Книга: Сила ведлов
Назад: Глава 12 А негры-то были когда-то блондинами
Дальше: Глава 14 Каравеллы плывут на восток и на запад

Глава 13
Бриллианты холода — бриллианты огня

Стоило только Митяю сделать пару шагов по мастерской Найдара, как от кинжала отвалилась и чуть было не упала на каменный пол золотая массивная рукоятка. Он успел её поймать, и мастер, всплеснув руками, огорчённо воскликнул:
— Как же это так?! Ведь я её очень прочно приделал!
Митяй, вертя в руках рукоятку кинжала, стилизованную под орла с овальным, неплохо огранённым бриллиантом вместо головы, за сохранность которого больше всего переживал, поспешил успокоить Найдара:
— Пустяки, мелочи жизни. Не волнуйся, я приделаю её обратно. — Однако он тут же почувствовал что-то неладное, а точнее, то, что изумрудный клинок гремит в ножнах так, словно те стали ему велики, и добавил: — Нет, Найдар, кажется, это не пустяки. Ты подарил мне какой-то неправильный изумруд.
Он подсел к большому стальному верстаку, снял с шеи ножны и вытряхнул из них на круглую плоскую кожаную подушку, туго набитую песком, треугольный клинок. И Митяй, и Найдар вскрикнули от удивления в один голос:
— Что за чёрт! Великие духи!
Удивляться было чему. Изумрудный клинок резко уменьшился в объёме, и теперь его длина была сантиметра двадцать четыре, ширина в самой широкой части не более десяти, а в толщину он уменьшился до двух сантиметров. При этом изумруд потемнел, а гравировки на нём сделались ещё тоньше и заполнились, словно рубином, отчего стали отчётливо видны. Митяй, переворачивая клинок с бока на бок, увидел всю свою африканскую эпопею начиная с рытья Суэцкого канала. Выглядело это конечно же очень мило, но не они сейчас интересовали Митяя, а метаморфозы с изумрудом, ведь камень, судя по всему, изменился только в размерах, и при этом ничуть не похудел, и хотя даже без золотой рукоятки весил немало, теперь его можно было прилепить к телу, и главный ведл даже сообразил куда — на грудь, остриём кверху и овальной нижней частью книзу. Однако он не стал пока этого делать и повторно поинтересовался:
— Найдар, где ты нашёл этот изумруд и каким образом изготовил из него кинжал? Не торопись, расскажи всё подробно. Мне спешить некуда, а я хочу знать про него всё.
Найдар подсел к верстаку и принялся рассказывать. Он даже достал из специального футляра два своих рабочих алмаза, и те очень удивили Митяя своей формой. Один голубоватый алмаз был похож на косую стамеску шириной в три сантиметра, длиной в пять и толщиной в пять миллиметров, с идеально ровной и острой режущей кромкой, а второй — на ланцет, и к обоим были приделаны массивные, удобные ручки из нержавейки. Митяй не удержался и царапнул изумрудный клинок острым кончиком ланцета, но тот не оставил на нём никакого следа. Выслушав не такой уж и длинный рассказ Каменной Руки, он сказал:
— Да, похоже, что ты тут ни при чём. Скорее всего, это моё собственное непроизвольное ведловство плюс проделки Лариски и Зинули, Найдар. Мне осталось непонятно только, каким образом ты сумел так обработать алмазы? Говорящими камнями ведловал или у тебя имеется ещё какой-то секрет?
Ведл пожал плечами:
— Никакого особенного секрета здесь нет. Все дагоны знают, что если камни холода нагреть говорящими камнями, то они делаются мягкими, как воск, и из них можно что угодно вылепить. Я вылепил два этих резца. Жаль только, что они редко встречаются и за ними далеко идти.
— Камни холода? — удивился Митяй. — Найдар, это самые обычные голубые алмазы. Почему ты называешь их камнями холода? Потому что они похожи на лёд?
Вот тут Найдар и убил Митяя такими словами:
— Потому что в руках ведла с говорящими камнями эти камни не только могут разрезать всё, что угодно, но и делать холод.
Митяй возбуждённо воскликнул:
— Стоп! Как это?! Ну-ка покажи!
— Да пожалуйста, — фыркнув, ответил Найдар и поспешил предупредить: — Только учти, они делают очень большой холод, но, если ты хочешь посмотреть, я покажу. Дай только пару минут, чтобы я подготовился.
Митяй невозмутимо согласился:
— Да хоть пару часов, а холода я не очень-то боюсь.
Вот в этом Митяй точно поторопился. Найдар попросил его остаться в мастерской, вышел и через несколько минут вернулся одетым так, словно собрался в гости к пингвинам, даже перчатки надел, и с большим тазом, наполненным водой. Поставив таз посреди мастерской, он оттащил Митяя к дверям, вложив ему в руки изумрудный клинок, встал в дверном проёме и, держа в правой руке алмазную стамеску и нацелившись ею на таз, принялся ведловать. Из голубого алмаза более чем странной формы моментально вырвался бело-голубой неяркий луч, и вода в тазу моментально замёрзла. Хотя Найдар тут же прекратил ведлование, от таза из нержавейки по зелёному диоритовому полу тотчас стало разрастаться морозное заиндевелое пятно, а сам таз стал прямо на глазах обрастать густым колючим инеем. И он, и вода в нём явно имели температуру где-то под минус девяносто градусов, отчего в мастерской сразу же сделалось очень холодно. Найдар, схватив Митяя, попятился за дверь, захлопнул её и сказал:
— Теперь туда до завтрашнего утра не войти. Раньше вода точно не растает. Там же замкнутое пространство. Дурное это дело, Митяй, замораживать что-нибудь камнями холода. Правда, иногда я так охотился. Подводил поближе мамонта, замораживал его, а потом он очень долго оттаивал.
Митяй быстро спросил:
— Найдар, и все дагоны умеют так делать?
— Да, ты и сам сможешь так сделать, Митяй. Это ведь почти то же самое, что заставить любой прозрачный камень светиться, только ледяные камни вместо луча света дают луч холода. Но зачем тебе так много холода, Митяй? Он же бесполезен. Поэтому дагоны никогда не пользуются камнями холода.
Митяй широко улыбнулся и спросил, вместо ответа:
— Найдар, ты любишь путешествовать? Ведл закивал и воскликнул:
— Больше всего, Митяй! Ты хочешь пригласить меня в путешествие? Я согласен. Я давно сам хотел попросить тебя взять меня с собой. Мне же теперь не нужно думать, чем накормить людей, поэтому я готов ехать с тобой хоть сейчас.
— А мы прямо сейчас возьмём и отправимся в одно короткое путешествие, Найдар, а потом в очень длинное, — пригласил Митяй и добавил: — Дружище Найдар, ты только что решил одну очень важную проблему. Точнее, её давно уже решило ведловство дагонов. Может быть, вам раньше холод и не был нужен, зато теперь нужен всем нам, и особенно Матери-Земле.
Хотя время было обеденное, Митяй, заехав домой, даже и не подумал садиться за стол. Он попросил Таню и Танюшку срочно собраться в дорогу и сказал домашним, что они вернутся через несколько дней.
Через полчаса они находились на борту нового большого самолёта-амфибии. Хотя Тимофей и сидел в просторной кабине, за штурвал сел Митяй, так как хорошо знал, куда надо лететь. На реку Конго, в которую впадало несколько рек, протекающих по тем территориям, недра которых были богаты алмазами. Устраивать масштабные горные разработки даже ради бриллиантов холода ему вовсе не хотелось, тем более что можно было устроить просто большую каменную охоту только на самые крупные голубые алмазы. Как это ни странно, но Митяй очень быстро понял принцип действия холодного луча, хотя видел его в работе всего несколько секунд. Говорящие камни, воздействуя на алмазы холода, а их всё же следовало превратить в классические бриллианты — и чем крупнее они будут, тем лучше, — создавали луч энтропии, а тот просто лишал воду кинетической энергии, останавливая броуновское движение, и вода мгновенно охлаждалась до сверхнизких температур. Возможно, что минус сто градусов — это и не предел. Не исключена и такая вероятность, что температуру льда можно понизить и до абсолютного нуля, но это уже будет перебор. Для капитального замораживания ледников хватит и минус ста градусов. Зато потом ледяное ядро, если его проморозить как следует, будет очень долго хранить в себе холод, и тогда ледник уже со стопроцентной гарантией никогда не растает.
Вместе с тем бриллианты льда давали массу других возможностей, в том числе и для сжижения газов, а микрокристаллы голубых бриллиантов холода могли стать очень тонкими криоинструментами. Да, это открывало огромные перспективы, но в первую очередь Митяй хотел наложить лапу на все самые крупные голубые алмазы. Так, на всякий случай, чтобы не вышло какой-нибудь беды по чистой случайности. Это хорошо, что дагоны не сочли искусственный холод полезной вещью. Меньше будет хлопот. Впрочем, они были очень мудрыми людьми и не имели склонности к рискованным экспериментам. Не то что алары. Вот те ребята — безбашенные и охочие до всяческих экспериментов. Одно хорошо: помнили вложенную в их головы Митяем мудрость: «Чтоб травматизма не было, не разевай своё хлебало», и это радовало. В общем, одни являли собой прирождённых экспериментаторов, а другие чистой воды теоретиков, не гнушающихся, однако, сугубо практической деятельности.
Думая о том, что им дадут бриллианты холода, Митяй врубил двигатели на полную мощность, и самолёт-амфибия стал быстро разгоняться. Это была грузопассажирская машина вдвое больше размерами, чем самолёт-разведчик. В принципе основные лётные характеристики остались прежними, только он мог брать на борт восемнадцать пассажиров и двенадцать тонн груза. Они вылетели впятером и потому могли спокойно принять на борт лишние две тонны груза.
Самолёт легко оторвался от воды, Митяй быстро набрал высоту и через четыре часа полёта зашёл на посадку выше водопадов Ливингстона. Хотя он не раз видел реку Конго на большой карте, вживую она поразила его своей шириной и мощью. Выбрав местечко поудобнее, как раз там, где в Конго впадала река Кассаи, — там имелся большой, широкий пляж, на котором грелись гигантские крокодилы, — он приводнился и вскоре выкатился на берег. На Большой летающей Шишиге стояли две четырёхколёсные убирающиеся тележки с суперэластичными покрышками, а поскольку крокодилы даже и не подумали расступиться, то Митяй нахально проехал по хвостам нескольких из них. Первым из самолёта выбрался Тимофей и сразу же попросил этих гигантских пресмыкающихся очистить территорию. Те поворчали для приличия, но быстро исполнили его просьбу. Митяй видел этих гигантов впервые, и они его очень впечатлили. Ещё бы, у них только головы были размером с половину автомобиля «Урал», если от него отрезать крылья и колёса. Однако, несмотря на свои размеры, гигантские крокодилы моментально покорились могущественному летающему ведлу. Танечка даже обиделась: она хотела рассмотреть их поближе, но отец и мать тут же стали отговаривать девушку от подобного рода экспериментов. Ведловство ведловством, но всего одно неосторожное движение этой громадной зверюги — и ты покойник.
Пока Митяй летел к реке, ему в голову пришла совершенно шальная мысль. Если голубые алмазы — это камни лютого холода, то, может быть, алмазы жёлтого, оранжевого и красного цвета — это камни огня? Подумав об этом, он решил устроить охоту как на одни, так и на другие камни и, пока Тимоха с Найдаром стегали воды реки спиннингами, чтобы наловить рыбы к обеду, — самолёт ведь был экспедиционный, и потому на его борту имелась хорошо оборудованная кухня, — принялся приманивать все крупные алмазы, но не в массовом, а в единичном порядке и уже через полтора часа набрал полведра камней, самый маленький из которых был с куриное яйцо. Помимо обычных алмазов под его ведловскую руку попало также пять крупных голубых камней и семь окрашенных в цвета от золотисто-жёлтого до ярко-оранжевого. Отложив их отдельно, Митяй вручил ведро дочери. Та во время полёта только о том и говорила с Найдаром, что о ведловской формовке бриллиантов.
Отлично пообедав ухой и жареной рыбой, все путешественники перед сном пару часов потренировались на обычных алмазах. И вот ведь странное дело: когда ведл из древнего племени толково и подробно рассказал Митяю о всех секретах алмазного ведловства, надев на голову свои бриллиантовые очки, тот положил перед собой на обычную гранитную гальку крупный алмаз, из двух самых крупных, говорящих, и Найдар изготовил точно такие же очки себе, только у эколога они были всё-таки из голубых алмазов.
Алмаз размером с куриное яйцо имел неправильную форму, походил на фасолину и был с буроватым, некрасивым надцветом. Митяй осветил его зелёными лучами сразу с трёх сторон, — треугольный изумруд он уже прилепил к своей груди, но имени ему пока что не придумал; несмотря на это, он всё равно моментально подключился к работе. Вслед за этим начал светиться и алмаз, но дрожащим, прерывистым светом, и ведл стал очищать его от включений, образовавших на нём прозрачную рубашку. Те посыпались на гранитную гальку, и — о, чудо! — алмаз воспарил над ней и засиял ровным и ярким белым светом с характерными радужными сполохами! Правда, тут же стало видно, что в нём имеется несколько угольков и свилеватостей. С угольками Митяй разобрался быстро, а вот свили сводил и спаивал добрых полчаса, зато после этого абсолютно прозрачный камень сделался очень пластичным, и мастер быстро превратил его в крупный конический бриллиант королевской огранки. Бриллиант у него получился замечательным, жаль только, что совершенно бесполезным с точки зрения генерирования хоть каких-либо излучений, кроме звуковых волн. Но пел он, честно говоря, неважнецки, голосом похожим на Витаса, хотя и погромче, отчего Таня взмолилась и попросила выключить эту писклявую шарманку. Зато все крокодилы мигом разбежались. По всей видимости, им Витас нравился ещё меньше, чем Тане.
Поскольку Митяй заранее подгрёб под себя все цветные камни, то смог выбрать самый большой голубой алмаз и самый большой оранжевый. С этими камнями дело было ещё проще, поскольку они оказались качеством выше, и через полчаса он внимательно рассматривал два здоровенных бриллианта размером с гусиное яйцо каждый. Посмотрев, как работают его спутники, он стал прикидывать, что бы приспособить в качестве каста, и не нашел ничего лучше, чем два женских серебряных зеркальца с ручками — некоторый запас всяческих украшений имелся в каждом экспедиционном самолёте. Поработав ещё полчаса — с помощью одной только Лариски он мог изготовить чуть ли не любое ювелирное изделие, — Митяй вставил оба бриллианта в касты с ручками и направился к выходу.
Самолёт он отогнал подальше от воды и даже надёжно заякорил, вкрутив вместе со своими спутниками в грунт шесть здоровенных титановых шурупов с кольцами, — проводить эксперименты возле него было опасно, недолго и без крыльев остаться. Поэтому он пошёл к берегу реки, пока ещё не стемнело, и нацелился на воду возле берега. Из всех его говорящих камней в бриллиант холода ударили потоки энергии.
Хотя он и осторожничал, из голубого бриллианта мгновенно вырвался такой серебристый мерцающий луч холода, что возле берега сразу же появилась овальная льдина длиной метров в пять. Митяй охлаждал воду менее секунды, но эффект оказался просто сумасшедшим и сопровождался неяркой вспышкой. Он такого даже не ожидал. Вслед за этим он прицелился в то же место оранжевым бриллиантом, и вверх моментально ударила струя пара. Да, как он и предполагал, голубые бриллианты под воздействием излучения ведловских камней могли создавать луч энтропии и работать мощнейшими холодильниками, при этом, похоже, закон сохранения энергии не нарушался, она просто рассеивалась в пространстве, превращаясь во что-то вполне безобидное, возможно квантовое. Оранжевый бриллиант, наоборот, генерировал энергетический, тепловой луч и потому являлся прекрасным нагревателем. Что же, они получили новый, очень мощный инструмент воздействия на физические тела, и если применять его с умом, то из этого запросто получится что-то полезное.
Митяй немедленно связался с Игнатом и остальными главным ведлами, давно уже находившимися в Дмитрограде, и обрисовал сложившуюся ситуацию, предложив им подумать, к чему можно приспособить бриллиантовые квантовые холодильники и нагреватели. Вариантов было множество, но он не хотел на ночь глядя изобретать велосипеды один другого грандиознее.
Вернувшись в салон самолёта, он рассказал обо всем жене, дочери и друзьям. Те выслушали всё спокойно, и Татьяна первой сказала:
— Митя, мы можем получить очень удобный источник электроэнергии. Компактный и мощный.
Митяй пожал плечами:
— Да пожалуйста. Лично я не против, Танюша, только заранее предупреждаю, вам будет очень трудно подобрать термоэлектропару, способную работать в таком диапазоне температур, который выдают эти алмазы. На холодной стороне проще, ниже абсолютного нуля температура всё равно не опустится, а вот горячая создаст проблемы. Похоже, что даже один-единственный импульс способен мгновенно испарить воду, а это очень высокая температура. Да и вода, как рабочее тело, тоже не кажется мне надёжным веществом. Меня в любом случае интересуют только большие бриллианты холода, чтобы хорошенько охладить с их помощью ледники до начала сезона дождей.
Таня ехидно улыбнулась:
— Митяй, если бы ты почаще просматривал сводки новостей, то знал бы, что Глеб, мой ученик, ещё три года назад создал два сплава: один на основе неодима, а второй на основе теллура. Порознь это всего лишь обычные полупроводники, а вот вместе они работают как самая лучшая термопара, и на разности температур в тысячу семьсот сорок градусов модуль мощностью в пятьсот ватт, а он имеет размер с мою ладонь, генерирует постоянный ток напряжением в двести десять вольт. До этого момента у нас имелись проблемы только на холодной стороне, ведь горячая держит температуру до тысячи шестисот семидесяти градусов. И учти, до тех пор, пока мы не сумеем создать устройство, аккумулирующее энергию говорящих камней, это бессмысленное занятие.
Найдар, который только-только начал постигать столь высокие материи, немедленно сказал:
— Митяй, камень холода заморозит тебе всё, что угодно, хоть воду, хоть камни, да хоть звёзды на небе.
Приняв это к сведению, Митяй с улыбкой кивнул и задал ему вопрос, вот уже несколько часов не дававший покоя:
— Найдар, почему, имея камни холода, вы не замораживали мясо впрок? Это же так удобно — иметь под боком холодильник.
Ведл огорчённо вздохнул и развел руками:
— Никто не научил нас делать холодильники. Я всего один раз заморозил своим резцом мамонта, так потом к нему никто не мог подступиться две недели. Он весь покрылся сначала инеем, а потом метровой коркой льда, и, пока не оттаял, большая мать племени всё время ругалась. Да и потом мы намучились отрезать от него куски мяса. Надо мне было его сначала убить, освежевать, разрезать мясо на куски и уже потом положить их в длинный ряд, заморозить и накрыть травой. Но об этом я подумал только тогда, когда впервые увидел холодильник и мне рассказали, как он работает. Холодильник всё равно лучше, чем камни холода, он не так сильно замораживает.
— Это ещё как сказать, Найдар, — тут же вставила своё словечко Таня. — Для мяса — да, простой холодильник лучше, а вот для термоэлектрического генератора это именно то, что нужно. — И тут же с обидой в голосе спросила у мужа: — Митяй, почему ты считаешь, что сидеть за штурвалом и управлять Шишигами восемь часов это нормально, а находиться в машинном отделении и питать энергией своих говорящих камней генератор — ненормально? Чем одна работа отличается от другой? Тем более что ты так любишь повторять: лучше плохо ехать, чем хорошо стоять.
Митяй смущённо заулыбался и задумался: действительно, так ли это плохо — выступать в роли сидячей или лежачей электростанции. По всему выходило, что вовсе не плохо, но он всё же попытался возразить своей настырной жене:
— Танечка, ну представь себе ситуацию: новая супершишига плывёт по морю в шторм, её капитану постоянно нужна вся мощность на двигателе, а тут в машине тому парню, который вырабатывал электричество, сделалось дурно. Что тогда?
Жена Митяя возмущённо фыркнула и воскликнула:
— Не утрируй! Для того и существует энерговахта, чтобы один ведл мог в любой момент сменить другого. Ты мне лучше вот что скажи: сколько ты сможешь собрать холодных и горячих алмазов. Я тут произвела расчёты, и у меня получается, что для новых энергетических установок нам потребуется три миллиона горячих бриллиантов вот такого размера, — Таня показала ему бриллиант в полкарата, — и столько же холодных. Тогда новые супершишиги будут готовы уже через сорок дней. Игнат ведь их уже изготовил и грозится поставить вместо нашего нового электрогенератора, который мы всё никак не можем сделать компактным, обычную газотурбинную установку.
У Митяя перед мысленным взором тотчас появились новые супершишиги, элегантные грузопассажирские машины с подчёркнутой аэродинамикой, длиной в шестьдесят пять метров, высотой одного только корпуса, без надстройки-ангара для самолёта и вертолёта, в десять и шириной в пятнадцать метров, способные двигаться по суше на модернизированных колёсах с телескопической подвеской, тогда их клиренс составлял четыре метра и для них было трудно найти непреодолимое препятствие и по воде на выдвигающихся вбок понтонах, а также вставая на два подводных крыла, опускающиеся на телескопических, обтекаемых стойках на глубину в пятнадцать метров. Если Танина затея с термоэлектрогенератором, о котором ему было известно всё, увенчается успехом, то новые супершишиги смогут пересекать любые океаны и переезжать посуху через все континенты, приняв на борт восемьсот тонн груза и двести сорок пассажиров.
Его нисколько не пугала гигантомания Игната, зато жутко бесило то, что на разгрузку одного Митяя требовались минимум пять суток и обязательно пристань. Эти суда были хороши для регулярных маршрутов, но только не для продолжительных экспедиций. Так же как и обычные супершишиги представляли собой идеальный внутриконтинентальный транспорт, но всё же были плохо приспособлены для экспедиционных целей.
Зато новые супершишиги — он ведь не зря взял в экспедицию Игната и всех его ведущих конструкторов, чтобы они провели с ними несколько месяцев и могли испытать свою технику в серьёзном деле, — а их было уже изготовлено семьдесят пять штук, позволят забраться даже в горы. Не на Гималаи, конечно, но всё равно очень высоко. Совершенно случайно, но в любом случае благодаря Найдару у них появился реальный шанс сделать огромный прорыв в области генерирования электроэнергии, и теперь ведлы ни за что не упустят его. Для самого Митяя не составило бы никакого труда отстоять и суточную энерговахту, но он не мог переступить через себя и заставить стоять такую вахту другого человека. Впрочем, насколько он это знал, команды на каждую супершишигу уже были полностью сформированы из молодых, отчаянных до одури парней и девчонок. Принимались только супружеские пары, которые не спешили обзавестись детьми, но хотели облазить на своих машинах весь земной шар. Так что из сорока двух человек экипажа в любой час найдётся пара ведлов, которые встанут на ходовую вахту вместе со своими говорящими камнями. Митяй знал, что в экипажи каравелл, так он назвал эти супершишиги, отбирали только самых толковых и могучих ведлов, таких, кто и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ещё бы, ведь им предстояло довезти до самых отдалённых районов земного шара ведлов-прогрессоров и их грузы. Митяй боялся сглазить удачу и потому, пожав плечами, равнодушно сказал:
— Танечка, да я же не против. Дерзайте. Может быть, из этого что-нибудь и получится. А не получится, так и не страшно, всё равно нужно пробовать, ведь выбора-то нет.
Да, выбора по большому счёту не было. Таня и её ученики разработали уникальный теплоэнергетический генератор с КПД в семьдесят восемь процентов. Его один-единственный модуль размером восемьдесят на сто шестьдесят миллиметров, толщиной всего в двадцать миллиметров, состоящий из четырёхсот пятидесяти термопар размером пять на пять миллиметров, нуждался в мощном холодильнике и нагревателе. Увы, но в итоге у них получилась бандура длиной в три метра, и им никак не удавалось уменьшить размеры термоэлектрического генератора и втиснуть его в моторный отсек, под который давно уже была готова газотурбинная силовая установка также с высоким КПД. Увы, но её установка повлечёт за собой снижение полезного груза с восьмисот всего до двухсот тонн. Всё остальное займёт кристаллическое топливо. Бриллианты огня и холода расшивали это слабое место полностью и даже, более того, позволяли увеличить объём грузового отсека чуть ли не вдвое, ведь на разведывательные самолет и вертолёт тоже можно было поставить сверхлёгкие, но невероятно мощные и высоко оборотистые электродвигатели, изготовленные из электрических материалов, близких по своим характеристикам к сверхпроводимости при обычной комнатной температуре. Ведлы буквально каждый день изобретали что-то новое, ресурсосберегающее, повышающее КПД и снижающее уже не только химическое, но и шумовое и тепловое загрязнение. Душа Митяя-эколога просто ликовала. О таких прорывах в технологиях он даже и мечтать не мог.
В принципе дело осталось за малым — окончательно разработать теорию ведловства и психокинетической энергии, на которой оно было так круто замешано, да, только как раз с нею-то и возникали постоянно непонятки. Похоже, что Мать-Земля вовсе не была красивой сказкой для дикарей, и Митяй уверовал в неё даже больше, чем дагоны. Это она даровала свою силу тем ведлам, которые шли по пути, начертанному им. А поскольку по этому пути шли все ведлы и никто не сворачивал в сторону, то и ведловской силой они были наделены просто огромной. Митяй не был среди них самым сильным ведлом, но он один умел черпать её не только из недр Матери-Земли, но и из других ведлов, если та им не была нужна в ту или иную минуту. Правда, делал он это крайне редко и помалкивал о таких способностях.
Поговорив со своими спутниками ещё полчаса, он завалился спать. Увы, но салон большого экспедиционного самолёта не располагал отдельными каютами, и потому, откинув верхнюю койку, он забрался на неё и быстро уснул, остальные же продолжили лепить из алмазов прекрасные, дивной красоты бриллианты.
Наутро, едва позавтракав, Митяй отправился на каменную охоту. Он установил на берегу большой алюминиевый стол с бортиками, для чего ему пришлось турнуть животных, пришедших на водопой, крокодилы ведь заняли самое удобное место, и лоток, и уже через пару часов по нему покатились разноцветные бриллианты самого различного размера и интенсивности окраски, но всего двух оттенков — холодного и тёплого, чуть ли не горячего на вид. Как одни, так и другие алмазы обладали нужными качествами, могли генерировать тепловой луч и луч холода.
За двое суток, работая по четырнадцать часов в день, Митяй сумел добыть около шести тонн бриллиантов, которые его помощники ссыпали в замшевые мешки и складывали в багажном отсеке. Самые крупные он отбирал для своих собственных нужд. Когда поток камней иссяк, эколог, немного подумав, принял решение лететь в пустыню Намиб и приводниться на реке Оранжевой поближе к океану. Наверняка часть алмазов давно уже покоится на дне Атлантики. Впрочем, летел туда Тимофей, а сам Митяй крепко спал, когда рано утром самолёт съехал с берега в воду и взлетел. Пустыня Намиб уже существовала и была ничуть не меньшего размера, чем и в будущем, а вот пустыня Калахари ещё только-только начала зарождаться. Ледник на Капских и Драконовых горах уже почти весь растаял, но Митяй считал, что положение ещё можно поправить. Он специально, ещё с ночи, попросил разбудить его при подлёте к ним, прежде чем лететь к месту каменной охоты. Что одни, что другие горы, ещё не подвергшиеся ветровой эрозии, выглядели довольно внушительно. Помимо них Митяй увидел внизу несколько строящихся городов, а когда они прилетели на место, то там их уже ждали два самолёта-амфибии ещё большего размера, прилетевшие из давно уже отстроившегося и процветающего Русланограда, который он по старинке называл Хайфой. Они должны были переправить все добытые цветные алмазы в Дмитроград.
На Береге Скелетов каменная охота оказалась более удачной. Здесь камни двигались к Митяю даже по пляжу, на котором их тоже валялось немерено. Однако через трое суток в Дмитроград полетел только один самолёт. Второму предстояло лететь в Либерию. Там Митяй собирался провести третью, заключительную каменную охоту. Хотя в принципе он собрал только вершки, поскольку не тревожил земные недра, и этих алмазов должно было хватить с избытком на многие годы вперёд. Таня за эти дни провела целую серию опытов и была от них в полном восторге. Изготовленные ею нагревательные и охладительные элементы представляли собой четырёхгранные, простенькие квадратные пирамидки размером два на два миллиметра, с фаской вдоль плоского донышка. Хороши они были уже только по одной-единственной причине — давали регулируемый лучи тепла и холода. Это позволило ей изготовить термоэлектрический модуль для получения электроэнергии. Большие бриллианты королевской огранки лупили сразу во всю мощь, а она у них была совершенно дурной силищи.
Как только каменная охота на берегу Оранжевой реки завершилась, самолёт-амфибия, нагруженный почти восемнадцатью тоннами алмазов, полетел в Дмитроград, а Митяй решил не тянуть кота за хвост и немного поэкспериментировать с двумя самыми громадными, почти девяти и восьми сантиметров в диаметре, голубыми бриллиантами. Из Русланограда-Хайфы им доставили пять комплектов тёплой полярной одежды и защитные гермошлемы. Митяй и Найдар, привязавшись страховочными ремнями, сели возле распахнутого настежь грузового люка, Танюшка отправилась в пилотскую кабину, а Таня, также привязавшись, страховала их в салоне. Всё, что могло выдуть из салона потоками ветра, было отнесено в герметичный грузовой отсек. Пассажирский люк был достаточно широким, так что оба морозильных дел мастера не мешали друг другу. Самолёт взлетел и с набором высоты полетел над океаном в сторону Капских гор. Увы, но на их вершинах оставались лишь жалкие крохи льда, а ведь когда-то горы накрывал мощный ледник, о чём говорили их полностью лысые верхушки.
Пролетая над океаном, оба морозильщика стрельнули по нему по нескольку раз, и на волнах моментально закачались большие овальные льдины размером с футбольное поле. Стрельба холодными лучами велась ведь под наклоном. Морозящий луч бил, расширяясь конусом с углом в двенадцать градусов, и имел приличную дальнобойность, которая так и осталась неизвестной, но самая большая льдина имела в поперечнике уже около километра, а ведь самолёт летел на высоте три километра. Стрелять вдаль Митяй побоялся, мало ли что может попасть под удар луча холода.
Над Капскими горами им пришлось кружить на высоте в пять километров. Их очень выручало то, что серебристый морозящий луч, моментально охлаждая камни, тут же окрашивал их инеем в белый цвет. Они красили и красили вершины гор в белый цвет, и на них быстро нарастал толстый слой инея. Работа продолжалась почти до самого вечера и прекратилась, лишь когда над горами стали сгущаться тучи и подул сильный ветер. Только после этого они полетели в ближайший город, строящийся в месте слияния рек Оранжевой и Вааль. Переночевав там, они утром полетели обратно. Над горами клубились густые тучи, и Тимофею пришлось подняться на шестикилометровую высоту, но весь экипаж снегового самолёта, как и вчера, подсоединился к бортовой системе жизнеобеспечения, и потому никто не испытывал дискомфорта.
После первого же пролёта над облаками те просыпались вниз снегом и ледяной крупой, так что уже через полчаса Митяй увидел, что вершины Драконовых гор покрывал многометровый, не менее тридцати, если не все сорок метров, слой снега, но они продолжили работу и стали снова промораживать снег, лёд и иней до ещё более низких температур. Уже через каких-то пять часов вокруг них закрутился самый настоящий мини-циклон из туч, переполненных водой, но снизу передавали, что на землю у подножия гор не упала ещё ни одна капля. Лютый холод всасывал в себе всю влагу, словно насосом.
За пять дней они наморозили над Капскими горами снеговую шапку полукилометровой высоты, и та продолжала расти, хотя и оседала под собственным весом, превращаясь в лёд. Эксперимент окончился удачей. В конечном итоге всё же хлынули проливные дожди в предгорьях, но улетели снегоделы и вовсе не потому, что об этом их попросили местные жители. Они уже дважды дозаправлялись топливом и после третьей дозаправки полетели к Драконовым горам и летали над ними две недели подряд, — такой азарт их охватил. Только после этого, наморозив весьма приличные ледники, Митяй сказал, что пока этого хватит, и передал эстафету местным гляциологам. Но вооружать их бриллиантами холода не стал, да и не те у них были самолёты, не говоря уже о технике пилотирования, ведь Тимофею и Танюшке приходилось ведловать в кабине изо всех сил, чтобы самолёт не свалился вниз в то время, как Татьяна ведловала в салоне, постоянно сбивая лёд с корпуса и плоскостей. Зато после них остались дивные, овальной формы бело-снежные, голубеющие книзу, пусть пока ещё фирновые, но уже мощные купола, естественные регуляторы климата в региональном масштабе, без которых о регулярных осадках даже нечего и мечтать. Но зато неприятности, связанные с опустыниванием, гарантированные на все сто процентов близостью к экватору, остались в далёком прошлом и о них можно было забыть навсегда.
Теперь то же самое следовало проделать над всеми горными массивами высотой более трёх километров, а такие имелись в Африке, ставшей в последние годы для Митяя чуть ли не второй родиной. В устье реки Вольта он провёл ещё одну большую каменную охоту, и самолёт с алмазами на борту взял курс на Дмитроград, а команда снеговиков полетела в Дагонград. Через неделю в воздух поднялось уже тридцать самолётов со снеговых дел мастерами на борту. Митяй, Найдар, Тимофей, Танюшка и Таня наработали очень ценный опыт, передали его своим ученикам, и те поднялись в небо, прекрасно зная, что и как нужно делать, а заодно умея по оттенку белого цвета определить, морозить участок дальше или хватит, пора лететь к другому. Митяю очень хотелось своими глазами увидеть, что же из всего этого получится, а потому он просидел в Африке до конца двенадцатого года.
А получилось всё даже лучше, чем он мечтал и планировал. Если ледник над Нефтегорском всем давно уже осточертел, не говоря уже об остатках ледовых глыб в европейской части России и на Южном и Среднем Урале, а также в Сибири, где они торчали ни к селу ни к городу, то в Африке ледники являлись главными регуляторами климата, делающими его куда более влажным, хотя всё равно жарким. Юг ведь. Зато Африка перестала быть огромным горчичником на заднице всего остального мира.
Митяй не поленился облететь все намороженные благодаря мудрости дагонов ледники и лично убедился, что теперь они уже никогда не исчезнут. Выглядели они весьма величественно и продолжали увеличиваться в размерах. Очень уж большой заряд холода всадили в них снеговики, но новым ледниковым периодом это не грозило. Скорее наоборот, зимы намного севернее Африки станут мягче и ровнее, без резкого шараханья вверх и вниз по шкале градусника.
И тут, словно в качестве премии, за три недели до Нового года в море Ирины вошёл караван новых супершишиг и на максимальной скорости, несмотря на нешуточные штормы, направился к Тайладограду, чтобы выехать там на берег, в считаные дни пересечь больше половины Африки и дать возможность великому учителю продолжить свою затянувшуюся экспедицию в куда более комфортных условиях с новыми и старыми спутниками. Правда, большая часть тех людей, с которыми он выехал из Дмитрограда, уже вернулась домой. Им не терпелось, посмотрев на африканские чудеса, применить полученный опыт в родных краях. В частности, вправить мозги некоторым рекам, а также прорыть каналы и построить огромные акведуки, чтобы устранить перекосы с водоснабжением. Кое-кто подумывал и о том, что и ледники в горах Кавказа также следует сделать потолще, но это ещё нужно было хорошенько просчитать на компьютерах, взвесить и ещё раз всё просчитать.
Митяй никак не высказывался по этому поводу и говорил, что сначала нужно провести исследования и хорошо обо всём подумать и только потом строить какие-то планы. Нисколько не смущаясь, он при этом приводил торопыгам в пример свою собственную африканскую командировку, говоря:
— Я в Африку тоже плыл с мыслью, что три-четыре месяца — и мы рванём прямиком в Индию. А что вышло на деле? Я торчу здесь уже больше четырёх лет, потому что тутошние дела с кондачка решать было нельзя. Поэтому, ребята, не торопитесь, проведите исследования и скажите наверняка, а не наобум Лазаря, чем нам грозит таяние ледников и будет ли природе польза от того, что мы увеличим их толщину. С Матерью-Землёй в игры играть нельзя. Накажет. Остудив одни горячие головы, Митяй остудил и другие, уже капитанские. Флотилия каравелл — он настоял, чтобы суда класса «суша-вода» называли именно так, — должна доплыть от Новороссийска, где их построили, то есть до Тайладограда, всего за пятьдесят один час, а потом за четверо суток доехать и затем доплыть до Дагонграда и выехать на берег. Прибыв в Дагонград, ставший неофициальной столицей Африки, молодые капитаны-первопроходцы решили уболтать Митяя устроить гонки через экваториальные джунгли аж до мыса Доброй Надежды, но натолкнулись на его насмешливую улыбку. Митяй предложил маршрут куда более прозаический — доплыть до Старого Нигера по новой водной системе, спокойно выехать на плотину, а затем съехать с неё по длинному и не слишком крутому сухому мосту-акведуку и сплавиться по Старому Нигеру до Гвинейского залива.
Назад: Глава 12 А негры-то были когда-то блондинами
Дальше: Глава 14 Каравеллы плывут на восток и на запад