Когда мои глаза привыкли к сумраку пещеры, я не без разочарования понял, что внутри она очень мала, от силы сорок на сорок футов. Стены ее были покрыты странными резными изображениями и надписями, напоминающими египетское иероглифическое письмо, но несравненно более отвлеченными и фантастичными. Внутри было ужасно холодно, по углам с потолка свисали гроздья сосулек, за которыми порой не было видно стен. Пол был покрыт толстым слоем снежной пыли, громко скрипевшей у нас под ногами.

Лама Йонтен расстелил на полу в углу храма свою накидку и помог далай-ламе устроиться на ней. Поскольку мальчик только что перенес тяжелую болезнь, наши бешеные скачки по мосту оказались непосильными для его хрупкого организма. Я извлек маленькую фляжку с бренди (на самом деле я строгий трезвенник и поэтому вожу ее с собой сугубо в медицинских целях), открутил колпачок и влил немножко живительной жидкости прямо ему в горло. Он закашлялся и прерывисто задышал, но на его бескровных щеках проступил румянец.

Тем временем мистер Холмс безуспешно чиркал спичками о стену, пытаясь разжечь наш погасший фонарь. Почему-то спички у него отсырели, но, на счастье, у меня оказался сухой коробок, который я немедленно ему протянул. Фонарь тут же засветился. Мистер Холмс открыл дверцу фонаря, и противоположную стену озарил яркий луч света. Холмс обвел лучом пространство храма, но внутри было пусто, если не считать надписей на стенах, и только в центре обнаружилось странное многоярусное сооружение на каменной подставке. Покров снежной пыли делал его похожим на большой свадебный торт.

– Это Великая Мандала, – пояснил лама Йонтен, – именно ее посланник Шамбалы использовал во время посвящения первого далай-ламы.

Шерлок Холмс подошел к сооружению и принялся шарфом счищать с его поверхности снег. Я пришел ему на помощь, и вдвоем мы быстро управились с этой задачей. Мандала была около шести футов в вышину, а диаметр ее основания, каменного круга в фут толщиной, составлял почти семь футов. На него были аккуратно уложены один на другой каменные круги, квадраты и треугольники все меньшего размера. В целом сооружение напоминало что-то вроде приземистого конуса или пирамиды, а венчала его крошечная, искусно сработанная модель пагоды с изящной навесной крышей. Несмотря на то что линии и формы каменной мандалы совпадали с рисунком, она оказалась куда менее изукрашенной и цветистой и выглядела безыскусно и утилитарно, походя скорее на диаграмму, построенную для наглядного представления сложной математической формулы, нежели на символ веры.

Мистер Холмс склонился над этим странным сооружением и принялся изучать его посредством лупы, в то время как я освещал отдельные части мандалы фонарем. Для осмотра Холмсу хватило пяти минут. Он выпрямился и убрал лупу, после чего, крепко уперевшись руками в каменный круг, что было сил надавил на него по касательной. Я не заметил ровным счетом ничего, но, видимо, что-то произошло, поскольку мистер Холмс остановился и удовлетворенно хмыкнул.

– Двигается, – с торжествующими нотками в голосе заявил он.

– И что это значит? – поинтересовался я.

– Это значит, что наша маленькая загадка, зашифрованная в стихах, почти решена.

– Не понимаю, мистер Холмс.

– Если вы помните, мы пришли к тому, что стихи – это набор указаний, позволяющих добраться до чего-то потаенного и, должно быть, драгоценного. Поскольку стихи опираются на символику мандалы, было бы разумно предположить, что указания относятся к реально существующей мандале, осязаемой и стоящей на подставке.

– И что, теперь мы будем крутиться вокруг нее, как сказано в стихах? – озадаченно спросил я. – Но ведь…

– Конечно же нет, дорогой мой Хари. Не крутиться вокруг нее, а крутить ее саму. Поверхностный осмотр мандалы привел меня к выводу, что она не вытесана из цельного куска камня, а состоит из нескольких слоев, каждый из которых высечен из отдельного куска и может двигаться, вернее сказать, вращаться вокруг центральной оси.

– Как барабаны в замке?

– Именно. Ваше сравнение удачно как никогда, поскольку эта мандала, если мое рассуждение верно, и есть замок, впрочем, весьма необычный и весьма внушительных размеров.

– Но где же тогда ключ, мистер Холмс? Ключа-то у нас нет.

– Послушайте, Хари, нельзя же понимать все так буквально. Наш ключ – стихи.

– Я вел себя как последний болван… – сконфуженно начал я, но мистеру Холмсу было не до моих самообвинений: он спешил приступить к проверке гипотезы.

– Хари, сейчас мне понадобится ваша помощь, а… – он повернулся к ламе Йонтену, – простите, ваше преподобие, не могли бы вы снова прочесть нам вслух стихи?

Далай-лама уже пришел в себя и настоял, чтобы ему поручили держать фонарь, а лама Йонтен развернул свиток с мандалой и начал оглашать строки, записанные на обороте: «Ом Свасти! Славься…»

– Хвалы можно пропустить, – прервал его Холмс, – давайте-ка перейдем непосредственно к указаниям.

– Как вам будет угодно, мистер Холмс, – ответил лама, бегло просматривая стихи и водя по строчкам костлявым указательным пальцем. – Минуточку… так-так… указания начинаются здесь. «Обратившись лицом в направленье священном…»

– Что бы это могло означать?

– Север, мистер Холмс. Полное название Шамбалы – Северная Шамбала.

– Иначе говоря, мы должны встать спиной к входу и подойти к мандале вот с этой стороны. А ну-ка посмотрим…

– Мистер Холмс, взгляните, что я нашел! – торжествующе воскликнул я, соскребая снег с основания мандалы строго напротив входа. – Здесь на полу вырезана ваджра в форме креста. Может, это и есть наша отправная точка?

– Это место, где должен сидеть далай-лама, когда он медитирует на мандалу, – пояснил лама Йонтен.

– Что ж, давайте отсюда и начнем, – энергично произнес Холмс. – Что там говорится в следующей строчке?

– «…Следуя за Колесом Дхармы…»

– Запомните, Хари, все операции следует проделывать по часовой стрелке. Прошу вас, сэр, продолжайте.

– «…Обогните трижды Гору Огня…»

– Это, судя по всему, основание мандалы. Обратите внимание вот на эти язычки пламени, высеченные в камне. А теперь, Хари, нам придется слегка поднапрячься…

Однако задача оказалась не из легких. Мы с мистером Холмсом даже начали покряхтывать от натуги, но наконец огромный диск пришел в движение. Следуя указаниям, мы повернули эту тяжеленную штуковину вокруг своей оси трижды и остановились в точности там, где начали, – у крестообразной ваджры. Я рухнул на пол в полном изнеможении.

– «…Дважды кольцо Адамантовых Стен…» – вновь затянул лама Йонтен.

– Ну же, Хари! – подбодрил меня Холмс. – Сейчас будет легче. Смотрите, он намного меньше.

Мистер Холмс оказался прав. Диск «Адамантовых Стен» был уже не таким тяжелым, как диск «Горы Огня», и к тому же повернуть его нужно было всего два раза. Диск «Восьми Погостов» был и того меньше, а с диском «Ограды Священного Лотоса» я справился сам.

К пятому ярусу форма мандалы изменилась. Если горы, стены и ограды у ее основания были круглыми, то за ними следовал квадрат с выступами на каждой из сторон – четыре стены Небесного Града, и в каждой стене – врата.

– «…От Южных Врат поверните к востоку…»

В соответствии с этим указанием мы повернули квадратный ярус на три четверти полного оборота. И вот наконец подошла очередь последней строки, про «Дворец Сокровенный», то есть про пагоду с навесной крышей. Мы пришли в невероятное волнение. Следуя указаниям, мистер Холмс повернул маленькую пагоду с юга на север, и мы, затаив дыхание, стали ждать, что получится.

Но ничего не произошло.

По моей спине пробежал холодок разочарования. Мне подумалось, что в своей логической цепи рассуждений мистер Холмс допустил какую-то фундаментальную ошибку.

– Мы погибли, Хари, – сказал он с болью во взоре, развернулся и принялся беспокойно кружить по храму, покусывая мундштук трубки и вздымая за собой клубы снежной пыли. Так он нервно прогуливался еще около десяти минут, и вдруг его осенило. Взор его тотчас же просветлел, и он щелкнул пальцами.

– Престол Ваджры! – вскричал он. – Мы пропустили «…и победно займите Ваджры престол…».

– Но это не более чем символическая концовка, мистер Холмс, – предположил лама Йонтен.

– К тому же мы уже сдвинули в этой мандале все, что двигалось, – подавленно добавил я.

– А это мы сейчас проверим, – ответил Шерлок Холмс, подходя к мандале. Он тщательно исследовал верхушку пагоды с помощью лупы, достал перочинный нож с тонким лезвием и осторожно открыл крохотные дверцы храма. Внутри пагоды обнаружился крошечный хрустальный трон в форме крестообразной ваджры. Это была чудесная вещица. Далай-лама направил на него луч фонаря, а мистер Холмс вновь вооружился лупой и пристально обследовал этот миниатюрный objet d’art.

– Но что мы будем делать с ним, мистер Холмс? – полюбопытствовал я. – Ведь на сей счет нет никаких указаний.

– Как это нет, Хари? – весело ответил он и сделал паузу. – Мы его победно займем.

С этими словами он дотронулся кончиком указательного пальца до хрустального трона и осторожно нажал на него. Раздался щелчок, как если бы пришел в движение какой-то рычаг. Хрустальный трон замерцал сверхъестественным зеленым светом. Мерцание становилось все ярче, пока наконец не достигло северной стены храма и не залило ее слепящим светом, по яркости не уступающим свету полной луны в середине лета. Мандала завибрировала, дрожание ее все усиливалось, и наконец весь храм угрожающе затрясся.

Хуже того, с потолка начали падать сосульки. Они разбивались об пол, поднимая в воздух облачка снега. Мистер Холмс быстро схватил далай-ламу в охапку и, прикрывая мальчика собственным телом, отступил в угол храма. Мы с ламой Йонтеном тоже поспешили отойти подальше от мандалы, от которой, судя по всему, и исходила эта чудовищная энергия.

Добравшись до задней стены, я поскользнулся на осколке сосульки и качнулся назад. Я думал, что сейчас ударюсь о стену, и отвел назад руки, дабы смягчить падение, но, к моему удивлению, стены позади меня не оказалось, и я продолжил падать. Более того, пола внизу тоже не оказалось, и я низвергался и низвергался куда-то все стремительнее, ровным счетом ничего не понимая. Наконец я пребольно стукнулся о землю и очутился в полнейшей темноте.

– Эй, Хари! Вы меня слышите? – донесся до моего помутненного сознания далекий голос мистера Холмса. Я встряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок.

– Я здесь, мистер Холмс! – крикнул я.

– Вы в порядке?

Я попробовал пошевелить руками и ногами.

– Вроде бы, да, сэр. Во всяком случае, кости целы.

– Отлично. А где вас искать?

– Судя по всему, на дне какой-то ужасной пропасти, сэр. Кажется, я провалился сюда через стену напротив входа в храм.

– Подождите минутку, дружище, сейчас я посвечу.

Вскоре в темноте надо мной засветился приветливый огонек. Он становился все ближе и все ярче, и вот я уже с облегчением различил знакомый долговязый силуэт Шерлока Холмса с темным фонарем в руке. Мистер Холмс спускался вниз по длинной лестнице – должно быть, по той самой, по которой я только что скатился кубарем. Следом за ним шли оба ламы.

– Поздравляю вас, Хари, – бодро произнес Холмс, подходя ко мне, – ведь именно вы первым узнали разгадку тайны мандалы.

– Но неужели это и есть разгадка, мистер Холмс? – разочарованно спросил я. – Столько таинственности, столько шума и возни – и все для того, чтобы скрыть какой-то там проход?

– Терпение! Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны узнать, куда он ведет, – ответил Холмс и указал фонарем в направлении, противоположном лестнице. Вот видите, здесь он не заканчивается, а только начинается.

Лама Йонтен и далай-лама заботливо поинтересовались, как я себя чувствую после столь стремительного падения, и вознесли громкие хвалы «Трем Сокровищам», буддийской троице, за то, что я остался цел и невредим.

Мы осторожно двинулись по проходу. Мистер Холмс шел впереди, освещая путь фонарем, а мы следовали за ним, не отставая ни на шаг. Несмотря на то что проход был очень длинным, он оказался на удивление прямым и ровным: на всем его протяжении нам не встретилось ни одного изгиба, наклона или подъема. Стены его были выстроены настолько точно, что сделали бы честь и современному инженеру. Мы шли, и свет фонаря чудесным образом отражался от стен. Я прикоснулся к одной из них и изумился, до чего они гладкие, куда более гладкие, чем мрамор или даже стекло. На их поверхности, неестественно ровной, не было ни единого шва или стыка, ни единого разрыва. Да, их создатели владели весьма продвинутыми технологиями. Я принялся перебирать в уме обрывки сведений, которые мне удалось собрать о моей тетьянской цивилизации, и попытался их мысленно упорядочить.

Вдруг мистер Холмс замер и подал нам сигнал остановиться, после чего направил луч фонаря прямо на пол. Как и в храме, пол здесь был покрыт тонким слоем снежной пыли. Должно быть, в этом месте в подземный коридор откуда-то задувало снег.

– Что вы думаете вот об этом? – спросил Холмс, указывая на россыпь следов, ясно отпечатавшихся на мягком снегу.

– Кто-то нас опередил, – встревожился я.

– Да не один человек, а несколько. Здесь три разных набора следов. Я заметил их некоторое время назад. Один из тех, кто прошел здесь, определенно калека. Вот взгляните, след его правой ноги сильно искривлен и к тому же нечеток, – значит, он приволакивает ногу.

– Мориарти! – в ужасе вскричал я.

– Именно. Как я и ожидал, Нечистый опередил нас. Один из его спутников прокладывал путь, он шел следом, а еще один прикрывал их сзади.

– Вы полагаете, амбань тоже здесь?

– Едва ли. Два других набора следов похожи друг на друга – я бы сказал, что это отпечатки дешевых китайских ботинок с суконными подошвами, из тех, что можно надевать на любую ногу. Я видел такие на китайских солдатах.

Надо сказать, с этого мига наше чрезвычайно опасное приключение окончательно перестало меня радовать, ведь впереди нас ожидала встреча с негодяями и безбожниками, готовыми в любой миг стереть нас с лица земли.

– А может, лучше… – заикнулся было я.

– Действовать будем так, – бесцеремонно прервал меня Холмс. Он извлек из складок своего одеяния револьвер и взвел курок. – Прежде чем мы пойдем дальше, надо принять меры предосторожности. Хари, у вас есть оружие?

– Да, сэр, – покорно ответил я, вытащил это дурацкое оружие из-за пояса и принялся проделывать операции, без которых при подготовке к сражению не обойтись.

– Хари, вы пойдете последним. Если со мной что-то случится, тут же выводите отсюда его святейшество и ламу Йонтена. А сейчас закройте дверцу фонаря. Дальше нам придется идти в темноте.

Мы осторожно двинулись дальше по коридору, который постепенно, почти незаметно, становился все шире и светлее – во всяком случае, мне так казалось. Но чем дальше, тем больше я в этом убеждался. Не веря собственным глазам, я нерешительно поведал о своих наблюдениях за уровнем освещенности мистеру Холмсу. Он тоже обратил на это внимание.

– Вы правы, Хари. Чем дальше, тем светлее. Нам следует удвоить меры предосторожности. Ведь чем светлее, тем лучше нас видно, а значит, тем мы беззащитнее.

Еще с полчаса мы украдкой продвигались вперед. Коридор постепенно стал таким широким, что походил скорее на огромный собор. Наконец стало ясно, почему в нем так светло. В сотнях футов над нами виднелся тяжелый потолок из чистого ледникового льда, через который пробивались далекие солнечные лучи, освещавшие пещеру, где мы теперь находились, бледным неземным светом.

Мы двинулись бочком вдоль левой стены этого громадного коридора, бросая боязливые взгляды на величественную и грозную природную аномалию, и мысль о миллионах тонн льда, столь ненадежно нависших над нашими головами, заставила меня окончательно разувериться в том, что мы приняли мудрое решение. Немного впереди я заметил довольно узкую щель в стене. Возможно, это была просто расселина, однако правильными очертаниями своими она больше напоминала специально проделанный вход. Быть может, за ней начинался боковой коридор, а может, она вела в какой-нибудь грот или пещеру.

Не доходя до нее, Шерлок Холмс остановился и, опустившись на одно колено, принялся пристально изучать заснеженный пол.

– Что-то тут не так. Характер следов меняется. Если раньше носки указывали вперед, то здесь они обращены друг к другу и следы образуют подобие круга. Наверняка они остановились здесь, чтобы посовещаться.

Между тем я подошел к боковому входу, дабы заглянуть внутрь. Однако стоило мне занести ногу, как мистер Холмс прокричал:

– Стойте, Хари, это ловушка!

Я инстинктивно отпрянул – и это спасло мне жизнь, поскольку из отверстия дважды выстрелили, и просвистевшие мимо пули чуть было меня не задели. Я прижался к стене как можно плотнее и попытался взять власть над своим дыханием и сердцебиением, с которыми творилось что-то невообразимое. Мистер Холмс прижался к стене рядом со мной.

– Мориарти и его люди совещались здесь, чтобы устроить для нас ловушку, – шепнул он. – Однако, кладя в мышеловку сыр, следует оставить место и для мыши. Вход слишком бросался в глаза, а следы только подтвердили мое предположение.

– Но теперь-то что делать? – спросил я. – Ведь нам не уйти от них подобру-поздорову.

– Не будем поддаваться столь мрачным предчувствиям, покуда наши возможности не исчерпаны до конца, – жестко ответил Холмс. – Прежде всего нужно выяснить, как в точности обстоят дела у противника. Хари, если вы пригнетесь пониже и несколько раз выстрелите в их направлении из-за угла, я попытаюсь быстро провести разведку. Готовы? Давайте!

Я трижды выстрелил из-за угла и вновь прижался к стене, как раз вовремя, чтобы укрыться от залпа ружейных выстрелов, которым в длинных пустынных переходах и пещерах еще долго вторило эхо. Холмс тоже успел прошмыгнуть обратно и вновь стоял, прижавшись спиной к стене, но в глазах его появилось загнанное выражение.

– Черт возьми! – горько воскликнул он. – Они неуязвимы.

– Что там творится, сэр? Я не успел разглядеть ровным счетом ничего.

– Двое солдат окопались за большими глыбами льда, и наши пули нисколько им не угрожают. С флангов их не обойти, а они при этом могут сколько угодно обстреливать пространство вокруг входа. В общем, мы в ловушке.

– Но ведь мы в любой момент можем отступить, сэр, – пылко возразил ему я, воздевая руки. Увы, с моей стороны было полнейшим безрассудством совершать столь страстные жесты под огнем. Должно быть, я ненароком высунул левую руку из-за угла. Тут же раздался резкий звук, и я внезапно ощутил жжение, как если бы к тыльной стороне моей ладони прижали раскаленную докрасна кочергу. Меня подстрелили. Боже мой! Я быстро отдернул раненую руку и попытался обхватить ее другой рукой, в которой держал револьвер. К несчастью, будучи разгорячен и растерян, я уронил оружие на пол. К еще большему несчастью, эта проклятая штуковина была на взводе и не замедлила выстрелить.

– Какого черта?! – в смятении отскочил назад мистер Холмс, когда пуля просвистела совсем рядом с его носом и устремилась ввысь.

Это досадное происшествие окончательно меня смутило, и я, низко склонив голову, принялся с величайшим интересом изучать свою рану. Однако, к моему смятению, мистер Холмс отреагировал на мой незначительный и совершенно непреднамеренный проступок весьма бурно и неожиданно. Он схватил меня за воротничок и грубо швырнул на бок. Приходя в себя после этого неуместного оскорбления, нанесенного моей чести и достоинству, я попытался усовестить его:

– Право, сэр, подобное поведение не к лицу английскому джентль…

Но в этот миг на то самое место, где я только что стоял, обрушилась огромнейшая неровная глыба льда, которая наверняка бы меня прикончила. Случайная пуля из моего пистолета угодила в ледяной потолок и отколола от него большой кусок. Значит, мистер Холмс это заметил и предпринял все возможное, чтобы спасти мою жизнь. Я принялся на все лады ругать себя за недоверие. И как я только мог хоть на миг усомниться в благородстве и отваге моего друга?

– Я… я… – От смущения мне никак не удавалось сказать, что я прошу у него прощения.

Но мистер Холмс только хмыкнул и потер руки.

– Ага, превосходно! Никогда не знаешь, чего от вас ожидать, Хари.

– Но… – начал я.

Он поднял руку:

– Хари, вы вновь в присущей лишь вам манере указали путь к решению, le mot de l’́enigme.

– Но…

– Как ваша рана, бабуджи? – заботливо поинтересовался лама Йонтен, прикасаясь к моей раненой руке. – Позвольте, я вам помогу.

На счастье, рана оказалась неглубокой. Кожа на тыльной стороне ладони ободралась, но кровь почти не текла. Лама Йонтен нанес на рану какой-то травяной бальзам и перевязал носовым платком.

– Итак, Хари, – продолжил Холмс, методично перезаряжая мой револьвер, – когда я подам сигнал, мы оба просунем в проем пистолеты и несколько раз выстрелим, но не в солдат, а в потолок, после чего тут же отступим обратно.

Он вернул мне револьвер. Я пристроился на коленях на полу рядом с входом, мистер Холмс навис надо мной и высоко поднял пистолет.

– Готовы? Начали!

Мы оба высунулись из-за угла и, сделав с полдюжины выстрелов, тут же вернулись в свое укрытие. Китайские солдаты ответили смертоносным залпом. Мы прижались спинами к холодной стене и, затаив дыхание, застыли в ожидании. Прошло всего несколько секунд, и мы услышали громоподобный грохот, а вслед за ним поднялась настоящая метель. Клубы снежной пыли заполонили все вокруг, и еще около минуты видимость была почти нулевой.

Постепенно снег осел, и мы с мистером Холмсом, не выпуская из рук оружия, осторожно вошли внутрь. Результат превзошел все наши ожидания: двух несчастных китайцев полностью завалило обломками льда. В гроте выстрелы привели к куда более значительным последствиям, чем снаружи, и не только потому, что мы потратили больше снарядов, но еще и потому, что потолок здесь был несравненно ниже и с него свисали громадные зазубренные сосульки.

Мы миновали эту ледяную могилу. Лама Йонтен бормотал какие-то молитвы – должно быть, за упокой души двух заживо похороненных там горемык. На другой стороне коридора, примерно в сорока футах от нас, обнаружился еще один вход. Стало быть, мы двигались по некоему подобию вестибюля. Мы пересекли его и направились к входу.

Войдя внутрь, мы оказались в огромном круглом зале диаметром в несколько тысяч ярдов. Он был покрыт громадным куполом из льда, в высоту достигавшим по меньшей мере полумили. Вдоль стен этого величественного зала стояли по кругу двенадцать огромных статуй суровых воителей, облаченных в странные доспехи. По своим исполинским размерам эти статуи ничуть не уступали огромным статуям Будды, которые я видел в Бамиянской долине в Афганистане. Пока мы с благоговением осматривали открывшуюся нам картину, рядом с которой «благословенный дворец» Кубла Хана выглядел бы как перевернутая миска для пудинга, внимание ламы Йонтена привлек центр зала.

– Смотрите, там что-то светится.

Я поднес к глазу подзорную трубу, но не смог ничего разобрать. Из-за холода и влажности на окуляре осели капельки воды, и к тому же прибор был не слишком силен.

– Там и в самом деле что-то сверкает, – сообщил я, – однако я не понимаю, чем вызвано это явление.

– Скоро мы все узнаем, – коротко ответил Холмс. – Пойдемте.

Двадцать минут спустя мы приблизились к огромной ледяной колонне, которая представляла собой сталагмит со срезанной верхушкой. Эта колонна, около шести футов в высоту, покоилась на каменном пьедестале, возвышавшемся над полом на два фута. Судя по всему, колонна состояла не из обычного льда: темный, с серебристым металлическим блеском, по цвету он больше всего напоминал небо в лунную ночь. Удивительное сияние, исходившее от колонны, создавало иллюзию, что она представляет собой не физическое тело, а выход в открытый космос. Иллюзию усиливали подобные звездам блики на поверхности колонны – бесчисленные отражения ледяного купола. Но куда чудесней было то, что покоилось на верхушке колонны, а вернее сказать, парило в нескольких дюймах над ней. Это был кристалл безупречной формы размером с большой кокосовый орех. Он как будто бы светился внутренним огнем, а его многочисленные, идеально ровные грани испускали свет, рисуя вокруг волшебные узоры.

– Это Норбу Ринпоче! – преисполнившись благоговения, прошептал лама Йонтен. – Великий Камень Всемогущества из Шамбалы.

– Но это же не более чем сказка, – скептически заметил я, поскольку частенько слышал эту историю, когда бывал в Гималаях и Центральной Азии.

– Э нет, бабуджи, – прервал меня лама Йонтен, – я узнал его по описанию в Священной Тантре Колеса Времени. Там говорится, что посланник Шамбалы установил два таких камня на двух психических полюсах нашей планеты. Первый из Камней был утерян, когда огромные волны поглотили священный материк Ата-Линг. Второй попал в Тибет, но считается, что он вернется в Шамбалу, если над нашей страной возьмут верх силы зла.

– Однако же он все это время был здесь, – задумчиво проговорил Холмс, – в этой просторной пещере – истинном Ледяном храме Шамбалы. Не исключено, что тайна местонахождения этого храма была утеряна после смерти девятого далай-ламы, и с тех пор входной вестибюль ошибочно принимали за настоящий храм.

– С кончиной девятого Священного Воплощения было утрачено немало, – горько покивав головой, ответил лама Йонтен. – Но теперь, после обретения Истинного Храма и Камня Всемогущества, ничто не сможет воспрепятствовать правлению его святейшества и будущему процветанию нашего народа. И все это благодаря вам, мистер Холмс, и вашему отважному спутнику.

– А мне? – послышался резкий голос, и прозвучавшая в нем издевка нарушила царившую в храме благодать. – Неужели никто не скажет спасибо мне, первым открывшему Великий Камень Всемогущества?