К вам господин Клейн, – доложил старик Истомин, и Макс облегченно перевел дух. Его голова раскалывалась от тысячи вопросов. Он надеялся, что старый друг адвокат отца, продолжавший вести дела сына, поможет разрешить хотя бы часть из них. Предстоял жаркий день, и он выпил стакан джина с тоником.

В кабинете было еще прохладно. Сквозь застекленную дверь была видна свежая зелень оранжереи. Еле слышно работал кондиционер. Макс последовательно разглядывал три полотна современных художников на стенах и пришел к выводу, что питает стойкое отвращение к беспредметной живописи.

Вошел Клейн, излучая энергию и оптимизм. Максим нашел его помолодевшим лет на десять. Бородка стала еще короче, а глаза еще прозрачнее. В руке он держал коричневый кожаный кейс. Костюм оставался таким же консервативным, а сам Клейн являлся воплощением аристократизма и элегантности, включая тончайшие нюансы, которые невозможно подделать даже после длительных репетиций.

Макс обнаружил, что ему без труда удается вести себя так, словно ничего особенного не произошло. Они пожали друг другу руки, и он предложил масону выпить. Тот отказался одним коротким жестом и проследовал к креслу, в котором устроился с максимальным удобством, положив кейс на колени. Голиков догадывался, что хранится в этом кейсе.

– Ну, мой мальчик, как идут дела? – осведомился Клейн с дежурной улыбкой.

Макс подошел к бару и наполнил бокал джином с тоником. Потом сел в кресло напротив.

– Послушайте, господин Клейн, – начал он после затянувшейся паузы. – Может быть, на этот раз мы обойдемся без игр? Я потрясен вашим искусством и собственным изменением. Я вынужден принять все как есть, и согласиться с вашими доводами. Я хочу, чтобы теперь мы согласовали наши действия. Дело в том, что…

– Я знаю. Прискорбный случай с твоей антикварной «мареной». Не волнуйся, постараемся сделать так, чтобы полицейские не очень тебе досаждали. Как видишь, здесь все немного проще, чем было там. Но это не значит, что ты можешь расслабиться. Этот сон чуть более благоприятен, и мы в состоянии, по крайней мере, избавиться от мелочной опеки властей… С Ириной все в порядке?

Макс пожал плечами.

– Насколько я знаю, да. А что?

– Да нет, ничего. Тайные желания иногда сбываются…

Голиков посмотрел на него с подозрением, но, как всегда, ничего не сумел прочесть в бесцветных глазах. В Клейне было трудно заподозрить психоаналитика.

– Постарайтесь держаться поближе друг к Другу.

– Да-да, я помню – общий сон и все такое… Однако война продолжается. Что делать дальше?

– Искать союзников. А что еще остается делать? Наслаждайся жизнью, если сможешь. В крайнем случае, у нас есть «Путеводитель». – Масон похлопал ладонью по туго натянутой коже кейса.

– Значит, ничего, кроме бегства?..

– Я же тебя предупреждал.

– Ну, спасибо! – в Голикове заговорили гены человека, привыкшего к комфортабельной действительности. – Вы хотите сказать, что вся эта чертовщина бесконечна, а мне предстоит прятаться, как крысе в лабиринте?!..

– А ты и есть крыса в лабиринте. Слепая, глухая и хромая. Кстати, я тоже. Ты не умеешь перемещаться, а если бы даже умел, то никогда бы не выиграл. Встретиться с хозяином не в твоих интересах. Он уничтожит тебя, даже не заметив. Он охотится на акулу, а мы – всего лишь рыбы-прилипалы. Я понимаю: тебе было бы намного легче, если бы ты увидел свою акулу. Но, к сожалению, это случается крайне редко и обычно заканчивается трагически.

– Откуда вы это знаете?

– Я сопоставляю факты. Я внимательно изучал «Путеводитель» и даже заставил себя прочесть дневник Строкова. Дурацкая писулька. Не удивительно, что этот Строков плохо кончил. Бедняга! Оказывается, у него был шанс протянуть еще немного.

– Вы… сохранили и дневник?

– Конечно. Не оставлять же его в твоей квартире, как вещественное доказательство причастности к убийству! Если когда-нибудь тебе придется вернуться…

Максим вздрогнул при этих словах. Простое напоминание о том положении, в котором он находился раньше, не на шутку испугало его. Ностальгии по бедности и упадочным временам у него не было. Человек – такое существо, которое очень быстро привыкает к лучшему и забывает о худшем. Несмотря на опасность, грозившую ему сейчас, возвращение в прошлое казалось добровольным погружением в ад.

– …Тебя по крайней мере не приговорят к смерти… – закончил масон.

– Благодарю. – Максим сухо прокашлялся и отправился к бару за очередной порцией джина.

– Ты много пьешь, – заметил Клейн. – Нервишки шалят?

– Угу. – Голиков опрокинул стакан внутрь себя.

– Рекомендую иглоукалывание. Один знакомый китаец держит приличный салон на Николаевской площади. Он большой и тонкий мастер; знает, что нужно мужчине. Кстати, ассистентки – молоденькие таиландки. Обещаю тебе незабываемые впечатления…

Макс обернулся, не веря своим ушам, и действительно увидел перед собой эдакого пожилого, свободного, богатого и удачливого мужчинку, способного наслаждаться девочками и всем тем, что можно купить за деньги. Масон обладал завидной способностью к мгновенному перевоплощению.

– А теперь – к делу, – сказал Клейн. – Нужно обсудить несколько контрактов по золоту и наш договор с турками…

Макс порылся в своей безумной двухслойной памяти и обнаружил, что смыслит кое-что в контрактах и биржевых котировках. Он отключил эмоции и превратился в «юридическое лицо». В пространстве сухих формулировок и цифр почти не оставалось места для страха.