Глава 2. Трое в лодке и Стагга Бу
Наверно, Грэм спал бы и дольше, но его разбудил Вианор:
— Мастер Грэм! Не будьте таким засоней. Право же, это заслуживает того, чтобы проснуться!
Грэм вскинулся так, что едва не опрокинул лодку.
— Что?!. Где мы?.. А… Доброе утро, господин маг… И вам, сэр Браннбог.
— Скорее, добрый день, — невозмутимо поправил Вианор. — Посмотри-ка, кто к нам спешит — вон там, в море.
Юноша огляделся. Над косым серым парусом трепыхался на ветру желтый флажок Ориссы, на корме хозяйничал, готовя завтрак, Трор, а там, куда показывал маг, маленькая потешная фигурка нелепо карабкалась по волнам. Она стремительно приближалась, и Грэм с изумлением узнал своего вчерашнего знакомца-гнома — или, может быть, это был его соплеменник в таком же камзольчике и колпаке.
— Это гном-предсказатель на водоступах, — пояснил Вианор. — Посмотрим, каким свежим предсказанием он нас позабавит!
Гном приблизился и теперь двигался бок-о-бок с лодкой в трех-четырех локтях от борта. Он постоянно шевелил ногами, как бы оступаясь — выглядело это так, будто он стоит на какой-то скользящей по волне дощечке и должен то и дело восстанавливать равновесие. Но — это Грэм видел ясно — никакой дощечки под ним не было, и все же он как-то держался.
Меж тем, как и вчера, гном принял торжественную позу и раскрыл было рот, но Вианор остановил его:
— Погоди, погоди, дружок. Ты ещё успеешь возвестить, что ты там выкопал в вашей предсказательной шахте. Для начала неплохо бы поздороваться… и кстати, у нас тут поспевает чаек — как насчет чашечки-другой?
Гном с негодованием отказался:
— Я прибыл сюда по делу, сэр Вианор, а не для светских удовольствий!
И он снова попытался принять важную позу, но едва начал говорить, как «что-то» под его ступнями выскочило из-под них, и маленький человечек вверх тормашками полетел в воду. Трор расхохотался, а у глаз мага собрались смешливые морщинки, и Грэм понял, что падение гнома подстроил он.
Коротышка вынырнул, отфыркался и кое-как взгромоздился на свою невидимую дощечку.
— Ай-ай-ай, как вы неосторожны, дорогой друг! — насмешливо посочувствовал волшебник. — Ну, теперь-то уж вы не откажетесь составить нам компанию к чаю!
— Сначала дело, потом житейские разговоры, — упрямо возразил гномик, выливая воду из колпака — и тут же вновь бултыхнулся в море.
— Да что же с вами такое, любезный Бу Ансуз Стагга Бу! — вскричал маг. — Надеюсь, я правильно вспомнил ваше бесценное имя? По всему, сказывается недостаток практики морских путешествий!
Гном так и сверкнул глазами:
— Вам грешно смеяться над собратом-магом, сэр Вианор!
Тут уж расхохотались и Трор, и Вианор, да так заразительно, что вскоре к ним присоединился и Грэм, а под конец и сам Бу Стагга Бу.
— Собрат-маг! — каков, а? Ну, хорошо, хватит, — остановился Вианор. — Конечно же, дело вперед всего. Итак, просветите нас, Стагга Бу, о превратностях нашей судьбы!
Гномик вздохнул и без всякой торжественности промямлил:
— Где трое, там четвертый. Где беда, там находка. Малое берет в плен великое. Туча обложила все небо. Вторая беда…
Тут гном все-таки не удержался, и не без помпезности заключил:
— …и лишь тогда — возврат!
— Все? — спросил Вианор.
— Все, — невозмутимо отвечал Стагга Бу — и ангельским голосом добавил: — А теперь я готов принять ваше приглашение на завтрак. Знаете, так кстати будет попить чего-нибудь горячего! Представьте, дорогие сэры, пока я к вам добирался со своим бесценным предостережением, то раз восемь бухнулся в море!
— Милости просим, — отвечал Трор.
Он помог Бу залезть в лодку, и гном тут же важно сел на одно из сидений. Меж тем, пока Трор на корме готовил чай — а пользовался он чем-то вроде переносного очажка, как разглядел Грэм, — Вианор доверительно рассказывал:
— Как ты полагаешь, мастер Грэм, откуда этот народец извлекает свои пророчества? Некоторые считают их гномьими выдумками — и ошибаются, а другие усматривают тут глубочайшие прозрения — и тоже ошибаются. Господин Бу, вы не расскажете мастеру Грэму о вашем предсказательном промысле?
— Я с ним не разговариваю, — отвечал гном, — он пытался меня поймать!
Трор и Вианор переглянулись:
— Так вы, значит, старые знакомые? Воображаю, чего он наболтал. Так вот, Грэм, — все свои прорицания гномы буквально выкапывают из-под земли, ты это можешь себе представить?
— Нет, — сознался Грэм.
— В Унгурских горах, — пояснил маг, — когда-то давно гномы наткнулись на заброшенную шахту, и она, как обнаружилось, снизу доверху забита предсказаниями. И что же ты думаешь, мастер Грэм? — эти малыши взялись извещать жителей Анорины…
— Неправда, — живо вставил Стагга Бу, — мы заглядываем и на Увесту, и на Очаку.
— …в общем, всех, кого не лень, об их грядущем. А происходит это примерно так: взбредет в голову какому-нибудь непоседе прогуляться по Анорине, как он тут же лезет в эту шахту. Пороется в табличках, посмотрит ту, другую, заинтересуется какой-нибудь, перевернет её — а там написано — ну, положим, так: Грэму, Трору и Вианору такого-то числа, а то просто: во вторник, человеку с вислым носом. Нести — не нести? — размышляет отважный вестник. А! — ну-ка, развеюсь! — и отправляется в путешествие. И если ты полагаешь, Грэм, что наши доброхоты сами хоть что-то смыслят в своих предсказаниях, — то — увы, нет, ещё меньше тех, кому они доставляют свои вести.
— Но все, что Стагга Бу сказал мне, исполнилось! — возразил Грэм. — Я увидел дракона над Анориной, и встретился с… — тут Грэм запнулся — с великим человеком, и вечером была опасность, и…
Вианор внимательно посмотрел на Грэма:
— Допустим, это предсказание сбылось, но повлияло ли оно как-то на твои решения?
— Нет, — признал, подумав, Грэм.
— А ведь только это и важно! И кстати уж, значение сказанного вовсе не то, что ты думаешь.
— А какое?
— Это великие строки из одной нездешней книги, — загадочно отвечал маг. — Между прочим, я был в той шахте и тоже рылся в её табличках — и что же, там рассыпаны самые разные книги самых разных народов, — без всякого порядка, навалом.
— А откуда они там взялись?
— Об этом же меня спрашивали все гномы. Но никто этого точно не знает. Известно только, что это след от Первых, и вероятно, дело рук Астиаля или иных магов его времени. Я думаю, все замышлялось просто как библиотека, собрание гадательных книг всех миров. Но наши мудрые гномы, как видишь, рассудили иначе.
— Но как им удается успеть к нужному сроку? — спросил Грэм. — То есть, я хочу сказать, иногда, наверное, приходится спешить куда-нибудь за тридевять земель…
— И тут никак не обойтись без волшебства, — кивнул маг. — Верно, и в этом-то вся притягательность такого занятия. Но опять же, заслуги гномов в этом нет — все чудеса происходят силой магии, заключенной в самих предсказаниях, точнее — табличках. Возьмись хотя бы и ты доставить такую весть, и она бы сама вооружила тебя всем, необходимым для этого. Скажем, ты вдруг полетел бы за моря… а не то рассекал бы их на водоступах, как наш друг Стагга Бу. Но стоит такому вестнику достигнуть родного берега на обратном пути, и, можешь не сомневаться, море ему по колено уже не будет.
— А я и не собираюсь снова прыгать по волнам, — немедленно подал голос маленький человек. — Все пророчества я уже возвестил, и — если вы только не против — я не возражаю добраться до берега вместе в вами.
Трор и Вианор снова обменялись взглядами и засмеялись.
— Ну, вот видишь, Вианор, — сказал Трор, — уже все и сбывается. Как это там у Стагги Бу? — «где трое, там и четвертый», верно?
— Признайся, друг Стагга, ведь ты нарочно отыскал эту табличку со знакомыми именами, чтобы добраться до нас, — заметил волшебник.
— Ну и что? — не стал отрицать Бу. — Помнится, в горах Каттор-Хата господа Трор и Вианор не очень-то обиделись на мое появление!
— Что ты, Стагга, мы и теперь рады ничуть не меньше, — от души заверил маг.
Меж тем поспел чай, и честная братия принялась за еду. Кое-какой запас был в лодке Вианора, но большая часть завтрака состояла из того, что собрала в дорогу Миранна, — а Грэм ещё удивлялся ночью, что за сумку тащит с собой Трор. И теперь все четверо уминали окорок и стряпню тетушки Джамиссы — де ещё как уминали-то!
— Нет, сэр Вианор, — что ни говори, — сказал наконец Трор, а нет волшебства сильнее, чем мастерство хорошей стряпки.
— Полностью согласен, — отвечал маг.
— И я, — подтвердил Стагга Бу с набитым ртом.
— А из всех — у, какие пирожки! — из всех стряпок, — продолжал рыцарь, — самая волшебница — это, конечно, тетушка Джамисса.
— Совершенно согласен и с этим, — вновь поддержал Вианор.
— Как, вы знаете тетушку Джамиссу? — удивился Грэм.
— Угу! — отвечал Вианор, жуя кусок пирога.
— Если тетушка Джамисса — это та, кто пекла эти пышки, — сказал Бу, — то я тоже согласен с вами. Хотя, помнится, моя матушка иногда пекла тоже вполне съедобные булочки!
Грэм ел, не отставая от других, но мысли его были далеко от темы поваренного волшебства. То он вспоминал отца, Эшпор, Миранну… как все там, дома, после его побега? А то он вдруг переставал верить, что все вокруг — настоящее. Ведь всего день назад он изнывал от тоски на постылом острове, и вот — плывет по морю бок-о-бок с самым прославленным воином Анорины и самим Вианором! И такие люди с ним на равных… конечно, они старше, но совсем не чванятся. Вообще, Грэма поражало и восхищало больше всего то, как держат себя эти двое: они были неколебимо уверены в себе, но без малейшей спеси, и с каким-то особым весельем внутри, будто все время втайне знали что-то очень радостное и желанное. Как забавно было наблюдать рядом с ними этого гнома Бу с его церемонным важничаньем!.. впрочем, он все-таки очень симпатичный.
Меж тем трапеза закончилась, и Вианор сказал:
— Продолжая наши светские удовольствия, я бы не прочь потолковать о разных пустяках — например, о том, что нынче происходит в Анорине. Если, конечно, это не вызовет неудовольствия у столь занятого человека, как наш гость.
— Нет, ничего, можете толковать, о чем угодно, — милостиво позволил Стагга Бу.
— Помнится, Грэм обмолвился недавно, что видел дракона, — заметил Трор. — Было бы интересно услышать, как это было.
— Мне тоже, — согласился маг, — но с тебя, Браннбог, рассказ о схватке с Черным Сэпиром.
— А мне хотелось бы узнать вначале об этом Сэпире… ты тоже обещал, Вианор, — напомнил Грэм.
— Итак, осталось узнать, что желает послушать Стагга Бу, — заключил Вианор.
Гном тотчас откликнулся:
— Про колдуна Сэпира я знаю, о схватке сэра Трора знает вся Анорина, так что я за рассказ про дракона!
— Но рассказа не получится — просто я вчера на закате видел с башни Эшпора, как над материком пролетел дракон, — отвечал Грэм. — Отец вообще мне не поверил, и сказал, что это была игра света в облаках, и мне все лишь показалось.
Но Вианор и Трор были серьезны.
— А как выглядела эта игра света?
— Он… по-моему, он был очень большой… с четырьмя крыльями… и сверкал на солнце, но не ярко — как какая-нибудь рыба в чешуе.
— И, возможно, это была она, а не он, — добавил Вианор. Так, так…
— Значит, мне не показалось?
— Вряд ли. Четырехкрылый дракон в серебряной чешуе слишком редкая птица, чтобы казаться просто так.
— Похоже, он — или она — летела на свой остров, — сказал Трор. — В других обстоятельствах не мешало бы там побывать, раз уж мы проходим рядом.
— А что — этот дракон означает что-то особенное? — спросил Грэм.
Вианор ответил не сразу:
— За всю историю Анорины, начиная с Первых, этого дракона видели раза три, и всегда это совпадало с разными потрясениями. Так что очень может быть, что означает. А вот что именно… Кто знает… Разве что у нашего друга Стагги припасена пара табличек, где все написано. Как, Стагга Бу?
— А вот назло не скажу! — тут же вскинулся гном.
— Но, может быть, ты расскажешь нам о моей битве с Сэпиром? — попросил Трор. — Любопытно узнать, насколько точна бывает молва в Анорине.
— Никакая не молва, а сведения из самых первых рук, — живо возразил Бу. — Мой кузен Вагга наблюдал за всем из одной нашей тайной пещеры близ Атлана. Так что я знаю все, как оно было!
— Послушаем? — предложил Вианор Грэму, и тот кивнул.
— В полдень к Главным воротам Черного Города подскакал по южной дороге высокий рыцарь, — начал повествовать гном. — По белому соколу на его щите было ясно, что это сам Трор. Но и не будь этого герба, каждый узнал бы сэра Браннбога, когда он достал меч, — ведь это был знаменитый Ольсинг, меч Трора. Этим мечом сэр Трор трижды ударил в ворота и голосом, который был слышен в самых дальних закоулках Атлана, вызвал Черного Сэпира на поединок, от которого нельзя отказаться.
Гном сделал паузу, окинул взглядом своих слушателей и продолжал:
— Ведь Трор звал Сэпира на поединок смерти и силы, когда победителю достается не одна только жизнь, но память и воля побежденного. Таков устой Анорины, и даже Граф-без-лица — да сгорит он в пламени Тунга! — не имеет власти переступить его.
— Ну, не совсем так, — поправил Трор. — Просто Сэпир рассчитывал победить, вот и вышел.
— Да, Сэпир вышел. Но сначала открылись ворота, и оттуда выступило его воинство. Они стеной выстроились вокруг небольшого поля у Главных Ворот, отрезая сэру Браннбогу пути отхода, и были среди них даже великаны из Иззе. И вот они дико взвыли, и тогда из города показался верхом на огромном звере их гнусный властелин. Но никто не мог увидеть его — глазам представало только большое черное пятно, вроде некого облака, внутри которого сверкали страшные багровые всполохи. Казалось, даже небу стало жутко и отвратительно глядеть на это, потому что оно все заволоклось облаками, и на землю упала тень.
Но рыцаря Трора это не устрашило. Он устремился на врага с Ольсингом в руке, закинув за спину щит. И битва началась, и была столь ожесточенной, что оба противника скрылись из глаз. Столбом поднялась пыль, и из неё проглядывало лишь черное пятно, мечущееся туда-сюда по всему полю, а ещё мелькали всполохи, и слышался ужасный лязг. И так длилось несколько часов, и пока шло сражение, небо совсем потемнело, и оттуда то и дело со страшным грохотом слетали молнии. Ужас охватил даже рать Черного Сэпира, и они все разбежались подальше от опасного места, кроме нескольких великанов и тех слуг Сэпира, что рядом со своим господином утратили всякую способность чувствовать что-либо.
И когда всем уже казалось, будто неминуемо надвигается что-то совершенно ужасное, может быть — вся земля Анорины рухнет на дно океана, когда небеса раскроила такая огромная молния, будто они порвались пополам и с грохотом падают вниз, — тогда вдруг в одночасье все стихло, небо очистилось, и выглянуло солнце. И те, кто мог видеть, увидели, что черная завеса Сэпира куда-то сгинула, и только её клочья тают по краям поля, а к воротам Атлана бежит какой-то пузатый урод, вот только лицо его оставалось прикрыто чем-то вроде черного пятна.
— Хорошее зрение у кузена Вагги, — вставил Вианор.
— Да, и он даже заметил, что позорный трус Сэпир дрожит от страха, а ещё он вопил — то звал на помощь, то молил о пощаде. А рыцарь Трор сел на своего коня, взял копье и устремился вдогонку за беглецом, чтобы пронзить его с ходу. И так был грозен непобедимый воин Браннбог, что никто, даже великаны, не решились бы преградить ему путь. Казалось, гибель мерзкого колдуна неотвратима, но…
Стагга Бу сокрушенно вздохнул, вновь оглядел всех, покачал головой и продолжал:
— Но тут, правее ворот, внезапно открылось видение, и подобного ему ещё не являлось глазам анорийцев.
Вместо городской стены возникла вдруг стена неведомого прекрасного замка, и на балконе его стояла женщина, красоту которой словами передать невозможно. И эта иноземная королевна, не замечая ничего, смотрела куда-то вдаль, — туда, где над зелеными холмами садилось солнце, — но не солнце Анорины, нет, это было изумительное бирюзовое солнце какого-то иного мира. И такой пленительной задумчивостью, таким загадочным покоем веяло от облика этой прекрасной гостьи и от всей дивной картины, что захватывало дух, и нельзя описать чувство, враз охватившее всех. Хотелось не то плакать, не то смеяться от радости… или какой-то особой пьянящей грусти…
— Грэм взгянул на Трора. Лицо рыцаря окаменело, но синие глаза его горели. Серьезен был и Вианор. А Стагга Бу рассказывал дальше:
— А неподалеку от того балкона, на дороге вдоль замка лежал огромный змей, и так казалось, он стережет эту прекрасную госпожу. И откуда-то из замка, а не то из тех зеленых холмов внятно доносилось звучание рожка или трубы — кто знает, на чем играют в том мире. И разве что сама эта музыка могла бы передать невозможное очарование, исходившее от всего этого видения.
И сэр Трор, не мешкая ни мгновения, отклонил своего коня вправо, оставив погоню за вопящим колдуном, и поскакал с копьем наперевес, чтобы поразить того свирепого золотого змея. И когда он был уже близко, все видение внезапно пропало, а рыцарь Трор оказался в западне. На него набросили проволочную сеть, а после ещё одну. Но и тогда рыцарь Браннбог, поднявшись на ноги, пытался прорубиться своим Ольсингом, и тут один из великанов подошел сзади и оглушил его ударом исполинской дубины.
И тогда Сэпир, застывший у ворот Черного Города, расхохотался, и к нему отовсюду стало стягиваться его бежавшее войско. А рыцаря Трора связали и…
— Достаточно, — прервал маг, — остальное мы знаем.
Он вопросительно посмотрел на Трора. Тот кивнул:
— Пожалуй, мне нечего и добавить, сэр Вианор. Все примерно так и было.
— Итак, ты не смог распознать обмана.
Трор тяжело вздохнул.
— Я изнемог в битве, Вианор, все мои чувства притупились, глаза заливал пот… А главное — ты ведь знаешь, как я дорожу каждой возможностью такой встречи! Я опасался промедлить, как тогда…
— И не заметил разницы между лазурным и бирюзовым, — закончил маг. — Что ж, теперь все придется начинать сначала.
— А это видение, — спросил Грэм, — его нарочно подстроил Сэпир?
— Ну, нет, — нахмурился Вианор, — Сэпир был уже повержен и не смог бы этого. Ему кто-то помог. Кто-то, кто знал эту дверь и, по всему, был в сговоре с Черным. А еще, — маг посмотрел на Трора, — этот кто-то должен знать и твою тайну, Браннбог.
Рыцарь пристукнул кулаком по колену:
— Это-то меня и тревожит! О пленнице змея я рассказывал лишь тебе, а тогда, в лесу Куманчира со мной никого не было, так откуда же, сожги их Тунг, они все прознали? И не менее горько, Вианор, что мой Ольсинг достался врагу — мне теперь порой кажется, будто у меня отняли руку.
— А мне не менее горько, — подал голос замолкший было гном, — что мой славный рассказ не вознагражден подобающей похвалой. Похоже, в Анорине уже некому оценить благородное искусство сказителя!
— Что ж, это упущение я готов исправить прямо сейчас, — отозвался волшебник. — Мы, и правда, не воздали должное твоему владению словом. Говорю не шутя, Стагга, — тебе следовало бы посвятить себя этому ремеслу. Не удивлюсь, если ты станешь лучшим сказителем преданий или, по крайности, главным летописцем где-нибудь при дворе Ардоса или Солонсии.
— Да, мне все представилось так, будто я сам находился там, у ворот Атлана! — поддержал Грэм.
Гном, не скрывая своего удовольствия, поднялся с сиденья и раскланялся на все стороны.
— В одном твой рассказ неточен, друг Стагга, — заметил Трор. — От поединка смерти и силы все-таки можно уклониться. Для простых анорийцев, к примеру, вовсе не обязательно принимать такой вызов. Вот боец или маг, если откажется от боя, может потерять всю свою силу — воинскую и магическую. И неизвестно, когда это произойдет, — чаще всего так случается в самое неподходящее время, в другом бою или при иной крайней опасности.
— Потому что, — пояснил Вианор жадно слушающему Грэму, — в критический момент этот волшебник или рыцарь не решился положиться на свою силу, — и вот, его сила тоже перестает доверять ему.
— И в том одна из причин, — добавил Трор, — почему Черный Сэпир не решился убить меня, когда я был в его руках, а только заключил в Эшпор. Он не мог быть уверен, не отошла ли его сила ко мне, как к победителю, а если так, то с моей смертью и он мог потерять все.
— И среди этого всего, — кивнул Вианор, — самое ему дорогое — власть над рулеткой Астиаля! За неё Сэпир не пожалел бы отдать все остальное, хотя бы и свою колдовскую силу. Но раз возникла опасность для рулетки, то он согласился даже с тем, чтобы его враг сохранил жизнь. Ведь власть над рулеткой он на кон не ставил!
Трор с отвращением сплюнул в море.
— Как будто мне нужна эта поганая власть! Да и его поганая волшебная сила! Я и не собирался принимать такую пакость… впрочем, ему это и в голову не пришло бы.
— А вот это нам как раз на руку, — сказал Вианор. — Пусть Сэпир трясется за свою душу у себя в Черном Городе.
— А что это за рулетка и как она оказалась у Черного Сэпира? — спросил Грэм. — И откуда взялся он сам?
Маг почесал кончик носа:
— Это долгий рассказ, Грэм. Можно, впрочем, приступить к нему, наконец…
Но тут Вианор замолчал, как бы прислушиваясь к чему-то. А через пару минут в небе показался альбатрос. Издавая крики, он сделал несколько низких кругов над лодкой, а потом высоко взмыл и улетел куда-то на юго-запад. И Грэму показалось, будто эта птица о чем-то переговорила с Вианором, а ещё — что не только маг, но и Трор разобрал её весть — так внимательны были оба его великих спутника.
— Нет, эту историю мы пока отложим, Грэм, — произнес Вианор. — Видимо, у нас впереди кое-какие другие заботы.
— Стагга Бу, — попросил маг гнома, — ты не будешь так любезен взобраться на нашу мачту и глянуть на юго-запад?
Подсаженный Трором, гном проворно вскарабкался на верхушку и принялся разглядывать горизонт.
— Вижу паруса… И ещё одни, — вскоре начал сообщать гном. — Раз, два, три, четыре, пять… целая флотилия, я думаю…
— А флаг?
— Черная молния на красном поле.
— Корсары с Ай-Крео? — удивился Вианор. — Куда они плывут, тебе там не видно, Стагга?
— Не уверен, но, похоже, что нам наперерез, — отвечал Стагга. — Судя по развороту парусов и строю кораблей… хотя я, конечно, не моряк.
— Неплохо бы тебе ошибиться, приятель Стагга, — заметил маг. — Что ж, спускайся пока, надо обсудить эту новость.
— Я полагаю, сначала следует выслушать мастера Грэма, — предложил Трор. — Возможно, в Эшпоре он слышал какие-нибудь свежие вести о морском народе.
Грэм пожал плечами:
— Никаких особых толков не было. В Эшпоре говорили о креоских корсарах, что это отважные и свирепые воины… но это не назовешь свежей новостью. А раз кораблей много, то они, наверное, идут в набег. Но Орисса в другой стороне, а это побережье малолюдно, здесь нечего грабить… Не знаю, что и думать.
— Да, это странно, — согласился Вианор. — Там, на севере ещё Вилдам… и Эшпор. Крепость Вилдама взять непросто… не говорю уж об Эшпоре, а серьезной добычи они не сулят… не считая самих пленников.
И Трор с волшебником обменялись взглядами.
— В любом случае встреча с креосцами опасна, — сказал рыцарь. — Они в боевом походе, и живут теперь законом войны. Так что вряд ли удастся мирно разойтись. А защититься от целого флота мы не можем.
— И следовательно, хорошо бы вовсе избежать столкновения, — заключил Вианор. — Вот только удастся ли? Нас, конечно, уже давно углядели, а корабли корсаров быстроходны.
— Я знаю! — закричал тут гном Стагга, давно уже нетерпеливо разевающий рот. — Сэр Вианор подпустит корабли ближе и сожжет их молнией!
Рыцарь и маг расхохотались.
— Стагга, ты поистине создан, чтобы блистать на придворном совете! — заметил, отсмеявшись, маг. — А тебе не жалко, что столько народу погибнет?
— Это разбойники, так им и надо! — возразил гном и свирепо вытаращил глаза.
— Это разбойники, — согласился Вианор, — но пока что они на нас не напали.
— И они не только разбойники, Стагга, — добавил Трор. — Люди моря отважны, даже жестоки. Но они отличные мореходы и живут больше торговлей, чем разбоем. Креоские моряки умеют ценить не только меч — или золото — или вино, но и слово. Мало кто способен так держать клятву, как воин с Ай-Крео.
— Хорошо, — не отступал гном, — обойдемся без молнии. Тогда Вианор вызовет волшебный ветер, и он унесет наш славный кораблик далеко от корсаров. Они и почесаться не успеют!
— Мысль не столь плоха, — отвечал маг, — но взгляните-ка на наш парус.
Грэм глянул на мачту и увидел, что парус совершенно обвис.
— Теперь нам тем более не уйти на паре наших весел. Ручаюсь, что хотя бы половина кораблей оснащена веслами, да и шлюпки, конечно, есть.
— Ну, а волшебный ветер? — не унимался Стагга. — Вианор, пожалуйста, натяните корсарам нос!
Вианор и нахмурился, и улыбнулся.
— Стагга, а что бы оставалось делать в мире, если бы все решалось одним волшебством? Найти верное решение, если на то пошло, это волшебство не хуже иного.
— Но, Вианор, — вступился Грэм, — если это только возможно, то почему бы и впрямь не вызвать ветер? Пока корабли креосцев обездвижены штилем, мы бы ушли далеко.
Маг что-то молча посоображал.
— Нет, — решительно сказал он наконец. — Во-первых, за всю жизнь мага мне так и не удалось по-настоящему подружиться с ветром. Вода, туман, дождь — это да, но не ветер. А во-вторых, этот штиль, я вижу это, послан неспроста. А — тут Вианор посмотрел на Стаггу — табличка из моей собственной предсказательной шахты — той, что внутри меня, — советует мне не прибегать к ветру и не бежать.
— Мой голос говорит мне это же, — поддержал Трор. — Нам опасней бежать, чем сближаться.
— Браннбог, — вмешался Грэм, — но ведь ты говорил, что защититься мы не можем.
— А как бы ты сам рассудил, Грэм? — спросил рыцарь, и глаза его смеялись.
Грэм подумал:
— Уйти нельзя… но и защититься нельзя… Значит, — он наконец понял, — Трор, ты хочешь сам напасть на корсаров!
— Верно, — рыцарь не скрывал своего удовольствия ответом Грэма. — Но, конечно, сделать это надо с умом. Мы должны захватить их флагман!
— И по всему, Браннбог, тебе не избежать единоборства с их предводителем, — добавил Вианор. — Хорошо бы решить дело этим.
— Они согласятся, — заверил Трор. — Я знаю людей меча. Только надо будет подобраться к кораблю незаметно.
— Это моя забота, — сказал маг.
— Ура! — снова закричал Стагга. — Вианор наколдует туман!
— На этот раз угадал, — ответил Вианор.
— А как мы тогда отыщем их флагман? — спросил Грэм.
— А это опять-таки моя забота, — отвечал Вианор. — Стагга Бу, ты не заберешься ещё раз на мачту?
И гном занял свое прежнее место впередсмотрящего.
— Э, нас вроде бы уже начали окружать, — сообщил он с высоты.
— Ну, тем лучше, — произнес Вианор.
Он прошел на нос, достал жезл и сосредоточенно проделал несколько непонятных движений. И вот, когда уже и Грэму стали видны корабли с Ай-Крео, начал собираться густой низовой туман. Трор взялся за весла, а Вианор попросил Грэма сесть у руля и подсказывал ему, какой держать курс.
Через полчаса впереди появилось неясное темное очертание большого судна. Вианор негромко предупредил всех о необходимости хранить молчание, и вскоре сквозь слабый плеск отчетливо послышались голоса. Трор без лишнего шума подогнал лодку к самому борту, и стала слышна перебранка корсаров.
— Верно, Дуанти, в волшебстве я мало что смыслю, — проговорил кто-то хрипло, — зато уж море я понимаю. Говорю тебе — и это безветрие, и этот туман не настоящие.
— Кто же, по-твоему, их на нас навел? — насмешливо поинтересовался веселый молодой голос.
— А об этом ты лучше спроси капитана Хорса, — отвечал собеседник. — Ему видней, кому наш поход поперек горла.
— Сизый Нос, уж не испугался ли ты той лодчонки, что мы собирались захватить? По-твоему, там были чародеи с Тунга?
— А может, и так, нелегкая их возьми, — проворчал Сизый Нос. — Да, недаром мне не хотелось идти в этот раз с Хорсом.
— Эй, Сизый! — гаркнул кто-то сверху. — Не болтай лишнего, а то отправлю тебя домой пешком по морю!
— Слушаюсь, капитан! — хрипло проорал матрос.
— Ты лучше приглядывай по сторонам, а то как бы нам не дождаться каких гостей на корабль в таком тумане.
— Есть приглядывать! — совсем близко над головой прохрипел Сизый Нос.
Трор, осторожно отпихиваясь веслом от борта, отогнал лодку ближе к носу.
— Начнем? — тихо спросил он Вианора.
— Прими мой меч, Браннбог, — маг протянул ножны. — Свенталь не заменит тебе Ольсинга, но иного доброго клинка у нас нет… впрочем, и недоброго тоже.
Рыцарь с почтением принял Свенталь.
— Стагга Бу, ты не мог бы, — начал Трор — и замолчал.
Только сейчас все заметили, что гном куда-то исчез.
— Ладно, не до него, — отмахнулся Вианор. — Стагга не пропадет.
Трор выпрямился, крепко ухватился за якорную цепь (якорь был спущен) и полу утвердительно произнес:
— Ты, сэр Вианор?
Вианор легко и быстро вскарабкался на корабль.
— Грэм, — позвал рыцарь.
— Нет, погоди еще, — остановил он юношу. — Две вещи. Ты не возражаешь побыть какое-то время, — хотя бы вверху, на палубе, — моим оруженосцем?
— Для меня это честь, сэр Браннбог, — серьезно ответил Грэм.
Что его удивило, так это спокойствие рыцаря. Впереди была неизвестность, может быть — смерть, но всего этого словно не существовало для Трора, как будто ему сейчас важнее всего было подобрать оруженосца.
— Прекрасно, — все так же негромко сказал Трор. — Я принимаю твою службу, оруженосец Грэм Эрскин. Теперь второе.
Трор чуть помолчал.
— Я знаю, — начал он наконец, — что ты осуждаешь отца за то, что он держал в крепости своего друга. Так вот, Грэм, тебе нечего стыдиться. Знай, что ещё в первый день, едва меня доставили в Эшпор, твой отец предлагал мне бежать. Я отказался, потому что ему это грозит слишком многим. И однако же, день спустя сэр Тиллас вновь предложил мне свою помощь в устройстве побега. Так-то вот.
— Я не успел сказать тебе это раньше и поэтому говорю сейчас, — пояснил Трор. — А теперь, мастер Грэм, — наверх!
Вверху Грэма подхватила крепкая рука Вианора, и тут же следом через борт легко перебрался и Трор.
— Пока затаитесь, — прошептал маг. — Через пару минут я уберу туман.
Они все стояли рядом. Туман стал ощутимо редеть, показались предметы вблизи, и тут вдруг Грэм в совершенном изумлении услышал, как где-то недалеко несется со ржанием табун лошадей — те звуки, что он слышал вчера на Сторожевой башне Эшпора. Но в этот раз, отчетливо различил Грэм, к этим звукам прибавился ясный голос трубы… или рожка, зовущий и неизъяснимо прекрасный.
А туман меж тем пропал вовсе, и их заметили — всех троих, стоящих на носовой площадке. И тогда, перекрывая шум и восклицания корсаров, Трор громовым голосом возгласил:
— Капитан Хорс! Капитан Хорс! Я вызываю тебя на поединок!
