Глава пятнадцатая
Призраки прошлого
Бетси отчего-то не спалось. Она сама не могла толком объяснить, что именно её тревожило. Какая-то тяжесть камнем легла на грудь и не давала расслабиться, погрузиться в сладкую дрему.
Рядом мирно посапывал Хоакин, утомленный событиями минувшего дня и недавней жаркой любовной баталией, разыгравшейся между молодыми людьми и закончившейся к их обоюдному удовольствию кратковременным перемирием до следующего раза.
Девушка легонько поцеловала парня в плечо. Тот пробормотал во сне нечто невразумительное и перевернулся на бок.
«Счастливец!» — позавидовала его безмятежности Элизабет.
В принципе, она догадывалась о причинах беспокойства, мешавшего ей заснуть. Всему виной была их сегодняшняя, нет, уже вчерашняя находка. Уака Великого Гуатавиты Гуаски Тикисоке.
Такие открытия выпадают на долю археологов не часто. Бывает, всю жизнь отдашь ковырянию в земле, в старых костях и черепках, и к исходу научной карьеры так и не найдешь ничего стоящего, могущего обессмертить твое имя, навсегда запечатлеть его на скрижалях Археологии рядом с именами Шлимана, Картера, Эванса, Масперо.
Самой мисс МакДугал грех было жаловаться на злодейку-судьбу. За свою недолгую карьеру «расхитительницы гробниц», как упорно именовали Бетси в обличительных статьях её оппоненты из числа «настоящих ученых», девушка не раз заставляла говорить о своих находках всю археологическую и околонаучную братию. Разумеется, о тех, которые по определенным причинам она не могла утаить. Хотя бы вот о сокровищнице, найденной ею недавно в Луксоре в гробнице фараона Сети І. Сколько шума было в прессе. Его отголоски не утихли и до сих пор…
Открытие могилы известного деятеля колумбийской истории было из того же ряда. Археологи даже и не мечтали хоть когда-нибудь найти захоронение современника и друга покорителя Колумбии Кесады. Друга, втихомолку преданного великим конкистадором, отданного на растерзание оголтелой толпы испанцев, озверевших от алчности и жаждавших вырвать из уст правителя, где именно он спрятал несметные сокровища блаженной страны Эльдорадо. Но Гуаска Тикисоке умер, так и не открыв поработителям его страны великую тайну народа муисков. Его тело таинственным образом исчезло. А испанский хронист предпочел описать это неприглядное событие расплывчато и туманно.
И вот мумия вождя найдена. Да еще и с ритуальными предметами, представляющими немалую историческую и материальную ценность. Соблазн велик. Продай уакерос втихомолку свои находки на черном рынке, и они обеспечат себе жизнь до конца дней.
Но ведь не хлебом же единым жив человек.
Бетси вспомнила, как с замирающим сердцем она рассматривала экспонаты Музея Золота. Вот бы воссоздать там в специальном зале реконструкцию могилы владыки Эльдорадо. Каким захватывающим выйдет это зрелище.
Совесть ученого, пусть и не признанного официальной наукой, не позволяла мисс МакДугал скрыть эту находку от общественности.
Но что скажут её компаньоны? Насчет Хоакина девушка не сомневалась. Парень ни за что не станет оспаривать ее решения. Юный индеец тоже не вызывал беспокойства. Ему, кажется, невдомек, что такое золото и какова его реальная цена и власть в далеком и непонятном мире суачиас.
А вот с Хорхе Соланой могут возникнуть осложнения. Старый кладоискатель ни за что не упустит своей выгоды. Он хоть и громогласно заявляет о своем патриотизме, но на самом деле не так прост. Отказаться от нескольких сотен тысяч полновесных североамериканских долларов в обмен на мемориальную табличку в музее, на которой будет выгравировано его имя, уакеро, точно не согласится. Конечно, кто знает. Чужая душа — потемки, в чем Элизабет убеждалась неоднократно.
В любом случае, с колумбийцем можно поторговаться. Предложить ему «равноценный» обмен. «Наловить» в озере золота и соблазнить Солану солидным весом. Какая, в конце концов, кладоискателю разница, откуда добыт «тунхо» или ягуар. Лишь бы сделано было из благородного металла.
И еще. Как безопасно доставить находку из территории, подконтрольной партизанам, в столицу? Чтобы не вызвать подозрений и экстремистских вылазок здешних «хозяев» фарковцев. Нужно будет надо всем этим хорошенечко поразмыслить на свежую голову…
В эту ночь не спалось не только Элизабет МакДугал.
Тикисоке, поворочавшись несколько часов с боку на бок в безуспешной попытке заснуть, потихоньку выскользнул из палатки и отправился на берег озера.
Было свежо. Закутавшись потеплее в плащ, юноша присел на один из прибрежных валунов и принялся всматриваться в темные воды Гуатавиты. Чего он ожидал, кто знает. Может надеялся, что вновь объявится хозяйка здешних мест и тогда невеселые мысли, червями копошившиеся в его голове, сами собой придут в порядок? Наверное.
Но женщина-змея не спешила на пылкий призыв Тикисоке. Обиделась, что ли? Раньше у него получалось лучше. Только позовет Фуратену и та непременно или явится сама или подаст какой-нибудь знак: слышу, мол. Эти способности появились у парня сразу же после инициации. После того, как Учитель передал ему дар Великого Слияния.
Чем, чем провинился он перед Хозяйкой?
«А что, — спрашивал внутренний голос, — разве нет на тебе вины?»
Как же не быть, есть, и немалая.
Он, естественно, сразу почувствовал, что в недоброе дело ввязался, когда согласился помогать суачиас раскапывать старые могилы. Да что там, в «недоброе». Нужно прямо признаться, что дело это страшное, святотатственное. Конечно, красивая белая женщина, чьи волосы сияют как лучи великого бога солнца Суа, подробно разъяснила Тикисоке, что такое «археология» и чем занимаются ее жрецы. Все это понятно. И однако рыться в земле, беспокоя мертвых, — грех.
Мальчик попытался было замолить часть грехов, хоть немного умилостивить и упокоить потревоженные тени предков, но не все было так просто. Его силы хватило только на то, чтобы ублажить дух усаке Мичуа. Да и то требовалась очистительная жертва. А как её совершить? Не скажешь же суачиас, что непременно нужно убить оленя или дикого кабана и, окропив свежей кровью могилы, остальное мясо следует сжечь на высоком костре. На смех поднимут. А в одиночку с ритуалом ему не справиться. Он еще не вошел в полную Силу. Учитель говорил, что нужно будет немного подождать. Но сколько именно, не уточнил.
Когда они отрыли пустую могилу, Тикисоке чуть в обморок не упал. В голове зашумела кровь, а уши буквально заложило от пронзительного нечеловеческого вопля. Мальчик завертел головой, чтобы увидеть, кто бы мог издать такой звук. И, конечно же, никого не заметил. А чего, спрашивается, оглядываться? Разве же и так не понятно, что кричали потревоженные души мертвых.
А позже этот ЗОВ. Кто-то тихо, но настойчиво окликал его по имени. И снова никого вблизи парень не заметил. Только у ног мумии Великого Гуатавиты все, хвала всемогущим богам, прекратилось. А то еще немного, и Тикисоке непременно сошел бы с ума.
Что же ему теперь со всем этим делать? Кто посоветует?
Фуратена, Фуратена. Отчего ты молчишь? Как же сейчас не хватает твоей улыбки.
Легкая, почти неосязаемая рука легла на плечо юноши. От неожиданности он чуть не свалился с камня.
Фуратена?! Ужель услышала? Неужто простила?
Обернулся.
Фигура, стоявшая перед ним, была явно не женской.
Высокий, сухощавый старик, закутанный в национальный индейский плащ. Откуда он тут взялся? Кто он? Отчего-то Тикисоке не мог рассмотреть черт лица пришельца. И не потому, что было темно. Юноша и в ночи мог различать все вокруг почти так же, как днем. Но лицо старика было каким-то странным. Оно постоянно… менялось, оплывая, как вода в ручье. То перед мальчиком стоял слепец с ужасными бельмами на глазах. А то вдруг показалось, что это… ехчки Кури. В какое-то неуловимое мгновение так и вовсе померещилось, что сюда посмел явиться предатель Ксика…
— Т-ты к-кто? — обратился к незнакомцу парень.
— У меня много имен, — тихо ответил старик. — Когда-то, очень давно меня звали Немекене. Можешь обращаться ко мне так, если хочешь.
— И откуда ты пришел, Немекене?
— А то ты уже не догадался, Парящий Орел? — улыбнулся пришелец.
Тикисоке посмотрел на темную гладь озера, потом снова перевел взгляд на странного гостя. Тот, подтверждая догадку мальчика, кивнул.
— Тебя послала хозяйка?
Старик отрицательно покачал головой.
— Я сам себе хозяин.
Тикисоке замер. Кто же он, этот Немекене, что не страшится столь непочтительно отзываться о женщине-змее? Догадка свежевылупившимся птенцом появилась в голове парня. Неужели?.. Не может быть!
— Ты все верно понял, вождь! — похвалил «старик».
Вождь? Он назвал Тикисоке «вождем»? Конечно, гость прав. После смерти дяди юноша получил права на власть в родном селении. Но как-то еще непривычно осознавать себя в новой роли. Уж больно он молод для такого дела. Да и предатель Ксика захватил сейчас бразды правления. Что же, драться с ним? Снова проливать кровь соплеменников?
— Не тревожься, — отвечал его мыслям Немекене. — Никакой крови тебе проливать не придется. Разве что подлых убийц суачиас. Судьба уже сама обо всем позаботилась.
— Как?
— Не торопись. Завтра все узнаешь.
— А как быть с уакой Великого?
— Её нельзя отдавать на забаву суачиас, — твердо сказал старик. — Утром сделаешь следующее…
Напрасно Тикисоке думал, что его уход остался незамеченным. Хорхе Солана тоже не спал. Вернее, он часто просыпался. Потому что стоило ему смежить веки, как тут же являлся его младшенький.
— Привет, папа, — улыбался Энрике. — Соскучился я по тебе тут страшно. И мама тоже скучает. И Карлос.
В холодном поту вскидывался старый Солана. Потом снова погружался в тревожное забытье, и все начиналось сначала.
Наконец, не выдержав пытки, Хорхе выбрался из палатки, чтоб подышать свежим воздухом.
Надо же. Покойники зовут его к себе. Не к добру это. Ой, не к добру. А все проклятый старый могильник. Не иначе как души древних муисков проказничают в отместку за нарушенный покой. Или сам дьявол голову морочит. Не зря же говорят, что возле кладов, указанных «светом золота», шныряет враг христиан.
И куда это мальчишечка индеец запропастился?
Уакеро огляделся по сторонам.
Ага, вот он. Сидит на камне на берегу озера и с кем-то разговаривает. По виду, со своим соплеменником. Фигура этого второго индейца показалась Солане подозрительной. Не потому ли, что от нее исходило слабое свечение, словно гость специально обмазался фосфорной краской?
— Кто там? — грозно окликнул Хорхе в темноту.
Светящаяся тень испуганно шарахнулась в сторону озера и исчезла. Колумбиец потрясенно потер глаза. Примерещится же спросонья.
Но на всякий случай, подойдя к Тикисоке, поинтересовался:
— Кто это с тобой беседовал?
— Когда? — неподдельно удивился мальчик.
— Да вот, с минуту назад.
— Никого не было. Это, наверное, ветер.
Солана недоверчиво хмыкнул.
— Ветер? Ага, значит ветер. Может быть, может быть.
Но сам он готов был голову заложить, что «сияющий» не был обманом зрения.
— Ладно, пойдем спать. С утра предстоит немало хлопот.
Если бы Хорхе только знал, насколько он окажется прав.
Утром, едва археологи позавтракали, к Элизабет подошел Тикисоке. Потупившись (Бетси заметила, что юный индеец вообще избегал смотреть на нее в упор), он попросил выслушать его. Мисс МакДугал удивилась, что обычно спокойный мальчик как-то по-особенному волновался. Видимо, и впрямь хотел сообщить нечто важное.
От его слов у девушки удивленно полезли вверх брови.
— Что значит, перенести вашу палатку в другое место? Зачем?!
— Увидите, — твердо стоял на своем индеец.
Руководительница экспедиции хмыкнула. В конце концов, что она теряет. Перенести палатку на пару ярдов — пустяковое дело. Стоит ли из-за этого поднимать шум.
Подозвав Солану и Хоакина, она объяснила, чего хочет самый юный член их отряда. Мужчины недоуменно переглянулись. У колумбийца мелькнула было мыслишка, а не связано ли все это с тем, ночным «светящимся» визитером, но вслух Хорхе ничего говорить не стал. На душе и без того было муторно. Сон, в котором ему привиделся Энрике, не шел из ума.
Без долгих проволочек вытащили колышки, которыми крепился пол, и разбили «домик» несколькими ярдами южнее.
— Теперь доволен? — усмехнулся уакеро. — Хорошее место?
Индеец ничего не ответил. Только взял со склада свою кирку и, примерившись, очертил некое подобие круга. Футов десяти в диаметре. Потом начал неспешно ковырять землю.
Кладоискатели с любопытством смотрели на его манипуляции.
— Помочь? — дружелюбно поинтересовался Хоакин.
Мальчик кивнул. Остальные, не исключая и Бетси, взялись за кирки. Через полчаса слаженной работы из грунта показалось каменное полушарие, изрезанное волнистыми линиями. Стали копать более осторожно. При этом троица опасливо поглядывала на Тикисоке.
— Эй, парень, ты часом не экстрасенс? — пошутил Солана.
Уже вскоре Бетси поняла, что под землей скрывается какое-то гигантское изваяние. Судя по всему, достаточно древнее. Скорее всего, ему веков этак семь или восемь. Это была сенсация не хуже уаки Великого Гуатавиты. Столь огромных статуй, относящихся к древнему периоду колумбийской истории, здесь находить еще не приходилось.
«Еще одно потрясающее открытие, — размышляла Элизабет. — Словно кто-то специально подсовывает нам находку за находкой, предлагая разом решить все накопившиеся загадки этой земли. Или, наоборот, хочет отвлечь нас от чего-то более существенного».
Она вспомнила свое подводное путешествие в глубинах озера, невидимую преграду и предупреждение Фуратены, приказавшей не соваться раньше положенного времени в её тайны.
Вот из грунта показались брови, затем глаза статуи, её нос. Уже можно было понять, что это голова мужчины.
Хоакин схватил девушку за руку.
— Послушай! — взволнованно, охрипшим голосом прошептал он. — Тебе это ничего не напоминает?
— Я и сама тебя хотела спросить о том же! Но подумала, что мне просто мерещится. Так значит и ты заметил это сходство?
— Конечно! Это просто невероятно! Ольмекская гигантская голова. Точь-в-точь такая же, как в у нас в Ла-Венте!
Элизабет хорошо помнила мексиканские изваяния. Огромные круглые головы с широким плоским носом и толстыми губами. Явно негроидный тип. Губы слегка приоткрыты, демонстрируя крупные ровные зубы. Лицо выражает некую древнюю терпеливую мудрость, а взгляд словно устремлен в вечность.
Никто толком не знает, откуда пришли ольмеки, кто они, куда и отчего исчезли. Не прольет ли их находка хоть немного света на эту загадку археологии? Или, наоборот, еще больше все запутает?
Размышления девушки внезапно прервал гул автомобильных двигателей. Из сельвы, со стороны Сипакиры, к лагерю выехало пять или шесть джипов, битком набитых вооруженными людьми в камуфляже.
— Это еще кто припожаловал? — нахмурился Солана.
Вскоре всё выяснилось. Как только из переднего джипа выскочил мужчина, в котором Бетси тотчас же узнала того самого человека, выступившего в роли «посредника» на ее переговорах о выкупе за Крюгера и Думкопфа.
Значит, партизаны. ФАРК, а не парамилитарес Федермана. Уже легче, хотя тоже не сахар. Что же им нужно? Из последних сообщений Джунковского и Лоуренса Бетси уже знала о разгроме отряда команданте Вальтера. Правда, кто именно уничтожил силы парамилитарес, ее информаторы сказать затруднялись. Не знала мисс МакДугал и того, где же в данный момент находятся ее немецкие коллеги. Может, хоть сейчас что-то прояснится?
Она надела на лицо самое любезное и доброжелательное выражение, какое только нашлось в ее арсенале.
— Ба! — радостно воскликнула девушка. — Какими судьбами?
«Посредник» подозрительно уставился на англичанку. С чего бы это такой энтузиазм. Сам он выглядел уже не робким просителем, как при их первой встрече, а вполне уверенным в своей силе и возможностях мачо. На нем красовался все тот же полувоенный наряд, который теперь был дополнен новенькими скрипящими кожаными ремнями, внушительной кобурой и автоматом Калашникова, небрежно висящим за спиной.
Пронзительно просверлив взглядом спутников мисс МакДугал, в особенности Хоакина, партизан все же нашел в себе силы вспомнить, что он таки мужчина, и кисло улыбнулся в ответ на сияющий девичий взгляд.
— Вот, сеньорита, решили проверить, как у вас тут идут дела. Никто не мешает работать?
— Спасибо вам огромное за заботу! Не знаю, что бы мы делали, если бы не ваши бумаги!
Фарковец самодовольно ухмыльнулся: ну вот, а разве ж я не говорил.
— Мы, собственно, сюда заехали случайно. На днях моими ребятами была успешно завершена блестящая военная операция по уничтожению крупного формирования парамилитарес. Кстати, помнится, я вам обещал, что ваш обидчик будет наказан?
— Это Федерман, что ли?
— Именно, — подтвердил партизан. — Так вот, этот уничтоженный нами отряд возглавлял как раз похититель вашего друга.
«Ну у него и фантазия, — подивилась Элизабет. — Если бы не сообщения Джунковского и Перси, я бы даже поверила, что он и впрямь приложил руку к разгрому бандитовФедермана».
Естественно, ничего подобного девушка и не думала говорить вслух.
— Ой! — зашлась в бурном восторге. — Так это вам я обязана возвращением Хоакина?!
Она пихнула мексиканца локтем в бок, и тот согнулся в благодарственном поклоне. Фарковец покровительственно похлопал юношу по плечу, мол, не стоит благодарностей. Но взгляд его стал еще более ледяным и настороженным.
— А сам Федерман? Он тоже… погиб? Или захвачен в плен?
Кривая болезненная гримаса в ответ.
— Нет, ему пока удалось от нас скрыться. Мы как раз сейчас и занимаемся его преследованием. Буквально, наступаем ему на пятки. Не сегодня-завтра схватим. И будем судить по законам военного времени за все преступления, совершенные им против своего народа.
Скосив глаза в сторону Тикисоке, он громко и важно продолжил:
— Вот, например, этот мерзавец напал на мирное селение индейцев и зверски расправился с тамошним вождем. Почтенным человеком. В этом Федерману помогли местный шаман или кто он там и его подручные. Мы побывали в этом селении и восстановили справедливость…
Фарковец перевел дыхание и внезапно поинтересовался:
— Вот вы, например, знаете, что такое «пальцы бога»?
— Ну да, — подтвердила англичанка. — Это такие ритуальные столбы с клетками. С их помощью древние муиски приносили жертвы Солнцу.
— Вот-вот! — почему-то обрадовался партизан. — Такие точно столбы мы обнаружили в этом селении. Правда, аборигены утверждали, что уже более трех сотен лет «пальцы бога» не использовались по прямому назначению. Так, всего лишь архитектурные излишества. Дань, так сказать, традиции. Ну мы их и обновили. Га-га-га!
Бетси ужаснулась.
— Как?
— Да раздели этого шамана и его подручных догола, связали и посадили в клетки таким образом, чтобы были видны грудь и голова. Все как в исторических документах.
— А потом?
— Что потом? Ну, дали по прицельной очереди. Полагаю, их боги остались довольны жертвенной кровью.
Девушку чуть не стошнило. Однако она нашла в себе силы подойти к Тикисоке и крепко обнять его. Мальчика буквально трясло. Он с плохо скрываемой ненавистью смотрел на лихого партизана и тихонько шептал:
— Ксика, Ксика.
Что это значит, Бетси не поняла.
Между тем фарковец сообщил, что уже, возможно, завтра в лагерь будут доставлены Крюгер и Думкопф. Они живы и здоровы, передавали всем пламенный привет. Раньше они не могли появиться по медицинским соображениям. Врачи советовали им пройти полный карантин из-за обнаруженных у немцев признаков некоей неизвестной тропической лихорадки. Теперь уже все в порядке. Карантин окончен.
— Ну, теперь хвастайтесь, что вам удалось откопать.
Гигантская каменная голова, глиняные сосуды из кенотафа и даже дощечки с резьбой его, естественно, не заинтересовали. Зато он заметно оживился, взглянув на золотые изделия, извлеченные из ложной гробницы.
— Это мы вынуждены будем изъять, — безапелляционно заявил красный командир. — На нужды революции! А то снова уйдет к этим богатеям, сосущим кровь из трудового народа. Позволить этого мы не вправе!
Мисс МакДугал развела руками: делайте, что хотите.
Хорхе Солана судорожно сглотнул слюну. Такой куш уходит прямо из-под носа. Вот же сволочи!
— Больше ничего нет? — сурово поинтересовался партизан. — Ничего не утаили от революционных властей?
Археологи поклялись, что золота и драгоценностей больше нет.
Командир почесал в затылке. Было видно, что он не поверил ни единому слову уакерос. Вечно они хитрят, пряча самое ценное.
Немного подумав, партизан принял волевое решение.
— Так, оставляю у вас в лагере наших представителей. Это для охраны. Не приведи Святая Дева, объявится Федерман или кто из его недобитков. Ну, и контроль в вашем деле тоже нужен. Чтобы не было урона народу Колумбии. А сейчас вынужден попрощаться. Дела. До скорой встречи, сеньорита, сеньоры. Увидимся.
Партизаны укатили, оставив один джип с тремя вояками. В одном из них Бетси и Солана узнали своего старого знакомого Мануэля Диаса. Мануэля-Гризли. Тот, в свою очередь, не признал свидетелей своего позора, приключившегося в пабе «Солсбери Грин».
Само собой, что под дулами автоматов работа не ладилась. Археологи вяло ковырялись в грунте, все более и более освобождая каменную голову. Партизаны с интересом наблюдали за их действиями.
Элизабет поделилась с Хоакином догадкой, что фарковцев оставили главным образом для того, чтобы не упустить выкуп за немцев. Буде те каким-нибудь чудесным образом вдруг объявятся в лагере, Гризли тотчас даст знать своему начальству и оно прибудет за второй частью «причитающейся» суммы. Золото, конечно, хорошо. Но где гарантия, что уакерос в ближайшее время откопают нечто стоящее. А вот сто пятьдесят тысяч долларов, лежащих в сейфе Банка Республики, — вещь вполне осязаемая.
Сеньор Диас вразвалочку приблизился к раскопу.
— Ну, что, док, — обратился он к Бетси, — хорошую штуку нашли?
Англичанка прочитала лихому партизану небольшую лекцию об ольмеках, о следах, оставленных ими в Центральной Америке. Свой рассказ она адресовала больше коллегам, чем Мануэлю, который почти сразу заскучал. А вот Солана слушал с глубоким вниманием. И даже понурый Тикисоке чуток отвлекся от мрачных раздумий. Мисс МакДугал помогал Хоакин, вставляя по ходу её лекции дельные замечания и комментарии. Девушка в который раз имела возможность удивиться начитанности своего приятеля.
— Все это хорошо, — перебил повествование Гризли. — Но сколько, примерно, может стоить эта штуковина?
— Вы хотите продать изваяние?! — поразилась Элизабет. — Да знаете, что оно весит около двух-трех тонн? Понадобится уйма времени и транспорта, чтобы перевезти его отсюда. Вряд ли кто захочет купить статую. Уж больно дорого и хлопотно.
— А-а, — разочарованно протянул Диас, сразу же потерявший всяческий интерес к каменной голове.
Пол дня провели в состоянии вооруженного перемирия. Фарковцы откровенно скучали. От безделья они предложили археологам после обеда погонять мяч. Бетси отвели роль рефери. Однако кладоискатели, сославшись на усталость и занятость, вежливо отказались от спортивного поединка. Партизаны обиделись и отдались любимому занятию — начали накачиваться спиртным. Из недр своего внедорожника они извлекли канистру с агуардьенте и стали накачиваться самогоном, приходя во все более и более воинственное расположение духа.
Солана с любопытством и тревогой поглядывал в их сторону. Он отлично знал свойства местной сивухи. На себе неоднократно испытывал. Если охранники дойдут до критической точки, последует неизбежный взрыв. Необходимо что-то срочно предпринять. Но что?
Пока уакеро лихорадочно раздумывал над планом действий, он пропустил необходимый момент. Когда Хорхе это понял, было уже поздно.
— Эй ты, краснокожий, — вдруг обратился один из фарковцев к Тикисоке, — а ну-ка греби сюда!
Парень никак не отреагировал на грубость, и партизан завелся.
— Обезьяна! Ты что, не слышишь, когда к тебе обращается цивилизованный человек?!
Бетси с тревогой посмотрела на Хоакина, затем на Солану. Ситуация становилась все более драматичной. Добраться до потайного арсенала, чтобы вооружиться, было почти невозможно. Пьяные бандиты просто не дадут им такой возможности.
— Ах ты, маленький ублюдок! — заорал уже и Гризли. — Глухим прикидывается!
— Может ему еще пару дырок в голове проделать, чтоб лучше слышал? — предложил третий партизан и, довольный своей шуткой, покатился от хохота.
— Помнишь, как верещал тот шаманишка, когда мы посадили его в клетку? — спросил первый.
— А кто первым пустил ему кровь? — самодовольно осклабился Диас.
— Ну, ты у нас самый меткий! — польстили ему товарищи.
Тикисоке поднялся во весь рост. Его буквально шатало. В три прыжка достиг мальчик кружка пьяных фарковцев и яростной пумой вцепился руками в горло Мануэля-Гризли. Никто из присутствовавших и опомниться не успел.
Громадный Диас от неожиданности грохнулся на землю и принялся кататься по траве, пытаясь сбросить паренька. Остальные партизаны сначала оторопело, а затем, все больше распаляясь, с интересом наблюдали за поединком, ни на минуту не сомневаясь, кто выйдет из него победителем. Они даже ставки начали делать, на какой именно минуте Гризли свернет шею желторотику. Но минуты проходили, а юный индеец и не думал ослаблять хватку. Зато сопротивление Диаса становилось все более слабым. Фарковцам с пьяных глаз это не было заметно, а вот археологи, особенно Хорхе Солана, увидели, на чьей стороне теперь перевес.
«Святая Дева! — удивлялся колумбиец. — И откуда в нем только силы берутся?»
Из груди Тикисоке вырвался гортанный звук, похожий на орлиный клекот. Парень как-то странно изогнулся и с силой рванул правую руку. Гризли замолотил ногами по земле, затем дернулся всем телом и затих. Его горло зафонтанировало кровавым током. А в руке разогнувшегося индейца был зажат окровавленный кусок человеческой плоти. Эта картина была столь ужасной, что все присутствовавшие буквально оцепенели.
Первым опомнился Солана.
— Беги, парень! — воскликнул он. — В лес!
Юноша сорвался с места и птицей помчался в сторону сельвы. Партизаны выпустили ему вдогонку пару автоматных очередей, но они не достигли цели. Тогда вояки прыгнули в свой джип и бросились догонять беглеца.
— Сначала прямо, а затем направо! — надрывал легкие уакеро. — Прямо и направо!
Что это значило, никто не понял. Но обозленные партизаны на всякий случай пальнули и по крикуну. Тот упал, обливаясь кровью.
Бетси с Хоакином подскочили к колумбийцу. Одного взгляда, брошенного девушкой на его пробитую очередью грудь, было достаточно, чтобы понять: Солана на этом свете не жилец.
— Прямо и направо, — продолжали шептать его побелевшие уста. — Прямо и направо. Там минное поле…
Невдалеке сильно громыхнуло. Над сельвой поднялся клуб черного дыма.
Старый кладоискатель удовлетворенно улыбнулся:
— Услышал-таки…
Вернувшийся вскоре Тикисоке еще успел застать Хорхе живым и проститься с ним. Последними словами Соланы были:
— Здравствуй, Энрике. Вот видишь, я снова с вами…
