9
Вид сверкающего на солнце снега почему-то вызывал чувство раздражения. Может, отвык за это время от него? Или просто глаза не принимали слепящую белизну? Но он смотрел на снег. Чтобы не видеть полные слез глаза Алиди. И бледное до невозможности лицо.
Принцесса буквально онемела от известий из дома. Гибель отца, мятеж, сотни убитых… И мрачный голос Человека Войны, у которого вместо лица застывшая маска. И боль в каждом слове.
Он монотонно пересказал новости и дважды повторил, что угроза отведена. А потом также два раза сказал, чтобы уничтожили Око Всевидящего.
– Эта техника стала причиной большой войны и едва не погубила планету. Примите совет, принцесса: больше никогда не лезьте сюда! Взорвите аппаратуру и живите мирно. Иначе не миновать беды.
– Я поняла… Я так и сделаю.
Герман кивнул.
– Надо спешить. Харантик долго держать переход не сможет. Мы отвезем тебя.
Алиди все смотрела на Ветрова, словно ждала еще каких-то слов. Но тот больше не произнес ничего.
Стоявший рядом Махов первым поднял большой чемодан и пошел к выходу. Герман взял второй чемодан, а принцесса подхватила сумку.
Землю она покидала с «приданым» – огромным архивом информации. Принцесса собирала сведения буквально обо всем. Ученые разберутся и что-то сумеют воссоздать и построить в Хартемене.
Возле перехода ждал Левес. Поклонился принцессе, подхватил чемоданы и замер, ожидая приказаний.
Алиди обернулась к Герману.
– Я всегда буду помнить тебя. Мы все благодарны за помощь!..
Герман с трудом разлепил губы.
– Мы сделали, что обещали. Прощай…
Алиди опустила голову и первой шагнула в переход.
Махов проводил ее и Левеса взглядом и повернулся к Герману.
– Ты бы видел, как она здесь работала! Удивительная девушка. Умная, сообразительная. Она могла бы…
– Знаю, – нехотя ответил Герман. – В другое время и при других обстоятельствах может быть. Но не сейчас…
– Ясно.
– Поедем к Киру.
– Не надо. С телом сейчас работают. На кладбище тоже. Мы только помешаем.
– Ладно. Тогда давай к тебе на дачу.
Махов вздохнул. Да, не таким он представлял возвращение друзей.
…Ветров позвонил рано утром, неестественно холодным голосом попросил подхватить его в известном месте. И как можно быстрее.
О каком месте идет речь, Махов догадался сразу и прилетел туда на двух машинах. И когда увидел завернутое в покрывало тело и черное лицо Ветрова, все понял.
Он приказал своим людям отвезти Кира в морг, к знакомому врачу. Позвонил самому врачу, коротко обрисовал ситуацию и попросил сделать все как надо, не привлекая внимание. Еще один звонок был на кладбище.
Дорога до дачи прошла в полном молчании. Герман еще на стройке сказал, что они все сделали, но выкладывать подробности путешествия и гибели Шилова не стал.
Махов сам был убит горем, но держался. Теперь основной груз забот лег на него. Надо все организовать, чтобы и Кира похоронить, и документы оформить, и лишних вопросов от милиции не услышать.
Геру надо от этого дела отстранить, чтобы не тратил нервы. Пусть посидит немного, может, придет в себя.
На даче Олег буквально заставил Германа поесть и выпить водки. Помянули Кира. Махов еще раз сказал, что к вечеру все сделают, а ночью можно будет хоронить.
– Никто не узнает, все чисто. Памятник я уже заказал. За два дня сделают.
– Спасибо…
– Прекрати! Кир и мой друг тоже! Не забыл? И мне тоже погано!
– Извини, брат. Я только начинаю привыкать к мысли, что его нет.
Олег посмотрел на Германа и махнул рукой.
– Ладно, проехали. Расскажешь, что у вас там было?
– Давай потом. Это долгая история.
– Хорошо.
– Сейчас бы уснуть.
– Накати полный стакан, нервы отпустит, может, уснешь.
Герман поколебался, налил водки и заставил себя выпить все.
– Дрянь!
– Ничего. Знаешь. Думаешь, они уничтожат переход?
– Думаю. Если Харантик или Вал-Делей заколеблются, принцесса сделает точно.
– Да, эта девушка с характером.
– А еще водка есть? – ослабшим голосом спросил Герман.
Олег пошел на кухню, а когда вернулся, Ветров уже спал, упав на диван.
Сведенные судорогой нервы отпустило.
Хоронили Кира на небольшом кладбище, вдали от шума и суеты. Олег организовал все хорошо. И гроб качественный подобрали, и могилу вовремя вырыли.
Кроме Германа и Олега никого не было. Трезвые и прилично одетые могильщики стояли в стороне и покорно ждали окончания скорбной церемонии.
Священник прочел молитву и тоже отошел в сторону. Друзья встали рядом с гробом. Кир выглядел очень хорошо, никаких следов ранения. Лицо спокойное.
– Прощай, брат, – шепнул Герман. – И прости, что втравил тебя в эту историю.
– Прощай, Кир, – сказал Олег. – Прости за все.
Гроб накрыли крышкой. Работник прибил ее гвоздями и посмотрел на Германа. Тот кивнул.
Могильщики аккуратно опустили гроб в могилу, подождали, пока друзья бросят по комку мерзлой земли и стали ее засыпать. Потом заровняли ее и насыпали холмик. Поставили временный крест. К нему прислонили большой венок. Герман и Олег положили рядом цветы.
Олег рассчитался с могильщиками, добавил на поминки. Потом отпустил священника. Возле свежей могилы они остались одни с Германом.
Долго стояли молча. Потом Махов нарушил молчание:
– Что думаешь делать?
– Уеду.
– Куда?
Герман пожал плечами.
– За границу. Здесь жить не хочу. Это чужая страна.
Махов вздохнул.
– Может, ты и прав. Золото ваше уже на месте, ждет.
– Ждет… – повторил Герман. – Но Кирилла не дождется.
Голос внезапно дрогнул. Ветров кашлянул и уже спокойнее произнес:
– Надо найти сына Кира.
– Зачем?
– Он хотел после возвращения забрать его с собой. Кира нет. Надо помочь парню деньгами и вообще узнать, что у него.
– А что такое? Какие-нибудь проблемы?
Герман помялся, но потом рассказал о причинах развода Кира с женой. Олег едва сдержал себя, чтобы не выдать соленую фразу.
– Вот ведь гадость! Когда поедешь?
– Утром.
В Тулу, к сыну Кира, они поехали вдвоем. Олег не хотел отпускать Германа одного. Тот еще толком не пришел в себя.
По дороге Ветров немного оживился и коротко пересказал подробности их вояжа по другой планете. Олег крутил головой и про себя радовался, что Герману уже полегче.
Ветров готовился к тяжелому разговору с матерью мальчика Ириной. И не знал, сможет ли спокойно смотреть той в глаза. Все же с извращенками раньше дела не имел, да и сейчас не хотел. Но куда деваться?
Однако все вышло иначе. Дверь открыла пожилая женщина в темном наряде и с черным платком на голове. Увидев незнакомых мужчин, спросила, кто они. И после ответа не сразу и неохотно пустила в дом.
– Антон в своей комнате. Позвать?
Друзья огляделись. Большая, хорошо обставленная двухкомнатная квартира выглядела мрачно. Окна занавешены, на мебели слой пыли, цветы в горшках увяли. Непривычно тихо для дома, где живут несколько человек.
Герман почувствовал тягучий запах ладана и спросил:
– Что у вас произошло?
Женщина сперва махнула рукой, потом вдруг заплакала и сдавленно прошептала:
– Дочка умерла.
Бывшая жена Кирилла разбилась два месяца назад на машине. Только недавно села за руль и не сладила с управлением. А за три месяца до этого умер от сердечного приступа ее отец.
На бабушку Антона – Юлию Георгиевну – свалилось сразу два горя. Она почти полгода провела на таблетках и уколах, но кое-как встала на ноги. Хотя здоровье было сильно подорвано. Врачи настаивали на госпитализации.
Но куда ложиться, если в доме внук? Вот и ходит потихоньку, баюкает свое горе и присматривает за Антоном. А самой все хуже. Благо деньги еще есть. Покойный муж и дочка хорошо зарабатывали, оставили большую сумму. Но на всю жизнь все равно не хватит.
– Бог наказал! – сквозь слезы шептала женщина. – Вам Кирилл говорил, наверное, что моя Ириночка натворила?
Друзья промолчали.
– Бес ее попутал или в голове помутилось, сошлась с проклятущей извращенкой, сгубила душу! Сама-то потом поняла, да только поздно.
Олег сходил на кухню, принес воды. Женщина благодарно кивнула и выпила.
– Полгода назад познакомилась с парнем одним. Хороший человек, ничего не скажу. А потом… он как-то узнал о прошлом Ирины и ушел. Ириша сама не своя была. Плакала. В церковь ходила. Но видно не отмолила себя. Не прощают такого!..
– Значит, вы одни живете? – попытался сменить тему Герман.
– Да. Только тяжко мне. Слягу или умру, с кем Антоша останется?! В приют отдадут?
Олег заметил прищуренные глаза Германа и красные пятна на его лице. Внезапно тот встал.
– Я поговорю с Антоном?
Женщина только кивнула и отпила из стакана.
Антона Герман нашел в небольшой комнате. Паренек сидел на диване и играл в приставку. При виде незнакомого человека удивленно распахнул глаза.
Герман сжал зубы. На него смотрела копия Кира. То же выражение лица, те же глаза. И легкая полуулыбка на губах.
– Привет, – негромко сказал Герман.
– Ты кто?
– Я друг твоего папы. Меня зовут Герман. А ты Антон?
– Да.
– Ну, давай знакомиться.
Ветров пожал теплую ладошку мальчишки.
– А папа приехал?
– Нет, малыш. Он не приехал. Он не сможет приехать…
Слова застревали в горле. Герман откашлялся.
– А где он?
– Он?..
Как сказать ребенку, потерявшему за последнее время деда и мать, что и его отец погиб? Но врать бессмысленно. Да и жестоко.
Мальчик выслушал прерывистую речь на удивление спокойно. Может, привык, что близкие люди умирают. Только в глазах потух живой огонек и на лицо набежала хмурь.
– Бабушка говорит, бог забрал их к себе. Наверное, они ему нужнее…
В голосе паренька прозвучал такая тоска, что даже Ветрова пробрало. Он смотрел на сына своего друга и не знал, какие слова сказать, чтобы как-то утешить его.
А потом вдруг неожиданно для самого себя произнес:
– Антон. Я хочу взять тебя к себе. Усыновить. Как ты на это посмотришь?
Мальчик смерил чужого дядю пристальным взглядом и склонил голову набок, точь-в-точь как отец.
– Я буду твоим сыном? А как же папа?
– Он… он очень хотел, чтобы ты был вместе с ним. Но его теперь нет. Кирилл был моим другом. Близким другом. Значит, я могу взять тебя к себе. Если ты не против.
Антон закусил губу и задумался. Герман затаил дыхание. Почему-то теперь слова этого малыша значили для него очень много.
Паренек что-то прокручивал в своей голове, водя взглядом по полу, потом поднял голову.
– Я согласен.
Герман протянул ему руку.
– Договорились.
– А как же бабушка?
– К бабушке мы будем приезжать в гости.
Антон улыбнулся.
– Это хорошо. А как мне называть тебя?
– Как хочешь. Германом, дядей Германом. А хочешь папой. Мне будет приятно.
Мальчик кивнул.
* * *
А дальше все пошло в ускоренном режиме.
Герман описал расклад ошарашенной бабушке. Объяснил, что она просто не сможет ухаживать за ребенком. Ей самой нужен уход и лечение.
К Ветрову присоединился Антон, и вдвоем они одолели вялое сопротивление женщины.
Олег взирал на это с изумлением. И очнулся, только когда Герман попросил обеспечить Юлии Георгиевне полное медобследование и лечение.
Усадив Махова за телефон, Герман с помощью Юлии Георгиевны собрал необходимые документы и поехал оформлять опеку над ребенком.
В суде потребовали справки, согласие родственников, результаты обследования. И справку о доходах Ветрова.
Герман предъявил им квитанцию о состоянии банковского счета на миллион евро. И сотрудница суда сразу замолчала. Герман под это дело попросил ускорить процесс и пообещал простимулировать работу.
Потом пришлось везти в суд бабушку Антона. А после суда уже в больницу. Врачи осмотрели женщину и сказали, что нужна операция, но нет оборудования и препаратов.
Махов пообещал доставить нужное через двое суток.
– Оставите все себе, – сказал он врачам. – Но чтобы операция прошла отлично! И без осложнений.
Доктора только развели руками. К столь быстрому решению проблем они не привыкли.
Простимулированные судьи приняли ходатайство Ветрова об опеке над Антоном Шиловым и дали добро на выезд мальчика за границу.
Юлии Георгиевне сделали операцию и положили в стационар. К ней прикрепили сиделку. Здоровье женщины пошло на поправку. И она уже не поджимала губы во время визитов внука и Германа.
Антона Герман привез домой. И занялся оформлением документов на выезд из страны. Малыш привыкал к новой жизни и к Герману. И был вполне доволен. Детская психика более гибкая в этом отношении и быстрее адаптируется к изменениям.
За день до отлета Ветров отвез Антона на кладбище. На могиле Кира уже стоял памятник из черного мрамора. С фотографии смотрел улыбающийся Кирилл.
Антон, как научил Герман, положил четыре гвоздики к памятнику и отошел назад. Серьезно смотрел на фото отца и едва слышно вздыхал.
– Каким был мой папа? – спросил он.
– Сильным, умным, смелым. Надежным товарищем. Самым лучшим другом на земле!
– Я хочу быть похожим на него!
– Я буду рад, если ты станешь таким, как он.
Антон о чем-то задумался, потом поднял голову.
– А ты женишься на какой-нибудь женщине?
– Наверное…
– И у вас еще будут дети?
Герман присел рядом с мальчиком, заглянул ему в глаза.
– Будут. Но запомни: любить их больше или меньше, чем тебя, я не буду. Любовь не яблоко – на части не разделишь. Либо она есть, либо нет.
– Запомню, – кивнул Антон. – Мы скоро улетим?
– Завтра.
– А куда?
– В Англию. Это страна на западе Европы.
– Знаю. Это большой остров.
– Верно.
– А что мы там будем делать?
– Жить. Ты пойдешь учиться.
– Я хочу заниматься спортом. Чтобы быть сильным, как папа!
– Правильно.
– А у нас хватит денег?
Герман впервые после возвращения улыбнулся.
– У нас хватит их на много лет! Твой папа оставил тебе наследство.
– Значит, я богат?
– И даже очень.
Мальчик задумался.
– Но я все равно буду работать! Ведь я должен зарабатывать сам, да?
– Правильно. Тратить умеют все, зарабатывать – немногие.
Антон повернулся к Герману и почему-то шепотом спросил:
– А ты мне еще расскажешь про папу?
– Обязательно. Я расскажу тебе одну историю. Потом. И как мы служили вместе. А сейчас нам пора.
Антон подошел к памятнику, снял варежку и легонько провел рукой по фотографии Кирилла. Потом вернулся к Герману и посмотрел на него.
– Пойдем… папа?
– Пойдем, сынок.
В горле Германа запершило, и он откашлялся. Провел рукой по голове мальчика и взял за руку.
На душе впервые после гибели Кира стало легко. А в сердце начал таять ледяной шип…
Назад: 8
На главную: Предисловие
