Глава 12
Нила.
А день так хорошо начинался…
Такая простая, а самое главная своевременная мысль вызвала легкую улыбку, впрочем, достаточно быстро сошедшую с лица. Да уж, кто бы мог предположить, что уже привычная утренняя перебранка с Сайтосом приведет меня в гости к Повелителю эрханов. Не спорю, его дворец достойный представитель местного архитектурного искусства, однако, посещать его в ближайшие пару сотню лет я точно не собиралась.
Увы, мое мнение волнует окружающих довольно редко. Так что теперь я вынуждена сидеть между двумя огнями и раздумывать над вопросом, за что же мне такое счастье досталось?
— Нил, о чем задумалась? — вопрос Кораны вытащил меня из размышлений. Вопросительно посмотрела на сестру, невольно отмечая как старательно она оберегает пострадавшую руку. Только слепой мог не заметить насколько замедленная у нее реакция и то, с каким трудом непослушные пальцы складывают печати. К тому же, обострившееся обоняние не без труда, но смогло уловить отголоски запаха отрицательной магической энергии. Учитывая аромат крови, окружающий сестренку, не трудно догадаться кто постарался нанести настолько серьезные повреждения. Все — таки, отцу стоило получше поработать с сознанием нашей блондинки, ее беспричинные вспышки гнева становятся слишком опасными. В такие моменты Аста совершенно теряет над собой контроль и не разбирает, что творит.
Когда — нибудь это приведет к опасным последствиям.
Вторая сущность ласково нашептывала, что самым лучшим вариантом было бы убрать такую досадную помеху с нашего пути. Уже привычно отмахнувшись от нее, тепло улыбнулась Коране, изучавшей мое лицо с какой — то отстраненной холодностью, словно впервые видела:
— Просто удивляюсь, как эти двое еще друг друга не убили, — кивком головы указала на Асту и Сайтоса, воспылавших друг к другу просто неземной страстью, опять — таки на почве меня.
Один был обижен на блондинку за те феерические ощущения, что нам довелось испытать во время перехода. Вторая считала, что эрхан слишком многое себе позволяет, в отношении меня. В открытый конфликт они не шли, зато переругивались периодически, да всякие мелкие заклинания друг в друга бросали.
Как дети, честное слово… Даже хуже, наверное. Мои себе такого не позволяют, предпочитают подраться, что бы сразу же потом помириться.
— Хм? — Корана оценивающе посмотрела на эту парочку, потом фыркнула и махнула рукой. — Не волнуйся. Ничего с ними не будет. Танорион просто не позволит пострадать Асте, а Сайтос далеко не так прост, как порой хочет казаться. Поэтому, если ты не против, я бы хотела обговорить ту причину, по которой я так невежливо выдернула тебя из дома.
— При всех? — осторожно посмотрела на Шайтанара, снова занявшего излюбленную на сегодня позицию на подоконнике, притворяясь, что внимательно изучает пейзаж за окном. Мне не нравилось его отчужденная заинтересованность, вызывавшая не самые приятные воспоминания о времени, проведенном в стенах лаборатории. С точно такими же эмоциями и взглядом на меня смотрели мои создатели.
Вторая сущность подняла голову в душе, оскалившись и требуя его крови. Едва заметно поморщившись, заставила ее умолкнуть, подавив вспышку ярости. С трудом, но при помощи печати и Сайтоса удалось научиться контролировать такие моменты, возникавшие время от времени.
— Тут те, кто так или иначе втянут в это дело, — Корана откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. поморщившись, она вынуждена была изменить позу. Вздохнув, она потянулась ко мне и погладила по запястью, улыбнувшись искренне, мягко и нежно, так как она могла улыбаться только тем, кого любит. Даже Шайтанар удивленно посмотрел на нее.
— Ты пытаешься сказать, что никто меня не обидит? — тихо фыркнула, чувствуя приятное тепло от ее прикосновений.
— Чудовище ты наше, — рассмеялась Корана, чуть сжав мои пальцы и отпустив руку. — Я просто хочу сказать, что сейчас мы в безопасности и те, кто здесь находятся, пока что на нашей стороне. А дальше… Дальше время покажет.
— Неужели вы никому не доверяете, Корана? — притворно огорченно поинтересовался Шайтанар, удостоив нас своим вниманием. Теперь Повелитель эрханов пусть и сидел в расслабленной позе, внимательно следил за всеми присутствующими.
— А что есть доверие? — задумчиво протянула сестренка, незаметно подмигнув мне. — Это настолько мифическая субстанция, что я бы не рискнула утверждать, что доверяю даже самой себе. Но это, увы, лирика… А у нас на повестке дня есть и другие, куда более важные вопросы. К примеру… Ай! Аста!
Фыркнула, наблюдая за очень недовольным лицом Коры, потирающей ногу. Блондинка же состроила невинное лицо и притворялась, что она тут совсем не причем. И это не с ее пальчиком сорвалась небольшая молния, попавшая в ногу Коране. Подумав, ткнула ее в бок локтем, неодобрительно покачав головой.
— А я что? Я ничего, — насупилась Аста, скрестив руки на груди и обиженно надув губы. — Это все он виноват! Этот чертов Сайтос!
— Я буду очень невежливым, если сейчас ткну в нее пальцем и скажу, что она первая? — доверительно прошептал мне на ухо демон, при этом обнимая меня рукой за талию.
— Сайтос, хватит, — несколько раздраженно одернул его Шайтанар, нахмурившись. — У нас предстоит не самый приятный разговор, поэтому ради исключения побудь немного серьезным.
— Как прикажете, Повелитель, — покорно склонив голову, демон не стал скрывать нахальной ухмылки. Догадаться о том, что для него такое поведение — норма, не составило труда, стоило только увидеть как возвел глаза к потолку Повелитель эрханов, что — то пробормотав о неисправимых оболтусах.
В этом плане я была согласна с ним полностью и безоговорочно. Боюсь, что Асту даже могила исправить не сможет. Встанет и снова примется доставать нас всех… Ох. Мы ее любим, какой бы вредной она не была. Но порой она действительно перегибает палку, причем совершенно не понимая этого.
— Благодарю за помощь в подавлении бунта, Шайтанар, — добродушно усмехнулась Кора, поглаживая больную руку. — И я с вами полностью согласна. Разговор предстоит не самый приятный. Смерть Танориона всего лишь один из ходов в моей партии. Вторым станет моя казнь. Она пройдет в ближайшие дня два. Извини, Аста, но тебе снова придется поработать «подсадной уткой», пострадать за мир во всем мире и умереть во второй раз. Боюсь, кто — то другой тут просто не справиться, наложить настолько качественную личину не сможет никто из здесь присутствующих.
— Вечно из меня жертву делают, — проворчала блондинка. В ее голосе сквозила досада, пополам с согласием. Насколько я поняла, у нее большая провинность перед Корой и теперь Аста согласна сделать все, о чем попросят, лишь исправить свою оплошность. — Почему я-то?
— А почему не ты? — логично переспросила, иронично вскинув брови. — Я так предполагаю, что меня вытащили для другого дела, потому что иллюзии хоть и могу создавать, только вот настолько топорные, что лучше уж сразу сознаться в постановке казни.
— Ладно уж, — буркнула Аста, сморщив нос. — Но в этот раз никаких игл и акупунктуры! Я себе тогда всю спину отлежала! И кровь долго из волос вымывала. И вообще! Зачем так радикально — то было?!
— Да потому, умная ты наша, что я прекрасно помню, как ты мертвых изображаешь! — Кора погрозила ей пальцем. — То хихикаешь, то шевелишься, то нос чешется… А однажды, вообще встала, подошла и поинтересовалась как быстро тебя увезут с поля боя!
— Я нечаянно!
— У тебя все нечаянно! А Сэм потом того мага откачивала два часа! И он седым остался в двадцать пять лет. Так что иглы — это самый надежный способ усыпить твою буйную голову!
— Ну не люблю я их… — проныла Аста, стараясь разжалобить сестру, но та лишь иронично вскинула брови и погрозила мне кулаком, когда я не выдержала и расхохоталась, наблюдая за их препирательствами.
— Я обманывать близких и родных тоже не люблю, — тихо откликнулась Кора. — Но мне приходиться и ты знаешь причину!
— Знаю… — Аста опустила взгляд, сцепив руки в замок, положив их на стол. — Прости.
— А дальше что? — Танорион нахмурился, придвинувшись поближе к Асте. Они оба сидели на одном из больших мягких кресел. Второе делили я и Сайтос. Кора же устроилась за рабочим столом Шайтанара, периодически перебирая лежащие на нем бумаги и делая какие — то пометки. Сомневаюсь, что кто — то позволял ей это, скорее так она пыталась не думать над тем, что будет с Сешъяром и Рагдэном, когда состоится официальная казнь Мантикоры.
Тяжело вздохнула, прикусив нижнюю губу. Мелкий вряд ли в это поверит. Дети это чудесные создания. Их не волнуют игры взрослых, их интриги и игры, они полагаются только на собственное чутье. К тому же, у Рагдэна есть поразительная способность чувствовать собственную мать, правда, не контролируемая, но это все — таки хоть какая — то гарантия того, что он не будет волноваться.
А вот дракон… Тут я даже боюсь предположить, какой может оказаться реакция. Только надеюсь, что все обойдется и Коре потом не достанется от Сешъяра.
— Дальше? — Кора потерла переносицу. — Дальше наступает заключительный акт. Моя казнь даст нам с Нилой возможность подобраться к Риго и Гильдии Игроков. Что именно мы там будем делать, объяснять не буду, но в живых оттуда никто не уйдет. У меня есть только одна просьба — позаботьтесь об Аэрис. Я, конечно, попробую оборвать связь, но с нундами дело иметь не доводилось, да и сомневаюсь что кто — то вообще про них слышал в последние несколько сотен лет. Но это сейчас не так уж важно, будем решать проблемы по мере их поступления.
— Вы так уверены в том, что сможете с ними справиться, Корана? Как мне известно, рука все еще не подчиняется вам, — Шайтанар вопросительно вскинул брови. — Без этого скорее вы для них будете легкой жертвой, чем они для вас. Не думаете, что зря голову свою положите?
Я усмехнулась, демонстративно зевнув и потянувшись. Встав с кресла, подошла к Коране и осторожно коснулась перебинтованного запястья.
— Я не уверена, что тебе это по силам, сестренка, — дразнящая улыбка на моем лице вызвала насмешливый взгляд в ответ. Кора прекрасно понимала, что я специально провоцирую ее на легкую, практически несущественную демонстрацию способностей. Правда, участвовать ей самой не дам, не смотря на общую положительную динамику, даже невооруженным взглядом видно, как подрагивают ее пальцы и болезненную бледность трудно оставить без внимания.
— Да? — заинтересованно протянула та, хитро прищурившись. — А может, это ты у нас дома засиделась без дела и жирком обросла? И это тебе не потянуть такое дело?
— Хм… Предлагаешь продемонстрировать? — с сомнением покосилась на присутствующих, с любопытством прислушивавшихся к нашей беседе. Корана подняла голову, стараясь смотреть прямо мне в глаза. Возможно, таким образом она пыталась определить насколько я контролирую себя и не нужно ли прибегать к крайним мерам.
— А ты можешь? — тихий вопрос, предназначавшийся только мне. Увидев мою спокойную, ободряющую улыбку, Корана уже гораздо громче добавила. — Почему бы и нет? За одним разомнемся. Я давно не тренировалась, совсем себя запустила.
— Э нет, — покачала головой, отступив назад с твердым намерением не допустить даже попытки с ее стороны стать моим спарринг — партнером. — Я с тобой сейчас не то, что драться, даже просто какие — то приемы отрабатывать не буду, не мечтай. Хватит того, что ты с Астой уже поупражнялась. А вот погонять некоторую блондинистую личность…
— Так, опять я крайняя?! — Аста даже подпрыгнула от негодования, яростно шипя. — Я вам что, груша для битья? Не буду, даже не надейтесь! Я себя люблю, я вон, может, хочу детей родить и мужу котлеты дарить!
— Слушай, ты уж сразу тогда могилку вырой где — нибудь в глухом лесу. Твои кулинарные способности оставляют желать лучшего и точно не в этой жизни.
— Вот только не надо, не надо! — встав с кресла, Аста уперла руки в бока, сверля меня недовольным взглядом, хотя в глубине серых глаз поблескивали лукавые искорки. В нашей семье именно она была объектом насмешек…
Только насмешка всегда была беззлобной и совершенно не обидной, по крайне мере для самой блондинки. Кто — то другой, возможно, давно бы уже разрыдался и устроил истерику, а она всего лишь приняла условия навязанной игры. К тому же язык у нее тоже неплохо подвешен.
— Что не надо? — притворно удивилась Кора, склонив голову набок. — Правду же глаголет младшенькая наша. Про поговорку об устах младенца, надеюсь, знаешь ты?
— Ага, сидят тут, делают из меня чудовище. Я вообще — то белая и пушистая!
— Когда спишь зубами к стенке и желательно где — то глубоко под землей, — простодушно ляпнула с самым невинным выражением лица.
— Ну вы… Ну вы ваще…
— Так, вы спарринг будете проводить или закончим все простым выяснением отношений на повышенных тонах? — Корана нахально улыбнулась, выгнув бровь.
— Спарринг! — в один голос рявкнули мы с Астой, многообещающе друг другу улыбнувшись.
— Отлично, — довольно потянувшись, Корана встала и потерла плечо, разминая его. — У меня даже есть подходящая комнатка для такого представления. Идемте, господа, — это она уде в адрес мужчин произнесла, с долей ироничной насмешки взирая на Сайтоса и Ри. Те переглянулись и посмотрели в сторону Шайтанара.
— С удовольствием, Корана. Мне нужно будет уточнить у вас кое — какие детали, — Повелитель эрханов добродушно улыбнулся. От этой «улыбки» мне почему — то стало не по себе, как будто за таким милым выражением лица скрывается что — то гораздо более опасное и не предвещающее ничего хорошего.
И хотя ни Кора, ни Аста никак не отреагировали на это, моя вторая сущность стала заинтересованно присматривать за Шайтанаром сейт Хаэлом. Кажется, у людей есть такая поговорка: предупрежден, значит вооружен.
Передвигались по потайным ходам. Сестренка с легкостью ориентировалась в них, даже не прибегая к помощи владельца и гостеприимного хозяина. Никаких случайных встреч со слугами или другими обитателями замка, ничего, что могло бы выдать наше присутствие здесь. Корана даже в таких ситуациях оставалась верна принятым правилам игры. Маловероятно, что кто — то из обслуги решиться навредить хозяевам, но раз в жизни и ветка может стать мечом, снесшим чужую голову.
Конечным пунктом нашего пути стала достаточно просторная зала. На стенах и потолке можно было заметить последствия применения мощных заклинаний и печатей. По некоторым следам можно определить, что кто — то баловался магией Пустоты, с которой даже Хаос предпочитает не связываться. Наверняка Корана экспериментировала с печатями, правда, обычно она старается не связываться с неизвестными ей областями знаний. Видимо, нашла книги в обширных архивах Сайтаншесса. Работать с информацией, не беря в расчет ее микроскопические объемы в текстах фолиантов, раскиданных по землям Аранеллы, отец научил нас на совесть. Мало ли что может пригодиться в будущем?
Пройдя в центр помещения, присела на корточки, коснувшись кончиками пальцев едва заметных полос, оставленных на твердой поверхности пола. Остатки магических щитов уловить смогла, лишь приложив все возможные усилия. Но тогда стало понятно, откуда на полу несколько перьев, точнее энергетические следы оных и несколько обломанных когтей.
Неодобрительно покосилась на сестер. Корана лишь пожала плечами, Аста только фыркнула, отойдя подальше от младшего принца Сайтаншесса, периодически пытавшегося притянуть ее к себе поближе. Сайтос смотрел на меня с нечитаемым выражением лица, спрятав руки за спиной. Удивленно вскинула брови.
Кора хмыкнула и улыбнулась:
— У тебя на перьях иней выступил. Я тоже немного не поняла сначала, а потом вспомнила, что у тебя лед основная стихия.
— И чего тут такого невероятного? — заинтересованно протянула, выпрямившись и неспешно подойдя к своему демону.
Провела кончиками когтей по его щеке, очерчивая линию скул и оставляя тонкую нить измороси на коже Сайтоса. Он едва заметно поморщился, только отстраняться не стал, продолжая смотреть на меня странным взглядом. В его глазах смешалось непонимание, растерянность и решимость. И что же за решение он принял, м?
— Может, мы вернемся к делам насущным? — Сайтос на мгновение прижался щекой к моей ладони и сделал шаг назад, кивком головы указав на Асту. — Вроде бы вы хотели провести спарринг? Или я не прав?
— Хочешь увидеть нас в деле? — привстав на носочки, коснулась губами кончика его носа и широко улыбнулась, взъерошив волосы эрхана, прежде, чем подхватить блондинку под локоть и утащить ее в центр зала. — Готова, мелочь?
— К чему? — заинтересованно вскинула брови Аста. Веера любимые свои она вытаскивать не стала, хотя их очертания было не так уж трудно определить под туникой, длиною до колен, из — под которой виднелись облегающие брюки из тонкой выделанной шерсти.
— К тому, что тобой будут подметать пол, к чему же еще? — притворно удивилась, позволив Льду и второй сущности взять верх над собой.
— Фу, какая ты грубая, — сморщив нос, Аста собрала волосы в высокий хвост, стянув их кожаным ремешком, снятым с запястья. Закатав рукава, она провела указательным пальцем по ладони, под ее рукой стали проявляться линии скрытой до поры до времени печати.
— Оружейная? — заинтересованно склонила голову набок, внимательно следя за тем, как в сжатых в кулак пальцах сестренки формируется кинжал. Удлиненное лезвие, великолепно заточенная кромка и гравировка возле рукояти, с ярким камнем, голубого цвета. — Тоже хочу такую игрушку! Кора! Почему у нее есть, а у меня нет?!
— Потому, что тебе такое украшение нафиг не нужно, а терпеть ее нытье у меня не осталось ни сил, ни терпения, — спокойно откликнулась Кора, устанавливая на безопасном расстоянии от нашей парочки два кресла и стол.
Остановившись, она задумчиво почесала бровь, после чего щелкнула пальцами. Плетение все еще давались ей с трудом, энергии и магических сил на простую материализацию с перемещением предметов из, так называемого, подпространства, ушло в два раза больше, чем требовалось обычно. Расставив слегка подрагивающими от перенапряжения пальцами на столе два бокала и графин с жидкостью теплого, янтарного цвета, она устроилась в одном из кресел, подложив под руку небольшую мягкую подушку. Подтянув ноги повыше, Корана сделала приглашающий жест рукой Шайтанару, снова вернула свое внимание нам.
— Тебе такая игрушка действительно не нужна, Нил, — налив себе вина, она мягко улыбнулась. — У тебя система энергоканалов несколько иная, чем у этого чудесного творения нашего любимого папочки. Мне просто не удастся вплести нужные нити и построить пространственный карман. Я тебе другое потом покажу. Не так давно наткнулась на несколько интересных эскизов, в одной из книг из домашнего архива, тебе понравится, определенно.
— Ловлю на слове, — кивнув, вытянула руку в сторону и стряхнула с пальцев несколько заранее подготовленных конструкций. По уже нанесенным ранее неглубоким царапинам, на которых базировались старые щиты, поползла едва заметная рябь и посторонних зрителей от нас отгородила светло — голубая полупрозрачная стена, по которой, змеясь, струились ослепительно белые нити.
— Опять мне что — нибудь отморозишь, — недовольно проворчала Аста, прокручивая кинжалы в пальцах. — Вот как такое возможно, а? В Аранелле Лед никогда не был основной стихией, ну за исключением ледяных драконов, да и тех остался один полукровка, в чьей разумности есть здоровые сомнения.
— Да кто же разберет, что со мной один любопытные личности накрутили? — пожала плечами, разминая крылья и цепляя на запястья широкие металлические браслеты, с особым секретом, украшенные камнями и тонкой гравировкой. Одна из моих лучших работ. Самый идеальный вариант этого оружия использует Сэм, ее боевые перчатки дорабатывал сам Хаос, подстраивая под нее. Мои похуже и проще по некоторым свойствам, но ничего не поделаешь.
— Тоже верно, — философски вздохнула блондинка. — Начнем?
— Пожалуй, — ноги на ширину плеч, левая чуть вперед. Крылья отвести назад и опустить ниже, чтобы не загораживали обзор за спиной. Хвост послушно обвил одну ногу, нисколько не стесняя движений. Подняла сжатые кулаки до уровня груди, отведя локти в сторону. — Нападай. С желанием убить. Иначе мне будет неинтересно и быстро наскучит эта глупая игра. А когда я скучаю…
— Да помню я, помню. Плавали — знаем. Вы с Хаосом в этом плане абсолютно одинаковые, — Аста оценивающе посмотрела на меня, на мою позу и тяжко вздохнула. — Попу только не трогай. Она с прошлого раза болит! Корана неслабо постаралась, воспитывая меня!
Рассмеявшись хриплым смехом, запрокинув голову назад. Моя вторая сущность радостно скалилась, предвкушая небольшое, но заманчивое развлечение.
Да. Это определенно будет весело!
Корана.
Неисповедимы пути Творца и Хранителей нашего мира. Так же, как не ведома воля Древних, как непредсказуемы действия Хаоса и как извращенно порой шутит Судьба.
Впрочем, стоит отдать должное ее чувству юмора. Если бы кто — нибудь еще пару лет назад сказал бы мне, что я буду сидеть в одном из замков Сайтаншесса, в компании Повелителя эрханов, его ближайшего и единственного друга и соратника, сейчас сидящего на полу у дальней стены вместе с младшим принцем Танорионом… Как минимум посмеялась бы в лицо, как максимум посоветовала бы провериться на предмет ментальных закладок, уродующих психику.
Однако… В данный момент я сижу в удобном кресле, наблюдая с долей искреннего интереса спарринг своих сестер, потягивая лучшее вино из запасов отца. Рядом, с другой стороны небольшого изящного столика устроился сам Шайтанар и мы ведем ни к чему не обязывающую беседу на совершенно отвлеченные темы.
Определенно, если бы не твердая уверенность в реальности происходящего, решила бы что сошла с ума. Хотя стоит признать, что я немного утрирую. Видимо, сказываются кое — какие неотвратимые изменения, сейчас происходящие в организме.
Нила красиво ушла от прямого удара в грудь. Браслеты на ее запястьях фонили весьма знакомой магией и спустя доли секунды, ха которую руки фиолетововолосого чудовища покрылись до локтя тускло сверкающей в свете магических светильников пластичной и в чем — то очень даже живой броней, состоящей из нескольких слоев мелких металлических чешуек, где на каждой была выполнена гравировка особого рунного знака. Воистину, ювелирная работа, потребовавшая от нашего Оружейника полной отдачи, хотя сама Ниила отказывается признавать заслуженность собственной славы в узких кругах мастеровых.
Отпив еще немного вина, оценивающе посмотрела на спаррингующуюся парочку. Силы у них примерно равны, только вот чудовище наше сегодня явно настроена на победу, тогда как Асту тянет побыть жертвой несправедливости, как мировой, так и семейной. Хотя обе выкладываются лишь на половину и то, частично скрывая собственные способности и умения. Чем меньше мальчики знают, тем спокойней на свете живут.
— Делаем ставки? — предложила, мило улыбнувшись и невинно похлопав ресницами. Шайтанар удивленно выгнул бровь, предлагая пояснить такое неожиданное высказывание. — Лично я ставлю на Танориона.
— Но он ведь не участвует в спарринге, или я не прав? — Шайтанар взял бокал, пригубив предложенный напиток. — Неплохое вино. Не поделитесь рецептом?
— Только если у вас завалялось много свободного времени и есть артефакт межмирового перехода, — хмыкнула, поставив свой обратно к графину. Что — то этот странный «вискей» сегодня мне совсем не нравится. Я его и обычно — то лишь пару глотков осилю, а тут такое ощущение, что меня сейчас наизнанку вывернет, от запаха. — А что касается моего выбора… Вам не все ли равно, из — за кого я деньги потеряю? К тому же, я бы в любом случае на него ставила.
— Почему?
— А он, сволочь, хуже таракана. Выживет назло всем и даже самому себе. Да еще и размножаться начнет, — хихикнула, послав обиженно надувшемуся аронту воздушный поцелуй. — Так что моя ставка три золотых и пятнадцать серебряников на Ри.
— Принимаю, — неожиданно легко согласился Шайтанар, одарив меня лукавой улыбкой. — Ставлю на… Сайтоса. Четыре золотых и пять серебряников.
— И на чем основан ваш выбор, Повелитель? — вопросительно на него посмотрела, краем глаза следя за акробатическими этюдами в исполнении сестер. Еще немного и даже я начну подозревать постановочный бой, что уж говорить о мужчинах, каждый из которых обладает достаточно внушительным боевым опытом?
— На том же, на чем и Ваш, Корана, — отвесив мне легкий кивок головы, в знак признании я достойной уважения, Повелитель эрханов вернулся к созерцанию разворачивающейся постановки, неспешно потягивая вино.
А я…
Прикрыв глаза, расслабила тело, изгоняя напряжение из мышц очень осторожно и постепенно, позволяя себе в кои — то веки расслабиться. Приспустив ментальные щиты, потянулась по истончившимся линиям связи к тому, что занимал почти все мои мысли, пока я сидела в камере, прячась в воспоминаниях о нем от демонов своего прошлого.
Рагдэн. Мое Сердце. Мое сокровище… Мой сын.
Смахнула набежавшую слезу. Как же я по нему соскучилась. По этому лучику света и счастья для моей души, точнее того, что от нее осталось. Интересно, как он там, вместе со своим непутевым папашей?
Вздохнула, немного более тоскливо, чем хотелось бы. Сешъяр… Я ведь на самом деле люблю его. Не так, как сына, и смогу уйти, если не будет иного выхода. Вот только, что — то мне подсказывает, что во — первых, уйду не очень далеко, а во — вторых, не на долго. Дракон свою добычу не отпустит. И сопротивляться ему у меня не хватит ни сил, ни желания.
Остается только надеяться, что мой любимый золотой дракончик простит этот вынужденный фарс и игру в прятки со всем миром. Хотя, думаю я найду как загладить свою вину перед ним, во всяком случае, идеи по этому поводу у меня определенно есть.
Слабо улыбнувшись собственным мыслям, легонько, едва ощутимо коснулась сознания Рагдэна. Погладила по голове, четко сформировав в этом невидимом жесте всю свою любовь, недность и тоску по нему, добавив гордости и радости от того, какой он у меня молодец. Почувствовав отклик, тихо, едва слышно шепнула:
— Все будет хорошо, мое сердце… Что бы не случилось, верь, мелкий, все будет хорошо и я всегда вернусь, чего бы мне это не стоило, Дэни…
«Мама…» — слабый отклик на грани сознания, и я мгновенно разорвала контакт, чтобы не тревожить ребенка еще больше, в нем и так чувствовалось излишнее беспокойство, причем не только ща меня или отца. Мелкий переживал за какую — то девчонку. Возможно, это та самая «человечка», о которой говорил Сешъяр, правда, судя по восприятию сына, к людям она имела очень далекое отношение, если не сказать, что никакого вовсе.
Укол ревности, проигнорировала, как и легкую вспышку зависти, потому как эта девочка сейчас могла свободно прикоснуться к моему ребенку, а мне оставалось довольствоваться редкими урывочными мыслями и незримыми прикосновениями, которых всегда будет мало. Жаль, что так и не удалось побыть рядом с Рагдэном в той великолепной иллюзии, созданной Сешъяром, но надеюсь, у нас получится наверстать упущенное, когда я вернусь.
Спарринг шел своим чередом. Приоткрыв глаза, с удовлетворением отметила, что Нила и Аста, как и всегда, быстро позабыли о том, что не стоит лишний раз шокировать публику и теперь развлекались практически на всю мощь своих скромных сил и способностей. Со стороны это смотрелось пугающе красиво. Лихие узоры льда, змейкой скользившие по перчаткам Ниилы, бившие по уязвимым точкам тела блондинки практически без промаха. Если бы не малый, плавающий щит воды, поглощавший острые иглы, лежать бы Асте уже в полубессознательном состоянии.
Перевела взгляд на мужчин. Шайтанар смотрел с легкой, сторонней заинтересованностью, явно думая о чем — то своем. Повелитель хмурил брови, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла. Сайтос выглядел так же чем — то озадаченным и вместе с тем обеспокоенным, внимательно следя за играми девушек. Видимо, такой наше чудовище он видит в первый раз. Ничего, если этот эрхан согласиться остаться с ней, несмотря на все тайны и загадки, окружающие Нилу, то получит гораздо больше, чем симпатичную девушку и Мастера Оружейника. Однако, забегать вперед не стоит, мало ли как жизнь повернется… Ведь кроме самой Ниилы, ему придется заслужить доверие нас всех, Хаоса и приемных детей фиолетововолосого чуда. Особенно Шентина. Если уж мой милый дракон изрядно ревнив и явный собственник, то тут предсказать реакцию этого парня не возьмется никто, даже Хранители.
Правда, если Сайтос сможет заставить Шенти поверить в то, что с Нилой все будет хорошо, то я всерьез подумаю над тем, что бы начать уважать эрхана. Пусть у меня к нему нет никаких положительных чувств или эмоций.
Резкий треск и в стену как раз над столиком врезалась шаровая молния. Отметив довольно внушительную вмятину и подпалины на камне, неодобрительно цокнула языком. Щиты вряд ли выдержат еще пару — тройку таких вот заклинаний, а если эта парочка к тому моменту, как защита рухнет, не возьмет себя в руки, то пострадает значительная часть замка, невзирая на все охранные заклинания.
Но стоило только открыть рот, как защитный круг мигнул, погас и вспыхнул снова. За тот промежуток времени, пока он был в неактивном состоянии, внутрь успел просочиться Танорион, явно собираясь спасать свою непутевую невесту, по которому уже кругу испытывающую терпение Гекаты в частности, и всех нас, в общем. Собственно, волноваться за целостность Асты не имела никакого смысла, Ниила очень хорошо контролировала свою вторую сущность, без проблем перехватывая управление телом в критические моменты, коих лично я насчитала около пяти, хотя наверняка было намного больше.
А вот в том, в каком состоянии оттуда может вернуться Ри, и вернется ли… Тут моя уверенность несколько колебалась, прекрасно понимая, что аронт будет защищать блондинку, а Ниила не собирается сдерживать себя с ним. Одно дело спарринг с сестрой, которая хоть и не всегда, но умеет во время остановиться. Жаль, что применяет такое умение применяет не всегда к месту.
И совсем другой расклад, когда в это вмешивается кто — то третий, по силам не уступающий нашему чудовищу любимому, и с неприкрытыми намерениями помещать ему развлекаться.
— Он не причинит вреда Ниле? — обеспокоенно поинтересовался Сайтос, оказавшись рядом с моим креслом. Кончик хвоста с кожистой стрелкой ходил из стороны в сторону, выдавая нервозное состояние своего владельца.
Хмуро посмотрев на него, только обреченно вздохнула:
— Меня волнует другой вопрос. Не повредит ли Нила ему, потому что очень не хотелось бы, что бы все мои труды пошли к упырю в задницу только из — за неусидчивости и мнительности одного конкретного кошака.
— Но Нила…
— Ниила не просто полукровка или Мастер Оружейник или моя сестра. Сайтос, вы можете мне не верить, но я прекрасно знаю, на что способно наше любимое чудовище, — бросив взгляд на троицу в защитном круге, подавила растущее раздражение. Пусть только Танорион попробует мне после что — нибудь сказать. Боюсь, ему не понравится лекция на тему собственной безопасности в моем исполнении. — Нила или, как будет правильнее, Ниила ЗаррТэн это то, что получилось в результате смешение науки и чужих амбиций, вкупе с жаждой мести. Из нее сделали идеальное оружие для убийства демонов и, поверьте на слово, она может вырезать империю, если будет такая необходимость, — машинально потерла шрам на лице, сморщившись от нахлынувших воспоминаний о том случае. Право, я тогда зареклась вообще куда — то лезть необдуманно. — Когда — нибудь она расскажет все, как только печать закончит формирование цельной личности и сольет воедино весьма разрозненные воспоминания. К тому же, сдается мне, вам довелось испытать кое — какие особенности милой второй сущности сестренки на собственном опыте, — заметив недоуменный взгляд, иронично усмехнулась. — Синяки не до конца сошли. Так вот. Подводя итог ко всему вышесказанному. Лорд Сайтос Эристай, вы действительно верите в то, что Нииле грозит опасность? Скорее это целостность симпатичной шкурки нашего таракана из рода кошачьих сейчас находиться под угрозой. Я только одного не могу понять, каким образом он…
Оборвав себя на полуслове, отмахнулась от мужчин, обеспокоенных моим резким скачком из кресла к краю защитных заклинаний, расширившимися от легкого шока с долей гнева и ярости глазами смотрела на почти истлевшую вязь печатей, блестевшую на щитах и автором их был никто иной, как Ри. Его аура и силы чувствовалась по оставшемуся плетению.
И что самое скверное, не узнать такое криворукое исполнение печатей было просто невозможно. Именно такими пытались скорректировать мою работу во время приема. Тогда, правда, не осталось энергетических следов, хотя скорее все помещение носило отпечаток ауры младшего принца и подумать о том, что это сделал именно он мне и в голову не пришло.
Нет. Я поторопилась с выводами. Самое скверное то, что научить его им могла только Аста, сама разбирающаяся в искусстве создания и использования печатей, как свинья в апельсинах с большущего похмелья. До ее куриных мозгов не дошло, куда могли завести эксперименты, пусть и со стандартными, но неправильно исполненными печатями?! Одно из двух. Или она поглупела от любви или решила стать вдовой до того, как станет супругой.
А еще, что — то мне подсказывает, что я вполне могу организовать им склеп на двоих, со всеми удобствами!
Оттолкнув Сайтоса, стоявшего у меня на пути, решительно подошла к краю защиты. Решив не тревожить лишний раз пострадавшую руку, подняла другую и медленными, тщательно выверенными движениями, сложила ряд ручных печатей, неиспользуемых мною в обычное время и как нельзя кстати вспомнившиеся сейчас. Минимум потребления энергии и маги, максимум концентрации и всех троих спеленало прочными иллюзорными цепями, бравшими подпитку из ауры замка, пропитавшегося за столько лет своего существования магией и силой его обитателей.
Еще один ряд печатей, теперь уже привычных, выводимых кончиком пальца в нескольких сантиметрах от щита. Потребовалась секунды три, прежде чем он рухнул под моим напором. И тогда, растянув губы в самой ласковой из всех своих улыбок, я вошла внутрь, моментально восстановив стену и не позволив последовать за мной ни Шайтанару, ни Сайтосу. Боюсь сеанс внепланового вправления мозгов некоторым личностям мне лучше всего провести самостоятельно, иначе просто не поймут, в чем именно провинились.
И провинились — это еще мягко сказано.
— Кора? — осторожно позвала Нила, даже не пытаясь вырваться из захвата. Заложенный в ее печать механизм, созданный Хаосом, дал ей возможность всегда преобладать над своей второй сущностью, сделав истинную личность Ниилы доминирующей. В противном случае, тут давно бы уже не осталось ничего целого.
— Все хорошо, чудовище ты наше, — тихо фыркнула, качнув головой и возвращая свое внимание оставшейся парочке. — Я просто хочу задать пару терзающих меня вопросов. И сначала, мне бы хотелось поинтересоваться у вас, наш милый друг Танорион, младший принц Сайтаншесса, каким же таким любопытным образом вы проникли в этот круг?
Официальный, суховатый тон, наполненный изысканной и абсолютно безразличной нежностью. Сейчас мы говорили как… Аристократы. Никогда не думала, что подобное умение пригодиться мне в такой вот весьма неприятной ситуации. Умом понимаю, Ри хотел помочь, он перепугался за свою девушку и действовал так, как считал нужным. Вот только это не оправдывало ни его глупости, в вопросах неизвестной маги и излишней беспечности при ее применении, ни резкого понижения уровня интеллекта в одной хорошенькой, светловолосой головке. Потому что если первый никогда не имел дела с печатями, то у второй было достаточно много времени, дабы, во — первых, понять смысл и основные вехи данного раздела маги, а во — вторых, едва ли не на собственной шкуре ощутить, к чему может привести излишнее невежество.
— Мне просто показали один из самых простых способов взломать защиту, — неохотно откликнулся аронт, избегая смотреть мне в глаза. — И он действительно не тек уж…
— Сложен? — любезно закончила за него предложение, с трудом сдерживаясь от такого простого и понятного любому учителю порыва, как надрать уши этому мальчишке. Одно останавливает, вряд ли он поймет что — то, вбитое такими методами убеждения. Скорее будет остроухость собственную беречь, как зеницу око.
Предчувствуя грядущие неприятности, Аста попыталась переключить мое внимание на себя, дернув за рукав и даже начав говорить:
— Кора, я думаю…
Под моим вкрадчивым и просто — таки любящим взором блондинка стушевалась и замолчала, опустив взгляд. Она верно оценила мое отношение к своему поступку, хотя думать надо было раньше, прежде чем делать!
— Танорион, я хочу кое — что показать вам, — сделав шаг назад, вытащила из небольшого кармашка маленькое зеркальце. Положив его на пол, в точности повторила ту печать, которую использовал кошак, как бы «случайно» неправильно нарисовав один из изгибов. Только знания о последствиях такого поступка помогли вовремя отдернуть руку, прежде, чем зеркальце, такое невинное и безобидное, окутало темно — алой похожей по консистенции на желе массой. Черная вспышка. Резко запахло металлом и вот уже перед нами появилось существо, похожее на богомола из маленьких серебристых осколков зеркала. Вот только стоило ему подняться на задние лапки и расправить крылья, как в нас полетели острые как лезвие меча иглы, оставляя мелкие и в тоже время очень болезненные раны.
Прежде, чем количество таких ранок стало критическим, между нами и получившимся результатом небольшого, показательного опыта выросла стена из полупрозрачного, голубоватого льда, а само же насекомое оказалось в плену водной сферы.
— Не люблю букащек, — честно призналась Ниила, пожав плечами. Цепи давно уже исчезли, максимальное время их действия минуты три, но никто из них даже не попытался двинуться с места, а Танорион так вообще заворожено смотрел на богомола, пытавшегося вырваться из плена. Чуть поведя бровь, Ниила оскалилась и резко сжала кулак, все еще закованный в перчатку. По сфере прошла рябь и шар воды превратился в лед, подвешенный над полом. Стремительный поворот кисти и ловушка рухнула вниз, разлетевшись на сотни, тысячи осколков вместе с созданным мной чудовищем.
— Спасибо, Нил, — благодарно улыбнулась ей, невольно поежившись. Меня всегда несколько пугала ее власть над стихией Льда, никогда не бывшей основной в Аранелле. Радует и успокаивает только то, что она на нашей стороне…
Как бы глупо и банально не звучала данная фраза.
— Всегда к вашим услугам, — коротко кивнув, Ниила отошла в сторону, щелчком пальцев снимая щиты. Сайтос оказался рядом с ней за какие — то пару секунд, не касаясь, но внимательно осматривая наше чудовище. Кожистая стрелочка на хвосте ходила из стороны в сторону, пока Ниила что — то т ихо, едва слышно говорила эрхану. Заметив такое выражение его нервозности, она поймала пальцами хвост демона и осторожно, ласково погладила кончик. С пальцев сестренки слетали едва заметные сиреневые искорки.
Мягко улыбнулась, чувствуя, как в груди растекается радость за нашу любимую малышку. Хорошо, что она нашла свое счастье, пусть им оказался демон, которого мне лично хотелось видеть в самую последнюю очередь на данном месте.
— Что это было? — упавшим голосом поинтересовался Танорион, видимо, оценив возможные для себя последствия, коли бы он допустил ошибку вроде указанной мной.
— Это? Печать. Та, что ты использовал. Только вот там был всего один неправильный завиток, наклон неверный, — пожала плечами, снова посмотрев на аронта.
Опущенные уши, взгляд уткнулся в пол. Всем своим видом младший принц Сайтаншесса выражал осознание вины, невольно вынуждая смягчиться. Сейчас он так похож на Рагдэна, когда тот что — то натворит, а я поймаю его на месте преступления.
— Ри, — вздохнув, потрепала его по волосам, — печати хороши в том случае, когда ты знаешь, как их использовать и готов к возможным последствиям своей ошибки. И дается мастерство печатей далеко не каждому. Концентрация, контроль магии и сил, память и способность отдавать дань, коли дело того потребует. Это лишь малая часть данных, необходимых, что бы хотя бы начать учиться. Я безусловно рада, что у тебя вышло… Но я точно надеру чью — то задницу! — повернулась к Асте. — Ты!
— А что я? — невинно захлопала глазами блондинка, все же отступив на шаг назад. — Я же умею!
— Да — а–а… Ты просто мастер, — язвительно протянула, уперев руки в бока и медленно наступая на Асту. — А еще это единственные печати, которые ты в принципе не можешь испортить, потому как нам с отцом удалось вбить их в тебя, используя все доступные подручные средства, в том числе и банальную скалку, дабы стучать по твоему лбу! Ты, зараза блондинистая, хотя бы отдаленно понимаешь, что с ним могло случиться, а? Нет, я понимаю, может он тебе любимую мозоль оттоптал не по — детски, и ты решила отомстить за свою поруганную честь… Но какого драного лысого ежика ты выбрала именно такой способ?!
— Кора, я…
— Нет, ты мне скажи, куда делись твои мозги?! Сколько можно строить из себя идиотку, а?!
— Да я никого не строю!
— Рассказывай это тапочкам Хаоса! — отмахнувшись, закрыла глаза рукой и покачала головой. — Я все могу понять, сестренка… Тебе так проще жить, проще притворятся глупой. Но сколько раз можно просить тебя не заигрываться?
Тяжелый вздох и усталый, но спокойный и привычно скучающе — серьезный голос Асты в ответ нисколько не удивил:
— Я признаю свою вину. Теперь мы можем обговорить уже все тонкости вашего отбытия? Исключая тот фарс, под названием «казнь». Все — таки я так и не могу понять, почему это дело всегда достается мне.
Усмехнувшись, посмотрела на слегка улыбающуюся блондинку, уверенно шедшую следом и не обращавшую внимания на неподдельное удивление окружающих. Ну да, она так привыкла быть язвительно — ехидной, веселой и не заботящейся о последствиях своих поступков, что только те, кто знал ее настоящую, сейчас вздохнули с облегчением. Такая Аста была куда более лучшим и опасным противником.
— Возвращение Асты народу? — вопросительно вскинула брови Ниила, присоединившись к нам. Втроем устроились вокруг стола, материализовав недостающие стулья.
— Не язви, — поморщилась блондинка. Игриво стрельнув глазками в сторону аронта, она поманила его пальцем. — Иди сюда, кошак. Какой бы я не была, увы, такое сокровище досталось тебе и никуда ты уже от этого не денешься.
— И почему я не удивлен? — страдальчески вздохнув, Ри устроился рядом с Астой, обняв ее за талию и положив подбородок ей на плечо. — У меня такое подозрение, что у вас, девушки, в рукаве еще не один козырь спрятан.
— Зачем козырь тем, кто умеет блефовать и всегда может выкинуть докера? — иронично изогнула брови Аста, потершись носом о его щеку. — Кора, что ты планируешь делать с Аэрис?
— Свести к минимуму нашу связь и, по возможности, оборвать ее, — поморщившись, вздохнула, машинально проведя пальцами по кулону, подаренному мне найденышем. — Так будет легче и мне и ей. Затем, когда мы уйдем, а вы разыграете казнь, я хотела попросить тебя отвести ее к… К Сешъяру.
— И что я ему скажу? Милый, ты только не волнуйся, твоя супруга пошла убивать энное количество народу, попросив тебя присмотреть за вот этим найденышем? — съязвила Аста. — Тебе не кажется, что мне могут указать не самый корректный адрес для путешествия?
— Мне кажется, что он вам ничего не скажет. Он знает о воспитаннице, а уточнять, куда я направилась, не имеет никакого смысла. Вернусь, сама расскажу, — пожав плечами, старательно подавила волну неуверенности и страха, вспыхнувшую в груди. Сейчас нельзя допускать даже тени сомнений, даже в мыслях.
— Ты для начала вернись, — Ниила кротко улыбнулась, что не мешало блестеть искоркам лукавства в ее глазах. Впрочем, она практически сразу стала совершенно серьезной. — Когда отбываем? Предлагаю вечером, после захода солнца. И еще. Понадобиться время, что бы все подготовить на месте. Мы вдовеем провозимся слишком долго.
— Что ты предлагаешь? — уже понимая, к чему она клонит, мысленно поморщилась. Шентин, конечно, идеальный вариант в качестве помощника в этом деле. К тому же, он питает нежную и страстно лелеемую «любовь» к Игрокам в целом и Риго в частности.
Вот только сможет ли Ниила его контролировать? Дракон, безумный и обладающий страстью причинять боль тем, кто так или иначе перешел ему дорогу, вполне мог стать не только погибелью Гильдии… Но и моей, и Нилы.
Хотя я уверена, что наше чудовище он не тронет. Она тоже была его страстью, его манией, его Ангелом. Шентин может попытаться убить даже отца, но ей он позволит себя убить, если на то будет необходимость.
— Есть у меня подозрения, что ты уже просчитала ход моих мыслей, — задумчиво протянула Ниила, неосознанно чуть повернувшись боком, давая стоящему рядом Сайтосу больше доступа к своей спине. Насколько знаю, то место, где сделана татуировка — печать, очень чувствительно к чужим прикосновениям и эрхан прекрасно это понял, пользуясь моментом.
— Шентин. Ниила, он может выйти из — под контроля, — постучала ногтями по столешнице. — Ты же понимаешь, у нас нет второго шанса, и никогда больше не будет.
— Но он лучшее, что есть. И он знает их слабые места, — Нил прикрыла глаза, едва ли не мурлыкая под едва ощутимыми поглаживаниями мужчины, стоящего за спиной. — И я смогу с ним справиться, в случае чего.
— Она права, Кора, — Атса коснулась пальцами моего запястья. Точно в таком же жесте, которым я привлекала внимание Ниилы. Давняя привычка поглаживать внутреннюю сторону запястья, при общении с членами семьи, служила жестом доверия между всеми нами.
Вздохнув, закрыла глаза, пытаясь понять, как отношусь к такому выбору, когда его как такового нет вообще. Я уважаю Шентина, я его в какой — то степени даже люблю, понимая, через что ему довелось пройти. Но все же…
Черт. У меня действительно нет других вариантов и все, что оставалось криво улыбнуться, посмотрев на сестер:
— Хорошо.
— Умная девочка, — Аста ободряюще похлопала меня по руке. Откинувшись назад, блондинка сладко потянулась, разминая мышцы. — Мне действительно жаль, что я не могу пойти с вами. Хотелось бы познакомиться с господином Риго.
— Поверь, солнце, лучше не знать его никогда, — грустно улыбнулась, вспомнив, как он манипулировал мной при помощи обломков меча отца. — Ну что? Пойдем собираться?
— Если вам что — то нужно, я могу предоставить все, что попросите, — тихо проговорил Шайтанар, положив мне на плечо свою руку и слегка сжав его.
— Возможно нам понадобятся некоторые зелья, — задумчиво потерла подбородок. И несколько комплектов метательных ножей. Остальное предоставит Нил. Она наш Оружейник.
— Ты?! — удивленно переспросил Ри, с каким — то новым выражением в глазах смотря на наше чудовище. — Так это ты создала их оружие?
— Нужно же чем — то заниматься по вечерам, — беспечно пожала плечами Ниила, насвистывая какую — то легкомысленную мелодию.
— У меня есть зверское желание познакомиться с тобой поближе, — подавив разочарованный вздох, Танорион легонько поцеловал Асту в висок. — Жаль, что уходите.
— Да… Жаль, — тихо шепнул Сайтос, так, что его слышала только я и Ниила, слегка покрасневшая от интонаций, звучавших в голосе демона.
Сейчас, сидя и наблюдая за этими парочками, а еще зная, какими могут быть наедине друг с другом Шайтанар и Селениэль, я испытываю острое чувство зависти и ужасно скучаю по своим мужчинам.
Сжала кулаки, резко выдохнув и гася все ненужные эмоции. После. Мы наверстаем все после, когда можно будет не бояться мечтать о спокойной жизни и наслаждаться вниманием тех, кого любишь. Пока же сосредоточимся на том, что нужно здесь и сейчас.
Плавно поднявшись с кресла, кивком головы попрощалась с товарищами — заговорщиками, сейчас увлеченными друг другом, и вышла из зала, намереваясь заняться Аэрис и объяснить ей все, что будет происходить. Боюсь, малышка может испугаться, не нужно лишний раз доводить ее до грани.
И совершенно не заметила нечитаемый взгляд Шайтанара, машинально поглаживающий небольшой кулон, висевший на запястье и о чем — то думающий. Как и не обратила внимание на то, что рядом с ним сидела Ниэль, положив голову ему на колени и наслаждаясь прикосновениями любимого к своим волосам. Они о чем — то перешептывались…
Только я так и не узнала о чем.
Интерлюдия.
Если бы кто — нибудь спросил Хаоса, что он тут делает, стихий вряд ли смог бы сформулировать внятный ответ. Просто так повелось, со времен ухода Древних из Аранеллы, что раз в пару веков они собираются вместе, решая как быть дальше, и не пора ли поставить зарвавшихся Хранителей на место. Однако, сегодняшняя встреча была так сказать внеплановой и если быть честным хотя бы с самим собой, хотя бы просто попытаться, то инициатором оной являлся сам Хаос.
Он всей душой, коли таковая имелась, ненавидел такие сборища, презирал их страсть к политесу и всерьез сомневался в психическом здоровье большей половины присутствующих. Только вот и решить свой давний спор с Матерью Землей можно было только здесь, в присутствии остальных сородичей.
Скривившись на последнем слове, Хаос отпил из бокала вино, медленно обводя взглядом огромный круглый по форме зал, с резными колоннами и высоким сводчатым потолком. По его поверхности, извиваясь, шел узор из виноградной лозы с крупными, девственно белыми цветами лилий. Члены Пантеона Древних восседали на резных деревянных креслах, тихим шепотом переговариваясь друг с другом, явно гадая о причине такого срочного собрания, да еще и полного круга. Но мужчину интересовала лишь одна парочка, сидевшая недалеко от него. Невысокая женщина, с красивой фигурой, затянутой в свободное платье темно — зеленого цвета, оставившее открытыми лишь плечи и руки до локтя. Темные волосы, с несколькими седыми прядями собранны в высокий хвост, мягкой волной спускаясь на плечи. Лицо с плавными, нежными линиями, пухлые губы, тонкий прямой нос, большие глаза, если он не ошибается темно — карего, почти черного цвета, в обрамлении пушистых ресниц и тонкие брови. Одновременно простая и в тоже время практически незабываемая внешность.
Ее спутник был не менее интересным. Устроившись на подлокотнике ее кресла и откинувшись на спинку оного, он с живым интересом естествоиспытателя наблюдал за остальным честным собранием, даже не скрывая легкой ироничной усмешки на тонких губах. Высокие скулы, резко очерченная линия подбородка, нос с горбинкой и по — мальчишески задорные синие глаза. Темные волосы слегка растрепанны и внешне создавался образ этакого разгильдяя, попавшего сюда непонятными образом.
Хаос насмешливо фыркнул. Можно сколько угодно притворяться, что не имеешь никакого понятия о том, кто же этот гость, вот только не заметить ауру силы, окружающую его вряд ли получится. Да и не особо — то таился незнакомец, лишь наблюдал за реакцией остальных Древних на такую честь, как его личный визит.
Поставив бокал на столик около кресла, стихий сложил руки домиком, переплетя пальцы. Его безучастный взгляд скользил по залу. Сегодня на собрании присутствовали практически все.
Вот сидит парочка близнецов, с рыже — золотистыми шевелюрами и светло — серыми, почти белыми глазами. Фай и Лай, брат и сестра. Волнистые волосы, мягкая, ироничная улыбка на одинаковых лицах. Они даже жесты умудрялись точно копировать, создавая двоякое ощущение при разговоре с ними. Сегодня Лай оделась в черное, приталенное платье с корсетом, золотой вышивкой по подолу и краю декольте, и широкими, расклешенными к низу рукавами. Милая, приятная девушка с довольно скверным характером и излишне честолюбивая, с неуемными амбициями. Ее брат — близнец выбрал для собрания брюки из темной тонко выделанной шерсти и камзол, с запахом, украшенный вставками материала ярко — алого цвета. На поясе висела перевязь с рапирой и наверняка в рукаве припрятана парочка метательных ножей.
Недалеко от них, опираясь на старый, местами проржавевший меч и поглаживая устроившегося на коленях филина, сидел седовласый старик Хемль, Оракул среди всего честного собрания. Глубокие морщины и подрагивающие пальцы выдавали в нем возраст, давно переваливший за десятки тысячелетий. Только тут тоже иллюзия беззащитности только что и была той самой иллюзией. Когда придет время, этот старец с легкостью закинет клинок на плечо и отправиться в новые миры, дабы там рассказывать новые пророчества, складывающиеся из безумных, подчас ему самому неясных видений, выбрасывая в мир очередное предсказание. И уже сами люди коверкают слова Оракула, ломая жизни и подстраивая вещие сказания под себя.
Ну а Хемль будет с улыбкой следить за ними сквозь всевидящее зеркало свое.
Нихт. Коротко остриженные темные волосы и хищный оскал на губах. Женщина нарочито медленно закинула ногу на ногу, позволяя оценить свой облегающий кожаный костюм, и медленно затянулась тонкой сигареткой, выпустив струю дыма в потолок. Кроваво — красные глаза с презрительным прищуром смотрели на остальных.
Нежно улыбнувшись ей в ответ, Хаос отсалютовал сестре по цеху, как говориться. В конце концов, его и Тьму практически всегда ставят на одну ступень в иерархии Древних. Так что, не смотря на едва ли не диаметрально противоположные взгляды на энное количество вещей, они вполне мирно сосуществовали, даже находя особое, извращенное удовольствие в стычках и боях с обязательным летальным исходом. Для тех, у кого в запасе вечность, смерть — всего лишь способ развеять скуку.
Заги, Луань, Дилло, Воттер, Айра, Диналь, Айсана, Идирг…
Лица, знакомые едва ли не с пеленок, пресытившиеся обычными радостями и теперь разгоняющие собственную грусть и одиночества, управляя оставшимися в Аранелле потомками. Или наблюдая за играми тех, кто стоит выше них в пантеоне и гораздо сильнее.
Что возвращает к причине внеочередного сбора. К спору между Хаосом и Матерью Землей, о чем — то перешептывающейся со своим… Спутником. Правда, начинать разговор первым стихий не собирался, с небывалым для себя терпением ожидая прибытие последнего члена пантеона, более известного как Судьба. Хаос весьма справедливо сомневался, что дорогая мамочка упустит такую возможность, как поиграть на нервах сыночка, да еще и с его разрешения. Не то, что бы они действительно были родственниками, все — таки мужчина старше по праву первородства и при желании (предварительно поборов лень) вполне мог поставить ее на место или даже уничтожить. Но так было положено
И хотя Хаосу откровенно наплевать на всякие нормы и правила, здесь приходилось придерживаться оных, не смотря на все внутреннее сопротивление и не желание подчиняться, кому бы то ни было.
Возле уха раздался звук, весьма похожий на низкое, басовитое мурлыканье. Улыбнувшись, он снял с плеча своего фамильяра — шуршуна. Существо длиною с половину руки, с мягкой, нежной серебристой шерсткой, стоящей дыбом и оттененной более темным подшерстком. Домашний любимец заинтересованно шевелил остроконечными ушками, топорщил длинные усы и периодически пускал когти в ноги хозяина, намеренно оставляя затяжки на брюках. Длинный тонкий хвост с объемной, распушенной кисточкой на конце, так и норовил попасть в нос Хаосу, вызывая у того искреннюю улыбку и смех. А так же громкое чихание на весь зал, отражавшееся от стен многократно усиленное эхом. Почему — то коллеги по пантеону каждый раз так и норовили подпрыгнуть от неожиданности. Звали сие чудо изобретательности самого стихия просто и понятно — Шуршик.
Убрав кончик хвоста шуршуна от своего лица, Хаос ласково погладил фамильара за ушками, аккуратно вытащив когти из ткани брюк. Недовольно поворчав, из чистой вредности, Шуршик потоптался на коленях хозяина и свернулся в клубок, свесив кончик хвоста в сторону и спрятав мордочку под лапы. При этом одно ухо легло, второе же осталось стоять торчком, как будто магическое создание внимательно следило за происходящим, ничего не упуская из виду. Мурлыкать он так и не перестал, наслаждаясь почесыванием.
— Ой, какая прелесть, — к нему подошла одна из Древних, на несколько рангов ниже его. Кто — то из молодых, да ранних. Хаос прошелся оценивающим взглядом по довольно — таки женственной фигуре, мысленно поморщившись. Никакой силы, нулевое влияние генома на потомков, зато амбиций…
Впрочем, последнее как раз и не удивляло.
— Вы о ком, дорогая? — вежливо улыбнувшись, стихий приготовился к выслушиванию комплиментов в собственный адрес, уже приготовив перед мысленным взором операционный стол и наточив скальпель. Только препарирование надоедливых мелких божков и богинь помогало выдержать такие собрания и не устроить что — нибудь в стиле «Это я все сделал?! Да быть того не может, клевета!»
— Ваше животное. Такой милый зверек…
«Милый» зверек приоткрыл один глаз и широко зевнул, демонстрируя набор мелких, острых как бритва зубов, недвусмысленно намекая, что готов пустить их в дело при необходимости. Покушаться на целостность шкурки Шуршика мог только его владелец, ну или близкие родственники. Смотря какое у шуршуна будет настроение.
— Ой, какая прелесть! — с еще большим восторгом и придыханием заявила девица, все же решив, что станет первой, кто не пострадает от ревностного отношения фамильяра к себе и хозяину.
Блажен, кто верует.
Крик переполошил все честное собрание, однако заметив причину и определив источник диких воплей, Древние вернулись к неспешному обсуждению своих дел, игнорируя жалобные взгляды девочки.
— Шуршик, — укоризненно протянул Хаос, стараясь не расхохотаться.
Любимец повернулся вокруг свои оси и поставив лапки на грудь мужчины, преданно заглянул к нему в глаза. У самого же Шуршика они были золотисто — зеленого цвета.
— Ня? — мурлыкнул шуршун, потершись мордочкой о подбородок владельца. — Няяя?
— Ня, — машинально откликнулся стихий, запуская пальцы в длинную шерстку и поглаживая нежившегося под его прикосновениями зверька. — И в кого ты такая вредность…
Хитро прищурившись, Шуршик загадочно промолчал, снова свернувшись в клубок на его коленях и игнорируя все еще прыгавшую вокруг их кресла девицу, трясшую пострадавшей конечностью.
— Оно меня укусило! — наконец, остановившись перед стихием, возмущенно пропыхтела девушка, сунув ему под нос покрасневший и начавший опухать палец.
— «Оно» сейчас еще и за что — нибудь другое укусит, — спокойно откликнулся Хаос, невольно сжав пальцы и не давая возможности Шуршику поквитаться с настырной приставалой. Шуршун едва слышно зарычал, вздыбив шерстку на загривке и вдоль всего позвоночника.
Посверлив парочку злым взглядом минуты три, девчонка презрительно фыркнула и удалилась. Любимец щелкнул зубами, демонстрируя весьма недвусмысленные намерения в отношении определенной части тела нахалки. Заметив это, Хаос снова начал поглаживать чувствительные местечки за ушами любимца, спускаясь ниже, к основаниям тонких крыльев, сейчас спрятанных в специальных кожистых складках вдоль позвоночника. Мужчина не сомневался, что его фамильяр уже обдумывает планы мести в отношении возмутительницы спокойствия, шуршуны были разумны и обладали достаточно развитыми умственными способностями, не говоря уж о природной вредности и мстительности. Как это у него получилось, Хаос сам не особо понимал, но результат ему определенно нравился.
Он уже успел снова заскучать и начать подстраивать мелкие пакости в духе малолетнего шалопая, когда резко потемнело и подул холодный, северный ветер. Вместе с этим раздался зловещий гогот, пробирающий до костей. Яркая алая вспышка и посреди зала стоит миниатюрная девица, с ирокезом, ядовито — розового цвета, проколотыми ушами с несколькими кольцами в них, ярким макияжем и с минимумом одежды на тонком, худеньком тельце. Сегодня Судьба решила довести до инфаркта самую слабонервную часть собравшихся, тех, кто никогда не видел и не знает, что за зверь такой — Судьба.
— Трепещите, смертные, — громовой голос прокатился по залу. — Ибо сюда явился тот, кто вправе карать вас или миловать!
— Опять, — устало вздохнув, Хаос потер переносицу. Склонность к эпатажу за его «маман» водилась всегда. Она упивалась тем впечатлением, которое производила своими выходками и откровенно издевалась над окружающими. Хотя, когда надо было, Судьба становилась серьезной и совершенно адекватной, словно снимала надоевшую за века маску вечной ненормальной.
Древние молча слушали пропитанную пафосом и самовосхвалением речь женщины. Однако, никак не реагировали, лишь периодически кто — то издавал сдавленный смешок. Складывалось впечатление, что они ждут, кто же остановит этот поток словоизлияний. И какое — то шестое чувство подсказывало стихию, кто этот смертник…
— Кхм, — прокашлявшись, Хемль опередил открывшего, было, рот мужчину, приоткрыл глаза и смерил вновь прибывшую коллегу хмурым взглядом. — Фати, милочка, хватит распаляться. Мы ждали только тебя, что бы начать собрание. Ты не считаешь, что это перебор?
— Не даешь мне повеселиться, Хемль, — скривившись, она щелкнула пальцами. Ее внешность мгновенно изменилась. Теперь это была пожилая женщина, лет пятидесяти с короткими седыми волосами, взлохмаченными и стоящими едва ли не дыбом в разные стороны. Облегающие тонкие брючки, высокие сапоги на шнуровке и рубашка с корсетом. Неспешно пройдя к свободному креслу, она устроилась в нем, закинула ногу на ногу и вопросительно изогнула бровь. — Ну? Кому так не терпелось нас всех увидеть?
— Мама, вы как всегда изысканно вежливы, — усмехнулся Хаос, пересадив своего любимца с колен на плечи. Недовольно заворчав, Шуршик обвил его шею хвостом, едва не задушив в порыве благодарности за потревоженный сон. Чуть оттянув хвост любимца, стихий продолжил, улыбаясь как можно более безмятежно. — Неужели нужен повод, что бы повидаться с родственниками? Право, мы так редко видимся…
— Еще скажи, что ты по нам соскучился, братик, — усмехнулась Нихт, покачивая ножкой бокала, зажатым в пальцах.
— А что если и так? — он иронично выгнул брови. — Может я ночами не спал, все думал, когда же мы снова встретимся? Может, меня тоска заела и захотелось устроить небольшой чисто родственный сабантуй без повода?
— Я даже где — то верю, — хохотнула Лай, прикрыв рот в изящном жесте, Откинув волосы назад, она мило улыбнулась, кокетливо стрельнув глазками. — Неужели ты и правда по нам скучал, а, Хаос?
— Конечно… — Хаос выдержал драматичную паузу, прежде чем закончить, с нахальной улыбкой на лице. — Нет. Я? По вам? Скучал? Если только мне вдруг стало не хватать чужой самовлюбленности, надменности и прочего, чем вы так богаты, дорогие мои родственнички. Что — то пока не припомню за собой такого.
— Приятно знать, что ты о нас столь высокого мнения, — Ёфи, более известная как Мать Земля, улыбнулась, приняв от своего спутника бокал с вином. Благодарно кивнув ему головой, она снова посмотрела на Хаоса. — Поверь, мы все это очень ценим. Но все же было бы неплохо услышать причину для такого срочного собрания. Не думаю, что основным было желание сделать пакость, заставив всех преодолеть довольно большое расстояние и потратить на это немало сил.
— Я, конечно, мелочный, но даже для меня такой способ подпортить настроение излишне простой, — Хаос сморщил нос. — Хотя… Знаешь, в следующий раз я обязательно воспользуюсь твоим советом. Кстати, не представишь нам своего мужчину?
— С каких пор тебя интересует моя личная жизнь? — нахмурившись, Ёфи скрестила руки на груди. сейчас она как никогда напоминала ему одну своенравную девчонку, любящей наживать себе неприятности на одно место.
— Наверное, с тех самых, как я заинтересовался геномом Древних, — задумчиво протянул мужчина, потирая подбородок. — Да, именно с этого самого момента.
— Ты опять? — устало вздохнув, женщина потерла лоб. — Кажется, мы уже говорили на эту тему.
— Кажется, мы не договорили на эту тему, — выпрямившись, Хаос почесал обеспокоенно заворочавшегося шуршуна, почувствовавшего внутреннее напряжение хозяина. — Я так и не получил от тебя никакого ответа.
— Интересно, что я должна была тебе ответить? — Ёфи фыркнула, дернув плечом. Окружающие внимательно прислушивались к их разговору, гадая, что же такое могло стать предметом спора между ними, ведь Хаос и Мать Земля обычно придерживались ровных отношений, не вмешиваясь в дела друг друга. — И задавал ли ты хоть какие — то вопросы?
— Ну, сейчас я поинтересовался личностью твоего спутника. Он из Древних или мне заново переписывать формулу доминирования геномов у последующих поколений? — стихий потер руки, словно предвкушая предстоящую работу. — Можно мне взять у него немного крови? Для исследований. Литра два — три будет вполне достаточно, я думаю. Но коли нужна высокая точность расчетов, то, пожалуй, для лучших результатов, нужно взять четыре. С запасом, так сказать.
— Ты как всегда оригинален в своих попытках пошутить, — съязвила женщина, делая вид, что с преувеличенным интересом рассматривает собственный маникюр. — И если тебе интересна личность моего друга, то задай этот вопрос ему лично, а не через третьи руки.
— Ёфи, но как я могу? — притворно опешил от такой постановки вопроса Хаос, с шокированным видом приложив руку к груди. — Боги, это же прямое нарушение этикета!
— Когда это тебя волновало? — иронично вскинув брови, Ёфи возвела глаза к потолку. — Не смеши меня, Хаос. Правила, этикет, законы, нормы… Ты плевал на это с высокой колокольни!
— Я-то да, — согласно кивнул головой и улыбнулся стихий, продолжая почесывать Шуршика, начавшего тихо мурлыкать на ухо владельцу, тем самым успокаивая ту часть натуры мужчины, что тяготела к разрушениям. Иначе тут давно бы все с землей сравнялось, просто так, ради развлечения одного любопытного нелюдя, как любит называть его Лисенок. — А вот наши дорогие родственники и коллеги…
— О, теперь тебя еще и их мнение волнует? — женщина восхищенно присвистнула, даже поаплодировала немного. — Хаос, неужели ты наконец — то повзрослел? Может, мы даже сможем увидеть твоих потомков?
— Кто знает? — философски вздохнув, мужчина пожал плечами. — Пока что у меня нет никакого желания ломать жизнь невинным существам.
— Ломать жизнь? — несколько озадаченно поинтересовалась Нихт, влезая в разговор этой парочки, больше всего напоминающий упражнение в колкостях и ехидстве в адрес друг друга. — Ты о чем, брат?
Но Хаос проигнорировал ее вопрос. Сейчас все его внимание было направлено на Мать Землю, и ему нравилось видеть едва заметное беспокойство, что появилось на ее лице. О да, Ёфи прекрасно поняла, что он хотел сказать.
— Итак, мы снова вернулись к тому, с чего начали, — задумчиво протянула женщина, помассировав виски и бросив короткий взгляд на мужчину, рядом с собой. Тот едва заметно кивнул, положив руку ей на плечо и сжав. — Честно говоря, мне непонятны твои претензии, братик. В конце концов, это мои потомки.
— Которых ты обрекаешь на муки, сравнимые со способами казни ведьм во времена дремучего средневековья на Земле? — вскинул брови стихий, пересадив шуршуна, начавшего жевать его ухо, обратно на колени. Шуршик раздраженно зашипел и, прикусив хозяину пальцы, отправился гулять по залу, скользнув с его ног и шмыгнув вдоль стены. Хаос лишь надеялся, что любимец не станет устраивать беспорядки и не стащит очередной артефакт у кого — то из гостей. К сожалению, прекрасно чувствуя отношение обожаемого владельца к присутствующим, фамильяр не стеснялся доводить Древних при любом удобном случае.
Что поделать, характер у него не сахар.
— О, перестань. Все не так плохо, как ты описываешь, — пожала плечам Ёфи. — И взамен они получили другие, не менее полезные способности. Я думаю, плата за них не так уж высока.
— Опять — таки, смотря, с чем сравнивать, моя дорогая сестренка, — Хаос развел руками, скорбно вздохнув. — Честно говоря, судя по моим данным, лучше бы им никто и ничего не давал, а просто избавил от того, что приходиться переживать.
— Кхм, а в чем собственно предмет спора? — Хемль, постучал мечом по каменным плитам, привлекая к себе внимания. Переведя взгляд на него, Хаос подавил смешок. Из — под трона, с той стороны где до пола свешивался плащ старика, торчал знакомый тонкий хвост с кисточкой. Судя по всему, придется этому Древнему расстаться со своей одеждой, раз Шуршик решил пожевать оную.
— Кто ответит? — нежным голосом протянул стихий, состроив невинное личико. — Может, ты пожелаешь развеять туман неизвестности вокруг темы нашего разговора? И все — таки, кто этот твой кавалер, а? больно лицо у него… На разбойника смахивает. Или вора. Или убийцу. Так, молодой человек, вы зачем выражение лица меняете?! Я ж теперь запутался в том, какой образ вам больше всего подходит! — в притворном возмущении он стукнул ладонью по подлокотнику. Спутник Ёфи тихо фыркнул, продолжая притворяться спящим. Стихий обиженно надул губы. — Ну я так не играю…
— Ёфи, думаю, представить меня не самая плохая идея, поступившая от него, — мужчина вздохнул и потянулся, почесав затылок и взъерошив волосы еще больше. Скрестив руки на груди, он потер подбородок, насмешливо рассматривая Хаоса. — Ну что ж, любезный, коли вы настаиваете, то позвольте представиться… — сев ровно, мужчина склонил голову в знак приветствия. — Фанэт.
— И никаких титулов или званий? — несколько удивился стихий, вопросительно вскинув бровь.
— Зачем они? Это все тленная шелуха, выдуманная смертными, для возвышения самих себя над остальными, — Фанэт снисходительно улыбнулся. — Мне же это не нужно… Как и большинству из присутствующих здесь, не так ли?
По залу прошел тихий шепот. Древние, заинтересованно прислушивавшиеся к пространному, но весьма занимательному разговору между Хаосом и Ёфи, лишь после того, как незнакомец представился, сообразили посмотреть на него под другим углом. И в этом им помогло названное имя, являвшееся лишь одним из множеств.
Ну еще бы! Кто из них мог предположить, что на скромные, чисто семейные посиделки заглянет никто иной, как сам Смерть? Пусть и в одном из сотни, тысячи своих обличий. Иногда Хаос в серьез сомневался, что это сборище на что — то еще способно, коли они так и не поняли, что тут происходит.
— Ой, ну вы им изрядно польстили, господин Фанат, — специально исправив его имя на верное произношение и сделав ударение на первый слог, стихий деланно пожал плечами. — К примеру, моя драгоценная матушка, долгих лет ей процветания и долголетия, что б икалось всем, кто посмеет ее обидеть и пусть они проживут дольше, чем один несчастный час, просто помешана на титулах, званиях и так называемых пафосных отступлениях, занимающих у нее в среднем где — то часа два, прежде, чем дойти до темы разговора. Так же она склонна к излишнему политесу, хотя ей наплевать на все регалии и звания, коли они не касаются ее персоны. Так что, насчет ненужности всей этой, так называемой, шелухи, вы сказали явно не подумав.
— Ты! — Хаос едва успел уклониться от графина с вином, пролетевшего в нескольких сантиметрах от его носа. — Как ты… Мммм!
— Спасибо, Хемль, я Ваш должник, — отсалютовав старику предсказателю, стихий пару секунд полюбовался покрасневшей женщиной, чей рот заткнули довольно крупным яблоком. Потешив тем самым собственное эго, он вернул свое внимание Ёфи. — Итак, кто все — таки пояснит тему нашего спора? Я или ты?
— Учитывая, что я в принципе не вижу смысла о чем — то спорить? — Ёфи фыркнула, вздернув нос и отвернувшись. — Как хочешь. Мое мнение по этому вопросу ты знаешь и так.
— Хаос, Ёфи, — Лай устало потерла виски. — Я думаю, что будет не лишним пояснить несколько вещей. Первая — кто собрал нас всех, причем, не поленившись позвать даже тех, в ком практически не осталось силы. И вторая — какого черта между вами происходит?!
— Я согласна с Лай, — Нихт затушила сигарету, серьезным и цепким взором уцепившись в шумную парочку. — Конечно, забавно наблюдать за вашей перепалкой, однако тот факт что мы все понятия не имеем о теме оной весьма усложняет нам жизнь. Да и что — то мне подсказывает, что ты, братик, не зря начал выяснять отношения при всех, с таким — то размахом.
— Думаю, причина для такой взаимной симпатии, между тобой и Ёфи должна быть очень существенна, Хаос, — Воттер, юноша, выглядевшие в лучшем случае лет на двадцать, откинул со лба ярко — синюю прядь волос и обаятельно улыбнулся, щелчком пальцев пододвинув свое кресло к тому, где сидела Нихт. — И думаю, следует поделиться с нами некоторыми подробностями.
Слова Древнего поддержали одобрительным гулом, показывая настрой присутствующих на выслушивание энного количества сплетен или компрометирующей информации, или еще чего.
Стихий удовлетворенно улыбнулся, ехидно вскинув брови. Краем глаза он отметил поползновения шуршуна в сторону «любимой» мамочки его непосредственного владельца. Шуршик на Судьбу имел не только зуб, но и всю свою пасть в полном наборе острых клыков и в данный момент примеривался попробовать на вкус великолепные сапоги из тонкой кожи ручной выделки. А если Шуршику пришло в голову что — то сделать…
Его вряд ли кто — то сможет остановить, а ловить разбушевавшегося фамильяра за хвост Хаос категорически не хотел. Потом самому придется ходить по дому с опаской и прятать вещи. Это не считая прокушенной в нескольких местах руки.
— Кто расскажет? — вернув свое внимание Ёфи, стихий состроил невинное выражении лица. — И не смотри на меня так осуждающе, сестренка. Ты сама вынудила меня пойти на такие меры.
— О да. Конечно. Нашел крайнюю, — прошипела женщина. Резко выдохнув, она на мгновение прикрыла глаза и, взяв себя в руки, продолжила. — Все дело в том, что у нас с Хаосом принципиальное расхождение во взглядах на влияние генома Древних на нынешних, живущих в Аранелле потомков.
— Эк ты как завернула. Даже не придерешься, вот так вот, сразу, — стихий восхищенно цокнул языком. Налив себе еще вина, он пригубил немного из бокала, из — под полуопущенных ресниц разглядывая Мать Землю. — Вот только если бы все было так просто, да, Ёфи? Мы с тобой не просто не сошлись во мнениях. Мы с тобой вообще смотрим на геном Древних с двух совершенно противоположных точек зрения. Вот мне интересно, кто тебе сказал, что совершенство этого самого генома проходит через боль его носителя? Кто тебя заставлял принуждать собственных детей, детей, Ёфи, тех, кого ты оберегаешь и чтишь куда больше, чем всех тех, кто поклоняется тебе, к такой… пытке? Ты хоть частично представляешь, сколько боли им приходиться переживать во время сего процесса? Я как — то был удостоен чести лично лицезреть все, от начало до конца. Ты же знаешь меня, Ёфи… Так даже мне стало страшно.
— О, перестань, — она всплеснула руками, возведя глаза к потолку. — Все не так скверно, как кажется. Зато взамен они обретают гораздо больше…
— Когда закончат цикл. Я помню этот милый пунктик, к которому ты сводишь все наши разговоры на эту тему, — Хаос кивнул головой, постепенно теряя весь свой шутливый настрой и становясь совершенно серьезным. Шуршун, почувствовавший, что дело принимает серьезный оборот, затих в районе кресла Фати, прекратив попытки добраться до ее обуви. — Одна маленькая деталь, Ёфи. Сколько из них дожили до этого момента?
Повисло молчание. Практически осязаемое, протяни руку, и пальцы увязнут в нем по самый локоть. Фанэт заинтересованно переводил взгляд со стихия на свою спутницу и обратно, хотя Хаос мог бы поставить на кон все, что у него было, что Смерть знал обо всем. Знал с самого начала игры, затеянной Ёфи. Увы, гордыня или гордость — уже не играет роли, что именно, сыграла плохую шутку с Матерью Землей. Не сумев принять как факт, что на смены им, Древним, пришли народы Аранеллы и Хранители, почитаемые куда больше тех, кто создал этот мир, она решила бороться до конца, отыгрываясь на тех, кто стал невольным заложником ситуации. На своих детях, на своей собственной крови.
Хаос допускал, что у нее не было другого выхода. Что она выбрала для них самый оптимальный путь достижения силы и взросления. И все же…
Он мог закрыть глаза на многое, на большинство потомков Древних не обращать внимания, даже если они разом начнут вымирать. Но вот один из тех, кого Ёфи обрекла на пытку под названием Перерождение, был для него не просто единицей в формуле расчета выживаемости последующих поколений. Нет. Это был его ребенок, его дитя. Он нашел, воспитал, он ее поднял на ноги, когда любимая матушка сломала малыша, как нелепую, ненужную игрушку. И сейчас мужчина остро чувствовал, что готов убить Ёфи, медленно и со вкусом. Что бы до ее глупой головы дошло, что она натворила.
Жаль, что Фанэт вряд ли предоставит ему возможность проверить легенды о бессмертии на практике.
Наконец женщина смогла начать говорить, пусть назвать словами змеиное шипение, вылетавшее из ее рта, назвать было очень трудно:
— Те, кто дожил, благодарят меня за все испытания, что им пришлось пройти. Они по достоинству оценили мой дар!
— Угу. А у них был выбор? — стихий потер переносицу. Хаос чувствовал, что разговор явно зашел в тупик… В который раз. — Хорошо. Раз ты не хочешь озвучивать причину нашего спора, это сделаю я. Все просто, дорогие мои родственнички. Не так давно… Ну как не так давно? Пару столетий где — то, к сожалению, моя бедная, дряхлая память не позволяет назвать точной цифры. Так вот. Я взял на воспитание бедное, несчастное дитя, потерявшее родителей и оказавшееся на границе двух государств, в полуслепом и полубезумном состоянии, не зная, как жить дальше и что делать. И что же я обнаружил по прошествии энного количества времени? Что в наследство по материнской линии ей перепала немалая доля генома Древних, который, конечно, при выбранном ею пути жизни весьма полезным оказался… Но и плату за свое пользования берет ой как не малую. Вы только представьте… — он выдержал драматичную паузу, прежде чем продолжить. — Сначала рушиться эмоциональный фон. Волосы седеют, становятся абсолютно белыми. На протяжении нескольких дней длиться период своеобразного статичного состояния, разбавляемого лишь сильными стихийными всплесками магии, после чего в один далеко не прекрасный день происходит взрыв, в результате которого тело этого ребенка исчезло, превратившись в пепел. Конечно, оно восстановилось, практически мгновенно. И никакого нарушения связующих цепей между душой, телом и сознанием я не обнаружил… Только вот воспоминания о том, КАК это было… Поверь, Ёфи, ты понятия не имеешь, что такое Перерождение и с чем его едят.
— Ты лезешь не в свое дело! — тихо, с ноткой угрозы выплюнула женщина, наклонившись вперед, смотря прямо в два бездонных черных омута. Правда, через несколько секунд она вынуждена была отвернуться, иначе могла бы лишиться своей части Творца. Смотреть долго в глаза Хаоса, когда он явно не в духе, не рискует никто… Кроме его детей. Но тут уж, ничего не поделаешь.
— Нет, дорогуша. С тех пор, как она стала моей дочерью, это мое дело, еще как мое! — он продолжал сохранять видимое спокойствие, пока в душе (или что у него там?) клокотала ярость и злость, смешанные с желанием дать этой гордячке попробовать ее собственное лекарство на вкус.
Увлекшись решением собственных разногласий, ни Хаос, ни Ёфи не заметили, что в зале остались лишь несколько Древних. Они сами, Фанэт, Хемль, Фати, Нихт, Лай, Фай, Айра и Воттер. Для остальных же этот разговор, перегруженный деталями и непонятными им вставками, перестал быть интересным уже давно. Они предпочти неспешно и осторожно уйти, оставив лишь тех, кто имел наибольший вес среди них и мог хоть как — то повлиять на стихия, начавшего постепенно выходить из себя. Это стало понятно по размазанным очертаниям окружающей обстановки. Пространство шло рябью от сильных эмоций Хаоса, лишь волей других Древних оставаясь неизменным. Но если обстановка и дальше продолжит нагнетаться, то ничто не удержит его на месте.
— Ёфи, он в чем — то прав, — медленно протянул Фанэт, положив руку на плечо женщины и удерживая ее на месте. — Я с самого начала говорил тебе о том, что с этой малышкой нельзя идти про проторенному пути. Кровь эрханов дала не самый ожидаемый результат. В итоге у нее значительный перекос сил и она даже исцелить себя самостоятельно может лишь путем сложных ритуалов, энергоемких и требующих применения опасных и крайне редких ингредиентов. Конечно маска в какой — то степени оттягивает на себя все отрицательные последствия твоего генома… Но если бы не она и не магия дракона, то она не смогла бы выносить свое дитя, не то что родить. А если бы и родила…
— Мать никогда не откажется от своего дитя! Каким бы оно ни было! — огрызнулась Ёфи, дернув плечом и скинув его руку. — Я считаю что она — мой лучший результат!
— Если бы не мое вмешательство, Ёфи, она была бы мертва. Договориться с Гекатой было крайне не просто и только то, какое место я занимаю в нашей иерархии, дало возможность оставить ее в живых. Правда, в обмен на определенную плату.
— Какие интересные подробности я узнаю, — язвительно протянул Хаос.
Шуршик пушистой стрелой пронесся по полу через весь зал и шмыгнул на колени хозяина, распластавшись на них в позе морской звезды и, для надежности, вцепившись когтями в брюки так, что наверняка впился в кожу.
— Ня! — шуршун зажмурился, прижав уши к голове. — Ня! Ня! Няа — а–а!
— Отцепись, — тихо попросил Хаос. Причинять боль любимцу он не хотел категорически, поэтому попытался отцепить Шуршика от себя обычным способом, вытягивая острые как иглы когти из собственного тела. В ответ его ощутимо тряхнуло током, а сам пушистый зверек зло зашипел. Прекрасно понимая, что пока тот сам не слезет, его не снять с колен, стихий глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, и снова откинулся на спинку кресла.
Оставшийся так сказать малый круг Древних, настороженно молчал, ожидая его дальнейших слов и действий. Будь на то воля Хаоса…
Ох, жаль, что сейчас использование этой самой воли может аукнуться не самыми приятными последствиями для его подопечных.
— Ня? — настороженно пискнул Шуршик, скосив глаз на хозяина. Увидев, что тот больше не пытается встать, свернулся клубком на коленях, уцепившись хвостом за руку Хаоса, и замурлыкал. — Ня — я–я-я…
— Ня, ня, — едва слышно хмыкнул мужчина, поглаживая зверька за ушками. — Герой ты мой… Спаситель Древних…
— Твой глупый зверек успокоился? — деланно поинтересовалась Фати, закинув ногу на ногу и покачивая оной.
— Мама, я вас очень люблю, но советую быть осмотрительней в выборе слов и эпитетов в отношении моего фамильяра. Иначе уже ничто не спасет ни ваш гардероб, ни вашу коллекцию туфель. Помнится, у вас страсть к натуральной коже… А у моего шуршуна очень части чешутся не только лапки, но и зубки, — хищно оскалившись, Хаос перевел взгляд на Ёфи. — Я хочу сделать предложение.
— И что же ты можешь отдать взамен? Чем ты пожертвуешь, Хаос, ради спокойной жизни девчонки? — Ёфи насмешливо покачала головой. — Не смеши меня. Ты же… Ты же даже за нас ничего не предложишь, коли мы окажемся в беде. Что уж говорить про нее?
— Половину, — его слова потонули в многоголосом хоре.
— Что — что? — Лай сделала вид, что прислушивается. — Что ты сказал?
— Я сказал, что отдам половину Аранеллы, или любого другого мира, входящего в мой Дом, если ты избавишь ее от влияния своего генома.
И снова тишина. Слова, произнесенные спокойным, вкрадчивым и чуточку ленивым тоном произвели эффект нехилого фаербола, взорвавшегося прямо посреди зала. Древние в немом изумлении смотрели на совершенно серьезного мужчину, лишь вежливо улыбавшегося им и не дающего возникнуть даже тени сомнения в искренности прозвучавшего предложения.
Отдать половину мира… Высокая цена за спокойную жизнь обычного живого существа. Хаос, не разменивавшийся на малые цели, не оглядывавшийся назад и шедший вперед даже по трупам, сейчас терпеливо предлагал добровольно отдать власть в мире, причем в любом мире входящим в состав колоды его Дома.
Сам же стихий молчал, сохраняя выражения лица. Словно маску одел, спрятав любые возможные эмоции внутри внешней скорлупы — оболочки. Было ли ему жаль возможных потерь? Ничуть. За столько лет он научился ценить главное и материальное обеспечение себя любимого хоть и бывало периодически в приоритете, на самом деле всего лишь мелочная суета.
И коли ради спокойной жизни дочери нужно отдать мир… Хаос не сомневаясь отдаст его, если надо будет, принесет на блюдечке с голубой каемочкой и даже позволит помыкать собой, естественно в разумных пределах. Что такое собственная гордость? Всего лишь ничтожный мусор, раз ты не можешь поступиться ею.
На мгновение прикрыв глаза, Хаос потянулся по тонким нитям связи к своей семье. Яркий, импульсивный блеск души Сэмиры, сейчас завораживающий своим таинственным мерцанием. Словно там хранилась великая тайна, доступная только его обладательнице. Белый, практически ослепляющий, с сине — серыми искрами принадлежал Асте. Он время от времени становился глуше, как будто хозяйка сознательно уменьшало его силу, скрываясь и выжидая удобного момента. Теплый, согревающий и ласковый огонек, цвета кофе с молоком, ластился к рукам и тянулся заключить в объятия, окружая своей силой и энергией, стремясь защитить. Корана… Кто бы мог предположить, встретившись с ней, что ее душа таит такие чувства?
И последним робко горел яркий огонек фиолетово — зеленого цвета, пугливый и опасный одновременно. Ниила. Их обожаемое чудовище.
Стихий улыбнулся, пряча улыбку за переплетенными пальцами рук. Ему пришлось изрядно попотеть, что бы научиться жить не только ради себя, но он справился. И нисколько об этом не пожалел.
Ёфи пошевелилась, затем хмыкнула, а после расхохоталась, откинув голову назад. Она искренне веселилась, не замечая, как резко изменилось настроение Хаоса и если бы шуршун по — прежнему не занимал колени своего владельца, то боя вряд ли удалось бы избежать. Стихий находился в нескольких шагах от того, что бы вызвать Мать Землю на Поединок Чести. Тогда он бы с огромным удовольствием пробил бы ее живот и вырвал сердце, смотря и наслаждаясь тем, как медленно, но верно жизнь покидает это хрупкое тело.
Успокоившись, Древняя удостоила его насмешливым взглядом и протянула:
— Право, Хаос, ты смешон. Но мне приятно видеть то, как ты пытаешься выкупить чужую жизнь, даже через себя переступаешь. Вот только она мой потомок. И не тебе критиковать или менять то, что заложено Творцом. Как бы заманчиво не звучало твой предложение, я вынуждена ответить на него отказом. К тому же, она не так уж плохо справляется с тем, что я ей дала.
— Дорогая, но может быть… — Фанэт, заметивший, как побелело лицо Хаоса и заострились скулы, попробовал привлечь внимание своей спутницы, однако, Ёфи поднялась с кресла.
Отмахнувшись от мужчины, она подошла как можно ближе к сидевшему Хаосу и снисходительно потрепала его по волосам:
— Когда — нибудь ты, возможно, сможешь получить то, что хочешь. Но не в этот раз. Почему? Потому что она носитель моего генома, а значит, мне решать, что с ней будет дальше. Если тебя это утешит, то ее цикл практически подошел к концу. Если та девочка не напортачит в ближайшее время, то вскоре она станет самим совершенством.
С этими словами, Ёфи махнула рукой на прощание остальным и вышла из зала, с довольной улыбкой на лице.
— Мне жаль, Хаос, — Фанэт потер переносицу. По его лицу сложно было понять, о чем именно он думает, но улыбка вышла извиняющейся и сочувственной одновременно. — Ты сделал шикарное предложение по меркам Древних. Все же отдать мир или даже половину, это просто неслыханная щедрость с твоей стороны. Но Ёфи… Она вцепилась в свое дитя. И она не отпустит ее, что бы ты не предлагал взамен.
— Хорошо, — голос звучал спокойно и отстраненно, словно стихию действительно стало наплевать на предмет столь яростного спора. Он вежливо улыбнулся. — Благодарю за слова утешения, господин Фанат, — снова ехидство и ударение теперь уже на последний слог, словно попытка поддеть собеседника. — Но думаю, я в них не нуждаюсь.
— Как скажете, господин Хаос, — улыбнувшись, Фанэт махнул рукой и исчез в черно — сером вихре, оставив после себя легкий след пепла на полу.
Стихий фыркнул. Смерть. Любитель лишней показухи. Нашел благодарных зрителей и не стал упускать возможность покрасоваться перед ними.
— Хаос, тебе действительно придется смириться, — Хемль заговорил посреди возникшей тишины, сложив ладони в молитвенном жесте. Старик закрыл глаза, нахмурив брови. Вокруг него стал формироваться серебристый покров, что вызвало гримасу неудовольствия на лице стихия. Меньше всего ему сейчас хотелось услышать предсказание. Только кто его спрашивал?
По залу прошла волна магии, и разнесся глубокий, чуть дрожащий голос Хемля, наполненный мрачной торжественности и потусторонней глухоты:
— Та, чьи крылья спрятаны Судьбою, Нашла свой путь среди осколков боли. Держась одной лишь силой воли, Зажгла на небе новую звезду. Но крылья ночи настигают споро И оставляют привкус страха на губах. И сердце, брошенное впопыхах, возможно перестанет биться… Нам остается лишь надеяться… Молиться… И заставлять изрезанное сердце биться, лелея стертые мечтанья в прах…
Слова падали тяжелыми каплями, оставляя едкий зуд где — то в области позвоночника, словно по нему текла кислота, сжигая нервные окончания. Хемль был не простым Оракулом. В некоторых мирах его прозвали Черной меткой, за пророчество, в основном сулившие беды и неприятности.
Именно поэтому Хаос очень надеялся, что строки, слетевшие с потрескавшихся губ Оракула, относились вовсе не к той, о ком он думал и кому пытался помочь сегодня, торгуясь с Ёфи. Даже пальцы тайком скрестил, умоляя Творца снизойти до него и не дать очередному предсказанию сбыться.
Старик замолчал, разжав дрожащие руки, и сгорбился в своем кресле, опустив голову.
— Это… Это было пророчество? — прочистив горло, поинтересовалась Айра. Высокая, тонкокостная и худенькая девушка, с почти прозрачной кожей и огромными голубыми глазами, рассеянно провела пальцами по ярко — зеленым волосам. — Хемль… Это ведь было оно, да?
— Да, — тихо откликнулась вместо пожилого Древнего Фати, нервно прикурив сигарету и сделав глубокую затяжку. Постукивая пальцами по подлокотнику, она бросила короткий взгляд на Хаоса, нахмурив брови и о чем — то задумавшись. — И я не хочу знать, о ком оно было…
— Вы, как всегда, неподражаемы, Хемль, — усмехнулся Воттер, взяв ладонь Нихт и перебирая тонкие пальцы девушки, совершенно не обращая внимания на то, что ей это не очень нравится. — Хаос, как я вижу, твой спор с Ёфи длиться уже достаточно давно, раз ты решил сделать ей такой подарок в обмен на чью — то жизнь. Не поделишься подробностями?
— Да, я тоже хочу знать, кто же так тебе дорог, братик, — Лай едко улыбнулась, пристроив голову на плече брата. Тот согласно кивнул головой.
Хаос медленно поднял голову и обвел присутствующих тяжелым, нечитаемым взглядом. Черные глаза казалось стали еще более бездонными, полностью затопив белок и не оставив никакой возможности рассмотреть, что там твориться в душе у этого мужчины. Он несколько минут внимательно изучал их, затем резко расслабился, откинувшись на спинку кресла и рассеянно почесывая мурлыкающего шуршуна за ушами и по загривку. На лице стихия появилась легкая, ничего не значащая улыбка, никак не вязавшаяся с хищным блеском в темной бездне его глаз.
— Неужели вам интересно что — то, связанное со мной? — тихий смешок и снова улыбка — оскал, только шире. — Польщен, весьма польщен. Но есть ли смысл посвящать вас в то, что происходит в моей семье? Только что бы повеселить вас?
— Возможно, мы сможем помочь, — Айра осторожно коснулась его запястья, мягко и ободряюще улыбаясь. — Хаос, Ёфи упрямая засранка, но вполне может быть, что нам всем, вместе, удастся уговорить ее уступить в вашем споре.
— Айра, знаешь, почему Хранители выжали нас с Аранеллы? — задумчиво протянул Хаос, медленно поднявшись со своего места, предварительно пересадив Шуршика к себе на плечо. Фамильяр недовольно заворчал, но забрался на его голову, где и свернулся в клубок, хвостом уцепившись за шею хозяина.
— И почему же? — вопрос Лай догнал его возле самого выхода.
Обернувшись, Хаос усмехнулся и ответил:
— Потому что они умеют находить компромиссы и могут довольствоваться малым. А вот в нас Творец не заложил чувство меры. Мне ваша помощь не нужна. Но если с моей дочерью что — то случится… Что ж, тогда я буду вправе оправдать собственное имя, данное мне при рождении.
Пафосные нотки в его голосе сменились тихой, холодной и хорошо контролируемой яростью. Отсалютовав родственникам, он исчез в черной вспышке портала, так и не сумев получить то, чего так хотелось.
Из перехода он шагнул прямо в свою лабораторию. Точнее одну из, эта представляла собой что — то вроде личного логова, куда был заказан путь всем домашним. Сняв шуршуна с головы, он опустил недовольно ворчавшего пушистика на его любимое кресло, сам же устроился на узком подоконнике, вглядываясь в то и дело меняющийся пейзаж за окном. На душе было неспокойно, прозвучавшее пророчество могло и не сбыться, если в него никто по — настоящему не поверит. Однако, тут не стоило надеяться на слепую удачу. Так повелось, что слова Хемля никогда не звучали просто так и все, что наделялось хоть каплей силы, всегда находила свою цель.
— Творец… — тяжко вздохнув, стихий потер глаза, качая головой. Он даже не сразу обратил внимание на то, что кто — то пыхтит на полу, пытаясь забраться к нему на колени.
— Ня! — требовательный писк снизу и легкий укус в ногу. Опустив взгляд, Хаос слабо улыбнулся. Шуршун остро чувствуя настроение владельца требовательно дергал оного за штанину, желая оказаться на руках. Усмехнувшись, Хаос склонился и посадил его на колени, зарывшись пальцами в шерстку.
— Ня? — Шуршик ткнулся носом в ладонь стихия и лизнул чувствительную кожу. — Ня — я–я?
— Эх, няшка ты моя, если бы все было так же просто, как это твое «ня», — подув на шуршуна, взъерошив тому шерсть, мужчина снова вернулся к разглядыванию пейзажа.
— Няя — я–я-я — я–а-а-а, — протянул фамильяр и замурлыкал, пытаясь подбодрить и успокоить. Но слова Древнего Оракула неприятным осадком остались на коже, вызывая у Хаоса бездну противоречивых чувств и острое желание сломать весь этот мир, как надоевшую игрушку, дабы никто из его любимых и близких не попал под раздачу в играх чертовых родственников.
Впервые за свою долгую жизнь, стихий задумался о том, что же такое страх и беспокойство за тех, кто ему дорог.
