РАЗОРВАННАЯ ЦЕПЬ
За две недели путешествия на роскошной яхте Даяна успела возненавидеть ценнейший кораллопласт до судорог души. Каждый кусок этого материала работал противовесом — против нее и сына. Каждая тарелка работала, каждая вилка и заклепка в обшивке корабля. Сын-легис предполагал, что масса экранирующего вещества была выверена до миллиграмма. Поселив в гостевой каюте «живой экран» леди Геспард, Машина вычислила необходимое количество кораллопласта, способное подавить воздействие витахрома в теле Даяны.
А ведь еще существовали обязательные вкрапления живого металла в навигационные приборы яхты…
При выходе из подпространства Говид Кырбал должен был выйти на обычный контакт с Отцом и информировать об успешном прохождении трети пути. Корпуса яхты было достаточно для подавления экранирующего действия витахрома в оборудовании; посуда, ванна и предметы роскоши заглушали живой экран — Даяну Геспард.
Ей хотелось отодрать от пола ванну в своей каюте, доволочь ее до шлюзовой камеры и вышвырнуть в открытый космос.
Может быть, Говид перегрузил свою яхту кораллопластом, но не в избытке? Что, если двойного действия витахрома навигаторов и ее тела будет достаточно для прерывания контакта легиса и мыслящей Машины?
Но это все теории. Ими леди развлекалась от безысходности, так как ненавязчивое общество советника Кырбала и капитана оставляло ей много свободного времени. Иногда Даяне казалось, что, если бы не заботы о добром самочувствии гостьи-матери, Говид и вовсе посадил ее под домашний арест.
Порою от досады, что чувствует себя племенной самкой, Даяна нарочно призывала советника к себе.
— Вас тяготит общество женщин? — Леди Геспард продолжала называть хозяина яхты «господин Тасален», поскольку иначе он ей не представлялся.
— Напротив. Я нахожу его забавным.
— Тогда вы хорошо скрываете добродушие. У вас вид настороженного человека.
— Есть отчего, миледи, — парировал советник, — мои приятели обшарили всю галактику и не нашли даже намека на шутку о взаимоотношениях Архана и Торгового Союза. Вы опасная собеседница, леди Геспард. Приходится быть настороже, иначе вы сочините еще один анекдот…
— Фи, как нелюбезно! Подозревать в кознях слабую, зависимую женщину!
Такая пикировка тяготила обоих. Тасален привык скрывать правду о себе и чувствовал в гостье некий подвох. А Даяне приходилось контролировать каждое слово: не ошибиться, называя хозяина Говидом, не перепутать «капитан» и «советник», не высказать лишней осведомленности.
Но правила навязанной игры заставляли их лицедействовать и показывать спокойствие. Любое отклонение от нормы моментально насторожит Кырбала и позволит ему действовать более решительно. (Даяна видела медицинский отсек яхты. Как только ее поведение покажется необоснованным или слегка подозрительным, «драгоценный чемодан» тут же поместят туда. Под наблюдение приборов, в анабиоз.)
Играя в «немного впечатлительную леди», Даяна старательно не давала советнику повода на оправданное насилие. «Для них я только чемодан, племенная самка, — в тяжелые минуты твердила себе пленница-гостья. — Я ценна только своим здоровьем и адекватностью… Будь стойкой, леди».
Тасален покорно играл в радушного хозяина и стойко сносил уколы.
Но дверь в рубку управления поставил на блокировку и держал закрытой.
На восемнадцатый день своего добровольно бегства Даяна привлекла внимание сына к некой несуразности в действиях его «родственников».
«Советник Кырбал базируется в системе миров Ошима. Точки расположения Каррины, Благословенной Земли и Ошима образуют как бы равнобедренный треугольник. Не слишком ли велики расстояния, мой сын?»
«Для легисов нет расстояний, они всегда в единой цепи».
«И все же позволь не согласиться. Я слишком долго прожила с мужем-дипломатом, чтобы не уловить некой нецелесообразности в использовании сил. Неужели возле Песочницы не было легиса, способного прибыть в Дом Трех Посольств значительно быстрее?! Почему за нами отправили именно Кырбала?»
«Возможно, ты права, — в мыслеголосе сына послышалась задумчивость. — До системы Квана не более трех дней лету… В туманности Ольмеги тоже есть наш представитель…»
«Вот! В чем тут дело?! В нас или в Кырбале? Ведь очевидно, свою задачу он выполняет без удовольствия, с натугой. Чем советник заслужил такое наказание?»
«Я буду думать».
Стремительный анализ данных не имел ничего общего с человеческим понятием — думать. Сотни вариаций проскакивали в мозгу легиса, тысячи возможных объяснений, и все в долю секунды.
Пугало одно. В этот момент Даяна испытывала дикую головную боль. Она чувствовала напряжение мыслей сына, перед ее внутренним взором, в сумасшедшем вихре, проскакивали какие-то образы, а давление внутри черепной коробки расправлялось с рассудком, как с мыльным пузырем. Радужные всполохи окутывали сознание и вспенивали мысли.
Даяна тонула и барахталась в какой-то болезненной накипи…
«Информация закрыта для меня, или ее нет», — наконец отозвался ребенок.
Уже несколько раз сын говорил Даяне, что некая информация закрыта для него. Первый раз это произошло при разговоре о тайной миссии первого легиса-телепата.
«Отец от вас что-то скрывает?»
Пять мгновений заминки и ответ:
«Общепринято считать, что закрытая информация относится к безопасности существования Отца. Это технические параметры, способы усовершенствования, некоторые опытные установки…»
«Это обман! — перебила Даяна. — Вы — чистый разум! Интриги и обман — поле деятельности вашего родителя!»
«Ты несправедлива. Нас учат дипломатии и образному мышлению…»
Даяна снова перебила:
«Что входит в сферу интересов безопасности? Кто это решает?!»
«Отец».
«Значит, в ваших отношениях нет полного доверия».
«Конечно нет. А как иначе? После того как один из легисов попал в ментальную разработку, любая техническая информация об устройстве Отца должна быть закрытой».
«Он скрывает что-то еще, — твердо гнула свою линию Даяна. — Попробуй исследовать личную историю Кырбала, и мы либо убедимся в несправедливости таких обвинений, либо узнаем, почему на Благословенную Землю отправился именно советник из миров Ошима. Это странно. Поверь мне, ни одно правительство не тратит дополнительных усилий на замену исполнителей без обоснованных причин».
«Тем более что еще один корабль из кораллопласта всегда находится в центральной части этой галактики…»
«Вот видишь! Нет причин! Причина только в личности Кырбала!»
«Информация закрыта…»
«Может быть, раскроем запретную зону? Ведь рано или поздно о твоих способностях все равно станет известно».
«Рискнем. Тем более что на этом сроке беременности ты более мобильна, и если рисковать, то только сейчас. Я попробую взять Кырбала под мысленный контроль».
«Попробуешь? Ты не уверен в своих силах?»
«Не в этом дело. Я просто не хочу делать напрасных усилий, рисковать впустую. Информация может быть блокирована или удалена из сознания Кырбала».
«Неужели такое возможно? Любое ментальное вмешательство в жизнь личности запретно! И вами же…»
«Да. Но если речь идет о безопасности легисов…»
«Однако, — фыркнула Даяна. — Все как в дипломатии, везде двойные стандарты».
«В вопросах безопасности Вселенной нет двойных стандартов».
Обсуждение деталей предстоящей рискованной операции заняло немного времени. Даяна постаралась унять нервную дрожь, несколько раз досчитала до десяти и дала приказ переговорному устройству отправить сообщение «господину Тасалену» с просьбой посетить ее каюту.
«Ты должна быть абсолютно спокойна, мама. Твои эмоции меня сбивают».
«Я постараюсь, сын…»
Ничуть не удивленный приглашением, Кырбал зашел в каюту леди, как всегда невозмутимый и приветливый:
— Вам что-нибудь нужно, миледи?
— Да, Тасален, прошу, садитесь. — Даяна указала на пышные подушки дивана рядом с собой. Тасален сел в некотором отдалении и изобразил внимание легким поднятием бровей. — Когда и где ожидается выход из подпространства?
— Завтра, в шесть вечера по корабельному времени.
— Где?
— Вас что-то беспокоит, леди Геспард? — не ответив на вопрос, улыбнулся Кырбал.
— Если мы будем останавливаться на орбитальной станции, то, пока вы осуществляете заправку стержней, я хотела бы посетить дамский магазин.
Просьба не вызвала удивления советника, он расслабленно откинулся на спинку дивана и уточнил:
— Вам чего-то не хватает, миледи?
— Да, — сказала Даяна, резко наклонилась и, выбросив вперед руки, сцепила пальцы на запястье Кырбала.
То, что произошло дальше, невозможно описать словами. В человеческом лексиконе не существует понятий, способных передать ощущения леди. Какая-то могучая волна прокатилась по телу, ударила из ее рук и сцементировала, спаяла ее пальцы на запястье Кырбала. Ужас, исказивший лицо советника, как в зеркале отразился в душе Даяны, и она испытала такую муку, такие страдания, что едва не разжала рук.
Стремительный мысленный обмен двух легисов остался за скобками ее восприятия. Неорганизованный слабый мозг человека не в силах отследить и сотой доли потока информации, перетекающего через ее прикосновение. Даяна чувствовала только страдание. Кырбал сопротивлялся и боролся, но, к счастью для нее, эта битва не имела ничего общего с физическим противодействием.
Борьба происходила на уровне, недоступном сознанию Даяны. Где-то внутри ее сражались два титана, и мозг Кырбала, лишенный ментального таланта, сдался.
Руки его безвольно обмякли, последний всплеск отчаяния мелькнул в глазах, и губы прошептали:
— Молю вас… леди…
«Что делать, сын мой?»
«Отпусти его. Он слишком обессилен».
Даяна расцепила непослушные пальцы и внимательно посмотрела на Кырбала уже только своим, не внутренним взором.
— Вам нехорошо? — То, что она испытала в момент контакта, боль и муки Говида, заставило леди проявить сочувствие. Искреннее и участливое. Ментальный контакт между ней и Кырбалом был таким насыщенным и всеобъемлющим, что Даяне показалось — частичка ее навсегда осталась в душе Говида.
Если только у легисов есть душа…
Кырбал молчал и судорожно ловил воздух посиневшими губами.
— Вам плохо?! — повторила леди, наклонилась к советнику.
— Не-е-е-ет!!! — в ужасе отпрянул тот. И сделал это так стремительно и неловко, что чуть не скатился с дивана на пол. Даяна испуганно отстранилась. — Прошу вас, леди, больше не надо! Я не выдержу.
«Оставь его, мам. Он нам поможет».
«Почему?»
«Спроси его о Миа-Моа».
«Не сейчас, — жестко отчеканила Даяна. — Он слишком плох».
Принимая из ее рук чашку с водой, советник так внимательно следил, чтобы ненароком не прикоснуться к пальцам леди Геспард, что Даяна невольно снова его пожалела.
— Простите, советник, что нам пришлось так поступить с вами…
— «Нам»? — с едкой горечью произнес Кырбал. — Вы — это он?
— Я и мой сын, — нажала леди Геспард, — были вынуждены пойти на этот контакт.
Кырбал без сил завяз в подушках и, глядя в потолок, прошептал:
— В это невозможно поверить. Еще один ментал…
— Что вас пугает, Говид?! Существование ментала, факт ментального контроля или?.. Что?!
— Вы не понимаете, леди… Его существование невероятно, оно — угроза…
— Чему?!
— Равновесию. — И, упреждая следующий вопрос Даяны, слабо взмахнул рукой: — Подождите. Не торопите меня, леди. Я должен подумать.
Кырбал не столько думал, сколько восстанавливал силы. Совершенный механизм — мозг легиса в слабой человеческой оболочке — вряд ли требовал время на приведение в порядок мыслей. Душа и тело Кырбала отдыхали. Сын Даяны расстроил этот механизм и внес разлад в его устройство. Разум легиса восстанавливался мгновенно, душа и тело не поспевали в лад.
— Чего вы хотите, леди Геспард? — перестав наконец разглядывать потолок, спросил Кырбал.
— Только — выжить.
Говид не стал сочинять ложных историй о том, как счастливо заживут Даяна с сыном в неком великолепном убежище — школе легисов на Каррине. О чем стремительно переговорили легисы в момент контакта, леди не могла знать, но тем не менее была убеждена — солгать советник не отважится. Ее сын уже узнал, какая участь уготована ему и матери.
— Ваш ребенок не пострадает, миледи.
— Не сомневаюсь.
— Ваш сын не пострадает, — Говид, кряхтя, выпрямился в подушках, — пострадают все.
— Не понимаю, — подбросив брови вверх, произнесла Даяна.
— Конечно, — усмехнулся Кырбал, — ни вы, ни он еще не понимаете. Ваш сын не скоро станет надзирателем, карающим мечом. Но это когда-то нарушит равновесие.
— Не понимаю!
— Пока все легисы имеют равные возможности, существует определенный порядок. Ваш сын смешает, разрушит равновесие мира легисов. А если рушится наш мир, шатается Вселенная.
— А вы не слишком большую роль отводите легисам, и моему сыну в частности?!
— Отнюдь. — Кырбал уже совсем оправился от потрясения и разглядывал Даяну как некую диковинку. С каким-то веселым безумием он развел руками: — Добро пожаловать в мир истинных правителей! Война легисов уничтожит порядок Вселенной.
— Но почему обязательно война! — с болью выкрикнула Даяна.
— А вы спросите у своего сына, — усмехнулся Говид. — Он так же, как и я, давно просчитал возможные вероятности.
«Почему ты молчишь?! — отправила внутрь себя леди горький призыв. — Он — лукавит?!»
«Почти нет. При своем возникновении легис обладает только чистой информативной базой — все и обо всем. Умение обрабатывать информацию воспитывается позже в течение многих лет. Знания не самое главное. Умение мыслить нестандартно, применительно к обстановке, дается позже тренировкой. Мы живем в мире людей, где, увы, отсутствует чистая логика. Кырбал во многом прав — я могу принести разлад в мир легисов».
«Но чем?!»
«Сейчас каждый легис руководствуется общими интересами, но все же в достаточной мере он — независим. Нам с детства прививают ужас к любому ментальному контролю. Каждый телепат — враг легиса. Если Отец поставит меня на службу, как предполагает Кырбал — контроля и надзора, возможно восстание легисов».
«Не верю! Вы слишком подчинены Отцу и общим интересам!»
«Но это — добровольное подчинение. Союз равных с равными, где признается главенство Отца. Мои способности к исследованию личности легиса могут породить недовольство. А дальше, как просчитал Кырбал, один шаг до бунта».
«Отец не может позволить насилие над разумом собственных детей!»
«Достаточно самой возможности этого насилия».
«Но ведь существование Трима не внесло разлада!»
«Трим был предназначен для исполнения некой миссии. Исполнив ее, он едва не погиб и лишился тела. Много столетий живой мозг не мобилен, а его возможности используются столь редко и бережно, что порой десятилетия Трим проводит в спячке.
Появление здорового, жизнеспособного легиса-телепата вызовет опасения. Появился сильнейший среди равных».
«Тем более что я уже вмешалась в развитие этой силы, — устало согласилась леди. — И для Кырбала не тайна, насколько ты — другой».
«Но даже не это главное. Советник уверен, что на Песочнице начнутся эксперименты с живым металлом для создания новой, более совершенной расы легисов-телепатов».
«Он боится, что старые легисы станут не нужны?»
«Нет, мама. Советник опасается, что появление расы, способной к беспредельному господству, уничтожит человечество. Или — поработит его».
«Легис боится порабощения человечества?!»
«Легисов воспитывают с понятием — служить. Обеспечивать мир и равновесие Вселенной. Это основа нашего существования».
«Они не доверяют Отцу?»
«Они отдают отчет его тяге к экспериментам. Один раз Отец уже уничтожил своих создателей».
«Боже, как все сложно!»
Своеобразная ловушка — легис служит общим интересам сохранения мира. Машина, лишенная эмоций, тоже отдает себе отчет, что ее потомство наполовину люди, и с детства внушает им идею благородного служения. Менталы — зло, легисы — логика и порядок.
Теперь Машина попадет в собственную ловушку. Сын Даяны может нарушить упорядоченную Вселенную, и реакцию на понимание этого факта леди Геспард только что наблюдала на лице Кырбала.
«Ты правильно уловила суть идеи, мама. Для советника я источник беспокойства. Но не личного, а прежде всего общего, вселенского».
«Он предпочтет „не довезти“ нас до Каррины?»
«Спроси его о Миа-Моа… Или, лучше, позволь ему начать самостоятельно. Пусть он расскажет о причинах его миссии на Благословенную Землю».
Даяна открыла глаза, глянула на Кырбала и удивилась, с каким спокойствием и печалью тот смотрит на нее. Злость, отвращение и даже ненависть стали бы ей более понятны. Ведь он узнал, что сын Даяны — зло. Ментал, безумец, пария. Таких уничтожали триста лет.
— Советник, мне показалось, вам жаль меня? — тихо спросила леди.
— Да. Человек не должен знать, какая участь ему уготована. Тем более если судьба эта страшна.
Советник решил, что леди Геспард только что обсуждала с сыном свою судьбу и беспокойство на ее лице связано с собственной безопасностью.
— Я не знаю своего будущего, советник.
Лицо Кырбала сложилось в удивленную гримасу.
— Тогда о чем вы так напряженно советовались с сыном?
— Мы говорили о судьбах мира.
— Благородно, — усмехнулся Кырбал. — И что же предрекает ваш сын?
Даяна посчитала этот вопрос риторическим и оставила его без ответа. Пусть легисы решают судьбы мира, ее забот едва хватает на жизнь беглянки.
— Скажите, советник, а почему Отец… — начала Даяна, но вдруг словно почувствовала отвратительный вкус на кончике языка и замолчала.
— Что вас интересует, леди? — прищурился Кырбал.
— Как вы называете эту Машину между собой? Меня коробит обращение «Отец», оно слишком велико для… изделия.
— Чатварим, — спокойно произнес Кырбал. — Так называла свое изделие первая цивилизация Каррины.
— Спасибо. Почему Чатварим отправил на Песочницу советника из отдаленной части Галактики? — И добавила с легким ядом: — Остальные легисы были заняты?
Словно некая тень встала между Кырбалом и Даяной, советник отгородился от гостьи-пленницы, и леди тут же пожалела об игривом тоне вопроса. Какое-то время Говид безмолвствовал и смотрел куда-то мимо нее. Видимо, воспоминания, задетые Даяной, были слишком тяжелы.
— Я был женат, миледи, — сказал он сухо. — И моя жена тоже была когда-то беременна. Из всех ныне живущих легисов я один имею опыт непосредственного общения с беременной женщиной. Так что моя поездка была вызвана вопросами целесообразности. Я удовлетворил ваше любопытство, леди Геспард?
Сухой, жесткий тон оцарапал слух Даяны. Часть души советника Кырбала все еще жила внутри ее, чужие боль и мука воспринимались ею как личная потеря…
— Простите, Говид, — прошептала леди. — Я не думала, что вам будет так больно вспоминать…
— Да, — сказал Кырбал и поднялся с дивана, — такие раны не заживают до конца. Вам налить что-нибудь выпить, леди Геспард?
— Соку, если можно.
Советник подошел к нише с напитками, взял упаковку с соком и, разглядывая ее, печально усмехнулся:
— Моя жена была более капризна в вашем состоянии, леди. Ее звали Миа-Моа.
— А где она сейчас?
— Не знаю, — разливая напитки — себе вина, Даяне сока, Кырбал стоял к ней спиной. И только по этой сгорбленной спине и опущенным плечам леди могла догадаться, какое выражение сейчас имеет лицо советника. Говиду было неподдельно тяжело вспоминать, рассказывать. — Для легисов запретна любая привязанность. Мы не имеем права связывать себя иными обязательствами, кроме служения порядку.
«Как же здорово вам всем промыли мозги на Каррине, — подумала Даяна. — Служение без компромиссов — тоже своего рода порабощение. А суть любого рабства — мечта о свободе».
— Я слишком долго прожил на планете, где основным источником благосостояния является добыча витахрома. Богатейшие месторождения, столица была буквально окружена шахтами и разработками…
— Напоминает мой случай, — невесело сказала леди. — Вы жили на огромном экране из живого железа и потеряли связь с Чатваримом надолго.
— Я утратил чистоту устремлений, — поправил леди Кырбал. — И смог полюбить женщину по имени Миа-Моа. — Советник сел рядом с Даяной и, вертя в руках бокал с вином, продолжил: — Она была простой служащей в департаменте строительства. Она была молода, добра и очень красива, мы были вместе три среднегалактических года.
— Очень долго, — покачала головой Даяна. — Никак не думала, что Чатварим позволил вам… простите, быть счастливым. Или вы скрыли от него свою женитьбу?
— Нам не запрещены сексуальные контакты, леди. Понимание любви недоступно машине, а мои донесения на Каррину не включали эмоциональную окраску нашей близости с Миа-Моа. И пока Отцу не стало известно о ее беременности, все предполагало сохранение обычной видимости порядка. — Говид упер взгляд в стену напротив. Там в голубом виртуальном потоке резвились разноцветные рыбки. — Все было в порядке. Пока не родилась Миа-Талена. Моя дочь.
Забывшись, Даяна дотронулась до руки Кырбала, и ни он, ни она не почувствовали присутствия — третьего. Два невеселых человека среднего возраста просто сидели рядом и разговаривали. Один перестал быть правителем Вселенной, он вспоминал и делился, а собеседница уже не ощущала себя пленницей и внимала с сочувствием.
Машина ошиблась. Советник Кырбал больше человек, чем беспристрастный вычислитель вероятностей.
— Именно поэтому вас отправили за мной?
— Меня отправили потому, что один раз я уже доказал совершенную покорность установкам. Я добровольно отказался от своей женщины, от дочери, от всего, что могло составить жизнь обычного человека. Я доказал, что я легис.
И гордости Даяна не услышала в этих словах.
— А где сейчас ваши близкие?
— Я не знаю. Посланник Чатварима сказал мне только, что с ними будет все в порядке, они никогда не будут ни в чем нуждаться.
— Кроме вашей любви, — тихонько добавила Даяна.
— Они будут меня вспоминать…
— А вы ни разу не попытались их найти?
— Нет. Я боялся им навредить.
— Только ли им, советник? — совершенно попадая в такт с его печалью, спросила Даяна.
— Вы очень прозорливы, леди, — слабо усмехнулся Кырбал. — Душевное равновесие — самоцель для легиса. Конечно, я боялся и своей слабости. Теперь вы понимаете, насколько разрушили мир своего легиса-сына?
— Чувства — не слабость, в них сила человека. Наш мир состоит из тысячи переживаний, и многие из них прекрасны! Не думаете ли вы, советник, что это вы ущербны, раз подавляете в себе такое богатство?
— Кто-то должен оставаться трезвым. Кто-то должен стоять на страже…
— Это отговорки! — вспыхнув, перебила Даяна. — Вас воспитала МАШИНА! А вы — люди!
— Это наш крест, — с некоторым высокомерием сказал Кырбал и, увидев, как Даяна разгоряченно привстает, остановил ее движением руки: — Не надо споров, леди Геспард, поверьте, в них я более изощрен.
— Конечно, — легко и сразу согласилась леди. — На вашей стороне логика и знания. Но знания, которыми вы обладаете, накоплены людьми! — И, увидев, что теперь Говид, в свою очередь, собирается ее перебить, повторила его жест: — Не надо споров, советник! Вы пользуетесь знаниями, накопленными людьми, управляете ими, но вы закостенели и перестали развиваться, как планета, вас породившая! — Чуть не заплакав, Даяна опустила взгляд на стакан с соком, Кырбал смотрел на нее и ласково улыбался. Так смотрят на раскапризничавшееся, отсталое дитя, с усердием ломающее игрушку, в которую ему еще рано играть. — Правители Вселенной! — не выдержав этого ласкового высокомерия, фыркнула Даяна. — А как вам такой подход, советник, — вы раса паразитов! Вы пользуетесь чужими достижениями и знаниями, добытыми не вами. Вы сами что-нибудь создали?! Вы поставили собранные знания на службу человечеству, вы развиваете науку, ремесла или иные достижения?! Нет! Кроме Каррины, где знания Машины выступили предметом торговли, вы все храните в тайне! Вместо того чтобы развозить ученый багаж по всем университетам Вселенной, вы развозите — власть!
— Университет Каррины делится знаниями с другими мирами.
— И как щедро? — усмехнулась леди. — Что-то я не слышала вперед идущей славы этого университета…
— Каррина максимально закрытый мир. Это…
— Лежбище Чатварима! — выкрикнула Даяна. — Всегда и только — интересы мыслящего механизма! Вам не кажется, что вы охраняете — ворованные драгоценности?
— Вы несправедливы, леди, — тихо произнес советник. — Нам хватает забот о сохранении мира в сообществе людей. Поверьте, это тяжелая ноша.
— Ноша, — едко пробормотала леди. — Руководить исторически отлаженным обществом.
— И все же вы несправедливы, и знаете это. Но хорошо, пусть будет так, считайте нас механиками, наладчиками… Такое восприятие высшей расы вас успокоит?
И все же он человек, раз не удержался от издевки!
Даяна утерла выступившие слезы. Вряд ли Говид Кырбал увидит в ней равную себе, но всплеском своих эмоций Даяна хотя бы заставила его воспринимать ее как личность. Не как сосуд, вынашивающий легиса, а как что-то способное вызвать интерес.
А это уже победа.
«Легисы признают равными только независимые умы, мама, — пришел одобрительный отзвук. — Ты смогла заставить легиса испытать заинтересованность и эмоции. А это действительно — достижение».
«Он не простой легис, сынок. Его душа надломлена. Он сам не отдает отчета, как глубока рана, оставленная исчезновением семьи. Кырбал — бомба с заведенным часовым механизмом. Чатварим сделал большую ошибку, доверившись лишь логике и целесообразности».
«Скоро мы узнаем, насколько ты права…»
«Поверь мне, что узнаем. Когда-то Чатварим принял в корне неправильное решение. Он заставил свои создания служить идее. Ему бы сделать ставку на чувства, создать религию и преподнести себя как Бога… Ведь на Песочнице эксперимент удался! Тогда бы вы служили истово Ему, а не каким-то высшим идеалам. Но Чатварим слишком рационален сам, и область возвышенных чувств он посчитал недостаточным основанием для Служения.
И что победит — чувство долга, служение высшей идее, то есть безопасности Вселенной; или слепое подчинение приказу — привезти любой ценой, — мы скоро узнаем».
«Я сомневаюсь, что…»
«А ты не сомневайся, — перебила Даяна. — Ты — верь. Ваш Чатварим уж слишком возомнил себя Творцом. Есть силы, с которыми нельзя соперничать».
«И все же он служит добру».
«И это ты говоришь о машине, уничтожившей мирную цивилизацию по собственной прихоти?! Ради проведения эксперимента?»
«Отца пытались подчинить контролю, он защищался».
«Ты мыслишь, как дитя, которое хотели отшлепать».
«Я защищаю смысл существования своей расы».
«Прости меня. Я забылась».
И поняла, что в этих словах сокрыта вся суть разницы между ней и сыном. Человек может заиграться словами, подсказанными эмоциями, а легис — никогда. Для этого их создали, на том они стоят.
И бурей чувств Даяна разрушает неокрепшего, нерожденного легиса, подвергая сомнению сам факт служения его расы.
— Вы плачете, миледи?
— Все это слишком тяжело. Наши миры едва совместимы. То, что нас делает по-настоящему счастливыми, вас губит, разрушает.
— Это сказал ваш сын?
— Это я поняла сама.
— Мне жаль вас, леди Геспард. Мою мать не терзали сомнения…
— Да, ваша мать уберегла вас от кошмара. Она несла беременность как чудо, как награду. Я же чувствую, что калечу и свое дитя, и свою душу. Вы мне поможете?
— Вам? — Наклоном головы Говид уточнил одно слово.
— Мне и моему ребенку. Если не ради памяти Миа-Моа, то хотя бы во имя порядка, которому вы служите.
— Я помогу вам, леди Геспард. Но это будет тяжело для вас. Почти невыполнимо.
— Я на все согласна.
— А на что вы согласны, Даяна? — Кырбал оперся рукой о спинку дивана, вплотную нависая над гостьей, приблизил свое лицо к ней и, бегая глазами, изучая, прошептал, обжигая щеки женщины горячим дыханием: — Вы ведь не хотите бежать? Не отворачивайтесь! Это он, — советник бросил взгляд вниз на живот Даяны, — чистый лист, что вы на нем напишете, то и будет. Но я-то, Даяна, понял вас. Вы не хотите бежать. Вы боитесь причинить ему вред, создать угрозу… Ведь так хорошо на этом корабле добраться до Каррины, провести оставшиеся месяцы в холе и неге… А потом… Что ж… Главное, ваш сын будет в безопасности среди своих… Так ведь, леди Геспард?
Подчиняясь гипнотически размеренному ритму речи Кырбала, Даяна кивнула. И в этом согласии не было лжи. Она прятала эти мысли, гнала их из головы, так как боялась погрязнуть в обреченности или, напротив, ощутить горячечную бесшабашность последних дней. Ее сын и без того провел первые месяцы в бушующей экспансии…
Даяна только что дала себе слово уберечь ребенка от лишних потрясений.
— Если вы гарантируете безопасность моему сыну, то…
— Гарантирую?! — воскликнул Кырбал и, встав, закружил по каюте. — Отец получит новую игрушку! Он впишет ее в обновленную схему мироздания и начнет играть с абсолютной властью! Нет, леди, ваш сын будет самым охраняемым ребенком во Вселенной! И вы, Даяна, — советник остановился напротив леди, — это понимаете. Вопрос — хотите ли вы такой судьбы своему сыну?
— Я хочу его безопасности. Вы можете быть уверены, что Чатварим не испугается силы, ему еще неподконтрольной?
— Не уверен, — задумчиво проговорил советник. — Вы слишком связаны со своим ребенком, и он уже другой.
— Так что мне делать?
— Вам решать. Сейчас я вас оставлю, подумайте спокойно. А я приму любой ваш выбор.
Кырбал поклонился, приказал двери: «Открыться!», и быстро вышел из каюты.
«Чистый лист, что вы напишете, то и будет… Что нам делать, сын мой?»
«Я не хочу играть в чужие игры, мама. Впервые легис получил право личного выбора. Если Кырбал нам поможет, я ставлю на побег. Пока не поздно, пока мы далеко от Чатварима».
«Хорошо. Позвать Кырбала?»
«Нет, тебе надо отдохнуть. Усни, и мы пойдем гулять вдоль нашей речки…»
«А где эта река, сынок? Как называется планета?»
«Это Сахуристар, система Оргавеллы. Закрытый мир для колонистов».
«Почему?»
«Планета населена. Но общество еще не пережило феодальный строй и не готово к встрече с развитыми цивилизациями».
«Тогда пошли гулять?..»
