Глава 8. Благодарность Ориссы
— Стагга! Стагга! — несколько раз хором крикнули Грэм и Дуанти. — Мы уходим.
— Да ладно, пойдемте, — махнул рукой Трор. — Стагга нас разыщет. Не сомневаюсь, он опять что-нибудь затеял.
И они шли, пока не начало темнеть, а потом выбрали хорошее место для ночлега и развели костер.
— Вообще-то разводить огонь в нашем положении опасно, — сказал Трор. — По Анорине рыщут соглядатаи Сэпира. Но так близко к Ориссе, я думаю, их ещё нет.
— А диких зверей или разбойников мы прогоним, — прибавил Дуанти. — На мах!
— Ты заменяешь Стаггу, — заметил Вианор. — Если бы он был сейчас здесь, то обязательно сказал бы это.
— Конечно, — согласился Дуанти. — Стагга — отличный клоун. В труппе бродячих жонглеров ему бы цены не было.
— А почему ты сам не остался в труппе? — спросил Трор.
— Да она попросту распалась, вот и все, — отвечал Дуанти. — А откуда ты…
— Ты так двигаешься, — объяснил рыцарь. — Морская выучка не скрыла следов твоего знакомства с Акробатами.
— Если честно, то я так и не полюбил море по-настоящему, — признался Дуанти. — Оно… ну да, там красиво, но мое сердце осталось на суше. Рынок Шлема или Ориссы — вот мое море.
— Как знать, Дуанти, — заметил Вианор. — Может быть, потом ты будешь тосковать уже по морю. Но вот что, сеньоры. Нам надо подобрать лорду Дуанти какую-нибудь должность в нашем отряде. Грэм — оруженосец Трора. Я полагаю, будет справедливо, если я приму Дуанти на место своего ученика. Как, юнга?
— О, — застонал Дуанти с чрезвычайно довольным видом, — о, сеньор Вианор, это сверх всех ожиданий. Мой служебный рост… Конечно, я согласен.
— Согласен считаться или согласен стать? — уточнил Вианор.
Дуанти побледнел и ответил просто и серьезно:
— Согласен стать.
И Грэм, сам не зная почему, почувствовал вдруг какую-то странную зависть. Трор как будто прочел его мысли:
— Ты, Грэм, тоже не отказался бы стать?
Оруженосец замялся:
— Я как-то не думал раньше, но…
Трор улыбнулся:
— Не стесняйся. Чтоб ты знал — мы все, каждый по-своему, в учении у сэра Вианора.
— И Стагга?
— И Стагга, и я.
— Возможно, это я в учении у вас всех, — заметил Вианор — и они с Трором засмеялись.
Сразу после ужина Дуанти рассказал о их беседе с птичкой на холме и осыпал Вианора вопросами:
— Кто эта птичка, Вианор? И почему на мне появилась эта одежда, а на Грэме — корона? Это твое волшебство? Что оно означает?
— Это не совсем волшебство и не совсем мое, — спокойно отвечал Вианор. — Нарочно я этого не делал. Но я прибегнул к очень сильной магии, и это сказалось на всем вокруг. Проявилась скрытая, чудесная сторона вещей. Вот вы с Грэмом смогли по-новому увидеть друг друга. Ну, а птичка заговорила как человек, потому что…
— Потому что это не птичка, — досказал Дуанти.
— Верно.
— Кто ж она?
— Ну, так она же сказала — это надо спросить у Грэма.
И маг с Трором рассмеялись. Дуанти кинул взгляд на Грэма, но тот лишь пожал плечами. Но Дуанти не отставал:
— Ну, а наши наряды? Это значит, что я когда-нибудь стану грандом Кардоса? А Грэм — принцем?
— Может, и так. А может, и нет. Это больше зависит от вас самих, Дуанти.
— Вианор, — спросил наконец и Грэм. — А что за звуки были перед боем на площади? Будто играет труба и где-то бежит табун лошадей. Я уже несколько раз это слышал — в Эшпоре и позже, на «Сером Ките» у Хорса.
— Как, ты тоже слышал? — изумился Дуанти. — Я-то думал, это только мне померещилось.
Рыцарь вопросительно взглянул на Вианора, и маг, как бы нехотя, медленно подбирая слова, отвечал:
— То, что слышишь ты, Грэм, и ты, Дуанти, это как бы наш клич. У меня это лошади, у Браннбога — труба. Это… как бы наш знак, можно сказать — наша тень.
— Но тень не звучит, — возразил Грэм.
— Смотря какая тень, — бросил Трор.
— И смотря кто её отбрасывает, — кивнул Вианор. — Опять же, не все могут её заметить. Обычный человек ничего не услышит, а вот от мага или колдуна её надо нарочно прятать. Я сразу понял, что Грэм её чувствует, но хорошо, что ты, Дуанти, — тоже.
— Но откуда она взялась у вас с Трором? И почему эта тень у вас именно такая? — допытывался Дуанти.
Вианор засмеялся.
— Ты и не подозреваешь, юнга, до каких тайностей добираешься. Впрочем, правильно, сеньор почемучка, — может быть, когда-нибудь старого Вианора растрогает твоя любознательность.
Когда ложились спать, Дуанти негромко пожаловался Грэму:
— Сплошные тайны и загадки. В море мне показывали, что надо сделать, и давали по шее, если я долго учился.
— Ну, если ты соскучился, то дать по шее и я могу, — отвечал Грэм.
— Спасибо, сеньор принц, — поблагодарил Дуанти, — в другой раз.
Он мгновенно уснул. А вот Грэму не спалось. Его терзала мысль — неужели он действительно такой слабак и трус, как говорил Стагга Бу. Если бы не та птичка… в ней, и верно, как будто есть что-то знакомое… Грэм поднялся и тихо приблизился к Вианору, сидевшему поодаль от костра спиной к дереву — маг взялся нести первую стражу.
— Вианор, я хочу спросить… не про магию… В Ориссе с той тварью я действительно сплоховал? Может быть, я и впрямь слишком труслив?
— Вот что тебя мучает… Нет, Грэм, ты действовал хорошо — как мог.
— Как мог… Но Трор сражался, а я…
— Но ты — не Трор.
— Но мне было страшно, Вианор!
Тем временем и Трор поднялся со своего места и подсел к собеседникам.
— Ты неправильно понимаешь силу, оруженосец Грэм, — заметил он. — Знаешь, чем ты уступаешь Дуанти?
— Он посмотрел мир, а я — нет.
— Да, — согласился рыцарь. — А еще?
— Ну… он веселый.
— Дуанти не боится спрашивать, а ты часто молчишь, — сказал Трор. — Он не стесняется, если чего-то не умеет. А ты слишком горд. Но опасна не слабость, опасно, что ты не хочешь её понять. А без этого ты не сможешь действовать точно — и будешь мазать мимо цели.
— Более того, — вступил Вианор. — Иногда как раз слабость может дать опору для точного, правильного действия.
— Я иногда совсем не понимаю вас с Трором, — признался Грэм.
Вианор помолчал.
— Пожалуй, вам с Дуанти настало время узнать, как я обзавелся своей звучащей тенью. Эй, господин юнга, подойди-ка сюда, тебе тоже не худо послушать.
— Капитан Вианор, а как ты узнал? — отозвался Дуанти со своей постели.
— Сеньор юнга перестал храпеть, — отвечал Вианор со всегдашней улыбкой — и все засмеялись.
* * *
— Это история об одном мальчугане, который в шесть лет потерял отца и всю родню, кроме старой бабки. Дело было в горах Каттор-Хата, а тамошние горцы будут, пожалуй, посвирепей креоских корсаров. Дерутся там насмерть, без пощады, и если возникнет вражда между родами, то она будет длиться, пока один из родов не будет полностью истреблен. Горцы Туганчира такие же — наверно, поэтому мы с Трором так легко понимаем друг друга. Но в Туганчире, по крайней мере, повинуются королю и его закону, — ну, а в Каттор-Хате каждый сам за себя.
Вот так и получилось, что за того карапуза некому было вступиться. Гариф, которому служил его отец, был убит в межплеменной войне, а заодно прирезали и всех его слуг. Спаслась лишь полоумная старуха — потому что прикинулась мертвой. Вот она-то и выходила внука и объяснила, кому он должен мстить за отца. И тот малолетка, надо сказать, люто возненавидел своего врага, могущественного гарифа Еги. Но сразить его мечом мальчишке было не под силу, а ждать, пока он вырастет и окрепнет, тот малолетний мститель не хотел. И старуха отвела его к колдуну. В Каттор-Хате их безумно боятся, и есть за что — могущество иных не уступит и высочайшим из магов Семилена. Хорошо, что их мало интересует здешний мир, его богатство и власть, таково правило их науки. А то бы Анорине пришлось худо без всякого Сэпира… впрочем, достаточно плохо и то, что его, похоже, поддерживают чародеи Тунга.
Так вот, тот колдун, к которому попал этот мальчишка был весьма и весьма умелым. Духи велели ему принять ученика, и он учил мальчишку, как родного сына. А ученику колдовская наука давалась неожиданно хорошо. Ученику Савиена не исполнилось и десяти лет, когда он сумел, наконец, отомстить гарифу Еги. В наших Хатских горах, надо сказать, жизнь человека ни во что не ставят, куда дороже, к примеру, кони. И то сказать, это главное богатство Каттор-Хата — не считая его колдовского знания. И десятилетний колдун не стал насылать смерть на самого гарифа Еги. Он поступил иначе.
Однажды, когда табуны — а их у владетельного гарифа было много — перегоняли на летние пастбища в горы, все лошади вдруг взбесились и понесли. Они, табун за табуном, лошадь за лошадью, подбегали к краю бездонной Гачанской пропасти и бросались вниз, падали на скалы внизу и разбивались. Никто не мог остановить их — погибли все. Суеверные погонщики в ужасе от такого бедствия разбежались во все стороны. Сам гариф от потрясения лишился речи и ослеп. В роду сочли его проклятым, бросили в горах, а сами разбрелись кто куда.
Ну, а старуха и её внук — те ликовали, особенно внук. Колдун Савиен похвалил ученика за собранность и прилежание. Но спустя недолгое время его ученику вдруг стали являться погибшие лошади. Они не разговаривали с малолетним колдуном, не спрашивали его ни о чем и не укоряли. Они только со ржанием мчались к пропасти — и прыгали вниз, прыгали, прыгали… во сне, а то и наяву. Колдун Савиен был несколько дней в раздумье, а потом сказал, что его ученику надо поискать себе белого учителя — себя Савиен считал небелым. Так несмышленый чародей покинул Каттор-Хат и начал долгое странствие по Анорине.
— Надо ли объяснять, — неожиданно сказал Вианор, посмотрев на Дуанти и Грэма, — что этим чародеем-недоучкой был когда-то ваш старый Вианор, а та моя тень, что вы слышите, — это топот лошадей, сброшенных в пропасть по воле малолетнего негодяя?
Все долго молчали, и наконец Дуанти тихо спросил:
— Вианор, а что было потом? Ты нашел белого учителя?
— Да, — отвечал маг. — Правда, не сразу, не в Кардосе, куда я сначала направился, а много позже, в Семилене. Но уже по пути в Кардос я обнаружил, что обзавелся тенью. Часто, когда нужно было решиться на что-либо, мне хотелось сдаться или попросту убежать. Я не ценил свою жизнь и не видел, за что мне сражаться. Но в такую минуту лошади Каттор-Хата снова начинали безумный бег в Гачанскую бездну, ржали, падали, разбивались — и я вспоминал, что мне некуда убежать и некому сдаться. Вот и получилось, что моя тягчайшая ошибка стала моим несокрушимым помощником, оберегом, что не подвел ни разу.
— Ты, Грэм, — обратился Вианор к оруженосцу, — считаешь, что дал слабину в Ориссе. Возможно. Но если уж так, то сделай это своим щитом, неразлучным с тобой, как тень. Оставь свой страх и свою слабость там, на камнях Ориссы. И тогда ты не сможешь струсить — потому что уже испугался, и не убежишь, потому что некуда, потому что твою спину и так уже подпирают булыжники мостовой Ориссы. Все, что у тебя осталось, — это идти вперед и биться. И каждый раз, когда тебе придет время об этом вспомнить, твоя тень проявится и поможет тебе. Только это будет не бег лошадей, как у меня, и не звук трубы, как у Браннбога, а… хотя бы щебет той птички, твоей подружки, — неожиданно закончил Вианор.
Грэм подумал, что волшебник шутит, но Вианор и рыцарь оставались совершенно серьезны. Дуанти явно хотел что-то спросить, но Вианор повелительным жестом остановил его.
— Все, сеньоры почемучки. Достаточно ночных разговоров.
— Но я хотел спросить сеньора Трора про его историю! — запротестовал Дуанти.
— А я хотел спросить, когда молодые господа изволят спать, — невозмутимо отвечал Вианор.
И Грэм почувствовал, что его неудержимо уносит сон.
Наутро, уже на пути в Шлем, Дуанти неожиданно спросил:
— Вианор, а что это такое я видел во сне?
И он описал тот стол, у которого уже дважды оказывался и Грэм.
— Дуанти, а ты не видел там человека с провалом на месте лица? — спросил Грэм.
— Да, — отвечал Дуанти, — он спрашивал меня, хочу ли я сыграть с ним партию. Тебе это тоже снилось?
— Не теперь, — отвечал Грэм. — Раньше, и даже два раза.
— Это не сон, — произнес Вианор. — Ты, Дуанти, был этой ночью в гостях у Сэпира и видел ту самую рулетку. Так же, как раньше Грэм.
— А что это значит?
— Многое. Ты вступаешь в игру с Сэпиром, — а ты, Грэм, уже вступил. Вот что вам важно знать: до известной степени все ваши действия здесь — это все равно что ходы в той игре. И наоборот.
— Допустим, — пояснил маг, — тебе, Дуанти, надо попасть в Кардорон…
— О нет, только не туда! — горячо возразил Дуанти.
— …Тогда в Ардию. Ты можешь пройти путь здесь, своими ногами, по земле — и это что-то изменит там, в рулетке Сэпира. Но ты можешь рискнуть и, наоборот, попытать счастья у стола. Если твой ход будет удачным, то рулетка сразу забросит тебя в Ардию.
— А если — неудачным?
— Тогда все зависит от самой рулетки и хода Черного Сэпира. Ты не сможешь противиться тому, что тебе выпадет — и вместо Ардии отправишься в тот же Кардорон. Кстати, чем это он тебе не угодил?
Дуанти комически вздохнул.
— Скорей, я ему не угодил. Рыночный судья присудил продать меня в Куманчир, когда меня схватили… по ошибке, конечно. Я полюбопытствовал, что носит в кармане один знатный господин, — невинно сознался Дуанти, — но меня неправильно поняли.
— А почему я каждый раз вижу у стола тебя и Трора… и ещё Миранну и отца? — спросил Грэм.
— Я полагал, что ты это понял, Грэм, — удивленно отвечал Вианор. — Да ведь мы же давно в игре! А вот почему ты не рассказывал о своей игре с Сэпиром?
— Я… не знаю. Думал, что это просто видение.
— У всякого везения, Грэм, бывают границы, — покачал головой Вианор. — Иногда лучше пропустить ход. В прошлый раз тебя спасло чудо — в образе серебристого дракона.
— Заметь, Грэм, и ты, Дуанти, — прибавил Трор, — ни Вианор, ни я не сделали там ни единого хода. Все наши ходы — здесь.
— Рыцарь повел рукой вокруг — и вдруг остановился прислушиваясь.
— За нами кто-то едет, — сообщил он.
Трор прижал ухо к камням дороги, послушал и добавил:
— Много людей на лошадях и в повозках. Это из Ориссы. И несколько всадников быстро скачут впереди всех.
— Вероятно, это посольство к нам, — решил Вианор. — Подождем здесь.
— А почему это должно быть посольство?
— А куда, по-твоему, исчез наш друг Стагга?
Они ждали не более получаса. Цокот копыт по дороге становился все отчетливей, и вот показалось несколько всадников в яркой одежде и с небольшими горнами у пояса.
— Это герольды, — сказал Дуанти Грэму. — Похоже, Вианор прав!
Увидев на обочине путников, герольды остановили коней. Старший из всадников учтиво произнес:
— Позвольте приветствовать господ путешественников. Нет ли среди вас сэра Вианора и сэра Трора?
— Это мы, — сдержанно улыбаясь отвечал маг. — Приветствуем и мы вас, герольды Ориссы.
— Господа, не так далеко за нами едет посольство во главе с протектором Гвинтисом. Не будете ли вы так любезны подождать встречи с ним здесь?
— Будем, — так же сдержанно отвечал Вианор.
Герольд вскинул горн и протрубил. Вскоре донесся ответный сигнал, а спустя полчаса показалась кавалькада всадников на великолепных лошадях и несколько богатых повозок. Они остановились, часть всадников спешилась. Снова заиграли горны, и из карет не спеша вылезло несколько богато одетых людей с выражением чрезвычайного достоинства на лицах.
Вианор, а следом остальные, поднялся с места. К магу со спутниками направилось несколько ориссийских вельмож во главе со стариком, одетым в лазурно-малиновый плащ. В руке он нес серебряный жезл с золотым навершием в виде каравеллы.
— Это Гвинтис, протектор Ориссы, глава Совета Старейшин, — шепнул Грэму Дуанти.
Они подошли вплотную к путникам — и вдруг все преклонили одно колено и склонили головы. И тут стал виден гном Стагга Бу — он стоял за спиной протектора и сияя размахивал своим колпачком.
— Прими признательность Ориссы, лорд Вианор, — торжественно произнес протектор Гвинтис, — за спасение нашего города от чар Черного Сэпира.
Он поднялся и с прежней торжественностью добавил:
— Мы также спешим принести нашу благодарность за участие в этом твоим спутникам, сэр Вианор, — высокородному лорду Трору, а особенно вам, принц Грэм, — протектор сделал кивок в сторону Грэма, — и вам, лорд Дуанти, — вновь кивок, но теперь протектор отчего-то поморщился. — Ваши заслуги мы намерены отметить особо.
— В свою очередь и мы признательны Ориссе за её благодарность, протектор Гвинтис, и принимаем её как великую честь, — столь же торжественно отвечал Вианор, — но Грэм отчетливо различал в его глазах смешливые искорки.
— Мы очень сожалеем также, — продолжал протектор Ориссы, что ваше знакомство с Ориссой, принц Грэм, произошло столь драматичным образом. Обещаем, что в следующий ваш визит наш город встретит вас с должным великолепием. И, конечно, я должен благодарить почтенного гнома Бу… э…
— Бу Ансуз Стагга Бу, — с серьезным надутым видом подсказал гном.
— Да… Ансуз Бу… это он открыл гражданам Ориссы, кому она обязана своим спасением.
Стагга Бу сделал во все стороны несколько церемонных кивков.
— Сэр Вианор, — продолжал меж тем протектор Гвинтис, — мы охотно просили бы вас со всеми спутниками быть гостями Ориссы. Город не мог бы и мечтать о лучших защитниках, так что если бы вы пожелали остаться у нас… Но, видимо, это желание несбыточно?
— Увы, протектор, — развел руками Вианор, — опасность грозит не только Ориссе. Мы направляемся в Ардию.
— Что ж, в таком случае мы готовы всячески содействовать вашему путешествию. Не согласитесь ли вы обсудить наши дела за маленьким праздничным столом?
— С великим удовольствием, — отвечал маг.
Присоединившись к остальным, Стагга негромко предупредил:
— Сэр Вианор! Я промолчал о том, что вы отпустили Уорфа. Не проговоритесь ненароком.
— Почему, Стагга?
— Я так понял, что в том месте, где оказались орисситы, они были под его пятой. Они не простят, если узнают, что вы лишили их возможности расплатиться со своим тираном.
Но тут всех пригласили за стол, а после трапезы разговор пошел о другом.
— Протектор Гвинтис, как вы представляете положение дел в Анорине?
— Сами понимаете, лорд Вианор, у нас нет ещё свежих новостей. Но в общем, дело идет к войне. Расклад сил… вот это не так просто. С одной стороны, Сэпир, Иззе с его великанами, вероятно, Туганчир, Куманчир, а возможно, и Кардос.
— Даже так? Кардос?
— Да, там неладно. Магистр Перуджион во всем слушается Верховного Друида, а для того — что Семилен, что Тунг — все мерзкие колдуны, кроме его друидов, жрецов Астиаля. Правда, и Сэпира там не жалуют. В общем, может быть по-разному.
— Ну, а с другой стороны?
— Ардос, в первую очередь. Семилен. Та часть народа и знати Анорины, что хотят возвращения короля Бойтура. Вероятно, Людена.
— Солонсия?
— Вряд ли. Герцог Солонса постарается остаться в стороне. И, конечно, ещё мы, Орисса, и, я полагаю, народ Крео. Это против Сэпира.
— И ещё маг Вианор и рыцарь Трор, — подытожил маг. — А еще, возможно, кое-кто из наших с Трором друзей.
— Ольски?
— Возможно.
— Возможно, не только они, — добавил Трор. — На Увесте, я знаю, найдется несколько хороших бойцов, что не откажут в помощи рыцарю Трору.
Протектор пошевелил рукой в седой бороде, размышляя.
— Что ж, силы примерно равны. Но… рулетка Сэпира, уважаемые лорды. Я не вижу для сэра Вианора возможности поспеть везде, если Черный Граф начнет опустошать Анорину сразу целыми городами.
— Да, — согласился маг, — везде мне не поспеть. Но, может быть, и с рулеткой удастся что-то сделать. Это уж предоставьте магам. Во всяком случае, Ориссе не грозит новое исчезновение.
— Зато ей может грозить карательный поход Сэпира, — заметил Трор. — А возможно, и бароны западного побережья найдут случай удобным, чтобы разгромить старого соперника.
— Это так, — вздохнул протектор, — мы перебиваем Кардосу морскую торговлю. Пока мы были под покровительством королей Анорины, можно было смеяться в лицо Кардорону. Но теперь… да, угроза серьезная.
— Отсюда следует, что надо немедля дать весть капитану Хорсу. Он сам обещал нам привести своих людей в случае нужды. С моря креосцы вас прикроют, а с суши взять Ориссу не так-то просто.
— Сэр Трор, — вмешался воевода Ориссы, — мы и сами знаем военную науку.
— Я ничуть в этом не сомневаюсь, — слегка поклонился рыцарь.
— Хотелось бы знать, какие у вас самих планы? — продолжил воевода.
— И чем вас может отблагодарить Орисса? — поторопился вставить протектор, заглаживая бестактность своего военачальника. — Какой помощи вы желали бы от нас, господа?
Вианор и Трор посмотрели друг на друга.
— Мы направляемся в Ардию, — отвечал маг. — Оттуда постараемся с вами снестись. Лучшей помощью королю Веселину будет стойкость Ориссы, если начнется осада. А сейчас…
— Сейчас нам было бы кстати разжиться лошадьми для четверых и пони для Стагги, — сказал Трор. — Ну и, кое-какие припасы в дорогу.
Протектор Гвинтис тотчас дал распоряжения, и когда маг с остальными вышел из шатра, к ним подвели четырех ухоженных лошадей и пони. К седлу каждой были приторочены дорожные сумки, явно набитые до отказа.
— Я догадываюсь, — шепнул Грэму Дуанти, — в каждой сумке наверняка лежит по толстому кошельку.
— Я лично больше жалею о том паштете, что нас угощали, — негромко отвечал Грэм. — Ох, и вкуснятина!
— Да, паштет — это вещь. Но подожди, в тавернах Шлема и Проса тоже неплохо кормят!
