Глава 15
– Сержант идет! – Умия влетела в палатку, словно ошпаренная.
Ее сестра удивленно уставилась на нее:
– Ты чего?
– Сержант!
Иолика устало вздохнула:
– И что? Подумаешь. Сегодня нас не ругали. Не за что. Я хоть и вымоталась, но зато начало получаться.
Девушка расправила висящий на деревянном крючке, пришитом к стенке палатки, китель. Интересное одеяние! Главное – у всех одинаковое. Называют «формой установленного образца». Отличают друг друга по накладкам на плечах. На тех либо полоски, либо звездочки. Сначала-то запутались, но постепенно разобрались. И самое главное, что эта «форма» одинаковая для мужчин и для женщин! Штаны, удобные, с массой карманов и накладок, чтобы, когда ползаешь или падаешь, не протереть дырки. Сверху – китель. Тоже с кучей карманов и накладок. На пуговицах. Причем металлических, но окрашенных сверху. Чтобы не блестели, как им объяснила почти ровесница, может, на полгода старше их, девушка. Да! Девушка-сержант! Правда, они не совсем разобрались, чем та занимается, но то, что она служит так же, как другие воины-мужчины, – это правда. Лейра Унрихт. Родом из небольшого баронства на западе Фиори. Была война, а потом ее купили. Так и попала в Парду. И сразу – в солдаты. Стали обучать. И продолжалось это почти пять лет! Уже успела повоевать во всех войнах, которые вело графство. В том числе и против их отца. Но зла не таит. Веселая, спокойная. А как стреляет! Что ни стрела – в цель. Точно в яблочко. С мечом будто родилась. Такие вещи показывала! Даже не верилось, что человек на такое способен. Потом, правда, вздохнула, нехотя сказала, что до самого графа ей как до небес пешком. Тот вообще… Но строгая – до ужаса. У такой не загуляешь. Дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина.
Первый день, когда близняшек привели в лагерь, встретила, осмотрела с ног до головы, хмыкнула, велела идти за собой, в палатку. Та небольшая, на четверых, но сестер поселили. Сказали, остальные все на местах, а потом добавили опять непонятное слово, мол, они – «сверх штата». Потом сержант отвела их в обоз, где сестренки получили кучу всяких вещей. Причем таких, что не всякий рыцарь мог себе позволить! А у графа простые солдаты имеют. Нижняя форма, обувь, верхняя форма, ремни, постели, всякая мелочь, начиная от набора небольших катушек ниток военных цветов и заканчивая крохотным удобным ножичком с множеством лезвий и приспособлений. Оружие, правда, пока не дали. Сержант объяснила, что до присяги не положено. Присяги – в смысле клятвы. Ну, это понятно. То, что граф говорил, – вассальная клятва на верность.
Поначалу страшно было одним в лагере и в палатке. Столько мужчин! А ну как… затащат куда – и поминай как звали девичья честь? Но обошлось. Солдаты ходят, на них внимания не обращают. Ну, новенькие. Ну, в форме. Только без погон. Значит, совсем необученные, ничего не знают, ничего не умеют. Да и по обмундированию сразу определить можно, кто сколько прослужил: на новичках форма мешком висит, еще не обтертая, не подогнанная и голая – ни нашивок, ни погон. А у этих – разные знаки, погоны со званиями, оружие! И каждый из солдат излучает такую уверенность и непоколебимое умение сражаться, что только при одном взгляде на них становится спокойно на душе. Таких – не победить!
После того как получили вещи и вернулись в палатку, Лейра, сержантша, начала их обучать, как надевать форму, чтобы сидела правильно и удобно, как можно ее подогнать, объяснила, для чего что предназначено. На вечер велела выучить знаки различия и воинские звания. Специальные рисунки дала. Потом, когда они в первый раз форму надели, повела в столовую. Питаются все вместе, за длинными столами. Готовят еду специальные люди. Но помогают им все по очереди. Это называется нарядом. Не в смысле одежды, а в смысле обязанности. Наряд бывает очередной и внеочередной. Последний – в качестве наказания. Оказывается, у графа наказывают работой, а не палками или плетьми, как в Реко и других местах.
Подошли к раздаче – получили поднос. Каждая для себя. А на том плоском блюде!.. Суп такой густой, что еле ложку ворочаешь! И в нем – настоящее мясо! Потом по большой миске каши, тоже с мясом, и жир прямо пленкой по верху плавает! Питье – на выбор: либо натта, либо настой липового цвета, или уж совсем незнакомое – компот называется, из фруктов сваренный. Вкусно и сладко! И говорят, полезно. Еще, дополнительно, совсем неизвестная штука – салат. Овощи разные, мелко нарезанные и посоленные, с маслом. Хлеб уже на столе, ешь сколько хочешь, от пуза. Но за столом рассиживаться не дают – есть нужно быстро. Народа-то вон сколько! Поел, собрал грязную посуду, отнес на кухню, где давали еду. Специальный стол стоит. Словом, чудеса, да и только. Чтобы простых сервов так кормили? Сказка какая-то.
На следующий день разбудили сестер затемно. Сержант велела одеться, но не полностью – только обувь, штаны, сверху – простая полотняная рубашка. Вывела их из палатки, поставила в конец длинного строя солдат и, когда прозвучала команда, заставила бежать. Чуть не умерли, ноги просто горели, но выдержали. Правда, и бежать им меньше пришлось. Как новеньким. Остальные-то как припустили – только их и видели. И не только они бежали, весь лагерь фиорийский по утрам, оказывается, бегает. А потом – зарядка. Построили всех в поле, заставили делать разные движения руками и ногами, наклоняться, приседать. И боль в ногах прошла, и бодрость появилась. Назад вернулись – умываться надо. Обувь почистить запыленную. Одеться, как положено, полностью – и на занятия. Лейра им рассказывала много интересного, показывала, давала повторить что-то за собой. И даже не ругалась, что они бестолочи и неуклюжие дуры, когда у сестер что-то не получалось. К вечеру близняшки еле ноги таскали, а с утра – опять бег, зарядка, учеба. Кормили зато всегда до отвала. Но с такой жизнью не растолстеешь.
Седьмой день недели в отряде – выходной. Но это только так говорится. Форму постирать, оружие почистить – его хоть в руки и не дали, но уже закрепили. То есть, когда все начнется, они получат эти доспехи и мечи, ну и остальное, что полагается. Вот сегодня как раз выходной. Первый у них. А завтра армия снимается с места и идет штурмовать Кыхт. Но фиорийцы его возьмут, девушки даже не сомневаются. У графа Парды такие солдаты, что для них нет невозможного…
Вчера вечером прицепились к ним четверо. Не из отряда дель Парды. Фиорийцы, но чужие. Хотели их затащить на пирушку, да только Лейра словно из-под земли выросла, просто взглянула на чужаков – и те словно ниже ростом стали. Долго извинения бормотали, мол, спьяну не разобрали, что это воины графа Парды. Погон-то нет, а такую одежду многие шить начали – уж больно она удобная. Так что обошлось. Но сержант пообещала выдать им знаки отличия, чтобы девушек не путали с кем другим. Так, может, она обещанное несет?…
Умия вздохнула – до Фиори еще долго. И служить им тоже предстоит долго. Отец погиб. Маркизат давно под рукой графа Парды. Правда, он дал слово, что пристроит их, но можно ли верить его словам? И не захочет ли потом отказаться от обещания? Сделает их рабынями…
– Эй, курсантки, выходите! – донесся из-за полотняной стены голос Лейры.
Сестры мгновенно поднялись – какое-никакое понятие о дисциплине в отряде им уже успели привить, – тут же выскочили наружу, вытянулись по стойке «смирно», пока еще не очень умело, но старательно. Сержант это заметила, едва заметно улыбнулась:
– Ну как вы, девочки?
– Рады стараться, доса сержант! – напрягая горло, дружно прокричали обе.
– Вольно, пигалицы. У меня для вас новости.
Девчонки расслабили одну ногу, заложили руки за спины, как положено.
– Первое: завтра мы выдвигаемся на новую кампанию, после которой возвращаемся в Фиори. Ну, это вы слышали. И для вас не новость. – Сделала короткую паузу. – Пока будете в обозе. Не в строй же вас ставить. Станете помогать при кухне. Учиться продолжим, когда придем на место. В Кыхт. Но все, что можно будет делать по пути, не отменяется: пробежка, зарядка, упражнения. Ясно?
– Так точно, доса сержант! – на этот раз нестройно ответили сестры.
– И последнее: вас теперь будет трое. Курсант Льян!
Из-за соседней палатки вышла их ровесница, и обе широко распахнули глаза – реска! А сержант дождалась, пока та приблизится, поправляя на ходу неумело надетую форму, хлопнула ее по плечу:
– Вот, девочки, знакомьтесь. Это – Льян. Родовое имя – Реко. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так – ко мне. Сама разберусь. А лучше – подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте. – Чуть подтолкнула новенькую к ним: – Все. Сестренки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?
– Понятно, госпожа.
– Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно – в смерти. – Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, и исчезла в темноте.
Сестры и сообразить ничего не успели, как остались втроем с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Умия шагнула вперед, протянула руку, как здороваются в Фиори:
– Я – Умия дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.
– Я – Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.
Реска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:
– Льян… Реко… Только сегодня пришла. Сама попросилась.
– Значит, будем теперь жить в палатке втроем!
…В последнюю ночь, в смысле, перед выходом к Кытху я хорошенько выспался. А с утра ранешенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый цвет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали «консервы» на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь да кучки навоза. И первое, что отметили все, – неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких «у меня род древнее» или «да я сиятельный…». Двадцать командиров. Двое начальников. Все совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчиненным. Все стали как-то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.
День за днем, шаг за шагом по чужой территории. По земле, которую мы завоевываем в силу обстоятельств, а не по собственной прихоти. И все ближе к тому дню, когда сможем со спокойной совестью вернуться обратно, в Фиори. Народ задумчив, вечерами с жаром обсуждают то, что будут делать, вернувшись домой. Многие с задумчивостью посматривают в сторону расположения моего отряда. Уверен, когда все закончится, многие сервы, что сейчас служат у других лордов, уйдут от них в Парду.
Каждый день высылаем разведчиков, они проверяют путь, чтобы тушурцы не устроили нам засаду. Потому что к такому мы еще не готовы. Отбиться – отобьемся, но потери будут огромными. Поэтому проверяем все. Провиант и прочее, что заказано, конкретно – масло и растительная вата, поступают пока вовремя. Но поскольку мы их пока не используем, то громадный обоз медленно тащится позади нас. Противник боя не принимает – нет даже мелких стычек, – а убегает в глубину своей территории, оставляя пустые дома и поля. Нет пленных, нет скота для пропитания, нет крупы и зерна. Мы пока не бедствуем, запасы у нас большие. До Кыхта дойти хватит. Но вот потом… Кто знает, сколько нам придется сидеть в осаде? На очередном совещании предлагаю выслать отряд в сотню воинов, чтобы перерезать беженцам путь. Суть в том, что возле долины, в горловине которой расположен город, есть широкая река, через которую перекинуты два больших моста. Тушурцы бегут в город, а оттуда расползаются по окрестностям империи. По слухам, эти места были раньше густо населены, и, поскольку люди утаскивают и угоняют с собой абсолютно все, не может того не быть, чтобы у этих мостов не скопились беженцы, ожидая своей очереди на переправу. И это единственное место, где мы можем добыть провиант и пленников, жизненно необходимых для выполнения моего плана. Естественно, мосты хорошо охраняются. Но они – деревянные. А значит, их можно сжечь. Вряд ли здесь знают способ сделать древесину негорючей. Поэтому имеется идея построить выше по течению плоты, поставить на них бочки с маслом и ватой, спустить вниз, и, заякорив под мостом, сжечь переправы к матери Нижайшего! Естественно, потом нам придется самим строить новые мосты, но руки пленников у нас будут, а такой труд ничего не стоит.
Обсуждать не стали. Приняли план к исполнению сразу же. А поскольку, как гласит древняя армейская аксиома, любая инициатива карается ее исполнением, то и выполнять пришлось все нам. А конкретно – моему отряду.
Я вот еще что заметил: если ресцы мне просто противны и ненавистны, то тушурцы как-то… В общем, до одного места. Есть они, нет их – все равно. Словно тени или призраки. Одно дело – старый Долма. Лекарь все же решился уйти в Фиори со мной и перебрался к нам в лагерь на постоянное житье, так что малышка Шурика у меня еще более частый гость в шатре. Гуль с гордостью носит белую накидку, по фиорийскому обычаю, означающему, что она замужняя женщина. Покруглела, посвежела, похорошела. А спят они с Долмой или нет – их дело. Главное – замужем.
Девчонки-новобранки стараются, Лейра ими довольна. Учатся жадно, особенно Льян. Но надо решать с ней вопрос. Одно дело – солдат военного образца: пять-шесть заученных до автоматизма приемов, как в первом нашем сражении, выработанное чувство локтя, когда знаешь, что твоя основная задача – это удержать строй во что бы то ни стало. Другое – мясорубка.
Меня-то учили… По-всякому. И диверсионно-разведывательной деятельности, и партизанской, с одновременной егерской тактикой, и обычному бою, и такой вот свалке – один против всех. Идеальные учителя в последней – бывшие уголовники, которые сидят в тюрьме. В камере не развернешься, места мало, и всякие размашистые удары и прыжки – дохлый номер. Да и с оружием там туго. Поэтому самый подлый способ и одновременно самый эффективный против толпы – именно такой, когда в ход идет все, от спички до кружки. Есть, правда, еще более сильные методики, но массово они не применяются. Обычно в замкнутых военных группировках, всяческих сектах и прочих, не слишком афишируемых командах. Один из них – эрбо. Сокращенное от – «русский бой». Минимум приемов, как ни странно, но максимально эффективных и одновременно страшных по своей силе. Учат этому стилю жестоко и быстро. За полгода человек становится довольно сильным мастером, и равных ему в рукопашной схватке нет. У меня, кстати, в той, первой жизни была высшая ступень. Но только бойца. Не мастера. Их у нас вообще наперечет. На всю Русскую Империю, может, человек десять-двенадцать наберется. Но и того, что я изучил и отработал, хватало. Драться в обычном понятии этого слова, с молодецкими ударами, с кровью из носа и выбитыми зубами я не умею.
…В молодости не довелось: в пять лет я надел форму кадета, когда осиротел после налета саури, деваться было некуда. Детские дома обычного типа мне сразу не понравились. Мне провели профессиональное сканирование, выяснилось, что я прирожденный солдат. Есть у нас такая вещь на Родине. Нет, служить-то в армии может любой, мужчина, женщина – без разницы. Дело найдется каждому. Но вот выше сержанта простому добровольцу не подняться. Офицером может стать лишь тот, кто имеет для этого подходящие умственные и психологические наклонности. Выявляется это специальным оборудованием, обследование на котором человек проходит в своей жизни трижды – при рождении, по достижении пятилетнего возраста, перед школой. У нас оно начинается с пяти лет. Ну и по окончании первого учебного заведения. После достижения шестнадцатилетнего возраста…
Эх, что-то я воспоминаниями увлекся. В ущерб остальному. Словом, со Льян надо решать вопрос отдельно. На обычного солдата ее выучат быстро. За месяц. Дальше – отработка физических кондиций и моторики. Но это ей не поможет. Надо что-то другое… Но мастеров уголовного боя в этом мире не найти. А больше здесь ничего не практикуется. Учить ее самому? Можно. Но только опять же существует одно большое но. Клятва. Те, кто владеет эрбо, дают некое обещание и клятву, что не раскроют эту методику никому из неграждан Империи, даже если им будет грозить смерть. И пусть я – бета, но русский офицер. И мое слово – крепче камня. Единственный вариант – дать девчонке подданство Российской Империи. Но это не в моей компетенции. А значит, получается замкнутый круг. Обучить ее чему-то другому я просто не успеваю. Схлестнуться же с Реко сейчас – значит погубить то, что я задумал, уничтожить прежнее раздробленное Фиори. Мне бы года три-четыре, чтобы успеть разобраться с Тайными Владыками и начать формирование армии, вооруженной огнестрельным оружием. Хотя бы самим примитивным! И тогда нам сам Нижайший не брат. Сотру в порошок любого! Но вот времени как раз и нет. Правда, если верить словам Льян, то если девчонка откажется от своего титула, то сможет жить. Но согласится ли она на это? Для ресцев с их вывернутыми мозгами подобное хуже смерти.
И тут хлопаю себя по лбу: ну не идиот ли я? Она ведь давно решила это сделать, когда собралась удрать к своему дедуле-герцогу. Уф! – вздыхаю с облегчением. Совсем голова перестала работать. Надо хорошенько выспаться, вечером выход в рейд. Будем прорываться вперед и жечь мосты. Лошади отобраны, и основные, и запасные, и вьючные под специальные средства, то есть масло и растительную вату. Люди – третья сотня тоже уже извещена. Естественно, иду с ними и сам. Все-таки и опыта у меня гораздо больше, чем у них, и личное присутствие очень много значит. Так что где-то недели полторы господа фиорийские лорды обойдутся без меня. Надеюсь, не рассорятся и не передерутся. Герцог дель Саур, когда захочет, может действовать быстро и жестко. Этот вопрос мы с ним уже давно обсудили. Так что корпус будет неспешно двигаться к Кытху, а мы рванем сегодня в ночь. Нам нужно пройти где-то три сотни километров, причем по возможности незаметно. Не дать себя обнаружить тушурцам, иначе нас обложат и уничтожат. Или усилят охрану мостов до такой степени, что выполнить задуманное будет невозможно…
– Ну, девочки, ведите себя хорошо. Слушайтесь старших по званию и старайтесь. И все у вас получится.
Три девушки, сидящие в палатке и уже приготовившиеся улечься спать, с удивлением смотрели на сержантшу Лейру. Такой они еще ее не видели – идеально подогнанная по фигуре чудная одежда с пятнами разного цвета, намазанные темной краской лицо и кисти рук, на голове непривычном способом повязанная такая же пятнистая косынка. Поверх одежды – легкая, но, как можно догадаться, очень прочная кольчуга в несколько слоев и такие же плетенные из проволоки шаровары, выкрашенные в тот же пятнистый цвет непонятным способом. На боку – короткий меч, за спиной висит на ремне мощный, но небольшой самострел, на боку кинжал.
Сержантша вздохнула:
– Переживаю я за вас, девчата. Вы уж не подведите меня, ладно?
Льян не выдержала:
– А куда вы такая?
Лейра улыбнулась:
– Много будешь знать – скоро состаришься. В рейд мы уходим. И граф с нами.
– В рейд? А что это такое? – вразнобой протянули сестренки дель Тумиан.
Но девушка приложила палец к губам:
– Скоро узнаете. А сейчас – не подведите меня. Скоро увидимся.
И бесшумно исчезла в темноте, только полог палатки едва качнулся.