Глава 23
Добрый доктор Фауст…
…Я выберусь отсюда. Я посмотрю в их глаза. Я отплачу за все годы в грязи, земле и крови врагов и друзей…
– Итак?
– Гм… Фауст… – Проекция Ректора, размером с две ладони, многозначительно прошла по столу – артефакту связи.
– Я жду. Вы ведь знаете, кто тянет из этого мира дармовую энергию, не так ли?
– Я не знал.
– Предполагали.
– Ну… Возможно…
– Информация о Фаусте… Гриэль, кстати, ты тоже знал?
Стоящий рядом Сарклир пожал плечами.
Почему-то Гриэль предпочитает со мной не общаться, что меня удивляет. Он при появлении чуть не придушил меня в объятиях, но теперь прямо-таки игнорирует. Что задумал, гад? Вообще, вроде бы мой подчиненный, но я чисто инстинктивно предпочитаю держаться подальше от «подчиненного», который может меня в блин раскатать.
Ректор вздохнул и начал рассказ. Чем дальше он рассказывал, тем больше я ощущал желание наплевать на контракт, Ректора, Луизу и вообще весь этот гостеприимный мир… и свалить куда подальше!
Клод Фауст был моим земляком – то есть вышел из того же мира, что и я. Однако с разительным отличием. Если мое превращение в демона было спонтанным, то доктор Фауст целенаправленно шел к перерождению. Его эксперименты не слыли примерами доброты и милосердия еще до того, как он стал одержим идеей превращения, а после того, как он узнал о самой возможности…
Короче говоря, у него конкретно снесло крышу.
Массовые кровавые ритуалы, резня и опыты – всё с одобрения и благословения церкви! Доктор Фауст официально объявил своей целью уничтожение демонов – всех, без исключения. Его жертвы – погибшие за правое дело, их души – вознесшиеся на небеса…
На самом деле Клод уже тогда открыл способ расщепления души.
Слабак по демоническим меркам, вроде меня, может усвоить только жизненную энергию, но не может поймать душу. Ректор же, один из самых сильных магов, мог расщепить даже душу, но не мог это делать массово…
Фауст пошел по другому пути: жизненную энергию он расщепить и усвоить не мог, зато душу, личность – вполне. Боль от распада личности и получаемая от этого процесса энергия позволяла Фаусту поддерживать свое существование довольно долго. Теперь он задался вполне нормальным и адекватным вопросом: зачем ему церковь? Своей цели он добился, получать энергию для заклинаний научился, несколько низших демонов расщепил, купил у Высшего демона знания о заклинаниях…
В общем, для заметания следов Фауст вызвал «охоту на ведьм» – все, кто знал о существовании и опытах доктора, были казнены инквизицией, церковь занялась куда более интересными вещами, чем поиск одного-единственного чернокнижника, а Фауст…
Фауст нашел проход в другие миры, в частности в Стабильный Хаос.
Доктор активно участвовал в создании первых Саратансов, позже – неприкрыто помогал создавать их спятившие версии, Ушедших. Разумеется, это привлекло к нему внимание, и тогда доктор дал огня высланному для его задержания и доставки на Трибунал отряду Молохов!
Потом исчез…
Теперь появились неясные подозрения относительно этого мира, но высылать туда бригаду боевиков-Церберов слишком хлопотно. Поэтому отправили меня и Гриэля.
– Я, значит, наживка, да?
– Что ты! Конечно…
– Да. Как сможет известный своей любознательностью доктор пройти мимо такого экземпляра! Демон со слабыми способностями так и просит его съесть! Не так ли?
– Гриэль его…
– Что – Гриэль его?
Флегматично до этого стоящий в стороне, Гриэль глянул на меня.
– Я его в пустыне победил – не говорите, что вам не рассказывали. Саэльт вам наверняка все уши прожужжал! И что же? Вы прислали на поимку опасного преступника одного сопляка без боевого опыта и одного наемника?
У ВАС ВООБЩЕ МОЗГИ ЕСТЬ?!
К концу моей тирады Гриэль держал руку на рукояти меча, я конкретно орал… А Ректор, собака серая, отключился.
– Руку. От меча. Убери, – разделяя слова, произнес я.
Гриэль сощурился:
– А если нет?
– По роже аристократической получишь. У меня сегодня одна дуэль уже была, так что, можно сказать, опыт поединщика приобрел.
Гриэль внезапно… расхохотался!
– Ага… Поединщик… – Всхлип. – Ты бы себя видел! – Хохот.
Не понял…
Я вздохнул.
Когда трусливый Ректор еще раз выйдет на связь, я потребую от него объяснений. В том числе и причин столь резких перепадов настроения у Сарклира. А то ведь невозможно работать!
Результатом поединка стала мрачная слава бретера и наплыв на мои лекции молодых дворян. Ди Орель был первой шпагой Университета, так что многие студенты наивно полагали, будто «Философия и механика войны» (как теперь наименовался мой предмет) позволит им хоть немного повысить уровень владения шпагой…
Как же они все были разочарованы, когда я начал читать лекцию на следующий день после поединка! Ни-че-го!
– Итак, запугивание как оружие, направленное на противника.
Я прошелся по трибуне. Ди Орель лежит в теплой кровати, рядом сидит его девушка, а я стою перед этими студентами аки дурак набитый.
После лекций они пойдут развлекаться (говорят, делать домашние задания, но этим мало кто реально до экзаменов занимается), а я сначала получу разнос от госпожи Калинды, а потом уйду на кладбище Чистой Благодати…
Что?
Нет, я не собираюсь накладывать на себя руки. И планирую отравить жизнь еще не одному десятку дворянчиков. Просто у меня там очень и очень важные дела…
В аудитории легкий гул. Студенты обменивались мнениями о том, сколько в моей победе умения, сколько слепой удачи. Все больше и больше сходились во мнении, что мне тупо повезло.
«Кошкодер».
Аура ужаса и смерти распространилась по аудитории. Правда, я ее сильно не распространял, и воплей ужаса я не дождался. Просто наступила гнетущая тишина…
Я с улыбкой убрал меч в ножны.
– Итак… Страх – самое мощное оружие. Армия бежит не от врага, не от орд неприятеля. Армия бежит от страха.
Я налил воды из графина в хрустальный стакан, полюбовался на игру солнечного света с тонкими серебряными нитями внутри стенок стакана и выпил.
– Страх – чрезвычайно сильный и опасный инструмент в опытных руках. Учить обращаться с ним не буду – это дело каждого. Я сам им владею довольно неплохо… Я буду вас учить тому, как защитить ваших солдат от его воздействия… Итак, запомните – НЕ УБЕГАТЬ!
Я повысил голос на последних словах и сделал многозначительную паузу. Герцогиня Ванесса Ви Рейтер подняла руку.
– Ви Рейтер? Слушаю?
– Не совсем понятно, почему вы это так выделяете. Командир не должен отступать, никогда. Иначе покроет свой род бесчестьем. Может быть, конечно, вам не понятно определение «честь рода»…
Одобрительный шум и смешки…
– «Не бежать» – да, а вот отступать – вполне правильное и зачастую логичное занятие. Кстати, – я задумчиво провел пальцем по рукояти меча, – я искренне сожалею, что вы женщина. Были бы мужчиной – дал бы в морду, дождался вызова на дуэль, а дальше – как с вашим другом Ди Орелем.
Девушка вспыхнула и по слогам прошипела – другого слова не подберу:
– Он. Не. Друг.
То ли у них плохие отношения, то ли семейства Ви Рейтер и Ди Орель не слишком ладят.
– Ух ты как! Сильно! Я даже испугался, – фыркнул я. – Однако продолжим.
Появилось то же изображение солдата, что я использовал на прошлом уроке.
– Итак… Солдат может сражаться, лишь когда им командуют. Разумеется, я сейчас говорю о молодых солдатах, ветеранов вам никто не даст.
Кстати, да.
Предполагается, что командир приходит, ему «выдают» солдат, а потом он их натаскивает и тренирует. Ветеранские полки стоят у неспокойных границ с Халифатом и ценятся на вес золота.
Опытные же «Веселые труподелы» служат в прибрежной зоне.
«Веселые труподелы», как я понял из разговоров и доступной мне литературы, были настоящим кошмаром.
Нет, как ни странно, дисциплина в их рядах царила самая железная. Собранные из уголовников-каторжан, в крайней войне с Ночным континентом они превратились из штрафбата в гвардейскую часть, оставляющую за собой лишь груды трупов и пропитанную кровью землю.
На вооружении одной из частей состоят ручные «абордажные ружья». Подобные не нашли распространения в нашем мире, но там, где используется магия, это вполне жизнеспособная система…
Представьте себе ствол – закрытую с одного конца трубку из металла.
Далее.
Засыпаем порох, заталкиваем пыж и пулю. Поджигаем порох, пуля летит и сносит кому-то голову.
А если сверху пули забить пыж, опять насыпать порох и втолкнуть пулю? И так несколько раз, соединить одним запальным шнуром, в итоге получим примитивный, ненадежный, но все-таки реальный аналог пулемета. Магические же заклятия и простенькие артефакты позволяют смягчить такие недостатки, как вес и сложность, ибо вместо кремниевого замка стоит кристалл-накопитель, и повысить надежность до приемлемой.
Так что на вооружении «Труподелов» состояли своего рода магазинные винтовки – трубки-магазины появились всего лет десять назад, но уже практически все армии стали переходить на них. Только Халифат не спешит – его основная задача не война, а грабеж и набеги на соседей, потому он предпочитает вкладывать военный бюджет в конницу…
– …и не стоит рассчитывать на то, что после необдуманной атаки на неприятеля ваши солдаты воспылают к вам любовью. Главным фактором, определяющим моральное состояние перед боем, является обеспечение войск всем необходимым и потери в предыдущих боях.
Человек рассчитывает в бою на свой опыт в прежних ситуациях и, когда в предыдущих боях он потерял слишком много своих товарищей, может либо испугаться – и тогда боец из него не очень, либо желать отомстить – и тут возможны варианты. Полезет на рожон – бестолково погибнет, поставив под угрозу выполнение задачи. Пожелает отомстить и сохранит холодную голову на плечах – доставит противнику целую гамму всевозможных ощущений. Поверьте на слово.
Лекция окончена.
Все свободны.
Я наблюдал, как студенты покинули аудиторию.
– Луиза, чего стоишь?
– Поговорить нужно.
– Я внимательно тебя слушаю.
В следующий момент я с трудом успел развеяться дымом, избегая столкновения с огнешаром.
– Ты что творишь, идиот! Ты вообще-то мой слуга!
– Подумаешь… Ну побил я этого придурка, и что?
– Он приходится родственником правящему дому!
– Все дворяне кому-то кем-то приходятся. Это навевает волшебное слово «инцест»…
Луиза активно покраснела.
– Кстати, чем раньше ты прекратишь буянить, тем быстрее я прекращу смотреть на одну жуткую и убивающую меня с силой пушечного снаряда вещь.
– Какую?
Луиза – красная как рак – разговаривала со мной, тихой дымкой струясь по полу.
– Какую? Такую, которая под юбкой у тебя… Кстати, симпатичные рюшечки. А вот это – звездочка или цветочек?
Щупальце из кроваво-красного тумана потянулось с пола… Графиня Цертестская мрачно зажгла фаербол на руке.
– Ладно-ладно, ты не в моем вкусе. А что касается этого идиота – я схожу и проведаю больного. Может, фруктов ему принести?
– И извинишься.
– За что?
– Это приказ.
Я ощутил колебания заклятия, связывающего нас.
– Ладно, черт с ним.
