2
Старая, но еще крепкая лодка плыла вниз по реке. Двое мальчишек беседовали.
— Если бы у нас был крючок и тонкая жила, поймали бы рыбу, — рассуждал вслух Иен. — Большую.
— И что с ней делать, с живой рыбой? — не понял Трикс.
— Как что? Веслом по башке, потом выпотрошить и съесть. Если посолить, то можно и сырую.
— У тебя нож есть?
— Нет… И соли нет.
— И крючка, и жилы тоже. Приплывем в Дилон, пойдем… а где в городе едят?
— Ты чего, совсем дурак? — удивился Иен. — В харчевнях, в тавернах, в трактирах. Есть еще едальные дворы — но там только для благородных.
— Я благородный!
— Ах, простите, забыл… — фыркнул Иен.
— Сколько у тебя денег? — спросил Трикс.
Иен с ответом не спешил, Триксу даже пришлось толкнуть его ногой.
— Три серебряные, — признался Иен. — Надолго хватит.
— У меня тоже три серебряные, — сказал Трикс. О кошельке, полученном от Гриза, он решил не упоминать. — Вам вместе с одеждой дали деньги?
— В карманах были… Даже карманы не проверили, олухи! Трикс вздохнул. Герцог Гриз не мелочился.
— Рассказывай мне генеалогию со-герцогов Солье и Гриза, — сказал он.
— Ты же сам Солье, зачем тебе? — ехидно спросил Иен.
— Болван! Думаешь, я это все заучивал? На это герольды есть.
— В году семисот пятом к верховьям реки Дальняя у Серых гор пришел караван поселенцев из княжества Дилон. Караван вели богатый торговец Крон Гриз и капитан стражи Сел Солье. И хотя не было золота в Серых горах, но земли им полюбились, и основали они со-герцогство Солье и Гриз…
Трикс подумал, что со-герцогством новые земли стали без малого через полвека, когда правили уже сын Села Солье и дочь Крона Гриза. Король не раздает титулов каждому удачливому авантюристу — впрочем, будущие со-герцоги оказались достаточно умны, чтобы регулярно отсылать королю налог и дважды поддержать его войсками…
— Рассказывай дальше, — велел Трикс.
Конечно, он должен был все это знать и сам, не полагаясь на герольдов и летописцев. Знание родственников (а все благородные люди родня друг другу) не только дань вежливости, но и очень полезная вещь. Кого-то можно удачно уязвить, подав к пиршественному столу только рыбные блюда, кому-то вовремя польстить, припомнив один-единственный выигранный турнир. И Трикс все это учил, да, конечно же, учил! Слушал летописца, кивал, в нужный момент задавал вопросы и прекрасно мог повторить все услышанное… целый день мог повторить и даже на следующее утро. А потом будто вытряхивал из головы за ненадобностью, освобождая место для новой порции имен, дат и историй.
Трикс вздохнул:
— Повтори, что там про Третью Великую войну?
Замок показался к пяти часам пополудни. Трикс встал на носу лодки, поставил ладонь ко лбу козырьком, прикрываясь от яркого солнца. Не самый большой замок, стены высоки только со стороны берега, у воды совсем низкие, хотя и с множеством бойниц. Над главной башней реял флаг: две золотые рыбы на синем фоне.
— Чей замок? — ехидно спросил Иен.
— Барона Тора Галана, барона-рыбака, — ответил Трикс. Историю близких соседей он худо-бедно помнил. — Особым указом герцога Дилона Вразумляющего стены замка были срыты со стороны реки на три четверти. Дабы не были они выше, чем мачты кораблей герцога…
Иен обиженно засопел.
— Причалим, — решил Трикс. — Барон-рыбак добрый, это все говорят. Греби к берегу!
— Уже, — пробурчал Иен. — Я, между прочим, все руки стер!
— Рыцарю не только не должно перечить своему сюзерену, но даже и скорбным ликом показывать, что тяготит его служение… — Трикс оглядел свою одежду: пуговиц на куртке нет, штаны рваные. — Снимай штаны!
— Ты чего?
— Я должен выглядеть достойно, а твои штаны чище.
— А я с голым задом в замок пойду?
— Мои наденешь.
Пока мальчишки переодевались, лодку едва не пронесло мимо замка. Триксу пришлось взяться за весло. Вдвоем они кое-как выгребли к самому концу длинной деревянной пристани.
У берега было совсем жарко, текущая вода не освежала, а добавляла духоты. Стражники, сидящие под навесом из камыша, разглядывали мальчишек со слукой в глазах. Никто даже не пошевелился — ни поприветствовать, ни отогнать.
Трикс и Иен выбрались на влажные почерневшие доски. Иен принялся наматывать веревку на причальный столб.
— Эй! — один из стражников, помоложе, поднялся и неохотно вышел из-под навеса. — Шантрапа! Две медных монеты!
Иен замер, покосился на Трикса.
— Какие еще монеты? — возмутился Трикс. — Указом Великого герцога берега реки на два шага от воды являются его личной собственностью! И любой честный житель вправе причалить где угодно!
Стражник засмеялся:
— Ученые! Гляди, други, какая нынче мелюзга образованная!
— Порют мало… — лениво отозвались из-под навеса. Стражник посерьезнел.
— Причалить — сколько угодно. Это ты прав, малец. А вот столб причальный — собственность барона Галана. Привязать к нему лодку стоит две монеты в день.
— Но вы можете отпустить лодку по течению бесплатно! — снисходительно добавил его товарищ.
Трикс молча полез в карман и достал серебряную монету. Стражники замолкли.
— Сдачу, — велел Трикс.
— Это… — стражник замялся. — Другой нет? Трикс достал золотой.
Еще трое стражников вышли к лодке. В глазах у них появилась и жадность, и опасение. Мальчишки-оборванцы, которые не боятся достать серебро при стражниках?
А вдруг они имеют на это право?
— Привяжи лодку, да покрепче! — швыряя серебряную монету под ноги стражнику, велел Трикс. — А ты, — он ткнул в первого попавшегося из его товарищей, — проводишь нас к благородному Тору Галану.
Теперь глаза стражников настороженно шарили по ребятам. До незадачливых охранников причала наконец-то дошло, что у Трикса благородный выговор, а одежда хоть и грязная, но из дорогих тканей.
— Просим прощения, — поднимая и протягивая обратно Триксу монету, сказал молодой стражник. Если вначале Триксу показалось, что он в группе на вторых ролях, то теперь стало ясно — напротив, старший караула. — Гостям барона, само собой, платить не надо. А как доложить-то вас?
— Трикс Солье, наследник со-герцога Солье, — отчеканил Трикс. — Со своим верным оруженосцем, Иеном, рыцарем Весла.
Глаза у стражника округлились. Видимо, слухи уже достигли владений Галана.
— Прощенья просим, — повторил он, — ваше со-сиятельство. Будет немедленно доложено. Эй, Хомяк, живо к господину барону!
Пузатый стражник поднялся и затрусил к замку, клацая бронзовым нагрудником летних доспехов. Остальные тоже встали навытяжку.
— Не угодно ли… — молодой стражник замялся, — освежиться? Пиво?
Трикс подумал, что с такими манерами парень в стражниках не засидится, а быстро дорастет до прислужника. И даже посмотрел на необожженный глиняный кувшин, соблазнительно стоящий в теньке под навесом. Но ответил достойно:
— Покуда скорбь о моих благородных родителях еще свежа, я не могу предаваться житейским радостям.
Судя по лицам стражников, слова произвели должное впечатление. Трикс переступил с ноги на ногу и задумался, как бы закрепить эффект. Возможно, поведать о своем героическом бегстве из плена? Но бегство не слишком-то героический поступок. К тому же не слишком ли много чести простым стражникам?
К счастью, замок Галана и впрямь был невелик. Пузатый стражник уже спешил обратно, смешно размахивая руками. Шагов за десять замедлил движение, чтобы отдышаться и торжественно объявил:
— Повелением его светлости, высокородного барона Галана… Хотя Иен и стоял за спиной Трикса, как подобает приличному оруженосцу, но Трикс явственно почувствовал: его новый приятель готовится сигануть обратно в лодку. — …со-сиятельству Триксу и его оруженосцу Иену предложено гостеприимство и отдых в стенах замка!
Выдохнув, стражник добавил:
— Велено вас со всей любезностью препроводить в большую гостевую комнату и умыть с почестями. Барон будет ждать вас к ужину.
Кроме слова «препроводить» Триксу все понравилось. В хрониках и летописях слишком часто «препровождали» в тюрьму или на плаху.
Со всей любезностью, конечно.
Иен бодро прошел от стены с окном до стены с дверью и воскликнул:
— Ха! Восемь шагов! Какая же у них малая гостевая, если это большая?
— Малая — меньше, — разъяснил Трикс. — Это большая, не сомневайся. Мы тут три года назад на вечернюю попойку останавливались, когда к старому князю Дилону ездили.
— И все тут поместились? — удивился Иен.
— Почему — все? На кровати спали отец с матерью, мне на лавке у окна постелили.
Иен с сомнением посмотрел на лавку.
— Я же тогда меньше был, дубина, — сказал Трикс. — А у дверей спал капитан стражи… Вся челядь — в малой гостевой. Ну и прислуга во дворе и на конюшне…
В дверь постучали, но открыли, не дожидаясь разрешения. Вошел крепкий мужик в полинявшей ливрее цветов барона Галана: возвышенное желтое на благородном синем. Перед собой он держал здоровенную деревянную лохань, полную горячей воды. Следом суровая немолодая особа несла два полотенца и ковшик с куском травяного мыла.
Трикс приободрился. Все-таки подобающие почести ему оказывали. Как только слуги вышли, Трикс разделся и бесцеремонно залез в лохань.
— А я? — обиделся Иен.
— Ты сегодня уже купался. Забыл? И вообще, оруженосец всегда моется после своего господина.
Иен засопел, пробормотал, что раз уж он сегодня купался, то ему бы и вымыться первому. И уселся у окна, разглядывая двор замка.
Трикс намылился, с особым удовольствием взбил пену на голове. Подумал, что обливать господина водой — дело оруженосца, но приказывать Иену ничего не стал, а сам взялся за ковшик. Все-таки оруженосец у него пока неопытный, низкого происхождения и потому от природы непочтителен.
Приведя себя в порядок, Трикс вытерся грубым, но чистым полотенцем, оделся. Сказал:
— Можешь помыться, мой верный оруженосец.
Иен нагнулся над лоханью, подозрительно посмотрел на покрытую грязной мыльной пеной воду. Сунул в воду палец, внимательно изучил и вытер о штаны:
— Я, наверное, мыться не буду. Я уже мылся сегодня. А два раза в день — это плохая примета.
— Как хочешь, — Трикс не стал спорить. Это даже хорошо, что оруженосец будет чумазее своего господина. — Когда начнется торжественный ужин в мою честь — встанешь за спиной, понял? Когда я подниму правую руку, подашь салфетку. Когда протяну тебе тарелку — можешь все доесть, прежде чем передать лакею. И не забывай подливать вино, понял?
— Понял, — грустно сказал Иен.
— Ты не бойся, — успокоил его Трикс. — Я съем половину, а остальное отдам тебе. А будешь подливать вино, допивай остатки из бокала. Я скажу, что это знак моей особой милости.
Иен повеселел.
Барон-рыбак совсем не изменился с тех пор, как Трикс с родителями гостил в его замке. Только пузо выросло еще больше, лицо стало багровее, нос покрыла красная сеточка жилок. Галан восседал на позолоченном деревянном троне. Маленькую баронскую корону, золотой ободок с одним-единственным красным камнем, он только что снял и вытирал со лба пот.
Но взгляд барона остался цепким, умным, памятливым. Он мимолетно глянул в сторону остановившихся перед троном ребят — и Трикс понял, что его узнали.
Узнали, но промолчали.
Баронские чада с домочадцами, сидящие за накрытым к ужину небогатым столом, тоже молчали. И жена — тощая, носатая, с зачесанными в гладкий узел черными волосами. И двое младших детей — сын лет десяти и девочка лет семи. Старшие служили оруженосцами, или пажами при домах соседних баронов, младших кормили няньки, к столу их не звали. И два младших брата барона — тоже толстые и пропитые, а по причине безземелья и безденежья к тому же еще и мрачные. И капитан баронской стражи — мужчина бравый, весь в шрамах, но в небогатых доспехах и с нервно дергающимся от старой раны правым веком.
Колдуна у барона-рыбака не было. Колдуны не любят селиться в нищих замках мелких баронов. А замок был беден — витражи в окнах потемнели и почти не пропускали свет, с трона кое-где отстали тонкие листочки сусального золота, ковры под ногами протерлись, в канделябрах горело по одной свече, да не восковой — сальной…
Тор Галан медлил. Облизнул губы. Покосился на жену. Поднял взгляд к закопченному потолку. Уставился на носки своих туфель.
Трикс ждал. Либо Галан решится признать беглого наследника, либо объявит самозванцем. Если не признает… ох, кончилось бы дело одними лишь плетями…
Барон-рыбак вдруг улыбнулся, просветлел — и сразу стало понятно, чем он заслужил прозвище «добрый барон».
— Трикс! Трикс Солье, мой мальчик! Ты жив!
Трикс облегченно выдохнул, только сейчас обнаружив, что у него вспотели ладони.
Барон, приподнявшись в кресле, пристально посмотрел на него:
— Кто твой спутник?
— Иен, верный оруженосец! — отчеканил Трикс.
— Достойный оруженосец! — одобрительно сказал барон. — Не бросить своего господина в беде — славный поступок, который украсил бы и зрелого мужа благородных кровей… Идите же ко мне, дети!
Трикс с Иеном приблизились к барону. Галан развел руки, обнял ребят и поцеловал каждого в макушку. От барона пахло вином, чесноком и псарней.
— Будем праздновать спасение благородного Трикса! — провозгласил барон. — Свечей! Вина! Еще цыпленка и тарелку!
Трикс победно посмотрел на Иена и подмигнул.
— Мы подумаем, как тебе помочь, — сказал Галан и потрепал Иена по щеке. — Ах, как вырос, шалопай! Узнаю, узнаю благородную кровь Солье…
— Ваша светлость! — возмущенно воскликнул Трикс. — Барон… Крепкие пальцы барона нежно легли на его шею.
— Не благодари меня, верный оруженосец, — сказал барон, улыбаясь. — Я сделаю все, чтобы помочь твоему господину.
Иен растерянно посмотрел на Трикса. Пожал плечами.
— Скажи что-нибудь, Трикс! — барон похлопал Иена по плечу, не спуская пальцев с шеи настоящего Трикса. — Не стесняйся!
— Я благодарен вашей светлости за обещание помощи… — пробормотал Иен. Покосился на Трикса. — Но…
— Вина благородному Триксу! — крикнул барон и встряхнул Иена. Иен пискнул и замолчал. Трикс и сам онемел. Барон не мог спутать… он же поймал его взгляд…
— Потом! — жарко дохнул в ухо барон. — После ужина поговорим! Он оттолкнул ребят к концу стола. Как во сне, Трикс встал за спиной Иена. Слуга всунул в руки Иена кубок с вином, поставил перед ним щербатую деревянную тарелку с поджаренным цыпленком. Иен оглянулся на Трикса и прошептал с паникой в голосе:
— Я не хотел! Я не виноват!
Но Трикс уже все понял. Мудрый Галан не доверяет даже своим людям и хочет укрыть его, Трикса, от удара наемного убийцы! Вот почему он велел Иену изображать своего господина, а Триксу — прислуживать за столом! Все, как в истории с Гранисом, рыцарем Петли и Палки, которому выпала честь быть оруженосцем Декарана Мудрого и принять за него мученическую смерть от четверки коней: чалого, вороного, пегого и буланого — после чего изображавший оруженосца Декаран отвез останки Граниса в свой родовой замок, там поведал вассалам о своем чудесном спасении, собрал новое войско и непременно отомстил бы за храброго оруженосца, если бы не эпидемия холеры…
— Бери! — прошептал Иен, протягивая ему полупустой бокал. — Цыпленка будешь?
Вырвавшись из раздумий, Трикс жадно глотнул кислого вина. Искоса огляделся. На них никто не обращал особого внимания, видимо, потому, что и сам Галан занимался другим делом — изучал пасть борзого щенка, принесенного с псарни. Барон улыбался: прикус ему нравился. А вот второго щенка Галан удостоил лишь одного взгляда и велел отдать лесничим. Барона не зря хвалили за доброту — многие велели бы утопить породистого пса, но не подарили бы слугам.
— Отломи ножку, — велел Трикс. — И хлеба. Белого! Возможно, кто-то и заметил, что чудесно спасшийся юный со-герцог кормит своего оруженосца слишком уж хорошими кусками. Но вслух ничего сказано не было, и Трикс смог утолить голод.
Один раз барон Галан поднял тост, но не за Трикса или его погибших родителей, а за справедливость! В утешение себе Трикс решил, что тост все-таки про его спасение, но после этого загрустил. Ужин тянулся долго, хотя после жареных цыплят ни одной перемены блюд не последовало — детей увели няньки, а взрослые пили вино. Трикс с Иеном будто застряли посередке между детьми и взрослыми: их никто от стола не гнал, но и вино наливать перестали. Лишь когда Иен не удержался и громко зевнул, барон обратил на них внимание.
— Наши юные гости устали, — торжественно объявил он. — Лигар, сопроводи их в большую гостевую комнату!
Капитан баронской стражи кивнул своему господину (видимо, на вечерней пьянке церемонии были не в ходу) и обернулся к мальчикам. Иен с облегчением вскочил со стула, а Трикс наконец-то смог размять ноги. Стоять на одном месте куда утомительнее, чем идти.
— Благодарю, ваша светлость! — от еды и вина Иен расхрабрился и теперь играл роль юного со-герцога куда увереннее. — Перед сном я буду молить Господа вознаградить вас за гостеприимство!
Трикс помрачнел, но смолчал.
А вот Лигар, идущий за подростками к двери, пробормотал себе под нос:
— Бойко сказано… для безродного сироты.
Трикс украдкой поглядел на Лигара. Они уже вышли из пиршественной залы и шли по темному коридору. Лунный свет, неохотно льющийся в узкие окна-бойницы, позволял не натыкаться на стены. По-хорошему, стоило бы захватить с собой свечу, но слуги барона, похоже, привыкли обходиться без подобной роскоши.
Под ногами влажно хрустел тростник, которым посыпали пол. На взгляд Трикса, тростник давно требовалось сменить — ну какие с этим могут быть проблемы в замке, стоящем на берегу реки? Но барон то ли неумеренно экономил даже на осоке, то ли его совершенно не волновало, что там чавкает под сапогами: свежий зеленый тростник или мешанина из грязи и гнили.
— Вы меня узнали, сэр капитан стражи? — спросил Трикс.
— Я был помощником капитана в те дни, когда со-герцог Солье с семьей проезжал через замок, — велеречиво, но уклончиво ответил Лигар.
— Барон назвал меня оруженосцем для моей безопасности? Лигар наморщил изрезанное шрамами лицо:
— Быть может. Барон умен. Куда умнее, чем думают соседи… Он замолчал, явно не желая вдаваться в подробности.
Уже у дверей гостевой комнаты Лигар добавил:
— И куда беднее. Пять лет нас преследуют сплошные неудачи. Шайки разбойников спускаются с гор и грабят караваны, которым барон обещал защиту. Два мага, выясняя свои отношения, заваливают серебряный рудник и выжигают драгоценную сандаловую рощу. Засуха, наводнение, королевские сборщики налогов… Но барон умен.
Он легонько подтолкнул мальчишек к двери. Дождался, когда они войдут и глухо стукнет задвинутый засов, и лишь после этого ушел.
Первым делом Трикс нашарил на столе подсвечник и коробок спичек — экономия барона не простиралась так далеко, чтобы оставить гостей в полной темноте. С третьей попытки — дешевые спички ломались, шипели, истлевали вонючим серным дымом, но не хотели гореть — зажег свечи. Мрачно посмотрев на Иена, спросил:
— Могу ли я сидеть в присутствии вашего сиятельства?
Иен занервничал и воскликнул:
— А я-то что? Разве я напрашивался? Это все барон!
— Наследник со-герцога — я, — еще раз напомнил Трикс. — Знаешь, почему барон тебя Триксом назвал? Чтобы наемные убийцы, если они затаились среди челяди, убили тебя, а мной пренебрегли.
— Не хочу, чтобы меня убили! — завопил Иен. — Пусть пренебрегают!
— Дурак, это же великая честь — погибнуть за своего господина!
— Я совершенно не честолюбив! — Иен на всякий случай отошел подальше от двери.
— Что поделать, — Трикс пожал плечами. Посмотрев на кровать, сказал: — Наверное, разумно будет спать на лавке. А ты ляжешь на кровати. Вдруг в стене есть потайное отверстие, через которое в постель могут запустить гадюку. Или в потолке дырка, через которую льют расплавленную смолу на голову гостя… Ты чего такой бледный?
В дверь стукнули, и Иен из бледного мгновенно стал красным. Зашептал:
— Не открывай, Трикс! Пожалуйста!
Трикс на цыпочках подошел к двери. Прислушался. Осторожно спросил:
— Кто там?
— Тор Галан, — ответил ему строгий голос. — Открывай, Трикс.
Трикс посмотрел на оруженосца, развел руками и отодвинул засов.
Это действительно был барон. С пятисвечным канделябром в одной руке и бутылью в другой, красномордый от выпитого за ужином, но на удивление бодрый. Войдя, он немедленно закрыл за собой дверь, вручил канделябр и бутылку Иену, после чего крепко обнял Трикса. Тот только пискнул в могучих лапищах барона. Через секунду барон отстранил мальчика от себя, всмотрелся в лицо. Удовлетворенно кивнул:
— Узнаю, узнаю породу… Я рад, что ты спасся, парень.
Трикс облегченно вздохнул. Бросил на Иена гордый взгляд и сказал:
— Родители погибли… Подлый со-герцог Гриз…
— Знаю, знаю… — барон со вздохом присел за стол. Покосился на Иена, буркнул: — Чего встал, оруженосец? Налей вина господам!
Иен заметался в поисках чаш, а барон тем временем продолжил:
— Твой отец всегда был излишне романтичен, Трикс. Романтика — прекрасное качество, но только не в ущерб бдительности… А вот мать твоя меня удивила. Выпить яда, пронзить себя кинжалом и выброситься из окна! Что значит благородная кровь!
— Еще и кинжалом? — поразился Трикс. Иен, нашедший наконец-то две оловянные чаши, торопливо наливал в них вино.
— Ну, кинжалом она просто оцарапалась, — Галан поморщился. — Но все формальности Высокой Смерти соблюдены: три благородных способа использованы в должной последовательности. Уважаю. Я бы из окна не решился прыгнуть, высоты боюсь… Ну, Трикс, твое здоровье!
Они выпили вина, и даже Трикс с его невеликим опытом сразу почувствовал: содержимое этой бутылки гораздо лучше того, что наливали за общим столом.
— И что ты намерен делать, юноша? — барон вытер усы, с любопытством поглядел на Трикса.
— Я собирался просить помощи у наместника Дилонов, — сказал Трикс. — В неизмеримой благодарности я бы подарил Дилонам пограничные земли, бывшие предметом давнего спора…
Галан покивал. Вскользь заметил:
— Это, видать, те, что сегодня днем подлый герцог Гриз вернул Дилонам? Сообщив при этом, что лишь упрямство покойного соправителя мешало ему уладить пограничный спор раньше.
Трикс насупился. Потом упрямо мотнул головой:
— Я найду, что предложить Дилонам! Они благородные люди и воспротивятся произволу.
— Регент Хасс не слишком-то благороден. Жаден, умен, но не благороден, — Галан отпил еще вина. — А принцесса Тиана пока ничего не решает… впрочем, если планы регента выдать ее замуж за своего сына сбудутся, она никогда ничего не станет решать…
Барон достал из кармана камзола большое зеленое яблоко. Обтер рукавом, разломил на две части, одну половину вручил Триксу, сам захрустел второй.
— Что же мне делать? — спросил Трикс.
— А ничего, — ответил барон. — Никто из баронов не рискнет тебя поддержать. Хасс уже свое получил. До короля ты не доберешься. Да и не станет он лезть в мелкие свары через голову Хасса.
— Но вы же меня признали! — горько сказал Трикс. — Барон, все знают, что вы умный человек, и уважают ваши суждения.
— Да уж, не дурак, — согласился барон. — Яблочко кушай, Трикс. А то развезет с непривычки, вино у меня крепкое… Я признал не тебя, а твоего спутника. Ты из приюта, мальчик?
— Ага, — Иен тихонько подобрался к столу. — Я оруженосец, я не хотел себя выдавать за Трикса…
— А придется, — барон выплюнул огрызок. И пояснил: — Поддерживать тебя, Трикс, мне слишком дорого выйдет. Если Гриз поймет, что я приютил у себя настоящего наследника, будет беда. Против его армии мне не выстоять, а ведь есть еще и наемные убийцы, наводящие порчу колдуны… говорят, и с нечистью Гриз якшается… Разумнее всего приютить твоего друга и сделать вид, что я признал в нем настоящего Трикса.
— Зачем? — растерялся Трикс.
— Посуди сам, — барон словно бы возмутился его непонятливостью. — Фальшивый Трикс не угрожает Гризу всерьез. Но если я постараюсь — станет ему занозой в заду. Так что он мне кой-чего кинет. Есть тут спорные заливные луга… — барон махнул рукой. — Неважно. Что-нибудь я с этого получу. Полгода-год твой оруженосец будет у нас жить и как сыр в масле кататься.
— А потом? — испуганно спросил Иен.
— Не бойся, — барон улыбнулся. — Когда Гриз пойдет на уступки, я публично признаю, что ты безродный бродяжка. Для вида тебя выдерут розгами, но я попрошу палача не слишком усердствовать. А как отлежишься — определю подмастерьем к хорошему человеку. Или на псарню пристрою. Ты собак любишь?
— Люблю, — просиял Иен.
— Вот и молодец, — добродушно кивнул барон. — Так, значит, и поступим.
— А я? — завопил Трикс.
— Действительно, как же ты, — барон усмехнулся. — Трикс, поверь, будь у меня возможность тебе помочь — помог бы. Но не в моих силах. Поэтому…
Трикс в страхе ждал. Иен виновато пожал плечами, стоя за спиной Галана.
— Поэтому тебе дадут еды, ты снова сядешь в лодку и поплывешь, куда глаза глядят. А глядеть они у тебя будут в сторону Дилона. Это богатый город, где умный сирота всегда сумеет заработать на кусок хлеба. К тому же я снабжу тебя рекомендательным письмом. Дескать, ты внебрачный отпрыск одного из моих родственников. Можно даже так понять, что ты мой племянник… Обучен грамоте и прочим полезным вещам… письмо уже пишут. С такой бумагой устроишься к любому купцу, поверь мне. Дальше уже все зависит от тебя. Поднакопишь деньжат, станешь младшим компаньоном, поплаваешь по морям, выстроишь дом, женишься на дочке своего хозяина… советую сразу выбирать купца, у которого много маленьких симпатичных дочерей. Лет через двадцать-тридцать разбогатеешь так, что ко мне, старику, входить будешь без стука!
Уверенный голос барона оказал на Трикса какое-то завораживающее действие, будто барон знал толк в волшебстве. Открыв рот, Трикс смотрел на барона, и в голове его проносились какие-то смутные картины: ученичество в пропахшей пряностями лавке, ослепительное синее небо диких жарких стран, удачные сделки, двухэтажный каменный дом с садом и бассейном, молодая красавица жена и собственная карета…
— Я же отомстить хочу! — завопил Трикс. — Вернуть отцовский трон! Я не купец, а потомок воинов!
— Купец, воин — какая разница? — удивился Галан. — Мешком золота можно убить куда больше людей, чем копьем и мечом. Вон, Гриз ведь из торгового рода, а твоего папашу перехитрил!
— Я поклялся отомстить, — пробормотал Трикс.
— А я в молодости клялся жениться на Люниде Солье, — ухмыльнулся барон. — Ну и что? Сейчас тебя отведут на пристань и посадят в лодку. Вручат рекомендательное письмо. И в добрый путь!
Трикс молчал.
— Ты считаешь, что я поступаю несправедливо? — ласково спросил барон. — Наивный мальчишка! Я умен, добр и деликатен. Другие на моем месте утопили бы тебя в реке. А самые глупые, пожалуй, выдали бы Гризу.
— Почему самые глупые? — спросил Трикс.
— Не думаю я, что ты убежал. Скорее, Гриз отпустил тебя ради каких-то своих целей, — барон прищурился. — Ну, ну… Не надо слез. Ты уже почти взрослый, и тебе не пристало канючить.
В дверь постучали. Иен, повинуясь жесту барона, открыл.
На пороге стояла жена барона, держа запечатанный сургучом свиток.
— Написала, — холодно сказала она, не глядя на детей. — Для какого надо было писать-то?
— Для Трикса, — весело сказал барон. — Ну, для настоящего. Который оруженосец… Идем, парень. Я сам посажу тебя в лодку.
— Вы мне даже переночевать не дадите? — возмутился Трикс. — А как же гостеприимство?
Барон вздохнул и покачал головой. Легонько хлопнул Трикса по затылку. Сказал Иену:
— Неблагодарный мальчишка, верно? Эй, не испытывай мое терпение. Идем!
— Можно мне проводить Трикса… то есть Иена? — внезапно спросил Иен.
Барон с любопытством посмотрел на мальчика. Взял со стола канделябр и сказал:
— А вот ты неглуп. И по-своему честен. Идем, конечно же. Потрясенный и растерянный, Трикс плелся за бароном и бывшим оруженосцем по пустым темным коридорам. На душе было гадко. А вот барон, похоже, пребывал в хорошем настроении. Мурлыкал себе под нос какую-то песенку, в которой ему приходилось то и дело пропускать слова, заменяя их на «пам», «пам-пам» и «пам-пам-пам»:
Реталер, доблестный барон, решил собрать оброк Своим вассалам, пам-пам-пам, поставил крайний срок.
И вот, почесывая пам, отправился он в путь, Мечтая пам или копье куда-нибудь воткнуть…
Трикс мрачно подумал, что барон и впрямь деликатен: его отец, когда напивался с друзьями, распевал песенку о бароне Реталере иначе.
На пристани дежурили новые стражники, которые при появлении барона мгновенно удалились в замок. Видимо, все было условлено загодя. Барон с мальчишками подошел к лодке, по-прежнему привязанной у причала. Ткнул пальцем в мешок, лежащий на дне лодки, коротко сказал:
— Еда.
— Спасибо, ваша светлость… — сказал Трикс сквозь зубы.
— Не злись. Вырастешь — оценишь мою доброту, — барона, казалось, ничего не могло вывести из себя. — Держи свиток. И отправляйся в Дилон.
Трикс взял свиток и спрятал за пазуху. Смерил Иена негодующим взглядом, но говорить ничего не стал, спустился в лодку. Ночь была лунная, светлая, на небе ни облачка — хоть до утра плыви.
— Я отвяжу, — сказал Иен. — Это же моя обязанность, оруженосца.
От возмущения Трикс даже не нашелся, что сказать своему коварному спутнику. А вот барон захохотал, хлопая себя по толстым ляжкам. Иен невозмутимо отвязал веревку, забросил в лодку, поднатужился и оттолкнул от причала.
— Ты… — Трикс только собрался выкрикнуть ему напоследок какую-нибудь особенную гадость, но Иен вдруг разбежался по скрипучим доскам и прыгнул в лодку, едва ее не опрокинув. Трикс схватился за борта и завопил: — Ты идиот! Утопишь!
— Греби, греби! — хватаясь за весла, зашептал Иен. — Руками греби!
Сообразив, что происходит, Трикс принялся грести. Теперь настал черед барона вопить с берега:
— Трикс! Иен! Чертов придурок! А ну плыви назад!
— Не могу, ваша светлость! — гребя изо всех сил и не оборачиваясь, выкрикнул Иен. — Я же дал клятву! Я оруженосец!
Барон несколько секунд хватал ртом воздух. Наконец он проревел:
— Куда катится мир? Дети — вы позор своих родителей!
— Ваша светлость, вы себе другого Трикса найдете! — крикнул Иен. — Нас много разбежалось, вот увидите, завтра еще один появится!
И он приналег на весла, больше не слушая проклятий, доносящихся с берега. К счастью, у Галана и впрямь было плохо с магией — проклятия все были старые, скучные, неработающие.
— Не станет гнаться, — уверенно сказал Иен, когда лодка вышла на стремнину. — Ночью опасно. Да и лодки у них все на берегу.
Трикс растерянно смотрел на оруженосца:
— Ты чего в лодку прыгнул?
— Хорошо, если через год барон и впрямь пристроит в подмастерья, — рассудительно сказал Иен. — А если решит утопить? Я таких весельчаков хорошо знаю. Он, когда хочет, то добрый, а когда не хочет, то очень даже злой. И вообще… Я же твой оруженосец.
— Иен… — вся обида разом прошла. — Ты мне теперь не просто оруженосец! Ты мне друг… Нет! Ты мне будешь кровный брат! Как юный оруженосец Уолли славному рыцарю Ламу!
— Это как? — Иен посмотрел на Трикса с любопытством.
— А ты слышал «Балладу про юного Уолли и славного Лама»?
— Нет, — смутился Иен.
— Хорошая баллада, душевная. Я хотел про Уолли и Лама в хрониках почитать, но мне почему-то отец запретил, сказал — рано.
— Давай станем кровными братьями, — согласился Иен. — Только ножа нет. Надо было у барона со стола нож спереть.
— Завтра побратаемся, — решил Трикс. — Все равно спасибо! Кстати, а ты уверен, что в тебе нет благородной крови?
Иен засмущался и замотал головой:
— Я же говорил: у меня отец был садовник. Мать ему помогала.
— Всякое бывает, — задумчиво сказал Трикс. — Ну вот: человек живет-живет, а потом оказывается, что он незаконнорожденный сын герцога.
— Вряд ли… Я на папу похож, — ответил Иен. — Давай посмотрим, что нам дали.
— Я посмотрю, а ты греби, — решил Трикс.
Все-таки Иен пока оставался его оруженосцем, а не кровным братом, так что мог и поработать.
В мешке и впрямь была еда, пускай не слишком роскошная: две жареные курицы, два каравая хлеба, вареные овощи, бутыль с вином.
— Роскошно, — сказал Иен. — И самое главное — у нас письмо есть. Покажешь?
Трикс достал пергамент, дети развернули свиток и, вглядываясь в едва заметные буквы, стали читать.
Барон не обманул. Из витиеватого текста и впрямь следовало, что податель сего — четырнадцатилетний отпрыск знатного рода (ничего прямо не говорилось, но почему-то складывалось ощущение, будто речь идет о племяннике барона), что мальчик обучен грамоте и прочим полезным ремеслам. Печать была подлинная и едва-едва заметно светилась. Магическими печатями снабжал всех своих вассалов король, точнее — его чародеи. Подделать печать было не просто трудно, но еще и смертельно опасно.
— Роскошно, — повторил Иен. — Можно наниматься к любому купцу. Даже золотых дел мастер возьмет в ученики.
— Нет, к купцу наниматься не буду, — Трикс смотал свиток и спрятал в мешок. — Попробую убедить регента Хасса.
— Трикс, барон ведь правду сказал, — Иен поежился. — Не надо к регенту! Только хуже будет. Давай наймемся к купцам. Сначала ты, а потом и меня порекомендуешь. Выучимся, денег заработаем…
— А долг чести? — Трикс покачал головой. — Нет, Иен. К утру мы будем в Дилоне и сразу отправимся во дворец.
Иен помрачнел, но спорить не стал. Буркнул:
— Тебе решать… Знаешь что? Давай сейчас ты последишь за лодкой, чтобы к берегу не прибило. У меня глаза совсем слипаются. А как полночи пройдет — разбуди меня. Ты поспишь, чтобы свежим к регенту идти, а я буду до самого Дилона за лодкой приглядывать.
Трикс ненадолго задумался. Ему хотелось спать… но Иен поступил так благородно и мужественно, отказавшись от предложения барона… к тому же он прав, лучше поспать утром, чтобы перед регентом выглядеть более достойно.
— Спи, — согласился Трикс.
Иен улегся на дно лодки, подложив под голову мешок с продуктами, и мгновенно уснул. Трикс некоторое время сидел, редкими взмахами весел подправляя лодку. Изредка он оглядывался, но погони не было. То ли барон простил своеволие, то ли не захотел будить стражников и рассказывать им о своем промахе.
Хорошо, когда рядом друг! Пусть даже из простого сословия. Сколь часто подлинное благородство… э… как там говорилось в хрониках Ордена ежедневной радости? Сколь часто подлинное благородство таится в невзрачном вместилище, словно древнее вино — в запыленной бутыли…
У рыцарей Ордена ежедневной радости почти все сравнения так или иначе сводились на вино. Ну, иногда еще на пиво. В сражениях Орден не очень прославился, зато оставил после себя множество нравоучительных баллад и хроник.
Иен зябко поежился во сне. Трикс вздохнул, снял плащ и укрыл своего оруженосца. Некоторое время благородный поступок грел его лучше любого плаща, потом Трикс изрядно закоченел. Человек более заурядного воспитания начал бы грести, чтобы согреться. Но Трикс, как и положено наследнику со-герцога, к черной работе питал врожденное отвращение. Поэтому он предпочел мерзнуть, пока горизонт не начал светлеть. Тогда Трикс снял с Иена плащ и разбудил оруженосца.
— Уже пора? — со вздохом спросил Иен, потягиваясь. — Ты чего дрожишь, замерз, что ли?
Трикс гордо промолчал, улегся на дно лодки и обнаружил, что это не слишком-то удобное место для сна. Первую ночь он спал как убитый, сраженный своим горем, но вот сегодня… сегодня ему точно не уснуть, ведь невозможно уснуть на сырых холодных досках, которые больно врезаются в ребра!
Когда он проснулся, было совсем светло. Его разбудил плывущий в воздухе звон колоколов.
Трикс с трудом распрямился, сел на лавку и огляделся. Лодка была наполовину вытянута на берег и укрыта в высоких камышах. Вдали виднелись каменные башни.
Дилон! Великий город, где живет, по слухам, сто тысяч человек!
А где же Иен?
— Иен! — Трикс встал, разминая затекшие ноги. — Иен! Тишина.
Куда девался оруженосец?
Трикс спрыгнул на берег и обнаружил перед собой небольшую глинистую площадку, на которой были старательно выцарапаны буквы. Чтобы надпись случайно не затоптали, она была огорожена несколькими сломанными и воткнутыми в глину камышами.
С нарастающим удивлением Трикс начал читать:
ИЗВЕНИ! ПЕРЕТЬ К ХАСУ ГЛУПО. ТЫ КАК ХОШЬ А Я КУПЦАМ НАЙМУС! ПОКА!
— Ну и как ты наймешься? — спросил вслух Трикс. Надпись ответить не могла, и Трикс растер ее ногой.
Потом оглянулся и посмотрел на мешок. Тот явно отощал.
— Мы же хотели побрататься, — сказал зачем-то Трикс, развязывая мешок.
Исчезла одна курица и один каравай.
Ну и свиток с печатью барона, конечно же.
Трикс порылся в карманах. Нет, денег у него Иен забирать не стал.
Вроде как даже и сердиться было не на что. Трикс же сам заявил, что рекомендательное письмо ему не нужно!
— Вот дурак, одно слово — неблагородный, — печально сказал Трикс. Ему подумалось, что хитрый и неблагородный Иен сумел за один день стать ему… ну, почти другом. Вначале стать, а потом перестать… — Когда верну себе трон, то прикажу тебя поймать и выпороть! — пригрозил Трикс шумящим на ветру камышам. С трудом оттолкнул завязшую в глине лодку, выгреб от берега. С надеждой посмотрел на заросший осокой, камышом и пушицей берег.
Нет, Иен не показался на берегу, полный раскаяния, умоляющий простить его бегство…
С тяжелым сердцем Трикс вывел лодку на стремнину. Великий город Дилон ждал его милей ниже по течению.
