— Ты почти ничего не ешь, — старательно пережевывая кусок соленого пирога, упрекал Даяну муж.

Вяло ковыряя раздвоенной палочкой запеченное мясо, леди пожала плечами:

— Не вкусно.

— Раньше тебе нравилось, — буркнул Эдриан.

— Раньше нравилось, — эхом вторила жена.

— Гал-олид-Терх пригласил на вечеринку. Кажется, он чувствует себя виноватым и приготовил для тебя какой-то сюрприз…

— Какой? — внутренне напряглась Даяна.

— Не знаю, — увлеченно обсасывая какой-то стебель лимонно-желтого цвета, пробормотал лорд. — Сказал, что для тебя, но не уточнил.

Уже привычное ощущение опасности тягучей и сдавливающей волной поднялось по телу Даяны. Пощекотало пятки, больно сжало живот и, поднявшись выше, удушающе стянуло горло. «Не поддаваться, не поддаваться, не поддаваться, — сурово приказала себе жена посла. — Опасность внутри тебя, нельзя позволять ей руководить».

— Надеюсь, ты не собираешься отказываться? — тоном, пресекающим любые уловки, спросил Эдриан.

— Нет, — твердо произнесла Даяна. — Когда нас ждут?

— Сразу после ужина, — ответил муж и промокнул салфеткой губы.

Натянутую атмосферу в общем-то обычной вечеринки не спасали ни веселые объяснения Фана, ни умелое руководство беседой леди Аалины. Каждой клеточкой своего сопротивляющегося покою тела Даяна чувствовала некий подготовленный для нее подвох. Ожидание приготовленной ловушки просто разливалось в воздухе гостиной Гал-олид-Терхов.

— Объявляется интеллектуальная игра «сто баллов», — излучая добродушие, суетился Фан. — Сегодня вопросы разделены не по мирам, а по мужской и женской тематике. Пораженный познаниями леди Даяны, — легкий поклон в сторону леди, — я решил проверить, а так ли мы много знаем о наших дамах, господа послы? Наши жены несут в себе много сюрпризов… Итак. Моя супруга приготовила сто, так сказать, женских вопросов, я же, уважаемые гости, составил сто вопросов для господ.

Интеллектуальные игры были обычной забавой в одинаково скучных вечерах Дома Трех Посольств. Каждый приносил с собой набор вопросов, билеты смешивались в одну кучу, и игроки набирали баллы, отвечая на загадку противника. Тематические соревнования случались редко, так как игрок, задающий тему, изначально выпадал из соревнования. Он не имел права участвовать в наборе баллов и лишь следил за правильностью ответов и присуждал награду.

Сегодня из игры выпадали сразу два потенциальных участника — Фан и Зуун Гал-олид-Терх подготовили для всех вопросы. И каждый из их гостей понимал, что эту идею послу Торгового Союза навеял недавний рассказ Даяны об охоте с тайлисами. Исключительная достоверность повествования жены лорда Геспарда не давала Фану покоя, и Гал-олид-Терх решил доставить леди удовольствие. Реверанс в лучшем стиле дипломатического этикета — позволить даме блеснуть интеллектом.

Подобное объяснение лежало на поверхности. Но, слушая щебетание Фана, Даяна все ближе и ближе подходила к мысли, что где-то в ворохе вопросов скрыт подводный камень. Женщина, способная так подробно описать древнюю забаву, охоту с тайлисами, должна, нет, обязана знать многое о родном мире Гал-олид-Терха — мире планеты Дауста, с его обычаями, традициями, легендами. И где-то в ста вопросах скрыт один или сразу несколько вопросов, ответы на которые может знать только урожденный дауста. Или даже дауста, облеченный властью, допущенный к секретам…

Как разглядеть подводный камень?!

Россыпь билетов с написанными вопросами усеяла весь стол. Даяна смотрела на карточки и с ужасом понимала, что с этой задачей ей не справиться.

Она знала ответы на ВСЕ вопросы.

Причем, что удивительно, сто вопросов, подготовленных женой Фана, в большинстве своем оставались для нее тайной. Отдельный «женский» набор не будил памяти Даяны, хотя уже много вечеров она провела выслушивая рассказы Зуун о типично женских обычаях торговых леди. Даяна напрочь забыла, какая именно специя добавляется в соус кхамрим, хотя Зуун не раз готовила этот соус и говорила о его особенностях, она забыла, какого цвета платье должно быть на невесте в день объявления помолвки, хотя Зуун об этом вспоминала. Она забыла, с какого возраста детей отдают в обучение, хотя Зуун рассказывала ей о детях…

Дикий, мучительный кошмар! Даяна не помнила и половины ответов из легкого женского списка, но могла ответить на любой вопрос из списка Фана!

Масса и тоннаж кораблей боевого флота торговцев. Хронометраж последних выборов. Состав запала для древнего оружия — баррим…

Если она автоматически и бездумно начнет отвечать на ВСЕ вопросы подряд, Фан примет ее за отлично подготовленного шпиона.

Не в этом ли суть сегодняшней игры?! Выяснить степень подготовки и осведомленности жены посла Конфедерации?!

Бред.

И отмолчаться нельзя. Аристократическая охота со звериной стаей выдала ее с головой, так что ничего не поделаешь — отвечать придется. Молчание будет выглядеть еще подозрительнее.

Даяна не просила свою новую сущность о знании, не взывала к ней, знание уже просто было ею получено. Оно вросло в ее мозг и вольготно расправилось. Возможно, вчерашнее бездумное, направленное транквилизаторами погружение в мир планеты Дауста всколыхнуло какие-то механизмы, и Даяна прочно и навсегда получила эти знания? Не желая того, ее память обрела полную осведомленность о жизни чужого мира?

— Леди, леди, прошу внимания! — хлопнула в ладоши Зуун. — Вопросы для вас. Мужчины, тоже подключайтесь и зарабатывайте баллы.

Игра началась.

Вяло и невпопад отвечая на вопросы Зуун, Даяна стремительно искала выход. Если сразу и сейчас объяснить свои знания об охоте с тайлисами как сведения, почерпнутые из книг? Формат-кино?

Нет, не получится. Фан тут же попросит назвать конкретный источник.

Даяна знала, что в любой момент может отдернуть серую занавесь, адресовать вопрос туда и получить в подарок название книги или фильма, но жутко боялась вновь очутиться под контролем двойника. Получится ли у нее сегодня контролировать поток знаний? Что, если вчера ей помогли транквилизаторы, а сегодня днем гипноз Веды?!

Нет, подключать вторую сущность категорически нельзя. Если двойник завладеет ее сознанием, то натворит беды. Отвечая за Даяну, он сумеет изумить уже не только Фана. Внутренняя информация Торгового Союза может огорошить послов, и обвинения в шпионаже получит вся Конфедерация.

Как найти подводный камень?! Наверняка он кроется в одном из самых «невинных» вопросов!

Молчать. Молчать и изображать задумчивость и скуку.

На женских вопросах Даяна заработала восемнадцать баллов (Жаовед Аалина получил двадцать четыре) и приготовилась к нешуточному испытанию.

Проходя обязательную подготовку для жен дипломатов, Даяна изучала язык тела. Жесты или измененный ритм дыхания, голосовые обертоны или иные признаки, указывающие на волнение собеседника, не были для нее тайной. Исключения составляли лишь некоторые гуманоидные расы, использующие при общении не вербальные способы, а, например, жесты или мимику. У этих рас распознать признаки волнения практически невозможно, они «разговаривают» каждой лицевой мышцей или сложением конечностей в определенный рисунок.

Внимательно следя за послом Фаном, Даяна вдруг увидела сигнал, — объявляя очередной вопрос, Гал-олид-Терх выпрямился быстрее, чем делал до этого. Причем вопрос прозвучал довольно безвредный, Фан спрашивал, как назывался флагманский корабль адмирала Храна при битве Бот-волан. Лорд Геспард ответил — «Святой Варнана» и заработал балл.

В голове Даяны был другой ответ — линкор «Отец Сирина», — так назывался корабль адмирала, именно на нем базировался штаб…

«Торговцы не объявляют названия командирских линкоров даже после выигранных сражений? — удивленно подумала Даяна. — Странный обычай… Или случай с „Отцом Сирина“ исключение?»

Хорошо, что она вовремя разгадала язык тела и пропустила ответ. У Конфедерации принято заносить в анналы флагманы прославившейся эскадры…

На «мужских» вопросах Даяна заработала тридцать четыре балла. Победу присудили Жаоведу, обошедшему лорда Геспарда на «женской половине».

Не зная, чего испытывает больше — облегчение от завершения проверки или тревогу от поселившихся в ней знаний, — Даяна машинально принимала участие в беседе и держала в узде бушующие мысли.

Подводных камней в список военно-политических вопросов Гал-олид-Терх напихал достаточно. Дважды он намеренно не поправлял ошибочные ответы игроков и четыре раза сам давал ложные сведения в случаях, когда вопрос ставил общество в тупик.

Даяна так и осталась в неведении — удалось ли ей провести хитроумного посла, или какой-то из ее ответов сумел-таки произвести ненужное впечатление. По лицу Гал-олид-Терха понять невозможно. Он практически ничем не выделял леди Геспард, не бросал на нее пытливых взглядов, все было как обычно — посольские миссии всеми возможными способами боролись со скукой.

Это был последний вечер, когда в Доме Трех Посольств все было как обычно.

Утром послы отправились в космопорт встречать торговый челнок Союза. Событие не было таким уж редким — в строгой очередности, один раз в двенадцать оборотов (аналог земных суток), челнокам дозволялось поставлять на Песочницу какие-либо грузы и привозить дипломатическую почту. Сегодня встречали грузовой борт Торгового Союза, через двенадцать дней прилетит челнок Конфедерации, через равный промежуток времени на планету опустятся представители Лиги Неприсоединившихся. Расписание и очередность прибытия соблюдались неукоснительно. Капитанам кораблей и их помощникам разрешалось покидать пределы космопорта не более чем на три магана (приблизительно полтора земных часа), посещать свои посольства и общаться с вынужденными затворниками-земляками. Ровно через три магана челноки взлетали на орбиту к грузовым кораблям, и на двенадцать оборотов Песочницы вокруг своей оси — миссии вновь становились отрезанными от всего мира.

…Даяна стояла у окна своей веранды и смотрела, как одетые в рыжие балахоны гости — капитан и его помощник — проходили на орбите обычную процедуру смены одежды под наблюдением представителей Великого Народа, — шли к покоям посла Фана. Два недовольных хмурых мужика только что испытали унизительную процедуру личного досмотра, и никакие улыбки посольской четы не могли исправить их настроения. В гостиной миссии их ждали накрытый стол и многочисленные, нетерпеливые расспросы изголодавшегося по новостям Гал-олид-Терха.

«Хоть какое-то развлечение», — с завистью подумала Даяна и обернулась на звук шагов вернувшегося мужа.

— Как дела у цивилизации? — спросила привычно. — Никаких войн, конфликтов не намечается?

— Все в порядке, — довольно потирая руки, ответил лорд и достал из кармана балахона архаичный пакет с диппочтой. Достал, повертел и вздохнул с досадой:

— Как я устал от этого антиквариата. Ну почему нам не позволят иметь хотя бы считывающих кристаллов?! Они ведь не несут в себе железо!

Любая вещь, включающая в себя железо, считалась на Песочнице «нечистой». Только стекло, пластмасса и керамика принимались народом Песочницы как «чистые» изделия. Тысячу лет назад исчерпавшая полезные ископаемые планета сотрясалась в войнах за последние, иссохшие рудники. Половина населения Песочницы погибла в битвах за металл, и спустя какое-то время железо было объявлено вне закона. Остатки металлических вещей ритуально погребли на дне Соленого моря и предали забвению. Благословенная Земля Великого Народа объявила себя миром, свободным от железа. Ни одна металлическая пуговица или шпилька не могла покинуть борт орбитального корабля и попасть на поверхность планеты. Ослушников подвергали жесточайшему остракизму и изгоняли с Благословенной Земли навсегда.

Иноземцам, привыкшим к примеси металлов в воде и пище, позволялось принимать микроэлементы в виде пилюль. Песочники и сами их принимали.

— Когда исполню посольскую миссию, — горько усмехнулся лорд Геспард, — вставлю себе железные зубы и буду наслаждаться их вкусом.

— Я бы тоже не отказалась сейчас от леденца в виде древней медной монетки, — поддержала его леди.

— Да уж, дожили, мечтаем облизать кусочек железа, — хмуро кивнул Эдриан и, разорвав запечатанный конверт, уже с порога кабинета крикнул жене: — Приготовь, пожалуйста, для банкета что-нибудь съедобное! У Гал-олид-Терхов такие острые приправы…

По обычаю Дома Трех Посольств, после отбытия челнока миссия, принимающая корабль, устраивала праздничный банкет. Послы обменивались последними известиями из своих миров, обсуждали текущие события и с чувством людей, получивших порцию свежего воздуха, веселились до утра.

Вечер у Гал-олид-Терхов послужил первым камнем в стене отчуждения, возникшего в последующие две недели. Натянутость в общении Фана и супругов Аалина почувствовала даже горничная Геспардов Саргон. Даяна попросила девушку принести из кухни доходящий пирог со сладкими ягодами и с удивлением заметила, как обычно невозмутимая и медлительная служанка буквально выбежала из гостиной Гал-олид-Терхов на улицу.

Утром Даяна задала ей вопрос:

— Что тебя так напугало?

— Мужчины, — потупив глаза, ответила Саргон.

— Тебя кто-то обидел?!

— Нет, они плохо смотрели друг на друга. У нас так смотрят перед дуэлью.

На планете религиозных пацифистов дуэль была самым жутким проявлением насилия. Мужчина взглядом давал понять сопернику или обидчику свое недовольство, и через какое-то время два песчаника сходились в рукопашной до первой крови. Малейшая царапина считалась страшной дуэльной раной. После появления крови два дуэлянта проходили десятидневный ритуал очищения. В уединении и молитвах.

Полиции и вооруженных сил на Песочнице вообще не было уже семь веков. Художники, барды и писатели Благословенной Земли прославляли любовь к ближнему и культ Женского Плодородия. Даяна видела достаточно планет, зацикленных на вопросах секса и репродукции. Некоторые расы возводили технику плотских отношений до ритуальных действий. Культ Женского Плодородия песочников не имел ничего общего с эротикой. Великий Народ поклонялся — Матери. Любая беременная женщина считалась на этой планете священной и чтимой особой. Женщина торжественно снимала с себя бесформенный балахон и получала от родственников особо долгожданный подарок — платье, обтягивающее каждую линию полнеющей фигуры, и амулет-неваляшку. Даяна часто встречала на улицах столицы женщин в таких нарядах. Им уступали дорогу, их провожали восхищенными (а иногда и завистливыми) взглядами, высочайшей честью считалось разрешение дотронуться до живота беременной подруги. И каждая из матерей мечтала произвести на свет — Сияющего Сына. Раз в несколько десятилетий какой-то генетический каприз позволял появиться на свет необычному ребенку. Дитя с кожей золотистого цвета принимался у роженицы жрецами храма Сияющих Сыновей и воспитывался ими до двадцати лет.

По прошествии этих лет первая встреча Большой Матери и Сияющего Сына становилась всепланетным праздником. Хроники подобных мероприятий не раз повторялись по видеостендам Песочницы, и Даяна наизусть выучила ритуал Первой Встречи. Разнаряженная Большая Мать в одиночестве стоит в центре огромной храмовой площади и, не скрывая слез, смотрит, как с небес к ней спускается повзрослевший на двадцать лет Сияющий Сын. Единственным исключительным талантом золотокожих детей была врожденная способность к левитации.

И еще красота.

В ней не было ничего от крепкого мужского начала, иконописные, правильные лица Сияющих будили лишь желание любоваться. Смотреть на чистые, светлые лики и тихо радоваться совершенству без изъянов. Сияющие никогда не старели, не принимали участия в политической жизни планеты, не появлялись на улицах городов. Только Матери, родившие чудесных детей, встречались с ними, пройдя через пустыню.

«Бесполезная красота», — сказал как-то лорд Геспард.

— И все же они летают, — возразила тогда Даяна.

— Кого этим удивишь, — пожал плечами муж. — Антигравитационный пояс заставит летать даже лягушку.

Красота в чистом виде стояла в основе религиозного строя планеты Великого Народа. Или, точнее, Женское Плодородие, способное дать миру еще один прекрасный повод для поклонения. Насилие, войны, кровопролития — это уродство. Первозданная красота без изъяна и вмешательства, радость от ее существования есть благо.

И если бы не абсолютное отсутствие в песчаниках тяги к познанию и созиданию, Даяна признала бы их строй прообразом идеала. Непротивление, пацифизм, обостренная, но несколько однобокая тяга к прекрасному — чем не идиллическое общество?

Но общество, сосредоточенное лишь на рождении Сияющих Детей, не имело будущего. Песчаники не развивали науку, кроме медицины (в особенности гинекологии), не совершенствовали школ, не создавали университетов, они лишь благоденствовали в своем песчаном болоте и ждали — Чуда. Очередного генетического сдвига и рождения дитяти, способного летать.

Существование других миров не занимало воображения детей песчаного народа. Их сыновья, прикованные к глине, не поднимали вверх голов и не считали звезды. Их дочери не изучали в школах чужой язык, обычаи и нравы. Встречаясь с песчаниками, Даяна каждый раз удивлялась их полному невежеству. Пожалуй, лишь то, что солнце их системы стоит на месте, а не вращается вокруг Благословенной Земли, не было для них секретом. Присутствие на своей планете посланников чужих миров воспринималось песчаниками равнодушно или как сложившийся порядок вещей. Саргон ни разу не спросила Даяну — а как живется в вашем мире?

Она наперечет могла назвать имена всех живущих ныне Сияющих Сыновей и их Матерей. Она знала даты их рождения и даже погоду, которая была в тот день. Но когда Даяна сказала: «Я родилась на астероиде», Саргон спросила: «А что такое астероид?»

Причем Даяна осталась в уверенности, что, если бы астероид не был упомянут в связи с рождением, Саргон не обратила бы на новое слово ни малейшего внимания. Как не обращала его никогда. Ей было безразлично существование других систем, галактик, астероидов. Ее не занимали рассказы о животных, покрытых шерстью, а не чешуей или гладкой кожей. Она не знала, что где-то существуют птицы, и не хотела знать об этом. Саргон ждала совершеннолетия и надеялась, выйдя замуж, родить Сияющего Сына.

Как все, все, все на этой глиняной планете.

Свадьба и рождение потомства считались главными событиями в жизни песчаника. Пару месяцев назад всем леди их Дома Трех Посольств была оказана великая честь. Верховный Жрец (поистине — правитель Благословенной Земли) выдавал замуж единственную дочь, и Даяну, Веду и Зуун пригласили в храм Матерей (уменьшенная копия храма Сияющих) для ночного бдения перед свадебным обрядом.

Приглашение на торжество инопланетных гостей — событие довольно редкое, и леди приняли его с готовностью. Надели праздничные балахоны, тщательно причесались и прибыли к воротам храма.

О том, что произошло дальше, Даяна не могла вспоминать без улыбки. В ритуал бдения входило обязательное омовение в Купели Женщин. Причем практически одновременное и медленное до самозабвения.

Пройдя по темному внутреннему коридору храма, невеста и сотни полторы приглашенных дам спустились в огромную подземную пещеру Купальни. Факельное освещение давало достаточно света, дамы разбрелись вдоль невысоких каменных скамеек у воды и, помолившись, стали разоблачаться.

Даяна и Веда нашли свободную скамью, аккуратно сняли с себя амулеты и украшения из бусин и только тогда заметили, что рядом нет Зуун.

Под гулким сводом естественной пещеры раздавалось заунывное многоголосие молитвенного хора, откуда-то издалека, от ворот храма доносились бухающие удары в запертую дверь. Жену посла Торгового Союза никто не предупредил, что придется — раздеваться. Ни Веда, ни Даяна не относились к наготе предвзято, Зуун родилась на планете, где прилюдное обнажение считалось оскорблением.

И, оказавшись в толпе голых женщин, бедняжка испытала такой культурный шок, что просто обезумела и ринулась по коридору к выходу.

Но как опять-таки ее никто не предупредил: ночь перед свадьбой считалась таинством, приглашенных женщин торжественно впускали в храм и накрепко запирали все двери. Женщинам не мешали молиться ночь напролет и гулять голышом по пещере.

Стенающую и охающую Зуун — с закрытыми глазами — Даяна и Веда почти волоком вернули в Купальню и, доведя до полуобморочного состояния, раздели. Жена торгового посла сквозь зубы сыпала проклятья на фыркающем языке родной планеты и тупо упиралась. Кое-как Даяна и Веда уговорили ее спуститься по каменным ступеням в мутную до белизны воду Купели. Вокруг в блаженстве плескались женщины песчаников, и в этот раз их равнодушие к причудам иноземцев в общем-то спасло лицо жены посла Торгового Союза. Никто не обратил внимания на стиснутые зубы мадам Гал-олид-Терх, на отвращение и ярко-пунцовую окраску круглых щек.

Даяна и Веда, надо сказать, получили от омовения истинное наслаждение. На высохшей планете практически отсутствовали открытые пресные водоемы, и купание в белесо-мутной воде Купели они приняли с благодарностью.

Природная пещера с овальной, гладкостенной чашей Купели неделю снилась леди Геспард. Но повода прийти туда еще раз ей не представили. Храм Матерей считался территорией священной для песчаников, их жены могли свободно посещать Купель в любое время, но появление там инопланетных женщин было скорее редчайшим исключением из правил.

Странная жизнь наступила в доме, напоминающем с высоты птичьего полета трилистник. Отчего-то прекратились шумные ежедневные вечеринки, дамы перестали ходить на совместные прогулки, мужчины не приглашали друг друга на охоту и не соревновались в метании копья. Лишь иногда, сохраняя видимость жизни, пересекались чьи-то пути во внутренних дворах, завязывался пустой, не требующий продолжения разговор, и каждый следовал своим путем.

Тишина и напряженное ожидание поселились в Доме Трех Посольств.

У Даяны создалось впечатление, что последний челнок увез в далекие столицы тикающий механизм термальной бомбы. Механизм уехал, а запал остался на планете, в доме, напоминающем трилистник, и только ждал команды — пли!

Что бы ни случилось в далеких столицах, источник опасности находился здесь, на Песочнице. И кто даст команду — пли! — Веда, посол Гал-олид-Терх, или Даяна, не известно. Все опасались резких движений, и, кажется, впервые посольства соблюдали условия экстерриториальности в мирное время. Подобные отчуждения случались в периоды Великих Войн. Конфликтующие стороны старательно огибали внутренние покои своих противников, но нынче никаких объективных причин для подобной отдаленности не наблюдалось. Хлипкий конфликт вокруг одной звездной системы считался исчерпанным, и последний челнок привез благоприятные новости — в галактиках царил покой, Великие Державы были едины, как никогда.

— Кажется, наши милые соседки подцепили какой-то местный вирус, — через несколько дней после банкета у Гал-олид-Терхов сказал за ужином лорд Геспард. — Фан и Жаовед дружно сетуют на нездоровье своих жен.

— Пожалуй, подцепили, — задумчиво согласилась Даяна и не стала разубеждать мужа в нелепости таких предположений. Каждый посол с супругой проходили обязательную вакцинацию перед прибытием на новую планету.

— Интересно, что за вирус? — продолжил тему Эдриан. — Ты себя нормально чувствуешь?

— Отлично, — почти не обманула леди.

— Странно, — пожал плечами муж. — Наш метаболизм более близок типу песчаников, чем Гал-олид-Терхов и уж тем более Аалина…

— Какая-то новая мутация? — пришлось поддерживать разговор Даяне.

— Скорее всего. Жаовед и Фан боятся распространения эпидемии и объявили свои территории карантинной зоной.

— А между собой они общаются? — старательно избегая прямого взгляда на мужа, спросила леди.

— Нет, — пробормотал тот. — Ты знаешь — нет. Пожалуй, это действительно… странно. Мы могли общаться хотя бы по телекому.

Не дожидаясь, пока муж совершенно озаботится данным вопросом, Даяна хлопнула в ладоши, и угловая часть стены ожила видеостендом. В детской передаче маленьких песчаников предупреждали о том, как опасно отлучаться без няни в пустыню. Наглядная демонстрация того, что может приключиться с баловниками, заставила поморщиться даже лорда Геспарда, большого любителя охоты.

— Однако, — поежился он. — Радикальный подход к воспитанию…

— Зато не полезут в пустыню без взрослых, — не согласилась Даяна.

— Ага. И перестанут спать ночами, — буркнул муж. — До чего же все-таки мерзкая фауна на этой планете! — Многолапое, зубастое существо капало слизью на разложившийся труп ребенка. — Выключи эту мерзость!

Леди дважды хлопнула в ладоши, видеостенд погас, передернувшийся от отвращения муж надолго забыл о странностях, возникших в Доме Трех Посольств.

Вечером Эдриан попросил у песчаников проводника и на два дня уехал охотиться к Соленым Озерам. Злобные рептилии, обитающие в тех местах, считались одним из главных охотничьих трофеев Великого Народа. Пояса из кожи терри-вахов стоили довольно дорого.

— Привезу тебе шкурку на новую сумку, — пошутил лорд, поцеловал жену и отбыл. Поздним прохладным вечером, искать приключений на пыльной, никчемной планете.

Даяна обошла все помещения миссии, проверила каждый засов на дверях и окнах. До освещенных, плотно зашторенных окон посольства Торгового Союза и Лиги Неприсоединившихся было не более ста метров с каждой стороны от ее веранды. Тишина и безветрие действовали на Даяну угнетающе, Саргон и прочая прислуга давно разошлись по своим домам, леди Геспард села в кресло у веранды и впервые за несколько дней отправила слова внутрь себя:

— Ответь мне. Я готова.

Что она ожидала услышать в ответ на это предложение, Даяна не знала. Все эти несколько дней ей чувствовалось постороннее присутствие внутри себя. То вдруг возникнет обрывок странного воспоминания — воспоминания о мире, где она никогда не бывала. То вдруг настигнет острое ощущение дежавю, и Даяна начинала теряться в дебрях собственной памяти: «А не было ли этого со мной уже когда-то? Быть может, действительно, — это я видела, это я знаю, и звук или предмет, вызвавший дежавю, изучен мною во всех подробностях?! Я все это видела и знала, но почему-то забыла?»

Или это генетическая память предков всколыхнулась?

Даяна потеряла доподлинное чувство собственной памяти. Наплыв видений от двойника так органично расселился в ее мемориалах, что подавлял воспоминания. Рассеял их во множестве подаренных видений, и леди уже боялась раствориться среди фантомов чужого Я.

Впервые за несколько дней Даяна открыто вызывала двойника. Если сейчас, в одиночестве, она попадет под мучительный контроль чужой воли, большого вреда не будет. Пострадает только она, ее память, ее рассудок.

— Ответь, — повелительно приказала леди, но все же почувствовала, как невольно сжалась, съежилась от страха душа.

Серая пелена внутри ее рассудка всколыхнулась, и, разорвав внезапно все препоны, на женщину обрушилось полновесное видение.

Даяна стояла на берегу речки с затененными берегами. Лучи ласкового золотистого светила играли легкими тенями сквозь изумрудную листву. Совсем рядом, у ее ног, журчал и булькал родничок. Возле него, сложив умильно передние лапки, устроилось крошечное пушистое существо с полосатым хвостом. Совершенно не боясь Даяны, зверек опустился на четыре лапки, окунул мордочку в воду и стал пить…

Большая птица с невероятным, радужным оперением спорхнула с ветки и, распустив шикарный веер хвоста, закружила в брачном танце. Завороженный зрелищем зверек сидел у родника, и капли прозрачной воды сверкающими искрами стекали с его усов на шкурку.

Неожиданное чувство покоя и счастья окутало Даяну. Подняв голову к голубому небу, она громко рассмеялась.

Зверек и птица не услышали, не почуяли чужого присутствия. Зверек уселся удобнее и стал чистить толстой лапой пушистое брюхо, птица гортанно вскрикнула — гарри-ох! — и, распустив по траве крылья, стремительно убежала к лесу.

Не приминая травы, но, однако, чувствуя ее щекочущее прикосновение к стопам, Даяна спустилась по косогору к реке. Прозрачные и шустрые рыбешки играли на мелководье. Какое-то небольшое земноводное шумно плюхнулась с притопленной коряги в воду, и рыбки испуганно зарылись, попрятались в золотистый песок отмели.

Даяна присела на корточки и опустила ладонь в воду. Не меняя рисунка зеркальной глади воды, пальцы дотянулись до речного дна. Рука чувствовала прохладу, подушечки пальцев ощущали прикосновение к мельчайшим песчинкам, но не оставляли на них следов.

Даяна выпрямилась и вдохнула полной грудью. Иллюзия присутствия была полной. Леди чувствовала на своих щеках легкую прохладу от дуновения ветра, запах реки и леса вливался в нее с каждым глотком воздуха, пение птиц, шелест листвы и плеск воды окружали ее со всех сторон.

Глянув вниз, Даяна увидела, как рыжий балахон, только что окутывавший ее тело, медленно и зыбко трансформируется в невесомую тунику золотистого цвета. Сделав шаг в воду, леди увидела, как полы длинного одеяния, не намокая, поплыли по воде вокруг ее ног. Только невероятно сухая в ощущениях ткань напоминала ей о том, что все это — видение.

Без устали, наслаждаясь каждым мгновением, Даяна бродила в волшебной стране сновидений. Она купалась в реке, отдыхала на травянистом, пологом берегу, впитывая каждый луч ласкового, не иссушающего кожу солнца. Бродила в тени душистой, прогретой летним зноем дубравы…

— Леди, леди, вы заснули в кресле?! — прозвенел над ухом голос удивленной Саргон и с болью, отозвавшейся во всем теле, вырвал Даяну из сновидения.

Каждая мышца затекшего в неподвижности тела отзывалась ломотой, Даяна невидяще смотрела, как служанка раздвигает на окнах тяжелые занавески, и не понимала, зачем ее заставили вернуться. Ей было плохо, тошно и скучно здесь, в своем теле, неподвижно застывшем в кресле, напоминающем ломоть скверного пирога. Ей был невыносим голос Саргон, вид за окном — пыльная глиняная стена с чахлым кустарником по контуру — вызывал отвращение. Спертый, иссушающий гортань воздух Песочницы стискивал легкие до удушья.

— У тебя есть снотворное? — незнакомым, сиплым голосом произнесла Даяна и посмотрела на служанку.

— Нет, — равнодушно, как всегда, отозвалась Саргон. — Но если миледи пожелает, я схожу в Торговый Дом.

— Сходи, — тяжело проталкивая звуки через ссохшиеся связки, сказала леди. — Приготовь мне горячий напиток и иди.

Со второй попытки, вытянув непослушное тело из кресла, Даяна, шатаясь, добрела до санкабины и нанесла на лицо, шею и грудь освежающий гель. Даже эта привычная и всегда приятная процедура сейчас раздражала. Гель давал недостаточно прохлады, лицо в зеркале казалось чужим, руки дрожали от отвращения к самой себе и отказывались выполнять манипуляции мягко и с любовью.

С непонятной злостью Даяна стерла остатки невпитавшегося геля и, прополоскав зубы и горло травяным эликсиром, побрела к обеденному столу.

Два печенья, глоток обжигающего напитка, и наступило томительное ожидание — когда же наконец вернется медлительная Саргон! Как можно так долго ходить за покупками?!

Больше всего на свете Даяна хотела вновь вернуться в волшебный лес на берегу прозрачной речки. Страх, что видение может не повториться, доводил до исступления. Заставлял не дожидаться ночи, не ждать, пока протекут биологические часы и сон наступит сам собой. Быстрее, быстрее, проверить, сможет ли она вернуться туда, где ей было так хорошо и спокойно! Закрыть глаза, снова почувствовать на своих щеках свежий, настоянный на травах ветер, увидеть лес, потрогать шелковистую траву…

Когда Саргон протянула ей пузырек с таблетками, Даяна заметила, как мелко подрагивают ставшие вдруг вялыми пальцы.

Вода текла по щекам и подбородку, когда гордая леди Геспард глотала ее, запивая пилюли, рука едва не промахнулась мимо тумбы, когда леди попыталась поставить на нее стакан. Нетерпение довело Даяну до состояния почти животного — всю гордость за сон, остатки здравомыслия за глоток свежего воздуха. Леди расслабленно откинулась на подушки кровати, закрыла глаза, и через короткое мгновение… лес вернулся. Такой же солнечный и чистый. Пушистый зверек лакал из родника, с ветки слетала радужная птица…