5

Час — понятие растяжимое, час, знаете ли, бывает разный. Когда сидишь на горячем морском песке, обняв любимую женщину за плечи, завернувшись в одно на двоих огромное махровое полотенце, и чувствуешь сквозь мокрый прохладный купальник тепло ее груди — это один час. Когда, терзаем страхом и раскаянием одномоментно, мнешься в приемной начальника и перебираешь в голове все грехи и промашки, за которые тебе могут устроить разнос — это другой час. И уж совсем иначе движется время, когда улыбчивый Федор Тимофеевич потрошит твои мозги при помощи безжалостного ментоскопа.

Ментоскоп — тот же ментальный усилитель, но снабженный несколькими вспомогательными устройствами, вроде аппарата "Гипносон", облегчающими сканирование мыслей. Я полулежал в кресле, погруженный в дремоту, напоминающую легкое наркотическое опьянение.

— Саша, я уже здесь, — позвал меня тихий голос.

Преодолев обычную в таких случаях беспомощную слабость, я открыл глаза внутрь сознания. Мозговой сидел напротив и держал в руках пухленькую записную книжку в коричневом кожаном переплете с хитрой застежкой. Моя Память, ее виртуальный образ.

— Посмотрим, что у нас там, — без труда отомкнув хитроумный замочек, он раскрыл книжку.

Это не больно, если не сопротивляться, а сопротивляться так же бессмысленно, как прятаться от пожара на крыше — все равно настигнет. Пальцы Мозгового неторопливо перелистывали страницу за страницей, а я изо всех слабых сил раскрывался ему на встречу, борясь с подсознательным желанием спрятать, утаить что-нибудь.

Просмотрев несколько первых страниц, Мозговой поднял глаза на меня.

— Что, не нравится тебе наш Кортес?

На все вопросы нужно отвечать предельно честно: ложь, даже тень лжи ментоскоп карает болью. И это не задумка садистов изобретателей — каприз природы, побочный эффект, только и всего.

— Скорее нет, чем да, однозначно определиться не могу

Нет боли. Ответ удовлетворительный.

— Ты желаешь ему зла?

— Нет. Он — клиент.

— Тебе безразлична его судьба?

— Безразлична, в рамках невреда репутации агентства.

— Тебе не кажется, Саша, что твоя холодность к людям и преданность агентству уже зашкаливают?

Ишь, как запел! Ведь это по твоей схеме психологи накачивают весь полевой персонал всякой дрянью: барьер, психологическая защита, наведенное безразличие и уйма других приемчиков, призванных сохранить разум мыслехранителя при ежедневном контакте с чужими мыслями.

— Не груби, — беззлобно одернул Мозговой — видит, видит каждую мыслишку. — Да, вижу, "слияние" тебе не грозит.

Некоторое время он молча листал мои мысли. Деловито, внимательно, то и дело возвращаясь к уже прочитанному. Внезапно хитро улыбнулся и, подмигнув, сказал:

— А не посмотреть ли нам Закладочку?

— Отчего же, посмотрите.

— А и посмотрим! — он потянул за тонкую шелковую ленточку, растущую из корешка и, перемахнув через несколько страниц, раскрыл книгу в заложенном месте.

— Опять вербовали! — радостно констатировал Мозговой. — Гляди-ка, сам Никаноров предлагал переметнуться! Ведь никак не угомонится, конкурентище! — он часто-часто покивал сам себе — надо понимать, гордится собственными кадрами.

— Еще как "не угомонится", — подтвердил я, хотя Мозговой все видел и так.

— Сколько же он тебе сулил?.. Ого!.. Ого-го!!! Так что, думаешь бросить старика Мозгового?

— Тебя бросишь.

Сарказм проплыл мимо его ушей.

— Что у нас по клиенту, действительно безнадега? Неужели обычный параноик?

— Чтец себя никак не проявил. Вероятнее всего, никому не нужны секреты Кортеса. Либо не настолько сильно нужны, чтобы нанимать чтеца-нелегала.

— Значит, думаешь — пустышка?

— Да, скоре всего.

— Но, пока клиент платит…

— …он остается клиентом, — улыбнувшись, закончил я любимую поговорку Мозгового.

— А что он так усиленно прячет?

— Компромат на одного упрямца.

— Ясно, — Мозговой быстро потерял интерес к махинациям клиента.

Он порылся в моем сознании еще несколько минут. Затем безболезненно вырвал страничку с… не помню чем (и теперь уже не вспомню никогда) и, наконец, закрыл книжицу.

Щупальца ментоскопа нехотя отпускали напряженное сознание. Минут через десять я окончательно пришел в себя, и мы вернулись в кабинет.

— Все в порядке, Анатолий Иванович. Наш… э-э-э, ваш… м-м-м… наш общий сотрудник доказал преданность агентству и лояльность клиенту. Можете пользоваться, — пошутил Мозговой.

Дорогой не был расположен к веселью.

— Нам пора, — сухо сказал он.

— Не смею вас задерживать, — великосветски откликнулся хозяин кабинета.