Во второй половине марта, а точнее, двадцать первого, я на эсминце «Гневный» ушел в Николаев. До этого погода была относительно благоприятная, и еще за несколько часов до выхода ничто не предвещало шторм. Я надеялся на приятную прогулку по морю.

Через час после того, как «Гневный» вышел в открытое море, ветер стал крепчать, поднялась волна, нас стало сильно качать и, когда мы увеличили ход до двадцати двух узлов, идя против волны, стало бить носом, причем волны перекатывались даже через мостик. Все, кто там находился, промокли насквозь, и никакие дождевики не могли помочь. Были моменты, когда становилось так тяжело, что я колебался, не повернуть ли назад и отправиться в Николаев на поезде. В Николаеве были намечены два торжественных мероприятия, а раз идет война, все торжества решили провести в один день. Первое – это спуск на воду легкого крейсера «Адмирал Лазарев». Для участия в церемонии в Николаев прибыли морской министр Григорович и начальник кораблестроительного отдела ГУК генерал-лейтенант Петр Филимонович Вешкурцев. Второе – закладка первых шести десантных кораблей. Потому-то я и пошел на эсминце, понадеялся быстрее добраться до Николаева. И тут внезапно разразился шторм, а стоять в такую непогоду на мостике эсминца очень тяжело. Прежде всего, чтобы простоять несколько часов подряд на холоде и ветру, надо очень тепло одеться, иначе замерзнешь. Перекатывающиеся через мостик волны все время обдают водой; следовало бы надеть дождевик и резиновые сапоги, а нельзя, в них слишком холодно. Вот и стоишь, понемногу намокая, и крепко держишься обеими руками за поручни мостика, а ногами упираешься в палубу. Скоро привыкаешь к направлениям размахов качки и упираешься уже как-то автоматически, в такт уходящему из-под ног мостику, приседая временами, чтобы брызги разбившейся о нос волны пролетели мимо. Командир эсминца капитан второго ранга Лебедев настоятельно попросил меня удалиться с мостика и пойти в каюту погреться и обсохнуть. Но как я мог уйти с мостика, ведь это по моей милости им пришлось выходить в море, а теперь мокнуть на холодном ветру, хотя можно перейти в боевую рубку, там суше и ветер практически не дует. Да, в такую погоду море неприветливое, злое, так и кажется, что будто в порыве какой-то страшной, неведомой злобы оно разнесет наш эсминец в щепки, но он только скрипит да переваливается с борта на борт, перескакивает с одной волны на другую. Лебедев наконец уговорил меня уйти – не дай бог, я вдруг простужусь или еще что-то случится, с него спросят, почему не уберег командующего. Командиру корабля спокойнее на мостике, когда высокого начальства рядом нет, я это и сам понимал, поэтому спустился в каюту, но приказал всем покинуть мостик и перебраться в боевую рубку.

По приходе в Николаев я узнал, что адмирал Григорович уже прибыл и находится у вице-адмирала Мязговского. Я направился к дому градоначальника.

По прибытии, как и полагается, я доложил морскому министру Григоровичу о состоянии дел на вверенном мне флоте. Прошло всего-то неполных два месяца, так что особо похвастаться было нечем, но и пилюлю, я думаю, тоже пока давать не за что. За это время ни одной боевой единицы мы не потеряли, да и в транспортном флоте от воздействия противника также не было потерь. Какой-никакой, а положительный результат все же у флота был. «Гебен» с «Бреслау» из Босфора пока не высовывались, пролив у нас все время под наблюдением. Вражеские перевозки вдоль турецкого побережья постоянно пресекаем. Есть благодарность от командующего Кавказской армией за действия Батумского отряда и сохранение транспортов по доставке военных грузов для армии. А самой большой удачей я считаю авианалет на Варну, где нам удалось надолго вывести из строя три подводные лодки противника. За этот успешный налет адмирал Григорович похвалил (мне стало как-то даже неудобно, я же лично не участвовал в налете). Потом Иван Константинович поделился последними столичными новостями. О том, как выполняет функцию главного государственного органа управления страной ГКТиО.

– А ты, Михаил Коронатович, опять оказался прав. Японцы ни за что не хотели продать что-либо, кроме «Пересвета», «Полтавы» и «Варяга», так что броненосцы «Ивами» (наш бывший «Орел») и «Хидзен» (это «Ретвизан») продавать они не намерены.

– Так почему же я должен быть не прав, если такая ситуация была и в моем мире.

– Ты постой, не перебивай меня.

– Простите, ваше высокопревосходительство, за мою бестактность.

– Это там у вас, возможно, и не было другого выхода, как их купить, но тут-то после того, как ты рассказал, что к чему, купив эти корабли, мы попросту выкинули деньги на ветер. «Пересвет» погиб при переходе. «Варяг» хоть с горем пополам и дошел до севера, но толку от него из-за технического состояния было ноль. Отправив его на ремонт в Англию, обратно так и не получили. Броненосец «Полтава» оказался более или менее боеспособным кораблем, вот только почти весь остаток войны он простоял в порту у стенки. Так что мы решили воспользоваться твоим предложением. По моему приказу состояние предлагаемых японской стороной кораблей на этот раз проверили более тщательно. Все оказалось в точности, как ты говорил – корабли изношены до предела, и проку от них будет немного.

Если сейчас мы их выкупим, то без капитального ремонта долго они не проходят. Тут же возникает большой вопрос: где проводить капитальный ремонт. Во Владивостоке мощностей на ремонт всех трех кораблей недостаточно. Если ремонтировать в Японии, это еще дополнительные траты, да и сам ремонт продлится не один месяц. Тогда мы указали японской стороне на сильную изношенность продаваемых кораблей и их почти полную небоеспособность и вновь попросили продать нам запрашиваемые корабли. На что они нам заявляют – это вам нужны корабли, вы сами пожелали их выкупить. А раз так, не хотите, ну и не надо. Другого на продажу ничего нет.

На что мы ответили: «Не желаете продавать нам запрашиваемые корабли, тогда мы отказываемся от покупки, но у нас есть другое предложение, и весьма выгодное. Постройте для нас партию эсминцев типа «Момо» в количестве восьми штук». После этого предложения японцы вначале опешили, но быстро сообразили, что нам корабли все же нужны. А раз так, вновь начали предлагать выкупить у них эти три корабля и даже пообещали произвести ремонт. А вот принять заказ на постройку эсминцев сейчас, дескать, не могут, так как все верфи заняты срочными заказами для своего флота, и раньше осени приступить к постройке не возьмутся.

– Хитрые азиаты. Они не хотят отказываться от надежды всучить нам эти три кучи металлолома, но также ухватятся за шанс, что ввиду острой нехватки боевых кораблей мы у них еще и эсминцы закажем.

– Все так и было. Японцы три раза сбрасывали цену, пытаясь все же продать старье, и за все три корабля просили всего двенадцать миллионов иен. (В нашей реальности мы эти корабли купили за пятнадцать с половиной миллионов.) И давай снова ставить условия: «Вы покупаете предложенные корабли, мы строим для вас эсминцы». Даже заказ сразу принимается к исполнению. А мы им опять в ответ. «Если мы покупаем у вас эти корабли, то у нас не будет денег на покупку эсминцев». Опять начались торги, и нам пришлось согласиться выкупить «Полтаву» за четыре миллиона. Теперь эти узкоглазые построят нам к ноябрю восемь эсминцев типа «Каба».

– К ноябрю?!

– Да, так они обещали. За шесть месяцев со дня закладки первого корабля.

– А в чем различия между двумя типами эсминцев «Момо» и «Каба»? – спросил я Григоровича, сделав вид, что этого не знаю.

– Первые – турбинные эсминцы, а на вторых стоят паровые машины. Нам бы хотелось иметь турбинные, но японцы говорят, что им самим не хватает для своих кораблей турбин, так как их только начали производить по лицензии фирмы «Кертис». А вот производство паровых машин, что установлены на эсминцах типа «Каба», освоено давно, и они вполне надежны, так что никаких проблем с их обслуживанием не будет.

– А что за вооружение стоит на эсминцах?

– Нам придется немного изменить состав вооружения, вместо принятого в японском флоте на свой. Предполагается поставить три четырехдюймовки Обуховского завода и двухтрубные торпедные аппараты в количестве двух штук.

– А что, это будет правильно: все на месте установят, и сразу после приемки останется только взять припасы, и можно двигаться в Россию через три океана. Хотя я половину эсминцев оставил бы во Владивостоке. А то там только ветераны той войны, слабо вооруженные, пригодные разве что выполнять роль сторожевых судов. А еще через пять лет просто списывать или переводить в разряд посыльных. Хотя нет, там, на Дальнем Востоке, нам будут нужны пограничные корабли.

– А зачем столько много?

– Так там и расстояния большие. И вспомните потом, что я предупреждал: в скором времени все кому не лень полезут в наши территориальные воды за рыбой и другими дарами моря. И не только в наши воды, но, обнаглев, и на берег полезут, так как побережье у нас там малонаселенное, и присмотреть за ним практически некому. Места, где проживают люди, отстоят друг от друга на многие версты, вот и полезут всякие охотники за чужим добром.

– Да это не секрет, Михаил Коронатович, уже сейчас там немало таких охотников. Они решили воспользоваться моментом, что нам из-за войны некогда этим заниматься, вырубают леса на побережье, старатели моют золотишко, добывают серебро, отстреливают пушного зверя да обманывают тамошних людишек, скупая за бесценок пушнину. А мы практически не можем этому помешать. Кораблей-то, почитай, и нет. Если раз или хотя бы два раза в месяц вдоль побережья пройдет наш корабль, это уже хорошо. А в остальное время там практически никого нет. И ведь каждый такой выход оборачивается задержанием нескольких судов.

– Но это чересчур мало, тогда как десятки других судов безнаказанно занимаются незаконным промыслом в наших водах да на берегу.

– Вот закончится эта война, будем возрождать там сильный флот, чтобы отбить охоту у всех зариться на чужое добро.

– Ваше высокопревосходительство, еще в январе в Петроград начали прибывать первые секции подводных лодок системы Голланда. А когда ожидается поступление таких лодок на Черное море?

– Да-да, в конце февраля получили последние секции. Балтийский завод ведет сборку первых трех лодок. Но уже в ходе работ выяснилось, что в Канаде секции предварительно не собирались и не подгонялись друг к другу, так что тут приходится проводить полные стапельные работы. Все подгонять по месту, даже кое-что переделывать, а это затягивание сроков вступления в строй. Хотя по плану первую лодку должны сдать к концу июня или в первых числах следующего месяца. Всю партию не позже сентября. А на твой вопрос отвечу так. Как нас заверили прибывшие от фирмы Electric Boat company специалисты для руководства работами по сборке подлодок во главе с инженером Виллером, вторая партия подводных лодок должна прибыть во Владивосток месяца через два. Но не менее двух месяцев уйдет только на транспортировку секций до Николаева.

– Будем надеяться, что американцы не затянут с выполнением заказа. Если все сложится так, как они обещают, то к Новому году подводные лодки должны вступить в строй.

– Это будет зависеть от того, как ты будешь подгонять местных корабелов.

– Лишь бы вовремя пришли, а накрутить концов я смогу. Нам эти подводные лодки нужны позарез. После их вступления в строй мы установим такую плотную блокаду, что туркам придется забыть о морских перевозках по Черному морю. Иван Константинович, до нас тут доходят слухи, что флот на Балтике до сих пор все еще отстаивается в базах. Или все же предпринимает попытки выйти в море?

– Как будто ты не знаешь, что раньше середины апреля залив не вскрывался ото льда.

– Но этот-то год был как никогда теплым, и только под Новый год в заливе образовался лед.

– Хотя зима и была не столь сурова, как в предыдущие годы, но Финский залив до сих пор забит льдом, а финские шхеры еще скованы льдами. Так что без помощи ледоколов ни один корабль не пройдет. Потому-то флот в море выйти не может. И ничего тут не поделаешь. Но думаем, что в первых числах апреля флот возобновит свою боевую деятельность.

– Насчет этой напасти тут на юге, конечно, нам повезло нынешней зимой. Лед был только на Азове, да и то не везде. В основном у западного побережья. Зато на Балтике в зимние месяцы можно производить ремонтные работы на кораблях. Мы вот этого себе позволить не можем. Если только корабль не получил боевые повреждения или, не дай бог, случилась какая-то авария. И лишь в этом случае корабль становится на ремонт, но только на ремонт, и никакого дополнительного вооружения не получает. Просто нет времени на его установку. А я бы уже сейчас хотел на некоторых кораблях усилить вооружение. Это в первую очередь касается эсминцев. На Балтике в эту зиму дополнительное вооружение на половину кораблей, думаю, поставили.

– Михаил Коронатович, вот только не надо опять изображать незнайку. Все ты отлично знаешь. И какие корабли, и какое вооружение на них было установлено.

– Это меня зависть мучает. На Балтике есть возможность на три-четыре месяца прекратить военные действия и заняться ремонтом кораблей. Я понимаю, что в этом виновата северная погода. Но мне-то от этого еще завиднее. Ну, ничего, вот только начнут вступать в строй эсминцы из новой серии, сразу по одному из старых буду ставить на средний ремонт и перевооружение. А насчет балтийских дел… я об одном сожалею, что работы по перестройке «Океана» двигаются слишком медленно. Я когда уезжал, на нем практически прекратились работы.

– Ты прав, Михаил Коронатович, с этим перевооружением кораблей действующего флота пришлось все работы на некоторых кораблях остановить, в том числе и на «Океане». А вот перестроенный «Штандарт» к началу боевых действий будет готов выйти в море.

– Насчет него я не сомневался. Маслов меня заверял, что успеет сдать гидрокрейсер к началу выхода флота в море. Теперь-то у Трухачева будет дальняя авиаразведка, и он вовремя сможет среагировать на изменение оперативной обстановки. Я ему завидую. Ведь мне приходилось в боевом походе надеяться только на ближнюю разведку эсминцев. Да на службу радиоперехвата, расшифровку и анализ переговоров между кораблями противника.

– Это еще не все. Кроме гидрокрейсера адмирал Трухачев получит три новых эсминца. Корабли практически готовы, и как только залив очистится ото льда, они после испытаний перейдут в Гельсингфорс.

– Вот это существенная помощь Петру Львовичу, три новых эсминца да гидрокрейсер, кроме того, каждый из крейсеров получил усиленное вооружение. Эх, я бы там развернулся.

– Я, Михаил Коронатович, что-то тебя не пойму. Сейчас у тебя под рукой целый флот, вот давай и разворачивай, а ты вспоминаешь про Балтику.

– Ваше высокопревосходительство, как я тут могу развернуться, если германо-турецкий флот боится нос высунуть из пролива, все время отстаивается в Мраморном море. Нам приходится сражаться только с турецкими парусниками. Вот потому я и вспоминаю Балтику, где против нас был сильный противник, который вначале нас всерьез не воспринимал.

– А тебе не кажется, адмирал, что ты сейчас на месте тех самых немцев с Балтики. Там у них было подавляющее превосходство, и тебе удалось их удивить. А тут ты теперь сам всерьез германо-турецкий флот не воспринимаешь. Смотри, чтобы не получилось так, что проворонишь ту парочку, тогда не жалуйся, по головке тебя никто не погладит. И главное, все недруги начнут подставлять ножку, чтобы ты грохнулся побольней. А противников у тебя набирается немало. Поверь, мне будет жаль, если ты хоть на чем-то малом погоришь. Так что, Михаил Коронатович, не подавай повода недругам.

– Да постараюсь, Иван Константинович, не доставить удовольствия своим недоброжелателям таким подарком.

– Уж постарайся, а то все, чего ты с таким трудом добился, может пойти прахом, а у нас с тобой еще ничего не готово. Ты думаешь, почему выбор пал на тебя, когда встал вопрос о замене адмирала Эбергарда на посту командующего?

– Догадываюсь. Проливы и Царьград.

– Да!

– Но одним флотом я ни того ни другого выполнить не смогу, нужны войска. И прежде всего, нужны хотя бы два полка, обученные высаживаться на берег, занятый противником, да под огнем. Короче, нужна морская пехота, чем-то напоминающая нашу, то есть ту, которая будет создана в будущем.

– У тебя чем Батумский отряд Римского-Корсакова занимается? Не он ли обеспечивает и поддерживает десантные операции Кавказской армии? Пошли в расположение отряда толкового офицера, он будет наблюдать и анализировать все, что приметит полезное, при высадке десантов. Также пусть берет на заметку те воинские подразделения, которые покажут себя ловкими и расторопными при высадке на берег.

– Но кто мне потом передаст эти части?

– Когда понадобятся, по первому требованию их тебе предоставят.

– Нет, я хотел бы, чтобы в подчинении флота был полк, а лучше бригада морской пехоты, которые я в любой момент мог бы использовать по своему усмотрению.

– Хорошо. Начинай создавать полк морской пехоты. Вначале поищи людей у себя по береговым частям да на кораблях, я знаю, найдутся такие, кто будет рад поменять качающуюся палубу на твердую землю. У тебя в Крыму расквартирована пехотная дивизия, может, там себе кого-то присмотришь, или найдутся добровольцы перейти в морскую пехоту. А я переговорю насчет этого в Ставке. Думаю, препятствий твоим действиям не возникнет.

– Я желал бы вооружить морпехов новейшим стрелковым вооружением и новыми минометами, а также придать им несколько бронеходов.

– Откуда я тебе сейчас бронеходы возьму, если их только начали собирать.

– Сейчас их и правда нет, но мы-то создаем полк на будущее, то есть к весне семнадцатого, а к этому времени бронеходы в армии уже будут. Значит, и у нас должны быть.

– О бронеходах мы с тобой поговорим позже. А вот насчет новых винтовок Федорова… Тебе отлично известно, что их производство только-только налаживается. Но на первое время, для всестороннего ознакомления, попробую выбить для тебя штук двадцать. И не жди их раньше мая.

– Пока и этого количества хватит, но надеюсь, что к будущей весне с новейшим оружием будет не менее пятидесяти процентов личного состава полка.

– А у тебя, Михаил Коронатович, губа не дура, если бы попросил снабдить хотя бы на десять процентов автоматическими винтовками, я бы еще согласился с тобой. Но чтобы половина солдат у тебя была ими вооружена, это уж слишком.

– Ничего не слишком. Им придется первыми высаживаться на берег и захватывать плацдарм, а потом удерживать его до подхода главных сил. Вот для этого-то и нужно иметь подавляющее превосходство над огнем противника.

– Михаил Коронатович, я тебя понимаю, тебе хочется иметь хорошо вооруженную морскую пехоту. Но пойми, после того как до фронтовых офицеров дойдут слухи о том, что скоро в армию будут поступать автоматические винтовки, по своим боевым качествам близкие к легким пулеметам, им непременно захочется, чтобы и в их подразделениях обязательно появились точно такие же.

– Я понял вас, Иван Константинович. Одному Сестрорецкому заводу не под силу обеспечить армию такими винтовками. Об этом я не подумал. Сейчас только Сестрорецкий завод собирает это новое оружие, и пока оно не получит в летних боях положительную оценку, на других заводах его выпуск не наладят. Подождем, осталось совсем немного времени, и, я уверен, выпуск винтовок Федорова наладят также на других заводах.

Через пять минут наш деловой разговор прервали – был звонок из дирекции «Руссуда» с напоминанием о торжествах на верфи.