"Холодно", — это единственное слово оказалось первой содержательной мыслью Пайка, когда он очнулся на стылом дощатом полу. Из его щелей вылетали морозные струйки воздуха, и без малейшей задержки они проникали сквозь дыры в зеленой майке. Мышцы закоченели, но он напрягся и заставил себя вскочить на ноги и попрыгать, чтобы согреться, а заодно выяснить, куда его занесло на этот раз.

Несомненно, Пайк находился в обычном гардеробе, но начисто лишенном одежды. Впрочем, в дальнем, темном углу небольшого помещения, присмотревшись, путник заметил нечто похожее на куртку. Растирая озябшими ладонями бока, он доковылял до нее на деревянных ногах и кое-как напялил ее на себя, в первые секунды не чувствуя ничего, кроме обжигающего холода, аккумулированного в находке.

Через щели в деревянных стенах проникал белый свет и пылинки снега пополам с ветром. Если он срочно не найдет более теплое пристанище, решил Пайк, то лучше бы ему было остаться в компании с полутрупами на фабрике Мастера.

Подпрыгивая и стуча зубами, странник подошел к двери и дернул ее на себя. Та легко подалась, и в лицо Пайку устремились тысячи снежинок, мгновенно залепив ему глаза. Преисполненный отчаяния и ярости, он завопил во все горло, презрев опасность привлечь снежных волков, белых медведей и тому подобных тварей, обитающих в снегах:

— Кто-нибудь! Дайте мне пальто и обувь!

Холод стоял ужасный. Пайк поспешно захлопнул дверь, но в последний момент успел увидеть сквозь метель темный силуэт какого-то строения. Как ни старался странник придумать что-нибудь еще, оставалось только понадеяться на удачу и сломя голову мчаться в неведомое, пока ноги еще его слушаются. Он вновь отворил скрипучую дверь и, по колено увязая в рыхлом снегу, бросился к цели. Казалось, что где-то в глубине снежного покрова его пятки на несколько сантиметров погружались в теплую, возможно, даже горячую воду, но Пайк не верил собственным ощущениям. При таком обморожении может почудиться бог весть что.

Неизвестно, что делал бы Пайк посреди метели, если бы темный силуэт оказался миражом в пустыне, пусть и снежной. Но крепкая деревянная дверь легко отворилась и впустила странника внутрь.

Это был самый обыкновенный дом, какие он видел в своей прежней жизни на Земле не один и не два раза, и в нем оказалось тепло, на что путешественник уже не очень надеялся. В комнату ворвался ветер, но едва Пайк захлопнул за собой дверь, вьюга осталась в памяти как что-то далекое и почти нереальное.

Впервые за все проведенное в замкнутых мирах время он понял, как устал от бесконечных метаний. Кроме того, ему страшно захотелось спать. Похоже, за те два дня, что он провел среди безумцев, спасая из их лап Ирину, здесь ему придется отсыпаться. Чуть не падая с ног от внезапно навалившейся истомы, он добрался до призывно расправленной кровати у дальней стены, рядом с каким-то высоким шкафом, и упал на нее.

Когда он открыл глаза, через единственное окно была видна все та же белая пелена, поэтому Пайк решил, что проспал как минимум остаток дня и целую ночь. С другой стороны, пока он не пробудет здесь достаточно долго, делать заключения о суточном цикле освещенности неразумно. Если, конечно, невольного путешественника не вернули в его собственный, привычный с детства мир, куда-нибудь в страну эскимосов, где месяцами валит снег. По крайней мере, спасибо уже за то, что он отдохнул и не подвергся нападению оскорбленного хозяина жилища. "Ведь у такого отличного, к тому же теплого дома должен быть владелец, не так ли?" — спросил себя странник и ответил себе утвердительно. И еще он наконец-то захотел есть, пить и так далее — все в полном согласии с законами природы, чему он несказанно обрадовался.

Внезапно Пайк услышал негромкое сопение и резко поднял голову. Кровать скрипнула и привлекла внимание непомерно толстого человека, занявшего своим огромным туловищем все кресло возле круглого темно-зеленого стола. На госте — или хозяине — был надет самый обыкновенный, изрядно засаленный и мятый костюм. Из трех пуговиц пиджака сохранилась только одна, но очень большая. Его дряблые щеки вздрогнули и расплылись в виноватой улыбке, он отложил потрепанный журнал и, не вставая, проговорил:

— Вы меня извините, пожалуйста, но я услыхал, как вы кричали, и пошел к вам на помощь. Оттуда я по вашим следам пришел сюда, в первый дом. — Он слегка замялся и кивнул на стопку грязной посуды на столе. — Вы так долго спали, что я почувствовал голод и подкрепился из вашего раздатчика. Кстати, меня зовут Вадим.

Странник уронил голову на подушку.

— А меня Пайк. Это ваш дом?

— Что вы, как можно! Этот дом общий, то есть ничей.

Пайк вздохнул и вылез из-под одеяла, теряя остатки надежды на то, что ему повезло и он вернулся домой.

— Я тоже голоден, — сказал он и осмотрелся в поисках ванной комнаты, найти которую оказалось несложно, поскольку никаких других помещений в коттедже не оказалось. Когда путешественник, чисто выбритый и бодрый, вернулся обратно, толстяк возился возле квадратной дыры в стене, очевидно, “раздатчика”. Закрывался он дверцей на обычной задвижке. В дыре что-то заскрипело, натужно хрюкнуло, и Вадим извлек из нее кусок хлеба и стакан красной жидкости.

— Вот, заставил их хоть что-нибудь прислать! — торжествующе вскричал он и гордо водрузил нехитрую пищу на стол.

Грязные тарелки он поспешно засунул в раздатчик — они с грохотом улетели куда-то вниз — и захлопнул его со злорадным выражением на пухлом лице.

Пайк съел все до крошки и остался желудочно неудовлетворенным.

— Расскажи-ка мне, Вадим, — молвил он, — много ли здесь народа, чем вы занимаетесь… И вообще, как жить дальше?

— Я никогда не видел такой дырявой майки, как у тебя, — неожиданно признался тот, — всякие были, а твоя просто решето какое-то. Ты не пробовал ее сорвать?

— Я и так знаю, что это бесполезно.

Толстяк покачал круглой головой и с видимым усилием сказал:

— По-моему, у меня в приемнике уже можно чем-нибудь поживиться. Я съел твой обед, так что приглашаю тебя в гости.

Пока Пайк подбирал себе теплую одежду и обувь, запасы которой он обнаружил в шкафу, гостеприимный Вадим рассказывал ему о своем житье в этой снежной стране:

— Сколько здесь людей, я точно не знаю, наверное, что-то около сотни. За бессчетные годы я встречался со многими. Но не со всеми, конечно — постоянно прибывают новые, часть погибает в прорубях, часть замерзает. Живем кто как, в основном парами в таких же домиках, как этот.

— А почему в этом никто не живет?

— Ты тоже не станешь, когда другие увидишь. Тут же почти ничего нет, к тому же подумай, почему он стоит так близко от "гардероба"? Верно, чтобы вновь прибывший мог найти здесь временный приют. Тебе понравится, если каждую неделю, ну, месяц, в твой дом будут вламываться заснеженные путники?

Пайк наконец остановил свой выбор на теплых меховых сапогах, длинной шубе из серебристого меха и элегантной шапке из шиншиллы. Пока он надевал на себя обновки, Вадим тоже не зевал и облачился в свою зимнюю одежду, отличавшуюся от Пайковой только расцветкой.

— Приятно, что с шубами здесь нет проблем, — заметил толстяк. — Кстати, курточку нужно отнести обратно, вдруг еще какой-нибудь путник объявится.

— А почему не что-нибудь потеплее? — поинтересовался странник.

— Пробовали, да только все равно вместо нее там всегда оказывается именно куртка. Вора никто не видел, да и кому это нужно? Так что не напрягайся лишний раз, неси то, в чем сам пришел.

Они вышли за дверь, и там путешественника встретила все та же белая пелена, что и несколько часов назад. Кажется, в природе совершенно ничего не изменилось — ни направление и сила ветра, ни температура воздуха, даже высота снежного покрова почему-то осталась прежней, и дверь открылась легко и без усилий. Вадим протянул руку и снял с двух скоб, крепившихся к стене дома, обычные пластиковые лыжи.

— Это твои.

Свои он взял там же, и они ничем не отличались от первой пары. Крепление оказалось донельзя примитивным — простые кожаные петли, в которые они и продели сапоги. Пайк, конечно, видел лыжи по телевизору, в бытность свою жителем Земли, но вставать на них лично ему не доводилось. Тем не менее путь с их помощью до "гардероба" не занял слишком много времени. Коттедж Вадима располагался раза в полтора дальше, чем тот, куда ринулся Пайк по прибытии в этот мир, а потому терялся во мгле. Впрочем, вряд ли здесь можно было надолго заблудиться, хотя на домах и не имелось опознавательных знаков. Как пояснил толстяк, свободных домов было достаточно, чтобы каждый мог, попетляв, найти подходящий и поселиться в нем.

— Не припомнишь ли, дружище, — собравшись с духом, спросил Пайк у толстяка. — Появлялась ли у вас девушка в оранжевом костюме, примерно такого же фасона, как у меня?

— Этого я тебе не скажу, Пайк, — ответил Вадим, — потому как я не всегда бываю дома, можно даже сказать, довольно редко бываю. Если уж совсем честно, только подкрепиться и хожу. Так что она вполне могла проскочить мимо меня.

Вскоре они уже вошли в дом Вадима.

— Жалко, выпить нечего, — сокрушенно пробормотал хозяин и расставил на столе небогатое угощение — какую-то сомнительную кашу и графин молока.

Ложки из раздатчика выскочили чистыми, но Пайку было не до тонкостей, он накинулся на еду с таким остервенением, будто не питался дня три. Так оно и было, но среди сумасшедших инвалидов он не нуждался в пище…

Вадим старался не отстать от него. В домашней обстановке толстяк расслабился и расстегнул единственную пуговицу пиджака, — возможно, каша напирала изнутри — и Пайк сквози щель в его сероватой сорочке увидел синюю майку. Вадим заметил выражение лица сотрапезника и невесело усмехнулся.

— Ты думаешь, легко было растянуть этот дурацкий наряд? Правда, я думал, что майка не даст мне располнеть, но я ошибся. Теперь она буквально приросла к моему телу, но не жмет, зараза. Вторая кожа, да и только. — Вадим медленно осушил стакан молока и налил себе еще немного. — Кстати, тебе наверняка понадобится настоящая бритва, ведь в приличном обществе игроков нужно иметь соответствующий внешний вид. Тебе повезло, у меня еще сохранилось две-три штуки, а лезвия просто загляденье!

— О чем ты говоришь, дружище? — оторопел Пайк, вовремя вспомнив, что вызвать скорую психиатрическую помощь ему не удастся по причине отсутствия телефона. — В ванной комнате полно приспособлений для бритья!

Толстяк потер лоб и засмеялся, но как-то вымученно.

— Да, что это со мной, не пойму, — сказал он. — И в самом деле, у тебя нет денег, чтобы купить мой товар. Правда, они здесь и ни к чему, кормят все равно бесплатно. Только плохо. Зачем в таком случае я все это поедаю? — спросишь ты меня. Я и сам не знаю.

Он с трудом вылез из-за стола и сбросил в раздатчик грязную посуду.

— Видишь ли, — виновато продолжал Вадим, — я работал в розничной торговле, продавал разный хлам невинным людям. Конечно, иногда их обманывал, как без этого? Как ты думаешь, здесь все имеют на своей совести какие-нибудь грешки?

Он подошел к кровати и улегся на нее, почему-то не глядя на странника. Рядом с ним, на столе, тот увидел раскрытую на середине книгу.

— Это новая для меня мысль, — признался Пайк. — Мне всегда казалось, что все, кто носит разноцветные майки со значками на груди — что-то вроде подопытных кроликов. Где-то наверху сидит перед монитором ученый сухарь и наблюдает за нашими реакциями, а затем пишет статьи в журналы. А перебраться из одного мира в другой совсем не просто, это я по себе знаю. Недаром они там всем коллективом думают, какую бы перед нами еще задачку поставить.

Но Вадим как будто не слушал его, и Пайк отчасти обрадовался этому обстоятельству, поскольку не хотел вдаваться в подробности своих перемещений. С другой стороны, толстяк что-то говорил о постоянно прибывающих сюда путешественниках, так что вполне мог знать о других мирах намного больше Пайка.

— Я вот что думаю, — продолжал между тем бывший коммивояжер. — Если никого не обманывать, то есть никогда не лгать, может быть, нас отсюда отпустят? Но ведь игра — одна из форм обмана.

Пайк прислушался внимательнее: толстяк затронул один из аспектов бытия в этой снежной стране.

— Здесь нет никаких возможностей для честной игры, ни шашек, ничего такого, одни только карты. Все книги — это подробные руководства по разным карточным играм, да не всяким, а в основном таким, где нужно умело обманывать противника! Хоть бы сборник анекдотов оставили, ей-богу! А эти проклятые колоды просто лезут из каждой щели, чуть ли не каждый день распечатываем новую!

Вадим распалился и покраснел, не глядя на пришельца и выкрикивая слова в облупившийся потолок. Слушая его, Пайк рассматривал дом, и в самом деле оказавшийся несколько более благоустроенным, чем тот, который посетил он. Даже кровать выглядела изящнее. Тут имелось целых два окна, слегка прикрытых шторами, а также книжный шкаф, набитый литературой. Путешественник рассчитывал увидеть осветительные приборы, но, похоже, местные жители в них не нуждались по причине вечного дня.

— Есть тут, правда, любопытные типы, занимаются тем, о чем мечтали на Земле, ты наверняка парочку таких встретишь… Тебе нужно подыскать жилище, — сказал вдруг хозяин, внимательно глядя на странника. — Как освоишься, приходи снова, я сведу тебя со своей компанией. Мы в бридж играем, наверное, слышал про такую игру? У нас недавно четвертый партнер утонул, так что мы теперь не так часто собираемся, как раньше.

— Я слышал, что это очень сложная игра.

— Научишься… Я же научился, — резонно заметил Вадим. — Значит, ты согласен со мной?

— Если ты всерьез ждешь моего ответа, — помолчав, проговорил Пайк, — то от тебя, по-моему, ждут не честности, а элементарной воли. И ты сможешь доказать, что она у тебя есть, если похудеешь.

Вадим недоверчиво хмыкнул, а Пайк направился к выходу. Надевая шубу, он увидел, как толстяк сполз с ложа и заглядывает в раздатчик.

Как Вадим ориентируется в сплошной белой пелене, Пайк совершенно не понимал и счел себя заблудившимся уже через несколько десятков метров от его коттеджа. С трудом передвигаясь на лыжах — кстати, только сейчас он стал способен по-настоящему оценить полезность палок — он все же не забыл о своей цели и быстро высмотрел впереди темный силуэт дома. Вряд ли он смог бы что-нибудь разглядеть через окно, а потому постучал прямо в дверь. Ему никто не ответил, и Пайк вошел внутрь, поначалу не сразу поняв, почему в доме так темно. Оказывается, окна были занавешены плотными шторами, и страннику потребовалось несколько минут, чтобы различить детали обстановки. Все это время он боролся с тошнотой от запаха старого немытого тела и еще чего-то не менее неприятного. К счастью, ветер со стороны снежной равнины значительно заглушал миазмы.

— Кто там? — раздался дребезжащий голос. — Отзовитесь! Это ты, моя смерть?

Пайк сбросил лыжи и вошел в полутемную комнату, не закрывая дверь. На кровати лежал старик. В последнем усилии он повернулся к светлому проему, на фоне которого возвышалась фигура странника. Кажется, обитатель этого жилища полностью обессилел и вскоре должен был умереть, что и вызвало его вопрос к посетителю. Пайк не был врачом и не смог бы утверждать наверняка, что старик уже почти мертв и его нельзя вылечить простым кормлением, поэтому он открыл раздатчик. Но увидел лишь клочья старой пыли.

— Я принесу вам поесть, — сказал он, поворачиваясь к старцу, но тот закрыл глаза и не двигался. Судя по всему, он умер. Неожиданно путешественник почувствовал слабое жжение кожи на груди, почти сразу пропавшее.

Он ретировался и перевел дух, уже с благодарностью принимая снежинки, летящие в лицо. Какое-то время он просто шел на лыжах сквозь снег, ничего не видя и не замечая вокруг себя, настолько тяжело на него подействовала чужая, ожидаемая смерть — скорее всего, встреченная с нетерпением.

Само собой вспомнилось существование северной болезни глаз, называемой, кажется, снежной слепотой. “Ладно, в помещении эта напасть мне не грозит”, — здраво рассудил Пайк. Он уже давно двигался куда глаза глядят, и эта тактика, как он и надеялся, привела к успеху: второй встреченный им домик был пуст. Путник с облегчением отстегнул лыжи и подвесил их на крючья рядом с дверью.

Найденный им дом принадлежал женщине — такое впечатление сложилось у странника после беглого осмотра помещения, поддерживавшегося в относительном порядке. Все стандартные предметы — мыло, щетка, полотенца и так далее — располагались в нужных местах, шкаф трещал от специфической женской литературы — дамских романов и потертых журналов мод за прошлые годы. Оказывается, времяпрепровождение людей в этом мире не ограничивалось карточными развлечениями. Неужели универсальный агрегат, помимо выдачи пищи, поставлял также и ткани? Впрочем, существовало множество категорий "расходных" материалов, нуждающихся в периодической замене. Например, одежда.

Не увидев следов запустения, Пайк заподозрил, что хозяйка дома может оказаться вполне здравствующей особой, и его вторжение вряд ли ей понравится. А если здесь живет пара, то ее местный супруг может просто вышвырнуть незваного пришельца за дверь без долгих разговоров.

Но путь через снега настолько утомил его, что Пайк скинул пальто и боты и плюхнулся на кровать, наслаждаясь минутой покоя и отходя от тяжелых впечатлений, полученных им в гостях у неведомого старца. Вдруг он подумал, что уже довольно долгое время ощущает неясное жжение в ребрах. Пайк провел ладонью по груди и нащупал странные кожистые складки, равномерно образовавшиеся промеж ребер. Они совершенно отчетливо просматривались сквозь дырявую ткань майки. Очевидно, заболевание поразило его уже после прибытия в этот мир, поскольку он осматривал себя в гардеробе и не обнаружил ничего подобного этим чужеродным образованиям. Одновременно странник удивился тому обстоятельству, что саднящие складки его не пугают. Видимо, утрата конечности в клинике для душевнобольных закалила его дух настолько, что какие-то щели в собственной груди уже почти не трогали его.

Из-за двери раздались звонкий смех, голоса, зычный бас, и в коттедж вместе с вихрем колких снежинок ворвалась шумная ватага разнообразных субъектов — высоких и не очень, пухлых и стройных, но все они спустя несколько секунд после своего возникновения уставились на гостя. Пайк неторопливо сполз с кровати и протянул руку к своей шубе.

— Э, нет! — вскричал некто вполне средней внешности и телосложения и величаво поднял руку. — Задержите этого человека! Это будет наша новая модель, я уже чувствую, как у меня формируется образ.

Пайка окружила толпа молодых женщин, даже скорее девушек, среди которых затесалось несколько парней. Все изображали безудержное веселье, некоторые откровенно разглядывали статного путешественника и тянули длинные руки к его видавшей виды майке. Когда они скинули свои шубки, оказалось, что каждый в этой пестрой толпе обряжен в свой, невообразимо красочный и даже аляповатый наряд, придававший им откровенно балаганный вид. Определенно, такое буйство красок Пайк видел только на экскурсии в тропический аквариум.

— Что вы делаете, черт побери?! — вскричал он, отталкивая от себя какую-то прилипчивую девицу. Она носила сине-малиновое, в оранжевую полоску трико, от которого рябило в глазах. — Я не учился на клоуна.

Но его никто не слушал.

— Смотрите все! — воскликнул предводитель, и толпа мгновенно притихла и уставилась на этого самоуверенного типа.

— Сейчас Ваал тебе одежду сотворит, — прошептала ему все та же девица.

Путешественник оторопело наблюдал за манипуляциями модельера, творившего причудливые пассы перед дверцей приемника. Очевидно, он предпринимал мощные мысленные усилия, поскольку буквально взмок от напряжения. И вот, в полной тишине, спустя пару минут где-то в утробе приемника раздался слабый шелест, и зрители разразились овацией. Модельер горделиво вздернул голову и горящим взором обвел толпу приближенных. Некоторые из них метнулись к дверце раздатчика и, чуть не вырывая друг у друга кусок разноцветной ткани, извлекли его и аккуратно развернули. Кажется, это было нечто вроде туники ядовито-зеленого цвета. Она была усеяна крупными желтоватыми цветочками наподобие примитивных ромашек, вдобавок с вызывающим разрезом сбоку и широкими рукавами.

Новый шквал аплодисментов сотряс помещение, едва не оглушив растерянного Пайка.

— Демонстрация! — крикнул творец, жестом приглашая странника взобраться на стол и изобразить что-нибудь соответствующее моменту. Кто-то моментально облачил Пайка в его новый наряд.

Первой мыслью странника было рвануться к выходу и затеряться в снегах, где эти модели не смогли бы его достать, но ему пришлось отказаться от такого простого решения. Он выглядел бы по меньшей мере несолидно. Да и теплую шубу жалко было оставлять этим идиотам. Он осмотрел себя со всех сторон и убедился в том, что предложенный ему наряд не отличается ни удобством, ни изяществом, ни прочими благоприятными качествами, которые хоть в какой-то мере сгладили бы впечатление от дикой расцветки.

— Хорошо же, — сказал он и взгромоздился на стол.

Волна возбуждения прошла по нестройным рядам зрителей, когда Пайк плавно поднял руки, словно птица, готовящаяся к взлету, и ощутил переливчатое сияние чудовищных рукавов на периферии своего зрения. Его сильные пальцы опустились на ворот туники и резко рванули ее в разные стороны. Честно говоря, странник немного опасался, что материал будет ему "не по зубам", но ткань на удивление легко хрустнула, "поехала", и спустя секунду приведенная в негодность одежда валялась у его ног бесформенной, яркой кучкой. Пайк вдруг почувствовал резкую боль между ребер, словно кто-то разом провел там десятком скальпелей.

Зрители с немым испугом взирали на путешественника. Ваал-модельер прищурился и медленно, по слогам выговаривая слова, произнес:

— Так-то наш новый друг ценит красоту?

— Это самый отвратительный образчик безвкусной пошлости, когда либо виденный мной, — твердо сказал на это странник и спрыгнул со стола.

Растерянные сподвижники Ваала расступились, пропуская его к выходу, и Пайк было понадеялся, что ему удастся безнаказанно покинуть дом, но тут какой-то тип в длинных черных шортах и розовой сорочке, очнувшись, ткнул пальцем в чужака и возопил:

— У него жабры!

Поднялся страшный гвалт и визг, и путь к выходу был мгновенно отрезан.

— К проруби его! — раздался из-за спин молодежи зычный голос модельера, Пайка подхватили под руки сразу несколько человек, и как он ни рвался, сумел вызвать только недобрый смех присутствующих. Никто не удосужился предложить ему верхнюю одежду, хотя сами они все как один словно невзначай обрядились в приличные, теплые куртки, созданные отнюдь не Ваалом.

Путь по снежному полю занял совсем немного времени. Как выяснилось из возбужденной беседы моделей, пресловутые проруби встречались здесь повсеместно, и Пайк, вероятно, лишь чудом не наткнулся на одну из них. Как ни пытался странник извиваться и напрягать мускулы, волочивших его людей было слишком много, и он перестал растрачивать силы. Кроме того, он почему-то надеялся на то, что приобретенные им непонятным способом жабры окажутся действующими и не позволят ему захлебнуться.

Его поставили на самом краю ската, он по колено провалился в рыхлый снег, и прямо под ногами, метрах в полутора от ступней, увидел небольшой круг черной воды, от которой шел густой пар.

— Что ж, рыбка, плыви, твое место под водой, — злобно рявкнул Ваал, его подручные грубо подхватили Пайка и перевернули вниз головой. — Вздумаешь вынырнуть, получишь по морде сапогом!

Сопровождаемый писком и хохотом, странник полетел вниз, в черную дымящуюся воду. Он предполагал, что холодно ему не будет, но что ему станет горячо, на это он и не рассчитывал. Конечно, он задержал дыхание, но глаза открыл сразу, чтобы хоть что-нибудь видеть и за несколько десятков секунд сообразить, как ему выжить в такой ситуации. На фоне белого круга, над головой, куда его медленно поднимало под действием выталкивающей силы, Пайк увидел фигуры людей, готовых пнуть его по макушке, едва он высунет голову. Кажется, они тоже заметили его и показывали на него пальцами. Через толщу воды едва слышно доносился их заливистый смех.

Пайк почувствовал, как его легкие увлажнились изнутри и как будто начинают впитывать в себя горячую, насыщенную кислородом влагу. Он просто не мог пройти через все эти миры и захлебнуться так банально в мутной от множества мелких пузырьков воздуха воде! Отчаянно стиснув зубы, странник медленно втянул через жабры воду и тотчас с ликованием понял, что не задыхается. Отбросив все сомнения и преисполнившись восторгом, Пайк вовсю заработал мышцами грудной клетки.

Во время своей борьбы с собственной психикой он не заметил, как удалился от проруби, и поднялся повыше, к поверхности. Рука наткнулась на гладкий, горячий материал, скорее всего, вездесущий пластик. Путешественнику стало ясно, почему постоянный снегопад не замел дома вместе с крышами: просто он с такой же скорость таял, стекая в проруби. Повсюду вокруг себя Пайк заметил светлые пятна, обозначавшие, очевидно, другие выходы на снежную равнину, но ему было так хорошо в горячей воде, что он решил не торопиться вылезать в метель и немного поплавать.

Как оказалось, под водой было совсем не так темно и страшно, как это ему представлялось несколькими минутами раньше. Откуда-то снизу разливалось слабое желтоватое сияние, заметно скрашивающее однообразный вид, и Пайк решил посмотреть, откуда оно исходит. Легко преодолевая сопротивление водной толщи, странник неумело поплыл к источнику света. Вскоре он почувствовал слабое течение, оно подхватило его мягкими невидимыми струями и повлекшее вниз, к светлому пятну. Сначала Пайк не обратил внимания на "помощь", но вскоре встревожился и подумал, что может не справиться с потоком, если захочет вернуться назад. Пока он нерешительно колебался, не повернуть ли ему обратно, течение настолько усилилось, что бороться с ним стало бессмысленно. Впрочем, путешественник уже так свыкся со всевозможными сюрпризами замкнутых миров, что почти не боялся, когда его закрутило в сияющем водовороте и затянуло в горячую глубину.