Экзотик-тур и экипаж поискового рейдера «Шустер-эпсилон-75»

– Пора ход сбрасывать, – тихо сказал Скотч. Желание говорить негромко было нелогичным, но неистребимым.

Все трое, не сговариваясь, повернули головы направо. К берегу Сайры, на котором сейчас хозяйничали шат-тсуры. Берег выглядел безжизненным, даже если его рассматривать в бинокль: десантники неприятеля к воде не совались. Единственное, что напоминало об их присутствии, это шныряющие над джунглями малые корабли.

«Амфисбена» медленно двигалась вдоль дикого и почти не изученного берега Сайры, западного. Едва не чиркала днищем по илистому дну – Скотч правил так, чтоб прижиматься к сплошной стене зарослей. Заросли прикрывали их сверху, и это было просто замечательно, потому что корабли шат-тсуров иногда, срезая углы, проходили невысоко над рекой. Правда, к дальнему берегу все равно не приближались, но при обнаружении чего-либо подозрительного им ничего не стоит сделать лишний крюк.

Скотч перенес внимание на ближний берег, лишь время от времени зыркая на дальний. Где-то тут должны ожидать туристы, искатели и коллеги-гиды. Не хотелось верить, что им не удалось переправиться – для Валти и Хиддена такая тривиальная в общем-то проблема на «раз-два». Все равно что задачка на сложение для профессионального математика.

Как-то друзья должны дать знать о своем местоположении после переправы. Как-то понятно и ненавязчиво. Но как именно? Скотч надеялся на их изобретательность.

– Та-аксь! – вдруг протянул Семенов над самым ухом и указал рукой куда-то вперед и влево. – Это вон что виднеется?

Скотч, щурясь, присмотрелся.

– Это буй, – пояснил он и облегченно расплылся в улыбке.

Чуть левее курса у самого берега бултыхался в ленивой волне поплавок с флажком на макушке тонкого стержня. Флажком служил белый носовой платок Валти с вышитой птицей-дурындой.

– Правь туда, – посоветовал Семенов.

– Да уж конечно! – фыркнул Скотч. – Куда же еще? Перед поплавком Скотч остановил водометы; катер, вписавшись в плавную дугу, ткнулся носом в заросли. Под днищем противно заскрипел корень мангрового дерева, а с берега в воду веером ссыпались здоровые зеленые квакши.

– Пойду гляну, – сказал Скотч, отрываясь от штурвала. – Я быстро.

Он ожидал, что Семенов не удержится и обронит напутственное: «Поаккуратнее там!» – или что-нибудь в этом роде.

Семенов обошелся без пошлых и банальных слов. Да и вообще без слов. Просто прошел на корму, уселся на станину лебедки и принялся наблюдать за дальним берегом. С барабана печальными усами свисали к самой палубе обрезанные сводки рыбацких сетей.

У Сани Веселова на языке явно вертелся какой-то вопрос, но, глядя на хранящего молчание Семенова, и Саня сдержался.

Скотч соскочил с катера, увязнув в грязи по щиколотки. Берег был умеренно топкий, как и положено дикому берегу реки в джунглях. Зазевавшаяся квакша суетливо удирала под прикрытие мангровых корней. Поочередно выдернув ботинки из топкой пульпы, отчего пульпа дважды смачно чвакнула, Скотч отодвинул с дороги пышный побег стромиции и ступил под полог леса. Вокруг тучами вилась мошкара и прочие кровососы – здесь на них не было хемиорегуляции, потому эта дрянь плодилась бесконтрольно.

– Тьфу ты, – ругнулся Скотч сквозь зубы, шлепая себя по шее, в которую словно иголки впились.

Он прошел шагов пятьдесят и увидел Валти. Напарник словно лесной дух возник из-за зеленой пелерины неизвестного Скотчу дерева и радостно растопырил руки.

– Как переправились? – вместо приветствия осведомился Скотч.

– Нормально в общем. Акоп, правда, в воду свалился и чуть кайману на закусь не угодил.

– Блин, – сокрушенно вздохнул Скотч. – Бывают же такие люди… Остальные как?

– Нормально. И от наркоза все отошли уже. Словно в подтверждение из зарослей появился Солянка. На носу его красовалась иссиня-багровая полоса.

– О! – Брови Скотча поползли вверх. – А это еще что за украшение?

– Краб, – мрачно объяснил Солянка. – Сиганул, зараза, с ветки и клешней прямо по морде.

– Везет тебе на крабов, – ехидно заметил Скотч. – Ладно, будет трепаться, грузиться пора. Убраться бы отсюда побыстрее… Где все?

– Тут, в кустах.

Народ тщетно пытался поспать. Не получалось: мешал гнус. Все обзавелись веничками из свежих веток кедрокленов и энергично ими обмахивались. Появление Скотча внесло в ряды ожидающих желанное оживление.

Пожитки таскали на катер минут пятнадцать. Работали все: спасатели, гиды, туристы, искатели. Правда, советник Паулиста наладился было сачкануть и без поклажи направился к берегу, но его живо осадил неумолимый Скотч.

– Эй, как вас там! Может, у себя на Фалькау вы и важная шишка, – заявил ему Скотч без тени смущения. – Но тут не Фалькау, а Табаска. И командую тут я. Так что давайте, господин советник! Труд облагораживает! – И с этими словами Скотч взгромоздил Паулисте на загривок чей-то здоровенный рюкзак, причем с отключенным компенсатором. Советник закряхтел, гневно сверкнул глазами, но повиновался. Что-то ему подсказало: стоит заупрямиться, как здешние неотесанные грубияны вполне могут на практике применить метод «Кто не работает, тот не ест». А питаться советник Хенрик. Паулиста привык регулярно, вкусно и обильно. Бригадир искателей Тахир Плужник с ехидной усмешкой на устах нес следом за советником большой тюк. Крупная Обедая печать: «Поисковая База. Доминанта Земли» – совсем не выглядела чужеродной на фоне дикого леса Табаски. Наоборот, она вписывалась в окружение очень органично.

Только Семенов не принимал участия в погрузке. Вооружившись биноклем, он неотрывно наблюдал за противоположным берегом. Бинокль, он же ноктовизор, Семенов снова предпочел искательский.

«Что ж, – подумал Скотч философски. – Его право…» Поклажу еще только растаскивали с палубы в места поукромнее, а Скотч уже столкнул катер с мели, ухватился за руку Солянки и взобрался на борт.

– Где Хидден? – осведомился он.

– Маскируется, – меланхолично пожал плечами Солянка.

– Гони его за штурвал! – велел Скотч. – Пусть правит вдоль самого берега, мы сюда так шли. И в Полог-рукав! А потом тоже в рубку подгребай, разговор есть…

– Добро, – кивнул Солянка и направился на поиски коллеги.

Скотч же подсел к по-прежнему не сводящему бинокля с дальнего берега Семенову. Через минуту-две к ним присоединились Валти и Плужник.

Остальной люд, управившись с размещением припасов и поклажи, бесцельно бродил по палубе.

– Надо разогнать всех, – хмуро сказал Семенов. – Вниз. А сами в рубке соберемся.

– Момент! – Скотч нашел его слова дельными. В самом деле… Чего маячить на виду? Совершенно нечего.

Теперь, когда не было необходимости внимательно вглядываться в нескончаемую пелену зелени в поисках затаившихся товарищей, водометы «Амфисбены» показали свою истинную мощь. Острый белый бурун вырос за кормой, как раз между двух стекловидных пятен над вырывающимися из сопел струями. Практически, конечно, это были два сросшихся буруна, но срослись они так плотно, что граница оставалась совершенно незаметной. Нос катера ощутимо задрался, даже по палубе ходить стало труднее. Ветви мелькали над головой с пугающей быстротой, а когда вставший к штурвалу Хидден принимался маневрировать, повторять все изгибы близкого берега, становилось даже немного жутковато: каждый миг казалось, будто Хидден вот-вот не рассчитает или замешкается и катер со всей скоростью выскочит на сушу, вломится в плотные заросли и врежется в ствол ближайшего к воде дерева, что на такой скорости равнозначно смерти. Но Хидден вполне справлялся с управлением, словно водить морские катера по рекам было его каждодневным занятием в течение по меньшей мере десяти последних лет.

Уже заметно уставшая от приключений группа туристов с удовольствием разместилась в матросском кубрике. Более всего это помещение катера походило на небольшой бар с какой-нибудь из не шибко престижных и избалованных отдыхающими-толстосумами планет-курортов. Прямоугольная комната с довольно низким потолком, вдоль короткой стороны, обращенной к носу, – стойка, вдоль остальных стен – узкие то ли полки, то ли диванчики, на которых с равным успехом можно и сидеть, и лежать. В центре, под потолком – два панорамных формирователя видеоизображений. На стенах – надписи, какие-то витиеватые распечатки под ламинатом, а также следы недавно снятых вещей – штурвала, спасательного круга, еще чего-то из моряцкого обихода. На массивном металлическом крюке у входа хорошо смотрелась бы рында. Шкаф-витрина по ту сторону барной стойки был совершенно пуст, даже многочисленные полки кто-то не поленился удалить. Но туристы «Экзотик-тура» – народ запасливый, невзирая даже на непредвиденные передряги последних дней. Нашлась и выпивка, и закуска. И теперь, когда напряжение ожидания и игры в прятки с весьма решительно настроенными инопланетянами несколько спали, народ заслуженно расслаблялся.

Мрачно поглощал ром Денис Воронцов. Рядом вился Акоп; видно было, что он очень хочет о чем-то Воронцова порасспросить, но никак не решится. Костя Цубербюллер в компании Патрис Дюэль и Валентины Хилько расположился на одном из диванчиков, под светлым пятном в форме штурвала на голой стене. Гунила и Тентор Боты облюбовали угол каюты. Неотрывно глядел в иллюминатор Фаусто Аркутн, не замечая, что расплескивает из неосторожно наклоненного бокала только что смешанный сестрой коктейль. Орнела о чем-то беседовала у стойки с одним искателей – Василием Шулейко; тут же обосновались и сухопарые сестры-научницы Виола и Регина. Эти держались вроде бы и вместе с Орнелой и Шулейко, но в то же время как бы и сами по себе. Угрюмо сопел в другом углу советник Хенрик Паулиста: только что он пытался присоединиться к уходящим на закрытый совет спасателям, но его очень бесцеремонно отшили. Уснул на рюкзаках бывший завхоз мистер Литтл, наверстывая упущение ночью, во время переправы и последовавшей вахты. В лежачем положении пребывал и контуженный Жбан, которому многие вполне бескорыстно и искренне старались чем-нибудь помочь.

Не хватало Скотча, Валти, Солянки, Хиддена, Семенова, Плужника и Сани Веселова. И если относительно гидов, здоровых спасателей и бригадира поисковика вопросов никаких не возникло, то присутствие на совете кадета Веселова удивило по меньшей мере троих – Шулейко и сестер-научниц.

Впрочем, объяснялось все гораздо тривиальнее, чем можно было вообразить: Веселов на совете в ходовой рубке вовсе не присутствовал. Семенов оставил его на корме с активированным биноклем-ноктовизором в режиме фиксации тепловых объектов и велел глаз не сводить с восточного берега. Ноктовизор Сане вручили, понятно, привычный, искательский.

Остальные действительно совещались. Хиддену, помимо всего прочего, приходилось еще и шкиперствовать, поэтому в разговоре он почти не участвовал, хотя прислушивался исправно.

– Ну что, коллеги по одиссее, – обратился ко всем Семенов, – покалякаем, как говорится, о делах наших скорбных?

Скотч удивленно взглянул на Семенова – такой разухабистый тон он еще ни разу себе не позволял. Возможно, подумал Скотч, это прорывается на поверхность одна из прошлых жизней агента. Стертая, но не забытая напрочь. Оставшаяся глубоко внутри, в виде характерных фразочек, обрывков мыслей, неосознанных моторных реакций вроде азартного потирания ладонями.

– От скелетиков нам снова удалось на время улизнуть, продолжал Семёнов. – Катер мы нашли. Сплавляемся без потерь. И, похоже, настало время задать Вадиму вопрос который ранее не был задан. Насколько я понимаю, мы направляемся к морю, потом вдоль побережья на восток и конечном итоге планируем пристать и высадиться где-нибудь в непосредственной близости от турбазы. Так вот, меня интересует: а что, собственно говоря; мы намереваемся на турбазе делать? Попутно осмелюсь напомнить, что на турбазе со стопроцентной вероятностью размещается штаб войск шатсуров, а космодром при ней, бесспорно, превращен во взлетно-посадочную площадку для кораблей планетного класса. Кроме того, не следует забывать и о висящем над турбазой крейсере, каковой, уверяю вас, пребывает в полном боевом режиме. И от средств наблюдения которого уже не спасут вот эти милые датчики. – Семенов прикоснулся к шарику на груди куртки. – Все, теперь я готов слушать. Несколько секунд все молчали.

– По-моему, это была твоя идея – направиться к турбазе, – осторожно заметил Валти чуть погодя, обращаясь к напарнику. – Не подумай, я не откреститься пытаюсь. Просто раз ты это предложил, значит, что-то планируешь. В овраге время работало против нас, там главное было не сидеть на месте. Поэтому никто и не задумался – а зачем нам турбаза?

– А затем, – спокойно ответил Скотч, – что это единственное место в пределах нашей досягаемости, где есть космические корабли. Ведь коллег искателей в первую очередь заинтересует именно это, не так ли?

Скотч в упор взглянул на Плужника. Но тертого дальним космосом искателя смутить было не так-то просто.

– Возможно, – ответил он. – Возможно. И улыбнулся.

– Тогда давайте подумаем – что мы реально в состоянии сделать? Захватить один или даже несколько кораблей, по-моему, будет несложно. Но дальше-то что? Даже если нам дадут взлететь… Во-первых, крейсер. Если предположить даже, что мы умудримся уйти из атмосферы, тут нас поджидает, во-вторых, блокада шат-тсуровской армады. Не знаю, кому как кажется, а я убежден, что столь прямолинейные действия успеха нам не принесут.

– Верно, – согласился Семенов. – Не принесут. Вновь воцарилось молчание, во время которого собеседники то и дело обменивались вопросительными взглядами.

– И что? – не выдержал Валти. – Следует отказаться от первоначального плана?

– А какие у нас альтернативы? – поинтересовался Солянка. – Выжить, в принципе, на Табаске и под шат-тсурами можно. Если только они не станут наращивать присутствие.

– Всю жизнь прятаться по лесам? Пхэ! – Валти презрительно фыркнул. – Это не по мне.

– Не забывай о туристах, за чьи жизни мы в ответе, – напомнил Скотч.

– Да какие они туристы на сегодняшний день… – неуверенно возразил Валти. – Все мы давно уже партизаны. Только одни по зову долга, а другие за компанию и из-за отсутствия внятных альтернатив.

– Не скажи, – не согласился Солянка. – Альтернативы были. Можно было уйти дальше на запад после переправы.

– И сгнить в джунглях? – поинтересовался Валти очень скептическим тоном. – Это не наш берег, где каждый клочок леса знаком и исхожен. И не забудь, биоблокада не вечна. Рано или поздно потребуется обновить защиту, а препарата у нас в обрез.

– Не туда свернули, – вмешался Семенов. – Давайте-ка поближе к делу. Можно я изложу свои соображения? Потом предлагаю выслушать коллегу бригадира – думаю, у него больше резонов выдвигать идеи, чем у нас.

– Почему это? – не понял Солянка.

– Потому что мы спасаем только собственные жизни, а он – нечто большее.

Солянка снова ничего не понял, но возражать не решился. Он и еще Хидден до сих пор не подозревали о положении преследуемых новорожденной империей Унве искателей с «Шустера-эпсилон-75». Но словам загадочного туриста оба спасателя «Экзотик-тура» уже привыкли доверять безоговорочно, тем более что шеф (Скотч) и его зам (Валти) поступали точно так же.

– Итак, – начал Семенов. – Я считаю, что к турбазе идти действительно необходимо, и вот почему. Первое. Это единственный реальный пункт связи с внешним миром, даром что он контролируется противником. Второе. Вы не задумывались, почему шат-тсуры спешат? Только ночь слегка подзадержала облаву вблизи оврага. Так вот: их космическая армада у Табаски неизбежно притянет сюда же силы союза, в первую очередь – силы доминанты Земли. А когда на орбите два флота, один из которых наш, песня зазвучит совершенно иначе. Это предположение подкрепил и разговор с советником Паулистой, который, по моему мнению, хоть и довольно бестолковая личность, но все же информированная получше большинства из нас. Он подтвердил, что силы союза окажутся в системе Пронг-30 весьма быстро. Возможно, они уже здесь или, что вероятнее, на подлете. И еще одна мелочь… Тахир!

Глава искателей вынул из нагрудного кармана портативный терминал, развернул его и включил. Беззвучно раскрылся видеокуб. Поманипулировав клавиатурой, Плужник вызвал в объем какую-то схему.

– На что похоже? – вкрадчиво спросил Семенов. Гиды и спасатели присмотрелись.

– На топографическую карту южного побережья, – несколько удивленно опознал картинку Скотч. – Это что?

– Это перехват отчетов со спутников слежения и с крейсера шат-тсуров.

Отчетливо виднелось синее поле океана, южная часть континента, утопающая в сплошном махровом покрове лесов, синие ленты Сайры и Мойвы, рыжевато-коричневый хребет Хуснутдинова у самого северного обреза картинки…

Семенов подмигнул Плужнику и попросил:

– Покажи!

Плужник снова коснулся клавиатуры; изображение изменилось. Большинство топографических меток исчезли, картинка сразу стала похожа на спутниковый снимок. Ряд последовательных увеличений – и стала явственно видна передающая зеленый ковер джунглей полоса, чем-то похожая на шрам. На западе, невдалеке от устья Сайры, она распадалась на несколько полосок потоньше и поэтому напоминала и кисточку.

– Узнаешь, Вадим? – спросил Семенов.

– Ё-моё! – выдохнул Валти. – Да это же титанодоны идут!

– Верно! – подтвердил Семенов. – Их спугнули корабли шат-тсуров, шнырявшие у Мангрового залива и южнее. Поэтому они и сбились с обычного пути миграций, поэтому поневоле несколько стад сбились в одно и пошли в единственном направлении, свободном от ежедневных поисковых рейдов шат-тсуров. Запад и юг отпадают – там Сайра и океан. Север и северо-северо-запад тоже отпадают – там трассы патрульников. Остался запад. Они туда и двинули. И на пути у них лежит…

– Наша турбаза, – закончил Солянка. – Вот это да!

– Именно! – Семенов воздел руку с оттопыренным указательным пальцем. – И до нее с такими темпами они доберутся…

– Меньше чем через сутки, – теперь фразу закончил Плужник. – Вероятнее всего, нынешней же ночью, перед самым рассветом.

– Ты предлагаешь воспользоваться неизбежной суматохой? – осторожно спросил Скотч. – Что-то слабо верится, чтоб шат-тсуры не сумели справиться со стадом животных, пусть даже это и титанодоны. Пожгут их, к чертовой матери, с крейсера.

– Тем не менее это шанс. – Семенов пожал плечами. – Внимание скелетиков будет сильно отвлечено, и глупо на этом не сыграть. А посему мы должны оказаться на траверзе турбазы уже вечером и за ночь отмахать почти семьдесят километров.

– Ёлы-палы, – подал голос Хидден, не отрывая взгляда от курса. – А спать когда?

– Сейчас, – объявил Семенов. – На руль поставим Цубербюллера, он справится. Я спрашивал, он согласился. Патрис вызвалась ему помочь. Потом Солянка его сменит. Вася Шулейко вызвался корректировать передвижение, он ведь астрогатор, а это почти то же, что и навигатор. Приборчик господ искателей мы уже успели заценить. – Семенов кивнул на все еще работающий терминал Плужника.

– А не засекут перехваты? – озабоченно спросил Валта. – А?

– Не должны, – вздохнул бригадир. – Хотя теоретически это возможно, пусть и очень маловероятно.

– Ну и ладненько, – подытожил Семенов. – Тогда все на боковую. Я лично уже с ног валюсь.

Откровенно говоря, Семенов не выглядел ни сонным, ни уставшим. А вот Скотч уже начал потирать глаза и периодически мотать головой, отгоняя подступающую сонливость.

– Хид, постоишь на руле?

– Постою.

– Солянка тебя подменит потом. Ага?

– Подменю! – заверил Солянка.

– Тогда я за спальником. Тут и упаду, у переборки.

– А я на воздухе лучше, на палубе, – сказал Семенов.

– Комарью на откорм? – хмыкнул Скотч. – Ну-ну…

– Я невкусный, – сказал Семенов и впервые зевнул.

Даже железный парень из неназванной спецслужбы иногда нуждался в отдыхе. Скотчу почему-то отрадно было убедиться в этом. Хотя для дела лучше подошел бы эдакий несгибаемый рыцарь без страха и упрека. Ведь ни для кого не секрет, что самые подготовленные и тренированные люди часто валятся на простых человеческих слабостях.

Но и работать приятнее с живым человеком, а не с роботом без души и жалости. Особенно если у тебя тоже есть душа.

Через пять минут Скотч уже спал на полу у переборки, подложив под голову ладонь и сладко посапывая. Семенов устроился у носового кнехта. Остальные, за исключением Хиддена и Солянки, спустились вниз, в кают-компанию. Солянка сменил на корме искателя Веселова – тот сразу же ушел вниз. Спать. Бессонная ночь его тоже вымотала.

«Амфисбена» резво уходила на юг.

Ближе к полудню свернули в Полог-рукав, настоящий зеленый коридор. Это неширокое русло обрамляла настолько пышная растительность, что ветви смыкались на высоте десяти – пятнадцати метров сплошным зеленым сводом. С воздуха визуально заметить катер теперь не мог никто. Да и восточный берег пропал из виду, что вселяло верный шанс добраться практически до самого моря совершенно незаметно.

А еще приблизительно через час (десятичный, местный) миновали дельту Сайры, по небольшому извилистому руслу, и оказались в обширном, постепенно расширяющемся заливе. Берега расступились, вода из мутно-коричневой незаметно стала пронзительно синей и прозрачной, а влажная удушливая жара тропического леса сменилась свежим морским бризом. Цубербюллер и Солянка к этому времени поменялись местами.

К катеру вскоре пристроились две здоровые ихтиофтеры. Обе следовали чуть сбоку по правому борту – любой мог видеть их сплюснутые с боков темные тела у самой поверхности.

Так и мчала «Амфисбена», рассекая пологую волну Южного океана. Час за часом, минуту за минутой.

Ближе к вечеру, когда Пронг уже наполовину сполз к далекому горизонту и висел чуть правее кормы, на палубу поднялся Константин Цубербюллер в сопровождении девушек – Вали Хилько и Патрис Дюэль. Стоящий на руле Солянка хотел было турнуть их, но потом подумал: а зачем, собственно? Их окружало только море. Небо вокруг оставалось чистым, поверхность океана – тоже. Кому они помешают, стоя на палубе, облокотившись на борт и глядя на скользящих параллельным курсом ихтиофтер?

И он промолчал.

А буквально минут через пять Цубербюллер вдруг стукнул в рубочную дверь. Солянка удивленно взглянул в большой круглый иллюминатор – Костя указывал рукой куда-то вперед и влево. Солянка взглянул и машинально потянулся к биноклю.

Навстречу, несколько ближе к невидимому отсюда берегу, ползла еле различимая с такого расстояния точка.

Взглянув на нее посредством оптики, Солянка тут же обмер.

Это была точно такая же «Амфисбена». Она шла на запад. Стоящий на палубе шат-тсур приветственно махал им рукой. Еще дальше к берегу, совсем уже еле-еле различимой крупинкой, обозначилось еще что-то плавучее. Вполне возможно, очередная «Амфисбена».

Солянка не успел ничего предпринять: Валентина Хилько сделала несколько шагов вперед, выйдя из-за рубки на палубу, и энергично помахала рукой в ответ. Шат-тсур заметил это, потому что тут же замахал обеими руками сразу. Чуть позже к нему присоединился второй.

Так они и разминулись: время от времени салютуя руками.

Солянка, вцепившись в штурвал, молчал. Возможно, скелетики приняли их за своих. Хорошо, если просто помахали ручками. А если пытались вызывать по какой-то своей шат-тсуровской связи, дабы перемолвиться словечком-друтим? А если передали на базу: мол, видим катер там-то и там-то, идет туда-то и туда-то. А на базе дежурный скелетище чешет в своем ороговевшем затылке и бормочет: позвольте-позвольте, но у нас нет никаких катеров в этом квадрате! Ну-ка, друг Шуш-Пуш (или Быш-Кыш), вышли-ка туда патрульный катер, пусть пройдет на бреющем да присмотрится, что это за деятели? И друг Шуш-Пуш (или как там чертовы скелетики друг дружку называют?) послушно бормочет приказ в микрофон, а минутой позже с космодромчика у турбазы в небо взмывает скоростной космическо-атмосферный кораблик с деструкторами в полной боевой готовности…

Солянку аж передернуло от таких мыслей. Но то ли объединенный отряд гидов, спасателей, туристов и искателей по-прежнему хранило небо, то ли шат-тсуры на «Амфисбене» оказались гораздо беспечнее, нежели в Солянкиных мыслях, то ли еще почему, но до самой темноты они больше никого не увидели, кроме привычных уже ихти-офтер да стаи летучих медуз, дождем ссыпавшихся в волны метрах в двадцати от катера.

Скотч проснулся незадолго до заката. Семенов – минутой раньше. Хиддена и Солянку тотчас отправили ужинать и спать. Перед тем как уйти, Солянка коротко рассказал все на ухо Скотчу. Его реакцию и реакцию Семенова спасатель уже не видел, потому что ушел в кубрик.

Покрасневший кругляш Пронга сполз почти к самой воде, окрашивая океан за кормой в нежно-розовые тона. Это было безумно красиво, поэтому все – и туристы, и искатели, и даже индюкоподобный советник Паулиста с Фалькау высыпали на палубу полюбоваться.

Было чем.

– И что? – сердито выпалил Тамура. – Так и будем сидеть здесь дни напролет? Как крысы?

– А что нам остается? – как можно спокойнее поинтересовался МакГрегори.

Не то чтобы он был не согласен с Тамурой. Конечно, сидеть здесь бесконечно нельзя. Проблема в другом: МакГрегори пока еще не продумал линию дальнейшего поведения.

Положение троицы бывших диспетчеров с крохотного туристского космодрома «Экзотик-тура» смело можно было назвать аховым. Планета, очевидно, захвачена чужими. Не имеет смысла вторжение такими силами на какую-то там мелкую турбазу. Такими силами захватывают планеты целиком. Скорее всего Табаска полностью контролируется шат-тсурами. Сомнительно, чтобы крохотные людские поселения оказали чужим достойное сопротивление. МакГрегори вообще подозревал, что гиды и спасатели «Экзотик-тура» – лучше всех вооруженные и тренированные люди на Табаске. Но разве устоят пятеро против сотен и тысяч?

Бред.

Скотч и компания, можно не сомневаться, уже давно пленены.

Но с другой стороны – не пленены ведь до сих пор Тамура, Сориал и МакГрегори? Нет.

Но опять же, если цель чужих – захват контроля над Табаской, группу на маршруте чужие отследят и неизбежно захватят. Трое диспетчеров все еще не в плену только потому, что никому не пришло в голову их искать. Хотя плененным девчонкам с турбазы чужие наверняка задавали вопрос: «Кто еще остался на свободе?» Девчонки могли упомянуть троих диспетчеров, а могли рискнуть и притвориться, что весь персонал уже захвачен.

Сплошная неопределенность. Слишком мало информации. МакГрегори в своих размышлениях было просто не от чего оттолкнуться. Они втроем остались без всего – без связи, без информации, без цели, в конце концов. Просто выжить – это не цель для настоящего мужчины и землянина. Все, что у них есть, – это один бласт, один сшиватель да отвертка. Ну, пара щупов еще; при наличии действующего бласта щупы рассматривать как оружие было чересчур наивно.

Бласт, кстати, их здорово спасал: съестных припасов в переночуйке обнаружилось всего ничего, поэтому Тамура, как самый искушенный, изредка отправлялся на охоту. Пустым он не вернулся ни разу. Но батарея бласта когда-нибудь истощится, это и дурынде понятно. А запасных у них нет. И на турбазе вряд ли отыщутся – бласт старый, таких давно не делают. Возможно, у директора запасные батареи и имеются, но если директор не хранит их в ящичке вместе с бластом, значит, найти их шансов практически нет. Даже не будь здесь чужих, при возможности без помех обшарить всю турбазу – и в этом случае МакГрегори сомневался в успехе поисков.

В общем, в активе имелась полная неопределенность; в пассиве – она же. Сегодня утром Тамура заявил, что не видит больше смысла сиднем сидеть в лесу. Чужие не уходят, крейсер все так же висит над турбазой. Единственная перемена – снятие блокады (это отследили по заработавшему сшивателю). Но что противопоставить ожиданию и пряткам? МакГрегори не знал.

– Хорошо, – сказал он Тамуре, решив озвучить свои мысли. – Что предлагаешь ты? Идти штурмовать кишащую чужими базу? Абсурд. Уходить на север, к рыбацкому поселку? Так это, извините, тысячи километров, через весь материк! И потом, где гарантия, что над поселком не висит такой же крейсер?

МакГрегори не подозревал, насколько он прав. Второй крейсер шат-тсуров висел именно над рыбацким поселком на севере.

– Я знаю, чего не следует делать, – неожиданно спокойно ответил ему Тамура. – Не следует вверять свои судьбы слепому случаю. Бездействие хуже смерти.

– Это ты сейчас так говоришь, – вздохнул МакГрегори. – А как возьмут нас чужие в оборот – сто раз пожалеешь, что снялись отсюда.

– Не пожалею, – заверил Тамура и неожиданно обратился к Сориалу: – А ты что думаешь, Жорж?

Сориал, до сих пор безмолвно внимавший опору, растерянно промычал:

– А-а-ам-м-м… Не знаю. Я правда не знаю. И сидеть тут вроде глупо, но и как поступить – тоже непонятно. Может сходить к базе в разведку? Вдруг удастся освободить которую-нибудь из девчонок…

– Освободить, – фыркнул МакГрегори. – Беда, какие вы наивные, коллеги. Во-первых, подступы к базе стопроцентно охраняются так, что кошкун не прошмыгнет незамеченным. Во-вторых, кто вам сказал, что девчонки еще на базе? Сами же видели, сколько кораблей каждый день поднимается к крейсеру и сколько валится вниз. Десятки. Если скелетики не уходят с нашей никчемной турбазы, значит, они что-то там затевают. Строят, ждут… не знаю. Но они там задержались. Так зачем, спрашивается, балласт под боком? В конце концов, всех наших могли и просто… того…

Тамура сердито скрипнул зубами, но ничего не сказал. Сориал скорбно вздохнул и потупился.

Крейсер гигантским необъятным блином висел в небе на западе. Центр этого блина располагался как раз над турбазой «Экзотик-тура»… экс-турбазой. А как раз над переночуйкой располагался край. Странно это было видеть. На востоке, севере и юге – просто небо, обычное небо с птицами и облаками. А на западе – чудовищный сорокакилометровый диск, воплощение мощи и неотвратимости. Дальний его край терялся в белесой дымке, ближний же просматривался на диво ясно. Кто когда-нибудь глядел снизу на зависший над поверхностью планетарный крейсер – тот поймет. Чувствуешь себя не то что букашкой под подошвой великана – куда хуже. Великан скорее всего букашку просто не замечает. А тебя с крейсера, если захотят, засекут, хоть закопайся ты на километр в почву.

– Давай я схожу сам, – предложил Тамура. – Даже бласт не возьму. Осмотрюсь, прикину, что к чему. Если возьмут – я вас не выдам.

– Сунут тебя под «генератор тоски» – выдашь как миленький, – хмуро буркнул МакГрегори. – Потом, понятно, раскаиваться будешь, локти покусывать… Да только проку с того? Нет, дружище, не отпущу я тебя. Давай лучше думать. Не придумаем сегодня – придумаем завтра. В конце концов, еще древние доказали, что безвыходных ситуаций не бывает.

– То-то они помирали без счету в своих крепостях, пещерах и подводных лодках. До сих пор археологи на груды костей натыкаются.

– Не юродствуй.

– Я не юродствую. У меня мировоззрение такое. Национальное.

– Да брось. По крови ты – японец. А я – шотландец. А Жорж – вообще не пойми кто, то ли африканец, то ли француз. Но различий между нами бог знает сколько поколений уже нет. Мы – люди. Подданные доминанты Земли. Остальное – шелуха.

Неизвестно куда завел бы их спор, в какие словесные дебри, но тут снаружи, где-то неподалеку над лесом прогремел натуральный гром. Как в грозу. И вместе с тем в окна переночуйки продолжало заглядывать еще не успевшее спрятаться за тушу крейсера дневное солнце.

На крыльцо все трое выскочили чуть ли не одновременно – и как только в дверной проем пролезли?

Грозы, конечно же, не было и в помине. Зато на севере, совсем недалеко, в небе вспух радужный полупрозрачный пузырь, издалека похожий на мыльный. Грохотнуло еще раз. Пузырь постепенно наливался фиолетовым, будто свежий синяк под глазом.

– Ой! – сказал впечатлительный Сориал.

– Что это? – недоверчиво протянул Тамура, Ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это? – МакГрегори невольно напустил на себя равнодушный вид, потому что догадался о природе синяка в небе. – Это финишная сфера, коллеги. Финишная сфера звездолета с икс-приводом.

– Прямо в атмосфере? – несказанно изумился Тамура.

– Именно. Прямо в атмосфере. Не многие могут похвастаться, что наблюдали такой финиш воочию. Сориал вдруг потешно хрюкнул и засмеялся.

– Ты чего? – насторожился Тамура.

Жорж расцвел беззаботной белозубой улыбкой:

– Наша ценность на глазах растет! Мы – немногие, кто наблюдает финиш в атмосфере! Кстати, сдается мне, что финиширует небольшой корабль, потому что до нелинейности, по моим прикидкам, килоун двадцать. Вряд ли больше.

Едва речь зашла о профессиональном, о старте и финише кораблей, диспетчеры моментально и совершенно автоматически перешли с людских километров на интергалактические килоуны.

Сфера тем временем набрякла и с какого-то момента начала стремительно светлеть. Вскоре она снова стала прозрачной, хотя области нелинейности все еще бушевали по ее периметру. А в центре, там, где все уже успокоилось, из ничего возникло нечто темное и в отличие от недавнего «синяка» – материальное. Финишировавший корабль.

– Эх, приборов нет, – посетовал Сориал, всплеснув руками. – Не понять, что за зверь.

– Ты был прав, – глубокомысленно заметил Тамура. – Корабль совсем невелик.

– Это по сфере нетрудно было понять, – все еще небрежно вставил МакГрегори. – По-моему, финиш в атмосфере куда красивее и величественнее, нежели в вакууме.

– Согласен, – кивнул Тамура.

Постепенно нелинейности сошли на нет. Корабль, с крыльца переночуйки кажущийся крохотным пятнышком, стал стремительно снижаться.

А потом по верхушкам деревьев прокатился первый шквал.

Локальная буря бушевала недолго, но посвирепствовала вволю. У многих деревьев пообломало верхушки, многие недосчитались старых подгнивших веток. Умолкли на какое-то время птицы. Сначала их напугала буря, а потом – корабли чужих, которые целым роем явились к месту финиша. Экс-диспетчерам пришлось снова прятаться в переночуйке и наблюдать за небом украдкой, через окна.

Странное дело, но финишировавший корабль чужие долго не могли обнаружить. Во всяком случае, они кружили и кружили над лесом, не снижаясь. Потом четыре из не менее чем трех десятков кораблей снизились, но вскоре снова взмыли.

Чужие маневрировали до самой темноты; потом часть кораблей убралась на космодром, часть продолжала упорно утюжить местность.

– Ничего не понимаю! Если гость сел, обнаружить его труда не составит. А если не сел, то его бы давно уже перехватили в полете.

МакГрегори недоумевал совершенно искренне.

– Может, он опять прыгнул? Прочь? – предположил Сориал.

– Да вряд ли, тогда и второй шквал до нас докатился бы. А его не было.

– Может, оба шквала слились? Может, мы последствия финиша и сразу за ним – старта просто приняли за последствия одного только финиша?

Сориал инстинктивно пытался объяснить необъяснимое наиболее обыденным образом.

– Нет, Жорж, тут что-то другое. Гости каким-то образом успели спрятаться. Я слышал, что на некоторых правительственных кораблях ставят некие суперкамуфляжные модули ценою чуть не с целую планету. С их помощью можно оставаться невидимым, даже если ты прячешься вплотную к врагу.

Тамура фыркнул, выражая сомнения:

– Угу. Я тоже слышал о чем-то подобном. Вот только я ни разу не слышал внятного теоретического обоснования всем этим небылицам. Как, спрашивается, скрыться от тазионарного сканирования, сам подумай? От потока – еще туда-сюда, но от сканирования…

– Не знаю. – МакГрегори беспечно пожал плечами. – Но думаю, что это все же возможно. На всякую хитрую задницу найдется еще более хитрый фитиль.

– Ну-ну, – не стал спорить Тамура. – Впрочем, нам-то что до всех этих штучек? Если корабль имеет защиту ценой в целую планету, то на нем прибыли такие шишки, которым до нас просто нет дела. Что правителям миров какие-то там диспетчеры?

– Вот тут ты прав, пожалуй, – согласился МакГрегори. – Завтра с утра совершим вылазку в лес.

– А патрули чужих? – хмуро спросил Тамура.

– К утру чужие их снимут. А вместо этого вышлют пехоту, вот увидишь. И мы должны пехоту опередить. Единственное, что мы реально можем сделать для нашей планеты – рассказать, как все было. Кто бы ни явился на таком непростом корабле, если он друг, ему будет весьма интересен наш рассказ.

– А если не друг? Если это все те же скелетики или их союзники нарисовались? – усомнился Сориал.

– Тогда им не пришлось бы прятаться от патрулей шат-тсуров.

– На все у тебя готов ответ, – проворчал Тамура. МакГрегори печально вздохнул в ответ:

– К сожалению, далеко не на все.