Глава 2
Наутро я встал пораньше и отправился в столовую. Все еще спали. Брату сегодня на работу было во вторую смену, а у родителей – выходной. Не тревожа их, я немного перекусил. На ходу дожевывая бутерброд, прошел к себе и взял подготовленную папку. Вышел на улицу и взглянул на поднимающееся солнце. То еще только-только показалось над горизонтом. В этот час школа, понятно, была закрыта, но я пока туда и не собирался. Я специально сегодня встал именно во время восхода. Я всегда в это время выходил к реке, когда мне предстояло принять какое-нибудь важное решение, которое могло бы определить всю мою жизнь. Впрочем, раньше никаких таких решений мне принимать не приходилось. Они были важны, но… но не настолько, как теперешнее.
Пройдя по еще пустым улицам, я вышел к месту стоянки ступ и взял первую попавшуюся. Вот еще один анахронизм. Где сейчас на Земле можно раздобыть нормальную ступу? Фиг где найдешь. Вот и приходится пользоваться подержанными вещами. Беда с этими так называемыми волшебными вещами. На Земле не действуют, а у нас могут работать только при условии, если сделаны руками людей. Легко тем городам Ада, которые работают на востоке. По крайней мере ковров там полно, и из любого можно сварганить простенький ковер-самолет. А нам что делать? И кто это придумал, летать в ступе?
Я забрался в нее и потоптался, устраиваясь поудобнее. Ступа заскрипела. Я замер. Если она сейчас сломается… Впрочем, это будет лучше, чем если она рассыплется в воздухе. Качнув метлу, я заставил ступу взлететь. Вот, блин, бабка ежка. Мне только костяной ноги не хватает.
Однако сколько бы я ни ворчал, но как транспорт ступа была довольно удобным средством передвижения и относительно быстрым.
Долетев до реки, я оставил ступу в кустах, а сам вышел на берег, устроившись на крутом скате. Прилег, наблюдая за восходом. Подумать мне было о чем. Но шум живой природы вокруг действовал успокаивающе. Я и сам не заметил, как погрузился в подобие сна, когда все вокруг воспринимаешь, но сознание словно отключено. А вокруг пели птицы, занимаясь своими птичьими делами. Начало лета. Некоторые добывали корм для вылупившихся птенцов. Другие еще только строили гнезда. Вот рядом со мной опустилась галка. Склонив голову набок, она некоторое время изучала меня. Я сквозь полуприкрытые веки наблюдал за ней. Наконец, решив, что я не опасен, она подлетела почти к моей руке и быстро начала что-то там ковырять клювом. Что она там делает, я не видел, а поднять голову не мог, поскольку боялся ее спугнуть. Закончив свои дела, галка улетела. Я сел, облокотившись руками о землю, и стал наблюдать за рекой.
Кто-то мог бы сказать, что я бесполезно трачу время, совершенно ничего не делая и только сижу у реки. Но я бы с ним не согласился. И спорить не стал бы. Если он не понимает красоты окружающего его мира, вечно спеша куда-то и боясь даже на секунду остановиться, чтобы оглядеться вокруг, то он меня не поймет. Не поймет, какие бы я доводы ни приводил. А я именно любовался. Вдыхал полной грудью воздух и смотрел. Наблюдал за трудолюбивыми муравьями, за птицами, за плещущейся рыбой. Наблюдал и учился. Учился у окружающего мира, вбирая его в себя. Солнце уже давно поднялось, а я все сидел на берегу. Я бы еще долго так мог сидеть, но, взглянув на часы, со вздохом поднялся. От забот мира можно было убежать только на время, но мир неизменно напоминал о своем существовании. Отдохнувший и полный сил, я отправился в школу. Теперь я чувствовал в себе уверенность. И я был готов к любым решениям и любой борьбе. И пусть кто попробует выступить против меня, когда весь окружающий мир мой союзник.
* * *
К школе я подошел пешком, оставив ступу на той стоянке, с которой брал. Как и ожидалось, у школы уже стоял Ксефон. Видно, тоже с восходом встал. Но не для того, чтобы полюбоваться им, а чтобы меня не пропустить. Что ж, каждому свое. Кому-то красота мира и сам мир в придачу, а кому-то вечная зависть и тоска от успехов других. А уж если кто другой оступится… Мелкая радость мелкого человека.
– Идешь? – поинтересовался Ксефон.
– Иду, – согласился я. – А ты все ждешь? Ксефон, ты, даже выигрывая, умудряешься проиграть. Своей подленькой радостью от неудачи других ты портишь жизнь самому себе. Не умеешь ты выигрывать. Не умеешь. Осталось посмотреть, умеешь ли ты проигрывать.
– Проигрыши пусть остаются таким слабакам, как ты, умник, – сердито отозвался Ксефон. – Только проигрывать ты и умеешь.
Я не счел нужным ему отвечать. Обойдя его, я скрылся за дверью школы. Ксефон заспешил за мной.
– Ксефон, ну что ты пристал к нему?!
Я обернулся. В коридоре около доски с объявлениями стояли несколько моих одноклассников, очевидно, тоже что-то по практике хотели узнать.
– Тебе обязательно надо поиздеваться над тем, у кого ты даже не выиграл, а кто позволил тебе выиграть?
Ксефон с ненавистью уставился на меня. Так-так-так! Теперь многое становится понятным. Оказывается, встреча во дворе с моими одноклассниками не прошла даром. Они и рассказали о якобы причине моего проигрыша. И теперь все уверены, что я проиграл именно потому, что не хотел выиграть у некоего ангела. Подобные слухи явно не могли радовать Ксефона, который мечтал именно о выигрыше у меня. Чистом и полном. А тут, оказывается, никто не считает его триумф триумфом. Все почему-то уверены, что он никак не смог бы выиграть у меня, если бы я не поддался. Вот он и бесится. Вот и старается при всяком удобном случае показать мне, какой он ловкий и как здорово он расправился со мной. Я поздоровался с приятелями, а потом резко затормозил и развернулся к спешащему за мной Ксефону. Тот едва не налетел на выставленную мной руку.
– Ксефон, теперь, когда все между нами ясно, ты можешь мне объяснить, какого лешего ты таскался за мной на Земле и всячески старался мне помешать?
Ксефон растерялся. Одноклассники же с интересом смотрели на него. Кажется, им раньше не приходил в голову подобный вопрос, и теперь они жаждали услышать ответ. Ксефон тоже понял, что просто так ему тут не отвертеться. Действительно, зачем ученик класса мотается повсюду за другим учеником и всячески пытается ему помешать сдать летнюю практику? У него что, других дел нет?
– Какая тебе разница?! – огрызнулся Ксефон.
– Нет-нет! – выступил вперед Рохгул – признанный силач класса. Он аккуратно водрузил свою руку на плечо Ксефона, отчего тот слегка присел. – Эзергиль правильный вопрос задал. Зачем ты шатался за ним и мешал ему? Я тоже хочу это понять! – Рохгул улыбнулся. – А вдруг ты и за мной бегать собрался и мне мешать.
Ксефона даже затрясло от такого предположения. Пусть Рохгул был не слишком сообразительным, но если бы он только заподозрил, что кто-то пытается помешать ему сдать практику… Ох и не позавидовал бы я такому придурку. Так что неудивительно, что Ксефон слегка струхнул.
– Я… я не… да никогда! Ты же мой друг!
– Я твой друг?! – удивился Рохгул. – Да я скорее ядовитую змею в друзья возьму.
А все-таки Рохгул умный малый.
Я махнул рукой одноклассникам и зашагал по коридору. Пока Рохгул занимается с Ксефоном, я могу вполне успеть сдать свой отчет.
Извещенная директором школы о том, что двое учеников закончили прохождение летней практики, комиссия собралась в одной из комнат, куда и пригласил меня директор. Здесь же стоял и Викентий, который наградил меня вполне доброжелательным взглядом. Что это с ним? А-а! Наверняка считает, что его протеже победил. И, судя по жалостливым выражениям некоторых членов комиссии, он уже успел об этом рассказать им. Не успел я войти, как в дальнем конце коридора показался запыхавшийся Ксефон. Очевидно, сумел вырваться. Подбежав, он торопливо поздоровался.
– Опаздываете, господин Ксефон, – сделал ему замечание директор. Викентий сочувственно покачал головой. Мол, понимаю, что проиграл спор, так что теперь на нем, несчастном ребенке, зло срывать? Видно, эту фразу Викентий не только подумал, но и сказал директору. Тот наградил преподавателя довольно мрачным взглядом, но смолчал. Похоже, у него тоже накопился свой счет к этому надутому павлину. Нехорошо, конечно, так отзываться о преподавателе, но что делать, если это правда?
В комнату мы с Ксефоном зашли почти одновременно. Директор молча указал на открытую площадку перед кафедрой, за которой собрались все члены комиссии – шестеро чертей. Викентий как куратор Ксефона встал рядом с ним. Директор школы пристроился около меня.
– Господин председатель, – шагнул вперед Викентий, опережая директора. Нет, я, конечно, понимаю, что ему не терпится похвастаться победой, но зачем же лезть вперед того, кто старше и по возрасту, и по должности? Элементарную вежливость он мог бы соблюсти?
Директор наградил Викентия испепеляющим взглядом, но смолчал.
– Я, Викентий, руководитель летней практики, представляю вам моего ученика Ксефона, – продолжил тем временем Викентий.
Ксефон важно вступил вперед и поклонился.
– Я горд чести, оказанной мне. И я готов и дальше служить на благо Ада так же, как служил до этого дня.
Бедный Ад.
– Господин председатель, – вышел вперед директор школы. – Представляю вам одного из лучших и достойнейших учеников нашей школы – Эзергиля. Не будет преувеличением сказать, что его ожидает прекрасное будущее. И я очень удивлюсь, если однажды его имя не прогремит по всему Аду и Раю.
И даже быстрее, чем он думает. Стоит только моему дяде обнародовать решение правительств Ада и Рая. Тем не менее похвала мне была чрезвычайно приятна. Я даже покраснел от смущения, чего со мной отродясь не случалось.
– Думаю, прочитав его отчет, вы оцените таланты этого юного дарования и не будете судить его слишком строго. Одно могу сказать: я как директор этой школы очень рад, что именно здесь учится этот черт.
Закончив, директор отступил, предоставив слово мне. Я слегка помялся, но быстро взял себя в руки.
– Господин председатель, – я выполнил полупоклон, – господин Морсифий, директор нашей школы, говорил тут много лестного про меня… Единственное, что я могу обещать, так это постараться оправдать оказанное им доверие.
Я отступил назад. Странно, но моя речь, похоже, понравилась комиссии. Только двое взирали на меня без всякого сочувствия. Один из этих двоих поднялся.
– Это все, конечно, хорошо, но настоящий черт должен побеждать. Любые оправдания потом не изменят положения. Практика этих двоих учеников несколько необычна. Она подразумевает, что победитель из них может быть только один. В связи с этим нами было принято решение объединить два слушания в одно. – Оратор посмотрел на седого старца, восседающего в центре стола. Тот в ответ на этот вопросительный взгляд согласно кивнул. – Оно состоится, – продолжил оратор, – завтра в двенадцать часов дня. До этого времени комиссия ознакомится с отчетами практикантов. Завтра будет объявлен результат. Кураторам просьба передать комиссии отчеты учеников.
Викентий торопливо выхватил папку из рук Ксефона и подскочил к седому старцу. Слегка склонился, протягивая ее ему.
– Прошу вас, господин председатель.
Председатель поднял взор на Викентия. Я поежился. До этого момента я совершенно не воспринимал его всерьез, но этот взгляд… Пылающий и пронзающий насквозь. Не хотел бы я заполучить такого врага.
– Благодарю вас, господин Викентий, – без всяких эмоций отозвался председатель. – Я внимательно ознакомлюсь с отчетом вашего протеже. – Однако председатель даже не протянул руки, чтобы взять папку. Викентий вынужден был положить ее на стол перед сидящим старцем. Но и тогда тот не удостоил ее взглядом.
Морсифий же не торопился. Он аккуратно принял у меня из рук отчет. Положил его перед собой и что-то зашептал. Потом слегка подкинул его. Хлоп – и ему на ладонь приземлились две совершенно одинаковые папки. Еще бросок – и папок стало четыре. Отложив две папки в сторону, он еще раз подкинул оставшиеся. После этого совершенно спокойно собрал все папки в кучу и подошел к столу.
– Господин председатель, прошу прощения за это небольшое нарушение правил, но я подумал, что лучше каждому члену комиссии иметь собственный экземпляр отчета, чтобы ознакомиться с ним спокойно. Поверьте, он этого стоит. Именно поэтому я позволил себе воспользоваться услугами копирщиков.
Директор школы разжал кулак и продемонстрировал на ладони целую колонию существ, чем-то отдаленно напоминающих муравьев. Я без труда узнал в них копирщиков – довольно полезных существ, способных скопировать все что угодно. Причем копия будет настолько точной, что никакая экспертиза не покажет отличий.
Председатель с некоторым интересом посмотрел на Морсифия.
– С этим отчетом я тоже внимательно ознакомлюсь, – кивнул он. Директор же школы обошел всех, раздавая копии моего отчета. Один из членов комиссии, тот самый, что говорил, несколько раздраженно покачал на руке папку и кинул ее на стол.
– Господин Морсифий, как я уже говорил, я вовсе не желаю читать оправдания вашего дорогого ученика и гордости школы. Если ваша гордость школы не может справиться с простым заданием, то я могу только посочувствовать вашей школе. А господин Викентий вкратце ознакомил меня с делом. Уверяю вас, мне этого достаточно, чтобы вынести решение.
– Вот как? – поинтересовался директор, о чем-то размышляя. Искоса он посмотрел на председателя комиссии. Тот сохранял полнейшую невозмутимость. – Все же, я полагаю, вам стоит ознакомиться с этим отчетом.
– И не подумаю. – Похоже, этот черт пошел на принцип. Нет ничего хуже таких вот принципиальных личностей, которые слушают только себя.
Морсифий поднял брошенную папку.
– Как скажете, – совершенно спокойно отозвался он. – Со своей стороны прошу зафиксировать, что многоуважаемый Кордул сам лично отказался читать отчет моего подопечного. Это должно быть включено в протокол.
Кордул махнул рукой.
– Делайте что хотите. – Он развернулся и направился к выходу. Председатель проводил его взглядом. Дождался, когда за ним закроется дверь.
– Кордул всегда отличался некоторой поспешностью в суждениях, – заметил он, словно ни к кому не обращаясь. – Выводы же лучше делать, ознакомившись со всем предлагаемым материалом.
Эти слова словно послужили сигналом. Все остальные члены комиссии поспешно разобрали предложенные им копии. Председатель повернулся ко мне и несколько секунд пристально изучал меня. Я себя почувствовал словно под рентгеновской установкой.
– А ты что скажешь?
– С вашего позволения, я лучше промолчу, – отозвался я после секундного раздумья. – Я буду говорить завтра. На комиссии.
Председатель кивнул.
– Похоже, тебе есть что сказать. Что ж, я обещаю, что очень внимательно ознакомлюсь с твоим отчетом.
Ксефон выскочил вперед, словно хотел что-то сказать, но осекся под взглядом председателя.
– С твоим отчетом я тоже ознакомлюсь очень внимательно. Итак, господа. – Председатель встал. – Заседание комиссии на сегодня закончено. Ксефон и Эзергиль, вам необходимо прибыть завтра в двенадцать часов дня для собеседования. Тогда же будет вынесено окончательное решение по вашей практике. До свидания всем.
Я поспешно поклонился. Вся комиссия в полном составе покинула кабинет следом за председателем.
– Завтра я тебе все припомню, – прошипел мне в самое ухо Ксефон. Я промолчал.
Директор дождался, когда Ксефон и Викентий покинут кабинет, и повернулся ко мне.
– Ну, что скажешь?
– Скажу, что завтра Ксефону завидовать не буду. Он меня сильно достал.
– Месть, – кивнул директор. – Что ж, не самое плохое чертовское чувство. В конце концов, можно ведь сказать, что мы занимаемся местью. Мстим тем, кого оказались не способны покарать сами люди.
– Я бы так не сказал. Не месть, а суд.
Директор пристально посмотрел на меня.
– Что ж, вот теперь я верю, что ты достоин той миссии, которую предлагает тебе твой дядя. Да-да, не делай таких круглых глаз. Твой дядя приходил ко мне. Мы с ним почти всю ночь обсуждали тебя. Не скажу, что доволен тем, что предлагает этот ангел, но… Эзергиль, я почти четыреста лет преподавал в школе. Через меня прошло столько ребят. И мне хватает ума понять, что мир должен меняться. И менять его должны только вы. Я сначала боялся, что ты забудешь об истинном предназначении чертей и слишком попадешь под влияние ангела. Забудешь, что у всякой монеты должна быть оборотная сторона. Именно эту оборотную сторону и представляет собой Ад. К счастью, ты, похоже, все понимаешь и сам.
– Вы… вы не будете возражать?
– Я? Допустим, буду, и что? Ты отступишь?
– Нет, – покачал я головой. – Мне уже просто интересно стало. Это как вызов. Совместные действия ангела и черта… да это перевернет все вверх дном! Да чтоб я упустил такую возможность?!
– Конечно, – с улыбкой заметил Морсифий, – некий ангел в твоем решении совершенно ни при чем.
– Совершенно, – отозвался я.
– Значит, ни при чем? – раздался такой знакомый голос от двери. – Вот, значит, как.
Я резко обернулся.
– Альена! Ты что здесь делаешь?
– Я ее пригласил, – ответил вместо нее директор. – Я хотел поговорить с тем ангелом, что сумел так повлиять на тебя. Беседа была познавательной. Ладно, ребята, идите. Не буду больше вас задерживать. Эзергиль, на твоем месте я бы показал гостье город.
– Всенепременно, господин директор. Обязательно. Спасибо вам. – Я ухватил Альену за руку и поволок за собой. Та только пискнуть успела. Однако в коридоре сумела вырвать руку и чувствительно ткнула меня кулаком в бок. Узнаю кроткий и терпеливый характер этого ангелочка.
– Вовсе не обязательно тащить меня за руку! – прошипела она. – Я и сама неплохо умею ходить.
– Прости, – без всякого раскаяния отозвался я. – Просто здесь есть личности, с которыми я совсем не хочу встречаться.
– Кто это у нас тут? – поинтересовался чей-то ехидный голос. – Никак тот самый ангел?
Я прикрыл глаза и медленно развернулся.
– Ксефон, что ты еще тут делаешь? Я думал, ты уже домой ушел готовиться к завтрашнему празднику.
– Успеется, – отозвался Ксефон, обходя Альену со всех сторон и рассматривая словно какую диковинку. Ох зря он с огнем играет. – Кто тут у нас? Никак ангел пожаловал? Интересно-интересно. И что же вы в Аду делаете, уважаемая? Тут ведь ваши штучки не действуют! Здесь мы с вами на равных.
Похоже, Ксефон не простил ей прошлой встречи на Земле.
– Ксефон, на твоем месте я бы… – начал было я.
– Заткнись, придурок! И вообще ты теперь младший! Завтра все утрясется, и пойдешь ты снова в сорок девятый класс.
Я заткнулся. В конце концов, я честно хотел его предупредить. Альена же терпеливо сносила насмешки Ксефона. Но когда тот протянул руку, чтобы дернуть ее за волосы, она молниеносно извернулась, перехватила кисть Ксефона и вывернула ее. Ксефон заорал. Альена же, ничуть не смущаясь воплями, продолжала выкручивать ему руку. Под конец, повернув его спиной к себе, она резко отпустила его и дала напоследок пинка под зад. Ксефон кубарем полетел по коридору прямо под ноги одноклассникам. Рохгул восхищенно взирал на Альену. Остальные смеялись над разозленным Ксефоном.
– Я хотел тебя предупредить, что она брала уроки по самообороне, – отозвался я.
– Ангел? – удивился кто-то.
Альена с вызовом оглядела всех.
– Да, ангел. У кого есть возражения?
Все благоразумно промолчали. Только Рохгул покачал головой.
– Ангел или нет, – восхищенно протянул он, – но вот тебе моя рука. Если только кто будет тебя здесь обижать, скажи мне.
Альена озадаченно пожала протянутую руку.
– Я и сама в общем-то сумею постоять за себя.
– Хо, конечно. А ты, малявка, – повернулся Рохгул к Ксефону, – не вякай. Оставь этого ангела в покое. Понял?
Ксефон, ругаясь на всю школу, поспешил уйти, напоследок пообещав завтра мне устроить.
– Ты ему еще не сказал? – удивилась Альена.
Я пожал плечами.
– Зачем? Пусть пока порадуется.
Альена посмотрела вслед ругающемуся Ксефону и кивнула.
– Ага. Пусть порадуется.
Тут Рохгул хлопнул меня по плечу. Я резко присел.
– Теперь я понимаю, почему ты решил проиграть Ксефону. Ради нее я бы тоже проиграл.
Я потер плечо и поморщился. Отвечать на это замечание я благоразумно не стал.
Альена дождалась, когда все разойдутся, и удивленно посмотрела на меня.
– Что он имел в виду?
– Да так. Рохгул, – ответил я, словно это все объясняло. Потом, сообразив, что Альена ничего не понимает, пояснил: – Он у нас признанный силач в классе. И уважает только силу. После того, что ты устроила тут Ксефону, он тебя зауважал. И сильно. Ему только покажи, что умеешь постоять за себя, и ты навеки его друг.
– Да? И как же ты прошел это испытание? Мне показалось, что ты терпеть не можешь драк.
– Не могу. Но иногда приходится и драться. Бр-р-р, и что некоторые в драках находят? Никакой эстетики. В случае же с Рохгулом… просто мне некоторое время пришлось ему доказывать, что защищаться можно не только с помощью кулаков. Иногда неплохо и голову на плечах иметь. Когда до него это дошло, он меня тоже зауважал. В общем, он признает мои скромные таланты.
– Скромные?
– Конечно, – скромно отозвался я, хотя тон, каким я сделал это заявление, говорил о чем угодно, но только не о скромности.
Альена искоса бросила на меня взгляд и хмыкнула.
– Эзергиль, мой тебе совет, не пытайся казаться скромным. Это у тебя плохо получается.
– Да фиг с ней, со скромностью. В конце концов, если ты сам себя не похвалишь, то…
– …то я тебя похвалю. Пойдем отсюда. Мне надоело торчать около этого мрачного здания, по ошибке именуемого школой.
Мрачное здание? Я оглянулся. Вроде обычное строение. Она просто не видела по-настоящему мрачных зданий, над входом в которые можно вполне повесить сакраментальное: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Надо бы показать ей парочку, чтоб у нее было представление о по-настоящему мрачных зданиях.
Мы с ней вышли из школы. И только на улице я обратил внимание, что одета она так, как в свое время посоветовала ей Ненашева Зоя. Синяя юбка до колен, белая кофта-безрукавка. В прошлый раз вся одежда казалась сотворенной поспешно, и дело было даже не в том, что она была иллюзией. Просто Альена тогда смутно представляла, что она хотела, и, видно, не совсем поняла объяснения. Сейчас же… сейчас вся одежда сидела на ней как будто сшитая на заказ. И даже волосы не просто падали ей на плечи, а были словно взбиты, отчего они казались какими-то воздушными. И, похоже, каждый волосок в прическе занял строго отведенное ему место.
Я замер и ошарашенно уставился на нее. Альена сначала не поняла причину моего шокового состояния. Потом покраснела и потупилась. Слегка повернулась, давая мне возможность разглядеть себя со всех сторон.
– Ну ты даешь! – восхищенно протянул я.
– Это все Зоечка, – пояснила мне Альена. – Я с ней часто потом встречалась. Рассказывала ей про сына. Мы подружились. Она и помогла мне подобрать все. Эзергиль, она прирожденный творец красоты! Знаешь, – Альена вдруг задумалась. – Если ее душа станет Творцом, то я очень хотела бы пожить в ее мире. Он не может не быть прекрасным.
Я только головой покачал.
– Ты все-таки даже не представляешь, насколько сейчас прекрасна!
– Только сейчас? – лукаво поинтересовалась она.
Тьфу, вот женщины! Ну что еще ей надо? Чтобы я постоянно твердил о ее красоте?
– Только сейчас, – подтвердил я. – Потому что если мы задержимся здесь еще немного, то я потащу тебя силой, и тогда вся твоя прическа растреплется.
– Грубиян, – фыркнула Альена, впрочем, не очень сердито. Похоже, уже привыкла к моим шуточкам. – Ладно, пойдем. Только куда?
– О, не переживай. Найдем куда. Обещаю, что покажу тебе все круги Ада.
– Звучит обнадеживающе, – рассмеялась Альена.
По городу мы таскались часов до четырех. Я даже показал ей министерство наказаний, где я проходил практику. Альена долго изучала строение, потом повернулась ко мне.
– Бедняга, – посочувствовала она. – Я бы ни за что не вошла в такое здание. Просто перетрусила бы. Оно похоже на мрачный старинный замок, покрытый плесенью.
– Угу, – согласился я с ней. Потом вспомнил о Ненашевой и добавил: – И даже привидения там встречаются.
Потом мы с ней наперегонки летали на ступах. Под конец гонок моя ступа, совершенно не предназначенная для резких маневров, опрокинулась, и я рухнул в озеро. Альена, весело хохоча, спустилась ко мне и протянула помело. Так на буксире я и добрался до берега. Выбрался и, ругая на все корки дурацкую ступу, которая сейчас без толку парила над центром озера, я стал выжимать свою одежду. Альена же, не прекращая смеяться, слетала за моей ступой и привезла ее обратно.
– Ну и странный у вас тут транспорт, – заметила она, приземляясь рядом со мной. – У нас никто таким анахронизмом не пользуется.
– Ну еще бы, – буркнул я. – Имей я крылья, разве сел бы в подобную деревяшку? Беда в том, что у нас тут с транспортом того, плоховато. Ад большой, а перемещаться по нему приходится сама видишь как. Ладно чертям с особым допуском, щелкнул хвостом – и ты в любом месте Ада, в каком пожелаешь. А простым чертям что делать? Которые не слишком умеют перемещаться? А таких ведь много. Вот и приходится приспосабливать то, что осталось от прошлых эпох.
– Проблемы тут у вас, – хмыкнула Альена.
– И не говори. – Я старательно стряхнул свою рубашку и натянул ее через голову. – Бр-р-р.
– Эзергиль, тебе лучше сейчас переодеться. Так и простыть можно.
– Скажи людям, что в Аду можно простыть, так засмеют, – буркнул я.
– Ты же не человек. И как хочешь, но я никуда больше с тобой не пойду, если ты не переоденешься.
Я вздохнул. В мокрой одежде гулять – удовольствие ниже среднего.
– Ладно. Поехали тогда ко мне. Я тебя с родителями познакомлю.
Альена вдруг замерла.
– Э-э… а может, я тебя здесь подожду? Ты по-быстрому слетаешь и переоденешься.
– Ад – не место для прогулок несовершеннолетнего ангела, – наставительно заметил я. – И потом, ты что, боишься?
Альена помялась, потом нерешительно кивнула.
– Как твои родители отнесутся к ангелу?
– Нормально. Они уже привыкли. Помнишь, кто мой дядя?
Альена еще некоторое время поупиралась, но в конце концов я ее уломал. Так что к моему дому мы подошли вместе. Я повернулся к двери спиной и забарабанил в нее ногой.
– Молодой господин, зачем так стучать? Я еще не оглох.
– Я тоже рад тебя слышать, Нафаня. Познакомься, это мой друг Альена. Ангел. Мы с ней вместе проходили практику.
Прямо перед нами неожиданно материализовалось что-то пушистое. В этом мячике образовалось два огромных глаза.
– О-о, для меня большая честь познакомиться с юной госпожой, – пробормотал домовой. Я озадаченно взирал на него. Никогда до этого он не показывался гостям. Даже я его за всю жизнь видел от силы раза два. Нафаня был из старых домовых, которые твердо уверены, что домовой никогда не должен показываться гостям. И даже хозяева должны видеть его как можно реже. Хороший домовой тот, кто делает свою работу, а его не видно и не слышно, считал он. И чтобы он показался гостю! Все, конец света наступает. На всякий случай я даже выглянул на улицу. Да нет, солнце по-прежнему светит.
Нафаня же подал Альене тапочки. Девочка вежливо поблагодарила его.
– Да что вы, – смутился тот, – это моя работа.
– Какой вежливый у вас домовой, – заметила Альена мне.
– Да, я тоже удивлен, – растерянно отозвался я.
– Нафаня!!! – раздался знакомый рев моего старшего братца. А этот-то что здесь делает? Ему же на работе положено быть. – Кто там?!
– Ваш брат Эзергиль, господин, и его гостья, – ответил домовой.
– А-а. Уже приперся. Постой, ты сказал – гостья?
– Ну и что? – раздался голос матери. – Зорег, что с тобой случилось? И не вздумай наезжать на брата! Я тебя последний раз предупреждаю! Эзергиль, что ты гостью у порога держишь?
Мать, вытирая руки о передник, вышла в коридор и замерла.
– Ангел, – выдохнула она. – О-о.
– Мама, – поспешно вмешался я. – Познакомься, это Альена. Мы с ней вместе проходили практику. Она мне помогла. И даже однажды спасла.
– Спасла? – Мама озадаченно уставилась на меня.
Я секунду боролся с разными желаниями. С одной стороны, хотелось, чтобы мама хотя бы приняла Альену, с другой стороны – не хотелось ее пугать своими историями. Я выбрал средний вариант.
– Ну, там на Земле один тип был… в общем, он плеснул в меня святой водой. Альена же встала на пути этой воды. В общем, так, мелочи.
– Ох! Я всегда говорила, что эти люди – жестокие, подлые, без грамма совести и чести существа! Обидеть ребенка! Девочка, что ж ты стоишь-то? Проходи давай. Я как раз сейчас суп сварила. Давай налью тарелочку. Ручаюсь, что такого ты у себя там, в Раю, не ела.
Альена попыталась было отказаться, но куда там. Если мама решила кого-то накормить, то она сделает это. Тем более, как я прекрасно знал, Альена с утра ничего не ела. Как и я, впрочем.
Мама повела девочку в столовую, и тут в двери показался отец в своей замызганной майке и рваных тренировочных штанах. Разглядев гостью, он охнул и поспешно захлопнул дверь. Альена обернулась на шум, но ничего разглядеть не успела. Она растерянно посмотрела на меня.
– Все в порядке, – успокоил я ее. – Это папа. Видно… споткнулся, – пришлось сочинять на ходу.
Мама быстро накрыла стол, поставив перед Альеной тарелку. Потом внесла большую супницу с половником, водрузив ее в центр стола.
– Эзергиль! – Мама обвиняюще посмотрела на меня. – Где твои манеры? Почему не ухаживаешь за гостей?
Я смутился и поспешно поднялся. Взял у Альены тарелку и налил в нее суп.
– А вот и мы. – В комнату, неся нарезанный хлеб, вошел отец. Мама замерла, открыв рот. Отец был не то чтобы в костюме, но смотрелся он великолепно. В любом случае по сравнению с его обычным нарядом это был вечерний костюм.
Я взглянул на маму. Та попеременно смотрела то на отца, то на Альену. Я мысленно усмехнулся. Все, теперь у Альены в нашем доме не было друга надежней, чем мама. Сколько раз она воевала с отцом, чтобы он прекратил появляться за столом в своей майке и спортивных штанах. Сколько раз требовала не сморкаться за столом и не вытирать руки об майку. В ее представлении тот, кто смог заставить моего отца отказаться от его дурных манер, был по меньшей мере сказочным героем. А отец вдруг, подойдя к Альене, заговорил на чистейшем французском языке.
– Мадемуазель, позвольте представиться. Гоштер. Черт Гоштер к вашим услугам. Я отец этого вот бездельника, что сейчас ухаживает за вами. Для меня большая честь принимать вас в своем доме. Позвольте выразить вам свое восхищение. Вы великолепны.
Я замер. Вот что имел в виду отец, когда говорил, что тот вечер, когда ко мне в гости придет ангел, мы все запомним надолго. Действительно, подобное не забудется. Но вот интересно, какие людские языки знает Альена? Но та без запинки ответила на таком же чистейшем французском языке:
– Благодарю вас, мсье. Для меня тоже большая честь быть у вас в гостях. Ваш сын умеет производить впечатление.
– Только это он и умеет, – добродушно буркнул отец. – Но я рад, что ему удалось произвести впечатление на такую красавицу. Однако, зная своего сына, думаю, что его прельстила в вас не только красота.
Альена окончательно смутилась. А отец, радостно улыбнувшись, сел за стол.
– Эх, молодость, – протянул он уже на нормальном межмировом языке. – Как я тогда блистал при дворе Людовика XIV. Вот это были времена. Какие дамы.
– Гоша, тут дети! – возмутилась мама.
– А я что? Я ничего. Уж в разговоре с детьми нельзя и дам упомянуть? Ну ладно. Зорег, ты где там?! Луси, тебя долго ждать?
Через минуту в комнату вместе вошли мой старший брат и любимая сестренка. Она, ничуть не смущаясь, подошла к Альене и оглядела ее с ног до головы.
– А ты красивая, – сделал она вывод. – Я, когда вырасту, тоже красивой буду.
– Обязательно, – улыбнулась Альена.
– Меня зовут Луси. – Сестренка протянула руку. – Рада с тобой познакомиться. Правда, папа говорит, что все ангелы коварные и злые. Они только и норовят увести чертей с пути истинного. Ты ведь не такая?
Отец закашлялся, стараясь подавить смех. Альена тоже улыбнулась.
– Честно не такая. Твой папа, наверное, имел в виду других ангелов.
– Наверное. Ты совсем не похожа на коварную и злую.
– Спасибо.
Я уткнулся носом в стол, изо всех сил стараясь подавить рвущийся наружу смех. Сестрица углядела мое состояние.
– И ты в отличие от брата воспитанная. Ты не смеешься надо мной, когда я, с точки зрения взрослых, говорю глупости.
Альена потрепала ее по голове и взглянула на меня.
– Пусть смеются. Но мы же с тобой знаем, что все мужчины на самом деле немного глупы и не понимают простых вещей.
– Золотые слова! – вмешалась моя мама, обращаясь к отцу. – Слышишь, Гоштер?
– Конечно, дорогая. – Отец был серьезен, но глаза его смеялись.
Альена посмотрела на Зорега. Он единственный, кто не принимал участия в общем веселье. Вот и сейчас он выглядел чересчур мрачным.
– Зорег, – коротко бросил он.
Альена озадаченно посмотрела на меня. Я махнул рукой.
– Не обращай внимания. Он всегда такой.
– Заткнись, малявка, – буркнул братик.
– Он вообще-то очень вежливый, добрый и умный, – пояснил я Альене. – Просто не умеет этого показать.
Альена не удержалась и прыснула. Отец нахмурился в мою сторону. А вот Зорег чуть ли не бросился с кулаками. Но взгляд матери заставил его замереть на месте. Он только буркнул какое-то обещание.
– Я в отличие от тебя не заваливал ни одну практику, – отрезал он, успокаиваясь. – Тем более из-за какого-то ангела.
– Но ведь ваш брат и не завалил практику, – отозвалась Альена, от удивления откладывая ложку. Она даже посмотрела на меня. Похоже, она не думала, что я могу что-то скрыть от своей семьи. – И при чем тут какой-то ангел? Мы с вашим братом просто действовали вместе. У нас была общая цель.
– Общая цель у ангела и черта? Не рассказывайте мне сказку.
– Да, Аль, не рассказывай ему сказок. Он уже давно вырос из этого возраста. Он сказки у нас больше не слушает.
– А я люблю слушать сказки, – вмешалась Луси, чем и сняла напряжение. За весь обед брат больше не произнес ни слова. Потом я увел Альену к себе в комнату.
Альена осторожно переступила через валявшийся на полу чемодан и едва не наступила на мою экспериментальную модель ветряка. Я поспешно засунул его под кровать. С той стороны тут же вылез другой мусор. Я раздраженно обошел кровать и запихал его обратно. Вылез ветряк.
Альена захихикала.
– Не обращай внимания, я сейчас, – буркнул я. – Я тут просто новую ловушку разрабатывал.
– Она на кого-то уже сработала? – ехидно поинтересовалась Альена, оглядывая разбросанные вещи.
Я махнул рукой.
– Ладно, надоело. Сейчас. – Я закрыл глаза. Сосредоточился и щелкнул пальцем. – А ну на место все! Живо!
Вещи моментально закружились, поднялись в воздух. Кровать мгновенно заправилась. Все остальное кинулось к строго отведенным им местам. Я даже рот открыл от удивления. Раньше у меня не получалось. Ну, одну-две вещицы убрать – да, но чтобы всю комнату!.. Да еще так идеально.
Альена тоже была поражена.
– Эзергиль, я все больше и больше удивляюсь твоим талантам. Если ты подобное умеешь, то почему же не убирал?
– Да, – небрежно махнул я рукой. – Лень как-то все. Ты же знаешь, какие мы, гении, рассеянные. Вечно все забываем.
Альена расхохоталась. Она даже на кровать рухнула от смеха.
– Эзергиль, ты неподражаем!
– Да в общем-то я догадывался об этом.
Пока девочка хохотала, я осторожно отступил в угол комнаты и прошептал уголком губ:
– Спасибо за помощь, Нафаня. Я не забуду.
– Не за что, молодой господин, – усмехнулся домовой. – Не в моих правилах бросать хозяев в беде. Рад был помочь.
Альена задержалась у нас еще около часа, в течение которого я ей показывал свои придуманные ловушки. Также показывал, какие книги у меня есть. Рассказывал забавные истории из жизни нашего класса. И я как раз переходил к последней драке с Ксефоном, как она поднялась.
– Эзергиль, с тобой весело, но мне пора. Я уже и так задержалась дольше, чем рассчитывала. Мои с ума сойдут.
– Так давай позвоним…
– Эзергиль, не выдумывай. Не забывай, что тебе завтра держать ответ перед комиссией.
– Тогда до завтра?
Альена рассеянно кивнула, но тут же встрепенулась.
– Эй, что значит – до завтра? Я не говорила, что приеду завтра.
– Но ведь ты не оставишь меня в трудный час сдачи практики?
Девочка изучающе посмотрела на меня.
– Чего-то ты темнишь, Эзергиль. Ну-ка выкладывай.
Я вздохнул. Ну, ничего не утаишь. Уж слишком хорошо она меня изучила.
– Просто я подумал, что нам лучше быть вместе, если ты не передумала принять предложение дяди. Пусть привыкают. И лучше всего начать именно с комиссии.
– Ты сумасшедший! – ужаснулась Альена. – Я… я полагала, что господин Монтирий позже предложит создать объединенный отряд.
– Дядя, возможно, объявит об этом позже. Но у нас и своя голова есть. Или ты собираешься плестись на поводу у кого-то? Нет, нам лучше взять дело в свои руки.
– Э-э… Эзергиль, ты уверен, что это хорошая идея?
– Не уверен. Но ведь пока мы не попробуем, не узнаем, хороша она или плоха. В любом случае я вовсе не хочу, чтобы мной кто-то руководил. Даже если этот руководитель мой дядя. Я собираюсь добиваться всего своими силами.
– Ты, как всегда, самонадеян.
– Я вовсе не собираюсь отказываться от помощи дяди. Но и не собираюсь полагаться на его помощь целиком. Так ты со мной или как? Альена, нам ведь в будущем, если все выгорит, часто придется принимать важные решения быстро. И тогда уже не на кого будет положиться. Не от кого ждать помощи. Если ты не готова принимать решения, то нам лучше отказаться от всего. Я позвоню дяде…
– Стой. Не гони. Я не говорила, что хочу отказаться. Я говорила, что мне это не нравится. Но в одном ты прав: не попробуешь – не узнаешь, насколько твоя идея сумасшедшая.
– Точно.
– Тогда я приду. Обязательно. Надо только родителей уговорить. Они и в этот раз не хотели отпускать меня одну. Спасибо, твой дядя помог их убедить. Но, думаю, с этим я справлюсь.
Мы с ней вышли из комнаты.
– Уже уходишь? – спросила вышедшая в коридор мама.
– Да, благодарю вас за гостеприимство. Мне пора домой.
– Эзергиль, надеюсь, ты проводишь девочку? – строго поинтересовался у меня отец.
– Конечно, папа. Ты же видишь, что я тоже собираюсь.
– Но я думаю, что и одна дойду…
– Ни слова, юная леди. Эзергиля ничуть не затруднит вас проводить. Эх, куда ты делась, моя молодость. Сейчас бы мне шпагу, мою шляпу с пером… Эх, видели бы вы, как я блистал на балах… Эзергиль, я бы тогда точно постарался отбить твою даму.
– Не вышло бы, папа, – отозвался я, не поднимая головы, целиком поглощенный завязыванием шнурков. – Я бы вызвал тебя тогда на дуэль и проткнул бы своей шпагой.
– Во! Видели, юная леди? И это родной сын. Никакого почтения к старикам.
Альена улыбалась. Как и отец. Я же поднялся и вежливо раскрыл перед девочкой входную дверь. Альена, попрощавшись со всеми, вышла.
