, вы догадались, кто такой Черт?
— Лущенко, — ответил Гарри. — Больше некому.
Вот и еще один фрагмент встал на место. В самом деле, в этой Пирамиде не так много вампиров-Всадников, а Лущ там из самых матерых.
— А ведь мы подошли вплотную, когда придумали прозвище, — заметил Гарри. — Странные шутки вытворяет подсознание!
— Да, от Черта до «беса» один шаг, — согласился я. — Собственно, это одно и то же.
— Ну? — спросил он, кивая на вход. — Не будем расшаркиваться: «после вас»? Похоже, заключительная сцена как раз тут.
— Первый иду я — у меня оснастка лучше.
— Вынужден признать, — нехотя кивнул барон. — И не до споров, — он глянул на часы. — Закат!
— Скажите еще: «Занавес!»
— Вот с этим погодим… Ну? — повторил Гарри.
— Вперед, — вздохнул я и шагнул в проем, выставив перед собой «гюрзу».
Новый ход оказался совсем коротким, а сразу за ним открывался зал — не особенно высокий, зато широкий, к тому же первый на моем пути. Света здесь прибавилось, и дух стоял тяжкий. А мизансцена могла бы ошеломить, если бы я не готовился заранее. Нечто в этом духе и следовало ждать от такого любителя эффектов.
Похищенные головы все-таки нашлись. Их упрятали здесь, свалив вдоль стен в небрежные груды, — и я сразу запретил себе вглядываться в них, а воспринимать именно как груды, состоящие невесть из чего. На самой большой горке, сложенной против входа, восседал Лущ, сейчас не выглядящий скособоченным и хилым, а уж тем более он не походил на калеку — расправился, налился. Небольшая его фигура излучала мощь, а каждое движение норовило ускользнуть от глаз, будто «бес» попросту перескакивал из позы в позу, обходясь без промежуточных фаз. С застывшим на бледной роже оскалом он молча ждал, пока я подойду.
Ровным шагом надвигаясь на него, я видел на своем экране Гарри, уже проникшего в зал и теперь скользившего вдоль стены, чтобы атаковать чудище сбоку. Но что значит вся ловкость Гепарда в сравнении с молниеносной быстротой вампира!..
— Все приходится делать самому, — пророкотал Лущ. — Никому нельзя доверить серьезное дело.
Наверное, он готовился к длинному выступлению и даже речь заготовил, чтобы получить от сцены полное удовольствие, — но я скомкал ему финал.
— Это ты, — процедил я, ощерясь как и он, совсем отпуская своего Зверя. — Правда же? Ты — убийца. Мы встретились наконец!
Вот теперь меня впрямь захлестнуло бешенство, огненное и прозрачное, какого я не ощущал давно, и подняло на могучей волне — легким-легким, как перышко, смертельно опасным. Даже мысли пустились вскачь — сейчас я немногим бы уступил Дворецкому, почти сумев его заменить. К тому же, оба ствола были нацелены с самого начала — оставалось спустить курки. Но в обычном состоянии я бы не различил полета пуль и не увидел, как увернулся от них Лущ, мгновенно соскочив со своего трона. А от Гарри уже летели новые посланцы, со свистом буравя воздух.
И началась ловля. На пару с бароном мы стремились зажать вампира в перекрестии стальных струй, с неожиданной слаженностью подстраховывая друг друга, когда требовалось сменить магазины, — будто оттачивали этот трюк не один месяц. Такого поворота Лущ не ожидал и напасть пока не пытался — лишь ускользал от пуль, метаясь меж грудами, даже стараясь укрыться за ними. На пределе возможностей мы с Гепардом гонялись за ним, не прекращая стрелять. Я с трудом поспевал за монстром глазами, а уж как Гарри ухитрялся его отслеживать, и вовсе понять сложно. Наверно, тоже отпустил своего Зверя.
Через десяток секунд, показавшихся мне часами, Лущ совершил первую промашку, потяжелев на десять грамм. Затем дело пошло веселей, и каждое попадание замедляло «шакала» еще немного, подставляя под следующие выстрелы. Постепенно приближаясь, мы расстреливали Луща, пока он не упал, дергаясь как припадочный. Да и после прекратили не сразу, нашпиговывая его железом, пока наши припасы не иссякли. Только тогда наконец остановились, трудно дыша от усталости и гнева. По всем признакам «шакал» походил сейчас на мертвого — общими усилиями Шатун с Гепардом одолели-таки его. Все же Черт переоценил свою силу… или недооценил нас.
— Каждое дело надо доводить до завершения, — выдавил Гарри, мучительно скалясь. — Либо не затевать вовсе. Если бы я тогда его прикончил… Нет, мне захотелось процесса!
С неостывшей злобой он пнул труп, едва не сплошь изорванный пулями. Все-таки брезгливости к таким декорациям у барона куда меньше, чем у меня.
— Убить его не так просто, — хрипло сказал я. — Эта порода мне известна. Каждую свою смерть они спускают по цепочке, отбрасывая нижние звенья.
— Тоже дело! — проворчал барон. — Уж кого не жаль… И много их?
— Полторы сотни.
— Н-да… Неприятно, но придется через это пройти. Дайте-ка один из ваших мечей.
Я сунул ему клинок и благоразумно глядел в сторону, пока он расчленял «беса» на части, расфасовывая их в пластиковые мешки, обнаруженные неподалеку, и разнося по разным углам зала. Как ни хотелось мне убраться отсюда, в подвале еще оставались дела. Сейчас я почти жалел, что не дал Лущу выговориться, — хотя каждая минута прибавляла бы ему сил. По крайней мере один вопрос следовало ему задать. Пусть и надежд практически никаких…
— Боже! — вдруг воскликнул Гарри. — А это кто?
Стремительно придвинувшись, я увидел Карину — все же она оказалась здесь. К счастью, живая и без видимых увечий… но на этом хорошие новости кончались. Ее нагое тело покрывали синяки, царапины, по-моему, даже укусы, а лицо деформировалось так, что от глаз остались щелки, из которых сочилась сукровица. Собственно, опознать Карину можно было лишь по роскошным пропорциям. Забившись в угол, подальше от страшных завалов, она чуть слышно ныла на одной ноте, перемежая скулеж судорожными вдохами. Когда я взял женщину за плечи и поставил на ноги, она не стала противиться, а покорно пошла за мной, спотыкаясь о разбросанные головы, хотя наверняка меня не узнала и вряд ли видела, — будто ей отбили всякую охоту противиться, а заодно и соображение. Впрочем, если провести день в таком окружении…
— Давайте уматывать, Гарри, — выдавил я, уже едва сдерживаясь. — Если начну вглядываться во все это!..
— Признаться, и мое терпение на пределе, — откликнулся он. — Вообще я не склонен к истерикам и повидал многое… А какой тропкой двинемся?
— Раз спрашиваете, значит моей. Надеюсь, время Хищников еще не пришло.
— Бог даст, и не придет — для тех, кто под Лущом. Если вы правы, он вытягивает сейчас из них жизнь, точно вакуумный насос.
— Будете прикрывать тылы, — сказал я, поднимая Карину на руки.
— У меня осталась обойма, — предупредил барон. — Да еще ваш меч.
— Уходим.
Коридоры по-прежнему оставались темными и пустыми, словно тут не обитал никто, кроме Черта. Кстати, его голову Гарри прихватил с собой — наверно, чтобы не приставили обратно, когда станут собирать части. Или в качестве трофея. Конечно, обмен не равноценный… Зато теперь и у него будет собственная Голова.
— Скорее всего это глупость, — вдруг хмыкнул барон. — Но на всякий случай я заправил обоймы серебряными пулями — через одну… А может, не глупость, — добавил он, подумав. — Как считаете?
— Думаю, разрывные надежнее. От них это зверье оправляется дольше.
Темнота вокруг сгустилась настолько, что снова пришлось включить инфра-зрение. А через пару минут мы подошли к трубе, через которую я попал в Храмовый подвал. Против опасений, Карина и тут не создала проблем, пробравшись по ней следом за мной, — хотя Гарри пришлось подпихивать женщину сзади. В колодце я погнал ее перед собой, поджимая телом, чтобы не сорвалась со скоб. Оповещенный заранее, «танк» уже поджидал, накрыв люк своей громадой, — и еще минуту спустя наше приключение завершилось.
Конечно, ползунов изумило такое возвращение. Но на моих спутников они глазели недолго: сперва я подбросил барона к Горбунку, притаившемуся неподалеку, затем отвез Карину в торговую слободу, поместив в тамошнюю лечебницу. Столковавшись с Трофимом, оставил «танк» во дворе его усадьбы, решив, что здесь мальцам будет безопаснее, чем у меня. А сам, одолжив у торгаша двуколес, покатил обратно к Храму — точнее, к своему «шмелю», до сих пор не отзывавшемуся на мои запросы. Как же он меня подвел, а? Если бы во мне не взыграл Зверь, ненадолго сумевший подменить Дворецкого…
Поднявшись на знакомую крышу, я обнаружил «шмель» на прежнем месте и вполне целым, если судить снаружи. Но когда забрался в кабину, выяснилось, что его комп приказал всем долго жить. А причиной послужил аккуратный взрыв, даже не повредивший управление, не попортивший кабину, — Аскольд вообще не любил лишних расходов. И подгадали эту диверсию настолько вовремя, что наверняка не обошлось без сигнала.
Вот, значит, как повернулось? Ладно. Во всяком случае, потолковать напоследок не помешает.
Где Аскольд обретался сейчас, я знал: в загородной усадьбе Семьи, угнездившейся в глубине узкого залива и словно бы выраставшей из прибрежной скалы. Прежде я не раз пробирался внутрь этой крепости, проверяя защитную систему, выстроенную по моим рекомендациям, и теперь пришло время исполнить тот же трюк. А «шмель» домчит туда за минуты.
История повторилась: я отыскал главаря в сауне. Снова он был голым, а к тому же очень занят: хлестал по щекам одну из своих секретарш-двойняшек — да так, что голова у бедняги моталась из стороны в сторону. Скорее всего Тина давно бы свалилась, если бы не держалась обеими руками за стояки душевой.
— Наверно, тебя плохо учили? — спросил я. — Женщин нельзя бить — табу!
Оцепенев на очередном замахе, Аскольд медленно повернулся, уставился на меня. Хладнокровия, впрочем, не утратил.
— Я не бью, — процедил он. — Воспитываю. Для ее же пользы.
— Доказываешь себе, какой сильный? Пропал кураж-то? Так ведь тут не ответят. Эх, Аскольд, Аскольд… Похоже, от викингов у тебя лишь имя.
— А у тебя — от родины, — парировал он довольно неуклюже. — Думаешь, викинги не учили своих баб?
— Не такими методами. Иначе их женщины взращивали бы трусов, а не воинов. И уж героев там не было бы точно.
Опустив голову, Тина не двигалась с места и стояков не отпускала, словно боялась упасть. Или ждала продолжения экзекуции. Какая же славная у нее фигурка!.. А вот лицо уже начало опухать.
— Все-таки ты вляпался в это дерьмо, — прибавил я. — Конечно, натура оказалась сильней!
— Что мне в тебе нравится, — осклабился Аскольд, — это как деликатно ты подбираешь слова.
— Ведь до последнего момента надеялся, что из вас выйдут защитники, — сказал я с горечью. — А вы нормальные бандиты, без чести и мозгов.
— Ты о чем, Шатун? — изобразил он недоумение. — Что за полову несешь?
— «Своих не выдаем», да? Принципиальный наш… А ведь когда-то походил на человека!
Наконец отступив от девушки, Аскольд сел за стол, как и всегда, обильный, хорошенько приложился к бокалу. Он слишком давно меня знал, чтобы тратить слова напрасно. Или пытаться упредить удар. Да в этом и смысла не было — я не из тех, кто нападает врасплох.
— Собственно, что такого я сделал? — спросил главарь. — Подумаешь, бортокомп!.. Это же не большой бух? И ты, вижу, не пострадал.
— А зачем просили об этом, конечно, вникать не стал?
— Так ерунда же? И тебя тогда в машине не было.
Наверняка он и сам сознавал, как неубедительно это звучит, — но надо же сказать хоть что-то. Вдруг проскочит?
— Выходит, ты меня сдал, — резюмировал я. — Отчего не побыть честным, пока не в убыток. А как запахло жареным…
— Так уж и сдал!..
— Сдал, Аскольд, сдал — мне-то не ври. — Я презрительно фыркнул. — Думаешь, на этом затормозишь? Сперва продают чужаков, затем — своих. А под конец сдают самых близких. «Бог есть любовь» — слыхал такое? А тут либо бог, либо любовь — третьего не дано. И кого ты предашь последним?
Вдруг захотелось разнести все вдрызг — изредка на меня накатывает. Но главарь, слава богу, решил не раздражать моего Зверя глупыми возражениями. Вместо этого он опять приложился к бокалу, молча поглядывая по сторонам.
— Чего сопишь? — спросил я. — Выдал бы, как солидный гангстер: ничего личного, бизнес есть бизнес, — это ж все оправдывает!.. Не бойся, не возьму шкурой за шкуру. Я не охотник, как ты, — трофеи не собираю.
Сняв с головы шлем, я тоже подсел к столу, окинул взглядом блюда. После увиденного в Храмовом подвале есть не хотелось, а витавшие тут ароматы вызывали тошноту. Пожалуй, аппетит теперь вернется не скоро.
— Хочешь преуспеть в делах — личное задвинь подальше, — изрек наконец Аскольд. — Думаешь, иначе я простил бы тебе Лану?
Я покривился: какое уж тут прощение, если опять вылезла обида? Этот камушек у него всегда хранится про запас. И ведь не я увел женушку — сама ушла, причем не ко мне. Или Аскольд вспомнил, что до него у Ланы был я, а ему достался «second hand»? Но почему меня не заботили ее прежние?
— А дела — зачем? — спросил я. — В чем их смысл?
— Опять умничаешь?
— Ну преуспеешь ты — дальше-то что?
— Кого ты строишь из себя? — огрызнулся бандит. — Будто сам чистый!..
— Я свои грехи знаю — в отличие от тебя. А когда видишь грань, легче не заступить. Но ты слишком слаб, чтобы держать глаза открытыми, — потому и затянуло в Подземелье. «С нами Бог», ну конечно! Одному, небось, страшно?
— Да что ты лепишь опять: «бог», «подземелье»!.. А сам-то куда влез?
— И куда? — поинтересовался я.
— Эти твои хмыри, с набережной… Ты хоть знаешь, кто они?
— И кто?
— Это не наши люди, — с нажимом сказал Аскольд. — Это вообще не люди.
— Еще бы им не быть чужаками! Уж их в общее стадо не загонишь. Как и меня, кстати. И это нас роднит.
— Ты думаешь, что говоришь? Для них ты — навоз!.. Что ты против них?
— Аз есмь человек, — проворчал я. — И не больше, и не меньше.
— Чего?
— Не приписывай им свою позицию, — сказал я громче. — Наверняка у них такой круг подобия, куда не входят только «совсем пропащие».
— Ты просто попался на их крючок, — хмыкнул Аскольд. — Не знаю, что тут: психоизлучатель, гипноз, магия…
— Очарование. Я очарован ими — это верно. Тебе не понять.
Развалясь в кресле, я даже глаза прикрыл, будто размяк в здешнем тепле.
— С ума съехал? — спросил Аскольд, наклоняясь вперед. — Говорю тебе, это не люди!
— А кто определил, что это такое: человек? — сонно возразил я. — Может, как раз они люди, а не мы. Уж ты точно больше похож на зверя.
Все же он кинулся на меня, когда решил, что я меньше всего жду, — понадеялся на свои умелость и везение. Но нарвался на встречный, который уже не требовал добавки. Главное было не переусердствовать — ведь при сложении скоростей можно убить. Но я просто выключил главаря, а Тина даже не успела дернуться. Или не захотела. Может, не настолько она любит хозяина, как воображает?
Поднявшись из кресла, я поглядел на голое тело, влетевшее головой под стол. В такой позе Аскольд не выглядел величественным — скорее уж смешным. Каких людей теряем, а?
— Ты больше не интересен мне, — сказал я. — И даже партнерами не останемся. Встретимся в аду, как говаривали самураи.
Так же скрытно, как пробрался сюда, я покинул крепость. А спустя минуты посадил «шмель» перед своим домом, чтобы закатить в опустелый гараж. Еще через час я уже сидел перед пультом, хотя до сих пор, после всех восстановительных процедур, ощущал в теле дрожь, возникшую в Храмовом подвале. И видел картины, в которые старался не вглядываться. А вдобавок терпел Мишеля, сразу разлегшегося на моих ногах, и внимал сентенциям Калиды, видно, стосковавшегося по собеседнику.
— Ведь я втолковывал тебе, забыл? — вещал он. — Главный оплот державы — в тюрьмах и психушках. Вот там за жесткое правление едва не все!.. Кстати, французскую уголовку создал некий Эжен Видок, беглый каторжник, а в его «бригаде безопасности» состояло ворье. И было их ровно дюжина, хотя по результатам обставили прочую полицию… Историю надо знать!
Затем я, видимо, уснул — поскольку, когда открыл глаза, Калида уже умолк, а за окном рассвело. И, значит, ушло время чудищ, коих рождает ночь, и можно вновь погрузиться в море… заодно сплавав к тайному гроту, где надо мной надсмеялась Ника, запечатлев в песке свое нагое тело. Хотя было ли это насмешкой? Скорее милостыня для нищего. И разве я против!..
Но сегодня в гроте дожидался новый сюрприз. Я увидел его, как только выбрался из подземного озерца на каменный уступ. Это походило на большой экран, встроенный прямо в скалу. В пещеру из него изливался теплый свет… и веяло ветерком, точно из распахнутого окна. Господи, что же это?
Настороженно я придвинулся к грани, за которой начиналось неведомое, и целую минуту колебался, прежде чем протянуть вперед руку. Мой Зверь неистовствовал, трясся как в припадке, понукая бежать отсюда, — его всегда пугала неизвестность, а от страха он делался бешеным.
Кажется, мне открывали мир. До сих пор я лишь подглядывал за ним, проникая взглядом в самые удаленные места, наслаждаясь видами, вдыхая ароматы, — но все было иллюзией. А настоящее — это.
Медленно я отступил от Двери, качая головой, точно заведенный. Нет, я еще не готов к такому… и неизвестно, посмею ли когда. Мой Зверь не пускает, а я слишком сроднился с ним за столько лет… нет, это не для меня!
