Глава 2. Маги Анорины
Они вошли в Ардию через южные ворота — те, откуда шла дорога в Кардос — старуха, сердито бормочущая какие-то бессвязные ругательства, и сухой старичок, держащий её под руку. Стражник уже закрывал ворота, и старуха, яростно бранясь, огрела его клюкой по спине.
— Что же ты, доблестный витязь, — укоризненно выговорил солдату старичок, — неужели ты хочешь оставить ночевать в открытом поле двух немощных стариков?
Пробормотав извинения — сам не зная, за что — стражник пропустил эту пару в город, недоумевая про себя, как это он мог их проглядеть — ведь ещё минуту назад дорога была совершенно пуста. И вдруг солдату показалось, что со старухой рядом вышагивает вовсе не старичок, а угловатый худенький мальчуган, ибо не старческая немощь, а напротив, какая-то мальчишеская резвость сквозила в его движениях. Да впрочем, и старуха…
— Что за черт! — протер глаза стражник. — Померещится же в сумерках невесть что…
* * *
— Вианор, это правда, что ты хотел включить в Круг Уорфа, а Тикей Йор высказался против? — с любопытством спросил Грэм мага.
— Ты про давно или про недавно? — с озадаченным видом потер нос Вианор.
— Про то и про другое, — расторопно вставил Стагга Бу.
— Что ж, если про давно, то почти так. Однако я ничего не предлагал — в Круг Семилена Уорф просился сам, только не выдержал испытаний. А вот ныне я, действительно, предложил ему войти в наш новый Анорийский Круг — это послужило бы его проверкой и очищением.
— И что же Уорф?
— Он отказался, — коротко отвечал Вианор.
Они все стояли в закоулке Большой Парадной залы королевского дворца, ближе к выходу. Зала предназначалась для особо многолюдных приемов, и теперь казалась едва ли не пустой — придворных в ней почти не было — только маги, немного челяди и кое-кто из витязей. Что же до Уорфа, то он в это время сидел в подземелье дворца Веселина — под особой охраной, как посоветовал Вианор. К удивлению многих, Уорф-таки явился в Ардию, как он обещал Вианору в Ориссе, и покаялся в своих грехах перед народами Анорины. Но король Веселин не очень поверил в его раскаяние и посадил под замок — до кончины Сэпира, так сказал король. А Вианор как-то обмолвился, что Уорф выдал кое-какие секреты хозяев — очевидно, ожидая, что его за это приблизят к себе. Но — не вышло. И вот — Уорф ещё раз показал цену своему раскаянию.
Немного поодаль были Трор, Черник и Синд — артисты тоже прибыли на совет магов Анорины, а за большой колонной Грэм видел рыжие волосы Дуанти — он вовсю болтал с Энитой, наверстывая упущенное в разлуке. Труппа Черника добралась до Ардии лишь день назад, кружным путем — через Людену и Солонсию, и новости у них были не из лучших. Но, конечно, Эните и Дуанти сейчас было не до печали.
А Грэм тоже успел побеседовать с двумя магами ольсков. Впрочем, это опять же не было обычной беседой — скорее, продолжался тот же безмолвный танец, начатый лунной ночью где-то на цветущей поляне в заповедной роще. Конечно, ольски говорили по-анорийски не хуже Грэма, однако с ним они изъяснялись только так. Когда Грэм повстречал их днем, оба сделали знак повиновения и приветствия, но не ответили ни единым словом ни на один вопрос. Что ж оставалось? — Грэм вежливо попрощался и пошел на занятия, — между прочим, урок магистики под началом достопочтенного доктора Робура. Но мэтр в тот день оказался на высоте — он сам отправился с Дуанти и Грэмом встречать приезд в Ардию Тикея Йора — магистр Семилена, похоже, был единственным магом, перед которым мэтр Слынь по-настоящему преклонялся.
Почему так — это Дуанти и Грэм поняли при первом взгляде на магистра Йора. Он напоминал сразу Вианора и Трора той волшебной и воинской мощью, что очевидна была в нем и для обычного глаза. Но к этому, его окружала какая-то особая, золотая и мягкая, лучистость — казалось, её можно не только увидеть, но потрогать на ощупь. Разве что в ольсках Грэм встречал такую просветленность. Но ведь на то они и ольски, чудесный народ. А кроме того, их лучистость была лунной, серебряной, как бы слегка не от мира сего. Вот Тикей Йор — он был существом полудня, и волшебность его лучилась солнцем, а не звездами и луной, как у ольсков.
Пожалуй, даже Трор и Вианор в Эшпоре или Дэмдэм, или Сиэль не поразили Грэма так, как этот человек, магистр Семилена. То же и с Дуанти — он признался Грэму, что впервые почувствовал вкус и настоящее желание к науке волшебства. Оба сгорали от нетерпения сойтись при случае с главой Семиленского Круга поближе, но до сегодняшнего дня, до этого собрания в Парадной зале, они видели Тикея Йора лишь мельком. И вот, похоже, настал день…
Неожиданно Грэма что-то сильно толкнуло и обдало упругой горячей волной. И не только его — он заметил, что все разговоры в зале вдруг стихли, и тем яснее в этой внезапной тишине послышался скрип отворяемой двери и тихие шаги. Вслед за тем из-за колонны показались двое — невысокий худенький старичок с коротко стрижеными седыми волосами и старуха, на голову его выше, в каких-то лохмотьях и с клюкой. Старик с легкой полуулыбкой приблизился и окинул взглядом всех близстоящих — а к Вианору и Стагге с Грэмом меж тем подошли уже Трор и Дуанти. После этого этот странный старик забавно склонил голову на плечо и кротким голосом спросил Вианора:
— Сынок, это и есть твои детки, да?
К изумлению всех, Вианор низко склонился и поцеловал руку загадочному старику.
— Савиен, — произнес маг, — как я рад, что ты пришел!
Дуанти перемигнулся с Грэмом — они поняли, что это каттор-хатский наставник Вианора. И до того было странно видеть их великого учителя в роли младшего, что Грэм испытал даже что-то вроде веселья — на миг Вианор показался ему таким же зеленым и несмышленым юнцом, как он сам или Дуанти — и ему стало как-то проще и легче. Видимо, что-то подобное ощутили и остальные — в глазах Трора заплясали веселые огоньки, Дуанти подмигнул Грэму, а Стагга состроил уморительно-серьезное лицо и явно собирался ляпнуть что-нибудь позабавней. Но Савиен в тот же миг скосил на него глаза и как бы мимоходом заметил:
— Не предсказывай больше. Ты нужен слову.
И гном замер с открытым ртом, переваривая это неожиданное замечание. Кудесник же Каттор-Хата принялся разглядывать Грэма и столь же неожиданно произнес, слегка повернувшись к Вианору:
— Сынок, а ведь ты недосмотрел — у паренька-то захвачен его второй. То-то ему не впрок наука ольсков!
На миг перед внутренним взором Грэма мелькнул какой-то черный проем, и рядом с ним стоял какой-то мальчишка, смутно знакомый — и одно мгновение Грэму казалось, что он понял, о чем говорит Савиен — но тут же все отступило.
На лицо Вианора набежала тень — он-то, судя по всему, понял Савиена вполне.
— Это все Уорф, учитель. Я…
Но Савиен легким жестом остановил Вианора и повернулся к Дуанти. Коротко глянув на него, волшебник произнес:
— Бойся Уорфа.
И после всех Савиен окинул взором Трора и поцокал языком. Он ничего не сказал, но было видно, что он остался доволен.
— Так, так… Славные детки… Значит, это с ними ты хочешь остановить сына Сэрхипа?
При этих словах Савиена старуха, все это время что-то невнятно шепчущая, вдруг вскинула руку с клюкой и, размахивая ей, громко забормотала какие-то бессвязные ругательства — и Грэм заметил, что Трор внимательно к ним прислушивается.
— Савиен, а кто это с тобой? — осторожно спросил Вианор.
— Одна слабоумная старуха из Гамо, — небрежно отвечал каттор-хатский маг. — Она знает секрет игрушки, — добавил он ещё более небрежно.
В этот миг Дуанти набрался нахальства и влез с вопросом:
— Савиен, а как её зовут?
— Ее никак не зовут, Огонечек, — неожиданно доброжелательно откликнулся Савиен. — Вот тебя легко назвать, и твоего друга, и даже у его родичей ольсков есть имена, а у этой старой женщины имени нет.
И кудесник обратился к Вианору:
— Проводи-ка нас, сынок, нам надо с тобой малость поболтать.
Старуха снова забормотала, сверкая полубезумными глазами и грозя кому-то клюкой, а Вианор почтительно взял её под руку и повел через весь зал — очевидно, собираясь договориться об обустройстве этих двоих в покоях королевского дворца.
— Браннбог, — проговорил Грэм в великом изумлении, — вот бы не подумал, что после Тикея Йора меня может поразить кто-то из магов!
Трор кивнул:
— Я мог бы повторить это за тобой слово в слово. Да, немудрено, что Вианор стал магом в десять лет. Я не понимаю теперь — как это нам с Вианором удалось тогда вырваться из каттор-хатского плена!
К ним подошли Дэмдэм Кра и Энита с Черником и Синдом.
— Кто это был?
— Савиен, учитель Вианора.
— А старуха?
— Она из Гамо. Я так понял из её речей, — сообщил рыцарь, — что Сэпир её обманул. Видимо, у нее-то он и разжился рулеткой.
— Кто бы мог подумать, что рулетку Астиаля надо искать в Гамо! — покрутил головой Черник. — Вот так сюрприз будет для Семилена. Что ж, Черный Граф преуспел в поисках больше, чем паладины Астиаля.
— А он вовсе и не черный, — неожиданно сказала Энита.
— Кто? Сэпир?!. Почему, Ни?
— Да нет, Савиен, учитель Вианора. Дуанти рассказывал, что наставник Вианора считал себя черным магом, но это совсем не так.
— Конечно, не так, — согласился Трор. — Дуанти просто не вник в рассказ. У Каттор-Хата своя тропа. Они не признают цветов — ни черного, ни белого.
— А мне не понравилось, — у Стагги Бу наконец-то прорезался голос. — Чего это он запретил мне предсказывать! И зачем он обзывал нас детками?
— Да нет же, Стагга, — со знанием дела принялся объяснять Дуанти. — Ты не понял. Савиен остался очень доволен, это же ясно. По счету магов ученик ученика идет на счет учителя, поэтому Савиена только порадовало, что у Вианора столько нас всех, да ещё такие, как Трор или…
— Или Грэм, — закончил Синд. — Согласен, Дуанти. Это, пожалуй, впервые за всю историю Анорины, чтобы принц ольсков проходил выучку Каттор-Хата.
— Да, и я не думаю, чтобы Тикей Йор был от этого в восторге, — вставил Черник.
Пока они так беседовали, вернулся Вианор, а с ним был Тикей Йор. Вианор казался несколько озадаченным.
— Вам всем не худо это знать, — начал маг. — Эта старуха, как вы уж поняли, — хозяйка Гамо. Сэпир обманом похитил у неё рулетку. Он пообещал ей замену — и не дал ничего.
Маг окинул взглядом всю компанию.
— А как вы думаете, в качестве чего использовала добрая женщина из Гамо чудеснейшее из творений Астиаля? В качестве стола для разделки рыбы, вот как!
Никто не засмеялся. Вианор продолжал:
— Что ж, подлость Сэпира теперь обернулась против него. Пожалуй, без этой старухи из Гамо нам было бы трудней совладать с рулеткой. И Савиен, и хозяйка Гамо готовы помочь нам, но… Но не за просто так.
Тикей Йор слегка нахмурился:
— Нам что же, включать их в Круг?
— Тикей, а как же еще? — спокойно спросил Вианор. — На то он и Всеанорийский Круг!
Магистр Йор покачал головой:
— Ольски и паладины Семилена в одном круге с шаманами Куманчира и Каттор-Хата! В какое время мы живем!
— Что же такого? — вступился Трор. — Ведь и Вианор из Каттор-Хата, а я — из Туганчира. Но мы же вошли в Круг Семилена.
— Вы — другое дело, Браннбог. Вы чисты. Хотя все же плохо, что вы не приняли нашу веру.
— У нас своя тропа, и у каждого из нас своя дверь, — твердо возразил Вианор. — Этак ты начнешь подражать друидам Кардоса, магистр Тикей. Само то, что сил Семиленского Круга сейчас не хватает, говорит о том, что в Семилене нет полноты знания и силы. Смотри, — в Кардосе и путь Семилена считают ересью. И вот, ныне мы замыслили Круг всей Анорины — и что же? Нам некого звать в него от Кардоса — из всех друидов ни единого мага.
— Ну, так есть я! — неожиданно прогремел Дэмдэм Кра. — Есть я, Вианор!
— Слава дубравам Кардоса, что есть ты, — ответил маг. — Дуанти одному было бы не справиться.
Дуанти и Грэм вопросительно взглянули один на другого: о чем это они говорят? А Тикей Йор, помолчав, сказал:
— Видимо, ты в чем-то прав, Вианор. Но какова все же цена этих двоих?
— Цена большая, Тикей, — негромко отвечал Вианор. — Старуха хочет вернуть назад потерянное — рулетку Астиаля.
— Вот как! Под рыбный стол! — невольно вырвалось у Дуанти. — Нехило!
Тикей Йор нахмурился.
— Цена Савиена тоже высока, Браннбог, — меж тем обратился Вианор к Трору. — После того, как с Сэпиром будет покончено, в Каттор-Хате хотят получить назад Ольсинг.
Теперь омрачилось лицо Трора.
— Вернуть Ольсинг, чтобы отдать Ольсинг… Да, ты не обрадовал меня, Вианор.
— Не порадовал, — подтвердил маг. — Но наивысшую плату придется уплатить все-таки мне.
— Какую? — это спросил Грэм.
— Мою силу мага, — отвечал волшебник.
И он закончил:
— Так что вот, друзья, — до завтра время есть, — пусть каждый все взвесит сам.
— А тебя, Дуанти, — неожиданно сказал Вианор, — хочет видеть некто Цуйчи, шаман из Куманчира. Ты помнишь такого?
Дуанти наморщил лоб:
— Н-нет, что-то не…
— Что ж, пора вспомнить.
И Вианор с Трором и с Тикеем Йором двинулись прочь от остальных, беседуя на ходу. Грэм услышал, как Вианор спросил магистра Семилена:
— А что же, Тикей, — Остим Жар не захотел покинуть Семилен?
— Не захотел, — коротко подтвердил Тикей.
— Жаль. А Хорбирут?
— Мы не видели его лет пятнадцать. Ни слуху, ни духу.
— Вот как! А ты не думаешь, Тикей?..
— Думаю, — бросил Тикей Йор и повторил, вздохнув, — ещё как думаю.
И даже с отдаления Грэм почувствовал, как опечалился его учитель при этих словах.
* * *
— Миранна!
— Да нет, Грэм, это не Миранна, это я, — говорил Дуанти, тряся своего друга за плечо. — Так что не вздумай меня обнять со сна.
— А, это ты…
— Ну, ясно, я. Здоров же ты спать!
— Дуанти, знал бы ты, что мне снилось!
— Да уж понятно — что. Ты лучше послушай — а кстати, заодно уж и одевайся — что я узнал от Цуйчи.
— Это тот шаман, про которого вчера Вианор…
— Да, да, он самый. Вот твоя рубашка, не ищи.
И пока Грэм одевался и разминался, стряхивая сон, Дуанти рассказал ему, что поведал вчера его наставник — шаман из Куманчира Цуйчи. Оказывается, когда барситы привезли его из набега на Кардос, Дуанти был при смерти. Он так бы и умер, не появись у костров барситов Цуйчи. Шаман же получил знак: с ним в степи заговорил волк и велел — так это пересказал Цуйчи — взять у барситов ненужное и сделать нужным. И он забрал Дуанти у барситских лучников, чтобы, как Цуйчи сказал им, похоронить по обряду. Шаман не солгал — чтобы вытащить Дуанти с того света, ему действительно пришлось провести мальчишку через смерть. Без этого было нельзя — на то оно и великое посвящение, что один умирает и рождается новый. Вот только Дуанти до времени забыл обо всем этом, хотя и шел с тех пор, не зная того, тропой магов.
— Так что, — досказывал Дуанти уже на ходу, а торопились они во всю ту же Парадную залу, — я принял посвящение даже вперед тебя.
— То-то тебя потянуло к Вианору на корабле, — заметил Грэм.
— Ну да, это чтобы продолжить свой путь по тропе — так сказал мне Цуйчи. Еще он сказал, что без моего помощника мне было бы не выбраться из всех передряг. Да, кстати! О нашей Эните…
Но «о нашей Эните» Дуанти рассказать не успел — они уже влетели в залу и поневоле замолкли, ошеломленные переменами, произошедшими в ней со вчерашнего дня. Окна были завешены, и все стены скрыты за матерчатыми экранами со странными росписями, на полу появились цветными линии, стремительно бегущие к центру залы и свивающиеся в какой-то немыслимый узор. Но главное — исчез потолок: то ли был завешен неразличимым снизу пологом, то ли разобран вовсе — казалось, сверху в залу глядело небо — но анорийское ли? — может, там была открыта какая-нибудь дверь?
В середине залы с жезлом в руке стоял Вианор, чуть подальше находился овальный большой стол, совершенно пустой и без стульев вокруг него. Вдоль стен расположились маги Анорины и иные из витязей — Сиэль, и Дэмдэм Кра, и король Веселин. Трор сделал юным лордам знак пройти, легким движением показав место. Стояла какая-то особая тишина — звучащая. И Грэм не решился нарушить её — даже когда заметил среди ольсков у противоположной стены Миранну — или все же Нимарру? — она была в короне, а близ неё стояла тетушка Джамисса, тоже в короне, но побольше.
Меж тем Вианор заговорил:
— Не мой призыв собрал вас сюда — каждый пришел по своей воле. И каждый знает — зачем. Никто из нас в одиночку не может остановить рулетку Астиаля. А мы все хотим этого — из-за того, что она служит великому злу. И вот — маги Анорины впервые образуют Круг. Это ещё не гибель Черного Сэпира. Но своего оружия он лишится!
— Да будет так! — произнесли все.
Заговорил Тикей Йор:
— Мы должны избрать Хранителя Круга.
Пауза не была долгой — одним дыханием все выдохнули:
— Вианор.
— Вианор, готов ли ты быть Хранителем Круга? — спросил Тикей Йор.
— Да, — твердо отвечал маг.
— Сейчас и вновь, до великого ухода?
— Да.
— Согласен ли ты отдать свою силу мага, Вианор? — спросил вдруг Савиен.
— Да, — ни малейшего колебания не было в голосе Вианора.
И жезл Вианора зажегся пламенем, которому не бывает подобного. Маг приблизился к столу и произнес:
— Мы должны образовать здесь Круг, от каждой страны и от каждой народности Анорины.
И Грэм увидел, как цветные светящиеся линии на полу сдвинулись, перемещая узор своего схождения ближе к этому овальному столу. Вианор произнес:
— От Солонсии — я, Хранитель Круга, Вианор. Вианор — от Солонсии и от континента Анорины.
Вианор сделал паузу и, обведя всех взором, продолжил вызывать магов в Круг одного за другим.
— От Куманчира — Цуйчи.
К шаману Цуйчи пробежала линия, и ступая по ней, первопосвятитель Дуанти приблизился к столу и занял свое место.
— От Людены — Соколан и Ясина.
Волхвы Людены подошли к столу и встали вместе, взявшись за руки.
— От Семилена — Тикей Йор, Астиор и Туник Ра.
«Отец Эниты», — сообразил Дуанти.
— От Каттор-Хата — Савиен. От Гамо…
Грэм и Дуанти так и не поняли — прозвучало ли имя — больше походило на то, как если бы послышался плеск волн. И в этом плеске они все-таки расслышали — «мать Вода».
— От ольсков, — продолжал Вианор, — Аль, Иоль и Милена. Милена, — добавил Хранитель Круга, — от ольсков и Ардоса.
И былая тетушка Джамисса — как прекрасна она была теперь в своем королевском платье и короне! — проследовала к своему месту у стола.
— От Ардоса — Маринна!
Маринна?!. И тут Грэм понял: да, не Нимарра и не Миранна — это Маринна в венце принцессы Ардоса вошла в магический Круг.
— От Туганчира — Браннбог Трор!
И Трор, помедлив самую малость, приблизился к Кругу магов.
— Готов ли ты войти в Круг от Туганчира, Браннбог Трор? — спросил Вианор, пристально вглядываясь в своего друга.
— Да, — отвечал воин-маг — и глаза его загорелись.
— Согласен ли ты вернуть Ольсинг в Каттор-Хат? — спросил следом Савиен.
— Согласен, — не дрогнув отвечал Трор.
А Вианор выкликал все новых:
— От Кардоса — Дэмдэм Кра и Дуанти Перуджион! Дуанти Перуджион — от Кардоса и Крео.
И друзья Грэма присоединились к Кругу.
— От Крео — Черник, старейшина акробатов. Черник — от Крео и вольных городов Анорины.
«А, так значит, Черник с Крео! А кто бы мог подумать!»
— От анорийский вольных городов — Интар.
«Ну, конечно, это Интар и расписал эти экраны вдоль стен!»
— От народа гномов — Стагга Бу! Бу Ансуз Стагга Бу, — торжественно произнес Вианор, — готов ли ты принять на себя летопись Круга?
Побледневший гном еле слышно отвечал «да» — и занял место слева от Вианора, крепко прижимая к груди врученный ему дар — бронзовую чернильницу и бумажный свиток.
— От Иззе — Энита Ра!
«От Иззе? Но это же страна великанов! Почему…» И тут, как бы вторя недоумению многих, прозвучал вопрос Тикея Йора:
— Правомочно ли представительство Эниты, дочери Туника?
Вианор повел жезлом — и за спиной Эниты в тот же миг вырос как из-под земли Келин — тот давний знакомец труппы Черника, которого они избавили от плети Сэпира. Великан, услышав вопрос мага, прижал к груди руку и поклонился. Тикей Йор кивнул — и мгновенно Келин исчез из залы.
— От Тунга…
В зале раздалось несильное громыхание, и столь же внезапно, как до этого Келин, взорам всех открылся стоящий на полпути к Кругу пестро одетый человек, смуглый и с глазами, как смоль.
— От Тунга — я, Вианор, — заявил он.
По зале пробежал ропот, но Вианор и все в Круге оставались бесстрастны.
— Мы не приглашали тебя, Маджут Оджеб, — спокойно проговорил Вианор.
— Но без Тунга вы не замкнете Круга, — осклабясь, возразил тот, кого Вианор назвал Маджутом.
— От Тунга, — не обращая более внимания на незваного гостя, провозгласил Вианор, — маэстро Синд!
Маджут Оджеб взорвался хохотом и криком:
— Как — этот писака, этот ничтожный изгнанник — от Тунга?!. Ха-ха!
Он протянул руку в сторону Синда и явно собирался пустить в ход против него какое-то злое заклятие. Но он не успел — неожиданно для всех хозяйка Гамо яростно вскинула клюку и с яростным воплем: «Ты был с ним, я тебя узнала!» — треснула своей клюшкой колдуна с Тунга.
Грэм знал, что это не так уж трудно, но видел впервые — вместо Маджута на полу залы запрыгала какая-то большая противная жаба — и светящиеся линии в своем струении по плитам пола её старательно огибали.
— Полгода! — закричала мать Вода — и вот уже следа жабы не осталось в Парадной зале: по-видимому, она очутилась где-нибудь в болотах Гамо.
А Вианор, как ни в чем ни бывало, произнес:
— От Анорины…
— и к ногам Грэма подбежала светящаяся линия —
— …от Анорины — Грэм Сколт, сын Бойтура и Южаны, принц ольсков!
Видимо, чтобы подбодрить Грэма, Вианор отличил его от всех, протитуловав так длинно.
— Грэм Сколт — от Анорины и всего континента! — добавил маг.
Подумать что-либо Грэм не успел — он уже стоял близ стола, мгновение — и он уже вошел в Круг.
Меж тем, Хранитель Круга закончил:
— От континента Очаки — Данар, от континента Увесты — Сиэль.
Эти двое стали по бокам от Грэма. У стен ещё оставались витязи и кое-кто из магов, но Грэм знал — они нужны там как внешний обвод Круга, как его защита, и по-своему они тоже будут участвовать в их действе.
А оно уже началось — отступили куда-то стены Парадной залы, и весь Большой Анорийский Круг начал стремительный подъем ввысь. Когда он прекратился, они оказались в какой-то неизвестной местности — бескрайней зеленой долине под открытым небом, и звезды его не были анорийскими. А равнина была плоской, как стол, и края её терялись в какой-то серо-розовой дымке, как будто наступил рассвет, и свет солнца путался в далекой пелене облаков. Зелень под ногами была мхом или чем-то вроде, и от неё шло какое-то приятное тепло, а может быть, — сила.
Изменились и сами маги: Вианор предстал таким, каким некогда его увидел Грэм в хрустальном яйце пещеры Дракона: во лбу его горел синий пламень Орумланы, маг вырос чуть ли не в великана, и за спиной его появилось огромное цветущее дерево, а ещё — целый табун коней выглядывал из-за его плеча, и нельзя было понять, как они все умещались там.
У Тикея Йора за спиной виднелась большая высокая чаша из хрусталя или стекла, и в ней мерцало что-то вроде фиолетово-розового огня, а рядом стоял какой-то олень с рогом, растущим изо лба.
На плече Савиена сидел огромный орел, и тут же сновал бурундучок, поблескивая умными живыми глазами, — то карабкался по одежде каттор-хатского мага вверх, то спрыгивал, то потешно замирал на плече, а ещё за спиной Савиена был горячий сухой ветер, хотя и невозможно было объяснить, из чего это видно. Но Грэм этот ветер видел — как и все остальные в Большом Круге.
В другое время было много чему ещё поразиться — прекрасному белому барсу у ног Цуйчи или тому, как может морской зверь дельфин — он был при Дуанти — плескаться на суше, как в воде. А ещё изумления была достойна и великого восхищения красота хозяйки Гамо — не полоумной старухой, а прекрасной феей пребывала она среди Круга, и огромный водяной змей свивал свои кольца подле нее. И был второй змей — за спиной у воина Браннбога, и был он золотым, как о том сказано в повести о видении рыцаря Браннбога Трора, а ещё прямо в воздухе рядом с Трором висел большой меч Ольсинг — и он был как живое существо, наделенное душой и разумом. Но и сам Грэм был достоин стоять в этом Круге — корона принца Анорины была на нем, и огромный — не меньше змея матушки Воды — серебристый дракон распростер четыре крыла, прикрывая тыл своего избранника. А ещё там была принцесса Маринна и ольски, и Сиэль, и… но оставим магам их тайны — не обо всем нужно говорить — даже в волшебных книгах и даже повествуя о волшебном.
Да и как рассказать обо всем произошедшем и не произошедшем, о тех битвах и ошеломляющих переменах, что разыгрались за все время, что маги провели в Круге? Были рождены четыре части света и разделены меж магами Круга, и утрачены, и созданы заново. И были распределены стихии, и если хозяйка Гамо была Мать Вода, то в Круге нашелся и Огонь, и Ветер, и Земля, и Металл. И небо падало и творилось, а мир кончался — и рождался вновь.
И наконец, уже в завершение всего, предстал зал с рулеткой Астиаля, и в нем были все те, кого и ранее видел Грэм и ещё иные. А Черный Граф-без-лица, Сэпир, корчился, отбежав от стола рулетки — и мучили его ужас, ужас и злоба, и отчаянье, и зависть — и снова злоба. А на стол рулетки сошло из воздуха белое пламя и окутало весь стол — и осталось там нерушимо по воле Круга. И Черный Сэпир кинулся было к рулетке — и натолкнулся на белое пламя, и отлетел прочь, завывая от боли. И — исчез зал с рулеткой Сэпира, растаял, как мираж.
Но Грэм и Дуанти знали, и знали все в Круге, что рулетка уже остановлена непреложно и стала навеки недоступна для Черного Графа. А ещё Грэм знал, как это знали все остальные, что щит, наложенный ими на рулетку, это ничтожнейшее из всего, что произошло в их Круге — так, жест вежливости или только предлог для того великого и важного, что сотворили они все вместе.
