36

В три ровно старший группы скомандовал подъем. Я ограничился тем, что поднял голову. Перейдет на личности или нет? Тишина. Я опустил голову и задремал.

Личное обращение поступило в 3:25 в форме грубого окрика. Я его послал, но тихо, потому что по легенде я еще не проспался, а в таком состоянии люди не кричат, — напротив, они говорят еле слышно, компенсируя потерю голоса выразительными словами, на которые я не поскупился. Мне сказали, что ждать нас не будут. «Нас» означало, что Гроссман — а, может, и кто-то еще — прибег к тем же доводам. Убедившись, что возразить ему нечего, я снова задремал.

В 5:15 подъем скомандовал мой комлог. Если бы он взял на себя труд дотащить меня до душа, ему бы не было цены. Вставая, я дал себе слово не расходовать горячую воду — даже, когда буду чистить зубы.

На комлог пришло какое-то сообщение. Я бросил вправлять челюсть и открыл почту. Прочитал. Челюсть застряла намертво.

Я сверил обратный адрес с карточкой репортера «Вестника миров». Гретта вручила мне эту карточку, когда наши отношения находились на подъеме. Адрес совпал.

Бесполезно умолять меня прийти точно в срок — все равно я приду раньше времени. Я быстро оделся — гораздо быстрее, чем нашел ответ на вопрос, стоит ли звонить Гроссману. Проблема сводилась к более сложной: не ловушка ли это? Бластер я сдал в камеру хранения на Терминале 1183 — перед посадкой на челнок до «Трамплина» я понял, что провезти оружие мне не удастся. Значит, если что, я смогу рассчитывать только на руки — и голову, если Гретта снова вздумает заехать мне коленом в челюсть. Кстати, как она? Я постучал зубами. Вроде, оклемалась.

Насчет Гроссмана я рассудил так: если мне приготовили западню, то Гроссман мне не поможет, если же нет, — то надо прислушаться к ее совету. Не знаю, правильно ли я воспользовался законом исключения третьего, но вывод напрашивался один — не звонить. Для подстраховки я отправил ему письмо Гретты с пометкой для сервера: «вручить через час». Если все будет нормально, я успею отменить пересылку.

Конференц-зал находился на двадцатом уровне жилой зоны. На всем пути мне повстречалось не более пяти человек. Они были в местной униформе, внимания на меня не обратили, спеша куда-то по своим делам. Почему она выбрала это место? Может, оттого что в коридоре, ведущем к конференц-залу, не было кают?

Я приближался к холлу, из которого большая двустворчатая дверь вела непосредственно в зал. До холла оставалось метров пятнадцать, когда до меня донесся шум — смесь шороха, шипения и свиста. Я остановился и напряг слух. Расслышал легкое металлическое клацанье. Сомнений не было — в холле орудовал робот-уборщик. Свист и шипение исходили от пылесоса, которым робот обрабатывал мягкое покрытие пола.

Прижавшись к стене, я медленно продвигался вперед. Не имея никаких конкретных подозрений, я всего лишь стремился не попасться роботу на глаза. Дошел до угла и осторожно выглянул. В холл выходил еще один коридор; в самом его начале, спиной, вполоборота ко мне стоял робот. Я вгляделся в «бортовой» номер. Черт знает что! Это был «наш» робот — тот самый, которого мы видели во время профилактики.

Пройдет сколько-то времени, и скульптуру «перекуем шило на мыло» (настоящего названия я не помню) заменят статуей робота с пылесосом в клешне. Идиллическая картина, которую я наблюдал, слоила того, чтобы ее увековечили в бронзе. Мирно елозя по полу щеткой, робот разве что не насвистывал. Если бы он спросил мое мнение, я бы посоветовал ему разучить «What a wonderful world», поняв предварительно, о чем там поется. Меня умилило, что робот, вместо того чтобы больше двигаться, использовал раздвижную трубу, длину которой он изменял в зависимости от того, насколько близко или далеко находился от него обрабатываемый участок. Что и говорить, лень — первый признак сознания. (Утверждение, остающееся до сих пор недоказанным из-за того, что его сторонники слишком ленивы.)

Ждать здесь или двигаться дальше? Я присмотрелся к дверям в зал. Правая створка была приоткрыта. Я быстро пересек холл, вошел в зал и плотно прикрыл за собой створку.

Дежурные лампы освещали проход вдоль кресел. На возвышении стоял длинный стол, за которым пятнадцать часов назад сидели астронавты «Гигантропоса». Сначала я прошел к задним креслам, чтобы осмотреть зал из его, так сказать, верхней точки. Средняя часть помещения тонула в темноте. У противоположной, торцевой стены я различил слабое мерцание, источник которого, как мне показалось, располагался за столом. Я дошел до возвышения, поднялся на него и обогнул стол.

Иногда даже получасовой запас времени не исключает опоздания. На полу между столом и стеной лежала Гретта. Возле ее ног помаргивало светящееся пятно площадью примерно один квадратный метр. Другое пятно — темное и меньшего размера — расползлось у ее головы. Я пощупал пульс. Гретта была мертва. Вероятно, ее убили за несколько минут до моего прихода. Я стер с пальцев кровь, достал фонарик и осмотрел рану на голове. «Тяжелый тупой предмет», — было бы написано в отчете судмедэксперта.

Я снял светящееся пятно на видеокамеру комлога и тут же просмотрел в замедленном режиме. Увидел то, что ожидал увидеть: Мудрец, Динарии и Повешенный.

А где же орудие убийства? До сих пор роботы оставляли его рядом с телом.

Осмотревшись, я не нашел ничего похожего на дубинку. Почему на этот раз робот унес оружие с собой? И что если он и сейчас держит его в руках?

Запищал комлог. Это был Гроссман.

— Я звонил в каюту, вас не было, я забеспокоился, что…

— Тихо, не шумите. Похоже, нас опередили. Откройте план жилой зоны и на двадцатом уровне найдите конференц-зал. Когда найдете, немедленно приходите туда. Постарайтесь никому не попадаться на глаза, особенно, роботу, который пылесосит холл перед конференц-залом. Возьмите все необходимые приборы и…, — я задумался над тем, что нам еще может понадобиться.

— Не шутите так, — потеряв голос, прохрипел Гроссман, — кто нас опередил? ДАГАР? Робот?

— Еще не разобрался. У вас есть фонарь?

— Откуда?

— А резиновые перчатки?

— Дьявольщина! Откуда у меня могут быть…

— Я понял, не шипите. Вот что, захватите какие-нибудь пакеты и еще что-нибудь, чтобы смыть следы. Поспешите, у нас мало времени. — В подтверждение этому я первым выключил связь.

Теперь надо посмотреть, что с ее комлогом…

Перед смертью она не успела его выключить, и часть информации была доступна. Я нашел и стер адресованное мне послание. Затем начал копировать незащищенные файлы в свой комлог. Пока шло копирование, я раздумывал, не стереть ли после копирования память. Впрочем, ее комлог вряд ли это допустит. Я решил забрать его с собой и где-нибудь спрятать. Держать улику при себе рискованно, но если появится такая возможность, я вывезу комлог на Фаон, и там его памятью займутся специалисты. К сожалению, я не учел еще одну возможность, которая реализовалась спустя двенадцать часов: комлог сам или по чье-то команде уничтожил все свое содержимое. Наверное, это случилось после того, как не было получено подтверждение, что комлог по-прежнему находится в руках хозяина.

Со стороны прохода послышались шаги. Я втиснулся под стол, но когда увидел, что это Гроссман, вылез обратно. Кибернетик схватился за сердце.

— Сначала я решил, что это вы, — он показал на мертвое тело. — Кто это?

— Гретта.

— А это… — он перевел взгляд на мерцающий овал.

— Телепикт.

— Боже…

Сумка выпала из его рук с глухим шлепком. Гроссман опустился на пол рядом с ней.

— Не раздавите прибор… Эй, вы в порядке? — я склонился над ним и потряс за плечо.

— Отстаньте. Это конец.

Я осветил фонарем его лицо. Гретта выглядела поживее.

— Уберите свет. — Зажмурившись, он прикрыл лицо рукой. — Объясните, как вы здесь оказались?

Я рассказал. Тот факт, что я пошел на встречу с Греттой без его ведома, я попросил не комментировать. И так ясно, что он по этому поводу думает. Спросил, не видел ли он робота.

— Чистит пол в холле. Кажется, он меня не заметил. По-вашему, это его работа?

— Надо бы проверить. Займетесь?

Ничего не ответив, он с трудом поднялся с пола. Тем временем я изменил решение:

— Нет, уж, сидите здесь. Я его приведу. Сколько потребуется времени, чтобы посмотреть, что у него в мозгах?

— Минут пять-десять. Вы собираетесь его заблокировать?

— Не знаю, как это называется, но где у него рубильник, мне хорошо известно.

— На пульте заметят…

— Мы уже ничего не теряем. Пока вы будете его осматривать, я посторожу в холле. Возможно, они не сразу бросятся его искать. Вы принесли пакеты?

— Принес, — он вытащил из сумки два полиэтиленовых пакета, — вы хотите…

Да, я хотел надеть их на руки вместо перчаток.

— Оба на левую, — сказал я сокрушенно и направился к выходу.

Робот трудился уже в метрах пяти от дверей в зал. Я подождал, пока он не повернется ко мне спиной, затем быстро приблизился к нему, откинул на «затылке» крышку и передвинул расположенный под ней тумблер в режим ожидания. Робот замер, продолжая, тем не менее, гудеть пылесосом. Я выключил и его.

По ровной поверхности робот не шагает, а катится на вмонтированных в ступни роликах. Благодаря этим роликам его не трудно перемещать с место на место. Я вкатил робота в зал и подозвал Гроссмана, напомнив ему, чтобы он прихватил фонарь, который я оставил на полу у стола. Я отдал ему пакеты, потому что он принес всего два, затем снова вышел в холл и стал прохаживаться от одного коридора к другому. К счастью, оба коридора были пусты.

В дверях конференц-зала появился хирург, готовый сообщить родственникам о неудачном исходе операции. Несмотря на это во мне еще теплилась какая-то надежда.

— Ну, доктор, что…

— Посмотрите сами, — и он вернулся в зал.

Куда смотреть? Сначала я подумал, что он имеет в виду экран планшета, но Гроссман указал на щетку, которой оканчивалась металлическая труба пылесоса.

— Сверху, где входит труба, смотрите…, — подсказал он и посветил фонарем.

Бурое и уже подсохшее пятнышко было, без сомнения, кровью. Робот не забыл оттереть следы крови на металлической трубе, но не заметил их на темном и шершавом корпусе щетки. Я исправил эту его оплошность. Впрочем, если полицию посетит идея поискать кровь на трубе и на щетке, они найдут ее в два счета. Остается надеяться, что гэпэшники до этого не додумаются.

Пока я стирал кровь, Гроссман сторожил коридоры.

— Вам от него еще что-нибудь нужно? — спросил я о роботе.

— Нет.

— Тогда отсоединяйте провода, и я отвезу его в коридор.

Гроссман занес руку над экраном планшета.

— Я хочу стереть ему всю память и разрушить нейросеть. Вы не против?

— Думаете, это необходимо?

— Да, надо сделать что-то такое, чтобы у полиции не возникло сомнений, что робота амнезировал человек. Кроме того, это убийство должно отличаться от тех, что совершили Краб и Ленивец. У них исчез определенный участок видеопамяти, а этому роботу я сотру память полностью, причем, самым грубым способом из возможных.

— Короткое замыкание? — предположил я.

— Вроде того, — и Гроссман шевельнул пальцем над изображенной на экране кнопкой. Несколько секунд спустя планшет сообщил, что что-то там совсем «чисто».

Я выкатил робота в холл, оттуда — подальше в коридор, который он уже успел отдраить.

— Во сколько произошло убийство? — спросил я, вернувшись к Гроссману.

— Робот стер участок памяти между пятью тридцатью и пятью тридцатью пятью. А вы когда пришли?

— Еще через три минуты. Всего три минуты опоздания!

— Думаю, больше. Робот стирал с запасом.

— Сволочь!

Гроссман почему-то решил, что моя злость на робота вызвана жалостью к Гретте.

— Вам жаль Гретту? — удивился он. — Она же хотела вас убить.

— Свои проблемы с дамами — в чем бы эти проблемы не состояли — я всегда решаю сам. Возможно, в будущем люди начнут перепоручать их роботам, но я до этого не доживу. К счастью.

— А я был бы не прочь на это посмотреть, — ухмыльнулся Гроссман. — Что будем делать с телепиктом?

Откуда взялся телепикт, я выяснил, когда обыскивал карманы греттиного комбинезона. Жидкость находилась в той же таре что и на Ло — в баллончике с обезболивающим спреем.

— Мы его ототрем, — сказал я, — но сначала я попытаюсь засечь источник сигнала. Я просканирую зал, а вы поищите в ее комлоге программу передачи сигнала.

Гроссман справился с задачей быстрее, чем мой сканер. Программа работала, а последствия ее работы мы могли наблюдать безо всякого сканера. Когда я стер с пола мерцающее пятно, Гроссман закрыл программу. Затем мы приступили к уничтожению собственных следов. Кажется, ничего не пропустили. По ходу дела, я пришел к выводу, что это помещение никто не убирал со вчерашнего дня.

— Уходим? — спросил я, когда мы закончили локальную уборку.

— Уходим, — кивнул Гроссман.

До кают мы добрались никем не замеченные.

Мы обсуждали произошедшее вплоть до возвращения прогулочных кораблей. Две версии выглядели наиболее вероятными. Версия первая: Гретта готовила для меня ловушку. Во время испытаний телепикта она допустила какую-то неосторожность, поэтому, не дожидаясь моего прихода, робот напал на нее. Кроме недостатков технического свойства, у этой версии был один, на мой взгляд, глобальный недостаток: она подразумевала, что меня приняли за того болвана, который дважды попадется на фокус с переводными картинками. Версия вторая: отчаявшись подставить меня, дагарцы решили подставить Гретту, которая, как это следует из ее письма, хотела выйти из игры. Возможно, Гретта сделала перед дагарцами вид, что собирается натравить на меня робота. Подозревая обман, они активировали телепикт раньше времени, то есть тогда, когда в зале находились только Гретта и робот. Впрочем, этому противоречил тот факт, что программа телепикта работала в ее комлоге. Включили дистанционно? Почему бы и нет.

— Если это правда, — произнес Гроссман, кусая губы, — значит «Роботрониксу» предстоит столкнуться с таким шантажом, какого мир не видел со времен процессов над производителями ВР-игр. Очевидно, что ДАГАР хотел заставить робота совершить убийство таким образом, чтобы вина робота ни у кого не вызывала сомнений. И если они записали момент убийства на видео, то… в общем, о последствиях вы догадываетесь. Не исключено, что на этой записи будем фигурировать и мы с вами. Разумеется, никто не увидит телепикта, все будет выглядеть так, будто робота не провоцировали убивать.

— Мы защитим вас от шантажа.

— Вы? — Гроссман усмехнулся. — Чандлер вам не поверит. Возможно, полиция станет подозревать вас в этом убийстве. Чтобы защититься, вы переложите вину на робота. Получается, что наши интересы прямо противоположны. Не думаю, чтобы Чандлер согласился доверить вам борьбу с шантажистом.

— Но вы-то мне доверяете?

— Да, доверяю, но проблема в том, что Чандлер перестанет доверять мне. Я обещал нейтрализовать роботов и — теперь уже нет смысла скрывать это — я обещал доставить ему новейший нейросимулятор. Вместо этого я поставил компанию на грань катастрофы. И я вот думаю, продолжать ли мне защищать интересы компании или заняться спасением собственной шкуры. Меня, как и вас, полиция может заподозрить в убийстве. Мы оба были знакомы с Греттой, и оба были с ней на Ло. Полиция допросит Изиду и Брайта, и кто знает, что они там наговорят.

— Я заглянул в греттины документы. Она здесь под другим именем. Полиция не скоро выяснит, что мы с ней знакомы.

— Скоро, не скоро… Одному богу известно, чем это кончится.

Пока мы все это обсуждали, по информационной сети «Трампилина» прошло сообщение, что КД «Гигантропос» благополучно погрузился в Канал. Первая послестартовая пресс-конференция будет проведена сегодня в полдень. Отменят ли ее, когда найдут труп? Наш с Гроссманом тур заканчивался завтра вечером. Теоретически, можно улететь с «Трамплина» уже сегодня, но не вызовет ли это подозрений? Было решено подождать до запланированного отлета.

Пресс-конференция прошла в намеченный срок, и до трех часов дня об убийстве ничего не было слышно. Потом пополз слух, что будто бы произошел какой-то несчастный случай, и что под этим предлогом руководителей туристических групп заставили составить списки туристов, не полетевших провожать «Гигантропос». Разумеется, мы с Гроссманом угодили в один из таких списков. Между тем, корабли продолжали отвозить на Терминал туристов, у которых закончился срок пребывания на станции. Я не слышал, чтобы кого-то попросили остаться. В средине дня второго марта меня вызвали к какому-то типу якобы для проверки документов. Тип назвал проверку «обычной рутиной» и спросил, где я был с пяти до семи утра первого марта. Я ответил, что спал у себя в каюте и никуда не выходил, — мол, накануне я несколько перебрал по случаю предстоящего старта. Гроссман, которого тоже вызвали на допрос, подтвердил, что мы пили вместе. Журналист с Фаона и кибернетик с Земли не вызвали у полиции никаких подозрений. Служащие, которых я встретил по дороге в конференц-зал, не успели вспомнить меня, по крайней мере, до семи вечера — это следует из того, что мне не запретили вылететь семичасовым челноком. Гроссмана также не задержали. Мы вместе добрались до Терминала и там расстались. Перед расставанием он перевел крупную сумму на наш банковский счет и сказал, что если эта сумма не покроет расходов, мы вправе выслать ему дополнительный счет за услуги. Ни о каком сногсшибательном гонораре (на который, как известно, надеялся Шеф) речи, разумеется, не велось.