Дальше: Уровень 4 СТРЕЛЬБА ПО БЕГУЩЕЙ МИШЕНИ

Уровень 3
КУРЬЕР ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Коридор был освещен яркими светильниками с металлической оплеткой. Мы дошли до лифта, который вознес нас на нулевой этаж, где надо было перейти в другую кабину, связывающую наземные уровни здания, а также пройти проверку документов. Впрочем, это не заняло много времени, и через несколько минут мы с Бруно уже входили в кабинет Стрэдфорда.

— Садитесь, — приказал шеф и сам занял место за письменным столом, на котором красовалась новенькая «ай-би-эмка» последней модификации.

Бруно устроился в кресле, я же выбрал один из стульев и сел на него в позе добропослушного подчиненного.

— Итак, — начал Стрэдфорд, — сегодня вечером вам предстоит доставить депешу нашему агенту в Лондоне. Содержание депеш обычно курьеры не знают. Это я объясняю вам, Эндрю. Скажу лишь одно: от этого сообщения зависит жизнь нескольких человек. Встреча с агентом назначена в клубе «Реформ» на Пэлл-Мэлл с двадцати двух часов до полуночи. Вы узнаете нужного человека по золотой, в форме трилистника булавке на галстуке. Агент подойдет к вам сам и скажет пароль: «Не хочу навязываться, но терпеть не могу одиночества», на что вы должны ответить: «Ради Бога, втроем всегда веселее».

— Один вопрос, шеф, — сказал Бруно. — А если мы не уложимся в нужное время?

— Обязаны уложиться. МИ-5 села этому парню на хвост. Без инструкций ему из Англии не выбраться.

— Понятно, — вздохнул Филетти.

— Для вас же, Эндрю, это будет отличной школой, — продолжал Стрэдфорд. — Бруно — непревзойденный специалист в своей области, съевший в «виртале» не один пуд соли. Именно поэтому я посылаю вас двоих, что обычно мы не практикуем. Учитесь, перенимайте навыки, в дальнейшем вам предстоит работать в одиночку. Ну а сейчас пообедайте, отдохните, в общем, готовьтесь…

Мы встали и, попрощавшись, вышли в коридор. — Что такое МИ-5? — спросил я. — Британская служба безопасности или, проще, контрразведка.

— А-а… — протянул я.

— Не дрейфь, парень, все будет о'кей. А вообще лучше не Думай об этом, вспомни о хорошей еде. Еще неизвестно, когда нам доведется перекусить в следующий раз.

— Совсем не против, — ответил я, все еще размышляя о службе безопасности.

— Тогда вперед! Тут есть отличное место, где подают великолепные спагетти.

За прошедшее время мы сдружились с Филетти. Разговоры наши становились все откровеннее, поэтому я не боялся обидеть итальянца вопросом:

— Не хочешь рассказать, как ты очутился на этой работе?

Бруно зыркнул черными глазищами и сперва неохотно, но потом со все большим энтузиазмом поведал мне свою историю.

В семье Филетти почитался один-единственный бог — компьютер. Отец и мать были высококвалифицированными программистами, начинавшими свою карьеру еще на заре развития вычислительной техники. С детства Бруно был погружен в эту среду. Первая написанная им строчка появилась на экране монитора и лишь потом на бумаге.

В восемь лет Бруно создал свою первую программу на тогда весьма распространенном, но теперь давно забытом языке С. Далее — школа с кибернетическим уклоном, колледж. К восемнадцати годам — автор почти сотни системных, прикладных и познавательно-игровых программ. Но ни денег, ни славы, о которых мечтал молодой Филетти, они не принесли. Бруно фатально не везло. Его программы нагло присваивали другие, чаще просто воровали, иногда все же покупали, но по такой смехотворной цене, что молодой программист, к тому времени оставшийся без родителей, едва сводил концы с концами.

И однажды ему все это смертельно надоело. Он взломал банковскую компьютерную сеть и с нескольких раскиданных по всему миру счетов перевел на свой три тысячи долларов. Все прошло гладко, и Бруно воспрянул духом. В то время он работал над структурированной автоматизированной системой логического проектирования, и, чтобы целиком отдаться исследованиям, ему постоянно нужны были средства.

Два года он потихоньку воровал деньги с разных счетов из разных банков, не ведая, что к нему медленно, но уверенно подбирается отделение по борьбе с компьютерными преступлениями Интерпола. Впрочем, вычислить его они вряд ли когда-нибудь бы смогли, если б результаты двухлетнего труда Бруно по созданию революционной системы программирования не были вновь украдены.

Филетти доверился молодой, но быстро развивающейся компьютерной фирме, которая еще быстрее обанкротилась и в довершение всего продала за бесценок системный продукт, в который Бруно вложил всю свою душу, талант и сбережения. Проклиная весь мир, а особенно компьютерный, Бруно создал один за другим несколько вирусов, вызвавших немалый переполох в локальных компьютерных сетях Чикаго, откуда Филетти был родом.

— Но все это было лишь тренировкой, — возбужденно говорил Бруно. — Я, так сказать, набивал руку, готовя нечто грандиозное, от чего содрогнулся бы весь мир. На меньшее я просто не был согласен. Я решил сделать так, чтобы все люди поняли: от компьютеров не стоит ждать ничего хорошего. Они — путь к хаосу. Слишком много на них возложено, за многое они отвечают, даже за жизни человеческие. Конечно, я был юн и запальчив. Свои личные обиды хотел спрятать за глобальными проблемами, а со временем и вовсе уверовал, что несу человечеству избавление…

«Господи, как он похож на меня», — подумал я, продолжая слушать итальянца.

— Три года я создавал своего «скорпиона» и потом запустил его через систему теледопуска сразу с нескольких десятков компьютеров, раскиданных по всей Америке.

— Ну ты даешь! — пробормотал я.

— Это еще что, — хохотнул Бруно. — Дальше было интересней. Чтобы распространение вируса было как можно шире, я ввел его сразу в несколько компьютерных сетей. А затем, чтобы обезопасить себя, специальная программа «скорпиона» стерла из памяти компьютеров первоначального запуска всю информацию, по которой можно было определить, откуда вирус поступил в сети.

И началась потеха… Вирус, используя системы электронной почты, сетевые утилиты и другие средства коммуникаций, начал распространяться с невиданной скоростью. Почему? Обычно создатели вирусов пытаются вогнать свои детища в чужие компьютеры при помощи различных лазеек, оставленных разработчиками при составлении программ для облегченного доступа в любую их точку, либо же пробуют подобрать пользовательские пароли. Бруно пошел напролом. «Скорпион» нес в себе программу, которая, опережая системный защитный файл, сама запрашивала у него пароль входа в систему, одновременно изменяя структуру этого файла. Программа-взломщик как бы менялась местами с программой допуска. Все двери широко распахнулись, впуская в себя заразного больного. А дальше все шло как обычное инфицирование самым банальным «сетевым червем». После прорыва модуля захвата в систему сразу же задействовалась вторая часть вируса, занимавшаяся тем, что отыскивала адреса других компьютеров, входящих в данный узел сети, одновременно размножаясь и посылая свои копии по уже обнаруженным абонентам.

— Впрочем, самым главным в «скорпионе», сам понимаешь, был его хвост, — хвастливо сообщил Филетти. — Стоило вирусу закончить размножение и прорваться в «нутро» очередных своих жертв, в первично зараженном компе включалась последняя программа, ради осуществления которой я, собственно, все и затеял. Эта совсем крошечная программка вмешивалась в работу электросхемы компьютера и давала пиковую нагрузку на монитор и материнскую плату. Перегорали они за милую душу. «Скорпион» жалил сам себя и погибал вместе со своим инкубатором — компьютером. Но десятки, сотни, тысячи его детишек уже трудились в других местах.

— Маньяк, — хмуро сказал я. — Ты хоть задумывался, к какой катастрофе могли привести твои действия?

— Конечно, — усмехнулся Бруно. — Но я хотел лишь показать, что может натворить один-единственный вирус, а отнюдь не собирался уничтожать человечество. Прежде всего я запрограммировал «скорпиона» так, что при всем желании он не мог вторгнуться ни в одну служебную сеть, только в развлекательные, фактографические и библиографические. Так что ни о каких катастрофах с человеческими жертвами не могло быть и речи. Пользователи лишь потеряли свои компы и информацию.

— Допустим, — сказал я. — А системы виртуальных развлечений?

— Им тоже досталось. «Саркофагов» сгорело порядочно… Жалоб было море! Страховые компании совсем взбесились, — радостно ухмыльнулся итальянец.

— Чертов хакер, — пробурчал я. — Убивать таких надо.

— Ты дальше слушай! — с энтузиазмом перебил меня Филетти.

И Бруно принялся рассказывать, как ФБР, дотошно проверяя всех, кто подключался в систему теледоступа, из которой началось распространение вируса, аналитически его вычислило. А потом на Федеральное бюро расследований вышел Интерпол. Сопоставили факты и вышли на Бруно. Правда, доказать его виновность в ограблениях банков и порче частного имущества было не так уж и просто. Бруно затаскали на допросы, а он упорно отмалчивался.

«Это как раз понятно, — угрюмо размышлял я. — Все молчат. Стрэдфорд тоже. Что с того, что я выяснил, что его идеи базируются на волновой теории? Виртуальная волна в реальном мире, реальная в „виртале“… От мира, куда они вторгаются, волны достаточно надежно защищены. А они на него влияют? Бог весть… Похоже, Маргарет что-то поняла… Хоть Убейте, не могу поверить, что эта хитрая стерва рисковала своей драгоценной жизнью ради виртуальных развлечений. Да и рисковала ли? Не складывается, ничего не складывается… Дьявол! Здесь нужно быть специалистом-теоретиком, причем неординарным…»

— И они мне сказали, что у тебя, парень, есть два выхода. — Оказывается, Бруно все еще продолжал свой рассказ. — Либо тебя засадят на пятнадцать лет в тюрьму и ты до конца своих дней будешь выплачивать деньги за нанесенный ущерб, либо мы тихо и мирно закрываем дело, взамен предлагая тебе интересную и высокооплачиваемую работу, на которой ты сможешь сполна раскрыть все свои таланты. Понятное дело, я выбрал второй вариант.

Опять у меня мелькнула мысль о том, что в курьеры берут людей с не совсем безоблачным прошлым. Но развивать ее дальше я побоялся. К тому же слишком мало данных у меня пока было, а делать какие-то поспешные выводы уже надоело. Я ведь не был гадалкой на кофейной гуще.

— Меня интересует другое, — сказал я Филетти, — почему такого программиста, как ты, Стрэдфорд держит в черном теле, заставляя столько времени работать курьером?

— Тут может быть несколько ответов, — невесело усмехнулся Бруно. — Первый: мне не доверяют до конца, все еще присматриваются, так сказать. Второй: как любой разведывательной службе, им прежде всего нужны действующие агенты, а не научные сотрудники. Третий: наш шеф сильно боится, что кто-то сможет хотя бы чуть-чуть приблизиться к его гениальности. Этак со временем и затмить сумеют. Поверь, за эти годы я хорошо изучил его болезненное самолюбие…

— Понятно, — вздохнул я. — Значит, и мне уготована та же участь.

— Все может быть. Но сильно не расстраивайся, в лабораториях тоже не сахар. Они вечно там грызутся, как голодные псы над костью. У нас же есть хоть какое-то ощущение свободы. Поверь, это многого стоит…

Я снова тяжело вздохнул.

Мы молчали. Я пытался разглядеть туннель за прозрачным фонарем кабины. Но толком так ничего и не увидел. Слишком быстро мы двигались, поэтому все вокруг сливалось в одно сплошное пятно.

Наконец капсула стала замедлять ход.

— Скоро центральная АТС Лондона, — сказал Бруно. — Нам надо соскочить раньше, иначе вляпаемся в фильтр-очиститель.

— Что за фильтр? — спросил я.

— Да придумали недавно на нашу голову средство защиты. Новичок, конечно, может попасться, а вообще ерунда. Движущийся модуль на короткий миг лишается поступательного импульса и мгновенно тормозит. Это как вмазаться в бетонную стену на сверхзвуковой скорости. Сам понимаешь, после подобного поцелуйчика от капсулы остаются одни воспоминания.

— Замечательно, — невесело усмехнулся я. — На какие еще сюрпризы я могу рассчитывать?

— Их больше, чем ты можешь себе представить, но если делать все как надо, любую ловушку можно обойти. Так что учись. Пригодится.

— Мог бы этого и не говорить. Сам все понимаю, — ответил я, разглядывая стены туннеля, которые раньше не мог рассмотреть из-за бешеной скорости.

Оказывается, они были однородны и однообразны, как песчинки в пустыне. Никаких стыков, никаких сочленений — обычная цельнотянутая гладкостенная труба. Да и чему тут удивляться, туннель — это всего-навсего телефонный кабель.

— Все, — сказал Бруно, — приехали. Судя по датчику расстояния, мы находимся в пределах Лондона.

Модуль прокатился еще метров двадцать и замер. Мы выбрались наружу, разминая затекшие члены.

— Что дальше? — спросил я

— Переоденемся.

Я тут же потянулся к змейке на животе. Признаться, стягивающий тело костюм мне уже порядком надоел.

— Стой! — заорал Бруно. — Ты с ума сошел! Сперва нужно активировать объективное поле, иначе тебя раскидает по разным реальностям. Я видел однажды, как это происходит. Голова и правая рука того бедолаги остались в виртуальности, а остальное вышвырнуло в обычное пространство. Жуткая, скажу тебе, была картинка.

Меня передернуло, как будто я и сам присутствовал при этом.

— А как это делается? — с трудом выговаривая слова, спросил я.

— Что именно?

— Активация.

— Уже забыл? Знаешь, Эндрю, люди с короткой памятью у нас не задерживаются. Просто отдай команду компу, он сам все сделает.

— Активация! — с замиранием сердца произнес я.

— Активация, — повторил за мной Бруно и тут же засветился с ног до головы ярким голубым светом, похожим на огни святого Эльма. Я посмотрел на свои руки и понял, что выгляжу так же нелепо, как и мой напарник.

— Возьми из модуля рюкзак и можешь переодеваться. Только не снимай пока шлем и не забудь переложить оружие, — распорядился Филетти.

Я с радостью достал из ранца белую сорочку, пестрый галстук, темно-синие твидовые брюки и такой же пиджак, затем снял комбинезон и принялся запихивать его в рюкзак.

— Нет, — остановил меня Бруно. — Не надо его мять, просто положи на сиденье в модуле. К тому же рюкзак нам еще понадобится.

Итальянец уже полностью оделся, сунул пистолет в кобуру и теперь ждал меня. Пришлось поторапливаться. Только движения мои были какие-то замедленные, как бывает, когда ты идешь под водой. Я поинтересовался у Бруно, почему это так, и он объяснил, что такой эффект возникает, если снять биосенсорный костюм.

— Теперь его функцию выполняет шлем, реагируя на возмущения каждой нервной клетки. По существу, перезагрузка компа и создает такое ощущение. Ну ничего, привыкнешь. Это не страшно. Страшнее выход, — говорил Бруно, пока я возился с пуговицами. — Никогда не знаешь, куда тебя выкинет из сети. Можешь попасть в чью-то квартиру или оказаться посреди многолюдной улицы, а может случиться что-нибудь еще похлеще. Так что будь готов ко всему. Вполне возможно, что нам сразу же придется уносить ноги.

— Разве нельзя придумать более безопасный выход в реальность? — удивленно спросил я.

— Увы. — Бруно развел руками. — Раньше проблем не было. В любом крупном городе у нас были конспиративные квартиры. Достаточно было сделать телефонный звонок по нужному адресу, и тебя выбрасывало прямо туда. Теперь же из-за этих чертовых фильтров дело сильно усложнилось.

— Но подожди. — Я был ошарашен. — Тогда получается, что способ доставки информации курьерами так же ненадежен, как и все остальные?

— Ты забываешь об одной мелочи. В случае неудачного выхода мы тут же можем нырнуть обратно в «виртал» и попытаться выйти в другом месте. Ну что, готов?

Я кивнул.

— Даю команду на синхронизацию наших компов, чтобы нас не раскидало при выходе, — произнес Филетти.

На дисплее моего забрала забегали цифры, выстраиваясь в столбики.

— Приготовься! — раздался в наушнике голос Бруно. — Три, два, один, зеро!

Автобус с воем несся на меня, слепя фарами.

— О черт! — заорал я и прыгнул к обочине, вытянув вперед руки.

Тугая волна воздуха прижала к бордюру, заставив почувствовать каждую неровность камня, и железный монстр, ревя Девятижильным мотором, умчался прочь.

Я пошевелил руками, потом ногами. Вроде цел. Перевернулся на спину, сел.

Машин на шоссе больше не было, но зато вокруг стояла Темень, как в трюме нефтеналивного транспорта. Но хуже было то, что эта местность на Лондон как-то не тянула, да и на городские предместья тоже.

Однако сейчас меня интересовало вовсе не это. Я не видел Бруно, хотя крутил головой на все триста шестьдесят градусов. Либо его выбросило в другом месте, либо… Либо его сбил автобус! Я вскочил на ноги, я запаниковал, я завопил как ненормальный:

— Бруно! Бруно, где ты, мать твою?!

— Чего орешь? — раздался за спиной спокойный голос итальянца.

— Это ты! — Я подпрыгнул от радости. — А я уж думал…

— Сними шлем и спрячь его в рюкзак, — перебил меня Филетти.

— Да-да, конечно; — бормотал я, радуясь, как щенок, нашедший хозяина.

— Надо запомнить это место, — оборвал мои излияния Бруно. — Телефонный кабель проходит где-то рядом с дорогой. Я пойду в эту сторону, ты — в другую. Ищи указатель с надписью «кабель». Надо обязательно определиться, иначе потом не найдем модуль.

— А где мы вообще находимся? — спросил я. — Что-то не похоже на город.

— Лондон вон там, — показал Бруно. — Видишь слабое зарево на севере?

— Угу.

— Не знаю, почему мы оказались так далеко от места. Наверное, фильтр отодвинули от границ города. А может, в модуле барахлит датчик расстояния. Впрочем, все не так уж и плохо. Выход практически чистый, если не считать того, что ты едва не поцеловал радиатор автобуса на полном ходу. — Он громко хохотнул и хлопнул меня по плечу.

Я тоже улыбнулся, но не так жизнерадостно.

— Ладно, разошлись, — сказал Бруно. — И смотри в оба.

К тому времени мои глаза адаптировались к слабому свету небесных светил, и я разглядел грязно-белый столбик метрах в двадцати от нас.

Бруно достал фонарик и посветил.

— До Лондона двенадцать миль, — пробормотал он. — Это не тот указатель, но тоже сойдет за ориентир. Достань из своего рюкзака саперную лопатку.

— Что? У меня нет никакой лопатки.

— Тогда посмотри в моем.

Я подчинился и долго рылся в содержимом рюкзака, хотя и понимал, что лопата — не иголка. Наконец сдался и сказал:

— Здесь тоже ничего нет.

— Черт! — выругался Бруно. — Неужели они убрали из комплекта лопату? Кретины! Как теперь, скажи на милость, мы спрячем рюкзаки?

— А зачем их прятать?

— Слушай, парень, — зло проговорил Бруно, — ты действительно настолько туп или притворяешься?

— Притворяюсь, — буркнул я, понимая, что он прав.

— Тогда займись делом, — сказал Бруно. — Придется поработать руками.

Он достал нож и прямо под столбом принялся разгребать лезвием землю. Я последовал его примеру.

Прошло не меньше получаса, прежде чем мы вырыли яму достаточно глубокую, чтобы в ней могли уместиться оба рюкзака. Правда, несколько раз, когда по дороге проезжали автомобили, нам приходилось отрываться от работы и отходить от столбика подальше.

Но теперь, уложив рюкзаки на дно, мы закидали их землей, тщательно разровняв ее.

— До утра земля подсохнет, — сказал Бруно. — Будем надеяться, что наш тайник никто не обнаружит.

— Да кому нужно бродить возле шоссе? — фыркнул я.

— Ты не смейся, — косо посмотрел на меня Бруно. — В нашем деле любая мелочь может оказаться роковой. Ладно. Пошли. До рандеву осталось всего полтора часа…

Выбравшись на шоссе, мы, как мотыльки, устремились на свет Лондона, пусть пока едва различимый, но не теряющий из-за этого своей привлекательности. Несколько раз нас обгоняли машины, но лишь с четвертой попытки Бруно удалось остановить попутку.

Здоровенный розовощекий детина, насквозь пропахший навозом, оказался фермером из Саутгемптона. Звали его Рони Фэлдон. Небольшой рефрижератор был под завязку набит говяжьими тушами. Фэлдон вез их на фабрику пищевых концентратов, где должен был сдать по бросовой цене. Но лучше уж так, чем вообще ничего.

Все это Рони выложил нам в первую минуту, а потом начал рассказывать о своей ферме, о непомерных налогах, о жене и двух дочерях, от которых в хозяйстве никакого проку.

— Эти бездельницы думают лишь о том, как бы повыгодней выскочить замуж, — сетовал Фэлдон. — Даже доить коров не хотят. Всё на моей шее. И тронуть их нельзя — Мэри сразу на дыбы. Говорит, если сам горбатишься от зари до зари, так пускай хоть у дочерей будет лучшая доля. Бездельниц из них вырастила и довольна. Дура! Работать надо, вот что я скажу. Отец мой скот разводил, и дед разводил, и прадед разводил. Да и Мэри из фермерской семьи, откуда у нее такие взгляды на жизнь — ума не приложу. Хоть бы сына мне, что ли, родила. Я б его научил землю любить…

Меня от его трёпа уже тошнило. Бруно пока только скрипел зубами, но я чувствовал, что он в любую секунду может взорваться. Итальянцы — народ вспыльчивый, импульсивный, но оказалось, и они умеют сдерживаться. Бруно просто закрыл глаза и уснул. Я же принялся разглядывать все более яркое сияние впереди…

В тюрьме я читал книгу о Лондоне. Там было много фотографий, и я заочно, так сказать, познакомился со знаменитыми на весь мир Вестминстерским аббатством, Биг-Бэном и Тауэром. Удастся ли мне насладиться всеми красотами Лондона воочию, я не знал, но очень хотелось, чтобы нашлось время осмотреть достопримечательности города.

Занятый этими мыслями, я потихоньку погрузился в дрему под монотонные причитания Фэлдона. Когда же проснулся, оказалось, что дорогу с обеих сторон обступили коттеджи.

— Где мы сейчас? — перебив неутихающего Рони, который, похоже, так и не заметил, что «благодарные слушатели» давно не внемлют его речам, спросил я.

— А? — непонимающе посмотрел на меня фермер.

— Спрашиваю, где мы находимся? — повысив голос, прорычал я, отчего, вздрогнув, сразу же проснулся Бруно.

— Ты чего? — испуганно спросил он.

— Спи, — буркнул я. — Иначе он тебя своей болтовней на тот свет загонит.

— Что? — спросил Рони.

— Черт побери! — выругался я. — Как прикажете разговаривать с вами двумя одновременно? Бруно, ты помолчи, хорошо? А тем временем Рони мне ответит, где мы сейчас находимся.

— А-а, — протянул Фэлдон. — Так мы недавно проехали Кобем, а это — Ишер. Потом будут Сербитон и Хук. Туда я и еду.

— Там можно поймать такси? — спросил Бруно.

— Конечно. Такси можно везде поймать. Вон, к примеру, стоит.

— Тормози! — заорал я.

Рони резко надавил на педаль тормоза, отчего мы с Бруно едва не врезались головами в лобовое стекло.

— Что случилось? — спросил фермер.

— Ничего, — ответил я. — Спасибо, что подвез. Дальше мы уж как-нибудь сами.

— Жаль, — вздохнул Фэлдон. — А я как раз хотел поведать историю о моей тетушке Мэг…

— Только не это! — соскакивая с подножки, вскричал Бруно.

— Язык тебе надо периодически подрезать, как шерсть у овец, — чуть тише добавил я.

* * *

Без всяких приключений мы добрались на такси в центр города. Возле клуба «Реформ» водитель остановил машину, и, расплатившись, мы выбрались на мостовую.

Улица Пэлл-Мэлл, застроенная в незапамятные времена серыми домами с высокими окнами и напоминавшая гравюру викторианской эпохи, навевала тоску. «Реформ», впрочем, выглядел вполне респектабельно, но, как оказалось, это заведение давно не было клубом, а числилось в разряде вполне обычных ресторанов. Просто хозяин его, будучи человеком консервативным, решил не менять прежнее название. Отдавая дань прошлому, он несказанно гордился тем, что когда-то членами клуба были высшие государственные чиновники и политические деятели Британии.

— Говорят, сам сэр Уинстон Черчилль и «железная леди» Тэтчер наслаждались форелью именно здесь, — доверительно шептал нам на ухо гордый официант, ведя к свободному столику. — Кстати, советую и вам отведать нашу форель. Нынешний повар просто виртуоз, пальчики оближете.

— Спасибо, — ответил Бруно, усаживаясь на стул с высокой спинкой и показывая взглядом, чтобы я устроился напротив него. — И еще хорошего вина пятилетней, скажем, выдержки.

Когда официант удалился, итальянец тихо прошептал:

— Не нравится мне здесь.

— Почему? — встревожено спросил я.

— Не знаю. Но что-то тут не так. Да не крути головой! Старайся вести себя непринужденно, а еще лучше — сделай вид, что занят изучением меню.

Я подхватил со стола пластиковый лист и невидящими глазами уставился на него. Бруно же подозвал официанта, попросив принести пока аперитив.

— Что будем делать? — тихо спросил я, едва официант отошел на достаточное расстояние.

— Не паникуй. Мы ничем не отличаемся от других посетителей. Главное, не показывать, что мы нервничаем.

Но его слова на меня не подействовали. Я понимал, какое мнение составит обо мне Бруно и что расскажет Стрэдфорду, но поделать с собой ничего не мог.

— Ты видишь т-того п-парня? — слегка заикаясь, спросил я.

— Какого?

— Ну, с кем мы должны встретиться.

— Пока нет, но он может подойти в любую минуту. А пока постарайся осторожно расстегнуть пиджак, чтобы в любой момент можно было выхватить пистолет из кобуры.

Господи, я совсем забыл про оружие! Долго не мог привыкнуть к давившей под ребра кобуре, а привыкнув, напрочь забыл про нее. Теперь же, как ни странно, сознание того, что я вооружен, добавило мне смелости. Тело перестало противно дрожать, и я более спокойным тоном спросил:

— Думаешь, может случиться перестрелка?

— Все может быть, — криво усмехнулся Бруно. — Эти субчики, я имею в виду наших разведчиков, попав в передрягу, начинают делать кучу ошибок. Мы — их соломинка, с помощью которой можно выплыть, а можно пойти на дно, прихватив с собой и ее… Ага, вот и наш утопающий.

Я сидел спиной к двери и потому не видел, что происходит. Повернуться к вошедшему я не мог, просто не имел права. Приходилось довольствоваться созерцанием застывшего, словно культовая маска африканских аборигенов, лица Бруно.

— Понял, — едва слышно выдохнул он. — Это же ресторан, а не клуб. Но тогда почему здесь совершенно нет женщин?

Я покрылся потом, чувствуя, как сердце проваливается в желудок. А сзади уже раздавался звук приближающихся шагов.

— Не хочу навязываться, — донеслось до моего слуха, — но терпеть не могу одиночества.

— Ложись! — заорал Бруно, вскакивая со своего места.

Рывком я отбросил от себя стул и повалился на пол, вырывая из кобуры пистолет. Загрохотали выстрелы. Люди, только что непринужденно набивавшие свои желудки, теперь вместо вилок и ножей сжимали в руках пистолеты, плюющиеся свинцом. Рядом со мной кто-то упал. Это был высокий блондин в твидовом пиджаке и ярком галстуке, закрепленном золотой булавкой в форме трилистника. В виске блондина дымилось кровью крошечное отверстие.

— Вот мы и «выполнили» задание, — пробормотал я, открывая ответный огонь.

Да, мини-«узи» оказался стоящей штуковиной. Не знаю, подстрелил ли я кого-нибудь или нет, но в панику противника ввел. Прикрывая огнем друг друга, несколько человек добрались до выхода и шмыгнули за дверь.

— Бежим! — в тот же миг крикнул Бруно. — Быстрей на кухню!

Я бросился за ним. Со стороны входной двери снова раздались выстрелы, но теперь нас не было видно из-за клубящегося в зале порохового дыма. Стреляли наугад, надеясь, что мы все еще находимся на прежнем месте.

На кухне никого не оказалось. Повара в страхе разбежались кто куда. Лишь на плитах исходили паром и дурманящими ароматами разнокалиберные кастрюли, да на огромной сковороде жарилась форель.

Из кухни мы попали в какое-то служебное помещение, а оттуда — в длинный коридор, заканчивающийся с одной стороны дверью, ведущей на улицу, а с другой — лестницей. Я рванулся к двери, но Бруно меня остановил.

— Нельзя! Там нас наверняка ждут. Давай наверх.

По лестнице мы добрались до чердака, но выход, ведущий туда, оказался закрытым. Бруно, не мешкая, несколько раз выстрелил, метя в косяк рядом с замочной скважиной, а затем ногой вышиб дверь.

На чердаке было темно. Пахло пылью и птичьим пометом. Встревоженные голуби взорвались хлопушками крыльев, оглушив нас и немного испугав.

— К окну, — скомандовал Бруно. — Попытаемся уйти по крышам. Надеюсь, вертолеты у них в операции не задействованы…

* * *

И мы ушли-таки по крышам — благо в старом центре города дома почти вплотную прижимаются друг к другу. Внизу выли полицейские сирены, кто-то громко кричал в мегафон. Но мы чувствовали, что они потеряли нас из виду.

На Сент-Джеймс-стрит мы спокойно спустились по пожарной лестнице и, свернув направо, не спеша, словно совершали столь любимый англичанами вечерний моцион, пошли по Пэйтон-стрит в сторону Лестер-сквер.

— Попали в передрягу, — немного придя в себя, сказал я.

— Да, не каждый день такое случается, — согласился итальянец.

— Жаль того парня.

— Сам виноват, — зло сплюнул Бруно. — Влип в историю и нас подставил. Из города теперь так просто не выйдешь — все дороги перекрыты. Пока мы торчали в ресторане, нас наверняка успели заснять на пленку. Теперь у любого копа есть наши фотографии.

— Что же делать?

— Попытаемся уйти через виртуальность.

— Каким образом? У нас ведь нет шлемов.

— Так-то оно так, но мы отправим в «виртал» наши личностные матрицы. На такой вот экстренный случай контора создала в некоторых играх специальные тайники. Надо добраться до одного из них. Шлемы там есть.

— А не проще сообщить обо всем Стрэдфорду? Пусть он пришлет сюда Смита с необходимым снаряжением.

— Как я ему сообщу? — спросил Бруно. — У нас нет канала связи, а по видеокомпу слишком опасно, сигнал могут перехватить. Больше не хочу никого подставлять. Лучше поищем какой-нибудь игровой центр, думаю, их в Лондоне не так уж и мало.

Рядом взвизгнули тормоза. Филетти вздрогнул и резко повернулся. Из машины высыпали люди в черном и тут же скрутили Бруно. Я отшатнулся и прыгнул в сторону. Промелькнули в воздухе руки, пытаясь ухватить меня за одежду, но поймали лишь воздух.

— Беги! — заорал итальянец.

И я рванулся к какой-то подворотне.

— Стоять! — закричали сзади.

Захлопали выстрелы, засвистели над головой пули. Я нырнул под арку, выхватывая на бегу «узи». Затем рухнул на землю, собираясь отстреливаться. Но какое там, к черту, отстреливаться! Шквал огня не давал поднять голову, не говоря о том, чтобы вести прицельную стрельбу. Я успел лишь увидеть, как Бруно завернули руки за спину и поволокли его к машине.

Дальше я не смотрел, а медленно, извиваясь, словно угорь, начал отползать в сторону, стреляя наугад, лишь бы не дать им зайти под арку. Потом, скрывшись за стеной дома, подхватился на ноги и, только сейчас увидев, что двор, в котором я оказался, не имел другого выхода, бросился к ближайшему подъезду.

«Нет, — подумал я, — здесь они будут искать в первую очередь».

Я проскочил этот подъезд, затем еще один и лишь тогда забежал на слабо освещенную лестничную площадку первого этажа.

Слава богу, жильцы дома не являлись обладателями туго набитых кошельков, и привратника здесь не было. Иначе меня бы просто вывели отсюда за ухо прямо в лапы местных охотников за черепами.

Оказалось, что здесь не было и лифта. Пришлось сломя голову бежать по ступенькам вверх, на ходу обдумывая, что делать дальше.

Мне было по-настоящему страшно, как тогда, в Кэмп-Пири. Но боялся я не столько смерти (как-то в тот миг о ней просто не задумывался), сколько того, что, потеряв Бруно, теперь совершенно не знаю, что делать дальше, словно слепой, оставшийся без поводыря.

Вот и последний, четвертый этаж. Я остановился, растерянно глядя по сторонам.

Окно, через которое можно выйти лишь вниз головой… на асфальт (даже мурашки побежали по телу от этой мысли), и три двери, совершенно одинаковые и древние, как этот дом. Я подошел к ближайшей и нажал на кнопку звонка. Постоял, прислушиваясь, но за дверью стояла гробовая тишина. Я вновь нажал на кнопку, и в этот миг дверь отворилась. Но не эта, а другая, что была за моей спиной.

Я повернулся и направил пистолет на молоденькую девушку лет восемнадцати, одетую в сверхкоротенькую юбочку и мужскую хлопчатобумажную рубашку.

— Сюда, — сказала она ангельским голоском. — Быстрее. Не раздумывая, я нырнул в ее квартиру.

Ее звали Сюзан Моле. Она родилась в Англии, хотя родители были выходцами из Франции. Но три года назад они погибли в автомобильной катастрофе, и Сюзи осталась совершенно одна. Родственники, пусть дальние, жили во Франции, знакомые же по Лондону решили себя заботами о чужом подростке не обременять.

Впрочем, все это я узнал несколько позже. Сейчас, ворвавшись в ее квартирку, я обвел глазами единственную комнату и понял, что спрятаться здесь негде. Маленький платяной шкаф, стол с персоналкой, но без принтера и сканера, телевизор с экраном в двадцать один дюйм, кровать, покрытая шерстяным покрывалом, два кресла и столик на колесиках — вот, пожалуй, и все.

Я растерянно посмотрел на Сюзи, отметил миловидное лицо с большими кошачье-зелеными глазами (что мы за порода такая, мужики?) и устало рухнул в одно из кресел, понимая, что у меня есть еще несколько минут, чтобы передохнуть и собраться с мыслями.

— Это за вами охотятся? — спросила девушка, присаживаясь на краешек кровати.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Ничего удивительного, — пожала плечами она. — Случайно видела через окно, как на вас и вашего друга напали эти… из машины.

Я промолчал, потому что решал вопрос: сдаваться мне или нет?

Действительно, без Бруно я не мог сделать и шага. Допустим, где-то удастся пересидеть эту заваруху. А дальше что? Как-нибудь добраться до Америки, прийти в ЦРУ и заявить Стрэдфорду, что Бруно сцапали агенты британской охранки? А он тут же поинтересуется, почему замели только Филетти? И что я ему отвечу? А как он на это отреагирует? И вообще на кой нужен шефу бестолковый курьер? Отправит, чего доброго, обратно в Стрэнк… Тогда уж проще сдаться англичанам. Не расстреляют же меня в самом деле! Засадят в тюрьму лет на тридцать, если я, конечно, кого-то невзначай не подстрелил, и всех делов-то…

Но вот как раз в тюрьму я не хотел, до рвотных спазмов не хотел. Мне хватило на всю жизнь восьми месяцев Стрэнка.

А значит, значит, нужно было бороться. Я с тоской посмотрел на девушку и спросил:

— Скажи, а черного хода в вашем доме нет?

— Увы, — вздохнула она.

— Плохо, — тоже вздохнул я, а потом добавил: — Что мы теперь будем делать? Скоро они обязательно придут и сюда.

Странно, в ее глазах не появилось даже и тени страха. Смелая девушка и безрассудная. А может, она не осознает всей опасности?

— Ты понимаешь, — начал я, — что и тебе в этом случае не поздоровится?

Она кивнула.

— Так, может, я пойду, пока ты не вляпалась в это дело окончательно?

— Вы кто? — тихо спросила Сюзи.

— Я? — И что ей ответить? — Наверное, шпион.

— А что вы натворили, раз за вами гонятся?

— Ничего. Мы просто оказались здесь, чтобы спасти одного человека.

— Тоже шпиона?

Я утвердительно кивнул.

— Спасли?

— Нет. Его убили.

— Ладно. — Она встала. — Идемте.

— Куда?

— В квартире, куда вы звонили, сейчас никого нет. Хозяева уехали на Мальту, а мне поручили присматривать за орхидеями. Никто в доме этого не знает, но всем известно, что они отправились за границу.

И она увлекла меня за собой, не забыв при этом погасить свет в квартире. Тихонечко, на цыпочках пробрались мы к соседской двери, и Сюзи так же тихо повернула ключ.

Сладковатый запах цветов сразу ударил в ноздри, и я чуть не расчихался, хотя со всей силы зажимал нос пальцами. Мы осторожно прикрыли за собой дверь и долго стояли в прихожей, пока глаза привыкали к полумраку.

— Идемте, — наконец потянула она меня за рукав. — Сядем на диван в гостиной и превратимся в маленьких мышек, возле норки которых расхаживает голодный бездомный кот. А дверь в прихожую закрывать не станем, чтобы слышать все-все…

Я улыбнулся ее детской непосредственности и окончательно для себя решил, что Сюзи не представляет-таки всей степени грозящей нам опасности. А может, в этом и заключалось самое важное для меня? Будь она взрослой дамой, я бы до сих пор стоял на лестничной площадке, решая дилемму: тюрьма или краткий миг свободного полета.

«Если выпутаюсь, — подумал я, — обязательно отблагодарю эту девушку. Не знаю еще как, но сделаю ей что-нибудь хорошее».

Далеко, будто из глубокого подземелья, послышался шум открывающейся двери и тут же топот шагов. Вот они и пришли по мою душу… Раздались голоса, грубые окрики.

— Откройте, полиция!.. Да, мэм… Мы должны проверить вашу квартиру… И вашу тоже… Вы препятствуете спецслужбе?.. Эй, Джек, этот джентльмен хочет проехаться в участок!.. Что?.. Нет, нам только надо убедиться, что в вашей квартире не скрывается опасный преступник… Спасибо, господа, за оказанную помощь…

Вновь послышались шаги, и проверка началась на втором этаже.

«Нет, так не пойдет, — подумал я. — Две квартиры на этом этаже окажутся пустыми, если не все три. Двери они, конечно, ломать не станут, но слежку установят обязательно. Надо отослать Сюзи в ее квартиру, только вот согласится ли она так рисковать?»

Я шепотом объяснил девушке, что нужно сделать, и она без вопросов направилась к двери. Вот у кого следовало бы поучиться смелости.

Выпустив ее на лестничную площадку, я тут же прикрыл дверь. Сюзи тем временем открыла свою, но, увы, не так тихо, как бы этого хотелось. Тут же послышался мужской голос:

— Слышали? Быстро наверх.

Я прильнул к глазку и увидел, как Сюзан быстро включила свет в своей квартире и рывком сорвала юбку, оставшись в трусиках и рубашке. Ну девка! Кипящее молоко! В следующий миг она взъерошила на голове волосы и сотворила на лице милую гримаску, что, по всей видимости, означало заспанный вид и недовольство тем, что кто-то посмел потревожить ее покой.

На площадку ворвались двое: один в черном, другой в форме полицейского.

— В чем дело? — испуганно спросила Сюзи, вытаращив на них глаза.

— Простите, мисс, — сказал полицейский, не отводя глаз от ее прелестных ножек. — Мы ловим преступника, который прячется где-то неподалеку. Вы не слышали ничего подозрительного?

— Нет, — спокойно сказала она. — Покуда вы не подняли внизу гвалт, из-за которого я и проснулась.

И тут я увидел, как открывается третья дверь, выходившая на площадку, и из нее высовывается голова безобразной старухи в беленьком чепце и здоровенных очках на переносице.

— Снова, милочка, ваши кавалеры шастают по ночам! — вскричала она, брызгая слюной. — Я немедленно вызову полицию! Шлюхи должны находиться в известном заведении, а не жить в приличном доме.

— Спокойно, мэм, — сказал полицейский. — Мы сами из полиции.

— Знаю я, из какой вы полиции, — продолжала верещать старуха. — Все, на ком есть штаны, ходят сюда только за одним. Ишь ты, из полиции они.

— Довольно! — оборвал ее «черный» и, уже обращаясь к полицейскому, добавил: — Проверишь квартиру старой ведьмы, а я займусь девицей.

— Что?! — вскричала старуха. — Только попробуй сунуть нос, я его мигом оттяпаю.

— Эй, что там у вас? — донеслось снизу.

— Проблема! — крикнул в ответ полицейский.

— Кто тебе это сказал? — Черный удивленно посмотрел на своего напарника. — Никаких проблем.

И он медленно и угрожающе начал надвигаться на старуху. Та попятилась, вероятно, прикидывая, как бы поскорей захлопнуть за собой дверь.

— В вашей квартире кто-то скрывается? — строго спросил он.

Старуха вздрогнула и закричала:

— Нет!

— Врет, — спокойно заявила Сюзи. — У нее там любовник. Вернее — два. Может быть, даже и три.

Толстая ведьма разинула было рот, но полицейский прервал ее.

— Вы слышали за последние полчаса какую-нибудь возню в подъезде или на крыше? — нахмурился он.

— Нет. Только стреляли на улице.

— Вот видите. А вы почему-то не верите, что мы из полиции.

— Верю я, верю, — сдалась старуха и как-то даже в размерах стала меньше.

— Значит, мы можем проверить вашу квартиру?

— Ну… Если это так важно…

— Важно, — перебил ее полицейский.

— Вы бы ее сперва проверили, — вздохнула старуха. — К ней много всякого сброда таскается.

— И до нее дойдет черед, — сказал «черный». — А здесь кто живет?

Он кивнул на дверь, за которой я прятался, и сердце мое ухнуло вниз.

— Их нету. Уехали жарить свои толстые задницы под солнцем, — фыркнула старуха.

— На Мальту, — добавила Сюзи.

«Черный» подошел к двери, подергал за ручку и кинул через плечо полицейскому:

— Еще одна пустышка. Запиши. Квартира тридцать два.

— Уже сделано.

— Тогда проверь старухино логово и пошли в следующий подъезд.

Оба исчезли в квартирах, но через несколько минут почти одновременно вышли обратно на площадку. «Черный» растирал щеку и недовольно морщился. Полицейский хихикнул, но, натолкнувшись на сердитый взгляд коллеги, тут же умолк. Они начали спускаться вниз. Я, опершись спиной о стену, медленно осел на пол.

— Что будете: чай, кофе?

— Лучше чего-нибудь спиртного, — признался я. — И если можно, говорите тише. Судя по всему, ваша премилая соседка любит совать нос в чужие дела.

— Да, этого у миссис Грюндик не отнимешь, — улыбнулась Сюзан, наливая в крохотную рюмку шотландское виски.

Я принял у нее рюмку, с трепетом вдохнул запах спиртных паров с примесью хвои и залпом опрокинул содержимое в рот.

— Хорошо, — выдохнул я. — Сейчас бы напиться вдрызг, чтоб ни о чем не думать, никого не бояться, забывшись в добром сне.

— Вы не похожи на шпиона, — внезапно сказала Сюзи. Она уже успела забраться на диван и, скрестив ноги, внимательно смотрела на меня.

— Точно подмечено, — ответил я. — Шпионю я сегодня первый день, а раньше был специалистом по виртуальной реальности.

— Вот как? — приподняла брови Сюзан. — А я уж грешным делом подумала, что наконец встретила настоящего супермена. А то посмотришь вокруг — одна шваль под ногами путается. Обмельчали как-то людишки, я имею в виду мужчин, только сопли умеют распускать.

Да… Красиво она меня поддела. Хотя, конечно же, Сюзи права. Не боец я и никогда им не был, а вот, похоже, придется повоевать.

Удивительно, но эти ее слова вывели меня из оцепенения. Еще минуту назад я подсознательно готов был сдаться, абсолютно не зная, что делать дальше. Без Бруно возврата к Стрэдфорду для меня не было. Оставался, правда, еще один вариант: плюнуть на все и попытаться затеряться в этом бескрайнем мире. Но я понимал, что с ЦРУ не шутят и меня рано или поздно найдут. А это означало одно — ликвидацию, чего я, как и любой здравомыслящий человек, желал меньше всего.

Но теперь, после слов девушки, я вдруг подумал, что должен вытащить Бруно. Нет, четкого плана у меня еще не было, Но я по крайней мере знал, с чего начать.

А начинать надо было с Сюзи. Без нее у меня ничего не получится, в этом я был уверен на все сто, и потому осторожно забросил удочку:

— Никак не пойму, почему ты помогла мне? Наверняка понимаешь, что влезла в серьезное дело, за которое и голову могут снести…

— Плевать, — хрипло ответила она. — Мне на все наплевать.

И вдруг разрыдалась. Громко, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом. Я подскочил к ней, осторожно обнял за плечи и прижал к себе. Она тут же вырвалась и посмотрела на меня злыми глазами.

— Ты чего? Отстань!

Я обескуражен но отпустил ее, удивленный резкой сменой настроения.

— Что случилось?

— Руки нечего распускать!

— Ну ты даешь! — рассердился я. — Хотел успокоить тебя, вот и все. Не люблю, когда слезами обливаются.

— Уже не обливаюсь, — сказала Сюзи, кулаком размазывая слезы по щекам.

— Вот и отлично. — Я снова опустился в кресло. — Но ты так и не ответила на мой вопрос.

— Какой?

— Почему ты помогла мне? Нет-нет, — поспешил добавить я, — уже уяснил, что тебе на все наплевать. Но этот ответ меня не устраивает. Если человек достаточно умен, ему не свойственен безоглядный героизм. Ты не глупа, а следовательно, не можешь относиться к своей жизни наплевательски, если, конечно, не мечтаешь наложить на себя руки.

— А если мечтаю?

Я недоверчиво посмотрел на нее. Девушка была серьезна — ни тени улыбки на лице, ни задорного блеска в глазах.

— Та-а-ак, — протянул я. — Отличненько. Ну-ка выкладывай, что у тебя за проблемы?

— А ты что, священник? — резко бросила она, словно окатила холодной водой.

— Ну, — улыбнулся я, — как тебе сказать… Будем считать, что я просто хороший человек.

Сюзи осторожно, как-то недоверчиво улыбнулась мне в ответ и начала свой рассказ…

Я знал, что такое одиночество, у меня самого не было семьи, но зато были когда-то друзья или просто хорошие знакомые. Однако мужское одиночество отличается от женского, тем более когда женщине всего восемнадцать лет и она беспомощна и беззащитна перед этим огромным жестоким миром.

Я не раз задумывался, почему люди в большинстве своем питают ненависть к себе подобным. Нет, мы испытываем любовь, но к самым близким, к единицам. Остальные же для нас враги, потому что от них можно ждать любых неприятностей. Что же мы за твари такие — люди? Откуда в нас столько подлого, мелкого, злого? Впитываем ли мы это с молоком матери, или же нас обучает этому общество? Тут и ответ искать не надо…

И чем я был лучше остальных, когда объяснял Сюзан, где искать закопанные рюкзаки со шлемами? Вот именно — ничем. Я подвергал риску ее, не подставляя при этом свою шею. Нет, я убеждал себя, что другого выхода нет, что ищут меня, а не ее, но в глубине души знал, что это не так. Они могли развязать язык Бруно, могли следить за нами с самого начала, не зря же мы не доехали до Лондона, а были остановлены вместе с капсулой гораздо раньше. Да мало ли еще какие опасности могли подстерегать Сюзан. Но ведь не меня же…

А Сюзи слушала меня внимательно, стараясь все запомнить, не пропустить ничего из сказанного мною. И я, глядя в ее спокойное, сосредоточенное лицо, действительно восхищался выдержкой этой девушки.

А потом она ушла, и я остался один. Долго метался по комнате, как разъяренный лев, однако усталость все же сделала свое дело. По прежде чем заснуть, я успел еще раз осыпать себя проклятиями за то, что послал Сюзи в такую даль и глушь, да еще в столь поздний час, сам же прячусь в ее маленькой уютной квартирке…

Вернулась она под утро, тихонько открыла дверь ключом, но даже слабый шелест ее шагов вырвал меня из царства сновидений. Я вскочил с дивана и улыбнулся ей, радуясь, что все обошлось, что вот она — жива и невредима, стоит передо мной, пусть усталая и какая-то взъерошенная, но такая же милая и почти что родная. Странно, но мне действительно казалось, что я знаю эту девушку уже тысячу лет. Наверное, когда человек в опасности, чувства обостряются.

— Уф, — выдохнула она, — веселенькая поездочка! Я думала, от страха с ума сойду. Мимо машины так и шастают, а я под столбом копаюсь, копаюсь, а потом — бац на живот и лежу, чтобы, значит, фарами меня не высветили. Хотя ерунда все это, главное — вот! — И она достала из большого целлофанового пакета наши рюкзаки.

Я позволил себе то, чего давно желал, — обнял ее и поцеловал.

— Ты чего? — отстранилась Сюзи.

— Знаю-знаю, — закивал я головой. — Все я знаю, но это просто знак благодарности, не больше.

Конечно, я немного лукавил. Но она-то об этом не знала…

Сюзан пошла принимать ванну, а я вытащил из рюкзака шлем и долго смотрел на него, как на череп Йорика.

«Бедный Бруно, — думал я, — может быть, тебе сейчас ломают кости господа английские инквизиторы. Но ты потерпи малость, я уже иду, я уже в пути…»

— Какого черта, — пробормотал я. — Прежде чем отправиться в путь, надо еще много чего сделать, а прежде всего узнать хоть один номер телефона в этом МИ-5. А впрочем, разве это так сложно сделать?

Я подошел к двери в ванную комнату и, заглушая шум воды, крикнул:

— Слушай, Сюзи, у тебя комп подключен к Интернету?

— Ага, — послышалось из-за двери.

— Можно я им воспользуюсь?

— Конечно.

Я вернулся обратно в комнату, воткнул сетевой фильтр в розетку и вдавил кнопку включения питания внутрь системного блока. Затем отыскал «желтые» страницы Интернета, а там — сайт лондонских хакеров и даже присвистнул от удовольствия. Тут были телефоны резиденции королевы Великобритании и кабинета премьер-министра, что уж говорить о каком-то МИ-5!

Сюзи вышла из ванной комнаты, вытирая полотенцем волосы, заглянула через мое плечо на монитор.

— Что это? — спросила она.

— Понимаешь, — сощурился от удовольствия я, — это величайший телефонный справочник всех времен и народов. И вообще, когда не знаешь, что делать, обращайся к хакерам. Только прошу, не надо благодарностей за бесплатный совет.

Сюзан пожала плечами и отправилась на кухню, где загремела сковородками и захлопала дверцей холодильника.

«Да, на дорожку завтрак не помешает», — подумал я, выписывая в блокнот компа телефон приемной шефа британской контрразведки, обладавшего звучным именем Бен Берримор.

Мы сидели за столом и поглощали яичницу с беконом. Сюзан как-то странно поглядывала на меня и несколько раз порывалась что-то сказать, но так и не решилась. Я проглотил последний кусок и, прежде чем приняться за кофе, сжалившись над нею, спросил:

— Что вас так заботит, мадемуазель?

И она, словно сорвавшись с тормозов, скороговоркой выпалила:

— Я хочу туда. С вами.

— Куда? — опешил я.

— Выручать вашего друга.

— Ага, — только и смог вымолвить я. — Ага… И как, собственно, сеньорита себе это представляет? Или вы думаете, что все будет как в нашего производства дешевых боевич-ках, где все нехорошие дяди до того косые, что с трех метров не могут попасть из базуки в героя размером с шифоньер? Нет, так в жизни не бывает, и те, с кем мне предстоит столкнуться, стреляют достаточно метко. Но кроме этого, меня интересует другой вопрос: с чего это вдруг леди решила, что я собираюсь вызволять своего напарника? Заметьте, напарника — не друга.

— А зачем вам нужны были все эти телефоны? — нахмурившись, спросила Сюзан.

Я щелкнул пальцами.

— Ты смотри. Наблюдательная какая. А может, я хочу отомстить за коллегу, подняв на воздух вашу королеву вместе с ее дворцом?

Сюзан теперь не только хмурилась, она уже не смотрела на меня, готовая в любой момент разреветься.

— Ладно, — сдался я. — Ты права. Мне нужно вытащить напарника, и я сам точно еще не знаю, как это сделать. Надеюсь, попасть в МИ-5 мне удастся, там же все придется решать прямо на месте. А подвергать риску еще и тебя я просто не могу. Тем более что мне нужна твоя помощь здесь, так как сделать звонок шефу контрразведки больше некому, а без этого звонка у меня ничего не получится.

Сюзи тихо вздохнула и принялась собирать посуду.

— Я все понимаю, — наконец выдавила она из себя, — но разве ты не видишь, что я хочу тебе помочь?

— А разве ты не помогла? Разве мало для меня сделала? Я очень благодарен тебе и даже не знаю, как высказать свою признательность… Впрочем, если хочешь, можем сначала прогуляться в «виртал». Вместе.

— Ура! — закричала Сюзи, подбросив от радости тарелку.

Почему-то она ее не поймала.

* * *

Идея, как повысить шансы на спасение Бруно, пришла ко мне под утро во сне. Проснувшись, я долго гнал ее, но она упорно возвращалась, зудя, как надоедливая муха. В конце концов я сдался. А почему бы и нет? Прежде чем отправиться в логово «зверя», нужно как следует подготовиться. Не попрусь же я туда со своим игрушечным «узи».

Прихватив рюкзаки, я осторожно проскользнул в квартиру любителей орхидей и взял в руки свой шлем. Как же проникнуть в его электронную начинку? Ага… Не так уж все и сложно… Интересно, не напихал ли сюда Стрэдфорд какой-нибудь взрывчатой дряни, чтобы проучить излишне любопытных типов вроде меня? Напихал, всенепременно напихал. Осторожный старичок. И идейка новая, года еще нет ей от роду. Вот только в бытность мою работы в полиции ребята меня с ней познакомили… Ай-ай-ай! Дистанционный взрыватель. Бах — и нет шлема. А то, что в нем голова рэйвера, никого не волнует? Надо же, до чего плохие дяденьки! Да и то — не суй голову куда попало… Ладно, мы тоже не лыком шиты. Теперь можно работать спокойно. Вот он, тот самый блочок. Почти как у Маргарет… Почти, да не совсем. Здесь чуть-чуть не так, и микросхемки одной не хватает. Вот только где ее добыть, я знаю… Есть в рюкзаке один приборчик, без коего я вполне обойдусь, а в его недрах и таится та самая схемка. Я еще в Лэнгли, изучая этот приборчик, ее нашел. Нашел и удивился — умница была все-таки мисс Трэвор, мир ее праху. Из пустячков блок свой собрала… Но и я не дурак. Зачем его с собой носить, рисковать, если в голове все есть? А голова у меня неплохая, совсем даже неплохая…

Я удовлетворенно оглядел видоизмененный шлем. Со вторым возиться смысла нет, отключим только дистанционный взрыватель — вдруг у шефа нервы не выдержат? Старенький он у нас уже, психованный… Вот так… Теперь все в порядке. Можно и на дело идти!

* * *

Мы вышли в локальную сеть, и я принялся разглядывать игровое меню. Сюзан восторженно крутила головой по сторонам. Оказывается, она никогда не бывала в «виртале» (а чего удивительного? С ее-то доходами на «саркофаг» не раскошелишься…). По сей причине я ей строго-настрого наказал, чтобы она не отставала от меня ни на шаг.

Итак, мне необходимо было оружие и амуниция, причем я решил не связываться с обычными стрелковыми штучками. Мне хотелось чего-то солидного, что одним своим видом ввергало бы противника в шок. И пусть Бруно пытался втолковать мне, что такое оружие в реальности действовать не будет, у меня было свое мнение на этот счет. Его я и хотел проверить, а потому решил смотаться в какую-нибудь фантастическую игру, где доблестные космодесантники распыляют на атомы всякую инопланетную нечисть мощными дезинтеграторами.

Долго искать подобную игрушку не пришлось, ибо почти сразу на глаза мне попались полюбившиеся еще с детских лет «Звездные войны».

— Ага! — радостно сказал я и, ухватив Сюзи за рукав, поволок за собой.

— Мы туда? — столь же радостно спросила она, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

«Ребенок еще, — опять поймал я себя на мысли, — совершенный ребенок. А все туда же — лезет во взрослые игры».

А разве я сам не туда же влез? Я имел квартиру в престижном районе Нью-Йорка, хорошую работу, приличный заработок и, признаться, ни в чем себе не отказывал. А теперь что? Бегаю, как свихнувшийся, по виртуальности, гоняюсь за кем-то, за мной кто-то гоняется. А зачем мне все это надо — до сих пор понять не могу.

И с досады сплюнув на пол, я начал свою звездную войну.

— Ну, — сказал Люк Скайуокер, — так и будем таращиться? Падайте на пол, иначе имперские роботы вас засекут.

Повторять дважды ему не пришлось, мы с Сюзи тут же плюхнулись на пластик и принялись осторожно оглядываться по сторонам. Лежали мы в одном из коридоров, который выходил в огромный ангар, посреди коего покоились на посадочных платформах космические штурмовики с хищными клювами орудий. Рядом с нами лежал Скайуокер, сжимая в руке свой знаменитый меч Джедая.

— Оружие есть? — тихо спросил он, по понятным причинам ничуть не удивляясь тому, что мы свалились прямо ему на голову. Он лишь как-то косо посмотрел на наши шлемы, да и только.

— Нет, — ответил я.

— Плохо, — скривился он. — Очень плохо. Чего ж вы в экипировочный сегмент не заглянули? Сопер вам при выходе головы открутит.

Я с подозрением посмотрел на него.

— Чего пялишься? — сказал Скайуокер. — Я не графоб, а игрок.

— А-а, — протянул я. — Понятно.

— Ни черта тебе не понятно, — сказал Скайуокер, сверкнув глазами. — Я не могу позволить, чтобы какой-то император властвовал над нашей Галактикой.

«Еще один сдвинутый», — с тоской подумал я.

И тут сзади раздались шаги. Мы одновременно повернулись и увидели косматое чудовище двухметрового роста. Сюзан вскрикнула, но я успокаивающе взял ее за руку.

— Это Чубакка, — пояснил я. — Он на нашей стороне.

— Где тебя носит?! — заорал мнимый Скайуокер. — Я уже минут десять здесь торчу, а роботы, сам знаешь, в любой момент могут оказаться в этом коридоре.

— Мы с Соло заминировали преобразователь, — зарычав, вымолвил Чубакка. — А потом на нас напали солдаты, пришлось отстреливаться.

— А где Хан? С ним все в порядке? — встревоженно спросил Скайуокер.

— Он с Леей Органой спускается по коммуникационному колодцу. Скоро будут здесь. А это кто? — Чубакка кивнул на нас с Сюзан.

— Пополнение, — хмыкнул Скайуокер. — Только без оружия сюда прибыли. Лопухи.

— Дай им свой лазерный пистолет.

— Перебьются. Пусть возвращаются обратно и входят в игру через экипировочный сегмент.

«А что, это мысль, — подумал я. — Может, так и сделать?» Но, по правде говоря, мне не хотелось выходить из игры и

зря терять время. Нужно вытаскивать Бруно, а потом уносить

из Лондона ноги.

— А где роботы? — поинтересовался тем временем Чубакка.

— ЗПиО прячется в нише. От страха он читает Библию на малараирском языке и даже крестится. Интересно, кто его этому научил?

— А Р2Д2? — не ответив на вопрос Люка, спросил Чубакка.

— Не знаю, я думал, он с вами.

Чубакка хлопнул косматыми лапами по бедрам.

— Вечно этот маленький свистун куда-то пропадает. А потом ищи его.

— Не ворчи, — сказал Скайуокер.

— Я не ворчу. Я злюсь. У нас нет времени заниматься его поисками. Надо побыстрей захватить какой-нибудь из этих кораблей и уносить отсюда ноги. Когда рванет преобразователь, от этой станции и следа не останется… А вон и Соло с принцессой!

Я оглянулся, но сзади никого не было. Оказалось, Хан Соло и Лея Органа появились в одном из коридоров почти напротив нас.

— Приготовиться к атаке! — вскочил на ноги Скайуокер. — Эй, ЗПиО, тебя это тоже касается.

— Иду, иду, — раздалось совсем рядом, и прямо из стены в коридор вывалился человекоподобный робот, блестящий золотом корпуса. — Только можно я пойду в атаку позади всех?

— Железяка трусливая, — презрительно посмотрел на него Чубакка. — Как на заправку, так первым бежишь!

— Я не труслив, — попытался оправдаться ЗПиО, — просто на планете, где меня собрал Люк, слишком много бандитов, которые так и норовят всадить в вас заряд, не имея на то никакого повода. Вот у меня и выработалась чрезмерная осторожность, но разве можно ее сравнивать с трусостью?

— Можно, — кивнул косматой головой Чубакка.

— Ладно вам, — вздохнул Скайуокер. — Времени нет ругаться. Надо начи…

Но слова застряли у него в горле, ибо в этот самый момент в коридор стремительно ворвался Дарт Вейдер. Сюзан вскрикнула и остолбенела, разглядывая страшную его маску.

Загудел, сверкнул голубым лазерный меч Джедая. То Скайуокер приготовился сражаться со своим злейшим врагом. Вспыхнул розовым и меч Дарта Вейдера.

«Нет, — подумал я, — теперь минут десять смотреть за их поединком. Оно мне надо? Тем более сбегутся солдаты, роботы, начнется перестрелка. Чего доброго, подстрелят меня или Сюзи. Потом пока очухаешься…»

— Можно на секунду твой бластер? — спросил я у Чубакки.

Он молча протянул мне оружие, и я, не целясь, засадил заряд прямо в черную маску, так напоминавшую своим видом осклабившийся череп.

Дарту Вейдеру снесло голову. Обалдевший Скайуокер повернулся и, увидев у меня в руках дымящийся лучемет, заорал:

— Мразь! Зачем ты это сделал? Я должен был победить его на мечах, иначе этот уровень не пройти! Теперь придется Начинать все сначала!

Я пожал плечами, спокойно подошел к тому, что осталось от Дарта Вейдера, снял с его пояса кобуру с бластером, а затем, с трудом разжав пальцы убиенного, забрал и меч.

По коридору побежала рябь, потом предметы и графобы стали расплываться. Происходило сворачивание программы и возврат на предыдущий уровень. Я взял Сюзан за руку и сказал:

— Закрой глаза, иначе может закружиться голова.

Она повиновалась беспрекословно, а я продолжал наблюдать, как окружающее нас пространство постепенно тает, словно опускаясь в густой, как желе, туман.

— Сволочь, — процедил сквозь зубы Люк Скайуокер. — Я еще до тебя доберусь!

— Кишка тонка, — улыбнулся я и дал команду синхронизации моего и Сюзан компьютеров. На дисплее шлема забегали цифры, потом остановились, и начался отсчет выхода.

Я рассчитывал, что в реальность мы вынырнем опять в квартире Сюзи, но ошибся. Материализовались мы в странной комнате с красными бархатными занавесками, плотно прикрывающими окна, черным лакированным комодом, изъеденным древесным червем, древней панцирной кроватью, застланной какой-то не первой свежести тряпкой, и дюжиной стульев, расставленных вдоль стен.

Но хуже всего было то, что прямо напротив нас с выпученными от ужаса глазами сидела соседка Сюзан толстая миссис Грюндик.

— А! А! А! — заверещала она, подхватываясь на ноги. — Сгинь, нечистая сила!

Мы с Сюзан, не сговариваясь, так и прыснули со смеху. Миссис Грюндик при всем желании не могла рассмотреть наших лиц за забралами шлемов, и потому можно было повеселиться.

— У-у! — загробным голосом взвыл я. — У-у-у! Сюзи тоже поддержала меня и громко запищала:

— Ё-хо-хо. Где твой маленький ножик? Я проголодалась!

Тут я вспомнил о мече Дарта Вейдера и нажал на пусковую кнопку. Ослепительный лазерный клинок описал дугу в воздухе и едва не уткнулся в брюхо миссис соседки.

«Работает, — радуясь и печалясь одновременно, подумал я. — Он все-таки работает».

И тут мадам Грюндик как стояла, так и рухнула на пол без чувств.

— Это ей за все, — беззлобно сказала Сюзи и рассмеялась. — Нечего людей доставать своим длинным языком. Жалко, что все так быстро закончилось…

— Ладно, пошли — улыбнувшись, предложил я. И мы ушли в квартиру Сюзан.

— Приготовлю обед, — сказала она, снимая шлем. Я отрицательно покачал головой.

— Некогда. Мы в реальности, а тут время идет, как ему и положено идти. Надо спешить, если, конечно, Бруно еще жив.

Взял из ее рук шлем, засунул в рюкзак и перекинул его через плечо.

— Не вешай нос, — улыбнулся я, застегивая на животе ремень с кобурой и сжимая покрепче рукоятку лазерного меча. — Сейчас я войду обратно в «виртал», а ты через минуту наберешь номер МИ-5.

Сюзи кивнула, и тут я увидел слезы на ее щеках.

— Ты… Ты вернешься? — прошептала она. Я удивленно посмотрел на нее.

— Ну… не знаю. Наверное. Правда, не сейчас, не сегодня. Я не совсем свободен в своих поступках.

— Прошу тебя, возвращайся! Сюзан бросилась мне на шею.

— Что с тобой, детка? — окончательно растерялся я.

— Я… Я не знаю, — шептала она. — Не знаю… Просто давно никто не был со мной так добр, как ты.

«Не хватало еще, чтобы эта девочка в меня влюбилась…» — подумал я, потом осторожно отстранил Сюзи от себя, надел шлем и сказал:

— Помни, ровно через минуту. Жду твоего звонка С этими словами я нырнул в виртуальность.

* * *

В локальной сети я быстро отыскал буфер подсоединения к обычной телефонной магистрали и, немножко повозившись, понял все же, как им пользоваться.

Через несколько секунд я вошел в магистральный туннель, хотя и не такой большой, как трансатлантический, по которому мы попали в Англию. Затем секунд двадцать ушло на то, чтобы ввести в компьютер приказ на отслеживание нужного мне телефонного звонка, и теперь оставалось только ждать.

Но вместе с ожиданием ко мне пришел и страх. В тот миг, когда у меня возникла мысль проникнуть в МИ-5 через «виртал», я прекрасно помнил, что говорил Бруно о путешествиях по виртуальному кабелю без транспортного модуля. Но других идей у меня просто не было, и потому я решил рискнуть, о чем сейчас очень и очень жалел. Вернее — не просто жалел, а проклинал себя за то, что в мою безмозглую голову пришла такая бредовая мыслишка.

Кажется, еще Александр Македонский придумал набирать в свое войско солдат, предварительно проверив их на испуг. Перед носом новобранца неожиданно мелькало лезвие меча, и если человек бледнел, цепенея, его отбраковывали, если же становился пунцовым, но пытался отразить удар, то его ждала великая карьера в армии покорителя мира. Меня Александр служить к себе взял бы наверняка. Вот только карьеру я бы не сделал — покойникам она ни к чему…

Я начал отступать обратно к переходному сегменту. Оставалось только руку протянуть…

— Поступил звонок, — сказал компьютер, словно вынес приговор, и меня в ту же секунду бросило вперед со скоростью стартующей межконтинентальной ракеты.

— Не-е-ет! — только и успел пропищать я.

В раю оказалось так же, как в виртуальности, — тот же туннель, только по нему порхали ангелы. Они пели задушевные песни.

«Может быть, Бог создал нашу Вселенную, сидя за клавиатурой компьютера? — поймал я себя на совершенно дикой мысли. — А почему бы и нет? Надо бы об этом порасспросить у сведущих людей…»

— Идите ко мне, я здесь! — позвал я ангелов, и они обернулись на мой крик.

Я приподнял голову, стараясь рассмотреть их получше, и почувствовал острую боль в плече. В глазах на миг потемнело, и когда я вновь обрел способность видеть, то осознал, что ко мне приближаются вовсе не ангелы, а какие-то люди в белых хламидах и с автоматами в руках. И тут я понял, что попал именно туда, куда стремился, раз уж меня встречают в «виртале» с оружием. Значит, они смогли отследить мое прибытие в их сеть, а это плохо. Это очень и очень плохо. Я потерял фактор внезапности и еще, наверное, долго провалялся в беспамятстве, коль они успели выслать сюда спецгруппу.

«Ну и Бог с ними, — подумал я. — Шлемов на них нет, отсюда следует, что вошли они в ВР каким-то иным способом, если вообще не через „саркофаги“. А значит, у меня есть еще немного времени в запасе».

— Выход! — приказал я компьютеру и тут же очутился в просторной комнате со стеллажами и большим столом, за которым восседала импозантная дама с изящными очками на толстом, мясистом носу.

В комнате было две двери. На одной из них красовалась табличка:

Бен Берримор

Приемные дни: понедельник и среда

— Ага! — сказал я и включил свой лазерный клинок.

Сзади раздался звук падающего стула и удара чего-то более тяжелого о деревянный пол. Я даже не оглянулся на Даму, зная, что у секретарш сотрясения мозга не бывает.

Толкнув ногой дверь, я вошел в кабинет такой большой, что дверной скрип еще долго висел в воздухе противным эхом. В кабинете оказалось полно народу. За длинным полированным столом сидели и штатские, и люди в форме, убеленные сединами и наоборот, симпатичные и не очень, но я тут же понял, кто из них Берримор. И не потому, что у него было самое солидное брюшко или самый орлиный взгляд, не потому, что он был выше других ростом и имел самые длинные усы, просто он сидел во главе стола.

— Руки вверх! — сказал я, и лишь теперь на меня обратили внимание.

Мой меч, казалось, парализовал их. Они не могли отвести от него взора, как кролики от пасти удава, и благодаря их замешательству я смог приблизится к Берримору почти вплотную.

— Это не все, — сказал я, вытаскивая из кобуры лазерный пистолет и делая в портрете какой-то дамы с короной на голове аккуратненькую дырочку величиной с арбуз. — Вот что у меня есть еще. Так что попрошу без лишних телодвижений. Я ненадолго, сделаю свои дела и уйду восвояси. Но скажу честно: лучше меня не злить, я человек нервный, с детства замученный кока-колой.

— Американец? — промычал Берримор.

— Угу, — кивнул я. — А раз вы поняли, с кем имеете дело, то попрошу немедленно отдать распоряжение, чтобы сюда незамедлительно привели моего товарища, которого вы этой ночью наглым образом решили отвлечь от весьма важных дел. Я жду! Через каждые пять минут здесь будет появляться по одному трупу. Это вас устраивает?

— Нет, — прохрипел Берримор, потом снял трубку телефона и рявкнул нее: — Приведите арестованного американца!

«Интересно, сколько пролежит в обмороке дама из приемной? Не подняла бы она тревоги…» — подумал я, поглядывая то на часы, то на всю эту кодлу, которая не хуже бластера прожигала во мне дырки своими глазищами.

Прошло три минуты, четыре, четыре с половиной, а Бруно все не было. Неужели придется стрелять? Черт, я ведь не убийца, но если я не сдержу обещания, они разорвут меня на куски. Просто руками разорвут. У, рожи злые, просто жуть! А ведь как хорошо, что они не таскают с собой повсюду оружия, уже бы давно пристрелили, за всеми ведь не углядишь.

— Пять минут, — сказал Берримор, исподлобья глядя на меня.

— Намек понял, — как можно кровожаднее улыбнулся я, делая в воздухе фортели мечом. — Ну, кто смелый, кто готов сложить голову на плахе?

Смелых не нашлось.

— Та-ак, — задумчиво протянул я. — Тогда сделаем так: я начну счйталочку, на кого выпадет, тот и покойник.

Все молчали, глядя на меня, как на сумасшедшего, но я невозмутимо начал:

— Эни бени рее… квинтер финтер жес… эни бени ря…

И тут в кабинет вошел Бруно в сопровождении двух дюжих охранников с внушительных размеров кобурами, выпирающими из-под пиджаков. Вид у итальянца был еще тот: губа рассечена, синяк на пол-лица, нос в крови. Но глаза его так и засветились от радости при виде шлема, прикрывающего мою личность.

Я облегченно вздохнул, с удивлением отметив, что то же самое сделали все присутствующие, кроме, разумеется, вновь прибывших.

— Где шлем? — спросил Филетти.

— Держи. — Я протянул ему рюкзак и умильно посмотрел на охранников. — Пистолетики на пол. Быстренько.

Но они не спешили, они сперва посмотрели на Берримора и лишь потом потянулись к своим кобурам.

Дальнейшее произошло так стремительно, что я и не понял что к чему. Раздался выстрел, и шлем на моей голове разлетелся вдребезги. Видимо, пуля прошла вскользь, иначе вместе со шлемом разлетелась бы и моя черепушка.

Я пальнул из лучемета и, кажется, попал, ибо один из охранников начал заваливаться набок. Второй же бросил пистолет и поднял руки, а в воздухе все еще витало эхо от берриморовского вопля: «Не стрелять!»

Мы с Бруно попятились к двери и выбежали в приемную. Секретарша уже сидела в безопасном, по ее мнению, месте — под столом. Я заприметил туфлю милой дамы и кусок слоновьей ноги в капроновом чулке.

Мы выскочили в коридор, и Бруно потащил меня за собой, что было вполне резонно, так как он, пожалуй, уже успел стать здесь своим парнем.

Далее был лифт и бесконечный спуск в подвальный этаж, где располагался подземный гараж. Мы успели туда до того, как в здании вырубили свет. А затем до нас донесся грохот десятков ног, бегущих по лестничным пролетам, но мы уже забирались в машину, в которой какой-то олух оставил ключи в замке зажигания.

«Мерседес» взвизгнул колесами, рванул с места и, набрав скорость, разнес вдребезги шлагбаум, закрывавший путь на свободу. Кажется, охранник в будке проглотил свою сигарету, а может, мне это и показалось…

Но как бы то ни было, мы вырвались в сумерки Лондона и на бешеной скорости поехали по одной из его улиц, названия которой я не знал. За рулем сидел Бруно, и потому у меня была задача крутить головой, высматривая, нет ли за нами погони. Только спрашивается, а как же без нее? Уже через два квартала я увидел, как за нами неотрывно следуют два черных «БМВ».

— Что будем делать? — спросил я у Бруно, целиком поглощенного тем, чтобы не задавить какого-нибудь неосторожного джентльмена или, не дай Бог, леди.

— Сколько их? — ответил он вопросом на вопрос.

— Пока две машины.

— Подключат полицию, тогда нам уж точно кранты. Правильно?

Я лишь вздохнул.

— Значит, устроим себе мнимую смерть.

— Это как? — опешил я.

— А вот так!

В этот миг мы выехали к Темзе, и Бруно повел машину прямо на чугунные ограждения набережной.

— Ты с ума сошел! — заорал я.

— Ничего страшного, — усмехнулся Бруно. — В «мерседесе» лучшие в мире надувные аварийные подушки.

— Нет! — простонал я.

— Да, — сказал итальянец. — Надеюсь, плавать ты умеешь?

С грохотом проломив решетку, машина вместе с нами полетела в мутные речные воды.

— А-а! — на всякий случай заверещал я, изо всех сил вцепившись в рюкзак со шлемом, лежавший у меня на коленях.

Мокрые, но довольные, мы выбрались на берег и, стянув с себя одежду, начали выжимать из нее воду. На Лондон опустилась ночь, и здесь, на какой-то полузаброшенной лодочной станции, не горело ни одного фонаря.

Настроение у меня было отличное. Я все-таки вытащил Бруно, и нам удалось уйти от погони. Правда, к боли в плече, появившейся после путешествия по кабелю, добавилась шишка на лбу, но это были пустяки.

— Ловко ты придумал, — рассмеялся я, напяливая на себя влажную одежду. — Они там бегали по набережной, вызывали по рации речной патруль и водолазов, а надо было самим в водичке искупаться, глядишь и поймали бы рыбку.

— Да, — кивнул Бруно. — На этом и строился весь расчет. Ни один чиновник не полезет в воду, если знает, что эту «приятную» миссию может выполнить кто-то другой. Ладно. Не в этом дело. Лучше расскажи, как тебе удалось до меня добраться?

— Потом, — махнул я рукой, — как-нибудь на досуге. Сейчас надо выбираться из Лондона, не то опять обложат, как волков.

— Что верно, то верно, — согласился Бруно. — Только теперь нам придется идти в «виртал» за шлемом.

— За двумя, — поправил я. — Я потерял рюкзак в реке.

— Паршиво, — вздохнул Бруно. — Если англичане его найдут, шеф нам головы поотрывает.

— Не найдут, — успокоил я итальянца. — Минут через десять от него и следа не останется. Придется «мишникам» удовлетвориться глушеной рыбешкой — заряд в шлеме весьма приличный.

— Ловко, — одобрительно кивнул Филетти. — Успел-таки? Молодец. Кстати, а чем это ты в кабинете Берримора размахивал?

— Что ты имеешь в виду? — состроил я невинную физиономию. Меч Дарт Вейдера и бластер покоились на дне Темзы в том же рюкзаке, что и обреченный шлем.

— Ладно. — Бруно внимательно посмотрел на меня, помолчал. — Будем считать, что все это мне привиделось. Вот только для Стрэдфорда нужно будет придумать что-нибудь пооригинальнее. Сумеем?

— А то! — довольно осклабился я.

Центр компьютерных развлечений мы нашли на Харли-стрит рядом с какой-то рекламной конторой. В огромном зале, набитом электроникой, было полно народу. В основном здесь развлекалась молодежь, но можно было увидеть и людей более зрелого возраста.

Мы подошли к стойке, за которой пританцовывал типичный киберпанк с наушниками на голове, облаченный в блестящую серебристую куртку из фольги с надписью на груди: «Ай-би-эм — нет проблем».

— Что надо, старики? — усердно пережевывая жвачку, спросил он. — Игрануть?

— Два «саркофага», — нахмурившись, сказал Бруно.

— Хоть десять, — усмехнулся парень.

— И выход в Интернет.

— Это будет стоить дороже.

— И еще отключишь таймеры. — Ты что? Это нельзя, это я никак не могу. На кой хрен не в тюряге гнить?

— Не надо заливать, — процедил сквозь зубы Бруно. — Наверняка у тебя есть пара-тройка левых терминалов, о которых сам Господь Бог не ведает.

— А куда я потом буду сбагривать ваши трупы?

— Придурок, мы не собираемся уходить в «виртал» насовсем, нам просто нужен неограниченный временной объем.

— Ладно, папаша… Гони сто фунтов, и я вам устрою праздник.

— Только не вздумай навести на нас копов.

— Псих я, что ли? Мне же потом дороже обойдется…

Я отсчитал деньги и протянул парню. Тот сунул их в карман куртки и громко выкрикнул в зал:

— Эй, Боб, подмени на пару минут, у меня клиенты.

— Ну, Фил! Подожди секунду. Я только прошел четвертый уровень…

— Я кому сказал?!

— Иду, иду… Чего разорался?

Мы поднялись вслед за Филом на второй этаж и зашли в небольшую каморку, куда были втиснуты два двухметровых «саркофага» довольно древней конструкции.

— Они в рабочем состоянии? — с подозрением разглядывая их, спросил я.

— А то как же, — обиженно зачавкал жвачкой Фил, — туфту не держим.

— Ладно, иди. Мы тут сами разберемся, — произнес Бруно.

Он закрыл за парнем дверь, задвинул щеколду.

— Это не поможет. Надо проверить систему блокировки «саркофага», — сказал я.

— Надо, — согласился Бруно, и мы принялись ковыряться во внутренностях терминала.

— Одного не пойму, — нарушив молчание, сказал я. — Англия — дружественная страна. Почему же они пошли на этот конфликт, ведь можно было как-то договориться?

— Так обычно и происходит, — ответил Бруно. — Но если кто-то слишком глубоко начинает рыть, МИ-5 не останавливается и перед ликвидацией.

— Интересно, как они узнали о рандеву? Перехватили информацию?

— Все может быть, — ответил Бруно, а потом гневно добавил: — Вот сволочь этот Фил! Блокировка снята.

Я вскрыл панель и увидел, что мой «саркофаг» тоже отключен от системы предотвращения доступа при работающем оборудовании. Выругавшись, я вставил блок на место и закрыл крышку. Бруно уже забрался в свой терминал и, прежде чем закрыть купол, сказал:

— Ну, с Богом. Встретимся в зале выбора игровых программ.

В буферном сегменте оказалась всего одна личностная матрица, сработанная весьма топорно, но выбирать все равно было не из чего.

С рожей отпетого головореза из Бронкса я выбрался в текстовой буфер, где меня уже поджидал Бруно. Физиономия его матрицы была похлеще моей, и меня даже заинтересовало, что за «гений» программирования создал подобные личины. Понятно, ответа на этот вопрос я не узнаю никогда.

— Это ты, что ли, Энди? — подозрительно спросил Филетти.

— Ага, — признался я.

— Ну и морда у тебя! — хохотнул он. — Ты и в жизни не красавец, а тут хоть свет туши.

— На себя посмотри, — достойно парировал я.

— Ладно. Оно и лучше. Там, куда мы с тобой направляемся, с такими физиономиями будет даже проще.

— Это где же? — спросил я.

— Терпение, мой друг, терпение. Сперва мы выйдем в Интернет, я уже вывел меню перехода.

— А потом куда?

— Завоевывать империю инков.

— Ясно, — вздохнул я. — Значит, опять придется драться. — Что поделаешь? — пожал плечами Бруно. — Вся история человечества — одна сплошная война. Вот такие мы козлы… Ладно, пошли. Мы вернулись в сегмент Бруно, где на потолке уже светились буквы ПЕРЕХОД. Я поднял руку, и надпись исчезла. Взамен нее появилось новое меню с названиями компьютерных сетей. Я отыскал Интернет и сделал новый выбор. Теперь, выйдя из сегмента, мы оказались в совсем ином текстовом буфере, размеры которого поражали воображение. В огромном, казалось, бесконечном зале сновали туда-сюда вагоны монорельса, развозя тысячи людей к тысячам дверей в иные миры. Здесь слышался громкий смех, визг тормозящих вагонеток и заглушающая все музыка.

Мы с Бруно, не сговариваясь, направились к платформе, над которой горела огромная буква «О».

— Как называется игра? — спросил я.

— «Конкистадор».

— Значит, придется немного прокатиться на «железке».

— А ты хочешь пройтись пешком?

— Боже упаси! Я уже достаточно набегался. И хотя мое тело лежит сейчас в «саркофаге», ноги от этого будут потом болеть не меньше.

Забравшись на платформу, мы втиснулись в битком набитый вагон, чтобы через несколько минут выйти на перроне, помеченном литерой «К».

— Теперь хочешь — не хочешь, а придется идти пешком До входа в нужную игру, — вздохнул я.

— Топай-топай, — усмехнулся Бруно. — Это только начало. Нам предстоит еще порядочно побегать, пока доберемся До Цели.

— Когда это кончится? — воздев руки к виртуальным небесам, вопросил я.

— Он тебя не услышит, — хмыкнул Бруно, и мы побрели по залу, читая названия игр над каждой из дверей.

А их было предостаточно: «Кабаре», «Кайнозойская эра», «Казино Роял», «Капитал-шоу „Поле чудес“, „Капризы Екатерины II“, „Капитан Кук“, „Караван-сарай“, „Карфаген“, „Кегельбан“, „Кладоискатели“, „Клыки“, „Ковчег“, „Кодекс смерти“, „Кокаиновая лихорадка“, „Кокон“, „Колдовской мир“, „Колесо фортуны“, „Колонизация“, „Конвой“, „Конкистадор“…

— Вот оно! — остановился Бруно.

— Не может быть! — воскликнул я. — Мне казалось, что никогда не дойдем.

— Ты думаешь, у меня сил больше, чем у тебя? Милые коллеги вконец замордовали меня своими вопросиками. И чтобы этого не повторилось, надо спешить, пока нам не перекрыли все пути к отступлению.

— Тогда чего мы стоим? Пожалуем в Южную Америку времен конкисты!

Я толкнул дверь, и мы окунулись в экипировочный сегмент.

— Так, — пробормотал Бруно, разглядывая меню атрибутов. — Что тут у нас есть? Ага! Одежда испанских солдафонов шестнадцатого века: камзол, панталоны, чулки, сапоги с высокими голенищами… Годится.

— А из вооружения что возьмем?

— Бери меч и аркебузу.

— Аркебузу? — переспросил я.

— Ну да. Это фитильное ружье тех времен, заряжавшееся с дула. Ничего лучшего здесь не предлагают.

— Да, — вздохнул я, — жалко, что «узи» лежит сейчас вместе с моим бренным телом в тесном чулане. С ним я чувствую себя как-то спокойней.

— Ерунда. Что может случиться с матрицей? Ну, покалечит нас малость. Не убьет же, — отмахнулся Бруно.

— Совсем ничего, — хмыкнул я. — Только в самый неподходящий момент нас может выкинуть обратно в буфер. Тогда начинай все сначала.

— А ты постарайся, чтобы тебя в «виртале» не угробили, и все будет в порядке. Ладно, переодевайся и не забудь надеть шлем и панцирь. Мы как-никак конкистадоры, что в переводе с испанского означает «завоеватели». Ну а если серьезно, вся эта мишура нам не понадобится. В этой игре задействованы одни графобы, кроме нас, попасть в нее никто не может. Заберем шлемы и смоемся.

— Зачем же вся эта дребедень? — тряхнул я тяжеленным ружьем. —Ладно, не имея шлема, в обычную игру без экипировки не попадешь, но ты же говоришь, что здесь особый случай.

— Для маскировки, — ухмыльнулся Бруно. — Или ты хочешь, чтобы окружающие обратили внимание на двух придурков, собирающихся играть в неподобающем одеянии?

Однако все сразу пошло наперекосяк. В мире «Конкистадора» двигались войска, дымились костры, стлались за всадниками шлейфы пыли…

— Что за ерунда? — недоумевал Бруно. — Рэйверов, кроме нас, здесь нет, кто же дал команду на начало игры?

— Может, кто-нибудь из наших тоже потерял шлем и опередил нас? — уныло предположил я.

— Маловероятно… Однако хочешь не хочешь, а чтобы найти шлемы, придется включаться в охоту за золотом инков.

— Всю жизнь только об этом и мечтал! — вздохнул я. …Перед нами простирался странный город. Глиняные хижины, крытые соломой, соседствовали с дивными домами, сложенными из плотно подогнанных каменных глыб. Большую треугольную площадь окружали просторные, хотя и приземистые строения, похожие на современные казармы. Чуть поодаль на холме застыла каменная крепость, а дальше — еще одна, обнесенная тремя рядами высоких стен.

— Кахамарка, — сказал Писарро. — Вот мы и достигли цели. Атауалыта со своими воинами рядом. Завтра будет великий день, да благослови нас Господь!

С этими словами сто пятьдесят конкистадоров вошли в «город морозов», как переводилось с индейского слово «кахамарка». Мы с Бруно ехали на мускулистых жеребцах почти в самом конце кавалькады. За нами шли пешие солдаты. А еще дальше — лошади, тащившие за собой пушки и дрожавшие от напряжения.

— Улицы пусты, — хмуро сказал Бруно. — Никто не встречает Франциско Писарро и его головорезов, к которым мы нынче с тобой имеем честь принадлежать.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Берешь все так близко к сердцу, будто это происходит в реальности и ты пришел превратить в прах целую цивилизацию.

— Спешиться! — пронеслось над нами, едва мы въехали на площадь. — Выставить сторожевые посты.

Забряцало оружие, заржали кони, предчувствуя долгожданный отдых.

— Де Сото к Писарро! — вновь разнеслось над площадью. Мы принялись расседлывать коней, но не успели. Де Сото вернулся.

— Пятнадцать человек со мной! — выкрикнул он. — Надо проведать Верховного инку. — И он смачно сплюнул себе под ноги.

Снова мы были в седле. Признаться, своего зада я уже не чувствовал, хотя прошло не более трех часов, как мы оказались среди испанского воинства, покинув экипировочный сегмент. Утомленные кони недовольно ржали, но все же слушались ударов шпор, и вскоре малочисленный отряд, выбравшись из города, оказался на дороге, ведущей к горам, где был разбит военный лагерь инков. И тут наш отряд догнал брат Писарро Эрнандо с двадцатью солдатами.

— Что случилось? — спросил де Сото.

— Франциско решил укрепить посольство, — улыбнулся Эрнандо. — Мало ли что придет на ум этим варварам.

— Мудрое решение, — кивнул де Сото, прекрасно понимая, что теперь отрядом командует не он, а значит, Франциско в который раз выказывает ему свое недоверие.

— Я имею не меньше прав получить лучший кусок при дележе добычи, чем эти чертовы братья, — пробормотал де Сото. — Нет же, они забирают себе самое лучшее и ценное. Да и слава покорителей Нового Света будет принадлежать не мне, а им. Разве это справедливо?

Но в этот миг впереди показалась река, а за нею — тысячи и тысячи перуанских воинов, выстроившихся в боевые порядки. У меня даже дух захватило от этого величественного зрелища.

«Ну, программисты, ну, молодцы, — подумал я. — Постарались. Впечатляет».

— Вперед! — крикнул Эрнандо. — Мы почти у цели!

И мы на полном скаку влетели в реку, хотя рядом был мост.

— Бр-р-р, — я заклацал зубами, — они что, сдурели? К чему нам холодные ванны?

— Писарро боится, что на мосту ему могут устроить ловушку, — пояснил Бруно. — А вообще программисты, видимо, решили ни на шаг не отходить в сторону от реально происходивших почти полтысячелетия назад событий.

— Чтоб их… — собрался выругаться я, но тут же с облегчением увидел, что мой конь почти выбрался на противоположный берег.

Как ни странно, нашему продвижению никто не препятствовал. Воины Верховного инки даже не тронулись с места. Наоборот, один из индейцев показал Эрнандо Писарро, где находится резиденция Атауальпы — дворец с множеством колонн и каменным бассейном, куда по трубам стекала горячая и холодная вода из источников. Возле дворца был разбит большой сад, окутанный дымкой из-за небольших гейзеров, то тут, то там выбрасывавших в воздух клубы пара.

Когда наш отряд подъехал ближе, мы увидели толпу людей в необычных одеждах. Это были приближенные правителя. Сам же Атауальпа сидел в кресле, украшенном драгоценными камнями и золотыми пластинами. Он был не молод, но и стариком его нельзя было назвать. Высокий, широкоплечий, крепкого телосложения, с умными спокойными глазами — он всем своим видом олицетворял могущество и величие империи инков.

Наш отряд остановился неподалеку от дворца. Спешившись, мы остались возле лошадей, а Писарро и де Сото вместе с тремя солдатами приблизились к Атауальпе, так и не покидая седел.

— Видишь золотой шлем на голове Верховного инки? — толкнул меня в бок Бруно.

— Ну?

— Это и есть наша цель. У меня отвисла челюсть.

— А как мы его заберем?

— Узнаешь. Но никого из наших здесь нет. Кто же дал команду на начало игры? Непонятно… — проговорил Бруно, наблюдая, как Эрнандо приблизился почти вплотную к Верховному инке и, склонившись в низком поклоне, сказал:

— Я — посланник моего брата, главнокомандующего войсками великой Испании. Мы пришли в вашу страну с миром и хотим помочь в борьбе против ваших врагов. Главнокомандующий просит узнать, не хочет ли предводитель инков прибыть в Кахамарку, чтобы лично убедиться в дружественных намерениях испанцев.

Атауальпа молчал, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одним жестом он не показал своего отношения к тому, что сказал Писарро, хотя переводчик, взятый специально для этого случая в перуанский лагерь, перевел речь испанца слово в слово.

Пауза затягивалась. Конкистадоры начали нервничать. Писарро, видимо, тоже, потому что, не выдержав, сказал:

— Мы ждем твоего решения, или ты уже забыл о нас?

— Нет, — усмехнулся Атауальпа. — Скажи вашему предводителю, что у меня сейчас пост. Завтра он завершится, и

тогда я и мои вожди посетим его. А до тех пор вы можете разместиться со своими людьми в казармах около площади. Завтра я решу, что делать дальше.

Писарро вновь поклонился и, повернув коня, поскакал прочь. Мы последовали за ним, радуясь, что обошлось без драки, хотя прекрасно понимали, что рано или поздно она обязательно будет, страшная и кровавая, несмотря на то, что мы находимся всего лишь в «виртале».

В Кахамарке нас встречал Франциско Писарро, нервно расхаживавший по площади.

— Как Атауальпа? — первым делом спросил он у брата.

— Он принял наше предложение, — расхохотался тот в ответ.

— Слава Всевышнему! — перекрестился Франциско.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Никто не сомкнул глаз, понимая, что перуанцы могут напасть в любой момент. Огни вражеского лагеря сверкали на склоне горы словно звезды на небесах — так их было много, вселяя в сердца испанцев еще больший трепет. По крайней мере на физиономиях графобов читался именно страх.

Но ничего не произошло. Наступило утро, постепенно разгорался день, время шло к полудню. Лишь тогда в Кахамарке появились гонцы, сообщившие, что повелитель инков скоро прибудет в город в сопровождении знати и воинов.

— Вот тогда и начнется резня, — шепнул мне на ухо Бру-I но. — Великий лев окажется в зубах гиены.

— А если попытаться изменить программу и предупредить инков? — спросил я.

— Жалко их, да? Это же только игра. К тому же не забывай, нам нужен шлем. А его можно будет снять только с поверженного Сына Солнца. Таковы условия игры.

— Ну хорошо, — кивнул я. — Допустим, этот шлем окажется у нас в руках. А где взять второй?

— Он рядом с нами. — И Бруно кивнул в сторону Фран-Циско Писарро, о чем-то спорившего в этот момент с де Сото.

— Проклятие! — выругался я. — Неужели нельзя было придумать более простой способ заполучить эти чертовы шлемы?

— Нельзя, — усмехнулся Бруно. — Как говорят русские, дальше положишь — ближе возьмешь… Да и кто мог подумать, что все пойдет шиворот-навыворот?

— Идут! Идут! — разнеслись над площадью крики дозорных.

Действительно, перейдя мост, войско Атауальпы шествовало к Кахамарке.

— Все по местам! Живо! — закричал Франциско Писарро. Мы с Бруно рванулись к одному из глиняных домов и, спрятавшись внутри, принялись наблюдать через оконце, затянутое пузырем какого-то животного, за процессией Верховного инки.

Зрелище было впечатляющим. Впереди паланкина, в котором несли Атауальпу, шло огромное количество прислужников, за ними следовала разодетая в яркие разноцветные одежды придворная знать, а дальше — само войско, разбитое на отряды. Передовая колонна состояла из пращников, несших прочные деревянные щиты, следом двигались тяжеловооруженные воины с бронзовыми топорами и боевыми копьями, имевшими наконечники размером с кулак, из которых торчало множество острых шипов. Дальше шли отряды, вооруженные дротиками, арьергард же составляли воины с длинными тридцатифутовыми пиками.

— Представляю, каково было настоящим испанцам при виде этой моши, — пробормотал я, зачарованно разглядывая тридцатитысячное войско инков.

— И все-таки они победили, — задумчиво произнес Бруно. — Беда индейцев в том, что они были слишком доверчивы.

— И не знали железа, — авторитетно добавил я.

— Пожалуй.

— Подожди, — встрепенулся я, — они останавливаются.

— Похоже. Черт! Кажется, Атауальпа сходит с носилок, рабы устанавливают шатер. Только этого нам не хватало! Мы и так слишком долго находимся в «виртале», и опять задержка.

— Они посылают гонца, — добавил я, продолжая наблюдать за войском перуанцев. — Надо пойти послушать, что он скажет.

Мы вышли на площадь и увидели, что Франциско Пй-сарро, скрестив руки на груди, тоже поджидает гонца. Но прошло не менее десяти минут, прежде чем тот появился, чтобы сообщить, что Повелитель Страны Солнца решил провести ночь за городом и только утром сможет посетить испанцев.

— Как же так? — запротестовал Писарро. — Мы готовились к этой встрече, столы ломятся от яств. До завтра почти все станет несъедобным, и мы не сможем достойно принять великого правителя Перу.

— Хорошо. Я передам Повелителю слова белого человека, — сказал гонец и поспешил в обратный путь.

К Франциско, наблюдавшему за удаляющейся фигурой посланника, подошел Эрнандо.

— Молодец! — сказал он брату. — Еще одну ночь в этой мышеловке нам не вынести. И люди устали. С утра находятся при полном вооружении подле оседланных коней.

— Знаю, — ответил Франциско. — Но еще неизвестно, клюнет ли на эту уловку Атауальпа. Будем ждать и верить в провидение Господне.

Однако ждать пришлось не так уж и долго. Вернулся гонец и объявил, что Сын Солнца благосклонно отнесся к столь сердечному приглашению и в знак миролюбия незамедлительно прибудет в город без вооруженной охраны.

Глаза у Франциско вспыхнули хищным блеском, которого гонец, увы, так и не заметил.

— Я рад такому известию, — поклонился испанец. — Мы Ждем Верховного инку.

* * *

На закате торжественная процессия вступила в Кахамар-ку. Атауальпу по-прежнему несли в паланкине, но только сейчас испанцы разглядели, что он украшен драгоценными камнями и золотыми пластинами.

Сам властелин Страны Солнца сидел на массивном троне из чистого золота, при виде которого конкистадоры едва не сошли с ума. Да и на придворных, со всех сторон обступавших носилки, было навешано множество золотых и серебряных украшений. У многих из них на голове красовались золотые короны, также подогревавшие кровь испанцам, сидевшим в засаде.

Мы с Бруно стояли возле лошадей в ожидании сигнала к атаке и наблюдали, как к Атауальпе подходит Вицент де Вальверде — домашний священник Писарро.

Что он говорил, мы не слышали, лишь заметили, как меняется в лице Верховный инка. А затем заговорил он сам. Гневно, отрывисто, резко — так, что было слышно на весь город:

— Я никому не намерен покоряться и платить дань! Только слабоумный может променять живого бога на мертвого. Скорее я уничтожу вас самих!

Писарро поднял руку и взмахнул белым платком. В то же мгновение из крепости донесся грохот пушечных выстрелов, вслед ударили аркебузы. Над площадью разнесся боевой клич испанцев:

— Сант-Яго с нами! Бейте их!

Всадники и пехотинцы ворвались в самую гущу окаменевших от неожиданности инков. Многие так и не поняли, что произошло, сраженные в первые же секунды боя пулями и железными мечами.

А потом началась паника. Охваченные ужасом перуанцы попытались спастись бегством, даже не помышляя дать хоть какой-то отпор. Их затаптывали лошадьми, разили алебардами, били мечами и копьями. Обезумев от ужаса, не зная, где искать спасения, индейцы бросились к стене, которая была построена между домами и ограждала площадь, и проломили ее своими телами. Но и это их не спасло. Всадники настигали их и рубили, рубили, рубили, опьяненные кровью.

Атауальпа с окаменевшим лицом смотрел на это страшное побоище, осознавая свое бессилие и не веря в происходящее. Около носилок метались знатные инки из ближайшего его окружения. С голыми руками они бросались на врагов,. принимая бессмысленную смерть.

Мы с Бруно так и не вышли из своей засады.

— Боже мой, — шептал я, — неужели все так и было на самом деле?

— Увы, — ответил итальянец. — Впрочем, сейчас не время для исторических экскурсов. У нас здесь свои дела и, кажется, пора ими заняться вплотную.

Он вскочил в седло.

— Ну же!

Я повиновался.

— Займешься Писарро, а Атауальпа мой! — кинул Бруно, пуская коня с места в галоп.

Мне не оставалось ничего иного, как ринуться в атаку вслед за ним, выставив вперед длинное копье.

Защитников Владыки Солнца к тому времени почти не осталось. Бруно подскочил к паланкину и проткнул мечом последних двух спрайтов, удерживавших носилки на весу. Они опрокинулись на землю, и Филетти, соскочив с коня, сорвал шлем с головы Атауальпы. Тут же подоспели несколько конкистадоров и начали вязать инке руки. А я наконец увидел Франциско Писарро. Он тоже спешил к паланкину. Я направил коня к нему и на полном скаку ударил его кобылу копьем в круп. Лошадь опрокинулась на землю вместе со всадником. Шлем слетел с головы Франциско и откатился в сторону. Выпрыгнув из седла, я подхватил его и в тот же миг увидел Бруно, выводящего на стену каменного дома меню выхода.

— Быстрее! — махнул он рукой.

Я сорвался с места, проклиная тяжеленные доспехи конкистадоров.

— Все, уходим, — сказал Бруно и ткнул рукой в слово ВЫХОД.

В последний миг я успел оглянуться на груды тел, залитых потоками крови. И еще я увидел глаза Атауальпы, в которых отразилось страшное будущее его народа. Это было началом конца великой империи инков, это было концом начала моей службы специальным курьером самой могущественной разведывательной службы, когда-либо существовавшей на Земле. Ибо в направленном на меня взгляде графоба светилось чисто человеческое злорадство…

Назад: Уровень 2 СВОБОДНОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ

Дальше: Уровень 4 СТРЕЛЬБА ПО БЕГУЩЕЙ МИШЕНИ

Уровень 3 КУРЬЕР ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Уровень 3
КУРЬЕР ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ