Глава 8. Рекогносцировка
Для сегодняшних дел Геральд решил прибегнуть к маскировке: щегольские рыжие усики, шевелюра огненного отлива поверх обычной стрижки, россыпь бледных веснушек на посветлевших скулах. И темный полосатый костюм в обтяжку, делающий его почти изящным, — в комплекте с вишневыми туфлями, начищенными до блеска, да надвинутой на глаза шляпой-котелком. В довершение образа: танцующая поступь, порывистые жесты, зловещая ухмылка, — этакий чикагский гангстер времен сухого закона. Использовать накладные ногти с «траурной» каймой, вид которых самого приводил в содрогание, Геральд не стал. Вообще роль была с двойным дном: он ведь играл не просто рискового франта из нижних слоев, а скорее барона, надевшего на себя такую маску. То есть пока не приглядишься — франт; а всмотришься — ну, вылитый барон!
Для начала Геральд решил посетить квартиру в старом доме, скучавшем на окраине городского центра, перед тихим каналом, отделявшем территорию, опекаемую Двором, от диких кварталов. Тут в самом деле оказалось покойно, как в прежние годы, и так же прогуливались люди по набережной, дыша водной свежестью. Правда, какой-то идиот, напялив резиновую харю, разъезжал на мопеде, не столько пугая девиц, сколько вызывая восторженные визги. Вот так развлекается нынешний молодняк.
Хорошенько оглядев подступы, Геральд поднялся по обветшалой лестнице, даванул в звонок, вряд ли уступающий ему возрастом.
— Кто там? — спросили из-за двери.
Ухмыльнувшись, Геральд ответил:
— Твоя смерть.
После паузы раздалось, как по заказу:
— Ну и что?
— Ну и все, — отрезал он.
Еще помолчав, голос осведомился:
— Гарри, что ли?
— А вживую не узнаёте?
— Так ведь дверь искажает…
— Ну да, как и старые телефоны. Открывайте, открывайте, — подхлестнул Геральд. — Если б я был они, обошелся бы без звонка.
Наконец дверь приоткрылась, явив физиономию хозяина — кстати сказать, вполне бесцветную. Увидав нынешнее обличье Геральда, он поморгал, затем с укоризной покачал головой: дескать, предупреждать надо. Хотя настоящий облик гостя ему тоже не был знаком.
— Я на минуту, — сказал Геральд. — Пустите?
— Как будто у меня есть выбор!
— Тут вы правы.
Железная створка сдвинулась еще чуть — настолько, чтобы гость смог протиснуться, — и сразу за ним захлопнулась.
— А если в глазок пальнут? — полюбопытствовал Геральд.
— По-вашему, я фильмов не смотрю? — оскорбился хозяин. — Да и стекло бронебойное.
— Ну-ну…
Разговор продолжили в комнате, усевшись за стол друг против друга. До сих пор они встречались только в виртуале. Там этот человек выглядел иначе и откликался на кличку Фант, видимо, полагая его сокращением слова «фантом». До вчерашнего дня именно он был глазами и ушами Геральда в здешнем городе. К ним прилагалось некое количество мозгов — достаточное, чтоб быть отменным спецом в своей сфере и чтобы не попасться за столько времени. Вот ни о чести, ни о совести лучше не вспоминать. То есть сам Фант охотно болтал на такие темы, но представления об этом имел своеобразные.
— Как вы нашли меня? — первым делом спросил он.
— Милашкой, — ухмыльнулся Геральд.
— Я всерьез!..
— Думаете, сейчас можно спрятаться? Уши все равно будут торчать — или какая иная часть.
— Но мы ж не договаривались так.
— Мы и по-другому не договаривались. Да и какая разница? Поверьте, меня пугаться не стоит. А зачем я пришел, вы знаете.
Со вспыхнувшей подозрительностью Фант впился в гостя взглядом, затем медленно втянул голову в плечи, точно напуганная черепаха. Чего он боится, интересно? — подумал Геральд. Что я отберу вещицу даром, а затем не захочу оставлять свидетеля? Вообще-то почти любой профи именно так и поступил бы на моем месте.
— Только не надо резких жестов, — предупредил он. — Меня вам все равно не переиграть, а посему лучше проявите доверие.
Глубоко вздохнув, хозяин расслабился и запустил руку в ящик комода, нащупывая что-то в глубине.
— Вот, — сказал Фант, выкладывая на стол небольшую коробку.
Оказалось, он не стал прятать сокровище далеко; да и вряд ли в этом был смысл. Если бы до него добрались, не помогли бы никакие тайники.
— И вот, — прибавил Геральд, опуская рядом свой пакет, куда более весомый. — Здесь вдвое против оговоренной суммы. Сможете убраться из города сразу — ваши потери я компенсировал. И советую не медлить с отъездом. Ведь бог знает, как повернутся события!
— По-моему, это скорее приказ, чем совет, — заметил Фант, задумчиво глядя на пакет, словно бы решая, сейчас развернуть или дождаться ухода гостя.
— Даю вам срок до утра, — сказал Геральд. — Завтра я займу вашу квартиру — она мне подходит. А вам к этому времени лучше оказаться подальше. Бегите отсюда, Фант, бегите со всех ног — страна большая, не говоря уж о мире. А вашим коллегам на ближайшие дни хватит забот — вот это я гарантирую. Прощайте, Фант. Надеюсь больше вас не увидеть.
Второй визит Геральд нанес неподалеку, даже не став возвращаться к Горбунку, — в малых городах почти всё рядом. И теперь дверь открыл рослый, довольно крепкий мужчина с ликом типичного гебиста — все же служба накладывает отпечаток. Звали его Гувер… точнее, такая у него была фамилия. Хотя и величали беднягу чаще по ней.
— Честь имею, — приветствовал его Геральд, приложившись рукой к шляпе. — Пока еще. А как с этим у вас, полковник?
— Вы с ума сошли, Хованцев! — вполне искренне испугался тот. — Заявиться к нам — вот так!..
— Ну, вы ведь не станете меня арестовывать? К тому ж, я буду возражать.
Гувер бросил взгляд за спину, будто опасался сторонних глаз.
— Не волнуйтесь, — успокоил Геральд. — Я озаботил вашего боровка по меньшей мере на час.
— Каким же это образом?
Барон загадочно ухмыльнулся:
— Следует знать слабые места своих подчиненных.
— Вот со мной у вас не было проблем! — заметил Гувер не без ехидства. — Выпивка да бабы — стандартный набор.
— А еще — азартные игры, — прибавил Геральд со вздохом. — Впрочем, не мое дело.
«Теперь» — следовало бы добавить. Когда-то Гувер, тогда еще капитан, был его помощником — надо признать, довольно толковым. Во всяком случае, сведения добывать он умел. Но в первые ряды не рвался. И вот так — полегоньку, не надрываясь — дослужился до высоких чинов. Хотя непохоже, что это сделало Гувера счастливым.
— Так вы приглашаете, полковник? — осведомился Геральд.
— А, ну да, — спохватился тот, убираясь с пути.
Танцующей поступью барон проследовал в кабинет, с любопытством озираясь. Занятного, впрочем, не увидел и, обогнув массивный стол, расположился спиной к стене — больше по привычке, чем из опаски.
— Похмельный синдром? — усмехнулся он, разглядывая мятую физиономию хозяина. — Увы, с собой ничего. — И подхлестнул: — Ну давайте, Гувер, включайтесь!.. У нас не так много времени.
— Да, — согласился гебист. — Уж это точно. Ладонью он с силой провел по лицу, будто соскребая следы буйной ночи, и уселся напротив Геральда:
— Слушаю вас.
— Речь пойдет о Питомнике, — начал барон.
— Простите, о чем?
— Да полно вам, Андрей Геннадьевич!.. Будто я не знаю, что кроется под вывеской здешнего детдома.
— Откуда же, интересно?
— Во-первых, я предполагал появление чего-то схожего. Во-вторых, Фомичев постарался, чтоб его достижения получили огласку. На свою беду, он сделался слишком популярным, даже обратил на себя внимание Двора.
Гувер проворчал себе под нос забористое ругательство — в том смысле, что этого следовало ждать.
— Наверняка вы курируете Питомник, — прибавил Геральд. — Почему ж до сих пор его не перебазировали в метрополию? Неужто здешние условия настолько критичны? Или причина в том, что тут вотчина Богомола?
Федерал глянул на гостя с испугом.
Улыбнувшись, тот спросил:
— Вас что-то смущает, полковник?
— Ну да — ваши вопросы!.. Зачем вы пришли, Хованцев?
— Так повернулось, что сейчас мы — союзники, — пояснил Геральд. — Или вам не нужны сведения?
— Но вы ж не отдадите их за просто так?
— Как и всегда: честный обмен. Возможно, что и себе в убыток. Но не задаром — тут вы правы.
— Раньше-то вы не заступали на чужую территорию!..
— Может, эта территория и чужая, — сказал барон. — Однако уже не ваша. Собственно, она и была вашей лишь по недоразумению. Уверяю, я осведомлен о Питомнике не хуже вас — скорее лучше. И стоит мне сбросить это в Океан… Где, по-вашему, Богомол станет искать утечку?
Крякнув, Гувер укоризненно покачал головой: дескать, от кого угодно мог ожидать — но от вас, Геральд Васильевич!..
— Мы теряем время, полковник, — напомнил гость. — Вы ж знаете: я своего добьюсь. И дела веду к взаимной выгоде — сие вам тоже ведомо. А мой, с позволения сказать, шантаж базируется вовсе не на данных, кои я получил от вас, — так что и тут за рамки не выхожу. Ну?
— Хорошо, поехали! — решился федерал. — Но предупреждаю: в эти дела я старался не влезать. Так что и спрос с меня невелик.
— Если дойдет до спроса, — хмыкнул Геральд, — то отвечать вы будете не мне. Я не сторож братьям, тем более — не судья. И ваше право на спокойный сон не оспариваю.
— Всё умничаете, майор? — огрызнулся Гувер. — Не надоело?
— Подполковник тогда уж, — поправил гость. — Успел получить, прежде чем сгинул. Хотя все равно ниже, чем у вас, — тут вы правы. Так я слушаю, Андрей Геннадьевич!
Гувер помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями, затем деловито и без обиняков выложил, что знал, — скорее всего в полном объеме, будто хотел сбросить с себя эту тяжесть. Не для того ли и пьет он, чтобы заглушить? Раньше все-таки знал меру.
— Фомичев, понятно, псих, — сказал Гувер в заключение. — Зато умеет нравиться — родителям, репортерам, чинушам. Эдакий обаяшка!..
— Это не вполне то, что зовется обаянием, — возразил Геральд. — Скорее магнетизм. А заряжается он от своих деток. Вы хоть представляете, какими способами Фомичев привязал их к себе?
Но в такие детали Гувер старался не вникать, а потому спросил об ином:
— Что вы будете делать с этим: продадите?
По-видимому, решил сразу условиться о доле.
— Мне претит торговать чужими секретами, — сказал Геральд. — Вот если бы добыл это сам… Хотя и тогда — вряд ли. Сказать по правде, мне вовсе не хочется, чтоб на методику наложили лапу другие.
— Тогда я не понимаю, Хованцев: в чем ваш интерес?
— Боже мой, да что тут понимать! — пожал он плечами. — Просто я не желаю, чтоб Алмазин прорвался наверх, — тогда мне сделается душно в этой стране.
— Для этого не обязательно приезжать сюда.
— Интересуетесь, зачем я здесь? — спросил Геральд. — Могу ответить. Во-первых, разобраться с Питомником. Во-вторых, свести счеты — кое с кем. В-третьих, найти… одного человека. Или двух. В-четвертых… Да просто мне любопытно, черт возьми!
— А не боитесь, что я донесу?
Барон пожал плечами:
— Ради бога — будем считать это объявлением войны. К тому ж тут нет секрета для заинтересованных сторон. Что я в городе, им уже ведомо, а чего добиваюсь — сообразить просто… Вы, полковник, лучше бы беспокоились о себе!
— С какой стати?
— Пока что вас избегают трогать, — сказал Геральд. — Но когда в здешних местах закрутится та же карусель, что под Колпаком, — по-вашему, на какой день вас прихлопнут?
Свою шкуру Гувер оберегал как зеницу, и вот этим пронять его легче всего.
— Собственно, вы о чем? — спросил он настороженно. — Что еще за «карусель»?
Барон хохотнул:
— Ну да, конечно! Как всегда, у нас перемудрили с секретностью — даже те, кому положено, мало что знают… Говоря вкратце, там мы поимели вторжение во всей красе: с новым оружием и летающими крепостями.
— Какое вторжение, чье?
— А это уж у кого и на что хватит фантазии, — ответил Геральд. — Вы вольны подозревать западников — у каждого, говорят, свой бзик. Другие поминают инопланетян.
— Бред!.. Вы что, Хованцев, тоже верите в это?
— Помнится, у нас уже пытались «сказку сделать былью», — заметил тот. — Так почему не допустить, что кто-то преуспел в этом больше? Впрочем, как считает наш приятель Кторов, признанный знаток людей и мастер интриги, в сюжетах лучше не расставлять лишних точек — пусть читатель сам додумывает. С другой стороны, когда центр города перестраивают наново, формируя единый ансамбль, а затем сия махина вздымается в воздух, изрыгая по всем направлениям лучи и плазму…
— Да не ведется тут больших строек! — с досадой возразил Гувер. — И не возводилось в последнее время ничего… если не считать Храма.
— Значит, к нему и надо приглядеться внимательней. А заодно к церковникам.
— Как раз там все схвачено.
— Богомолом? Ну да, прозвище обязывает!
С беспокойством полковник взглянул на часы.
— Ухожу, ухожу, — успокоил Геральд. — А что, Ульян последнее время не возникал? Или хотя бы Альбион?
— Меня, во всяком случае, не навещали. Зато ваш любимый Кторов ошивается неподалеку.
— Что, Борислав тут? — обрадовался Геральд. — Вот удача!..
— По-моему, он черпает вдохновение в здешних местах, — съязвил Гувер. — Тут и придумывать не надо — знай пиши с натуры.
— Можете меня с ним состыковать?
— Почему нет?
Достав из кармана старенький телефон, федерал настучал номер, дождался отклика. Не поминая имен, задал обычный по нынешним временам вопрос: «Вы где сейчас?» Выслушав разъяснение, подтвердил: «Понял», — и сообщил Геральду:
— В торговой слободе, возле книжных лавок. Еще какое-то время пробудет.
— Ну вот, — бодро заметил тот, — теперь вы знаете, куда направить убийц.
На это Гувер лишь кисло усмехнулся, оставив без комментариев.
— Удачи, полковник! — прибавил Геральд. — Постараюсь предупредить, когда настанет время рвать когти. Думаю, что живым я для вас полезнее.
К торгашам он докатил за минуты. Вот тут оказалось людно, а все подходы забиты машинами. Воткнув Горбунка в подвернувшуюся щель, Геральд зашагал по уличной стремнине, держась подальше от магазинов, чтоб не угодить в людской водоворот. Парило уже крепко, но он любил жару, вдобавок было с чем сравнивать — все ж не тропики. Да и нательный кондиционер выручал, создавая вокруг прохладную завесу.
У книжных лотков было свободней — пожалуй, продавцы даже превосходили числом покупателей. А потому один из тех, огромный и массивный человечище, сразу бросался в глаза. Задумчиво щурясь, он вертел в пальцах яркую книжицу с прорисованной на обложке жуткой сценой.
— Экое паскудство — верно, толстый? — доверительно зашептал барон, придвинувшись вплотную. — И кому ж может глянуться такое!..
— Здесь есть тонкость, сударь, — сказал гигант, покосившись на него. — Фамилия на обложке совпадает с моей.
— А имя?
— Имя тоже. И вообще, это я.
— То-то я гляжу, обличье знакомое! — обрадовался Геральд. — Ведь это прославленный на всю планету, Великий и Могучий кудесник слова…
— Полегче, Гарри, полегче, — проворчал тот, откладывая книжку. — Не пережимай. Думаешь, не узнал? Да я тебя под любой личиной различу — по твоему непревзойденному нахальству!
— Ну, ты растешь, — засмеялся Геральд, кивая на его живот. — Откуда такие пышности?
— Так ведь из-за машины не вылезаю. Скоро у меня будет зад, как у гамадрила.
— Такая же красная?
— Такая же красивая! — гулко хмыкнул великан. С гривой пепельных волос, отброшенных за спину, и густой порослью по всему лицу он походил на разъевшегося благодушного льва, который уже не усматривает в каждом встречном добычу. Но хищника, даже ушедшего на покой, лучше не задевать.
— Хоть не зря натирал мозоли? — поинтересовался Геральд.
— «Скока я зарезал, скока перерезал, — прогудел Борислав, кровожадно потирая лапищи. — Скока душ я загубил…»
Конечно, он имел в виду очередной из своих ужастиков, кои клепал по штуке в квартал и которые, как ни чудно, пользовались спросом у публики.
— Ладно, где можно поболтать без помех? — спросил Геральд, озираясь.
— Тут поблизости кабачок, — сообщил Борислав. — Вполне уютный.
— Приглашаешь?
— За твой счет, разумеется.
— Ну, веди!
Заведение помещалось в подвале и, действительно, выглядело недурно: сводчатые потолки, стены из бурого кирпича, деревянные кресла с подушками. Как видно, Кторова тут уважали, а потому гостям сразу выделили кабинет. Обслуживала их владелица трактира — веселая справная дамочка, явно благоволившая к обходительному гиганту. Вообще тот не хуже Геральда умел заводить знакомства и устраиваться в жизни — может, со временем и впрямь пустит здесь корни. А что, домик аккуратный, кормежка отменная, хозяюшка душевная, наверно и пылкая. Чем не прибежище для бывшего героя тайных сражений?
— Вот уж кого не ожидал встретить! — сказал Геральд, когда их оставили наедине. — Даже в голову не приходило.
— Напрасно, напрасно, — откликнулся Борислав, с удовольствием озирая закуски, в самом деле выглядящие завлекательно. — Как раз мне тут самое место. А вот тебя с чего занесло в эти края?
Попробовав вина, уже разлитого по бокалам, Геральд одобрительно кивнул и сказал:
— Причин много, но главное… Тянет меня, понимаешь? Будто зовет кто…
— Ага, значит, и у тебя…
— Что?
— Крыша поехала. Не переживай, Гарри, — здесь это норма. А ты и вправду мог слышать Зов.
— Скажи еще Глас Божий! — ухмыльнулся он. — Нет, ко мне-то взывает человек, вдобавок близкий.
— У тебя что, много родичей?
— Скорее мало. Но, может, я знаю не о всех?
— А-а, — протянул Борислав. — Конечно, у каждого свои скелеты…
— И потом, хочу разобраться в здешнем компоте.
— Эка! С налёта, да? Я тут сколь времени ошиваюсь — а много ль уразумел? Впрочем, кое-что…
— Ну?
— У меня ж интуиция, ты знаешь.
Об этом Геральд, действительно, знал.
— Сколько? — спросил он напрямик.
— А это как сам оценишь, — ответил гигант с кокетством таксиста.
— Столько хватит? — осведомился барон, демонстрируя фигу.
Борислав хохотнул, не поверив. Слишком давно они знакомы.
— А что за Храм тут возвели? — спросил Геральд. — Слышал что-нибудь?
— Он и тебе подозрителен?
— Еще бы. Якобы восстановили в точности — но я ж видел фото оригинала!..
— Зато местные святоши вселились туда охотно. И теперь, что ни день, являют публике чудеса.
— Неужто опять иконы прослезились? — возмутился барон. — Да сколько можно, помилуйте!
— А что удивляться? Разве люди не сами наделяют чудотворцев силой? Главное, верить. Сейчас ведь многие ждут пришествия — то ли Христа, то ли инопланетян, то ли первосвященников разных мастей, включая основателей. Может, уже заявился кто-то?
— Это вопрос? Или констатация?
— Да ходят такие слухи. Будто за наши грехи или же муки ниспослали на Землю спасителей. Пророков или мудрецов.
— Сионских? — вставил Геральд. — А без чужого ума — никак?
— А если они прибыли из Шамбалы? — сказал Борислав. — Такой вариант ты исключаешь?
— Нам только Шамбалы не хватает, — хмыкнул Геральд. — А так полный набор, на все вкусы. Кстати, вот это больше всего настораживает.
— Что именно?
— Кто-то умело играет на людских слабостях, причем задействовал всю октаву — от алчности до тщеславия. Уж не следят ли за нами со стороны?
— Имеешь в виду…
— …совсем чужих, — кивнул Геральд. — Из очень дальней стороны — может, с того света.
— Ты что, дорогуша, моих опусов переел?
— Ага, лишь этим и занят — когда не сплю.
— С кем? — сейчас же спросил Борислав. — Опять подцепил какую-нибудь кралю?
— Подцепить можно триппер, — фыркнул барон. — Филолог!
— Иногда лучше уж его. Между прочим, ты сам помянул слабости…
— Ну, договаривай.
— Будь ты у меня в персонажах, уж я бы знал, чем тебя купить.
— Это не слабость, мой друг, — потребность, — возразил Геральд. — Более того, необходимость. Без этого мир тускнеет вдвое. А то и больше.
— Тем дешевле ты купишься, — проворчал гигант. — Сколько тебя знаю, вокруг — мамзельки. Все доказываешь свою неувядающую потенцию?
— Зачем доказывать? Я реализую.
Однако Геральд задумался — действительно, тут могла найтись слабина. А сочинитель тем временем продолжал:
— Вообще, у персонажей должны быть простые мотивы — иначе не увлечь. Публика сопереживает, когда понятно. А высокие помыслы хороши в сказках. По большому счету людишек не волнуют идеи. Зато они стремятся примкнуть к стае, желательно крупной, и занять там место потеплее. Вот ты, барон, не хочешь заделаться герцогом?
— Да на кой? — фыркнул тот. — Проку нынче от герцогства!..
— В народе станут уважать больше.
— Да неинтересны мне те, кто уважает за титул.
— И у самого прибавится уверенности.
— О, уж с этим порядок!..
— Тогда подумай о богатстве — настоящем, неисчерпаемом.
— Что толку в роскоши, когда не станет сил? А копить на старость — это такое занудство!
Гигант благодушно хмыкнул:
— В гонки-то, поди, балуешься еще?
— А куда деваться, если гоняют, — улыбнулся Геральд. — Но вообще хорошие игры люблю по-прежнему. Знаешь, Бур, когда я был вдвое моложе…
— Ну?
— …я желал почти того же и чувствовал себя, как сейчас. С тех пор у меня не изменились ни формы, ни темперамент — разве прибавилось морщин. Я и поныне не уступлю молодым энергией и выносливостью. Но долго ли продержусь на этой полке?
— Второй твой бзик, — отметил Борислав.
— Лучше иметь несколько, — засмеялся Геральд. — Отличное средство против мании!
— А вот я живу в согласии с возрастом. Каждой поре — свои цацки.
— Значит, я из тех, кто не взрослеют.
— Будешь гнаться за поездом, пока не свалишься под колеса? Говорят, Цибульский так погиб.
— Кто?
— Да был такой актер.
— А-а, ну да… Слушай, толстяк, — вдруг повернул Геральд, — а не хочешь поработать со мной в спарке? Как в прежние времена — помнишь?
— А сочинять за меня станет Пушкин, — прибавил Борислав, снисходительно кивая. — Как бы коллега, да?
— Нашел о чем переживать. Здесь и без тебя такого насочиняют!..
— Не-ет, старина, я уж отбегался, отстрелялся. Теперь для меня главная радость: созерцать… Ну, еще осмысливать, понимать, увязывать. А также строить схемы и прогнозы.
— Не рано ли сдался, Бур? У тебя ж сила, как у медведя! И со здоровьем, поди, проблем нет.
— Потому и не хочу подставляться под пули. С возрастом осознаешь, что главное достояние — голова. А мысль, говорят, убивать нельзя, хотя охотников хватает. Вот ежели б мне предложили планировать операции…
— Додумался, молодец! То есть я стану вкалывать за двоих, а ты, белая кость, будешь подбрасывать мне идеи?
Борислав ухмыльнулся:
— Ну, раз тебе хватает своих… А у меня, видишь, главные мысли сейчас о романе. Я не имею в виду этот, — кивнул он на дверь. — Хотя и тут закручивается лихо. Но два романа не потяну — какой-то придется тормознуть. Да ведь и ты не любишь параллелить?
— Неразрешимая проблема, — вздохнул Геральд с сочувствием.
Гигант зычно фыркнул.
— Ты не мешай меня с мягкотелами, — попросил он. — Пока что я вижу цель и стены прошибать способен. Вот только зачем исполнять это лбом?
— А тут не до выбора частей — уж что подвернется!.. Кстати, откуда такой разгул маньячества? В прежние времена эти красавцы были наперечет, а ныне, говорят, бродят стаями.
— Так ведь сами взрастили, — сказал Борислав. — Веками в людях копили муть, а теперь ее всколыхнули извне — вот и выплеснулось.
— Все-таки «извне»? — не пропустил Геральд. — Значит, и ты склоняешься к версии пришельцев. Космических или иных?
— Ну, для инопланетян они знают нас слишком хорошо!
— Может, бывшие люди? То есть почившие, но не вполне.
— Или будущие, — прибавил сочинитель. — Этакая цивилизация могучих детей, разжившаяся опасными игрушками. Между прочим, едва не все наши комплексы — из детства. Оттуда же, видимо, и твоя ненависть к насильникам.
— Людовед! — хмыкнул Геральд. — Хотя больше смахиваешь на людоеда.
Тут как раз принесли горячее, поменяв разоренные тарелки на дымящиеся, исходящие искусительными ароматами. И опять скоренько удалились, чтобы не мешать общению, — дисциплина на уровне.
— Кстати, о детях, — сказал барон, как только закрылась дверь. — А про Питомник ты ничего не слышал?
— Имеешь в виду местный детдом? Как же, как же — мелькало. А какой там импозантный директор — ну право, такая душка!.. Фомичев, кажется?
— По моим сведениям, его пристроил туда Ульян.
— У Богомола на людей особый нюх, — заметил Борислав. — Как у навозной мухи. Дерьма не пропустит.
— А знаешь, сколько Фомичеву лет? Он ведь немногим младше нас с тобой, а выглядит юнцом.
— И в чем причина, по-твоему?
— В тамошних воспитанниках. Они сделались его портретами, как у Грея, и теперь взрослеют быстрей положенного.
— Да, детки-детки, — вздохнул здоровяк. — Как ты знаешь, под здешним городом полно катакомб…
— И что?
— А в последние годы развелось столько беспризорников…
— Ну, дальше!
— Что творится с людьми? — раздумчиво продолжал Борислав. — Уже собственных чад перестают любить!
— У тебя их и вовсе нет.
— Я компенсирую книгами — по известной формуле. Впрочем, дело не во мне.
— Вот именно. Переходи к сути. Как я понял, беспризорники заселили катакомбы?
— Видишь ли, в этих норах за ними трудно угнаться…
— Уж тебе — точно.
— Я и говорю: отличное убежище для мальцов. У них там уже свое общество. И организовано занятно — по карточному принципу.
— То есть?
— Ну, тамошний социум делится на Колоды и Масти — будто на кланы. А в каждой Масти четкое разделение по статусу: от Туза до Шестерки.
— В самом деле, оригинально. И удобно!..
— Но речь о другом: в последние недели кто-то устроил охоту на ползунов. Конечно, на общем фоне это непросто разглядеть…
— А что же власти — совсем устранились?
— А что им до мальцов? Правда, один местный репортер забил тревогу. Но от Двора тотчас поступило разъяснение: ребятки, мол, сами друг друга мордуют — этакие межплеменные войны. Ну, расшалились от избытка энергии, дело-то молодое.
— Меня не удивляет, что это заявил Двор, — сказал Геральд. — Вот что находятся идиоты, которые в такое верят!..
— Так ведь, если хочешь спокойно спать, лучше записать жертвы в виновники. Не то придется вспомнить, что среди тех бедолаг обретается, возможно, кто-то из твоих родичей, коему ты отказал в помощи. А это, знаешь, все-таки дергает.
— Ага, «и с партизанами как-то неловко получилось»!..
— Хотя некоторые из здешних доброхотов поддерживают ползунов. И среди них, к слову сказать, Клер.
— Кто?
— Клер, твоя бывшая пассия, — охотно пояснил Борислав. — Она неплохо поднялась тут — завела собственную фирму, создала недурную команду, обрела влияние. Конечно, не вровень с Семьями, но с ней считаются.
— Вот к Клер я наведаюсь завтра, — сказал Геральд. — Уже и время согласовал. Это ты у меня — внеплановый.
— Скажи еще: внебрачный! — хохотнул гигант.
Дальше разговор переключился на знакомых: с кем что стало, кто куда пробился да чего сподобился, а кто и вовсе помер. Затем подоспел десерт, а еще чуть погодя обед подошел к завершению. И почти сразу друзья расстались, не забыв обменяться координатами.
Покинув гостеприимный подвал, Геральд отправился бродить по городу, некоторые районы одолевая на Горбунке, чтобы не тратить время на дорогу. За прошедшие годы тут многое изменилось. К примеру, обрели нежданное влияние казаки, прежде смахивавшие на опереточные персонажи. Помимо собственной слободы, бравые фуражечники патрулировали центр, подменяя сторожевиков, и уже освоили окрестности порта, встречая странную терпимость со стороны заправляющих там бандитов. И что же их сближает?
Не пропустил Геральд и центральный парк, где по случаю наступившего уик-энда устроили гуляния. Тут и там трудились аттракционы, в большинстве даровые, всюду натыкали киосков. А на главной эстраде, при большом стечении и в агитационных, видимо, целях, распевали жизнерадостные до кретинизма молодцы, поминутно хватая себя за причинные места, будто у них там свербело. Издали они казались такими же щенками, как полтора десятилетия назад, а ближе разглядывать не хотелось.
Толкотня тут творилась несусветная. Надвинув на глаза шляпу, Геральд двинулся через толпу, лавируя меж людьми, а особенных нахалов отшвыривая тычком бедер — старый «бесовский» трюк, применяемый при разгоне сборищ. При этом не забывал сердечно улыбаться, а на возмущенные окрики отвечал простодушным взглядом. От обилия ощущений кружилась голова, и это даже нравилось Геральду — пьянило, как легкое вино.
Выбравшись из толпы, он опустил на глаза очки, вполне похожие на принадлежность видеоплейера, но куда более универсальные, и двинулся вдоль забора по тенистой аллее, после недавнего столпотворения казавшейся безлюдной. Почему-то его влекло в глубину парка, где мало что находилось, кроме административных и хозяйственных зданий.
Кстати, как раз тут, сразу за каменной оградой, начиналась территория порта, принадлежавшая, как уже поминалось, крутарям. И как они смогли урвать столь лакомый кус? Впрочем, тогда в городе еще не обосновался Двор, а здешние муниципалы и себя продали бы с охотой. Ну, и что занятного может обнаружиться по ту сторону забора?
Внезапно в ухе заурчал зуммер, оповещая о вызове. Удивившись, Геральд ответил. Перед глазами, заслоняя деревья, возник светлый лик Энни, красиво обрамленный золотыми локонами. И ниже, сколько хватало экрана, все смотрелось отлично. Как видно, после его ухода женщина так и не удосужилась одеться.
— Патрон, куда вы запропали? — укорила она, надув губки, точно маленькая капризуля. — Уже наскучила, да?
Нечто новое в ее манерах — до сих пор вела себя иначе. Решила сменить образ?
— Я не патрон, я обойма, — сказал Геральд, машинально поправив очки. — И докажу это нынешним вечером. Отсыпайся, набирайся сил… Я скоро буду.
— Жду с нетерпением, — заверила женщина. — Будешь на подходе, сообщи. Приму нужную позу.
— Сладкая, не буди зверя! — засмеялся барон. — Не то придется свернуть программу.
Чмокнув губами едва не в самую камеру, Энни пропала из виду — успев разбудить в Геральде томление. Вот чертовка! — подумал он с одобрением. Умеет дергать мужиков за струны.
Поглядывая по сторонам, Геральд погулял по аллее еще некоторое время, прислушиваясь к себе. Ну что, доверимся инстинкту? С виду цивилизованный человек, а ежели копнуть глубже…
Оглянувшись, он нырнул за кусты, легко вскарабкался по выщербленной стене и слетел с нее уже по другую сторону. Здесь тоже густо росли деревья, утопая стволами в пышных зарослях, — а потому заметить вторжение было сложно. Пригнувшись, барон заскользил вперед, интуитивно выбирая в листве тропку, словно опять очутился в джунглях. Когда требовалось, он умел ступать бесшумно — тем более в таких мокасинах. А из-за крон уже проступала глухая стена, похожая на второй забор. Впрочем, затем над ней проявилась крыша.
Достигнув здания, Геральд остановился, озадаченно озираясь. Он не солгал Бориславу, даже не преувеличил — его действительно влекло, будто пресловутым Зовом. Но сейчас почему-то тянуло под землю. Не рано ли? Хотя нет, горизонтальная составляющая оставалась и указывала внутрь строения. Или по другую его сторону. Но лучше мы двинемся напрямик.
Сместившись к стальной двери, замеченной неподалеку, барон хмыкнул и, за секунды уговорив замок, проник в открывшуюся щель. Вот так да! Домина и снаружи выглядел солидно, а внутри оказался одним громадным залом, подкрепленным массивными колоннами, заставленным бесчисленными ящиками, образующими причудливый лабиринт — с узкими проходами и внезапными тупичками. Освещали его несколько ламп, подвешенных под потолком, а вдоль стен и меж колоннами протянулись железные мостки, куда вели крутые лестницы.
Так это склад, сообразил Геральд, вступая в лабиринт. Ну, могли бы и лучше охранять.
Впрочем, ящики казались увесистыми — так просто не утащишь. А сложенные из них стеночки редко где превышали полтора метра — видно, тут не требовалось экономить площадь.
Геральд добрался до середины зала, когда ощутил тревогу, сразу затормозив. Невдалеке то ли послышался, то ли почудился топоток — пожалуй, слишком частый для человечьего. При том, что до заката было еще неблизко, барону сделалось зябко. Черт знает, может, завелись уже и дневные гости? Ничто ведь не бывает абсолютным.
Искоса озирая зал, Геральд ждал продолжения. Вдруг его будто сдернуло с места, и в тот же миг раздались выстрелы, причем с нескольких точек. В длинном броске нырнув за ящик, барон перекатился на корточки, выхватил из-под одежды пистолеты.
— Э нет, судари мои, — прошептал он, осклабясь. — Не так-то это просто. Сейчас покажу вам кино!..
Какой черт заманил его в этот лабиринт? Правда, и ангел не дремал, вовремя предупредив, — хотя мог бы подсуетиться до обострения ситуации. Наверно, и дальше придется перемещаться кувырками, но Геральда это мало смущало. Такой акробатикой со стрельбой он владел получше иных циркачей и в жертвы записываться не собирался. Кажется, предстоит веселенькая забава.
— Господа! — не поднимаясь с корточек, крикнул он. — Может, разойдемся по-доброму? Ей-богу, вам же дешевле встанет!
Понятно, никто не ответил. Вообще Геральд не помнил случая, чтобы это сработало. Но для очистки совести следовало предложить мировую. Конечно, играть с ними в поддавки барон не собирался. В конце концов, они первые начали — пришел на ум детский довод. Теперь главное: закончить последним.
Для разгона он кувыркнулся через голову и тут же скакнул из-за ящика, нацелив пистолеты вбок. А только взгляду открылась пригнувшаяся фигура, одетая в блеклый камуфляж, как Геральд стал стрелять. И продолжал пальбу из обоих стволов, пока не влетел за следующее укрытие, совершив там новый кульбит. Тотчас в голове будто счетчик включился, фиксируя расход припасов. Нынче у боевиков такая броня, что одним попаданием не обойтись. Впрочем, барон экипирован не хуже. А уж пистолеты у него… Ну и отдача у этих Eagles! — подумал он с уважением. Это ж насколько меня снесло?
Насколько Геральд успел заметить, почти все его пули попали в цель и противнику этого хватило. Но оставались еще двое — по меньшей мере.
На миг он выглянул из-за угла, затем пару секунд осмысливал картинку, прикрыв глаза. Да, похоже, с одним разобрались — как ни печально для проигравшего. «Одиннадцать», — продолжил барон счет с того числа, которое недавно назвал Энни — якобы в шутку. За точность, правда, поручиться трудно, но в погрешность укладывается. И пока ему не до угрызений.
Геральд снова качнулся за угол, но теперь не стал тормозить, а в пять скачков достиг убитого и склонился над ним, посылая компу запрос на опознание. Почти сразу пришел ответ, изумив барона несказанно. Вот от кого не ждал подвоха!.. По крайней мере, не так скоро.
Оказывается, это гильдия карателей, наш боевой авангард в борьбе со всяческой мразью, от прыщавых юнцов-насильников до маньяков-серийщиков. Ах-ах, благородные мстители!.. Уже и за плату убиваете? Или дали себя уговорить, поверив в мои грехи? Конечно, на моей совести много разного, но насилий и садизма в помине нет — за что же на меня наезжать? В любом случае, выбранная стезя привела карателей туда, где палачей не отличить от лиходеев, — а значит, церемониться с ними не стоит. Взбесившихся псов пристреливают, разве нет?
— Делайте ставки, господа, делайте ставки! — прошептал Геральд. — На кону — жизнь.
Некоторое время он играл с противниками то ли в прятки, то ли в догонялки, перебегая из укрытия в укрытие и постреливая в пятнистые фигуры, мелькающие в проходах. Может, и доставал, хотя вряд ли всерьез. Но выпущенные им заряды считали и на той стороне. Потому что, только Геральд привалился к ящикам, готовясь сменить обоймы, как из-за угла выскочил каратель, наставляя ствол. Оскалясь, Геральд вскинул ему навстречу ладонь и чуть-чуть опередил с выстрелом. Тряхнуло так, будто с руки стартовала ракета, — зато и противника бросило назад. Тот все же успел пустить очередь, но с прицела его сбили и почти все пули ушли вбок, брызнув щепками, вырванными из досок.
Конечно, я не Василиса Премудрая, злорадно подумал барон, однако в рукаве кое-что припас: ма-аленькую гранатку. Кушайте, родные!..
Подбирать пулемет подстреленного он не стал — свое оружие привычней. Вогнав в рукояти новые обоймы, возобновил охоту. Врагов теперь стало меньше — сообразно поменялась тактика. Погнавшись за следующим карателем, Геральд уже не так оберегал тылы, сосредоточась на беглеце. Но тот, шельма, оказался ловок и уходил от преследования весьма умело, вдобавок огрызаясь. А проворен был на диво, ни на миг не прекращая двигаться.
— Да что ж ты мечешься так? — пробурчал барон с досадой. И сам усмехнулся: ну да, постой минуту, пока не попаду.
Но как нравились ему такие заварушки! Вот когда начинаешь ценить жизнь, каждый ее миг, отвоеванный у оппонентов. И лучше пусть за нее платят они — раз вступили в этот торг.
И вдруг во всем помещении погас свет.
— Так, — прошептал Геральд, — переходим на следующий уровень.
Коснувшись рукой очков, он включил инфра-зрение и сразу сменил позицию, надеясь, что каратели адаптируются к смене условий не столь быстро: оснастка-то у них послабей. Затем возобновил игру.
Третьего противника барон подловил на галерее, всадив в беднягу несколько пуль и принудив кувыркнуться через перила — скорее всего, уже мертвым. Хотя и этот оказался не последним.
Все же упорные парни — каратели. Даже оставшись один, четвертый не захотел отступать, бог знает на что надеясь. Хотя оказался вовсе не так шустр, как предыдущий, и куда доверчивей остальных. Геральд выманил его, пожертвовав пиджаком, и подранил крепко. Добивать не стал — перевязывать, впрочем, тоже. Кстати, отличная штука: провокация. Если приспособить ее для добрых дел… Ну-ну, «парадоксов друг», не увлекайся.
Вообще, следует уносить отсюда ноги, пока этой пальбой не заинтересовались хозяева. Не хватает лишь разборок с крутарями!.. Ну извините, парни, я тут насорил слегка. Вы уж приберите за мной, ладно?
