Глава 24
– Мы еще не успели захоронить пепел отца, как вечером наш замок обложили солдаты маркиза дель Сехоро и прибывшие герольды передали его приказ покинуть наши владения, иначе меня казнят… Естественно, я отказалась выполнить это наглое требование. Тогда вечером войска маркиза начали штурм… – Лондра вздохнула и сделала глоток вина из бокала. Переведя дух, продолжила: – Они словно знали, что никто из соседей и вассалов за нас не заступится. На второй день осады в меня попала стрела. Больше я ничего не помню…
Девушка бледнеет. Мы все, собравшиеся за столом в уже новой трапезной, законченной накануне, молчим. Потом Ольм, которого я все же решился назначить начальником графской контрразведки, негромко произносит:
– Странная стрела. Да еще прилетевшая изнутри замка.
– Как изнутри? Вы хотите сказать, что мне кто-то выстрелил в спину? Из моих воинов?!
Мужчина кивает:
– Сьере Долма подтвердил, что выстрел был произведен сзади.
– Сьере… Долма?
Лондра с недоумением смотрит на меня, я поясняю:
– Наш главный лекарь, осматривавший вашу рану и производивший лечение. У вас в замке был шпион, герцогиня. И это меня не удивляет. Скорее всего, Саур уже пал, и все ваши владения под рукой дель Сехоро.
Девушка становится бледной, словно сама смерть, тихонько спрашивает сама себя, забыв обо всем:
– Но… что мне тогда делать? Как жить дальше?
Тишина. В ней четко ощущаются ее растерянность и безнадежность. Того и гляди, впадет в отчаяние, наделает глупостей.
– Доса Лондра, не волнуйтесь. Вы всегда можете найти себе пристанище здесь, в Парде, – мягко произносит матушка.
Ооли кивает. Но герцогиня их не слышит, погруженная в отчаяние.
– Доса Лондра… – произношу я.
Та молчит.
– Доса Лондра!
– А?
Она вздрагивает, когда я повышаю голос, вперяет в меня взгляд, полный отчаянной надежды.
– На всех нас, ходивших в Реко, долг перед вашим батюшкой. И я готов уплатить его, вернув вам владения вашего отца, герцога дель Саура…
Звучит цинично и высокопарно. На самом деле за красивыми словами я хочу спрятать истинную цель будущего похода – начало моей войны с Тайными Владыками Фиори. Маркиз дель Сехоро станет первой жертвой. Затем к нему присоединятся дель Крауми, дель Тохео, дель Умграм и дель Мойшер. Вся пятерка тех, кто управляет государством Фиори. Далее последуют наиболее высокородные лорды страны, ну а мелочь… Хе-хе, налоги на воздух, осадки и хорошую погоду еще никто не отменял! Я пущу их по миру. Голыми. Но какой удачный повод, а?! На девушку, осиротевшую в результате похода в империю, решили напасть и обездолить те, кто в безопасности отсиживался за спинами героев! Умелая пропаганда заставит большинство владетелей Фиори остаться нейтральными, обеспечит мне поддержку церкви и даст незримое преимущество перед Тайными Владыками хотя бы тем, что простые люди будут сочувствовать нам.
Высочайший! Когда я стал таким… расчетливым? Лондра действительно страдает. И ее отец… Я обязан ему не на словах, а на деле. Его дневники – сущий кладезь бесценной информации! А ты прикидываешь выгоду, Атти? Таешь от наслаждения в восхищенных твоим решением взглядах соратников? Майор Кузнецов! Вспомни, что ты русский! Перестань забывать о чести воина!
– Сьере дель Парда… Конечно, долг перед моим батюшкой – звучит весомо… Но… Я знаю, что в действительности происходило во время похода. Мне рассказали… Скорее это мы обязаны вам тем, что столько наших воинов вернулось из Реко… И… Мне нечем будет заплатить вам за помощь, если вы действительно поможете мне решить проблемы с маркизом дель Сехоро…
Я отрицательно мотаю головой:
– Доса Лондра, вы видите меня насквозь. Простите за цинизм и за то, что вы сейчас услышите. Да, признаюсь вам честно, что для меня ваша трагедия не более чем удобный повод свести личные счеты с маркизом. Хотя не столько личные, сколько… скажем так, государственные.
Герцогиня в отчаянии опускает голову.
– Но я клянусь всем самым святым для меня, что не возьму с вас даже медного диби за то, что верну вам ваши земли и замки. Потому что это действительно плата за то, что сделал для нас ваш отец, Урм дель Саур. И я ему действительно должен… И не только я. Помочь же вам – лишь малая толика моей платы. Но у меня будет одно условие.
– Какое? – Лондра вскидывает голову, смотря на меня так, словно впервые увидела.
И я тихо говорю, давая ей время обдумать ответ:
– Вы поддержите меня на троне.
– Что?! – Она в шоке от услышанного, как, впрочем, и мои соратники, кроме, пожалуй, моей супруги.
– Моя цель – занять трон короля Фиори. И ваши владения – первый шаг на пути к этому.
– Вы осознаете, что говорите?!
Мои соратники молчат. Они уже спрашивали, почему я не требую признать меня верховным лордом, и удивлены, что я столько тянул с этим и послушно отправился в Реко, хотя мог отказаться…
– Осознаю. Как и то, что, если я оставлю все как есть, ни мне, ни моей семье, ни моим людям не дожить до осени.
– Даже так?! – со страхом восклицает матушка, и я поясняю не только для нее, но и для моих соратников, собравшихся за столом:
– Да. Задержись я в походе – вернулся бы к пепелищу на месте графства и рощам виселиц, украшенных вашими телами. То, что мы прибыли раньше срока, спутало все планы моих врагов. Ну и слава великого воителя! – И добавляю скромно: – Сейчас враги в панике, растерянны. Да и подробный доклад о наших действиях в империи и Тушуре тоже внес смятение в их умы. Но они не откажутся от своих замыслов, просто перенесут их на другое время. Поэтому мы должны предупредить удар. И дель Сехоро станет первым, кто получит все, что заслужил за годы своего правления.
– Но кто наши враги? – спрашивает Ролло.
Да и остальные не отрывают от своего лорда вопрошающих глаз. Ну что же, хватит, пожалуй, играть втемную. Пора раскрыть карты.
– Тайные Владыки Фиори. Те, кто действительно управляет нашим государством за спиной Совета. Некоронованные короли. Я знаю всех благодаря отцу досы Лондры.
– Но… откуда?
Криво усмехаюсь:
– Они прокололись на мелочи, сьере и досы. Как гласят законы Фиори, любой лорд может чеканить монету при условии, что содержание в них меди, серебра и золота будет соответствовать определенным нормам. Так?
– Так, – нестройно гудят собравшиеся.
И я задаю вопрос:
– И сколько лордов в стране выполнили это условие, кроме меня?
Тишина, через мгновение пропадающая под нестройными восклицаниями и возгласами. Ведь действительно, лишь пять из владык Фиори чеканят монету страны. Хотя и золото, и серебро, и медь имеются в гораздо более крупных владениях… Да и Парда уже второй год чеканит деньги, не только соответствующие, но и даже превосходящие стандарты…
– Значит, война? – гудит Ролло.
Киваю в ответ.
– У нас все готово?
Молчаливые кивки со всех сторон. Матушка сидит, подавленная новостями, которые впервые услышала. Но ничего. Я ее успокою после Совета. На личике Лондры светится злорадство. Она поняла, что дель Сехоро осталось жить недолго. Это ее радует. Ооли спокойна, лишь легкая досада время от времени пробегает по ее живому личику. Недовольна, что муж так быстро ее покидает? Да нет… Хотя и это тоже… Что-то еще? Ладно. Потом спрошу.
– Сколько у нас сейчас солдат?
– Восемь тысяч. Все обучены пользованию новым оружием.
– Пушки?
– Сто двадцать. Из них двадцать – осадные орудия большого калибра.
– Патроны?
– Десять боекомплектов в наличии, производство наращиваем.
– Финансы?
– В достаточном количестве. В течение года мы можем обеспечить все потребности графства в заработной плате, закупке продовольствия и прочих тратах. Плюс резерв.
– Провиант?
– Два годовых запаса, не считая того, что находится на складах за пределами Фиори.
– Значит, можем начинать?
Опять молчаливые кивки. Поднимаюсь со своего места:
– Оглашаю свой первый королевский указ: выступаем в поход на маркиза дель Сехоро завтра же. Пяти тысячам воинов и всем осадным и половине полевой артиллерии – выдвигаться. Остальным – охранять графство. Сьере Ольм?
Тот встает, я пускаю по столу, за которым мы все ели и слуги уже очистили его от посуды и оставшихся блюд, небольшую тетрадку:
– Здесь находятся все известные мне тайники и убежища Тайных Владык. Задача вашей службы: обезвредить и захватить их. Вам придаются триста вернувшихся.
Он кивает.
– Что-то еще? Есть вопрос?
Неожиданно рыцарь краснеет:
– Личный вопрос, сьере граф.
– Хорошо, подойдете ко мне вечером.
Начальник контрразведки кивает, и на его лице вновь спокойное, даже слегка сонное выражение. Хм… Однако…
– Тогда все свободны. Матушка, пусть твои компаньонки пока займутся досой Лондрой, хорошо? Возьмут на себя все заботы о ней.
Доса Аруанн кивает. Герцогиня дель Саур понимает, что я хочу остаться вместе с женой и матерью, поэтому покидает зал трапезной вместе со всеми. Наконец мы остаемся одни, и тут же следует первый вопрос:
– Атти, почему ты молчал?! И ты, дочка, тоже хороша! Как я понимаю, ты все знала?! Не сказать такое даже родной матери! Ооли, когда ты узнала, что нас хотят уничтожить?!
– Мой муж мне ничего не говорил.
– Тогда как ты узнала? И когда?
– Когда познакомилась с тем, что мой супруг затеял в последнее время в графстве. Ну а выяснить недостающие звенья в одной цепи событий оказалось проще простого, мама. Прости, не хотела тебя волновать раньше времени…
Матушка немного успокаивается. Потом поворачивается ко мне, оторвавшись наконец от созерцания вида стройки за большим окном:
– Мы выстоим, Атти?
Киваю и с уверенностью отвечаю:
– Мы не просто выстоим. Мы победим, доса королева-мать.
– Что?!
– Привыкай к новому титулу, мама. Потому что отныне ты – королева Фиори. Жаль, ненадолго.
Матушка пугается:
– Почему?!
Улыбаюсь:
– Да потому, что очень скоро ты сменишь этот титул на другой – императрица-мать. Потому что Фиори – лишь первая ступенька. Я очень амбициозен, мама. И ты знаешь, что остановиться на достигнутом для меня немыслимо. К тому же мне не нравятся ни Тушур, ни Реко. Думаю, там надо навести порядок.
– Ты хочешь стать завоевателем?! Атти, как ты только можешь даже думать об этом?! Положить тысячи жизней ради удовлетворения своих амбиций!..
Неожиданно на помощь приходит Ооли:
– Мама, поверь, Атти делает это не только по прихоти. Очень скоро, буквально через пару лет, все в этом мире изменится коренным образом. И… поэтому он будет воевать. Но крови прольется гораздо меньше, чем ты можешь представить. Мой муж всего лишь хочет сохранить жизнь тебе, мне и нашим детям…
– Атти…
Я киваю в ответ на незаданный вопрос.
– Увы, мама, но это так. Времени у меня немного. И чем больший вес будет на нашей стороне, тем больше шансов на жизнь.
…Неожиданно для самого себя строевой смотр меня впечатлил. Теперь я точно знаю, что моя кампания против Тайных Владык, как говорится, обречена на успех. Четкие квадраты солдат в одинаковой одежде и доспехах, уверенное выполнение приказов и распоряжений, стрельба из ружей, залпами и поодиночке. Мишенное поле разнесли в щепки. Артиллеристы тоже не подкачали. Быстро перезаряжали свои орудия, палили метко, жаль, калибр маловат. Но тоже внушает почтение. Мне бы пару еще ингредиентов, такое бы сделал! Но, увы, до их появления лет так с тысячу, минимум. И не одна голова на плечах… Позади мои командиры. Ждут. Что же…
– Смотрится красиво. А в бою не растеряются?
Ролло пожимает плечами:
– Думаю, нет. Но пока говорить рано. Во всяком случае, здесь одни ветераны. Уже в драках бывали. Так что первая же битва покажет, чего эти ребята стоят.
Молодой мужчина с чеканными чертами лица старого аристократического рода необычно для себя серьезен. Собственно говоря, именно он вытащил всю армию на себе, пока я воевал в Реко и Тушуре. А создать такое с нуля стоит дорогого… Ролло мне обязан всем. Безземельный рыцарь, получивший замок, человек, любящий свою жену и семью больше жизни. Потому и старался, не жалея ни сил, ни здоровья, обучить вчерашних сервов искусству боя, не отставал от меня, пока я не рассказал ему всю тактику боя огнестрельным оружием, не показал все тонкости обращения с оружием и приемы боя. Каждый из них выучил вначале сам, а потом уже вдалбливал в головы подчиненных. Он, кстати, кавалерию не очень любит. После того как увидел, что правильный строй, ощетинившийся копьями, всегда устоит против любой лавы рыцарей на конях. Особенно если этот строй подкрепить арбалетчиками и лучниками…
– …Завтра выступаем. Первым делом, как я и говорил, очищаем дорогу до Ридо. А дальше – по плану.
Командиры кивают.
– Выход сразу после завтрака. Сани готовы?
– Да, сьере граф.
Это тактически новый прием для этих мест. Мои отряды теперь передвигаются не пешком, а на легких, но прочных санях, запряженных парой выносливых и быстрых коняшек. Мобильность, скорость и дополнительная защита. Тоже прием из более поздней эпохи, когда армии казачьих войск гуситов, и в частности его крыла таборитов, наводили ужас на американских меченосцев на просторах Славянской Чехии. Слепой атаман Иван Жижко разгромил самого Паттона, а кровавого палача Эйзенхауэра, прославившегося сожжением деревни Хатынь вместе с жителями, поймав, велел посадить в железную бочку и изжарить на медленном огне… Так что господ феодалов ждет сюрприз, если они сунутся.
Я возвращаюсь домой. Усталый, пропахший конским потом и сожженным пироксилином, голодный как собака. Увы. Вместо того чтобы усадить меня за стол, Ооли прогоняет меня мыться, обрадовав, правда, что ужин будет в комнате отдыха, на втором этаже бани. Делать нечего, и, прихватив смену белья, я бреду в баню.
…Ранний завтрак. Облачаюсь в доспехи. Легкая, но очень прочная броня. Подводят Вороного, укрытого черным полотняным одеянием. Взлетаю в седло. Все мои женщины стоят на крыльце, и у всех глаза на мокром месте. Нечего реветь! Мы вернемся с победой. Ооли вдруг оборачивается, ей подают небольшой круглый щит. Совсем маленький, локтевой. Она торопливо спускается, передает мне свою ношу со словами, от которых я слегка ошарашен:
– Хеьрро сауни, элли сауни.
С ним или на нем… Точно так же матери и жены провожали первых славян на сечу против орд каннибалов Дария… Киваю в знак того, что принимаю ношу ответственности за семью, за лен, за людей.
– Я вернусь с победой.
Пришпориваю жеребца, и тот срывается с места. Война начинается…
До границы Парды, а конкретно – до окончания земель бывшего Лари мы добираемся за неделю. А раньше уходило почти двенадцать дней. И лошади не устали, потому что идут в щадящем режиме, и бойцы свежие. Там, в замке Иоли нас ждет приятный сюрприз – еще партия боезапаса для ружей. Ну, держись, шантрапа сиятельная! И мы сразу же выдвигаемся вдоль границ Фиори с Реко в сторону ближайшего замка. Он принадлежит одному из вассалов дель Сехоро. Довольно мощный, с толстыми высокими стенами, угловыми и надвратными башнями. Внутри – вторая стена. Даже жалко крушить такое укрепление. Но ничего не поделаешь. В нем очень большой гарнизон, к тому же обученный – отборные воины маркиза. Если мы их уничтожим, то дель Сехоро серьезно ослабнет. Дальше пойдет мелочовка, так сказать…
– Пали!
Заряжающий дергает за длинный шнур, орудие глухо, но мощно рявкает, и тяжелая бомба почти в сорок килограммов весом улетает к стенам. Бух! Вспухает облако взрыва, летят в разные стороны осколки камней, клочья тел, визжат, вспарывая морозный воздух, чугунные куски самого боеприпаса…
– Как вам? – спрашиваю своих командиров.
Те под впечатлением. До этого они работу осадных жерл еще не видели.
Бабах! Дергается второй ствол, и расчет с воплями и матом снова закатывает пушку на позицию. Дистанция – семьсот метров. Ни лук, ни арбалет – ничего из имеющегося у моих врагов не может добить досюда. А мои пушкари лепят снаряд за снарядом, словно в тире. Закопченные, грязные, потные, охваченные остервенелым азартом боя. Бах! Бум! И противное, режущее по ушам верещание осколков… Камни не выдерживают подобного обращения, пироксилин рвет гранит на куски, и уже виден первый пролом. Большой, почти десять метров в ширину.
Время от времени там мелькает железо. Находятся идиоты, которые хотят оборонять эту дыру прямо под обстрелом. Но большой калибр неумолимо сравнивает стены, а смельчаками, которых все время осыпает градом чугуна и камней, занимается полевая артиллерия. Калибром восемьдесят милиметров. Меньше – слабый разрывной заряд. Больше – уж больно громоздкие получаются. Самое забавное – стреляем из гладкоствольных пушек. Зато можем лупить на дистанцию в четыре километра. Получается на удивление прилично. Система «единорог». Бронзовая или чугунная пушка с конической зарядной камерой. Заряжать легко, коэффициент полезного действия – почти сто процентов, центровка ядра, бомбы или картечного заряда практически идеальная. А поскольку отлито орудие из сверхлегкого и одновременно сверхпрочного сплава, что идет на постройку обшивки космических кораблей, то дополнительного охлаждения не нужно. Уксусом там поливать, как в древности. Пока банят, в смысле, чистят ствол после выстрела, он уже остыл. Запальное отверстие сделано сменным. Вкручена пробка, в которой просверлено отверстие. Иначе оно будет сильно выгорать, и со временем пушка придет в негодность. А так – дырка для пальника стала слишком большой, взяли, вывинтили пробку, новую воткнули. И потому сейчас пушкари работают как заведенные. И лишь время от времени сквозь грохот прорывается:
– Пали!
И – бабах…
Так продолжается с раннего утра. Мы подошли к замку ночью. Благо проводники имелись. Солдаты, кроме ездовых, естественно, спали на ходу, так что все, когда пришло время, были бодрыми. Быстро составили сани в круг, выставили дозоры, разбили палатки, отгородившись возами в качестве стен. А когда разведчики вернулись и доложили, что на два часа пути вокруг врагов нет, развели наш транспорт в стороны – и началась работа. Ведь война, по сути, это тяжелый и грязный труд. Уж кому, как не мне, это знать?
Бах! Бах! Бабах!.. С грохотом валится внутрь, складываясь, словно карточный домик, угловая башня, а потом в тишине, поскольку пушкари зачарованно раскрыли рты, забыв обо всем, осыпается каменная стена. Пока наружная. Но и во внутренней, оказывается, зияют дыры.
– Ролло, непорядок! Огонь не прекращать ни в коем случае! Пусть продолжают!
Мужчина злится. Срывает своего коня с места, мчит к батарее, размахивает руками, указывает на высящиеся перед нами развалины. Но внезапно и он против моего приказа останавливает стрельбу, глядя на нечто мельтешащее на стене. Что там такое? Ну-ка… А, понятно. Вызов на переговоры… Ладно. Послушаем, что нам скажет барон дель Руам, командующий обороной. По слухам, мужчина упорный и настойчивый. Но, как мне шепчут советники, он вовсе не барон, а какой-то левый феодал. Средних лет. Седые волосы. Довольно приличные доспехи. Щека рассечена, похоже, осколком камня, и он все время кривится, когда наступает его очередь говорить, впрочем, это ему приходится делать лишь вначале. Потому что все речи за него ведет разряженный в пестрые цвета, словно петух, представитель цеха герольдов. Те еще дармоеды…
– Мой господин…
Обрываю разноцветного одним жестом:
– Вы сдаетесь?
– Но, сьере граф…
– Вы – сдаетесь?
– Нет, но…
– Тогда разговаривать не о чем. Проводите их.
Отворачиваюсь, воины хватают обоих парламентеров и выпроваживают их прочь. Герольд истошно визжит, но с ним мои солдаты не церемонятся. Они – крестьяне, фабричные рабочие, мастеровые, привыкшие зарабатывать себе на хлеб тяжелым, упорным трудом. И отношение к болтуну с длинным языком у крепких парней соответствующее. Дармоедов у нас, в Парде, не любят… Обоих притаскивают к воротам, затем ребята бегом спешат назад. И спустя пару минут после того, как взвод отошел на безопасное расстояние, даю команду:
– Пали!
Рявкают сразу все десять пушек. Зло, уверенно. Короткий свист бомб, грохот взрывов и гигантской силы шорох рассыпающейся внутренней стены…
– Прекратить огонь! Пехота – вперед!
Солдаты мгновенно рассыпаются на три группы. Первая, довольно большая, под прикрытием щитов в плотном строю приближается к громадным кучам осыпавшихся камней. Вторая, чуть поодаль от первой, наготове с ружьями в руках, чтобы прикрыть товарищей, если где-то окажутся особо глупые или настырные противники. Третья часть, самая малочисленная, – это резерв и охрана лагеря. Итого – две тысячи штурмуют. Две тысячи прикрывают. Остальные – половина пушкари, они готовы в любой момент снова открыть огонь. Для перезарядки единорога хватит двадцати секунд. Вторая половина резерва охраняет лагерь.
Вот уже первые шеренги исчезают за камнями, сухо трещит пара выстрелов, несерьезных по сравнению с грохотом жерл. Потом тишина. Появляется спешащая к нам фигурка, гонец с докладом. Запыхавшийся от быстрого бега парнишка торопливо прикладывает руку к груди, коротко кланяется:
– Рядовой шестого полка Геро Токс, сьере командиры. Прислан с донесением. Замок захвачен, много раненых врагов, внизу, под завалами, в подвалах – женщины и дети. Начальник полка спрашивает, что с ними делать? Так оставить или откапывать?
– Что за женщины и дети? Сомневаюсь, что там крепостные… – Это Ролло, видя, что я молчу, решает вмешаться. Все верно, ты же главком.
– Раненые говорят, что там знатные дамы со всей округи. Крепость-то самая сильная из всех, вот и спрятались…
Главком открывает было рот, но я вскидываю руку, заставляя его замолчать:
– Вначале найти сервов, оказать им помощь. Аристократов доставать в последнюю очередь.
Парень вновь отдает честь, убегает. Командиры с удивлением смотрят на меня. Поясняю:
– Руки крепостных для меня важнее, чем орава дармоедов.
Начальник артиллерии улыбается. Остальные ошарашенно молчат. Начинаю злиться:
– Всех, кого достанут, сюда! Будем разбираться, тогда и поймете, что к чему.
Выясняется, что слуг и сервов замка просто бросили на произвол судьбы и многие из них пострадали от осколков. Так что раненых полно. Приказываю оказать им первую помощь. Нужны рабочие руки для восстановления разрушенного нами замка. М-да… перестарались мы. Ну да ничего. Все равно лучше его перестроить. Вот и поле перед ним, где мы стоим лагерем, куда больше подходит для постройки настоящей крепости, чем эта груда камней.
Потом все-таки откапывают проход в подвал и оттуда извлекают почти пятьдесят женщин всех возрастов и около семидесяти детишек. Все в каменной пыли, кашляют, плачут.
– Ролло, давай всех в замок. Похоже, тебе придется с народом разбираться.
Главком кивает, и его конь, направляемый твердой рукой, уносится к развалинам.
Что же, неплохо. Начали в шесть утра. В полдень закончили. Триста фугасов, и замка как не бывало… Постепенно наводится кое-какой порядок. Основная часть солдат уже покинула груду камней, в которую превращен замок, и находится в лагере: готовят еду, приводят в порядок снаряжение и повозки. В замке остались лишь три роты, которые вытаскивают из завалов уцелевших, сгоняют их в кучи и ведут в лагерь. Перевязывают наскоро раненых. Кое-кого добивают. Из милосердия. Потому что лечить, скажем, распоротый живот, из которого вывалились все внутренности, здесь не умеют. Или когда раздроблен позвоночник…
Наконец, когда мы уже сытно пообедали, а солнце клонится к закату, зачистка развалин закончена. Подбиваем итоги. Взято в плен: сервов – почти сто человек. Большинство раненые. Погибло под развалинами куда больше. Полег практически весь гарнизон, а это две с половиной тысячи ополченцев, рыцарей и прочих… Наемников, кстати, нет. Солдаты удачи не желают воевать против Волка Парда. И дело не в деньгах, а в принципе – новость, что я иду освобождать владения герцога Саура для того, чтобы вернуть их законной владелице, в мгновение ока облетела всю страну. Пропаганда подействовала выше всяких ожиданий.
Итого: пленных из гарнизона – сорок два человека. Из них – тридцать пять ранены и контужены. Да и остальные в шоке. Еще бы! Ну и беженцы. Мужского пола среди них – едва десяток подростков. Остальные – слабый пол. Голубая кровь, так сказать…
– Солдат – на каторгу. В рудники. Без исключения.
Те дергаются, среди них даже пара рыцарей в доспехах. Добавляю специально для них:
– Кто не будет работать, не кормить. Насчет сервов – они местные, пусть помогают строить новую крепость. Пошлите гонца к министру финансов сьере Ушуру, пусть немедля начинает строительство. Здесь. – Показываю рукой где. Остались дамочки-феодалочки… Перехожу к ним. – Мальчишек – тоже на каторгу. Заклеймить, в цепи и в рудники, пожизненно. Женщин… Хм… – Куда их деть? По домам распускать – полный идиотизм. Что, они будут спокойно сидеть? Разумеется, нет. Да и зачем моим подданным такие владычицы? Мгновение колеблюсь, потом все же принимаю решение: – Отправить всех на мануфактуры. К досе Алане. А детишек… – Куда же пристроить соплюшек от семи и старше лет? О! Идея! – Туда же. Пусть себе хлеб зарабатывают. Своими ручками. Пусть узнают, как это. Кто-то из пленных рыцарей кричит мне:
– Они – благородные дамы! Как ты можешь, ублюдок, с ними так поступать?!
Спокойно парирую:
– Они – жены и дочери тех, кто поднял руку на героев Фиори. Они предали нас. И другого не заслуживают. Иначе бы отговорили своих мужей поступать так подло с теми, кто проливал кровь, защищая их.
Крыть нечем. Я прав на все сто… Тишина.
– А кто у нас отличился?
Командиры молчат, потому приходится сыграть роль третейского судьи:
– По две чарки вина пушкарям. Ребята сегодня постарались.
Женщин быстро связывают и сваливают на захваченные сани, словно груду поленьев, чтобы, не откладывая в долгий ящик, везти на ткацкие фабрики. Слышны плач, проклятия, ругань. Веселятся лишь мои артиллеристы: ребятам предстоит веселая ночь…
– Все, сьере командиры. На сегодня достаточно. Замок взят, с пленными разобрались. Завтра оставим роту и пару пушек на развалинах, пусть при помощи окрестных сервов откапывают остальные подвалы. Там куча продовольствия и вина. Все пойдет в дело. Ну а мы – отдыхать.
Возвращаемся в лагерь. Нас приветствуют радостные, восторженные крики солдат. Еще бы – взята одна из сильнейших крепостей Фиори. И всего лишь за день. Такого не ожидали ни простые бойцы, ни командиры. Это еще что! То ли еще будет дальше…
– Дозоры выставлены?
– Так точно. – Это Ролло. Далеко пойдет парень. Ой далеко…
Киваю ему в знак одобрения.
Дальше едем под крики солдат, ни пьяных, кстати, ни буянящих. На время похода спиртное строжайше запрещено. Все знают, что наказанием за пьянство будет виселица. Единственные, кому сегодня разрешено пригубить, – мои пушкари. Они честно заслужили награду. Но люди пьяны не спиртным, а удачей и победой. Ни убитых, ни раненых с нашей стороны нет. Хвала пушкам и ружьям!
