Местное радио готовилось вести прямую трансляцию с бульвара. Из-за этого выступление Лесторки немного задержали. Пока устанавливали микрофоны и подключали их к сети, прошло минут десять. Огромная толпа, окружившая памятник и сколоченный под ним помост плотным кольцом, терпеливо ждала. Изредка кто-то выкрикивал лозунги или хлопал.

Выступление началось с гимна страны. Музыка была старая, а вот слова большей частью новые. Толпа подпевала и даже иногда перекрикивала динамики.

Когда гимн закончился, на помост под громкие аплодисменты вышел Лесторка. Вскинув руки, поприветствовал людей и что-то сказал, но его слова пропали в грохоте хлопков и гомоне.

Еще с минуту бушевали овации, потом все поутихли. А Лесторка шагнул к микрофону и заговорил…

Проехать по опустевшим дорогам теперь не составляло труда. На улицах никого, даже полицейских не видно. Редко мелькнет фигура прохожего или проскочит перекресток машина. Тишину на покинутых улицах нарушали только динамики, транслировавшие речь лидера консерваторов. Так что разведчики успевали краем уха ухватить общий смысл выступления.

— …Никогда еще наша страна не находилась в таком сложном, отчаянном положении. Раскол прошел не по границам Сервиана, он прошел по сердцам людей, он оставил след в каждой душе! Самое страшное, что может быть — это когда брат идет на брата, отец на сына, а старые друзья — друг на друга! Народ Сервиана платит кровью за амбиции и жажду власти грязных политиков! Реваншистов, мечтающих вернуть былые порядки, усадить на трон любого, даже дальнего отпрыска угасшей королевской крови! И отщепенцев, стремящихся оторвать от страны ее часть, чтобы ублажить собственное стремление к власти! Они не землю хотят разделить, они вырывают кусок из нашего тела, из нашей души! Можем ли мы позволить это? Нет!!

Пришлось покрутиться по незнакомым переулкам и дворам, пока не выскочили на узкую улочку, затертую между деревьями и гаражами. Шердин остановил машину у обочины и заглушил мотор.

— Жди, — скомандовал ему Титов. — Как только мы начнем — пулей к воротам. Блокируй намертво. Кто полезет, отгоняй.

— Понял.

Титов выскочил из кабины, стукнул по борту. Разведчики, откинув полог брезента, выпрыгивали на асфальт. Все были в гражданской одежде, у каждого пистолет с глушителем и нож. На головах легкомысленные летние панамки, что любят носить старики. Длинные козырьки скрывали лица. Небольшая маскировка не повредит.

— Готовы? — прошептал Титов. — Петя, подождите, пока мы от гаражей зайдем. Действуем по сигналу.

— Ясно.

— Вперед.

Разделившись на две группы, разведчики разбежались в разные стороны: кто к воротам, кто за угол к длинному гаражу. Шердин проводил их взглядом, вытащил из-за ремня ТТ, дослал патрон в патронник и сунул обратно. Потом достал автомат, проделал те же манипуляции, положил его на сиденье. Вытащил гранаты. Он был готов оборонять ворота даже против всей полиции города.

— …И пусть с трудом, пусть с огромными потерями, но мы берем верх! Монархисты отступают по всей линии фронта. По нашим сведениям, целые части уходят с передовой, а кто-то переходит на нашу сторону! Людей нельзя долго держать в неведении, нельзя обманывать! Ложные идеи не заменят штыки и пулеметы! Так называемая дамайская коалиция тоже терпит поражение за поражением! Но кое-кому за рубежом не по нраву наши успехи! Кое-кто рассчитывает, что мы ослабнем, расколемся на части. Пользуясь нестабильностью, кое-кто хочет отхватить лакомый кусок! Эти силы развязали войну у наших южных границы! Дружественная Шелагия вынуждена отражать натиск Матамана, который получает помощь из-за океана! Это подлый удар по нашим друзьям и по нам! В самый трудный, сложный момент! И мы вынуждены реагировать, вынуждены бросать последние силы, чтобы предотвратить разгорание войны! Пусть недруги знают — мы не отступим!..

Пришлось потратить драгоценное время и найти ящики, по которым можно залезть на крышу. К счастью, кроны деревьев скрывали маневры, и из домов через дорогу толком ничего не было видно. Да и некому смотреть, все либо на работе, либо на бульваре, либо у радиоприемников. Спасибо тебе, товарищ Лесторка за своевременное появление!..

Залезли. Стараясь не шуметь, подползли к краю крыши. Заглянули во двор.

Огромный прямоугольник гаража занимал четверть площади станции. Слева от него были склады, справа мастерские, за ними небольшое двухэтажное здание (кабинет начальства, раздевалки, душ, кухня). Напротив мастерских смотровая яма. На ней сейчас стоял один из наливняков. Кроме него, Титов заметил легковую машину без передних колес (стояла на домкратах), старый грузовик без дверей и стекол в кабине. Во дворе четыре человека.

Кто-то выставил радиоприемник в окно на втором этаже здания, и речь Лесторки была слышна по всему двору.

Понаблюдав с минуту, Титов отполз назад и достал радиостанцию.

— Петр, как слышишь?

— Слышу. Мы на месте, осматриваемся.

— Делаем так: мы берем языка, вы по нашему сигналу входите. Без шума. А дальше по обстановке.

— Понял.

— Все, работаем!

Огороженная высоким забором станция вполне подходила для детской игры прятки, причем играть могло человек эдак пятьдесят. Мастерские, гараж, склад, ряды шин, поддоны с кирпичом, кустарник у забора. Ночью с непривычки и ворота не враз отыщешь. Так что чужой, если не хочет никому попасть на глаза, легко это сделает.

Разведчики слезли вниз, осмотрелись и осторожно двинули к мастерским. Поиск решили начать там.

— …Матаман рассчитывает отрезать Шелагию от границы с Сервианом и изолировать нас. А потом, пользуясь напряженным положением дел на фронтах ударить нам в тыл! Матаман готов развязать мировую войну в угоду своим подлым замыслам и коварным планам тех, кто стоит за его спиной! Но мы не будем молча смотреть, как враг готовит вторжение! Мы приложим все силы, чтобы остановить его и разбить! И помочь дружественной Шелагии отразить нападение! Консервативная партия Сервиана объявляет дополнительный набор в армию! И сегодня здесь, на улицах славного древнего города, я призываю всех, кто готов встать в строй, записываться добровольцем! Я обращаюсь к солдатам армий дамайской коалиции и монархистов: забудем былые счеты, покончим с кровопролитием и объединимся перед лицом новой угрозы! Сейчас речь идет не о том, кто будет у власти, а о том, будет ли наш Сервиан вновь сильным и независимым или его раздерут на части наши враги! Свобода или гибель!..

Он спускался по металлической лестнице, что-то напевая под нос и на ходу снимая грязные рукавицы. Каблуки тяжелых ботинок громко били по ступенькам, лестница легонько подрагивала.

Дойдя до конца, бросил рукавицы на ящик, протянул руку к воротнику, чтобы расстегнуть пуговицу, и повернулся к двери. И застыл на месте, не донеся руку. Прямо перед ним в двух шагах стоял высокий незнакомец в нелепой панамке и с пистолетом в руках. Ствол пистолета неестественно длинный.

Незнакомец подмигнул и прошептал:

— Не подскажете, который час?

А потом сильные руки схватили сзади и рванули вниз…

Техник буквально свалился им на голову, вернее, сошел по лестнице как раз в тот момент, когда они проникли через узкую дверь запасного входа в мастерские. Дареному «языку» в зубы не смотрят, только кляп суют. Вот и этому сунули. После того, как скрутили. Быстро вынесли на улицу, затащили в закуток у гаража и аккуратно уложили на землю.

— Ты меня понимаешь? — шепотом спросил Титов.

Пленник кивнул.

— Будешь шуметь — прирежу!

Как по волшебству, перед глазами техника возник нож. Очень неприятного вида. Техник побледнел и вновь кивнул.

— Хорошо. Я спрашиваю — ты отвечаешь! Что не так — извини! Сообразил?

Техник был сообразительным. А еще очень напуганным. Шок от внезапного нападения заставил его послушно выполнять все приказы этих бандитов. И пусть свои всего в двух шагах, их не позовешь на помощь. Вот влип!

— Вопрос! Кто и где сейчас находится на станции? Понял? Отвечай.

Кляп выдернули изо рта, техник от неожиданности лязгнул зубами, вдохнул и заговорил. Его взгляд не отрывался от ножа, приставленного к груди…

— Гараж: трое в левом углу от входа возле грузовика. Мастерские: двое в подсобном помещении, крайние левые ворота, дверь синяя. Один на втором этаже в здании. Гараж наш, остальные ваши. Заходите тихо.

— Понял.

— Начали!

Титов с Бигмером успели проникнуть в гараж, обнаружить и захватить двух водителей, прежде чем группа Сорокина миновала ворота. Третий — слесарь — пошел в туалет. За ним послали Бойченко.

Ничего не понимающие водители только хлопали глазами и разевали рты, но, повинуясь жесткому приказу, молчали. Их уложили на пол, связали руки и ноги и замотали головы чистой (относительно, конечно) ветошью.

Бойченко дал слесарю закончить с туалетными делами и прихватил на выходе. Но слесарь оказался не робкого десятка и попробовал выхватить у Леонида пистолет. Попытка стоила ему отбитой печени и вывихнутой кисти руки.

Сорокин, Медведев и Астахов вошли во двор станции, спокойно прошли вдоль забора, внимательно глядя по сторонам, но никого не обнаружили.

— Казимир, давай на второй этаж. Мы в мастерские.

— Сделаем.

Разведчики действовали неторопливо, без суеты. Хотя напускное спокойствие давалось нелегко. Любая ошибка могла дорого стоить.

Сорокин уже переступал через открытую дверцу ворот мастерских, когда на пороге гаража показался Титов. Увидев Петра, махнул рукой и указал на наливняк. Потом постучал по запястью, время, мол. Сорокин кивнул и исчез в воротах.

Дверь была приоткрыта, из комнаты отчетливо доносились голоса.

— …А я тебе говорю, не объявят! Чем воевать-то? Лопатой? У нас и так на заводах и фабриках треть рабочих осталась! Вон баб кое-где принимают. На почте, на телеграфе одни бабы. Курьеры, и те бабы! В больницах ни одного врача мужика, только старые если. Все специальности, где не особо нужна сила, все бабами заняты. Если сейчас новый фронт открывать, это сколько мужиков под ружье ставить?!

— Так Лесторка об этом и толкует! Мир нужен в стране! Хватит друг дружку молотить!

— Толкует! Он о многом толкует, проку-то что? Астенат до сих пор не наш, монархисты вроде и отступают везде, а столицу держат! И дамайцы не больно-то бегут!

— Выходит, ты не веришь ему? Не веришь Лесторке?

— Ты меня на фу-фу не бери! Для безопасности донос, что ли, готовишь? Все вы, партийные, одним миром мазаны!

— Да пошел ты! Буду я еще о каждом дураке писать! Думай, как хочешь! Но помяни мое слово, Лесторка порядок в стране наведет!

Сорокин с полминуты слушал разговор, заглядывая в щель, потом кивнул Медведеву. Открыл дверь, вошел в комнату и громко сказал:

— Добрый день! У вас машину на осмотр поставить можно?

В комнате были двое. Невысокий лысоватый мужик лет сорока в синей жилетке, белой рубашке и черных брюках. На лбу очки, в руках блокнот. Наверное, местный завхоз.

Второй — молодой еще парень в синей униформе и кепке. Видимо, водитель из сопровождения Лесторки.

— Что вам? — откликнулся завхоз. — Какая машина? Мы не принимаем никого, станция закрыта…

— Жаль. — Сорокин развел руками и разочарованно вздохнул. — А может, посмотрите? Это недолго…

— Молодой человек! — повысил голос завхоз. — Я ведь ясно сказал!

В этот момент в комнату зашел Медведев.

— Простите, я слышал, вы тут о машинах говорите. У меня что-то с мотором… не у меня конечно, у машины. Может, поможете?

Водитель прыснул, ситуация его забавляла. Завхоз на миг задохнулся от возмущения, набрал воздуха в грудь, чтобы высказать все, что он думает о визитерах, но не успел.

Петр шагнул вперед, наставил пистолет на завхоза и приказал:

— Руки вверх! На колени!

Семен тоже вытащил пистолет, взял на прицел водителя. У того с губ разом слетела улыбка. Глаза блеснули, на скулах вспухли желваки.

— Что вам на…

— Пасть закрой! На колени!

Оба повиновались.

— Лечь лицом вниз! Руки за голову!

— Ну, гады! — прошипел водитель. — Доберутся до вас!..

Носок ботинка несильно ударил его в бок, обрывая яростную тираду.

Пленников связали, на глаза надвинули кепки и вывели во двор. Через несколько секунд из здания вышел Астахов, ведя впереди себя здоровенного малого. Руки у того скручены за спиной, на лбу глубокая царапина.

— В чем дело?

— А-а! Прыткий попался! Решил в героя поиграть! — сплюнул Казимир. — С голым кулаком на ствол!

Сорокин поймал злой взгляд раненого пленника и приказал:

— Клади на землю.

От гаража к ним спешил Титов.

— Ну как?

— Чисто!

— Отлично! Водителя наливняка и старшего станции к гаражу, остальных запереть.

— …Центральный комитет консервативной партии сделал заявление о недопустимости вмешательства во внутренние дела Сервиана со стороны любых государств! Это заявление особенно актуально в свете последних событий. Мы рассчитываем на взвешенную и сдержанную политику наших соседей, однако, будем готовы ответить на любую агрессию, на любую попытку внешнего вмешательства. Никакие предложения о пересмотре границ и договоров не могут быть приняты к рассмотрению!

Бензин нашли. Наполнили восемь тридцатилитровых канистр и дозаправили бак грузовика. В кабине наливняка обнаружили хороший атлас автомобильных дорог Сервиана.

Пока шла перекачка бензина, Титов и Бигмер допросили пленников. Завхоз, поняв, что его не убьют и даже не ограбят (бензин не его), отвечал охотно. А вот водитель говорил сквозь зубы, зло смотрел на разведчиков и поминутно грозился расплатой за налет.

— Грязные убийцы! Мешает вам Лесторка, убить хотите! Руки у вас коротки!

Глупая болтовня молодого, испуганного и от того излишне агрессивного парня надоела, Бигмер выволок его в другую комнату и уложил на пол.

Титов выглянул в окно. Бойченко, Медведев и Астахов грузили последние канистры. Шердин стоял возле ворот, наблюдая за обстановкой.

— Вы уезжаете? — спросил завхоз.

Титов обернулся, увидел бледное лицо местного начальника и хмыкнул:

— Уезжаем. Считайте, что бандитский налет закончился небольшими проблемами.

Завхоз скривил губы, помолчал, словно думая, говорить или нет, но все же сказал:

— Вы не похожи на бандитов.

— Да? А на кого?

— Не знаю. Вы никого не убили, даже не били. Деньги и ценности не взяли.

— А они есть?

Титов засмеялся, видя, как завхоз испуганно втянул голову в плечи, явно коря себя за длинный язык.

— Не волнуйтесь. Нам больше ничего не нужно. Мы скоро уедем. Единственное неудобство — побудете связанными некоторое время.

Завхоз молчал.

— Да, и еще. Напоследок небольшой совет. Утихомирьте вашего паренька. Ему мерещатся заговоры и покушения. Попробуйте убедить не болтать много. В конце концов, это его машина, и за бензин он несет ответственность.

— Х-хорошо…

— Ну вот и договорились…

Со двора свистнули. Титов выглянул, махнул рукой.

— Вот и все! Счастливо оставаться.

Проверил узлы веревки, кивнул завхозу и вышел из комнаты. Закрывая дверь, услышал вздох облегчения. Бедный начальник станции до последней минуты не верил в счастливое избавление.

Бигмер привязал водителя к столу, причем так, чтобы тот сам не мог развязаться. Этот прыткий паренек должен посидеть здесь подольше. А то хватит ума поднять шум.

Водитель зло смотрел на разведчика, а когда тот подошел к двери, выпалил:

— Вам не добраться до него! Никогда!

Василий развернулся, пристально посмотрел на пленника, отчего тот сразу замолчал и испуганно вжал голову в плечи.

— Нас не интересует Лесторка. Как и другие политики вашей страны. Что же касается покушений… президент Сервиана Франтиш Лесторка, погибнет через семь лет. Его именем назовут международный университет и улицы в столицах двух соседних стран.

Водитель смотрел, раскрыв рот. Василий подмигнул ему и вышел в коридор.

— Канистры с бензином в машине. В гараже нашли мотоцикл «батта» с коляской.

— Отлично, берем с собой!

— Пленные связаны и заперты в разных помещениях. Сами освободятся часа через два.

— Хватит.

Титов глянул на часы, довольно хмыкнул.

— Уложились в срок. А теперь тикаем отсюда. Выступление заканчивается, сейчас народ повалит домой. Кто у нас любитель мотоциклов?

— Я поведу, — откликнулся Астахов.

— Хорошо. Василий, давай с ним. Пойдете впереди, в полукилометре. Вы у нас теперь головной дозор.

— Сделаем!

— Все, по коням!

Через минуту мотоцикл и грузовик покинули станцию и, набирая скорость, понеслись на север, к выезду из города. Их отъезд сопровождал доносившийся из радиоприемника уверенный баритон партийного лидера.

— …И какие бы невзгоды и опасности не угрожали нам, я уверен, что всегда найдутся те, кто придет на помощь и встанет плечом к плечу в борьбе с любым врагом!..