15
Пресечение полета южнокорейского авиалайнера над территорией СССР, террористический акт в Бейруте против морских пехотинцев США и вторжение на Г ренаду — все это создало атмосферу, которая помогла Кейси получить в конце концов 24 миллиона долларов на проведение операций в Никарагуа.
Обстановка в мире представлялась опасной, и вряд ли кому-либо удалось бы доказать, что для американцев пришло время отступать. Кейси смог убедить общественность в необходимости ужесточения позиции США. У тех, кто возражал против этого, появилось несколько подходящих аргументов. В подготовленной и разосланной новой национальной разведывательной оценке был сделан вывод, что «контрас» не в состоянии свергнуть правительство сандинистов: невозможна ни военная, ни политическая победа. Это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что никарагуанская операция была не столь крупномасштабна, как об этом говорили ее противники. В окончательном варианте совершенно секретной сводки Белого дома говорилось, что президент Рейган стремится добиться общей амнистии для «контрас». А это давало какие-то надежды на окончательное политическое решение никарагуанского вопроса.
Состоялась согласительная встреча между представителями сената, который одобрил выделение 24 миллиардов долларов на никарагуанскую операцию, и палаты представителей, проголосовавшей за прекращение ее финансирования. Сенаторы перешли в наступление. Они доказывали, что нет необходимости возобновлять действие поправки Боланда, запрещавшей выделение денег на свержение сандинистов, так как в новом документе Белого дома ясно говорилось, что отстранение от власти сандинистского правительства не является теперь конечной целью.
Боланду удалось добиться единственной уступки: 24 миллиона являлись окончательной суммой — деньги должны расходоваться в течение всего следующего года, или администрации придется еще раз обращаться с просьбой о выделении дополнительных средств.
9 декабря 1983 г. президент Рейган своей подписью превратил это решение конгресса в закон. Кейси победил. Теперь он обратил свое внимание на разработку планов по минированию никарагуанских портов. От Клэриджа он требовал регулярных сообщений. Есть ли нужные люди? Испытаны ли мины? Директор ЦРУ настаивал на максимальной секретности.
В декабре 1983 г. заканчивался третий год пребывания Кейси на посту директора центральной разведки. Было ясно, что интенсивное обсуждение в конгрессе и в средствах массовой информации никарагуанского вопроса в определенном отношении сыграло на руку Кейси. Как и в гольфе, любимом виде спорта директора ЦРУ, руководство разведкой напоминало процесс восстановления сил.
В гольфе после неудачного удара, или «козла», необходимо найти максимально удобную позицию. Так же и в разведке. Никарагуанский вопрос, рассуждал Кейси, заставил администрацию занять определенную линию. Во-вторых, появилось широкое политическое понимание необходимости борьбы с коммунизмом, и в-третьих, операция привлекла к себе внимание и вызвала интерес как со стороны конгресса, так и средств массовой информации. В результате появились определенная устойчивость и отвлечение внимания, на первых порах, естественно, непреднамеренное, от некоторых других важных операций разведки по сбору информации.
С первых дней своего пребывания на посту директора ЦРУ Кейси уделял большое внимание агентурной работе. Он требовал от оперативного управления конкретных результатов по вербовке новых агентов. Кейси хотел иметь хорошую и многочисленную агентуру. Когда поступало сообщение о каком-то молодом перспективном политическом деятеле или многообещающем министре, Кейси писал на полях: «Можем ли мы его завербовать», или «Вербуйте» и ставил знак «!»— «очень важно». Вербовка становилась все более дорогостоящим, рискованным и поглощающим очень много времени мероприятием. Заместитель Кейси Макмагон и оперативное управление предупреждали директора о «нереальных задачах с точки зрения времени», так как другим разведкам требуются десятилетия для создания работоспособного агентурного аппарата и его внедрения в нужные места. Но настойчивость Кейси давала свои результаты.
В начале декабря 1983 г., когда Кейси боролся за 24 миллиона долларов для Никарагуа, Вашингтон посетил президент Судана Нимейри, который провел совершенно секретное совещание с лидером ливийской оппозиции доктором Мохамедом Магариффом, бывшим генеральным инспектором в правительстве Каддафи, который в 1979 г. бежал в Египет, где выступил с яростными нападками на своего бывшего босса. Магарифф образовал Национальный фронт за спасение Ливии, целью которого было уничтожение Каддафи и свержение его режима.
В секретном сообщении источника оперативного управления ЦРУ от 5 декабря 1983 г. давался полный отчет о встрече Нимейри с Магариффом. Из сообщения явствовало, что Каддафи будет подвергаться еще большей опасности. Источником этой информации являлся, по принятой в оперативном управлении классификации, «высокопоставленный суданский деятель, который знал, что его информация дойдет до правительства США». Другими словами, платный агент или добровольный информатор. Агент передавал эту информацию или с согласия самого Нимейри, или без его ведома. Для зашифровки источников Кейси использовал в широко распространяемых сообщениях сокращения, однако он нередко задавал вопрос: «Кто этот человек?» Заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам сообщал Кейси необходимую информацию или передавал ему дело агента.
О враждебном отношении Нимейри к Каддафи было широко известно. Считалось, что Нимейри оказывает определенную помощь антикаддафовским силам в изгнании. Но на указанной встрече, согласно секретному сообщению агента, Нимейри обещал «увеличить поставки оружия и боеприпасов, расширить возможности для подготовки людей, предоставлять больше суданских паспортов и других документов для совершения поездок». Последнее было очень важно для оперативного прикрытия действий противников Каддафи на территории самой Ливии.
«Нимейри дал доктору Магариффу карт-бланш на проведение любых действий против Ливии, в том числе военных». Без официального объявления войны это был максимум, на который может пойти страна, — предоставить свою территорию в качестве плацдарма для нанесения военного удара. Нимейри также заявил, что антиливийские силы могут и дальше использовать службу безопасности Судана и при возникновении каких-то проблем могут обращаться к нему непосредственно.
Согласно сообщению агента, доктор Магарифф сказал, что Судан и США являются его единственными друзьями. Он также сказал, что после некоторого подготовительного периода планирует начать очередную антиливнйскую кампанию, которая создаст его организации больший авторитет.
В сообщении имелось замечание агента о том, что «доктор Магарифф не конкретизировал, какую кампанию он имел в виду. Однако подразумевались военные действия, возможно, на территории самой Ливии».
Магариффа особенно беспокоил тот факт, что ливийцы «проникли в службу безопасности Марокко. Для него стало небезопасно посещать эту страну, а его организации действовать с территории Марокко».
Возможность проведения каких-то антикаддафовских военных действий внутри самой Ливии особенно привлекала Кейси. Это свидетельствовало бы об определенной силе Магариффа и его организации. Пока этого не произошло, Кейси было трудно получить согласие президента на оказание поддержки антикаддафовскому движению.
Со своей стороны Кейси требовал от своих работников усилить сбор информации о Каддафи, который, по его мнению, создает угрозу для безопасности всего региона Северной Африки и Среднего Востока. Ни по одному другому вопросу не готовилось так много разведывательных документов — проектов, оценок и официальных бумаг. Число проведенных в ЦРУ совещаний по Каддафи и внимание к нему было столь велико, что временами Ливии уделялось больше внимания, чем Советскому Союзу.
На «разработку Каддафи» были направлены все имевшиеся агентурные возможности, его старались всегда держать в поле зрения. Следили за ним, фотографировали, сопровождали при выездах в Сахару, расшифровывали его дипломатические сообщения, подслушивали телефоны, записывали разговоры. Хотя проведение этих мероприятий и было затруднено в связи с отсутствием в Триполи посольства США, однако Кейси настаивал на своих указаниях и нередко спрашивал: «Что делал Каддафи на этой неделе?»
Задачей первостепенной важности стала для Кейси вербовка агентуры и расширение разведывательных возможностей в Советском Союзе. Еще за три года до того как Кейси стал директором центральной разведки, Колби выдвинул ее в число первоочередных, другие директора ЦРУ тоже постоянно указывали на важность этой работы. Китай и СССР были «трудными объектами». Россия более тяжелый объект, мало поддающийся проникновению. Советское общество сделало почти невозможными любые действия своих граждан, которые позволяли бы оперативному работнику устанавливать контакты и работать с ними. Почти все вызывало подозрения: телефонный звонок, невинная встреча, неконтролируемая поездка. Не было безопасного места даже внутри американского посольства в Москве.
Кейси понимал: можно получать много информации, но не иметь ответов на главные вопросы, например, каковы действительные намерения СССР. Отвечавший за аналитическую работу в ЦРУ Гейтс и другие руководители убедили Кейси в том, что Советскому Союзу, в равной степени как и США, трудно понять намерения друг друга. Возможно, аналитик КГБ сейчас сидит где-то в Сибири за то, что в 1976 г. не смог предсказать победу арахисового фермера, а еще один — за неспособность предвидеть победу голливудского актера над фермером и что это приведет к самому крупному в США наращиванию вооружений в мирное время.
Еще в 70-е гг. были заложены основы улучшенной программы вербовки агентуры, когда был введен объективный принцип и участие в вербовочной работе стало условием для служебного роста. Программой предусматривалось, что сотрудники оперативного управления должны иметь конкретный вербовочный результат. Это требование многими воспринималось критически, так как вербовка за рубежом нередко зависит от удачи. Оперативному сотруднику, работающему под прикрытием посольства США, годами приходится развивать отношения с каким-то чиновником или военным офицером страны пребывания до того, как сделать ему вербовочное предложение. Согласно принятым правилам, сотрудник-разработчик не должен делать вербовочное предложение, чтобы не расшифровать свое прикрытие. В этом случае он знакомит кандидата на вербовку со своим «другом», сотрудником ЦРУ. Если вербовочное предложение отвергнуто, первый оперативный работник сможет все отрицать. Если предложение принято, все лавры получает второй оперативный работник, приложивший для этого минимальные усилия.
Кейси считал, что при Тэрнере вербовочной работе уделялось недостаточное внимание. Хотя у ЦРУ и были определенные успехи, в оперативном управлении считали, что Тэрнер смирился с трудностями вербовочной работы в Советском Союзе. Кейси со всей настойчивостью изыскивал пути преодоления этой проблемы. Советские люди, например, стали совершать больше поездок за рубеж, и там с ними легче устанавливать контакты. Кейси был уверен, что среди них есть люди, питающие отвращение к своей системе и правительству. Он считал, что предложение работать на Соединенные Штаты должно восприниматься ими как признак особой благосклонности.
Одним из совершенно секретных агентов ЦРУ в Советском Союзе был Толкачев, сотрудник одного из московских институтов, который был завербован еще до Рейгана. Для связи с Толкачевым сотрудник оперативного управления в Москве использовал очень сложную систему, позволявшую регулярно получать от агента секретные материалы.
Кроме того, были еще и «инициаторы». Кейси обнаружил, что в ЦРУ к таким лицам относились со слитттком большим подозрением. Конечно, ЦРУ должно быть очень осторожным, чтобы под видом «инициатора» не получить подставное лицо. Однако он считал, очень важно постоянно давать понять, что дверь любого американского учреждения за рубежом открыта для «инициаторов». Использование «инициаторов» во многих отношениях имело ряд преимуществ: через короткий промежуток времени можно было приступать к делу, не было необходимости тратить годы на разработку объекта, которая могла и не дать результатов. Хотя большая часть «инициаторов» могла быть бесполезной или являться потенциальными агентами КГБ, Кейси считал естественным, что какой-то советский или восточноевропейский гражданин вынашивает мысль об оказании помощи Западу.
Кейси проявлял необычайную настойчивость, вновь и вновь поднимая вопрос в элитном советском отделе оперативного управления ЦРУ об усилении вербовочной работы. Он ясно давал понять, что готов идти на риск. «Да, — говорил Кейси, — будут ошибки». Он ожидал ошибок. Он считал, что некоторые советские граждане с возмущением отвергнут вербовочное предложение. «Ну и что? — говорил Кейси. — Это лишь доказывает, что мы активны». Если нет ошибок, значит, не было и стремления что-нибудь сделать. Каждую наводку необходимо доводить до конца. Ни один намек, идея, субъективное предчувствие не должны оставаться не проработанными при просмотре картотеки ЦРУ на советских граждан. Это длительная и сложная игра с главным противником. Кейси хотел, чтобы она велась продуманно и агрессивно.
Была расширена координация с ФБР, которое занимается контрразведывательной работой на территории Соединенных Штатов. На основании анализа поведения советских граждан за границей резиденты ЦРУ составляли списки возможных кандидатов на вербовку. Кем бы ни были советские граждане — сотрудниками КГБ, дипломатами, специалистами, — их фамилии и копии имевшихся на них материалов направлялись в ФБР в случае их приезда на работу в США, в торговое представительство СССР или посольство. В свою очередь, ФБР передавало в ЦРУ данные на советских граждан, работавших в США, а затем направленных в другую страну, где резидентура ЦРУ могла бы продолжить их изучение. В ЦРУ считали, в этом обмене выигрывает ФБР, поскольку физические и психологические условия в Соединенных Штатах наиболее благоприятны для вербовок советских граждан. Разрабатывая предоставленные ЦРУ наводки, ФБР сделало на территории США несколько потенциально важных вербовок.
В течение первых лет пребывания администрации Рейгана у власти Кейси удалось воспользоваться трещинами в «железном занавесе», особенно в Восточной Европе. Много внимания уделялось Польше. Чиновники других восточноевропейских стран выезжали за границу даже чаще. Движение между Востоком и Западом расширялось, что позволяло сравнительно легко и дешево изучать людей на предмет их подкупа или склонения на свою сторону.
Через три года у Кейси появилось более двадцати пяти агентов, регулярно поставлявших информацию из Советского Союза и стран восточного блока. Почти все они были объектами разработок во время его пребывания на посту директора ЦРУ. Агенты опирались на источники из разных сфер — военной, разведывательной, научной.
Кейси испытывал особую гордость по поводу одного из своих агентов. Когда небольшое число наиболее высокопоставленных должностных лиц, получавших информацию по узкой рассылке, носившей название «Бигот», узнавали о положении этого агента, это производило на них сильное впечатление.
Кейси признавал, что ни один агент ЦРУ не может сравниться по важности с полковником Олегом Пеньковским, самым удачным приобретением 60-х гг. Пеньковский был офицером советской военной разведки, который в течение шестнадцати месяцев до своего ареста передал ЦРУ большое количество документов. Он предоставил материалы, на основе которых было установлено наличие советских ракет на Кубе, приведших к кризису 1962 г.
Успехи Кейси в деле проникновения в советские секреты не считались в Белом доме столь значительными. Высшие чиновники администрации, особенно советники по национальной безопасности Аллен, Кларк и Макфарлейн, выражали недовольство по поводу отсутствия разведывательной информации непосредственно из Политбюро. Администрация хотела бы иметь такую политическую разведывательную информацию, которая была бы полезна для президента, а на этот счет Кейси особо похвастаться не мог. Белый дом был одержим идеей получения таких данных, которые помогли бы президенту перехитрить советское руководство. Лидерство президента определяется, хотя и частично, его умением вести дела с русскими. Информация непосредственно из Политбюро была бы бесценна, однако у Кейси ее не было.
Кроме того, Белому дому была необходима такая информация, которая позволяла бы президенту утвердить свою роль как главного архитектора американской внешней политики. А сведения изнутри советского руководства, позволявшие осуществлять удачные дипломатические или другие шаги против Советов, могли бы принести большие дивиденды. Полезной была бы любая информация, используя которую президент мог бы обойти Советы в области воздействия на мировое общественное мнение своевременно произнесенной речью.
Однако Кейси знал, что самая ценная информация — это та, что идет для третьей, самой важной области президентских полномочий — главнокомандующего вооруженными силами США. Эта информация включала сведения, касающиеся военно-технической политики СССР. И хотя Кейси понимал, что эта информация не является совершенной, но она давала президенту Рейгану все необходимое, чтобы избежать военных сюрпризов со стороны русских. Конечно, большая часть таких сведений поступала от технических средств. Это касалось спутникового контроля за движением войск в пограничных районах, а также перехвата информации станциями слежения Агентства национальной безопасности.
Добывая важные сведения и передавая их в Белый дом, Кейси с гордостью отмечал, что в период нахождения у власти администрации Рейгана Советам не удалось сделать какого-либо неожиданного для американцев военного шага. Исключением, возможно, был случай с южнокорейским лайнером KAJI-007, но это была скорее ошибка русских, а не план, который ЦРУ могло бы предвидеть.
Директор ЦРУ также стремился сохранить и расширить агентурную сеть в дружественных США странах. Делать это было рискованно, но необходимо, если Кейси хотел дать Белому дому полную и достоверную картину состояния дел в мире.
Надежный и проверенный агент, присутствующий на всех заседаниях правительства, нередко бывает более полезен, чем объемные стенографические отчеты о каждом заседании, полученные посредством использования электронных подслушивающих устройств. Такой агент может участвовать при принятии решений вне зала заседаний, быть в курсе событий, положения в партиях, знать разговоры, сплетни. Ему может быть известно, что слова лидеров, произнесенные во время закрытых форумов, заседаний, в ходе телефонных разговоров, могут не отражать реального положения дел. Хороший источник может просеять факты, проникнуть сквозь их дымовую завесу, проявить житейскую мудрость. Он — действительно ценный тайный источник, своего рода круглосуточно действующая система предупреждения.
В большей части политически нестабильных регионов мира — в Азии, Африке, Латинской Америке и на Среднем Востоке — испытываемый лидерами страх за свое положение содействовал расширению разведывательных возможностей ЦРУ. Основную озабоченность лидерам этих стран доставляли усилия по дестабилизации обстановки, предпринимаемые как справа, так и слева: заговоры, террористические акты, политические убийства. Почти везде правящие режимы стремились обезопасить свое положение. А это означало предоставление этим странам возможностей для подготовки персонала, передача им наиболее современного оборудования, а также приобретенного опыта. И ни одно государство мира не было лучше подготовлено к защите других стран, как Соединенные Штаты. И ни одно правительственное учреждение США не обладало таким опытом в оказании тайной поддержки зарубежным лидерам, как ЦРУ.
Действия ЦРУ по оказанию влияния на события в какой-либо стране относятся к категории тайных операций и требуют специального решения президента. Под это определение подпадали любые действия резидентов ЦРУ по оказанию помощи главам государств или руководителям их спецслужб.
В последние годы появилась специальная категория тайных операций, заключающихся в предоставлении иностранным государствам помощи в области обеспечения безопасности и в подготовке сотрудников их спецслужб.
Эти действия не были направлены на замену существующего режима, их цель, наоборот, состояла в том, чтобы укрепить его позиции.
Как это происходит?
За суммы от 300 тысяч до миллиона долларов ЦРУ направляет за границу группы, чаще всего состоящие из трех или четырех сотрудников. Руководство этими группами осуществляется специальным международным отделом ЦРУ. С помощью специалистов из отдела технических служб и оперативного управления эти группы создают лагеря по подготовке персонала и организуют поставки необходимого оборудования и снаряжения.
Подготовку проходят сотрудники службы безопасности и дворцовой охраны, а также разведки и местной полиции. В число поставляемого вооружения и снаряжения входят наиболее современное автоматическое и стрелковое оружие, сложные приборы для ночного видения, наиболее совершенное оборудование для поддержания связи, нередко с шифровальными устройствами, даже вертолеты (многие из этих стран стремятся получать современные вертолеты), а также системы для подачи сигналов тревоги, специальные замки, даже некоторое снаряжение, используемое для обеспечения безопасности президента Соединенных Штатов, к примеру легкие, но очень эффективные пуленепробиваемые жилеты. Местный персонал обучают современным методам внешней защиты зданий и дворцов, наблюдения за террористами, поддержания связи с разведывательными службами и полицией.
Одна из таких тайных операций по оказанию помощи осуществлялась в Марокко, где в течение многих лет ЦРУ предоставляло королю Хасану II необходимую помощь в вопросах подготовки персонала, связи и технических средств. Во время второй мировой войны молодой американский армейский офицер Вернон Уолтерс встретил наследного принца Хасана, которому в то время было только тринадцать лет. Так началась дружба, продолжавшаяся до 1972–1976 гг., когда Уолтерс стал заместителем директора центральной разведки и считался как бы оперативным руководителем короля Хасана.
Помощь со стороны ЦРУ помогла королю удержаться у власти в течение длительного времени, что стало своеобразным африканским рекордом. В благодарность Хасан позволил ЦРУ и АНБ действовать в Марокко практически бесконтрольно. С территории Марокко осуществлялись крупномасштабные важные разведывательные операции с использованием самого современного оборудования. Для США это было особенно важно, поскольку Марокко занимает стратегические позиции в Гибралтарском проливе, контролирующем доступ в Средиземное море.
Но есть и другая сторона медали в операциях по оказанию помощи в области разведки и безопасности. В ее основе лежит использование возникающих благоприятных возможностей и предельная бдительность — основополагающие предпосылки успешной разведывательной работы.
Степень доверительности отношений, что лежит в основе понятия дружбы, может меняться, как и национальные интересы. Король Хасан II по большинству вопросов может поддерживать Соединенные Штаты, и все же в чем-то могут неизбежно возникать какие-то разногласия.
В среде мафиози кредо «крестного отца» заключается в том, чтобы держать друзей близко, а врагов еще ближе к себе. Принцип разведывательных служб в обстановке, когда друзья и враги постоянно меняются, — держать близко к себе все страны, то есть максимально много знать о каждой из них.
Особенно перспективными являются агенты влияния или источники из числа высокопоставленных должностных лиц, которые могут быть использованы для получения информации по наиболее важным вопросам или выполнения разовых заданий. Нередко эти лица не знают, что работают на США, поскольку ЦРУ завязало с ними контакт, сославшись на лидера страны, придав отношениям оттенок «официально санкционированных». Другие оказывают помощь, не сознавая, какой характер она носит.
В результате достигается эффективное многосторонее проникновение (агентурное или техническое) в секреты дружественной страны. Многие в ЦРУ считают такие действия исключительно опасными, даже более опасными, чем разведывательные острые операции. В определенном смысле такие операции дают ЦРУ возможность внедрить в страну «своего замаскированного троянского коня».
Кейси считал преступлением не использовать эти возможности. Такие операции он иногда называл «обязанностью», «бизнесом». «Нет стандартов, нет правил, нет законов в отношении шпионажа, — говорил он, — за границей. Есть только одно правило — не попадайся. А если попался, ничего не признавай».
Кейси считал, что к каждой такой операции следует подходить строго индивидуально, даже свертывая в некоторых случаях деятельность по сбору разведывательной информации, если провал может подорвать отношения с дружественной страной. В Индии был разоблачен и арестован агент ЦРУ. Премьер-министр Индира Ганди пришла в ярость в связи с внедрением американского шпиона в ее окружение. Тогда обе страны пришли к соглашению о том, что это дело лучше замять.
Чтобы предвидеть и предотвращать неожиданные шаги в области международных отношений, Кейси приходилось брать на себя риск и шпионить за друзьями.
Некоторые из его критиков в ЦРУ не без основания считали, что слишком мало внимания обращается на провалы. Но Кейси считал, что заниматься провалами значит отдавать предпочтение защите, а не нападению, излишней осторожности, а не риску.
Расширение прав и полномочий резидентов ЦРУ за рубежом было еще одной целью Кейси. Ничто так не способствовало росту престижа резидентов в странах их пребывания и в штаб-квартире разведки, как их деятельность по оказанию помощи в области разведки и безопасности. Резидентам ЦРУ были даже выданы состоявшие из нескольких листов пластиковые карточки, на которых были перечислены услуги, которые ЦРУ готово предоставить главам дружественных государств для укрепления безопасности их режимов. Такие карточки вручались лидерам государств с тем, чтобы из этого «меню» они могли выбрать нужное для себя «блюдо».
По всему миру работало так много групп, состоящих из 2–3 сотрудников оперативного управления, отдела технических служб, что даже Кейси не знал их точное число. Некоторые иностранные лидеры попадали в зависимость от ЦРУ. Они обращались к нему с просьбой о предоставлении самых последних образцов военной техники и снаряжения, надеясь с их помощью удержаться у власти. Успешные операции подобного плана создавали резидентам ЦРУ огромный авторитет в посольствах США, особенно если в результате этих акций удавалось получать надежную политическую информацию из правительственных кругов.
Такая информация требовалась политическому аппарату администрации, государственному секретарю, помощнику президента по национальной безопасности и самому президенту.
Деятельность по предоставлению помощи в области безопасности и разведки давала хорошие результаты. Всего при Кейси было проведено около двенадцати подобных операций, в том числе оказана помощь:
— Хиссену Хабре, президенту Чада, бывшей французской колонии, расположенной к югу от Ливии. Хабре пришел к власти после получения от ЦРУ тайной полувоенной помощи, которая была предоставлена в соответствии с принятым ранее администрацией Рейгана решением «пустить кровь Каддафи». Для сдерживания Каддафи было необходимо, чтобы во главе Чада стояли симпатизирующие США люди.
— Президенту Пакистана Мохаммеду Зия-уль-Хаку, который руководил страной, находящейся в сложной географической ситуации. Пакистан со всех сторон окружен недружественными государствами. Для США наибольшее значение имела готовность президента Зия-уль-Хака предоставить свою территорию ЦРУ для направления все увеличивающегося потока оружия, снаряжения и другой полувоенной помощи афганским повстанцам. Кейси, ЦРУ и администрация Рейгана — все они выступали за то, чтобы Зия остался у власти. Всем им необходимо было знать, что происходит в его правительстве. Именно поэтому резидентура ЦРУ в Исламабаде была одной из самых больших в мире.
— Руководителю Либерии Самуэлю К. Доу. Заместитель начальника личной охраны Доу подполковник Мозес Фланцаматон, агент ЦРУ, пытался захватить власть, устроив (с применением пулемета) засаду личной машине Доу. Президент не пострадал. Фланцаматон был схвачен. Он признался в своих связях с ЦРУ и вполне естественно украсил свои показания рассказом о том, что ЦРУ стоит за покушением. Для Лэнгли наступили черные дни. Все боялись, что ЦРУ будет несправедливо обвинено в попытке совершить покушение. (Либерия основана освобожденными американскими рабами и была первой республикой на Африканском континенте.) Очевидно, Фланцаматон согласился работать на ЦРУ с целью удовлетворения своих политических амбиций. Через неделю после покушения он был казнен, и обвинения умерли вместе с ним.
— Президенту Филиппин Маркосу, верному другу США, позволившему американцам создать на Филиппинах военную и морскую базы. Маркос вел борьбу с коммунистическими повстанцами.
— Президенту Судана Нимейри, поддерживавшему тесные отношения с Соединенными Штатами и служившему еще одним барьером для Каддафи в Африке.
— Президенту Ливана Амину Жмайелю. ЦРУ стремилось не допустить его свержения или убийства, как это случилось с его братом Баширом Жмайелем.
— Президенту Сальвадора Дуарте. Было очень важно не допустить убийство Дуарте и сохранить его у власти.
Эти операции по оказанию помощи в области разведки и безопасности были наиболее эффективными. Это направление работы позволяло ЦРУ «просовывать свою ногу в дверь», а, по мнению Кейси, оно должно «иметь свою ногу в каждой двери мира». Могут ли подобные мероприятия завести слитттком далеко? Да, считал Кейси, по крайней мере теоретически. Как же их контролировать? Ответ Кейси был очень прост. Он лично будет осуществлять необходимый контроль.
После разразившихся в 70-х гг. скандалов с подкупом иностранцев, в разоблачении которых Споркин сыграл главную роль, конгресс запретил американским бизнесменам выплачивать иностранцам деньги или давать взятки с целью заключения торговых сделок. Но Кейси считал, что выплаты и всевозможные услуги ЦРУ иностранным лидерам или разведывательным источникам — это законные взятки. Он, например, взял за правило один или два раза в год навещать президента Пакистана Зия-уль-Хака. Вскоре он установил с ним самые тесные отношения (из всех членов администрации Рейгана). Поэтому, когда Зия хотел получить от США какую-то помощь или просто хотел, чтобы его выслушали, он обращался к Кейси.
Американское военное присутствие или учения в различных частях света по практическим результатам тоже можно отнести к тайным операциям. Например, в течение нескольких последних лет Пентагон проводил интенсивные учения в Гондурасе. Это были большие дозы «дипломатии канонерок», имевшей целью запугать соседнюю Никарагуа. После учений в Гондурасе оставались военная техника и оборудование, временные базы, взлетно-посадочные полосы. Об этих мероприятиях официально ставились в известность комитеты конгресса по разведке, поскольку по конечному результату они эквивалентны тайной операции по оказанию помощи правительству Гондураса.
Мероприятия по оказанию помощи в области разведки и безопасности покойному президенту Египта Анвару Садату хорошо иллюстрируют выгоды и недостатки этого вида тайных операций. Садат пришел к власти в 1970 г. и через два года потребовал выезда всех русских из Египта. Вскоре ЦРУ завербовало одного из охранников президента и приступило к осуществлению программы по оказанию помощи в области разведки. Соединенные Штаты хотели, во-первых, чтобы Садат остался в живых, и, во-вторых, получить внутреннюю наиболее закрытую информацию о Садате, дворцовой политике и всевозможных интригах. Большая часть такой информации была бесполезной, однако в ЦРУ испытывали неподдельную радость, когда удалось завербовать несколько агентов из непосредственного окружения Садата, передававших сведения о поведении, амбициях и политических настроениях его министров и их заместителей.
Люди, подобные Садату, использовали такие операции в своих целях, поскольку они давали им особый доступ к правительству Соединенных Штатов, позволяли обходить общепринятые дипломатические каналы и обращаться к ЦРУ за специальной информацией, услугами и даже деньгами.
Временами Садат обходился с самим директором центральной разведки как со своим оперативным офицером. Уильям Колби открывает свои мемуары «Благородные люди» описанием совершенной им в 1975 г. поездки во Флориду «для протокольной встречи с находящимся там президентом Анваром Садатом и засвидетельствования своего почтения». Он напрасно потратил тот день, а потом провел целую ночь в автомашине около резиденции Садата, увидеть его ему так и не удалось. А Садат в это время давал интервью Барбаре Уолтерс. Колби упомянул об этом инциденте потому, что именно в ту субботу он был уволен со своего поста президентом Фордом. Он выехал из Вашингтона не просто «для протокола» или «засвидетельствования почтения». Даже мягкий и непритязательный Колби не провел бы субботнюю ночь в машине, если бы встреча не была столь важной. И хотя Садат для ЦРУ был «источником», он не находился на содержании ЦРУ и не работал под его контролем. Он распахнул для ЦРУ себя и свою страну, считая, что это необходимо в их взаимных интересах. Это была улица с двусторонним движением и, как любая улица, таила много опасностей.
Некоторые наиболее опытные сотрудники ЦРУ скептически оценивали взаимоотношения с Садатом. В некотором смысле он продавал себя более чем на 100 % основным участникам игры: США и ЦРУ считали, что он в их руках, так же думали египетская армия и некоторые арабские государства, а после Кемп-Дэвида и Израиль. Но именно таким образом Садат не позволял ситуации рассыпаться на мелкие фрагменты. Впрочем, эта тактика, очевидно, способствовала его изоляции от собственного народа. Расплата наступила в период наивысшего благополучия. Бывшие в течение такого длительного времени безупречными личная охрана президента и его служба безопасности дали сбой. Убийство Садата во время парада в октябре 1981 г. положило конец наиболее важной разведывательной операции ЦРУ.
Была еще одна ключевая область сбора важной разведывательной информации, которая, по мнению Кейси, должна давать большой объем хорошей продукции, в том числе и в области политической информации. Он выиграл в споре, который возник и был улажен во времена Картера в 1978 г. В то время ЦРУ и АНБ осуществляли за границей независимо друг от друга и нередко мешая друг другу операции по ведению сигнальной разведки. Со стороны ЦРУ этим делом занималась элитная группа, называвшаяся подразделением «Д», в которую входило более 100 сотрудников. Вообще-то АНБ занималось перехватом линий связи со спутников, а «Д» — секретной установкой аппаратуры для подслушивания помещений и телефонов.
Переезжая из страны в страну, из одного американского посольства в другое, сотрудники подразделения «Д» с большим риском для себя устанавливали в помещениях иностранных правительственных учреждений подслушивающие устройства.
К 1978 г. соперничество между АНБ и ЦРУ по поводу ведения сигнальной разведки вышло из разумных рамок. Вмешались комитеты конгресса по разведке, которые урезали фонды ЦРУ по ведению сигнальной разведки. Это вынудило ЦРУ и АНБ объединить свои усилия по ведению электронной разведки из посольств США.
К концу 1983 г. совместные группы ЦРУ — АНБ работали примерно в одной трети американских посольств за границей. Состоявшие зачастую только из двух или трех человек, эти группы были особо засекречены. Они объединяли технический опыт АНБ и оперативное мастерство ЦРУ. Называвшиеся подразделениями или пунктами специального сбора информации, эти группы добывали ценные разведывательные сведения, особенно когда американские посольства располагались на возвышенных участках или недалеко от министерств иностранных дел и обороны, важных правительственных учреждений или мест проживания руководителей страны.
Руководитель группы выбирался из числа сотрудников ЦРУ или АНБ, в зависимости от задания и объектов проникновения. Особо ценные результаты были получены в столицах восточноевропейских государств.
Однако наибольший успех достигался с помощью передовой технологии. ЦРУ и АНБ разработали такую технику, о возможностях которой страны пребывания едва ли имели представление. Технические средства электронного подслушивания далеко превосходили все, что показывалось в фильмах или описывалось в шпионских романах: телефонные линии и помещения могли прослушиваться без подсоединения или проникновения в них. Разговоры в помещениях можно иногда снимать с оконных стекол посредством измерения вибраций стекла тонким невидимым лучом. Направленный передатчиком, находящимся за сотни метров от стекла, луч под определенным углом отражается от него и принимается на специальное устройство.
В конце 70-х гг. американские разведывательные службы обнаружили, что стандартный микрофон телефонной трубки, находящийся даже в нерабочем положении, испускает слабые импульсы, которые могут быть выделены и преобразованы в звуковые колебания. При доступе к телефонным линиям каждая телефонная трубка становится таким образом потенциальным «жучком», с которого при помощи сложной электронной техники можно снимать информацию.
Подразделения специального сбора информации ЦРУ — АНБ с помощью многообразной техники получали ценную информацию во многих посольствах США. Но Кейси требовал все более энергичной работы.
«Почему у нас не обставлен этот человек?» — спрашивал он и свой вопрос не забывал.
Кейси понимал, что управление громадной бюрократической организацией является очень сложным делом. Он перечитывал популярную книгу «В поисках совершенства: из опыта американских наиболее хорошо управляемых компаний». На него произвело большое впечатление описание процесса принятия решений и организации дела, и хотел применить эти советы для ЦРУ. Он обратился ко всем подразделениям с предложением дать свои соображения по улучшению работы, по созданию более благоприятного рабочего климата. Сотрудники представили около 800 идей. Во время болезни дома он знакомился с предложениями и по каждому дал свои заключения. В феврале 1984 г. было опубликовано и распространено одностраничное «кредо» ЦРУ из десяти пунктов, причем каждый из них начинался со слова «мы», чем ясно давалось понять, что ЦРУ работает и добывает информацию для президента.
«Кредо» пестрело такими словами, как «своевременно и высококачественно», «объективно и беспристрастно», «чистота, высокий моральный дух и честность в соответствии с духом и буквой нашего закона и конституции США», «американские ценности, безопасность и национальные интересы», «конфиденциальность», «незыблемая лояльность по отношению друг к другу и нашим общим целям», «инициатива, стремление к совершенству и настрой на действия» и т. д. и т. п.
«Кредо» вызвало в ЦРУ много шуток и насмешек.
В начале 1984 г. Клэридж напомнил Кейси, что ему потребуется больше, чем выделенные конгрессом 24 миллиона долларов. Кейси знал об этом. За получение средств они сражались не со связанными руками. Что такое 24 миллиона долларов? Это меньше стоимости одного истребителя. А по мнению Кейси, Клэридж проделал прекрасную работу: сохранил армию «контрас» на уровне 10 тысяч, не считая определенного числа участвовавших в боевых действиях, осуществил минирование портов — и все при очень небольших затратах. Да, Кейси надо было выходить с просьбой о дополнительных ассигнованиях, причем в середине финансового года, и запрашивать еще не менее 21 миллиона долларов. Процедура была довольно унизительной и трудной, особенно в связи с приближением президентской кампании.
Опросы показывали, что большинство американцев боялось, что в Центральной Америке может начаться настоящая война, а политические требования Белого дома были довольно просты: Никарагуа и ЦРУ не должны появляться в заголовках газет. Джеймс Бейкер следил за этим.
Кейси нужно было добиться быстрого решения конгресса. Можно ли применить ранее использовавшийся метод: обсуждать вопрос, а затем допустить утечку в прессу? Нет, нужны новые идеи. Может быть, взять верх над конгрессом, используя его же правила?
Пятьдесят лет назад Кейси понял, что правила можно бездумно выполнять или творчески интерпретировать. Это было в 1937 г., когда он в двадцатичетырехлетнем возрасте закончил юридический факультет. В разгар великой депрессии найти работу было очень непросто. Кейси взяли в американский научно-исследовательский налоговый институт в Нью-Йорке. За двадцать четыре доллара в неделю он должен был проработать законодательные акты Рузвельта, давать свои разъяснения и выводы. Бизнесмены, лидеры американской промышленности не понимали и не приветствовали усилия Франклина Делано Рузвельта. Диктуя свои резюме на примитивную машину, использовавшую для записи восковой цилиндр, Кейси быстро понял, что бизнесменам не нужны ни комментарии, ни критика. Они хотели добиться, чтобы их действия хотя бы в какой-то степени соответствовали законам, а для этого знать, как воспринимать новые программы президента и конгресса? Кейси прекрасно справился с этим.
Сейчас сам Кейси требовал творческих идей. «Я не собираюсь нарушать закон», — утверждал он. И это соответствовало действительности. Он просто хотел обойти его и получить деньги для «контрас». На протяжении нескольких месяцев он с удивлением мог наблюдать, как непредсказуемо порой ведут себя сами конгрессмены.
После того как ЦРУ с большим трудом добилось выделения 24 миллионов долларов для «контрас», оно запросило еще 30 миллионов долларов на проведение тайных операций по оказанию помощи афганским муджахеддинам. И тут вдруг на сцену вышел конгрессмен, даже не входивший в состав комитета палаты представителей по разведке, который фактически единолично «выбил» не 30, а 40 миллионов долларов для Афганистана.
Этим конгрессменом был Чарльз Уилсон, высокий, энергичный, любящий покровительственно похлопывать по плечу демократ от штата Техас, откровенный «ястреб», избирательный округ которого символизировал дикие техасские нравы.
В 1983 г. Уилсон совершил три поездки в Пакистан, откуда осуществляется тайная операция по оказанию помощи Афганистану. Вместе с повстанцами он побывал на территории Афганистана. И считал, что это своевременная и справедливая война. «30 миллионов долларов — это же мелочь», — заявил он. Он хотел, чтобы было убито больше русских. «Во Вьетнаме мы потеряли 58 тысяч, поэтому русские еще должны нам». Во время последней поездки в Пакистан Уилсон узнал, что наибольшую проблему для повстанцев представляют советские вертолеты, которые доминируют в воздухе.
Уилсон начал энергичную лоббистскую кампанию за предоставление повстанцам современного противовоздушного оружия. Выдавая это за идею президента Пакистана Зия-уль-Хака, Уилсон выступал за передачу афганцам современных скорострельных пушек «Орликон».
В обычных случаях Кейси поднял бы шум по поводу действий любого конгрессмена, вмешивающегося в дела ЦРУ. Но Уилсон нашел слабые места в правилах конгресса. Комитет палаты представителей по разведке является так называемым санкционирующим органом. Но в сложном, нередко непонятном разделении законодательных полномочий «санкционирование» является лишь первым шагом к получению средств. Действует двухступенчатая система: санкционированные суммы должны быть официально выделены влиятельными комитетами по ассигнованиям. То есть комитетом по ассигнованиям палаты представителей, в состав которого как раз и входил Чарльз Уилсон. Когда комитет собрался для рассмотрения бюджета министерства обороны, Уилсон заявил, что он хотел бы добиться единственной цели — получить больше денег для афганских повстанцев, храбрых борцов за свободу. Хотя комитет по разведке еще не санкционировал расходование денег, Уилсон хотел, чтобы они были выделены. Коллеги Уилсона были тронуты не столько его красноречием, сколько настойчивостью.
— И сколько вы хотите? — спросили его.
— 40 миллионов, — ответил Уилсон, взяв сумму «с потолка». Поскольку комитет рассматривал бюджет Пентагона в размере около 280 миллиардов долларов, эти 40 миллионов были незаметной мелочью, как если бы комитет рассматривал, к примеру, расходы в размере 7 тысяч долларов и у кого-то появилась навязчивая идея выделить дополнительно еще один доллар.
Уилсон заявил, что он будет голосовать в поддержку предложений тех членов комитета, которые поддержат его и будут выступать за выделение 40 миллионов. Ему выделили 40 миллионов.
Вот так Кейси неожиданно получил деньги на операции в Афганистане. Но доллары должны были поступить из бюджета Пентагона, и его чиновники подняли шум. Пентагон распространил секретное исследование, в котором говорилось, что «Орликон» не подходит для ведения повстанческой войны. Для «Орликона» требовались специальные, дорогие и очень сложные снаряды, которые могли бы пробивать броню; само оружие требовало осторожного обращения и не выдержало бы трудных дорожных условий к Хайберскому перевалу. Но Уилсон, выпускник военно-морской академии, числился в друзьях Пентагона. И Пентагон уступил.
Администрация через директора бюджетно-финансового управления Дэвида Стокмана направила совершенно секретное письмо в оба комитета по разведке с просьбой санкционировать расходование 40 миллионов долларов. Г олдуотер пришел в ярость, узнав о попытках обойти его комитет и нарушить принятый в конгрессе процесс санкционирования — выделение средств. Были затронуты его полномочия. Если комитет по разведке не будет контролировать тайные операции, санкционируя расходы на их проведение, каков смысл в его существовании?
Уилсон продолжал свою кампанию. Он осаждал офисы членов комитета по разведке, боролся изо всех сил. Он нашел возможность использовать в своих целях никарагуанскую операцию. Многие из его коллег по палате представителей, выступая против операций ЦРУ в Никарагуа, не хотели создать о себе впечатление как о людях, недостаточно твердо выступающих против советского экспансионизма. По словам Уилсона, афганский вопрос дает прекрасную возможность доказать это. Некоторые демократы считали никарагуанскую войну «плохой войной», а афганскую — «хорошей».
Заместитель директора центральной разведки Джон Макмагон в своем совершенно секретном письме привел решающие доводы в пользу выделения 40 миллионов долларов и поставок пушек «Орликон». Он был заместителем директора ЦРУ по оперативным вопросам во времена нахождения у власти администрации Картера, когда началась операция ЦРУ в Афганистане. (Кейси называл Макмагона «отцом» этой операции.) Обычно Макмагон скептически относился к тайным операциям, но почти единодушное выступление конгресса в пользу Афганистана убедило его. Его позиция помогла делу. Сенат и палата представителей одобрили выделение необходимых средств.
Уилсон заявил руководителям ЦРУ, что они ведут себя слитттком скромно, они должны были бы запросить эти деньги сами.
40 миллионов долларов не только значительно расширяли возможности ЦРУ в Афганистане, но их получение показало, что конгресс может поддерживать тайные операции и даже идти впереди администрации по этому вопросу. Кейси считал, что конгресс в данном случае высказался за целенаправленные действия, а это было не менее важно, чем получение денег или нового оружия. ЦРУ не было знакомо с пушкой «Орликон», одна была получена для проведения испытаний, поставки девяти других ожидались. И, возможно, пройдут месяцы или даже год до того, как они попадут в Афганистан. Но психологическая победа была на стороне ЦРУ.
Кейси думал, нельзя ли их переадресовать в Никарагуа, хотя поддержка афганских повстанцев, кажется, росла, а никарагуанских «контрас» — падала. Но это все второстепенные вопросы. Главное в том уроке, который преподал Уилсон, раскрутивший всю систему: оперативное управление ЦРУ, Макмагона, самого Кейси, администрацию, палату представителей и сенат.
