Глава третья
Сказание о Фуратене
(Интерлюдия)
…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?
Старый Немекене насмешливо «взглянул» на собравшихся вокруг его хижины селян. И каждого от этого взгляда пробрала в тот момент дрожь.
Они знали, что Немекене безнадёжно слеп, но всё равно, когда он «смотрел» на них своими невидящими бельмами, им казалось, что старик лишь притворяется беспомощным, видя каждого члена общины насквозь, заглядывая в их души намного глубже, чем даже сам демон смерти Гуахайоке.
— И какую же историю вы хотите послушать сегодня? — хрипло прошелестел Немекене, уже примерно догадываясь, о чём попросят рассказать собравшиеся этим вечером у его жилища соплеменники.
Среди селян пронёсся тихий шёпот, словно ветер трепал сухие початки абы.
Немекене снова усмехнулся. Вечер выдался прохладным, а в такие вечера старик был готов рассказывать свои удивительные истории хоть до самого утра, когда на небе снова засверкает ясноликий бог солнца Суа…
Никто не знал, сколько времени живёт Немекене в маленьком заброшенном селении у подножия Кордильер. Ставшие стариками воины рассказывали, что Немекене был стар уже тогда, когда они были совсем молодыми.
Никто не знал, сколько ему на самом деле лет.
Некоторые утверждали, что Немекене когда-то был великим воином-охотником, и звали его тогда совсем по-другому. Всю свою жизнь великий охотник вёл непрекращающийся поединок с чёрной пумой, которую жители окрестных деревень окрестили Демоном Смерти. Много жизней забрало чёрное исчадие, прежде чем копьё Немекене навеки оборвало её жизнь. То была последняя охота великого воина. Он убил зверя, но и сам не уберегся, потеряв в решающей схватке ногу.
Никто не знал, действительно ли всё так и было.
Нельзя было с точностью утверждать, что Немекене и есть тот самый охотник за Демоном Смерти. Во всяком случае, сам старик никогда о себе ничего не рассказывал. Он рассказывал о другом, удивительном и внушающем слушателям суеверный страх. Откуда ему были известны все эти истории, этого тоже никто не ведал.
Члены маленькой общины заботились о Немекене, как о какой-нибудь реликвии: кормили его, помогали по хозяйству. Им страшно было даже подумать, что они будут делать, когда старик, наконец, умрёт, а вместе с ним умрут и его удивительные истории, запомнить которые не раз безуспешно пытались члены общины.
Хотя находились и те, кто утверждал, что Немекене бессмертен. Но так ли это, сказать наверняка было невозможно. Во всяком случае, Большой Паук ещё не выткал волшебную паутину его жизни.
— Что же вы молчите? — притворно удивился Немекене, прислушиваясь к тихому перешептыванию селян. — Вскоре на небе взойдёт богиня Чиа, самое время для моих историй.
— Расскажи нам о женщине-змее, — неуверенно попросили мужчины, — о Фуратене.
— Грустная история, — старик усмехнулся, — она ещё раз подтверждает, что от участи, предписанной тебе в жизни богами, не уйти. Это история о предопределённости, о том, чего невозможно избежать, как бы человек не пытался. Давно это было, очень давно…
Немекене задумался.
Его затуманенные зрачки «смотрели» сейчас на постепенно темнеющее вечернее небо и селяне снова подумали о том, что не так уж и слеп старец. Да, он не мог видеть окружающий его сейчас мир, но наверняка перед его мёртвыми глазами проносились картины прошлых лет. Ведь никто не знал его возраст и никто, скорее всего, так этого никогда и не узнает…
…Предопределённость ждала своего часа.
И это случилось.
Подёрнутые белоснежной рябью облаков небеса раскололись, извергнув из себя на землю Огненный Шар. Всё живое замерло на земле, когда Огненный Шар спускался по дуге вниз. Страшный гул и грохот сотрясал воздух, а Огненный Шар искал воду, чтобы остудить в ней свои раскалившиеся до красна бока. И ему повезло. Окружённое высокими скалами, под ним раскинулось удивительное озеро с абсолютно гладкой зеркальной поверхностью. Оно обещало долгожданную прохладу и забытье. Именно в это озеро и упал Огненный Шар, и сопровождалось его погружение в прохладную пучину жутким воем, возвещавшим радость освобождения от оков всепожирающего огня.
С тех пор каждое утро над озером, укрывшим в своих прохладных объятиях Огненный Шар, стоял молочный туман, скрывающий окрестности от взора просыпающегося бога Суа. Но суров и жесток был Суа, безжалостно разгоняя своими лучами молочную пелену — свидетельство вечного союза Пришельца с Небес и Горного Зеркала.
Глубоко на дне озера дремал остывший Огненный Шар. Возможно, ему даже снились волшебные сны, многие из которых были прекрасны, а другие являлись жуткими кошмарами, и тогда по зеркальной поверхности горного озера пробегала тревожная рябь.
Что же снилось Пришельцу с Небес?
Какие образы тревожили его в прохладной обители прозрачных вод?
В каких мирах успел он побывать, прежде чем обрёл вечный покой?
В глубокой чёрной воронке, образовавшейся в услужливо расступившемся грунте озера, дремал Огненный Шар. Но одно из существ, живущее в его снах, порождённое удивительным воображением, всё же вырвалось наружу, покинув пределы глубокой воронки. Неизвестно откуда ОНО явилось: из кошмара ли или из некоего прекрасного сновидения. ОНО всплыло на поверхность озера, превратившись в могучего гигантского змея, от соприкосновения с кожей которого, холодная вода бурлила и шипела.
Но ведь кожа обычных змей всегда холодна?
Особый то был змей. Змей из сна Огненного Шара, рождённый воображением пришельца из расколовшегося неба. Никто не ведал, что змей сулил людям: благо или проклятие? Скорее всего, он явился к ним, дабы причинять и то и другое: радость и страдание, горе и печаль, тоску и успокоение. Неспроста всплыл он на зеркальной поверхности озера, ибо была в нём Великая Сила…
Со временем много наплодил этот змей гигантских анаконд, которыми так и кишели прибрежные заросли горного озера. Но задолго до этого произошли жуткие и непостижимые события, и в этих событиях гигантский змей сыграл роковую роль, повлияв на судьбу целого народа…
…Немекене сделал небольшую паузу и, выпив немного воды, прислушался к ночным звукам, окружающим, словно непроницаемый колпак, их маленькое селение. На небе уже давно безраздельно царствовала бледнощёкая холодная богиня Чиа, но старик, конечно же, не мог видеть её жёлтый безразличный лик. Хотя слушатели были уверены — Немекене знал о том, что богиня висит сейчас прямо над его головой, и старик наверняка уже мысленно поприветствовал Чиа, которая всегда была благосклонна к его рассказам, посылая Немекене в меру прохладные тихие ночи. Те самые ночи, когда слова сами собой рождаются в волшебном воздухе, звенящем в холодных лучах Чиа.
— А как называлось то озеро? — вдруг спросил один из мужчин-охотников.
Немекене задумчиво пожевал растрескавшимися губами:
— Некоторые называли его Горным Зеркалом, но вы, наверное, знаете его, как озеро Гуатавита. Спокойна, почти недвижна водная гладь этого озера, которое день и ночь стерегут прибрежные горные утёсы. Со стороны кажется, что они вырастают прямо из воды, уходя высоко в небо. Словно рука гигантского великана бережно держит каменную чашу с зеркальной водой, на дне которой покоится остывший Огненный Шар…
Немекене прекрасно помнил то, о чём ему придется рассказывать дальше, и временами даже казалось, что он сам являлся участником тех далёких зыбких, как утренний туман на берегах горного озера, событий.
Хотя кто знает, может, так оно и было?
Сколько тебе лет, Немекене?
Откуда ты пришёл?
Как тебя звали раньше до решающей битвы с чёрной пумой?
Но молчит старик, высоко задрав седую голову к ночному небу. Ответ написан на его лице.
Он есть в избороздивших тёмные щёки морщинах, он кричит, он рвётся наружу из мёртвых слепых глаз, напоминающих два покрытых клубящимся туманом смертельно опасных озера, в которые совсем не следует заглядывать. Ответ покоится в седых волосах и растрескивающихся кровоточащих устах старика. Но только боги способны прочесть эти письмена, оставленные на теле живого человека беспощадным временем…
Молчит Немекене, заставляя слушателей с нетерпением ёрзать на жёстких плетёных циновках.
Но вот по лицу рассказчика пробегает мечтательная улыбка, слепые глаза раскрываются шире и он каким-то неуловимо изменившимся голосом произносит:
— Её звали Фуратена…
…Фуратена была красавицей.
Той самой девушкой, на которую достаточно бросить всего лишь один короткий взгляд, чтобы сразу же в неё влюбиться. Это была та самая красота, которой хотелось безраздельно обладать, лелеять и холить её, подносить к ногам этой красоты дары, словно некоему божеству, сошедшему по недоразумению с недоступных для смертных небес.
Прекрасный лик Фуратены заставлял сходить с ума многих мужчин, заканчивающих свои жизни на виселице, ибо Фуратена была женой могущественного правителя Кемунтесусы, и возжелать её означало вынести себе смертный приговор. Бедняги, которым посчастливилось увидеть девушку, умирали с её именем на устах. В конце концов, правитель принял единственное мудрое решение. Он окружил жену женской прислугой, а те немногие мужчины, которые прислуживали Фуратене, были по его приказу ослеплены.
Сам же правитель никогда не боготворил своей жены, обращаясь с ней как с обыкновенной собственностью. Конечно, он выделял Фуратену среди прочих своих наложниц, делал ей бесценные подарки, оказывал большее, чем прочим жёнам внимание, но боготворить девушку ему даже не приходило в голову. Кемунтесуса был по натуре воином, а воин в отношении к женщинам груб и ненасытен. Правитель привык только получать, а боготворить обыкновенную земную женщину из плоти и крови ему и в голову не приходило.
Да, она была красива, искусна в плотской любви, чему специально обучалась перед тем, как стать главной женой Кемунтесусы. Неглупа, хотя и довольно молода, она идеально подходила на роль любимой жены повелителя, которая если что с ним случиться, отправиться вслед за мужем в ту далёкую страну, куда живые по поверьям попадают после смерти…
В тот роковой день Фуратена отдыхала на берегу Зеркального Озера, окружённая многочисленной свитой из молодых прислужниц. Отряд бритоголовых воинов-гуеча — телохранителей любимой жены Кемунтесусы из отборной гвардии правителя расположился чуть вдалеке. И воины старались даже краем глаза не смотреть на возлежащую на роскошных, отделанных золотом носилках, красавицу. Носилки медленно двигались вдоль озера влекомые четырьмя ослеплёнными юношами, единственными мужчинами в её многочисленной свите. Слепые носильщики удивительным образом ловко ориентировались, подчиняясь строгим приказам идущей чуть впереди служанки, заменяющей им утраченные глаза.
Озеро как обычно выглядело спокойным, действуя на красавицу умиротворяюще, навевая мысли о неге и несбыточном счастье, коего она были лишена в грубых объятиях Кемунтесусы.
Фуратена и сама не знала, чего хотела, чего ждала, но каждый раз, гуляя у Зеркального Озера, она ощущала разгорающийся в ней огонь, словно невидимый любовник нежно ласкал её тело. Наваждение было столь сильным, что Фуратена со стоном закрывала глаза, полностью отдаваясь внезапно нахлынувшим странным чувствам. Она была уверена, что именно озеро является причиной её чувственных переживаний, и поэтому красавицу постоянно влекло сюда, влекло желание раскрыть эту сладостную тайну.
Почему она? Почему только одна она испытывала ЭТО? Но не было ответа на её вопросы. Пока не было.
До того самого рокового дня…
Как всегда грациозно сойдя с остановившихся по её приказу роскошных носилок, Фуратена стала прохаживаться у самого берега озера. Её босые ноги едва касались прозрачной прохладной воды, в которой испуганно разбегались маленькие рыбёшки.
Служанки следовали за своей госпожой на почтительном расстоянии, стараясь быть как можно более незаметными…
Красавица не сразу обратила внимание на небольшое волнение на гладкой поверхности озера. В конце концов, там вполне могла плескаться крупная рыба, и ничего удивительного в расходящихся на воде кругах не было. Но круги всё увеличивались в размерах, раздался отчётливо громкий всплеск, и Фуратена с удивлением подняв свои задумчивые глаза, взглянула на середину озера, где происходило что-то необычное.
Вода больше не была зеркально гладкой. Вода бурлила, словно её терзал внезапно пролившийся с неба тропический ливень. С яростным шипением на поверхности озера плясали маленькие дымящиеся фонтанчики. Красавица как завороженная смотрела на всё увеличивающуюся воронку водоворота, из которой появилась.… Нет, в это невозможно было поверить. Фуратена попыталась зажмурить глаза, но собственные веки почему-то не подчинялись ей, и девушка продолжала, как зачарованная смотреть на удивительный водоворот, забыв обо всём на свете.
А из центра водяной воронки медленно поднималась гигантская змеиная голова.
Фуратене никогда ещё не доводилось видеть таких огромных змей, и если бы её тело по-прежнему ей подчинялось, то девушка наверняка бы закричала.
Вместо глаз у фантастического змея ярко сияли красные драгоценные камни, раздвоенный язык трепетал, кольцеобразное тело складывалось в немыслимые фигуры. Чудовище плыло к берегу. Плыло к тому месту, где у воды застыла прекрасная Фуратена.
Через несколько секунд девушка почувствовала, что тело снова слушается её. Сковавший мышцы страх отступил, и красавица смогла обернуться, вспомнив о своей многочисленной прислуге, которая была обязана её защищать.
Но лучше бы она вообще не оборачивалась.
Новая волна леденящего ужаса сковала красавицу…
Слуги в нелепых позах замерли невдалеке от берега, словно каменные изваяния. На их лицах застыла жуткая маска бессмысленности. Так, наверное, должна была выглядеть статуя бога-создателя Чиминигагуа: бессмысленная, пугающая, подавляющая волю, лишённая всего человеческого. Красавица слышала об этой статуе, но никогда её не видела, зная, что непосвященных глупцов, посмевших взглянуть в каменное лицо всемогущего бога, ждала неминуемая смерть…
Змей был уже близко.
Фуратена даже ощущала жар, исходящий от невиданного чудовища. Вода озера теперь кипела у самого берега. И девушка поняла, что если она сейчас же не посмотрит своей смерти в глаза, то сойдёт с ума, ибо неопределённость была во много раз ужасней клыкастой пасти гигантской змеи.
Сжав кулаки, красавица посмотрела в лицо неминуемой смерти и обмерла от неожиданности…
Никакого чудовищного змея перед ней не было, лишь в снова ставшей прозрачной воде, над которой стелился едва заметный пар, плавали маленькие мёртвые рыбёшки гуапуча, сварившиеся заживо.
Попятившись как можно дальше от опасной воды, девушка оглянулась на свою свиту.
Слуги, как ни в чём не бывало шли на почтительном отдалении от жены правителя. Увидев её испуганное лицо, они в замешательстве остановились.
— Что случилось, госпожа? — девушки поспешно подбежали к красавице. — Вам плохо, госпожа?
— Нет, — справившись со своим лицом, Фуратена жестом отстранила обеспокоенных служанок. — Озеро…
Красавица осторожно посмотрела на безмятежную воду.
— Вы ничего не заметили странного на озере?
Девушки испуганно переглянулись.
— Нет, госпожа, мы ничего не видели. Вы стояли у берега, а потом обернулись, и ваше лицо… вас что-то сильно испугало?..
— Хватит, — резко оборвала служанок Фуратена.
Когда этого требовали обстоятельства, она умела быть резкой. Несмотря на свой довольно юный возраст, красавица хорошо усвоила правила окружающего её мира. Мира, где каждый должен был находиться на только ему одному предназначенной ступеньке, и за любую провинность тебя ждала неминуемая смерть. Жестокие боги не ведали пощады. Бесконечная карусель, сменяющих друг друга дня и ночи, была возможна лишь благодаря пролитию человеческой крови…
— Со мной всё в порядке. Я надеюсь, вы не станете тревожить правителя подобными мелочами и отвлекать его от дел государственной важности, — холодным тоном добавила Фуратена, и служанки, потупив взор, почтительно ей поклонились.
Жена Кемунтесусы понимала, что от ненужных свидетельниц её необоснованного страха следует в самое ближайшее время избавиться. Без сомнения, кто-нибудь из них донесёт правителю о случившемся, и Фуратена не сможет вразумительно объяснить мужу, почему её лицо внезапно свело от ужаса. Этого неприятного разговора следовало, во что бы то ни стало избежать.
Избавиться от служанок можно было разными способами. Скажем, отравить ядом из корней растения чугуа или приказать бросить их на растерзание диким зверям в специальные ямы на северном берегу Зеркального Озера. Слуги были собственностью Фуратены, и она могла делать с ними все, что ей заблагорассудится. Никто не посмеет спросить ее, куда пропало пятнадцать девушек, приставленных к красавице полгода назад самим Кемунтесусой. Может быть, госпоже не понравилось, как служанки укладывали ей причёску?
Именно в тот день Фуратена пожалела, что не все её служанки ослеплены, как юноши, носящие роскошные носилки.
Но жестоким планам Фуратены так и не удалось осуществиться, ибо последующие события, произошедшие вслед за видением (видением ли?) ужасного змея, чуть не повредили красавице рассудок. Её мнимое безумие было лишь защитой. Она спасала себя, мысленно уговаривая, что всё происходящее лишь иллюзия, болезнь, нежданно-негаданно поразившая ранимую юную душу.
Но РЕАЛЬНОСТЬ оказалась ещё более жестокой, чем любой из горячечных кошмаров несчастной, которые посещали её с того самого рокового дня каждую ночь.
Девушка перестала ходить к озеру.
Это могло вызвать у правителя подозрение, но он настолько был занят государственными делами, что даже перестал призывать свою любимую жену по ночам. Как поняла Фуратена из обрывков случайно подслушанных разговоров, Кемунтесуса готовился к грандиозной войне.
Больше всего красавица опасалась того, что правитель объявит свою молодую жену сумасшедшей, в которую вселился демон Гуахайоке. Таких девушек чаще всего приносили в жертву богу солнца Суа, так как они считались его невестами.
Страшная участь ждала несчастных. Невесту Суа обычно сажали в деревянную клетку, находящуюся высоко над землёй на длинном выкрашенном ярко-красной краской столбе. Этот столб называли «красными руками Суа», а клетку на его вершине — «сидением солнца». Поражённая демоном Гуахайоке девушка должна была по капле отдать свою кровь владыке вселенной — Суа. Связанную по рукам и ногам, жрецы поднимали её и усаживали на «сидение солнца» таким образом, чтобы открытой оставалась обнажённая грудь и голова жертвы. Затем самые искусные стрелки из лука расстреливали невесту всемогущего бога…
Нет, Фуратена не желала себе такой участи и эта война была ей очень даже кстати. Это был настоящий подарок судьбы.
Но на четвёртый день после удивительного происшествия на Зеркальном Озере произошло нечто ужасное…
В ту ночь к Фуратене во сне явился гигантский змей, с которым красавица занималась любовью. Его продолговатое сильное тело вовсе не было таким горячим как тогда в озере. Оно было прохладным, невероятно возбуждая находящуюся в кошмарном бреду девушку. Она не могла остановиться, проснуться, закричать…
Змей нежно обвивал кольцами обнажённое тело красавицы. Он касался своим раздвоенным языком каждой части её прекрасного тела. Безумный ритм кошмара напоминал танец демона смерти, уносящего на своих плечах душу умершего.
Змей выжал из неё всё, опустошив душу, оставив лишь пустую, пульсирующую оболочку сжавшейся от ужаса плоти.
Наутро Фуратена проснулась сама не своя.
Тело казалось ей чужим, непослушным, отвратительным. Девушка не сразу вспомнила все подробности своего кошмара, а когда она всё же его вспомнила, то была в тот момент как никогда близка к помешательству.
Кое-как набросив на себя накидку из тонкой шерсти, красавица незаметно для спящих слуг покинула свои покои и побежала, как была полуобнажённой, к Зеркальному Озеру.
Там на берегу, она отшвырнула накидку в сторону и, погрузившись в воду, стала смывать с себя остатки ночного кошмара. К счастью, на озере и его берегу безраздельно царил густой утренний туман, и ей удалось уберечь себя от чужих любопытных взоров.
Она плавала в прохладной, ласкающей тело воде и тихо смеялась от внезапно нахлынувшего счастья. Это было необъяснимо. Кристально чистая вода безвозвратно смыла ужасный сон, унеся его на дно глубокого озера.
На туманный берег из прохладной воды вышла прежняя Фуратена: жизнерадостная, полная сил, грациозная и насмешливо-высокомерная жена могущественного правителя Кемунтесусы.
Все её страхи и переживания отступили, как только вода Зеркального Озера коснулась её великолепного тела, достойного обладания самими богами.
Утро было на удивление тихим и умиротворённым. Будто заранее зная о беде красавицы, туман стелился по земле настолько густой, что девушка даже задумалась, а не специально ли он скрывает её от чужих, не в меру любопытных глаз?
Весь мир казался ей одним большим сонным царством, в котором бодрствовала одна лишь Фуратена и молочный туман, игриво касающийся своими неощутимыми пальцами её грудей, живота, бёдер. Ей очень не хотелось покидать прохладный берег Зеркального Озера. Ей хотелось, чтобы эти мгновения навеки застыли, словно пчела, попавшая в ловушку капли янтаря. Фуратена страстно желала оказаться этой пчелой и взирать сквозь золотистые стены своей темницы на проплывающую мимо вечность. Но прекрасные мгновения быстро истаяли. Человеческое счастье было так же иллюзорно, как и слезинка на докрасна раскалённой щеке бога Суа.
Но, покидая берег горного озера, девушка всё же не удержалась и обернулась. На какую-то долю секунды ей показалось, что оттуда из тёмной глубины на неё кто-то внимательно смотрит. Возможно, это ей всего лишь привиделось, но посередине озера прямо на воде, окутанный клубящимся туманом, стоял прекрасный обнажённый юноша с длинными, ниспадающими по пояс чёрными волосами. Туман не позволил ей рассмотреть его подробней, и видение мгновенно исчезло.
Фуратена не предала этому происшествию особого значения, она вообще плохо отличала в последние дни сон от яви. Но в одном она была твёрдо уверенна: она непременно снова увидит странного юношу и, возможно, это произойдёт очень скоро.
Возможно.
Очень.
Скоро…
— Возможно, если бы Фуратена рассказала мужу о своих видениях с самого начала, то ещё неизвестно как бы закончилась эта трагическая история, — Немекене загадочно усмехнулся. — Возможно, Кемунтесуса и простил бы свою жену. Ведь подобной красавицы не рождалось на свет Суа ни у одного народа. Вряд ли правитель объявил бы девушку невестой солнца, бросив её на растерзание жестоким жрецам. Однако змей уже полностью овладел не только прекрасным телом красавицы, но и её душой…
Старик замолчал.
Слушатели напряжённо смотрели на рассказчика, желая, наконец, узнать, чем же вся эта история завершится. Немекене ещё ни разу не досказывал легенду о женщине-змее до конца. Это было необъяснимо. Много раз жители селения просили старика пересказать эту историю, рассчитывая, что он однажды доведёт своё повествование до финала. Но по некой необъяснимой причине Немекене каждый раз прерывал свой рассказ в одном и том же месте. В том самом месте, когда красавица Фуратена видит прекрасного юношу, идущего по зеркальной поверхности горного озера.
Но в ту ночь произошло нечто невероятное, ибо Немекене решил закончить свою легенду. Одно было непонятным, почему он не сделал этого раньше, и жители селения, затаив дыхание, слушали, пытаясь запомнить каждое слово мудрого рассказчика…
Немекене снова усмехнулся, слушая, как в покрытой соломой крыше его маленькой хижины, возятся летучие мыши.
— Это произошло на девятую ночь…
…Восемь ночей подряд являлся к Фуратене ужасный змей, терзая тело и душу несчастной девушки, и каждое утро красавица шла в тумане к Зеркальному Озеру смыть с себя ночные кошмары. Но на девятую ночь случилось непредвиденное…
Фуратена проснулась.
Едва задремав, она вздрогнула от чьего-то холодного прикосновения. Открыв глаза, красавица с ужасом увидела, как в её спальню заползает гигантский змей. Ведь до этого он приходил к ней только во сне, в тот момент, когда сознание бедняжки балансировало на зыбкой грани мутных кошмаров, где небо неотличимо от земли и где воздух напоминает туман над Зеркальным Озером.
Фуратена впервые видела змея наяву и испытывала она в этот момент не вожделение, а физическое, до спазмов в желудке, отвращение.
Змей заполз в её спальню и принялся сворачиваться в кольца, создавая из своего лоснящегося тела некое подобие живой пирамиды. Девушка загипнотизировано смотрела на чудовище, не в силах оторвать взгляд от диковинных узоров на его тёмно-коричневой шкуре.
Вот живая пирамида поднялась вверх в человеческий рост… Мгновение, и змеиная шкура опала, явив взору красавице прекрасного обнажённого юношу с длинными чёрными волосами, прикрывающими его чресла, словно шерстяная руана.
— Кто ты? — Фуратена испуганно отшатнулась от ночного пришельца, узнав в нём того самого незнакомца, который гулял в тумане по поверхности горного озера.
— Моё имя ничего тебе не скажет, — тихо ответил юноша, садясь на корточки рядом с дрожащей от страха девушкой.
Красавица всё никак не могла отвести взгляд от сморщившейся сухой змеиной кожи, валяющейся в углу её спальни.
— Кто ты? — снова прошептала девушка, обхватив смуглые колени руками.
— Разве ты меня не узнала? — парень игриво улыбнулся, коснувшись рукой волос красавицы. — Я тот самый змей, владыка Зеркального Озера. Ты так часто ко мне приходила, что я просто не смог сдержаться и решил показаться тебе, хотя моя телесная оболочка не имеет особого значения, ведь вы, люди, видите то, что хотите видеть. С вами очень легко играть в эти забавные перевоплощения. Скажи, тебе понравилось?
— Что понравилось? — Фуратену била мелкая дрожь.
— Ну… мой змей? — юноша обаятельно улыбнулся. — Я создал его для тебя. Ты боялась его, но всё же приняла, даже не подозревая, что именно этого тайно желала. Я осуществил твои самые сокровенные фантазии, о которых ты никогда бы не посмела говорить вслух, и теперь я пришёл к тебе за платой.
— Платой? — девушка судорожно дёрнулась. — Какой платой?..
— За мой подарок тебе, — заявил юноша. — Ты подаришь мне ночь своей любви наяву, а не во сне, и тогда я уйду и мой змей, наконец, оставит тебя в покое.
До крови кусая губы красавица лихорадочно соображала, запутываясь всё больше и больше.
— Мне не понятен твой страх и твои странные сомнения, — добавил юноша, — ведь ты же сама каждый день приходила к озеру. Я ведь не звал тебя. Твои фантазии заставили меня всплыть на поверхность, и я воспринял их как просьбу. Заглянув в тебя, я увидел там змея, сосредоточие всех твоих плотских желаний и страхов, и я создал ЕГО для тебя. Скажи мне, почему ты дрожишь?..
Сидящий рядом с Фуратеной юноша был настолько прекрасен, что напоминал бога, и если не жестокого Суа то… Да, именно, больше всего удивительный незнакомец напоминал легконогого Чакена, бога покровителя бегущих, лучшего друга бога веселья Ненкатоке.
Девушка перестала дрожать, позволив юноше обнять себя. Незнакомец ловко освободил красавицу от лёгкой одежды. Коснулся горячими ладонями её грудей, дотронулся губами до ложбинки внизу шеи.
— Змея больше нет, — хрипло прошептал хозяин Зеркального Озера, — есть только мы с тобой…
Откинувшись на спину, Фуратена закрыла глаза, позволив незнакомцу делать с собой все, что ему захочется.
Он пришёл за платой, и он её получил, и эта плата в ту ночь была приятна им обоим. Но красавица не знала тогда, что обрекает себя этим на смерть…
Хозяин озера ушёл под самое утро. Не спавшая всю ночь Фуратена, наконец, слегка задремала, как вдруг услышала чьи-то крики.
Через минуту в её спальню ворвались вооружённые гуеча.
Они грубо схватили девушку. Фуратена закричала, пытаясь вырваться из цепких рук гвардейцев Кемунтесусы. Она догадалась, ЧТО произошло, её жуткая тайна была раскрыта.
Но тут воины увидели гигантскую змеиную шкуру.
На лицах гуеча был написан искренний ужас. Отпустив Фуратену, они покинули её спальню, и теперь девушке сделалось, по настоящему, страшно. Ужас недавних дней вернулся, холодным ознобом пробегая по обнажённой спине.
Воины гуеча всегда отличались особым бесстрашием, ведь не даром враги называли их «приносящими смерть». Они ничего не боялись: ни смерти, ни плена, на даже ужасных богов войны Гигвае и Чиба-Фруиме, которым гуеча поклонялись. Но сброшенная шкура гигантского змея напугала их больше, чем все демоны смерти вместе взятые.
Девушка понимала, что теперь её ждёт неминуемая и наверняка мучительная смерть. Коварный любовник обманул ее, специально подстроив всё это перевоплощение со змеиной шкурой и ночью любви, чтобы погубить красавицу.
Зачем ему это понадобилось, Фуратена не знала, но обратного пути для неё уже не было. Ей следовало немедленно бежать, но она опоздала, потеряв драгоценные минуты, минуты равные жизни. В её спальню уже заходили жрецы.
Девушку быстро связали и, накинув на голову чёрный мешок, грубо выволокли наружу, где уже во всю светил бог Суа, с вечным презрением взиравший на жалких смертных.
А дальше была неизвестность.
Не снимая с головы мешка, Фуратену поместили в какое-то холодное сырое помещение, при этом жрецы не обмолвились с пленницей даже коротким словом. Они вообще были в повседневной жизни немногословны, всегда держась в стороне, подчёркивая этим свою особую избранность.
По доносящимся издалека крикам гуеча Фуратена поняла, что воины безуспешно пытаются поймать её коварного любовника, которого красавица ненавидела теперь всем своим сердцем, желая ему скорой мучительной смерти.
Коварный змей всё-таки погубил её…
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем за ней снова пришли и грубо повели куда-то наверх к солнцу, теплу и свету.
Без сомнения девушку вели либо на казнь, либо (и это, скорее всего) во дворец к правителю, который недавно вернулся из удачного военного похода.
И вот с её головы, наконец, сняли чёрный мешок, и на сердце у красавицы немного отлегло, ибо как она и предполагала, её привели во дворец правителя.
Фуратена не раз бывала здесь, когда Кемунтесуса призывал её на ночь.
Сколько бы раз она сюда не приходила, она всё не переставала восхищаться великолепием прекрасной обители правителя. Облицованные золотыми пластинами стены богато украшали замысловатая резьба и удивительные росписи из диковинных узоров. Но при этом красавица знала, что во время строительства дворца под его центральный столб была живьём закопана молодая знатная девушка, окуренная дурманящим благовонием моке. Фуратена хорошо помнила об этом, лично присутствуя во время чудовищного обряда…
Кемунтесуса, как всегда восседавший на ярко-красной циновке, был окружён мрачными жрецами и воинственно настроенными гуеча, достоинство и честь которых была сильно унижена, так как они не смогли поймать преступника, осквернившего лоно любимой жены правителя.
— Подойди ближе, — Кемунтесуса небрежно взмахнул рукой и один из воинов толкнул Фуратену в спину древком копья.
Девушка подчинилась.
— Полагаю, сказать в своё оправдание тебе нечего? — насмешливо спросил правитель.
Его правая рука была перевязана целебными листьями, на лице алел свежий боевой шрам. Недавняя победа безвозвратно омрачилась изменой неблагодарной жены, но Кемунтесуса не показывал своих чувств, по-прежнему, оставаясь безразлично холодным. Однако в его взгляде пылал настоящий огонь, и уже по одному этому взгляду можно было предположить, что изменницу ждёт страшная участь.
— Прелюбодея, осквернившего тебя, мы не нашли, — спокойно продолжил вождь. — Слуги утверждают, что видели, как он утопился в Зеркальном Озере. Что ж, тем лучше для него. А вот как поступить с тобой?..
Кемунтесуса перевёл взгляд на стоящих рядом жрецов.
Один из них тут же стремительно подошёл к девушке, больно схватив её за локоть.
— Что это? Отвечай мне, немедленно отвечай, — дрожащий палец жреца указывал на лежащую в большой плетёной корзине змеиную шкуру.
— Ответь ему, — холодным тоном приказал правитель, сверля жену опасным взглядом.
— Я не знаю, — тихо прошептала Фуратена, понимая, что для неё всё уже кончено. — Я не знаю… что это…
— Врешь, — завизжал жрец, потеряв на время своё хвалёное самообладание. — Признайся, ты изменила правителю со змеем?.. Отвечай, кто был тот юноша, который сегодня утром выходил из твоих покоев… Кто он?..
— Я не знаю… — повторила Фуратена, опуская глаза.
Ей уже было всё равно.
Главное, чтобы её мучили не долго, хотя рассчитывать на это было, конечно же, наивно.
— Ладно, — жрец быстро переглянулся с правителем.
Кемунтесуса в ответ презрительно скривил губы, любимая жена для него уже была несколько часов как мертва. Теперь её судьба правителя нисколько не интересовала. Он больше не был её владельцем и её защитником. Он отдавал Фуратену жрецам.
— Сегодня вечером ты всё нам расскажешь, — противно прошипел жрец, сжимая локоть изменницы. — Это произойдёт на закате, прилюдно. Ты сильно пожалеешь о том, что совершила, но раскаяние всё равно не спасет тебя от пыток…
Место казни Фуратены было выбрано не случайно.
Жрецы решили казнить, предавшую правителя жену, на берегу Зеркального Озера. Именно там, где как утверждали очевидцы, утром утопился соблазнивший красавицу преступник.
Перед самым заходом солнца у Зеркального Озера собралось огромное количество народа. Многие хотели поглядеть на невиданное событие. Перед казнью жрецы собирались подвергнуть красавицу пыткам, дабы та при всех созналась в прелюбодеянии.
Правитель Кемунтесуса восседал на небольшом деревянном возвышении прямо напротив места жестокой расправы. По правую руку от правителя стояла маленькая девочка лет пяти, она должна была по достижении зрелого возраста родить наследника Кемунтесусы. Правитель хотел, чтобы девочка обязательно присутствовала на казни своей матери. Это будет хороший урок для ребёнка и одновременно сделает смерть Фуратены ещё более ужасной.
Красавицу торжественно привязали к толстому бревну, подвешенному над большим позолоченным чаном с кипящим маслом. Именно в это масло и собирались постепенно погружать девушку жрецы, пока она не сознается в своём преступлении.
Сама же Фуратена была абсолютно безучастна к происходящему, даже не пытаясь сопротивляться, когда её привязывали к бревну чудовищного орудия пыток.
Девушка принялась кричать и вырываться лишь тогда, когда увидела рядом с Кемунтесусой свою дочь.
— Ты чудовище, — кричала и бесновалась Фуратена, — будь ты проклят…
Но правитель в ответ лишь холодно улыбнулся.
— Начинайте, — наконец приказал он, и двое жрецов принялись с помощью длинных верёвок вращать массивное бревно с жертвой. С каждым оборотом Фуратена опускалась всё ниже и ниже к котлу с кипящей смертью.
Внезапно девушка услышала шепот, раздавшийся прямо у неё в голове. Сначала она решила, что сходит с ума, но голос непрерывно повторял одно и то же: «Ничего не бойся». Фуратена вздрогнула, устремив свой взгляд в сторону близкого озера.
Глаза всех присутствующих на казни были прикованы к извивающейся на бревне жертве, поэтому никто кроме Фуратены не заметил, как зеркально гладкая поверхность озера за какие-то доли секунд покрылась маленькими фонтанчиками, словно там бушевал неистовый тропический дождь.
— Ничего не бойся, — шептал на ухо девушке вкрадчивый голос, — тебе ничего не угрожает…
Ноги Фуратены медленно коснулись кипящей поверхности, вот они погрузились в неё по щиколотки, ещё немного и кипящее масло достигнет колен…
Девушка зажмурилась, но к своему удивлению ничего не почувствовала. Совершенно ничего. Ни боли, ни жжения, ничего.
Фуратена с удивлением открыла глаза и недоверчиво посмотрела в позолоченный чан.
В чане была обыкновенная речная вода.
Кипящее масло исчезло.
И тогда Фуратена рассмеялась, да так, что от неё в страхе отшатнулись, заподозрившие неладное жрецы. Так мог смеяться кто угодно, но только не подвергаемая пыткам жертва. Наверное, так мог бы смеяться безумный бог войны Гигвае, убивающий каждую осень своего брата Чиба-Фруиме, воскресающего весной ради новой войны.
Верёвки, опутывающие запястья и лодыжки девушки внезапно ослабли и, превратившись в маленьких змей, поползли вниз на землю. Один из жрецов вскрикнул и через секунду упал замертво, ужаленный маленькой юркой зелёной змеёй. Ещё один жрец схватился за горло, обвитое живым зелёным ошёйником.
Этого было достаточно, чтобы оставшиеся в живых жрецы бросились бежать. Всё случилось настолько неожиданно, что присутствующие не сразу поняли, ЧТО произошло.
Стремительно выбравшись из позолоченного чана, Фуратена ринулась к повелителю. Искушение вонзить пальцы в ненавистное горло было очень велико, но девушка сдержалась. Воинственные телохранители гуеча не успели ничего сделать. Фуратена ловко подхватила на руки заплаканного ребёнка, бросившись к спасительному озеру. Ей в спину со свистом полетело несколько стрел — бритоголовые гуеча, наконец, очнулись. Но то ли у них дрожали руки, то ли невидимая сила отводила от бегущей девушки стрелы, ни одна из них не достигла живой цели.
Фуратена бежала к озеру. Путь в любую другую сторону был отрезан толпой. Кто-то швырнул в беглянку копьё, но так же как и стрелков из лука, неизвестного метателя постигла неудача. Дико взревел Кемунтесуса, боясь, что кто-нибудь случайно может ранить ребёнка.
Побросав оружие, гуеча, сломя голову кинулись следом за беглянкой, но девушка уже вошла в озеро.
На что она рассчитывала с ребёнком на руках?
Озеро ласково расступилось перед ней, принимая в себя, увлекая вниз.
Соскочив с деревянного возвышения, правитель тоже побежал к берегу, где тонула предавшая его жена. Гуеча попрыгали в воду, понимая, что они уже не успеют схватить обезумевшую беглянку.
Могучая невидимая рука влекла Фуратену под воду, всё дальше и дальше вниз от дневного света. Звенящий, полный громких звуков мир, остался там, далеко наверху. На смену ему пришла ватная тишина иного пространства, в котором невозможно было дышать, двигаться, жить.
Сжимая в сведённых судорогой руках маленькую дочку, Фуратена, словно в одном из своих кошмарных снов, медленно опускалась на дно Зеркального Озера.
Она думала, что умерла.
Однако, несмотря ни на что, вопреки здравому смыслу, продолжала жить.
Глаза, по-прежнему, видели, но дышать Фуратена уже не могла. Лёгкие были наполнены холодной, неприятно давившей изнутри, водой.
Странное ощущение.
Ощущение смерти.
Девушка парила в подводной невесомости. Она была мертва, но при этом могла мыслить, видеть и слышать удивительные звуки чужого подводного мира.
Фуратена тонула, медленно опускаясь в глубокую каменную бездну, бесконечную впадину, пронзавшую дно горного озера. Сумрачное сияние, струящееся снизу, освещало лицо и руки девушки мертвенным зеленоватым светом. Девочка, прижавшаяся к плечу матери, казалась спящей. Фуратена очень надеялась на то, что она спит, ведь смерть так легко спутать со сном.
Спуск был долгим.
Возможно, он занял всего лишь несколько минут, возможно, несколько часов. Под водой не было ощущения времени. Оно замедляло свой ход в медленном танце бесконечности.
Фуратена старалась не думать о том, что поджидает её внизу, в конце этого подводного путешествия. Но одно ей было ясно: она уже никогда не сможет вернуться на поверхность в мир воздуха и света, ибо там нет места утопленницам.
Долгожданное дно каменной бездны встретило Фуратену удивительным покрывалом из серебряных водорослей. Ноги легко коснулись долгожданной тверди. Девушка осмотрелась. Вода здесь была настолько прозрачна, что ей подумалось, а не оказалась ли она вновь на поверхности в странной сумрачной долине, накрытой колышущимся покрывалом из волшебной травы…
Вдалеке Фуратене удалось разглядеть подводный дворец, и утопленница, по-прежнему, прижимая ребёнка к груди, двинулась через удивительное поле, приятно ласкающее её босые ступни.
Подводный дворец был прекрасен.
Фуратене ещё ни разу не доводилось видеть таких гигантских сооружений. Больше всего оно напоминало огромный гриб. Блестящие, чуть сияющие тусклым зелёным светом стены вырастали прямо из каменного грунта подводной впадины. Разной формы несимметрично расположенные странные наросты делали дворец похожим на некий священный храм неизвестного могущественного божества.
Девушка подходила всё ближе и ближе. Её движения были плавными, будто она исполняла медленный ритуальный танец…
Блестящие гладкие врата раздвинулись перед ней в стороны.
Девушка испуганно отшатнулась, но невидимая сила ласково подтолкнула её вперёд и Фуратена подчинилась, сделав шаг в светящийся проём.
Яркий белый свет ослепил её, но она не стала зажмуривать глаза, остановившись посередине круглого абсолютно пустого помещения. Так, наверное, должна была выглядеть вечность: холодно, бессмысленно, враждебно…
Уже знакомый ей юноша возник из сгустившейся на мгновение воды.
Фуратена не стала ничему удивляться, рано или поздно она ожидала встретить его на дне горного озера.
— Вот мы и снова встретились, — хозяин Зеркального Озера звонко рассмеялся, и эхо его смеха причудливо отразилось от стен круглого помещения.
— Ты предал меня, — прошептала Фуратена, понимая, что она, по-прежнему, может говорить.
— Что ж, прошу у тебя прощения, — юноша картинно поклонился. — Но мне скучно здесь в моём подводном мире, и я решил скрасить своё одиночество тобой, самой прекрасной из когда-либо виденных мною смертных.
— Кто ты? — тихо спросила Фуратена, особо не рассчитывая на ответ.
Хозяин Зеркального Озера снова звонко рассмеялся:
— Зачем тебе это знать? Я прибыл сюда из далёкого мира, тебе никогда не понять этого. Мне повезло, что я оказался в горном озере. Там, откуда я прибыл, мои сородичи жили под водой, и здесь я обрёл свой новый дом, свою вторую родину. Но мне скучно, и я знаю, что уже никогда не смогу вернуться туда, где некогда жил. Стань моей женой, укрась моё одиночество, и я дарую тебе бессмертие.
Девушка безразлично смотрела потухшими глазами на усмехающегося Хозяина Зеркального Озера. Он всё-таки сумел погубить её, но она не собиралась сдаваться так просто. Что ей бессмертие, такая плата её не устраивала…
— Этого мало.
— Что?!! — брови молодого человека взлетели на лоб. — Ты хочешь со мной торговаться? Да, похоже, я сильно недооценил свою будущую супругу, но я люблю неожиданности. Говори, чего ты ещё хочешь?
— Моя судьба мне безразлична, — холодно ответила Фуратена, но голос её при этом слегка дрогнул, — спаси моего ребёнка и я навеки стану твоей…
Хозяин Зеркального Озера перевёл взгляд на спящую на плече у матери девочку.
— Ты поступила очень необдуманно. Гнев лишил тебя разума. Тебе не следовало забирать в озеро ребёнка.
— Я хотела наказать Кемунтесусу…
— И ты его наказала… Что ж, мне не нужна невинная душа этой девочки, и я верну её на поверхность в мир живых, но ты навсегда останешься здесь вместе со мной.
— Я согласна, — Фуратена вымучено улыбнулась.
Она больше не испытывала ненависти к этому непостижимому, погубившему её существу. Может быть, ЭТОГО она и хотела всю свою короткую жизнь, неосознанно стремясь к горному озеру, где лежали леденящие кровь неразгаданные тайны. Что ж, её безумные фантазии из мира грёз переселились в реальность, и некого было винить в этом кроме себя самой…
…Тёмный горизонт на востоке слегка посветлел, но Немекене, конечно же, не мог этого видеть.
— На следующий день, — слегка охрипшим голосом добавил он, — одинокие мужчина и женщина случайно нашли на берегу Зеркального Озера спящую маленькую девочку. Они давно молили богов послать им дочку или сына и с радостью забрали девочку, которая не помнила ни своего имени, ни своих родителей. А Фуратена вместе со своим молодым мужем Хозяином Зеркального Озера поселилась в подводном сияющем дворце, и вскоре супруг научил её превращаться в гигантскую анаконду, которая сделала очень много добра для живущего у горного озера народа…
Старик закончил свой рассказ с первыми лучами солнца.
Поражённые удивительной историей, жители селения не спеша разошлись по своим домам. И впервые за многие годы Немекене весело рассмеялся, подставляя обезображенное морщинами лицо ещё слабым лучам просыпающегося бога Суа.
Когда общинники на следующий день вновь собрались у ветхой хижины старика, надеясь послушать очередную историю, они к своему удивлению его там не нашли.
Немекене исчез.
Мужчины охотники обыскали всю хижину, но кроме кусочков странной змеиной шкуры ничего в доме старика не обнаружили…
Некоторые потом утверждали, что его забрала чёрная пума. Другие говорили, что он ушёл сам. Но были и те, кто видел на окраине селения в тот день, когда пропал слепец, гигантскую змею с красными, драгоценными камнями вместо глаз…
…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?
