5
Через день сонливое состояние прошло. Но лучше ему не становилось. Что-то тянуло внутри, что-то давило на грудь и позвоночник. Спина ныла, ноги как свинцом налитые. И голова тяжелая, каждый поворот как пытка. Болели локти, плечи, запястья, пальцы.
Титов совершенно случайно тронул макушку и с удивлением заметил, что не чувствует волос. Те реденькие тонкие седые волоски, что покрывали голову, пропали. Голова была гола, как бильярдный шар.
«То ли лечат не так, то ли лечение впрок не идет, — подумал он и невесело вздохнул. — Видать, мне ничего не помогает…»
Спрашивать врачей он не хотел. У тех на все один ответ: лечение идет как надо, все хорошо, потерпите. И сразу суют свои пилюли, а от них в сон тянет.
«Эксперименты на нас, что ли, ставят? Или препараты испытывают? Тогда понятно, почему такое внимание и уход. Но что можно сделать со стариком? В могилу его загнать? Он и так там одной ногой стоит. А то и двумя…»
Судя по электронному календарю, пошла вторая неделя пребывания здесь. Уже вторая!
Дней генерал не замечал. Они пролетали незаметно и не оставляли никаких воспоминаний. С утра до вечера, а иногда и ночью — процедуры. Во время которых он то спал, то сидел с закрытыми глазами, а то смотрел на экран, на картинки. Его обвешивали датчиками, на голову напяливали что-то навроде летного шлема, иногда погружали в ванну, иногда в барокамеру.
Пищу он принимал механически, вкус, правда, чувствовал. Мелькала перед глазами медсестра, добрая и ласковая девочка, все время что-то нашептывала, припевала. Улыбалась ему, за все время ни одного резкого или плохого слова. Илья Дмитриевич, Илья Дмитриевич…
Он вдруг захотел пить. Графин стоял на столике возле окна, до которого шага три. Их еще надо пройти.
Титов осторожно опустил ноги на пол, нашел тапки и, помогая себе руками, встал. Черт, трость лежит у другого края кровати. Ладно, так доковыляет.
«Три шага, это для здорового человека, — подумал он, глядя на столик. — А для меня все пять, а то и шесть…»
Шаркнул левой ногой, потом правой. Боль в ногах вроде прошла, зато позвоночник заболел сильнее. Он матюкнулся, стиснул зубы. Еще три шага. И еще два. Ну, наконец!
Нетерпеливо схватил графин, резко дернул на себя. От неловкого движения крышка соскочила и полетела вниз.
«Стеклянная, разобьется!» — мелькнула мысль. Тело среагировало само. Генерал резко присел и махнул рукой, ловя крышку у самого пола. И замер в этом положении.
«Черт! Что же ты, старый идиот, наделал?!»
Он закрыл глаза, готовясь встретить страшный удар боли в затылке, в спине и во всем теле. Столь резкие выпады в таком возрасте не прощаются. Как бы сознание не потерять и концы не отдать. А то прибежит Тоня, а пациент уже остыл…
Но прошла секунда, потом вторая. Боли не было. И вообще никаких неприятных ощущений. Генерал открыл глаза, осторожно, не дыша, начал вставать. Вот сейчас как шарахнет!..
Не шарахнуло. Генерал встал, водрузил крышку на место и только после этого позволил себе вздохнуть. Потом вновь снял крышку и отпил прямо из графина.
Прислушался к себе. Нигде ничего не болело, не ныло, не тянуло. Поднял графин на вытянутой руке. Рука не дрожала.
Генерал отошел от столика, посмотрел на ноги. Задрал куртку пижамы, ощупал живот. Задумался. Потом, закрыв глаза и закусив губу, резко присел до упора и так же резко встал.
Никакой боли, никаких скачков давления, никаких неприятных ощущений. И суставы не хрустят. И вообще во всем теле странная легкость.
«Что они со мной сделали? — как-то испуганно подумал он. — Может, я просто не чувствую боли? Ведь этого не может быть!»
В полусотне метров от него, в соседнем коттедже, другой ветеран, восьмидесятивосьмилетний полковник в отставке Баскаков Виктор Анатольевич, стоя на одной ноге с поднятыми руками, задавал себе тот же вопрос. Только его изумление было еще большим. Ибо на своей левой ноге он не мог стоять лет тридцать. А сейчас чувствовал силы даже присесть на ней.
* * *
В этот же час еще в нескольких коттеджах пациенты замирали в удивлении, обнаружив, что куда-то пропали боли в теле, что ранее нерабочие конечности, негнущиеся спины вдруг начали слушать своих хозяев.
Сегодняшний день для всех пациентов пансионата стал днем открытий и удивлений. Первых удивлений. Но отнюдь не последних.
Всерьез достало его на следующее утро. Проснулся Титов от того, что дико чесалась голова. Он еще во сне начал расчесывать ее ногтями, и если бы по настоянию врачей не спал в легкой шапочке, то непременно расчесал бы до крови.
Первая мысль — вши. Глупо, конечно, откуда в этой стерильной чистоте вши? Но ничего иного ему в голову не пришло. Титов встал, привычно кряхтя и медленно перемещая корпус. Потом опомнился, сел резко, не почуял никаких неприятных ощущений и растянул губы в улыбке. Надо же, какое это счастье, когда ничего не болит!
Огляделся в поисках зеркала. Не видно нигде. Опять же по привычке зашаркал тапками, но потом перешел на обычный шаг. Вышел в другую комнату, в коридор. Нигде ни одного зеркала. Что за ерунда?!
Вспомнил о небольшом зеркальце над умывальником в ванной. Интересно, почему в коттедже нет зеркал? Забыли, что ли? Непохоже. Эти ребятки предусмотрели буквально все. А где, кстати, Тоня и врач? Обычно они всегда тут как тут, когда он открывает глаза. Проспали?
Зеркало в ванной было и впрямь маленьким. Да и зачем большое? Титов ни разу здесь сам не брился. Да и на себя смотреть раньше охоты не было, не девица чай.
Сейчас генерал к зеркалу подошел с интересом. Снял шапочку и с некоторым трудом рассмотрел в маленьком прямоугольнике свою голову. Что за черт? Он провел рукой по макушке. И ощутил слабое покалывание кожи пальцев. Присмотрелся повнимательнее. Вот это да-а!..
Голову покрывал коротенький, едва заметный «ежик» волос. У него, как у ребенка, начали расти волосы. И не седые, а черные! Как в молодости.
Кожа на лице утратила землистый, мертвенно-бледный оттенок, налилась кровью, порозовела. Почти исчезли морщины.
Генерал скинул куртку пижамы, опустил взгляд. Руки, живот, грудь — везде кожа поменяла оттенок и вид.
Он вернулся в спальню и нажал кнопку вызова.
В комнате медперсонала медсестра и дежурный врач следили за Титовым по экрану монитора. Услышав сигнал вызова, врач посмотрел на медсестру.
— Началось! Настала пора вопросов. Ты готова?
— Да, — несколько неуверенно ответила та.
— Не волнуйся. Сейчас он только удивлен. Успокой его и отправь ко мне.
— Он попросит зеркало.
— Дадим. После разговора. Иди.
Медсестра поправила пилотку, вздохнула, улыбнулась и шагнула к двери.
— …И можете не сомневаться, Илья Дмитриевич, с вами все в порядке. Никаких отклонений.
— А что волосы растут, тоже нормально?
— Абсолютно! Я рассказывал, это наша методика восстановления. У вас меняется цвет и состояние кожи, волосяных покровов. Гм… общее состояние нормализуется. Разве вы не чувствуете себя лучше, чем прежде?
— Чувствую. Это и удивляет.
— Что ж, мы рады, что смогли вас так приятно удивить.
Главный врач пансионата улыбнулся и развел руками. Титов, сраженный доброжелательностью и приязнью доктора, неловко кашлянул.
— Сергей…
— Владимирович, — охотно подсказал главврач.
— Сергей Владимирович, и до какой степени вы сможете нормализовать мое состояние?
Тот вновь улыбнулся.
— Думаю, вы не будете расстроены результатом. А степень… вы будете чувствовать себя так хорошо, как захотите сами.
— Это как? — не понял Титов.
— Видите ли, основная причина многих болезней и недомоганий человека, в том числе и процесс старения, заложена в голове. В вашей голове!
— То есть? Я что же, сам себя заставляю стареть?
— Не совсем так, но как идея — верно. Видите ли, Илья Дмитриевич, ваша генетическая память хранит в себе множество программ, доставшихся по наследству от предков. И тех, кто жил сто тысяч лет назад и миллион. Вся биологическая цепочка, предшествовавшая вашему появлению на свет, накапливала, осваивала и хранила самую важную и нужную информацию о жизнедеятельности человека.
— Это как сейф с документами?
— Верно! В вашем мозгу есть сведения о способах быстрого разжигания костра в сырую погоду посредством двух палочек и навык обращения с оружием при охоте на мамонтов. Но это так сказать общая информация. При глубоком погружении в гипноз вы вспомните ее. А я говорю о памяти генетической. На… нашей планете, — главврач слегка запнулся, но увлеченный беседой Титов не обратил на это внимания, — человек в среднем доживает до шестидесяти-семидесяти лет, иногда больше. И вы — великолепный образец долгожительства.
— Да уж! — фыркнул Титов. — Образец! Едва коньки не отбросил.
Главврач напрягся, но потом кивнул. Не сразу понял иносказание генерала.
— Что-то в этом роде. Так вот, в силу ряда причин, в вашем мозгу, как и в мозгах других людей, стоят блокираторы. Именно они отвечают за приведение в действие системы самоуничтожения организма. Они же препятствуют вашему организму использовать резерв сил полностью. И человек, достигнув определенного возраста, умирает.
— Вы хотите сказать, что мы жили бы гораздо дольше, если бы наш мозг позволил это?
— В принципе да. Здесь много факторов, но именно внутренний «тормоз» заставляет людей уходить из жизни в шестьдесят, восемьдесят или сто лет. Человек выполняет заложенную в него программу и умирает. Освобождая место под солнцем следующим поколениям. Это верно с точки зрения развития человечества, но только если…
Титов пристально посмотрел на врача.
— Если что?
— Если человечество не найдет способ изменить внутреннюю настройку.
Титов покачал головой. Вот и дошли до точки! Договорились до фантастических предположений.
— Оставим домыслы. Я так понял, вы каким-то образом сумели воздействовать на наши мозги и повернуть процесс старения вспять?
«А он очень умен, — думал главврач, глядя на генерала. — И соображает быстро. Профессия накладывает свой отпечаток. Но пока говорить все не стоит. Должно пройти время…»
— Что вы, Илья Дмитриевич! — широко улыбнулся врач. — Мы используем новейшие методики очистки организма, процедуры омоложения кожи и органов. Однако вернуть вам молодость мы не в силах.
Титов украдкой вздохнул. Да, мечтать не вредно. Зря он думал, что врачи нашли способ отыграть у старости лет сорок. Ладно, их и так благодарить надо, что от смерти уберегли.
Ветеран был занят своими мыслями и не заметил паузы в словах врача, не увидел вильнувшего взгляда и странной интонации в его голосе.
— Что ж, все ясно. — Титов встал. Легко, без натуги и боли. Ощущение свободы в теле ему нравилось. — Пойду.
— Будут еще вопросы — приходите. Я всегда рад вас видеть.
Главврач проводил пациента до двери кабинета, напоследок заметил:
— С сегодняшнего дня вам прописаны прогулки. Начнете с получасовых, небыстрым темпом. Свежий воздух вам очень полезен.
— Благодарю, Сергей Владимирович. Всего доброго.
Главврач проводил взглядом ветерана, перевел дух и посмотрел на часы. Потом связался со своим помощником.
— Что у вас?
— Все по плану, — ответил молодой голос. — Ветераны наседают на врачей, требуют объяснений. Пока хватает обычной легенды с новыми методиками и достижениями. Только Титову не хватило слов дежурного врача, и он пошел к вам. Но как только перейдем к третьему этапу, прежнюю сказку они слушать не станут.
— Ничего, — успокоил помощника главврач. — К концу третьего этапа они и сами многое поймут. Кстати, особой прыти еще никто не проявлял?
Помощник, уловив игривую интонацию в голосе шефа, сам улыбнулся.
— Нет пока. Омоложение еще не зашло так далеко.
— Вот именно пока, — усмехнулся главврач и добавил: — Продолжаем работу.
— А вам, Петр Семенович, пора на прогулку. Тихонечко, не спеша, погуляйте минут тридцать-сорок, — обаятельно улыбаясь, уговаривала молоденькая девочка в коротком белоснежном халатике высокого старика в новом тренировочном костюме. — На улице чудесная погода, от озера свежестью так и тянет.
— Да я, девочка, уже лет пять только по квартире и хожу, — возразил полковник в отставке Петр Сорокин, глядя на медсестру добрыми уставшими глазами.
По крайней мере он думал, что глаза у него уставшие. Привык к этому. На самом деле глаза смотрели отнюдь не устало.
— Ничего-ничего, — подбадривала медсестра. — Вы ведь себя уже лучше чувствуете? Сами говорили.
— Говорил, — не стал спорить ветеран. — И вправду лучше.
— Ну вот. Не переживайте, ничего плохого с вами не случится. У вас на руках и на груди датчики, мы следим за вашим состоянием. Ну?
И ветеран сдался. Девушка помогла надеть ему легкие кроссовки, открыла дверь коттеджа.
— Пошли?
Сорокин ступил на дорожку, ведущую от коттеджа к лесу. Глянул по сторонам — солнце, легкий ветерок, и впрямь влагой тянет. Хватит ли сил дойти до воды? Еще неделю назад он однозначно сказал бы «нет». Но теперь…
Позавчера он неловко поскользнулся в ванной. Нога поехала вперед, ухватиться за что-то ветеран не успел. Такая неловкость должна была привести к падению, тяжелой травме и как бы не к смерти, если виском о край ванны.
Но тело среагировало само. Сорокин успел извернуться и восстановить равновесие. Такой трюк он мог проделать лет тридцать назад. С последующей расплатой в виде скачка давления, головной боли и растянутых связок. А сейчас только помянул мать и минут пять стоял на месте, соображая, что произошло.
После такого трюка полковник уже смелее смотрел на дорожку и на перспективу совершить первый пеший вояж за столько лет.
Он высвободил руку из пальцев медсестры, шагнул вперед и глубоко вдохнул чистый воздух.
— Я жду вас через сорок минут. Будильник в часах даст сигнал, — уже в спину сказала медсестра.
— Хорошо, — кивнул полковник и сделал еще один шаг.
Его вдруг захлестнула такая жажда движения, что едва не припустил бегом. Как все же хорошо быть сильным и здоровым!
— …Пять приседаний, Михаил Иванович. Не спеша. Начнем?
Михаил Иванович насмешливо взглянул на доктора, подмигнул и вдруг быстро, без пауз сделал пять приседаний.
— Осторожнее! — воскликнул доктор. — Не так быстро! Вам пока нельзя испытывать перегрузки!
— Да ладно, я себя отлично чувствую! Хочешь, еще пять сделаю?
— Не надо! Отдохните. Вас еще прогулка ждет.
— А может, пробежка? Метров триста хотя бы?
Доктор скрыл усмешку. Этот прыткий ветеран хочет показать свою удаль перед другими пациентами. Веселый старик!
— Не стоит, Михаил Иванович. Вы и так быстрее всех адаптируетесь. Не надо спешить. Бег у вас завтра. А пока прогулка, потом бассейн. Вечером массаж.
Платов вздохнул, но не стал возражать. Этому мальчику, как и другим докторам, он верил. Уже успел понять, что их «курс» помогает сбросить десяток-другой лет. Пусть все идет, как они говорят.
— Ну, я пошел.
— Конечно, Михаил Иванович. Удачной прогулки!
Старики оживали. Сгорбленные, высохшие, обессиленные, стоявшие вплотную к последней черте, они вдруг почувствовали в себе энергию. Многочасовые процедуры, лекарства, ванны, лечебные комплексы словно сбросили с их плеч груз лет и позволили почувствовать себя если не молодыми, то еще не совсем старыми людьми.
Пропадали морщины, вырастали новые волосы, молодела кожа. Внешние признаки омоложения были видны всем. Но не видны внутренние изменения. А они были гораздо сильнее. Правда, ветераны пока этого не чувствовали.
Через день ему добавили плавание. Пока в бассейне (и таковой здесь был). Двадцать минут любым стилем, не быстро, в свое удовольствие. И отжимания. Пять раз. Дважды в день.
Последний раз Титов отжимался лет тридцать назад. И не думал, что сможет вообще это сделать. Но смог. Под бдительным взглядом тренера. Смог бы и шесть, но не позволили.
— Достаточно, Илья Дмитриевич. На первый раз хватит. У вас была хорошая мускулатура, навык сохранился, а сила скоро придет. Мы с вами так скоро и до подтягиваний дойдем.
Титов промолчал, но про себя порадовался — есть еще порох в пороховницах! Ай да врачи!
Но почивать на лаврах некогда. Не дают.
— …Комплекс «данист» представляет собой инкубатор молодых клеток, так нужных вашему организму. Их вводят двумя способами — внутривенно и комбинированно. Вы глотаете капсулы, а специальное внешнее управляющее устройство доведет их до нужного места. Процедура безболезненная и довольно быстрая. Правда, после этого надо отлежать в ванне час для закрепления результата. Поспите, посмотрите красивый сон.
— И что делать? — спросил Титов когда второй врач принес ампулы с комплексом.
— Сейчас сделаем инъекции, а потом вы выпьете раствор и пойдете в ванну.
Генерал послушно скинул куртку спортивного костюма. Пижамы у них забрали сразу после первого тренировочного дня. Мол, их время прошло. Ветераны не возражали, наоборот, многие радовались — спортсменом выглядеть лучше, чем старой развалиной.
— Давайте руку… — Михаил, дежурный врач Титова, приставил к его предплечью шприц в виде пистолета и нажал на кнопку пуска. — Вот так. Не больно?
— Нормально, — отозвался генерал. Боли не было, только слабый зуд.
— А теперь ампулы.
Второй врач — Тимур — подал Титову блюдце, на котором лежали три ампулы. Размером с яблочное зернышко, синего цвета, на ощупь теплые. Титов бросил их в рот, запил водой и чуть поморщился. Ампулы были кисловатыми.
— Пора в ванну, — кивнул Михаил.
Ванна в лечебном корпусе была необычной. Из полупрозрачного материала, изнутри отделана мягким пластиком. Наполняли ее неким пахучим раствором, немного вязким, приятным на ощупь. Специальный подголовник фиксировал голову, руки ложились на подставки, ноги на уровне головы. Ступни и икры обрабатывали гидромассажем.
На голову надевали что-то вроде подшлемника, только сетчатого, с десятком датчиков. Лежать в такой ванне очень приятно.
После сеанса Титов чувствовал прилив сил. Правда, всегда как-то странно ныли мышцы, словно во сне генерал усиленно двигал конечностями.
В этот раз привычный раствор заменила жидкость светло-зеленого цвета. Без запаха, но липкая, как клей. Когда Титов лег, к рукам и животу подвели несколько датчиков на фиксаторах. Надели шлем, закрыли глаза мягкой повязкой.
— Вы заснете через полминуты. Расслабьтесь. Думайте о чем-то хорошем.
Подумать Титов не успел. Сознание ушло как-то сразу, рывком, и генерал провалился в сон. Действительно красивый, как ему и обещали.
— Нет, Григорич, тут что-то не так.
— Да что тебе не так? Плохо кормят? Не лечат?
— Вот именно! Не лечат! Это что угодно, только не лечение! Как-никак жена медсестрой была, толк в этом знала! И я соображал.
— Это когда было? Лет сорок назад? Тогда и лечили иначе и вообще все было другое. Ты, Андреич, все привередничаешь! А вспомни, каким тебя привезли сюда? Сам-то ходить уже не мог! А сейчас не только ходишь, но и бегаешь потихоньку! Что же тебе не нравится?
— Да я и не говорю, что не нравится! Просто странно как-то… Волосы растут, суставы не болят, спина гнется легко. И сердечко не шалит. А у меня, между прочим, с войны осколок сидел в спине. Нигде не могли вытащить, рискованно мол. А здесь вытащили!
— Вот! И я о том же! Врачи здесь отменные. И лекарства их и процедуры помогают. Я двадцать лет хромал. А сейчас нога как новая…
Ветеран осекся, замолчал. Постучал по бедру и медленно повторил:
— Как новая…
— Ладно, чего встал, пошли, — окликнул его второй ветеран. — Нам еще пять минут пройтись надо. Тарасыч вон бежит. Уже третий круг наматывает. Ему разрешили полтора километра бегать, с паузами, правда. А мне только полкилометра позволяют.
— Ничего, наверстаешь… — Григорич опять похлопал себя по ноге и ускорил шаг. — То ли еще будет…
В другом конце пансионата, у леса, трое ветеранов выполняли разминочный комплекс под присмотром молодого инструктора. Приседания, наклоны, вращения руками, корпусом, повороты… Внешне обычная утренняя гимнастика. Только выполняли ветераны ее чуть иначе. Каждое движение то с силой, то медленно, застывая на середине, то быстро.
Мышцы горели, пот тек по спинам и груди, но никто не жаловался. Еще недавно практически прикованный к кровати майор в отставке Павел Константинович Оноженко от счастья, что опять может ходить, готов был делать что угодно и сколько угодно. Он на ногах! Ходит, плавает, вот-вот бегать начнет!
Руслан Дмитриевич Бесков, бывший полковой разведчик, за последние два года потерявший зрение, от радости, что снова видит, едва не прыгал.
Шердин Андрей Борисович после двух инфарктов с трудом доходил до кухни. А сейчас мог пройти почти пять километров.
Словом, причины для радости были у всех. И нагружали они себя жадно. Как вернувшиеся с того света. На который едва-едва не угодили…
После комплекса упражнений инструктор дал им двадцать минут отдыха и попросил вернуться в пансионат самим.
— Пройдитесь не спеша. Бежать не надо. Бег у вас с завтрашнего дня. К обеду не опаздывайте…
И здесь после ухода инструктора возник разговор о пансионате, о странном лечении и о результатах, прямо сказать фантастических. Спорили, сомневались, строили догадки. Но в итоге пришли к выводу: доктора — молодцы, прямо-таки волшебники. А руководство фонда — прекрасные люди. Ибо бесплатно в наше время никто ничего никому не делает. А эти проявили заботу о ветеранах.
На этом споры и закончились. Но вопросы не исчезали. Множество вопросов. Просто пока собрать их воедино, выстроить логическую цепочку и придти к определенным выводам было некому. Да и незачем.
Ветераны наслаждались здоровьем. И ждали новых чудес.
