Глава двадцать восьмая
Кира сидела возле холодной каменной стены с налитыми кровью глазами, наблюдая за тем, как первые лучи рассвета просачиваются сквозь железные решетки, накрывая комнату бледным светом. Она не сомкнула глаз всю ночь, как и предсказывал Лорд Губернатор, перебирая в уме всевозможные наказание, которые ее ожидают. Она размышляла над тем, что они сделали с Диердре, и попыталась не думать о способах, которыми эти жестокие люди попытаются ее сломать.
Кира прокручивала в своей голове тысячи сценариев сопротивления и побега. Дух воина в ней отказывался быть сломленным – скорее она предпочтет умереть. Тем не менее, обдумывая все возможные пути неповиновения, Кира продолжала возвращаться к чувству беспомощности и отчаяния. Это место охранялось лучше любого другого, в которых она когда-либо бывала. Кира находилась в форте Лорда Губернатора, в Пандезианской цитадели, в огромном военном комплексе с тысячами солдат. Она находится далеко от Волиса, и даже если бы ей каким-то образом удалось сбежать, она понимала, что никогда не сможет вернуться назад, потому что они поймают ее и убьют. При условии, что Волис все еще будет стоять на месте для ее возвращения. Хуже всего того, что отец Киры понятия не имеет о том, где она, и он никогда об этом не узнает. Она была абсолютно одна во вселенной.
«Не можешь уснуть?» – раздался тихий голос, выводя ее из задумчивого состояния.
Оглянувшись, Кира увидела Диердре, которая сидела у дальней стены. Ее лицо было освещено первыми лучами рассвета – она была слишком бледной с темными кругами под глазами. Девушка казалась совершенно удрученной и смотрела на Киру глазами привидения.
«Я тоже не спала», – продолжала Диердре. – «Всю ночь я думала о том, что они сделают с тобой – то же, что сделали со мной. Но почему-то мысль о том, что они это сделают с тобой, ранит меня больше. Я уже сломана, от моей жизни ничего не осталось. Но ты все еще совершенна».
Кира ощущала все нарастающий страх, обдумывая ее слова. Она не могла себе представить тех ужасов, через которые прошла ее новая подруга. Увидев ее в таком состоянии, Кира преисполнилась еще большей решимости дать им отпор.
«Должен быть другой способ», – сказала она.
Диердре покачала головой.
«Здесь нет ничего, кроме жалкого существования. А потом смерти».
Раздался внезапный стук двери в коридоре подземелья, и Кира поднялась, готовая встретиться лицом к лицу с тем, что ее ждет, готовая сражаться не на жизнь, а на смерть, если придется. Диердре вдруг вскочила на ноги и подбежала к Кире, схватив ее за локоть.
«Пообещай мне одну вещь», – настаивала она.
Кира увидела отчаяние в ее глазах и кивнула в ответ.
«Прежде чем они тебя уведут», – сказала Диердре. – «Убей меня. Задуши меня, если нужно. Не позволяй мне больше так жить. Пожалуйста. Я умоляю тебя».
Глядя на нее, Кира почувствовала, как внутри нее поднимается решимость. Она стряхнула с себя чувство жалости к самой себе, все свои сомнения. В эту минуту девушка знала, что она должна жить. Если не ради себя, но ради Диердре. Неважно, насколько мрачной кажется жизнь, Кира знала, что она не может сдаться.
Солдаты приближались, стук их сапог эхом отдавался в подземелье, их ключи звенели. Понимая, что у нее осталось мало времени, Кира повернулась и, крепко схватив Диердре за плечи, посмотрела в ее глаза.
«Послушай меня», – заверила ее Кира. – «Ты будешь жить. Ты меня понимаешь? Ты не только будешь жить, но мы убежим с тобой вместе. Ты начнешь жизнь сначала, и это будет прекрасная жизнь. Мы отомстим всем мерзавцам, которые сделали это с тобой, – вместе. Ты меня слышишь?»
Диердре неуверенно посмотрела на нее.
«Мне нужно, чтобы ты была сильной», – настаивала Кира. Она осознала, что обращается также и к самой себе. – «Жизнь не для слабых. Смерть и отказ от жизни для слабых, а жизнь – для сильных. Ты хочешь быть слабой и умереть? Или хочешь быть сильной и жить?»
Кира продолжала напряженно смотреть на девушку, когда камеру залил свет от факелов и внутрь вошли солдаты. Наконец, Кира заметила какое-то изменение в глазах Диердре – это было похоже на крошечный лучик надежды, за которым последовал едва заметный кивок согласия.
Послышался лязг ключей, дверь камеры открылась и, обернувшись, Кира увидела приближающихся солдат. Грубые, мозолистые руки схватили ее за запястья и выдернули девушку из камеры, захлопнув за ней дверь. Кира позволила им вести себя. Она должна сохранить энергию, должна застать их врасплох, дождаться идеального момента. Она знала, что даже у сильного врага всегда есть момент уязвимости.
Двое солдат держали Киру на месте, и через железную дверь появился человек, которого девушка смутно припоминала – сын Губернатора.
Кира растерянно моргнула.
«Мой отец отправил меня за тобой», – сказал он, приближаясь. – «Но я первый собираюсь провести с тобой время. Конечно, он будет недоволен, когда узнает об этом, но что он сделает, когда будет слишком поздно?»
На лице сына появилась холодная, злобная улыбка.
Кира ощутила леденящий душу страх, глядя на этого больного человека, который облизывал губы и смотрел на нее так, словно она была вещью.
«Видишь ли», – сказал он, делая шаг вперед, начиная снимать свое меховое пальто. Его дыхание было видимым в холодной камере. – «Моему отцу не нужно знать обо всем, что происходит в этом форте. Иногда мне нравится первым пользоваться тем, что проходит мимо – и ты, моя дорогая, являешься прекрасным экземпляром. Я собираюсь повеселиться с тобой. Я сохраню тебе жизнь, потому что мне нужно оставить что-то и для него».
Он улыбнулся, приблизившись настолько близко, что Кира ощутила его неприятный запах изо рта.
«Мы с тобой, моя дорогая, познакомимся поближе».
Сын кивнул двум стражникам и, к ее удивлению, они ослабили хватку и отступили. Каждый из них отошел подальше, чтобы дать ему пространство.
Она стояла со свободными руками и украдкой оглядывала комнату, оценивая свои шансы. Здесь было двое стражников, каждый из которых вооружен длинным мечом, и сын Губернатора – выше и шире нее. Она не смогла бы осилить их всех, даже если бы была вооружена.
Кира заметила, что в дальнем углу у стены находится ее оружие – лук и жезл, ее колчан со стрелами – и ее сердце забилось быстрее. Она бы все отдала за них сейчас.
«А-ах», – произнес сын Губернатора, улыбнувшись. – «Ты смотришь на свое оружие. Ты все еще думаешь, что сможешь это пережить. Я вижу в тебе неповиновение. Не волнуйся, совсем скоро я тебя сломаю».
Неожиданно он отвел руку назад и ударил ее так сильно, что у Киры замерло дыхание. Все ее лицо обожгла боль. Кира оступилась назад, упав на колени, из ее рта закапала кровь. Боль резко пробудила ее, звеня в ушах и в голове. Кира стояла на коленях и на руках, пытаясь восстановить дыхание, осознавая, что это было прелюдией того, что должно произойти.
«Знаешь ли ты, как мы приручаем своих лошадей, моя дорогая?» – спросил сын Губернатора, стоя над ней с безжалостной улыбкой на губах. Солдат бросил ему жезл Киры и тот, поймав его, поднял жезл высоко и опустил на незащищенную спину девушки.
Кира закричала от нестерпимой боли и упала лицом на камень. Ей казалось, что он сломал каждую косточку в ее теле. Она едва могла дышать и понимала, что если ничего не предпримет в скором времени, то останется калекой на всю жизнь.
«Не надо!» – крикнула Диердре, умоляя за решеткой. – «Не причиняйте ей вреда! Возьмите меня!»
Но сын Губернатора ее проигнорировал.
«Это начинается с жезла», – сказал он Кире. – «Дикие лошади сопротивляются, но если ты ломаешь их снова и снова, бьешь их нещадно день за днем, однажды они подчинятся. Они станут твоими. Нет ничего лучше, чем причинение боли другому созданию, не так ли?»
Кира почувствовала движение и краем глаза заметила, что он снова поднял жезл со взглядом садиста, собираясь нанести ей удар посильнее.
Чувства Киры обострились, и ее мир замедлил ход. То ощущение, которое у нее было на мосту, вернулось к ней, – знакомое тепло, начинающееся в солнечном сплетении и распространяющееся по ее телу. Она почувствовала, что оно наполняет ее энергией, большей силой и скоростью, чем она когда-либо мечтала.
Перед ее глазами мелькали образы. Она увидела себя, тренирующейся с людьми отца, вспомнила свои бесконечные спарринги, то, как она училась чувствовать боль и не столбенеть, как сражалась с несколькими нападающими одновременно. Энвин тренировал ее неустанно в течение нескольких часов, пока она не отработала свою технику до совершенства, пока та, в конце концов, не стала частью нее. Кира настояла на том, чтобы мужчины научили ее всему, каким бы тяжелым ни был урок, и теперь все это вернулось к ней. Кира тренировалась именно для такого дня, как этот.
Лежа на полу, чувствуя, что потрясение от боли осталось позади, позволяя теплу завладеть ее телом, Кира подняла глаза на сына Губернатора и ощутила, как срабатывают ее инстинкты. Она умрет – но не здесь и не сейчас, и не от руки этого человека.
Кира вспомнила старый урок: «Низина может дать тебе преимущество. Чем выше человек, тем он уязвимее. Колени являются легкой мишенью, если ты оказалась на земле. Нанеси удар – и они упадут».
Когда жезл опустился на нее, Кира вдруг опустила ладони на камень, приподнялась достаточно для того, чтобы получить нужный уровень, быстро и решительно со всей силы замахнулась ногой, целясь в колени сына Губернатора. Она получила удовлетворение, ударив в подколенную чашечку.
Его колени подогнулись и от оторвался от пола, приземлившись спиной на каменный пол с глухим стуком. Жезл выпал из его рук и покатился по полу. Кира с трудом верила в то, что ее план сработал. Когда сын Губернатора упал, он ударился головой и послышался такой громкий треск, что она была уверена в том, что убила его.
Но сын Губернатора, должно быть, был непобедимым, потому что он тут же начал садиться, глядя на нее ядовитым взглядом, собираясь наброситься на девушку.
Кира не стала ждать. Она поднялась на ноги и бросилась к жезлу, который лежал в нескольких футах от нее, зная, что если ей удастся схватить свое оружие, у нее появится шанс против этих мужчин. Пока она бежала к жезлу, сын Губернатора вскочил на ноги и протянул руку, чтобы схватить ее за ногу и попытаться удержать.
Кира тут же отреагировала, прыгнула через сына Губернатора, как кошка, приземлившись на камень позади него, и схватила свой жезл.
Кира стояла, осторожно держа свой жезл перед собой. Она была очень благодарна за то, что получила назад свое оружие, которое идеально легло в ее руку. К ней приблизились двое стражников с мечами в руках, окружив ее, и Кира быстро оглянулась по сторонам, как раненый зверь, загнанный в угол. Она понимала, что ей повезло, что все произошло очень быстро, давая ей время до того, как солдаты смогут присоединиться к ним.
Сын Губернатора стоял, вытирая кровь с губы тыльной стороной ладони и сердито глядя на Киру.
«Это была самая большая ошибка в твоей жизни», сказал он. – «Теперь не только я стану тебя истязать…»
С Киры было довольно, она больше не собиралась ждать, пока он первым нанесет удар. Не успел он договорить, как девушка бросилась вперед, подняла свой жезл и быстро ударила его, подобно змее, прямо между глаз. Это был идеальный удар. Он закричал, когда она сломала его нос.
Сын Губернатора упал на колени, заскулив и прижимая руки к своему носу.
Двое стражников подошли к ней, размахивая мечами над головой Киры, и она повернула свой жезл и отразила один меч. По комнате полетели искры, когда жезл столкнулся с мечом. В следующую минуту она развернулась и отразила удар второго меча, как раз за секунду до того, как тот собирался ударить ее. Кира носилась взад и вперед, отражая удар за ударом. Оба солдата наступали на нее так быстро, что у нее едва хватало времени на реакцию.
Один из солдат замахнулся слишком сильно и Кира нашла отверстие – она подняла свой жезл и опустила его прямо на открытое запястье соперника, ударив его и ослабив хватку на мече. Когда меч со звоном упал на пол, Кира ткнула в бок, после чего замахнулась и ударила первого солдата в висок, сбивая его с ног.
Кира не стала рисковать – когда один солдат, лежа на спине, попытался подняться, она прыгнула высоко в воздух и опустила свой жезл на его солнечное сплетение. Затем, когда он сел прямо, она ударила его ногой по лицу, раз и навсегда нокаутировав его. И когда второй солдат, хватаясь за горло, снова начав подниматься, Кира нанесла удар по затылку, нокаутируя его.
Вдруг Кира ощутила грубые руки, сжимающие ее сзади, и осознала, что сын Губернатора вернулся. Он попытался заставить ее выронить жезл.
«Хорошая попытка», – прошептал он ей на ухо. Его рот был так близко, что девушка ощутила его горячее дыхание на своей шее.
Когда вспышка энергии прошла по ее телу, Кира ощутила внутри себя новую силу – достаточную для того, чтобы вытянуть впереди руки, сжать локти и вырваться из захвата этого человека. Затем девушка схватила свой жезл, замахнулась назад двумя руками, ударив его между ног.
Сын Губернатора застонал, ослабив хватку, после чего упал на колени. Кира обернулась и встала над ним. Наконец, он был беспомощен, подняв на нее потрясенные глаза, наполненные болью.
«Передай своему отцу привет от меня», – сказала Кира, подняв свой жезл и со всей силы ударив его по голове.
На этот раз сын Губернатора без сознания упал на каменный пол.
Кира, все еще тяжело дыша, по-прежнему испытывая ярость, осматривала дело своих рук: трое мужчин, грозных мужчин, неподвижно лежали на полу. Она, беззащитная девушка, сделала это.
«Кира!» – крикнул голос.
Она обернулась, вспомнив о Диердре, и, не теряя ни секунды, побежала через комнату. Схватив ключи с пояса одного из стражников, Кира открыла камеру, из которой выбежала Диердре, обняв ее.
Кира отстранила подругу и заглянула в ее глаза, желая узнать, готова ли та морально к побегу.
«Время пришло», – решительно произнесла Кира. – «Ты готова?»
Диердре стояла, контужено глядя на бойню в помещении.
«Ты избила его», – сказала она, не отрывая взгляд от тел, не веря своим глазам. – «Я не могу в это поверить. Ты избила его».
Кира увидела, как что-то шевельнулось в глазах Диердре. Весь страх исчез, и Кира увидела, как изнутри появляется сильная женщина – женщина, которую она не видела прежде. Вид ее мучителей без сознания что-то изменил в ей, наполнил девушку новой силой.
Диердре подошла к одному из мечей, лежащих на полу, подняла его и вернулась к сыну Губернатора, который по-прежнему лежал без сознания. Она посмотрела вниз, и на ее лице появилась презрительная усмешка.
«Это за все, что ты со мной сделал», – сказала девушка.
Она подняла меч трясущимися руками, и Кира увидела, что внутри подруги происходит большая борьба, она колебалась.
«Диердре», – мягко произнесла Кира.
Диердре посмотрела на нее – в ее взгляде читалось дикое горе.
«Если ты это сделаешь», – мягко сказала Кира. – «То станешь такой, как он».
Диердре стояла с трясущимися руками, переживая эмоциональную бурю и, наконец, опустила меч, уронив его на камень. Он со звоном опустился возле ее ног.
Она плюнула в лицо сына Губернатора, после чего отстранилась назад и нанесла ему сильный удар по лицу своим ботинком. Кира начала замечать, что Диердре была гораздо более сильным человеком, чем она думала.
Она посмотрела на Киру сияющими глазами, словно начала приходить в себя.
«Пойдем», – сказала Диердре голосом, наполненным силой.
* * *
Кира и Диердре вырвались из темницы на рассвете, оказавшись прямо в центре Аргоса, пандезианской цитадели и военном комплексе Лорда Губернатора. Кира моргнула от света, чувствуя себя хорошо, снова ощущая дневной свет, несмотря на то, что снаружи было холодно. Сориентировавшись, девушка увидела, что они находятся в центре беспорядочно выстроенный комплекса каменных залежей. Весь комплекс был окружен высокой каменной стеной и огромными воротами. Люди Лорда все еще медленно просыпались, начиная занимать позиции вокруг бараков. Их, должно быть, были тысячи. Это была профессиональная армия, а это место скорее напоминало город, чем сельскую местность.
Солдаты заняли позиции вдоль стен, глядя в сторону горизонта. Было очевидно, что ни один из них не ожидал, что изнутри сбегут две девушки, и это давало тем преимущество. Кроме того, все еще было достаточно темно, и темнота помогала им укрыться. Когда Кира посмотрела вперед, на хорошо охраняемый вход в дальнем конце двора, она поняла, что если у них и есть шанс сбежать, то сейчас.
Но двор был очень длинным для того, чтобы его можно было пересечь пешком, и Кира знала, что им не удастся это сделать. Но даже если бы они это сделали, как только они побегут через двор, то их поймают.
«Там!» – сказала Диердре, указывая в сторону.
Проследив за ее рукой, на другой стороне двора Кира увидела привязанную лошадь и солдата возле нее, который держал ее за уздцы, стоя спиной к ним.
Диердре повернулась к ней.
«Нам нужна лошадь», – сказала она. – «Это единственный способ».
Кира кивнула, удивившись тому, что они думают одинаково, и тому, что Диердре такая восприимчивая – Диердре, о которой Кира сначала подумала, как о помехе, теперь представала перед ней умной, сообразительной и решительной девушкой.
«Ты можешь это сделать?» – спросила Диердре, глядя на солдата.
Кира крепче сжала свой жезл и кивнула.
Вдвоем они выбежали из тени и медленно пошли через двор. Сердце Киры колотилось в груди, когда она сконцентрировалась на солдате, который стоял спиной к ней, приближаясь к нему с каждым шагом и молясь о том, чтобы их тем временем не заметили.
Кира бежала так быстро, что едва могла дышать, стараясь не поскользнуться на снегу. Она больше не ощущала холода, поскольку по ее венам бежал адреналин.
Наконец, Кира добралась до солдата, который услышал их и развернулся в последнюю секунду.
Но Кира уже была в движении, подняв свой жезл и ударив его в солнечное сплетение. Когда он застонал и упал на колени, она замахнулась и опустила жезл ему на затылок, сбив его лицом в снег. Солдат потерял сознание.
Кира оседлала лошадь, в то время как Диердре развязывала ее, после чего запрыгнула и сама, и они обе, пнув коня, поскакали прочь.
Кира почувствовала холодный ветер в своих волосах, когда лошадь поскакала через заснеженный двор, направляясь к воротами в дальнем конце, возможно, в сотне ярдов. Пока они скакали, их начали замечать сонные солдаты.
«Ну же!» – кричала Кира лошади, побуждая ее скакать быстрее, видя, что выход становится все ближе и ближе.
Впереди них находилась огромная каменная арка, чьи решетки были подняты. Она вела на мост, за которым находилась открытая местность. Свобода. Сердце Киры забилось быстрее.
Она со всей силы пнула коня, увидев, что солдаты у выхода их заметили.
«ОСТАНОВИТЕ ИХ!» – крикнул солдат позади девушек.
Несколько солдат поспешили к огромным железным рычагам и, к ужасу Киры, начали поворачивать их, чтобы опустить решетки. Кира знала, что если они закроются до того, как они доберутся до ворот, с их жизнями будет покончено. Они находились всего в двадцати ярдах и скакали так быстро, как никогда прежде. Опускные решетки тридцати футов в высоту опускались медленно, по одному футу за раз.
«Пригнись как можно ниже!» – крикнула Кира Диердре, нагнувшись так, что ее лицо оказалось в лошадиной гриве.
Кира гнала лошадь во весь опор. Стук сердца раздавался у нее в ушах, пока они неслись через арку. Решетки опускались так низко, что ей пришлось пригнуться. Кира не знала, удастся ли им проскочить.
После чего, когда Кира уже была уверена в том, что умрет, ее лошадь прорвалась через ворота и опускные решетки захлопнулись за ними с громким стуком. Минуту спустя они уже пересекли мост и выехали под открытое небо, к огромному облегчению Киры.
Позади них затрубили в рог и мгновение спустя Кира вздрогнула, услышав, как над ее головой просвистела стрела.
Оглянувшись, она увидела, что люди Лорда занимают позиции сверху и снизу крепостных валов, стреляя в них. Кира скакала зигзагообразно, осознавая, что они все еще находятся в пределах досягаемости, и торопила своего коня.
Они отъехали на пятьдесят ярдов – достаточно далеко для того, чтобы большинство стрел не долетало до цели – когда внезапно, к ее ужасу, она заметила, что стрела вонзилась в бок лошади. Та тут же встала на дыбы, сбросив с себя девушек.
Мир Киры превратился в хаос. Он упала на землю и покатилась, в то время как лошадь катилась рядом с ней. К счастью, она не задела их.
Кира стояла на руках и коленях в полубессознательном состоянии, в голове у нее звенело. Оглянувшись, она увидела рядом с собой Диердре. Посмотрев назад, вдалеке девушка увидела, как поднялись опускные решетки. Сотни солдат выстроились в ряд, ожидая, пока откроются решетки и они смогут выйти за ворота. Это была полноценная армия, собирающаяся убить их. Кира была сбита с толку тем, как им удалось собраться так быстро, но затем она осознала – они уже собирались на рассвете для того, чтобы атаковать Волис.
Кира, теперь уже пешком, посмотрела на мертвую лошадь, на огромные открытые равнины перед ними и, наконец, поняла, что время пришло.
