Глава 20

— Гнусные предатели! — прорычал лорд Тайт, когда до него дошли сведения о бунте в стенах Обители. Его оруженосцы вжали от страха головы в плечи.

Через минуту по лагерю пронесся ропот. Члены Браства следуя своим идеям, не должны были не бояться ничего, и все же один из командиров, коим был Корнелиус Тайт, наводил на них жуткий страх, когда был чем-то недоволен. Сам же Корнелиус в глубине души улыбался и потирал ладошки. Все шло именно так, как ему и говорили.

Двадцать лет назад, когда Тайт еще не был лордом, в поместье его дяди, прибыли двое неизвестных. На черных вороных конях, в длинных красных одеяниях и с капюшонами на головах, под которыми не было видно лиц, они смогли произвести должное впечатление на молодого Корнелиуса, но не на его дядю.

Они представились прорицателями, прибывшими из далеких земель. Дядя не особо жаловал всяких волшебников и колдунов, считая их шарлатанами, а потому не стал слушать их «пророчества» и хотел было выгнать за пределы поместья, но тут вмешалась его супруга, которая посоветовала разрешить переночевать путникам, дабы не разошлось молва о негостеприимном лорде Алистере Тайте.

Даже когда гости отбыли ко сну, не сняли со своих голов капюшоны и на следующий день во время трапезы, алые перчатки также оставались на их руках.

Во время отбытия, один из них обратился шепотом к Корнелиусу и дал ему предсказание, что скоро он займет место дяди, а самого Алистера Тайта и его супругу отправят на плаху за измену короне. На прощание прорицатель сказал, что вернется через год.

Когда наступила годовщина с момента приезда странных гостей, Корнелиус совершенно забыл об этом. Он был глубоко потрясен, когда в его поместье прибыли шестеро почтенных всадников — четверо мужчин и две женщины. Каждый из них представлял один из знатных родов, известных столетиями. Узнав причину их визита, Корнелиус очень удивился, потому что гости заявили, что прибыли по его приглашению. Увидев прискаквших вслед за лордами двух всадников на вороных конях и в красных одеяниях, Тайт все понял.

Прорицатели, собрав пять лордов и двух леди, поведали тем, что все они ведут свой род от потомков древнего народа Талийцев, некогда правивших всеми землями в мире. Предсказание, которое они дали, говорило о том, что в отдаленном будущем, они, как правопреемники могущественных благородных предков будут управлять всеми королевствам, но с одной оговоркой — если те будут следовать всем указаниям таинственных гостей из далеких земель.

И вот, спустя девятнадцать лет с того момента как был заключен союз и образовалось Братство Семерых, все шло к тому, что весь мир будет принадлежать толко им одним.

Сэр Корнелиус вновь улыбнулся радостным воспоминаниям, и не сразу понял, что кто-то настойчиво звал его из столь приятного мира иллюзии.

— Лорд Тайт! — обратился к нему один из гонцов — лорд Лейкли и Прорицатели с тремя катапультами и оснащением, только что прибыли в лагерь.

То, что должны были прибыть алые всадники, сэр Тайт прекрасно помнил, потому что они рассказали ему всю цепочку событий, которые должны были привести его к могуществу. А вот лорд Лейкли стал досадной помехой. За глаза его называли самым красивым лордом во всем королевстве, Корнелиус же считал тридцателетнего Ориста напомаженным индюком. Претензий было несколько: во-первых, его любовь к вычурным манжетам на рукавах, во-вторых, за легкий налет косметики на лице, которую в основном в Килоне использовали только женщины, да некоторые мужчины неблагопристойного поведения и, в-третьих, больше всего он недолюбливал его за чрезмерную заносчивость и манерность.

Вот и сейчас, распахнув ткань, в палатку вошел Орист Лейкли, опередив Прорицателей, которых в Братсве считали даже выше семерых лордов.

— Корни, — улыбаясь, фамильярно обратился он к Тайту — почему ты не предупредил меня о готовящейся битве с этим гадким Культом?

«Потому что тебя здесь быть не должно» подумал Корнелиус, но вслух сказал:

— Дорогой Орист, так было предначертано судьбой, что именно я должен нанести поражение мерзким богохульникам.

Лейкли надул губы и ответил:

— А вот наши Прорицатели с тобой не согласны. Они сказали, что я не должен пропустить бой, ибо мое участие окажет решающее значение в установлении власти Братства на земле.

Корнелиус нахмурил брови, бросив недоверчивый взгляд на темноту под красными капюшонами. Про то, что в сражении должен был принять участие напомаженный индюк не было и речи. Возможно, Прорицатели опустили этот момент, не считая его важным. С другой стороны, если сэра Лейкли убьют в бою, то ни у кого его смерть не вызовет подозрений и Корнелиус станет на полшажочка ближе к собственной мечте о единоличном правлении.

— Так какую стратегию мы выбрали? — спросил Орист, усаживаясь в мягкое кресло. Прорицатели остались стоять на месте, спрятав ладони в рукава, держа их на уровне груди. Семеро уже давно привыкли к тому, что Алые капюшоны могли очень долго молчать, потом что-то изречь и снова замолкали на продолжительное время.

Корнелиус жаждал как можно скорее покончить с ненавистным лордом Лейкли, но не спешил раскрывать свои планы.

— Дорогой Орист, — начал Тайт, надев на лицо так часто используемую маску доброжелательности — стратегия в данном сражении сводится к непродолжительной осаде и молниеносному штурму. Правда, не стоило себя утруждать и нестись через пол королевства, только затем, чтобы помахать мечом.

Последняя фраза была произнесена с такой необходимой интонацией, что если бы сэр Лейкли не был так самонадеян, то возможно бы и обиделся.

Прорицатели, молча, наблюдали за происходящим. За те годы что прошли с того момента как они появились в жизни семи лордов, ни один из них не поинтересовался о том, откуда конкретно прибыли гости. Хотя, в общем-то, их это и неинтересовало. Всех семерых объединяла общая черта — непомерная жажда власти. Для того чтобы ее утолить, Прорицатели рассказали о наиболее подходящей цепочке событий, при которой каждый из лордов достигнет желаемого.

Неизвестная местным лекарям «Черная хворь» оказалась как нельзя кстати. Семеро знали, что в случае угрозы государственного масштаба король Лайонел разошлет послания лордам-охранителям, в число которых и входили заговорщики. Прорицатели изначально рассказали о существовании лекарства от этой болезни, которое к тому же могло наделить обладателя должным могуществом, вот только его местонахождение было от них сокрыто.

Начиная с этого момента, каждый из семи захотел единолично владеть артефактом. К тому же все они были мастерами интриг и искусной актерской игры. К примеру, леди Селестия, графиня Молд, не отличалась сильным здоровьем и через некоторое время слегла от легкой простуды и решила не рисковать, отправляясь в небезопасное путешествие. Корнелиус же сразу раскусил план чахлой графини тайком соорудить экспедицию во главе со знаменитым сэром Малькольмом Уиндерби.

Тайт только подумал о том, каким образом ему нужно было устранить старого лорда, как совершенно неожиданно пришло известие от шпионов о его болезни. Звезды легли именно по тому направлению, что предсказывали Прорицатели и Корнелиус, в конце концов, почувствовал себя поистине исключительным.

Зная, что сэр Малькольм может послать в экспедицию леди Селестии своего приемыша вместо себя, Корнелиус решился на хитрый ход. Будучи хорошими знакомыми, Тайт и лорд Уиндерби договорились о встрече. На ней Корнелиус как бы невзначай обронил фразу, что у него есть нужные связи, чтобы сэр Малькольм смог передать свой титул и имущество приемному мальчишке.

Тайт знал, куда нужно было надавить, чтобы жертва податливо согласилась на что угодно. В тот вечер Малькольм умолял друга помочь, а Корнелиус же нарочито пытался сделать вид, что его связи не очень надежные, да и вообще. В итоге лорд Уиндерби согласился на то, чтобы Мартин отправился в экспедицию с Братством, при условии, что его названный сын станет законным наследником. Когда они пожали руки в знак договоренности, вечернее небо Скофилда пересекла молния, ударившая в шпиль церкви Анук Ма, Благодатной Матери.

Немногие из основателей Братства знали, что Малькольм Уиндерби один в королевстве, вел свой род с глубокой древности и мог, используя свою власть и нужные контакты, разыскать артефакт. Именно поэтому Корнелиус тратил свое личное время, методично обрабатывая старика, чтобы заручиться его поддержкой. Когда договоренность между старыми друзьями была подтверждена, сэр Уиндерби поведал Тайту, что необходимая информация содержится в старом дневнике его предка, а ключом к поискам станут карты, хранящиеся в Доме Мудрости и Знаний, в Тортвене. Так, мастерски используя обоих Уиндерби, Корнелиус обнаружил артефакт, но в игру вмешался Дарктон Роу со своим Культом Дракона.

Хитрец и пройдоха Корнелиус Тайт не хотел связываться с культистами, но Прорицатели настояли на заключении союза и семеро не стали идти против их воли. Все в Братстве знали, что служители Дракона в основной своей массе обладали волшебным даром. Да что там говорить, сам основатель, Первосвященник Меркатор после того как на него дыхнул Дракон, стал волшебником, и благодаря своей силе наложил на Обитель мощные чары. Эта защита должна была помочь от посягательств других лордов-охранителей, в случае, если бы им захотелось завладеть древним артефактом. Но план Прорицателей дал осечку и что-то пошло не так. Предсказания Алых капюшон часто носили прямолинейный характер, то есть не предполагалось никаких «или-или». Последнее же пророчество таинственных гостей, которое они поведали Корнелиусу, разветвлялось на несколько вариантов, и они не могли выбрать правильный. Такая неопределенность сеяла сомнения в Тайте, и он задавался одним вопросом все чаще — действительно ли волшебники в красных рясах были способны просчитать всю партию вплоть до конечной цели.

— Безнадежный план… — сказал Орист, выводя Корнелиуса из омута его мыслей — В Обители Культ может прятаться месяцами, находясь в осаде. Ты видел их поля? Естественно внутри у них полно запасов провианта…

— Только есть одно но… — грубо, но с улыбкой, прервал его Тайт.

Орист недоверчиво сощурил глаза и спросил:

— И что же это за «одно но», Корни?

Сэр Корнелиус Тайт все эти годы сдерживал себя, чтобы не вогнать клинок в глотку этому нахальному авантюристу. Обращение «Корни» отдавало какой-то приторной манерностью, а таких двуличных рыцарей как Орист Лейкли, он на дух не переносил.

— У нас есть наши Прорицатели — сдерживая свои членовредительские порывы, ответил Тайт.

Орист никак не мог понять, чем их советники могли помочь, кроме успешных предсказаний. Тогда Корнелиус попросил его выйти из палатки, и ведомый соратником сэр Лейкли остановился на почтительном расстоянии от наглухо закрытых ворот Обители.

— Господа, раскройте свой секрет нашему брату — сказал Корнелиус, благоразумно отступая на шаг назад, ибо знал, что те должны были сделать.

Прорицатели не говоря ни слова, стали точно напротив ворот. Подняв руки вверх и слегка скрючив пальцы, они стояли неподвижно около двух секунд, и когда Орист было, не развернулся, из рук предсказателей возникли фиолетовые лучи, которые ударив в окованные железом дубовые ворота, оставили небольшой налет черной копоти. По закрытому проходу вдруг пробежала едва заметная рябь, и впервые с момента прибытия, Прорицатель которого звали Герион, приглушенно произнес.

— Обитель построена столетия назад. Она защищена не только от посягательств армий, но и от магии. Уверяю, мы пробьем этот щит, и вы заполучите могущественную реликвию своих предков.

Орист Лейкли был настолько поражен, что не произнес ни звука, чему Корнелиус был несказанно рад.

Тем временем, Владыка внутри Обители раздавал приказы подчиненным. Люди в панике разбегались в стороны, когда снарядам удавалось перелететь через стену Обители. Одно из таких попаданий отозвалось жутким гулом в ушах послушников культа Дракона. Полетела каменная крошка и один из осколков ударил Мартина по голове. Ему тут же стало дурно, картинка перед глазами завертелась, и он лишь ощутил, что тело стало куда-то крениться. Самого приземления он уже не чувствовал. Где-то рядом вскрикнула Эйла, но Мартин уже провалилися в объятия Смерти.

Вокруг него не было ничего, только пустота. Гнетущая тишина и пустота. Он попытался закричать, но ни звука не вырвалось из его гортани. Он попытался заплакать, но ни одна слезинка не скатилась по желобку и не упала вниз. Пустота пугала. Все, с кем когда-либо говорил Мартин, рассказывали разные байки о том, что могло ждать человека по ту сторону жизни, но о таком его никто не прудупреждал. Он старался думать, но мысли путались, не оставляя никаких эмоций кроме животного страха.

Мартин не мог определить, каким образом время протекало в пустоте. Возможно само понятие «время» затерялось где-то неподалеку, также пытаясь вырваться из оков всепоглощающей тьмы. Тьмы, где даже самое светлое творение Богини, человеческая душа, не могло разогнать черноту пожиравшую все вокруг себя.

Словно мираж, где-то далеко впереди, а может совсем близко, во тьме блеснул огонек. Мартин попытался заставить себя бежать на свет. Он не мог понять, двигалось ли его тело, или огонек летел к нему, но Сэйвел смог различить, чем был непонятный отблеск.

Белый прямоугольник, похожий на дверь, звал заплутавшего в пустоте Мартина войти в него. Собрав остатки не покинувшей его разума воли, он шагнул в проем.

Крики чаек звучали так реально, что не давали разуму Сэйвела прийти в себя. Неожиданно он вздрогнул и инстинктивно поднял правую ногу вверх. Опустив взгляд вниз, мужчина понял, что это приливная волна коснулась его пальцев. Запах моря медленно определялся в его голове, но Мартин уже понял, чтот стоит на берегу. Водную поверхность окружали заросшие лесом, обветренные скалы. На одной из них, он заметил развалины каменного строения. «Кажется, так выглядели когда-то предупреждающие маяки», подумал Мартин, прикладывая ладонь к глазам, чтобы рассмотреть странную находку получше.

Довольно странное место, если не сказать мистическое. Сэйвел силился вспомнить, что это за море, по правую руку от него, но ни одна из догадок не была правильной. Решив что он наконец попал именно в тот сценарий загробной жизни, на душе стало легче. Пустота осталась позади, как ночной кошмар.

— Мальчик! — услышал Мартин за своей спиной негромкий женский окрик.

Обернувшись, он увидел перед собой двух человек, мужчину и женщину. Они оба были облачены в давно вышедшие из моды хламиды. На плече мужчины блестела круглая застежка-медаль, скреплявшая ткань, не давая той развалиться на части. Волосы обоих переливались золотом, в длинной косе женщины мелькнула алая лента. Кожа их была бледней обычной, и даже казалось, что сквозь их тела проглядывал скалистый пейзаж.

Ну конечно же! — хотел было воскликнуть Мартин, но вовремя остановил себя. Если он попал на тот свет, значит незнакомцы в старинных хламидах вполне могли оказаться призраками.

— Я давно уже не мальчик — ответил Мартин. Почему-то ему не показалось глупым проинформировать собеседников о своей личной жизни.

Женщина улыбнулась, но печальный взгляд сводил на нет, видимость, создаваемую мимикой.

— Конечно… Прости меня. Для нас любой человек всегда будет мальчиком или девочкой, в силу нашего собственного возраста…

Сэйвел еще никогда в своей жизни не слышал, чтобы женщина так открыто намекала на собственный возраст. Ее спутник же зачем-то трогал свою медаль-булавку, и смотрел пустым взглядом куда-то за горизонт. Скоро и Мартин станет таким же отрешенным духом, бродящим по загробному миру встречая будущих гостей.

— Ты не умер — почему-то произнесла женщина, будто прочитав его мысли.

Мартина словно окатили холодной водой.

— То есть? — произнес Сэйвел единственную фразу, которую смог выдавить из себя.

— Прости за эту пытку с высосасывающей жизнь пустотой, но только так мы могли попасть в твое сознание — ответила она.

— Свет, что я видел — это были вы? — спросил Мартин. Спутник женщины утвердительно кивнул головой. — Но этот пляж, и скалы. Это все не реально, это мне снится?

— Почему же? — удивилась незнакомка — место, что ты видишь, существует на самом деле. Точнее существовало при нас, потому что оно выглядит в твоем времени по-другому.

— Элая, у нас мало времени — напомнил спутнице мужчина.

Женщина встрепенулась, и словно извиняясь, сделала попытку погладить его по руке, но пальцы лишь пронзили воздух. Бремя призраков было тяжким испытанием. Они не могли взаимодействовать с миром физическим, поэтому страдали от этого в мире духовном.

— Прости, Перим — произнесла Элая, и обратилась к Мартину — Слушай внимательно, и не перечь. От того как ты все поймешь и запомнишь, зависит судьба всех твоих близких и твоего отца в том числе.

Мартин хотел было открыть рот, чтобы спросить, откуда она знает о сэре Малькольме, но вовремя сдержался. Если он не умер, то вокруг его тела развернулась жуткая битва за доступ к артефакту, а Сэйвел ничем не мог помочь.

— Ты очень храбр и самоотвержен Мартин Сэйвел. Отчасти поэтому мы поможем тебе спасти отца. Силы Бездны хватит, чтобы ты смог исцелить его. Просто прикоснись к кварцу и произнеси слова заклинания «Э миаре стонто хилиа патер». Повтори!

Мартин послушно повторил слова заклинания, и, помня о просьбе Элаи не перечить и не задавать вопросы, постарался сдержать в себе порывы.

— Я слышу твои мысли. Не бойся. Эти слова всего лишь значат «Я прошу сил исцелить своего отца». Но это нужно сделать до того, как Дарктон наложит на Бездну древнюю печать Сохранения. Через печать она не ответит на твою просьбу.

— А что потом? — спросил Сэйвел, не понимая, зачем призраки потратили свое время на эту беседу, внутри его головы.

— Не дай Корнелиусу и другим захватить Бездну, до того как будет наложена печать. Бойся Алых всадников, они не те, кем кажутся — сказал мужчина. Небо над их головами стали застилать тучи, а по водной поверхности прошла огромная волна, которая неслась в сторону берега.

— Нет! — в ужчасе вскрикнула Элая, обращаясь к кому-то незримому — Мы еще не все ему рассказали. Еще больше людей умрет, если он не узнает что спрятано в Бездне!

Мартину показалось, что женщина просто сошла с ума, находясь в своем состоянии призрака долгие годы. Перим, вдруг, схватился за свою медаль на плече правой рукой, а левой коснулся женщины.

— Нам пора, иначе они сотрут нас. Мартин, помни, никому нельзя доверять. Ни-ко-му — сказал он напоследок и оба призрака растворились в воздухе.

Волна, зародившаяся на горизонте, не угасла и с всевозрастающей мощью готовилась обрушиться на Мартина. Когда же она достигла цели, нервы Сэйвела сдали, и он в ужасе заорал.

Судорожно глотая ртом воздух, он перевернулся на живот и через минуту его вырвало. С волос стекала вода, а за руку Сэйвела кто-то бережно держал. Посмотрев в сторону, Мартин понял, что очнулся там, где потерял сознание. Обитель все еще была в осаде, а Дарктон и его таинственные помощники продолжали готовиться к ритуалу. «Значит здесь прошло несколько минут, пока я был в отключке» подумал Мартин и вдруг заинтересовался облдателем столь изящных пальчиков. Подняв глаза вверх, он увидел перепуганную Эйлу. Рядом с ней стоял глубокий ушат, на дне которого блестела вода. Волна, вырвавшая его из лап призраков, на самом деле была попыткой дочери Владыки привести в сознание с помощью холодной воды.

Преисполнившись благодарности, Мартин неожиданно для себя приподнялся на булыжнике и, посмотрев в глаза Эйле, произнес:

— Я тебя люблю…

Девушка отреагировала достаточно странно. Выслушав столь откровенное признание, она чмокнула его в мокрый лоб. Владыка, увидев такое, что-то прокричал, но влюбленные уже ничего не слышали вокруг себя.

Ворота Обители задрожали и засветились с внутренней стороны мистическим фиолетовым сиянием.

— Будтье прокляты, алые капюшоны! — выругался Дарктон, и Мартин вздрогнул, будто его еще раз окатили холодной водой.

— Как вы сказали? — переспросил Сэйвел — Алые капюшоны? Кто они?

Дарктон подошел к Мартину и Эйле. Присев на корточки он ответил:

— Алые всадники советники Братства Семерых и Корнелиуса Тайта. Колдуны и чужестранцы. Говорят, все лорды смотрят им в рот, ожидая пророчеств. Хотя по сути, никто даже не видел их лиц. Но это подождет…

Последнее предложение было произнесено со всей серьезностью, и Мартин понял, что конкретно попал.

— Владыка, я полюбил вашу дочь с первого взгляда. Я дал клятву защищать ее и эту клятву я сдержу. Прошу, разрешите ей выйти за меня — на одном дыхании выпалил Мартин и стал ждать реакции новоиспеченного тестя.

Дарктон рассмеялся и ответил:

— Я благославляю вас. Всеозирающий поистине великий, раз объединил вас в такой неподходящий для любви момент, как война. Но я не об этом хотел поговорить. Мартин, бери мою дочь и уводи прочь из Обители. Я стар, много пожил, а она молода, у нее вся жизнь впереди.

До этого молчавшая Эйла хотела было поспорить, но отец грубо ее прервал.

— Тебе нужно было бежать сразу, — сказал он — но ты вынудила меня сотворить узы между тобой и лордом Уиндерби. Теперь я передумал. Ты должна бежать!

— Отец!..

— Хватит! — рявкнул Дарктон — сэр Мартин, уводите мою дочь. Из Обители есть древний подземный ход, которым никто не пользовался два столетия и никто о нем не знает, кроме Владыки Культа. В башне, на лапе статуи дракона поднимите третий коготь и поверните его. В полу появится лестница вниз. По туннелю вы выйдете где-то в районе Тер-Дейла.

— Отец, нет! — вспыхнула Эйла, но Владыка властно поднял руку и девушка тут же смолкла.

— Хорошо Владыка, я все сделаю, как вы приказали, — сказал Мартин — но после того, как вы позволите мне помолиться Бездне.

Дарктон опешил и непонимающе уставился на мужчину.

— Б… Бездне? — переспросил он — какой еще бездне?

— Стогарзед Драго также называют Бездной. Владыка, когда я потерял сознание, мне явились духи прошлого — ответил Мартин, вздрагивая от нарастающей частоты ударов по главным воротам. Прорицатели Братства уже наполовину сняли защиту Обители и их проникновение было теперь лишь вопросом времени.

— Что ж… — выдохнул Владыка — я не буду спрашивать, что они сказали, ибо видения моей дочери не раз доказывали — знания грядущих событий тяготят и двигают на неоправданные поступки. Но они также склонны и сбыватьс, сэр Уиндерби. Делайте все, что вам нужно и после мы сразу закроем святыню от посягательств.

Мартин в знак благодарности приложил руку с пальцами сжатыми в кулак к сердцу, и решительно направился к кубу из камня. Еще в пещере, когда его спина чуть не сломалась пополам, Сэйвел почувствовал необъяснимое смятение. Словно его переполняли все существующее эмоции разом, стремясь выплеснуться наружу. Нечто подобное он испытывал в храме, когда возносил молитвы Богине, и нечто подобное творилось с ним с каждым шагом по направлению к Бездне.

Призраки в видении сказали ему коснуться кварца и произнести заклинание, но Мартин почему-то этого испугался. Автор дневника, направившего поиски святыни в нужное русло, потерял родственника, когда тот дотронулься до Стогарзед Драго из чего следовало предположение — разве то же самое не должно было произойти с Сэйвелом?

В тот момент, когда его рука уже легла на грань куба, внезапный окрик заставил отдернуть пальцы. Посмотрев наверх лестницы ведущей к башне Дракона, он увидел потрепанного слугу. Том Стил стоял на ступеньке слегка покачиваясь. Рубашка и штаны были изрезаны, а клинок из адалинской стали окрашен в бурый цвет.

— Не трогай! — крикнул слуга.

— Том, я должен. Так я смогу спасти сэра Малькольма — в ответ прокричал Мартин.

Владыка и его помощники уже заняли свои позиции у святыни и теперь с нетерпением ждали, когда смогут сотворить Печать. Стил рванул к своему хозяину, перепрыгивая через две ступеньки, угрожающе потрясая изогнутым кинжалом. И в этот момент Мартин осознал, что единственный шанс спасти своего отца может исчезнуть, стоит только слуге оттолкнуть Сэйвела. Мужчина знал, что Владыка не будет долго ждать и немедленно закроет чудодейственный источник могущества. Когда его пальцы коснулись кварцевых вкраплений, сознание вновь будто бы провалилось в гнетущую пустоту, но усилием воли заставил губы шевелиться.

— Э миаре стонто хилиа патер — тихо прошептал Мартин.

Он думал, что заклинание могло не сработать, но одно Сэйвел понял точно — его не затянуло в камень. Из кварцевых точек появилось зеленое свечение, в том месте, где он держал руку. Камень сильно нагревался изнутри и снаружи отдавал тепло.

— Э миаре стонто хилиа патер! — еще раз повторил Мартин слова заклинания, в то мгновение, когда свет стал пульсировать, словно спрашивая, готов ли он принять силу.

Зеленый свет замигал, и за долю секунды оранжевый разряд пробежал по руке мужчины, разделился на несколько маленьких молний и растекся по всему телу.

— Спасибо — прошептал Мартин, гадая, удалось ли ему заключить сделку с древней Бездной.

Все чаще дрожащие от ударов ворота с меньшей отдачей отражали нападение. Эйла потянула Сэйвела за руку, уводя того от Стогарзед Драго подальше. Том Стил наконец добрался до своего господина и разразился гневной тирадой.

— Том, успокойся — устало ответил Мартин — клянусь Богиней, я точно тебе уши отрежу.

— Ты все только грозишься! — крикнул Том, но проверять решимость Сэйвела не стал.

Тем временем Владыка и три его помощника встали напротив граней куба. Единственный из четверки загадочных адептов культа отошел в сторону, дожидаясь момента, когда он сможет принять участие в обряде. Камень казалось, словно чувствовал опасность, и кристаллы кварца переливались каким-то неестественным сиянием. Мартин подмал было, что древняя святыня вполне могла оказаться живой, но отогнал от себя эту мысль, успокоив себя тем, что он-то успел воспользоваться ее силой.

Владыка поднял руки вверх, ладонями к грани и, произнеся заклинание, хлопнул один раз в ладоши. За ним по очереди те же действия повторили трое, но в этот раз заклинание они произносили не одновременно, как ранее. Затем, переместившись по часовой стрелке, Владыка и помощники заняли другую позицию. Вновь подняв вверх руки, участники ритуала заменили только магические слова. Повторив действия еще два раза, они отступили на шаг назад.

В эту секунду ворота Обители треснули под натиском чужеродной магии и разлетелись щепками в стороны. В образовавшийся проход ринулись рыцари Братсва. За основной группой величаво вышагивая, двигались два человека в длинных красных балахонах. Капюшоны, скрывавшие лицо, не давали возможности узнать, кто таился под ними. За таинственными монахами следовал симпатичный рыцарь с легкой щетиной и белоснежной улыбкой на пол-лица. В правой руке он держал меч, рукоять которого около гарды украшала алая роза. Сэра Корнелиуса, шедшего за незнакомцем, Мартин одарил холодным взглядом.

Проникнув в Обитель, Братство тут же атаковало всех, кто составлял первую линию защиты вокруг Владыки и Стогарзед Драго. Особо в этом деле преуспел рыцарь с розой на рукояти, круша всех направо и налево. Монахи не принимали участия в сражении, но стоило кому-то их атаковать, и глупец тут же падал на землю с жутким воплем и больше не поднимался. Обряд запечатывания куба еще не завершился, а первая линия обороны уже была сметена. Том вытер свой красный от крови клинок из адалинской стали и принял боевую стойку.

— Эйла, мы не успеем сбежать через тот ход, о котором рассказал твой отец — тихо прошептал Мартин, обнажая меч. Лезвие блеснуло на свету, отразив первые утренние лучи.

Эйла загадочно улыбнулась и ответила:

— Ты предложил мне выйти за себя, но ведь я так и не дала ответ…

Том, услышав эти слова, напрягся, но благоразумно промолчал. Мартин взглянул на девушку и только сейчас понял, что во всей этой суматохе пошел на поводу своих чувств и не обдумал все как следует.

— Если ты против, я… я… — смущенно краснея прошептал Мартин, опустив меч вниз. Острие чуть не воткнулось ему в ногу, но он даже не взглянул, куда ушло лезвие.

Эйла видимо поняла, что мужчина был абсолютно раздавлен и смущен, и решила действовать открыто.

— Я согласна. — Ответила она и привстав на цыпочки прильнула к его губам.

В ту секунду, когда это произошло, мир вдруг замедлился. Крики, звон мечей, ругательства Тома — доносились будто из глухой пещеры. В этот момент во Вселенной не было ничего важнее, чем Он и Она. Мартину хотелось чтобы это длилось вечно, но Братство отнюдь не было настроено на мир.

Рыцари противника вступили в схватку с оставшимися адептами культа, которые составляли вторую линию обороны. Том неплохо справлялся в одиночку, но один из пропущенных ударов пришелся в левое плечо, и теперь по рубашке растекалось бурое пятно.

— Эйла, прошу, стань за меня — взмолился Мартин, предвидя протестные крики со стороны новоявленной невесты, но возражений в ответ не последовало, и когда девушка отошла назад, мужчина, глубоко вздохнув, поднял меч.

Владыка и его помощники за это время совершили три полных перехода по часовой стрелке и столько же против. После этого Дарктон достал из кармана загадочный стеклянный шарик и положил его себе на левую ладонь, правую же он протянул к грани куба. Слова, произносимые Владыкой, не походили на обычные заклинание, которые он использовал до этого. Они больше напоминали длинную молитву, связанную с прошением чего-то у высших сил. Пока Дарктон колдовал над шариком, трое его помощников и присоединившийся к ним четвертый, протянули првые руки к граням куба и коснулись ее. В эту секунду земля под ногами Мартина задрожала, и когда он повернул голову к Бездне, четверых адептов не было на месте.

Дарктон опустил правую ладонь, и сжал пальцами левой руки стеклянный шарик. Когда же он разжал их, внутри странного предмета хаотично клубился белый дымок, ударяясь о стенки.

— Простите братья. — Прошептал Владыка, и спрятал шарик в карман, чтобы никто не увидел.

Алые капюшоны в эти минуты были заняты своей защитой и не обращали на куб никакого внимания. Мартин поравнялся с Томом и помог слуге сразить одного из противников. Улыбнувшись другу, лицо Стила исказила гримаса боли, и он рухнул на землю, согнувшись пополам. За спиной Тома затаился рыцарь с розой на рукояти, подло атаковаший слугу, и произнес:

— Смотреть по сторонам надо…

Мартин, обезумев от произошедшего, ринулся на противника с громким криком. Мечи встретились, выбив искру. Надавив вперед, рыцарь с розой отбросил лезвие Сэйвела в сторону и попытался пробить того в корпус, но противник успел отразить атаку.

— Могу я узнать имя своего недруга? — игриво спросил рыцарь, пока Мартин отходил в сторону.

Мартин опешил от такого вопроса, но ответил, не забывая прикрывать слабые точки.

— Сэр Мартин Сэйвел, лорд Уиндерби, к вашим услугам. Я бы тоже хотел знать имя человека, ранившего моего слугу.

Рыцарь склонил голову и сделал подобие реверанса.

— Сэр Орист Лейкли, Алый рыцарь Розы ветров — представился тот, и когда приличия были соблюдены, сделал выпад в сторону Мартина. Кончик лезвия зацепил грудь Сэйвела, но тот словно не замечая, яростно сыпал удары в ответ.

Том лежал недалеко от них, и тяжело дыша, пытался подняться. Эйла, нарушив наказ отца и жениха, подползла к Стилу.

— Том, не шевелись! — сказала она, увидев рану на его спине, но слуга ее не послушал. — Том, не шевелись, ты серьезно ранен.

— Да кто ты вообще такая? — грубо отозвался Стил.

— Я дочь Владыки Дарктона. — Ответила Эйла, и слуга тут же замер.

Мартину удавалось отбивать атаки Ориста, но контратаки пока не нанесли противнику ни малейшего урона. Видя это, Том протянул девушке свой закругленный клинок. Эйла взяла оружие и, повертев в руках, молча, уставилась на Стила. Том закатил глаза одновременно и от боли и от разочарования.

— Всему учить надо. — Простонал он и скомандовал — Берешь клинок за рукоять, внешней кромкой прижимаешь к плечу и двигаешь в нужную сторону, резко бросая в цель.

— И к-куда целиться? — испуганно спросила девушка. Ей не особо нравилась идея Тома.

— Лучше в голову, а так, как попадешь. Только не в Мартина. — Сказал Том, падая лицом на землю от бессилия.

Эйла трясущейся рукой обхватила рукоять, прижала наружной кромкой к левому плечу и прицелившись, как ей казалось, метнула клинок Стила в сторону Ориста Лейкли. Лезвие описало траекторию пьяной ласточки и вместо головы, угодило Алому рыцарю в правую ногу, чуть ниже колена. Покачнувшись, Орист упал на одно колено, не успев в этот момент отразить выпад Мартина. Удар пришелся ровно посередине шеи и с негромким хрустом, лезвие вышло с другой стороны, сопровождаемое брызгами крови. Голова Алого рыцаря Розы ветров скатилась вправо, а через полминуты и само тело, накренившись, рухнуло вперед. Не теряя времени, Мартин кинулся к Тому и Эйле.

Чмокнув девушку в лоб, он восхищенно сказал:

— Все произошло почти так же, как в твоем видении, только не он меня убил, а я его. Если бы не ты, мне бы не выиграть. Это было потрясающе.

Эйла зарделась, но тут же пришла в себя. Взяв руку жениха, она положила ее на спину Тома.

— Если ты смог получить то, что просил у Всеозирающего, сейчас самое время воспользоваться этим — сказала она и посмотрела в глаза Мартина.

Сэйвел понятия не имел, как использовать полученную силу, но времени на долгое обучение у него не было, поэтому приходилось импровизировать по ситуации. Закрыв глаза, он постарался представить в своем воображении, как колотая рана затягивается сама собой. Почувствовав тепло на кончиках пальцев, Мартин опасливо открыл глаза. Из под его ладони, по всей спине Стила расползались зеленые линии, подобно грибнице, но наиболее кучно они светились на месте раны.

Лежа на животе, Том резко поднял лицо к Мартину и не своим голосом прорычал:

— Тали керудо ун сто! Хара мистес не тали ап бурхуз! Эро не гирис!

На последнем слове, Стил протяжно проорал последний звук «с» и закатив глаза, рухнул на землю. Мартин посмотрел на Эйлу и увидел ужас в ее взгляде. Такой же ужас пробрал Сэйвела до костей. Он не понял, что сказал Том, но то, как он это произнес, пугало не меньше. Пока Мартин был занят лечением слуги, бой между Братством и адептами культа продолжался. Потери несли обе стороны, но пока орден Корнелиуса ТАйта более успешно теснил защищавшихся к Башне Дракона.

Сидя на коленках, Сэйвел забывал посматривать по сторонам и из-за этого, чуть сам не лишился головы, как недавно покинувший бренную землю Орист Лейкли. Он только понял, что за его спиной кто-то рухнул с грохотом. Обернувшись, Сэйвел смотрел на то, как по телу рыцаря из Братства разлетались искры, от недавно выпущенной из руки Владыки молнии.

Подбежав к сидящему Мартину, Эйле и Тому, лежащему без сознания, Дарктон прошептал:

— Хватайте свого слугу и бегите к статуе! Не оборачивайтесь, я сразу за вами.

Мартин не стал ничего спрашивать и, взвалив тело Тома на плечи, вместе с Эйлой направился к лестнице. Сэйвел удивлялся тому, как успешно Владыка сражал врагов наповал, но при этом победа была не на стороне культа. Ответ таился в двух монахах с красными капюшонами, которые успевали отразить половину молний Дарктона. В данный момент на площади перед Башней Дракона оставался только один Прорицатель, его партнер же куда-то запропастился. Нести Тома по ступенькам было очень тяжело, от чего у Мартина взмолкла спина. Где-то на середине высокой лестницы Стил наконец очнулся.

— Куда вы меня несете? — пробурчал он, снимая обе руки с Мартина и Эйлы.

— Мы срочно эвакуируемся. — Ответил Мартин и, подтолкнув слугу вперед, продолжил подниматься.

— Ты все же использовал черную магию. — С укором в голосе произнес Том, проходя под аркой, за которой начинался холл башни. — Не говори мне, что это не черная магия! Когда я был в забытьи, мне казалось, будто там был кто-то еще, или что-то, какое-то существо.

— Где? — испуганно спросила Эйла, оглянувшись назад и увидев отца, ускорила шаг.

— В моей голове. — Ответил Том, остановившись перед статуей, чтобы перевести дух.

Дарктон подошел к нужной лапе дракона и, подняв третий коготь вверх, повернул его. За этим не последовало никакого грохота механизма, открывающего проход. Мартин разочарованно спросил:

— А дальше что?

Словно спасая Владыку от объяснений, чаша с огнем перед статуей стала вращаться, спускаясь вниз. Плиты под ней образовали крутые ступеньки, уходящие глубоко вниз.

— Дочь моя, я вынужден тебя отпустить. — С дрожью в голосе произнес Владыка.

— А как же ты? — спросила Эйла, вцепившись в рукав отца.

Владыка взял ее руку и, оторвав от своей одежды, поцеловал.

— Я не могу пойти с вами. Дочка, не бойся, со мной все будет хорошо.

От этих слов девушка расплакалась, и уткнулась отцу в грудь. Рыдая, она, глотая слова, пыталась его уговорить пойти с ними, но Дарктон лишь ласково провел рукой по ее волосам, и сказал:

— Дитя, не бойся. Я могу остановить эту бойню, но для этого должен знать, что ты будешь в безопасности. И еще одно. Сэр Мартин, возьмите эту вещь и берегите от любых посягательств так же, как будете беречь мою дочь.

С этими словами Дарктон выудил из кармана тот самый стеклянный шарик с туманом внутри и протянул его Сэйвелу.

— Это ключ от печати Токи, блокирующей мощь Стогазед Драго. Братство не должно его заполучить.

Мартин принял драгоценную вещь из рук Владыки и, не взглянув, спрятал в небольшой кармашек.

— Клянусь. — Только и сказал он, но через секунду добавил — я обещаю