35
Полковник Санютин ловил в перекрестие прицела скачущих по склону горы чертей. Многое повидал полковник на своем боевом посту, но такого! Вздернув хвосты и скалясь на самолет, заходящий для новой атаки, по склону Олимпа дробно скакали черти.
Очередь!
Мимо!
— Давай! Давай! — по-русски закричал Холанд, разворачивая легкую машину для новой атаки. — Давай, Антуан! Уйдут!
— …юшки! — ответно заорал Санютин и снова прильнул к прицелу. Сейчас я их обоих положу! Демоны продолжали свой отчаянный бег.
x x x
— Не могу! — стонал Длиннорыл, екая на бегу селезенкой. — Не могу больше! И откуда они, суки, взялись? Во, опять летят!
Полковник Двигун поджал хвост и лихо перепрыгнул через расщелину, злобно скаля клыки. Он и сам не мог понять, откуда у него берутся силы.
Самолет шел прямо на них.
— Заговаривай! — хрипло каркнул Двигун. — Заговоры вспоминай!
— Какие заговоры? — ответно провыл Длиннорыл. — Если у них пули из серебра, то уж крестов-то у них, сук, по всему телу навешано!
— Самолет заговаривай! — крикнул Двигун.
— Верно! — Длиннорыл хлопнул себя лапой меж рогов. — Голова у тебя. Смоляк! Сейчас! Сейчас я их, козлов, приложу!
Холанд и Санютин ничего не успели понять.
Самолет перестал слушаться управления, встал на хвост и хвостом вперед пошел к изумрудно-серому склону горы. Несколько секунд спустя самолет врезался в горный склон. Души погибших разведчиков, едва успевшие катапультироваться из мертвых тел, вознеслись в небеса, отчаянно споря между собой о том, кто повинен в случившемся.
Полковник Санютин посмертно получит "Героя России", Иову Холанда американский конгресс наградит "Пурпурным сердцем", и это немного успокоит их души, бредущие в колонне грешников из Чистилища в Ад.
36
Иуда пришел в себя.
"Проклятый Гавриил! — злобно подумал он. — Ты у меня еще подставишь правую щеку, когда я тебе врежу по левой! Я с тобой еще разберусь раз и навсегда!"
Он сел, чувствуя боль во всем теле.
В коридоре послышался топот, и в комнату, где лежал Иуда, ввалился что-то жующий херувим.
— Живой? — поинтересовался он.
— Был живой, — хмуро отозвался Иуда. — Две тысячи лет тому назад.
— Ходить можешь?
— Не пробовал, — процедил Иуда. — Обувь больно тесная оказалась, — и он кивнул на лежащий неподалеку испанский сапог.
Херувим оглядел пленника внимательными глазами, по-кошачьи сузил зрачки и покачал головой. Львиная морда его была озабоченной.
— Нести Тебя я не подряжался…
— Куда нести! Я уже был сегодня на допросе! Прав таких не имеете круглосуточно пытать!
— Ладно, — пришел к какому-то выводу херувим. — Свиньи того стоили!
Иуда забился в угол.
— Что ты мелешь? — заорал он. — Какие свиньи? Я требую, чтобы меня этапировали в Ад, понял!
Херувим наклонился, жарко дыша на пленника.
— Не знаю, куда тебя хотят этапировать, — благодушно сказал он. — Это их дело. А я положенное отрабатываю. Поднимайся!
Иуда с трудом приподнялся, хватаясь за жесткую гриву херувима.
— А может, сам дойдешь? — с надеждой поинтересовался охранник, но, оценив состояние пленника, со вздохом сказал: — Садись на спину.
