Глава двадцать третья

Дункан приготовился к худшему, когда огромная красная акула тридцати метров в длину выпрыгнула из реки, широко открыв пасть, и ринулась прямо на него. Он знал, что через миг она приземлится на его плот, разбив тот на кусочки и разорвав его на части. Хуже всего того, что стаи этих акул вокруг него целились в его людей и их плоты со всех сторон.

Дункан отреагировал инстинктивно, как поступал всегда в сражении. Он вынул свой меч и приготовился встретиться с врагом во всеоружии. Он умрет доблестно, а если сможет отвлечь это существо и заставить его сосредоточиться только на нем, тогда сможет спасти других мужчин на плоту.

«ПРЫГАЙТЕ!» – приказал Дункан своим людям своим самым свирепым голосом. Остальные солдаты на его плоту выполнили его приказ, прыгнув за борт. Никого не нужно было просить дважды, когда на них двинулась огромная акула.

Дункан схватил свой меч двумя руками, сделал шаг вперед и, с громким боевым кличем подняв меч, встретился с акулой во всеоружии. Когда акула опустилась, он низко присел и поднял меч вверх, целясь под ее нижнюю челюсть. В этот момент Дункан поднялся, вонзая свой меч в нижнюю челюсть акулы через основание ее пасти, зажав ей челюсть длинным мечом. Он удивился тому, насколько твердой оказалась ее кожа, поразился ее внушительному весу. Ему понадобились все силы на то, чтобы толкать меч вверх.

На Дункана сверху хлынула кровь, когда акула начала вертеться и падать на него. По-прежнему держа меч, Дункан не смог уйти с пути вовремя и увидел, что ее огромный вес опускается на него. Он понимал, что она его раздавит.

Крик Дункан получился приглушенным, когда акула приземлилась на него. Она, должно быть, весила тысячу футов, потому что Дункан почувствовал себя прижатым к плоту. Ему показалось, что все его ребра треснули, когда весь мир поглотил мрак.

Послышался треск древесины, когда плот под ним разлетелся на осколки, и Дункан вдруг, к счастью, почувствовал, как погрузился в воду, освободившись от веса этого существа. Он осознал, что если бы находился на суше, то она раздавила бы его на смерть, но благодаря воде под ним и из-за того, что разлетелся на осколки плот, он выжил.

Погрузившись в воду, все еще находясь под акулой, Дункан попытался уплыть в сторону, в то время как она продолжала его атаковать. К счастью, ее челюсти были зажаты и она не могла его укусить.

Дункан оттолкнулся ногами и выплыл из-под нее, освободив свой меч и сделав несколько сильных ударов. Он повернулся, ожидая того, что она последует за ним, но повсюду хлестала кровь, и он увидел, что акула, наконец, начала опускаться на дно реки.

Дункан плыл в холодной воде, каждая часть его тела изнывала от боли. Течение уносило его вниз по реке, пока он смотрел на солнечный свет и направлялся к поверхности. Когда Дункан посмотрел сквозь ясную воду, он увидел стаю акул, прыгающую в воздухе высоко над его головой, слышал их приглушенные крики и крики своих людей. Он дрогнул внутри, видя, что вода становится красной от крови, глядя на то, как начинают погружаться в воду тела, зная, что наверху умирают хорошие люди.

Наконец, Дункан поднялся на поверхность, хватая ртом воздух, оставаясь на месте и пытаясь сориентироваться. Он увидел, что стая акул уже проплыла, прыгая вверх по реке подобно лососю, врезаясь в случайные плоты. Дункан с облегчением увидел, что они не целятся в его солдат. Они просто продолжали плыть вверх по реке, не обращая внимания на то, что встречалось им по пути, прыгая и приземляясь. Если им по пути попадался человек, они его ели, если же нет – просто продолжали плыть. Очевидно, акул тянуло куда-то, и стая держалась вместе, исчезнув из вида так же быстро, как и появилась.

Дункан, оставаясь на плаву, осматривал нанесенный им ущерб. Около трети их флота было уничтожено, лужи крови заполнили реку, в которой повсюду плавали тела и бревна. Десятки мужчин были мертвы или ранены: некоторые стонали и корчились, другие же безжизненно плыли на поверхности. Дункан заметил солдат со своего плота, своих сыновей, Сивига, Энвина и Артфаэля и испытал облегчение, увидев, что они выжили. Их плоты тоже были разбиты и они болтались в воде недалеко от него.

Мужчины вокруг него вылавливали выживших, поднимали их на плоты, спасая раненых и позволяя погибшим плыть вниз по течению. Это была ужасная сцена кровавой бойни, волна смерти под ясным голубым небом. Дункан осознал, что им вообще повезло выжить.

Дункан ощутил жжение в руке и, повернув голову, увидел, что его правое плечо сильно поцарапано кожей акулы. Оно кровоточило и, хотя рана причиняла ему боль, он знал, что его жизни она не угрожает. Дункан услышал всплеск и, обернувшись, увидел, что в воде рядом с ним находится Сивиг. Он ужаснулся, когда заметил, что из руки друга, на которой не хватало двух пальцев, льется кровь.

«Твоя рука!» – крикнул Дункан, поражаясь тому, что Сивиг казался таким стойким.

Сивиг пожал плечами. Он сцепил зубы, оторвал кусок ткани от своей рубашки и обернул ее вокруг кровоточащей руки.

«Всего лишь царапина», – ответил он. – «Ты должен был видеть акулу», – добавил он, усмехнувшись.

Дункан почувствовал, как сзади его схватили сильные руки и вскоре он оказался на плоту. Он сел, тяжело дыша, постепенно восстанавливая самообладание. Он посмотрел на линию горизонта и, увидев, что горы Коса уже близко, ощутил новый прилив решимости. Его выжившая армия по-прежнему неизбежно плыла вниз по реке и теперь ничто не могло их остановить.

Тусиус свернул, когда они приблизились к Косу, и пейзаж резко изменился. В этой части Эскалона преобладали возвышающиеся горы, чьи покрытые снегом вершины в тумане нависали надо всем. Кроме того, климат здесь был прохладнее, и Дункану показалось, словно они очутились в другой стране.

Дункан просто хотел выбраться из реки, вернуться на сушу, где он чувствовал себя уютнее. Он сразится с любым человеком, с любой армией, с любым зверем или существом – он просто хотел делать это на суше. Дункану не нравилось сражаться там, где он не ощущал почву под своими ногами. Кроме того, он не доверял этой проклятой реке, ее созданиям или водоворотам. Какими бы неукротимыми ни показались эти горы, он предпочтет в любое время их и твердую почву под ногами.

Они приблизились к подножию горы и Дункан увидел огромные пустые равнины, окружающие ее. Дункан с тревогой заметил на горизонте несколько гарнизонов пандезианских войск, расположенных на этих равнинах. К счастью, река находилась достаточно далеко, чтобы скрыть из вида его людей, особенно учитывая деревья на ее берегах. Тем не менее, между деревьями, вдали, Дункан увидел солдат Пандезии, охраняющих горы, словно те принадлежали им.

«Люди Коса могут быть одними из лучших воинов Эскалона», – сказал Сивиг, подплывая к Дункану на своем плоту. – «Но там, наверху, они в ловушке. Пандезианцы ждут, когда они спустятся, с самого момента своего вторжения».

«Пандезианцы никогда не рискнут подняться», – добавил Энвин, подплывая ближе. – «Те скалы слишком коварны».

«Им это не нужно», – сказал Артфаэль. – «Пандезия заманила их в ловушку и станет ждать, пока не заставит их сдаться».

Дункан рассматривал пейзаж, задумавшись.

«Тогда, возможно, пришло время освободить их», – наконец, сказал он.

«Не будем ли мы сражаться, прежде чем доберемся до гор?» – спросил Энвин.

Сивиг покачал головой.

«Эта река поворачивает к подножию гор, через узкий проход», – ответил он. – «Мы высадимся на другой стороне и поднимемся на гору незамеченными. Это спасет нас от столкновения с пандезианцами».

Дункан удовлетворенно кивнул.

«Я бы не стал возражать против столкновения с ними сейчас», – сказал Энвин, положив руку на меч, всматриваясь через деревья в дальние равнины.

«Всему свое время, друг мой», – сказал Дункан. – «Сначала мы сплотим Кос, а потом атакуем Пандезию. Когда мы сразимся с ними, я хочу, чтобы наши силы были объединены, чтобы мы сразились на своих собственных условиях. Выбирать, когда и где сражаться так же важно, как и выбирать, с кем».

Плоты плыли по природному камню, выходящему из пластов, река сужалась, и Дункан, подняв голову вверх, рассматривал горы, поднимающиеся прямо в небо.

«Даже если мы доберемся до вершин», – сказал Артфаэль, повернувшись к Дункану. – «Ты правда думаешь, что Кос присоединится к нам? Они – люди горы, которые славятся тем, что никогда не спускаются».

Дункан вздохнул, задавая себе тот же вопрос. Он знал, что воины Коса упрямы.

«Ради свободы», – наконец, ответил Дункан. – «Настоящий воин сделает то, что является правильным. Твоя родина в твоем сердце, это не то место, где ты живешь».

Мужчины замолчали, думая над его словами и рассматривая постоянно меняющуюся перед ними реку. Теперь горы приближались, полностью отгораживая их от равнин, от гарнизонов Пандезии, в то время как река продолжала нести их на юг.

«Ты помнишь, как мы плыли до конца Тусиуса?»

Обернувшись, Дункан увидел Сивига, которые смотрел на воду перед собой, предавшись воспоминаниям. Он кивнул – у него были воспоминания, о которых он предпочел бы забыть.

«Слишком хорошо», – ответил он.

Дункан помнил ужасное путешествие, весь путь к Пальцу Дьявола и в Башню Кос. Он пытался прогнать из своей памяти воспоминания о той пустоши, в которой он чуть не умер. Они называли это место дьявольской страной – и не без причины. Он поклялся, что больше никогда туда не вернется.

Дункан рассматривал горы, белые от снега и льда. Они прибыли, и он задавался вопросом, где станет высаживаться Сивиг. Его друг тоже встревоженно осматривал пейзаж. В конце концов, он кивнул и Дункан поднял кулак, подавая своим людям сигнал остановиться, предупреждая их не трубить в рог.

Один плот за другим подплывал к берегу реки, воздух наполнился тихими звуками деревянных плотов, которые наталкивались друг на друга, после чего они причалили к скалистому берегу. В ту же секунду Дункан спрыгнул на берег, радуясь тому, что снова оказался на суше, и его люди последовали за ним. Он повернулся и пнул ногой свой плот снова в воду, оставляя место для других плотов. Солдаты последовали его примеру, и Дункан наблюдал за тем, как теперь уже пустые плоты плывут против течения.

«Разве нам не нужны наши плоты?» – с тревогой спросил Артфаэль.

Дункан покачал головой.

«Мы спустимся с этих скал пешком», – ответил он. – «На другую сторону с армией и атакуем столицу. Или не сделаем этого вовсе. Пути назад нет – мы победим или погибнем».

Дункан знал, когда нужно сжигать мосты. Это давало его людям возможность понять, что они не могут отступить. Он увидел, что они уважали его решение.

Вскоре сотни мужчин собрались у подножия горы, и Дункан окинул их взглядом: он увидел, что все они потрясены, истощены, холодны и продрогли до костей. Он чувствовал то же самое, но не осмеливался этого показывать – в конце концов, худшее им еще только предстоит.

«МУЖЧИНЫ!» – крикнул Дункан, когда они собрались вокруг него. – «Я знаю, что вы все многое перенесли. Я не буду вам лгать – худшее нам еще только предстоит. Мы должны подняться на эти скалы и сделать это быстро. Наверху мы не получим гостеприимный прием. Там не будет отдыха, и путешествие будем тяжелым. Я знаю, что некоторые из вас ранены, и знаю, что вы потеряли друзей. Но, поднимаясь, спросите себя – какова цена свободы?»

Дункан рассматривал их лица и видел, что его слова успокаивали воинов.

«Если есть среди вас тот, кто не желает отправляться в это путешествие, скажите об этом сейчас», – сказал он.

Он ждал в напряженной тишине и с облегчением увидел, что ни один человек не вышел вперед. Дункан так и знал – его люди последуют за ним даже навстречу смерти.

Удовлетворенный Дункан повернулся и собрался начать подъем на скалы, когда вдруг послышался шум. Обернувшись, он увидел, как из-за деревьев вышли десять мальчиков. Они держали в руках сотни больших снегоступов с шипами на подошвах, ледоколы и веревки.

Дункан бросил на Сивига любопытный взгляд, и тот выразительно посмотрел на него.

«Горные торговцы», – объяснил он. – «Так они зарабатывают на жизнь. Они хотят продать нам свой товар».

Один из молодых людей вышел вперед.

«Вам это понадобится», – сказал он, протягивая снегоступы. – «Всем, кто поднимается на эти горы, они нужны».

Дункан взял их и осмотрел острые шипы. Он поднял глаза на скалы и подумал о ледяном подъеме.

«И сколько вы хотите за все это?» – спросил он.

«Один мешок золота за весь товар», – ответил мальчик, делая шаг вперед. Его лицо было в грязи.

Дункан посмотрел на молодого человека, ровесника своего сына. Он выглядел так, словно не ел уже несколько дней, и его сердце разбилось. Очевидно, им непросто жилось здесь.

«Один мешок за этот хлам?» – насмешливо спросил Брэндон, выйдя вперед.

«Прости отними это у них, Отец», – добавил Брэкстон, встав рядом с братом. – «Что они сделают? Остановят нас?»

Дункан посмотрел на своих сыновей, испытывая чувство стыда. У них было все, и, тем не менее, они отказывали этим бедным мальчикам в заработке.

Дункан сделал шаг вперед и оттолкнул своих сыновей, после чего посмотрел на торговцев и решительно кивнул.

«Вы получите два мешка золота», – сказал он.

Мальчика радостно ахнули, широко распахнув глаза, а Дункан повернулся к Брэндону и Брэкстону.

«Эти деньги мы вычтем из вашего личного золота», – пригрозил он. – «Вы оба передайте мне по одному мешку. Немедленно».

Это был не вопрос, а приказ, и Брэндон с Брэкстоном выглядели удрученными. Должно быть, они увидели решимость в глазах отца, потому что они неохотно потянулись к своим поясам и сняли по мешку золота.

«Это все мое золото, Отец!» – крикнул Брэндон.

Дункан кивнул.

«Хорошо», – ответил он. – «А теперь передай его мальчикам».

Брэндон и Брэкстон нехотя вышли вперед и вручили торговцам два мешка с золотом. Довольные мальчики бросились вперед и передали Дункану и его людям снегоступы и веревки.

«Идите по восточной стороне», – посоветовал Дункану один из мальчиков. – «Там меньше таяния. Северная сторона кажется легче, но она сужается – вы застрянете. Помните – не снимайте шипы. Они вам понадобятся для нескольких дел».

После чего мальчики развернулись и поспешили обратно в лес. Дункана удивили их слова.

Дункан и его люди надели снегоступы и закрепили на своих плечах веревки. В эту минуту Дункан осознал, как сильно они им понадобятся.

Они все повернулись к горе, готовые к подъему, когда вдруг из леса выбежал другой человек, облаченный в лохмотья, лет тридцати, с длинными жирными волосами и желтыми зубами. Он остановился перед ними и нервно переводил взгляд с одного человека на другого, прежде чем обратиться к Дункану.

«Я – проводник», – сказал он. – «Я знаю лучшие маршруты в Кос. Все, кто поднимается туда, доверяют мне. Если отправитесь без меня – пойдете на свой страх и риск».

Дункан и Сивиг переглянулись.

Сивиг небрежно вышел вперед и положил руку проводнику на плечо.

«Благодарю за твое предложение», – сказал он.

Мужчина нервно улыбнулся, и Сивиг, к удивлению Дункана, вдруг снял с пояса кинжал и вонзил его проводнику в живот.

Мужчина застонал и завалился на бок, замертво упав на землю.

Потрясенный Дункан уставился на него.

«Зачем ты это сделал?» – спросил он.

Сивиг поднял сапог и перевернул тело мужчины, пока тот не оказался на спине. Затем он пнул его рубашку, в которой звякнули несколько золотых монет. Сивиг нагнулся и поднял одну из них. Дункан был потрясен, увидев на ней символ Пандезианской Империи.

«Бывший человек Империи, наверное», – сказал Сивиг. – «Но не теперь. Пандезианцы хорошо ему платили. Если бы мы последовали за ним, то прямо сейчас были бы мертвы».

Дункан был поражен, не ожидая такого предательства.

Сивиг бросил золото на землю.

«Эти горы», – сказал он. – «Таят в себе множество опасностей».