37

Начальник ФСБ Грудятин просматривал оперативные сводки по стране за истекшие сутки. Одновременно он пил чай из граненого стакана в серебряном подстаканнике. На блюдечке перед Грудятиным лежал излюбленный им сахар-рафинад в голубых аэрофлотовских пакетиках. Доставать его становилось все труднее, что свидетельствовало — а оперативные сводки подтверждали это об усилении самогоноварения в стране.

С деликатным стуком в кабинет вошел референт с большой кожаной папкой.

— В первом управлении ЧП, — доложил он.

— Что там еще случилось?

— В Греции погиб полковник Санютин, работавший с американцем Холандом. Разбились. Причины катастрофы самолета уточняются.

— А этот… Холанд? Он-то живой?

— Тоже разбился, — доложил референт.

— Жаль американца, — заметил Грудятин. — Что предпринимается?

— В Грецию лично отправляются начальники первого и тринадцатого управлений, — сказал референт. — Вы завизируете расход валюты для оперативных нужд?

Грудятин просмотрел бумаги, разложенные перед ним референтом.

— Валюта… — пробурчал он. — В командировку отправить одного. Этого… Моисея из тринадцатого. А валюту экономить надо. Валюта государству для других дел пригодится. Сантехнику, например, финскую и испанскую покупать. Ходовая вещь!

Референт спрятал подписанные бумаги в папку.

— Оперативные сводки забрать? — вежливо поинтересовался он.

— Пусть лежат, — сказал Грудятин. — Потом дочитаю. Я еще про изнасилования не прочитал, — и пожаловался: — Скучно пишут, без подробностей!

— Разрешите идти? — вытянулся и поджал тонкие губы референт.

— Обиделся! — фыркнул Грудятин. — Профессионализм я его оскорбил! Ты пойми, дурья башка, меня сюда поставили потому, что я — демократ. Это раз! Потом, человек я верный, и президент во мне души не чает. Это два! А для того чтобы руководить, не профессионализм, а политическое чутье необходимо. Без чутья на больших постах делать нечего… Да что я бисер мечу! Начальник ФСБ презрительным взмахом руки отпустил референта.

Оставшись один, он долго мешал ложечкой остывший чай, потом подошел к окну, посмотрел на хмурую дождливую площадь и сиротливо мокнущий под дождем памятник Даллесу.

— Завидуют, гады? — заключил он и привычно ощупал стыки на батарее парового отопления.

Стыки были сработаны на совесть — не текли.