13. Первая звездочка на фюзеляже
К темноте все псы-витязи отправились за очередной данью на стареньком, но вместительном «Мазе». Путята процедил сквозь усы напоследок:
– Казино на Шпалерной противится нам, надо пужнуть их как следует. А коли не проявят покорность, предадим их мечу. Дабы другим неповадно было.
А Светлана села в свой БМВ, прихватив одного лишь Ракшу, и отправилась на ночную работу в какую-то академическую лабораторию, которой заведовал давешний ее хахель.
Характер этой работы вызывал у Дмитрия законные сомнения. Да и что у него не вызывало сомнений нынче, жизнь напоминала театр теней, однако расплатой за ошибки станут отнюдь не призрачные сталь, цемент и свинец.
Однако не сомнениям ему сейчас представало предаваться. Пленный по имени Самохвалов остался на его попечении. Полоняник сидел на привязи в маленькой комнатенке, исторически играющей роль кладовки.
Как привязь использовался ошейник, оставшийся от жениного истеричного добермана, и соответственно поводок, прихваченный древнерусским узлом к батарее. Руки у пленного для надежности были также упакованы шпагатом.
Как будто можно было спокойно предаться написанию программы, соединяющей российского клиента с токийским банком.
Полчаса Дмитрий не мог сосредоточиться. Куски его программы кружились под черепной крышкой, никак не желая устаканиваться. А едва он обрел предустановленную гармонию, как послышался жалкий стон из кладовки.
Дмитрий включил музыку, как велели перед уходом казаки-разбойники, и продолжил работу, надеясь, что стоны сами собой затихнут. Однако надежды не оправдались. Стоны хоть и жалкие, а перекрывали мощное звучание «металла».
На этот случай псы-витязи оставили ему деревянную грушу, которую можно было затолкать в рот пленника, а также упаковочную ленту, которой можно было ротовое отверстие заклеить. При особо плохом поведении пленника, бандиты рекомендовали приклеить ему веки к бровям и направить в навечно открытые глаза свет лампы.
Митя взял в руки катушку с лентой и подошел к дверям кладовки.
– Какать, – попросил заключенный.
Вот незадача-то, прямо гром с ясного неба. Псы-витязи не предусмотрели столь простого развития событий, а сам Митя об этом, конечно, заранее не подумал.
– В туалет. Или наложу в штаны, – пригрозил Самохвалов. – Ты еще не знаешь, сколько говна может быть в человеке.
Митя представил и отсоединил ошейник от поводка.
– Пошли, засранец.
Пленный с трудом поднялся и направился в сторону отхожего места, однако входить в дверь туалета не стал.
– Руки развяжи.
– Это еще зачем?
– Ты мне что ли будешь задницу вытирать? Может, ты любитель задниц, говоря по-простому пидорас?
Митя не был пидорасом. Он сбегал на кухню за мечом, который оставил один из псов-витязей, затем развязал руки Самохвалову и втолкнул его в туалет.
Сам встал напротив кабинки, однако дверь закрыл. Меч Митя воздел над головой, затем понял, что может задеть им за притолоку, поэтому перевел его в положение для колющего удара.
– Отпусти меня, – сказал Самохвалов из-за двери.
Меч был тяжелым и держать его в вытянутой руке не представлялось возможным, поэтому Митя опустил острие на пол.
– Отпусти меня и я тебе дам тысячу баксов, – посулил Самохвалов. – Ты же не из их компании.
Почему бы не отпустить? Даже и без тысячи баксов – витязи уж что-то, а Самохвалова тщательно обшмонали, выискивая денежные знаки. Отпустить его и вылезти из этого дерьма. Пусть Самохвалов чешет на все четыре стороны, а ему только собрать чемоданчик, упаковать компьютер и на такси…
Можно податься к Протурберанцеву. Нет, лучше к Ромке. Протурберанцев зазнался, а Рома, хоть и ханурик, но беспроблемный. Пусть с ним надо регулярно квасить, однако после третьей он уже отбывает в дальний полет. Зато удастся отвязаться и от псов-витязей, и от ментуры, и от кирпичевцев…
Конечно, и квартиру жалко, однако ради нее на нары или, хуже того, на полку в морге ложиться не стоит.
– Отпусти меня, – тем временем продолжал Самохвалов. – Я ведь видел фотку твоей жены и сынка. Ты же им блага желаешь?
– Блага желаю, но предоставить не могу. Они отдельно живут.
– Все равно мы их найдем, – зашипел Самохвалов. – Жену чеченам отдадим на половое воспитание, а сынка продадим на юга… Это я тебе, сука, конкретно обещаю, если в момент не отпустишь меня…
Митя прикрыл глаза, но все равно увидел как ражие молодцы потешаются над окровавленной женщиной, а пятилетний мальчонка рыдает в земляной норе…
Нет уж, он теперь точно на стороне псов-витязей.
– Погадил – выходи.
Дверь распахнулась внезапно и Митя увидел большой нож, направленный в его живот. Как-то крутанул мечом и выбил нож, но тут голова Самохвалова врезалась в его живот. Митя перелетел через коридор в гостиную, где и рухнул на пол. Мало того, что ударился затылком, вдобавок еще и в солнечном сплетении черная дыра нарисовалась.
Самохвалов уже возвышался над ним и меч был в его руках.
– Бля, никогда не думал, что замочу какого-нибудь лоха такой вот железякой. – хохотнул бывший пленник. – Но я не против попробовать.
Меч пошел вниз, но прежде чем он коснулся Мити, тот откатился в сторону и ухватил щит, оставленный Ерусланом. Неловко, словно крышку от ведра, Митя подставил щит под следующий кроящий удар Самохвалова. И остался цел.
Надолго ли? Противник продолжал наступать, хищно поводя кончиком клинка. Как ударит? Рубанет сверху, наискось, как горец из одноименного фильма «Хайлендер»? Или будет колоть? Митя занервничал и швырнул щит в кирпичевца. Однако Самохвалов вовремя наклонился и щит только сбил люстру на пол.
Митя не заметил как оказался на балконе, дальше отступать было некуда.
– Сейчас я тебе для начало пузо пропорю и ты сможешь поздороваться со своими кишками, – пообещал Самохвалов. – Затем отрежу то, что промеж ног болтается и засуну это штуку тебе в анал, понял?
Краем зрения Митя заметил большой гвоздь, торчащий из оконной рамы. И в тот миг, когда меч направился в его живот, подпрыгнул, ухватился левой рукой за гвоздь, правой за раму балконного тента и бросил ноги вперед.
Клинок прошел снизу, а вот ноги достали Самохвалова, причем сильно. Тот улетел на противоположный край балкона, взмахнул по-птичьи руками и перевалился через перила…
Костя выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице.
Самохвалов лежал на земле, меч, который он выпустил по дороге вниз, пригвоздил его и видимо добил.
– Взявший меч от меча и погибнет, – послышался голос Путяты, который как раз вернулся вместе со своими товарищами с боевого задания.
– Ну, так я ж первый взял, – признался Митя.
– А погиб он. Никуда не годно то правило, в коем нет исключений.
Путята вытащил клинок из спины Самохвалова и тщательно вытер о пиджак мертвеца.
– Да и не слишком этот поганый нужен был, – добавил Ракша. – Ибо на дознании выдал считай все подряд.
– Куда его теперь? – спросил морально опустошенный Митя, который уже представлял как разлагающийся Самохвалов будет являться ему в ночных кошмарах.
– Да вот на клумбу сгодится. Дерн поднимем бережно и сховаем злодюгу так, чтобы до второго происшествия не вякнул. – профессионально подсказал Еруслан.
