Глава 19
Остров Сицилия. Порт Поццалло. 24–25.11.2064

Десять воинов. Все сержанты. Каждый командир группы в пятнадцать бойцов. Они все разные: блондины, брюнеты, шатены и лысые, возраст от двадцати четырех до сорока лет, три гвардейца, три пластуна и четыре наемника, внешне не похожи друг на друга, но внутренне эти воины как слепок с одного образца. Каждый из них имеет огромный боевой опыт, любой из них ветеран, прошедший через десятки смертельных схваток, и универсальный боец, освоивший все, что только возможно, от рукопашного боя до минно-подрывного дела. Это лучшие люди отряда, мои братья по духу и сейчас мне предстоит выбрать среди них того, кто вместе со своими парнями должен будет выполнить чрезвычайно опасную задачу.

Повернувшись лицом к строю, я еще раз взглядом окинул командиров групп, и сказал:

— Други, есть работа для одной разведгруппы. Очень сложная и трудновыполнимая. Кружева плести не стану и скажу, как есть. Шансы вернуться в расположение отряда пятьдесят на пятьдесят, поэтому принуждать никого не хочу, и вызываю добровольцев. Если таковые не найдутся, винить вас не стану и зла не затаю. Кто ради общего дела и нашей победы готов рискнуть собственной головой и жизнями своих бойцов? Шаг вперед!

На секунду строй заколебался, замер, и десять пар ног сделали один четкий шаг по направлению ко мне. В общем-то, поступок вполне ожидаемый, но сердечко все же екнуло. Ай, да красавцы, ни один не сдрейфил, и все к серьезному делу готовы.

— Что за работа? — вопрос задал Серый, некогда рядовой гвардеец и радиоминер, а ныне сержант, и негласный заместитель Крепыша.

— Это будет разговор только с тем, кто на задачу пойдет. Тяните жребий.

— Не надо тянуть, — гвардеец посмотрел влево и вправо. — Что браточки, никто не против, если моя группа отработает? — В ответ согласное молчание и Серый вновь смотрит на меня: — Получается, что задача на мне.

— А ты нахал, Серый, — улыбка сама собой раздвинула мои губы, настроение улучшилось и появилась уверенность в том, что все выйдет именно так, как мной и было задумано в идеальном варианте.

— Мечник, ты сам говорил, что нам без этого никак.

— Было такое, говорил, — согласился я с ним. — Все свободны. Серый за мной.

Сержанты разошлись по своим группам. Послезавтра эскадра выступает курсом на Кальяри, и забот у каждого хватает. Мы с Серым вышли на причалы и поднялись на борт нашей трофейной яхты. Новый экипаж этого скоростного судна, всего четыре человека: два моряка из бывших украинских рабов, а так же старпом и капитан, прошедшие стажировку на «Ветрогоне» вахтенные матросы, осваивали свой кораблик.

— Миша, — зову я капитана яхты, — ты где?

— Здесь, — с мостика появляется взъерошенная голова Мишы Тарпищева.

— Мы в кают-компанию, спускайся.

— Ага.

Голова капитана исчезает, а мы идем вниз и располагаемся в шикарной, и достаточно просторной кают-компании на шесть человек. Через пару минут, с ворохом морских карт в руках, появляется Тарпищев, наш с Серым ровесник, бывший гвардеец из Третьей бригады, морпех, так же, как и его командир, майор Скоков, переквалифицировавшийся в морские волки. Перед нами на стол ложится и раскатывается одна из карт, остров Кипр с подходами, а остальные ставятся в уголок.

Тарпищев садится с нами, Серый разглядывает карту, вопросительно смотрит на капитана яхты, затем на меня и спрашивает:

— Получается, что цель на Кипре?

— Да.

— Нам будет необходимо уничтожить Игнасио Каннингема? — командир группы заметно побледнел.

— Нет, задача поскромней.

— Хух! — с шумом выдыхает сержант. — А я уже, было, подумал, что все, дело труба.

— Миша, — обращаюсь я к Тарпищеву, — как яхта?

— Состояние отличное, оснастка недавно менялась, плановый ремонт и обслуживание механизмов делались в срок, движки пашут как часики, так что сорок узлов она сможет выдать.

— А дальность хода?

— Если на двадцати узлах, то две с половиной тысячи миль, а на полном ходу, конечно же, гораздо меньше. Движки экономные, однако, расход топлива все равно большой, но для подобного типа судов это вполне нормально.

— Расчеты на поход уже сделал?

— Конечно. Пару подвесных топливных баков на палубе принайтовать и горючего хватит с избытком.

— Когда будете готовы к отплытию?

— Завтра к вечеру.

Ответы Тарпищева меня устроили, коротко, уверенно и по существу. Тем, что он стал капитаном скоростной тридцати пяти метровой игрушки, Миша не тяготится, ответственности не боится и готов к выполнению задачи. Хороших парней Скоков воспитал, всего несколько месяцев учебы на мостике «Ветрогона» и практики в боевом походе, и они уже настоящие штурмана. Итак, экипаж и судно готовы, и половина дела по обеспечению похода сделана. Теперь очередь за Серым, который ждет, когда же ему укажут направление его рейда и цель.

Повернувшись к сержанту, легко хлопнул его по плечу, и кивнул на карту Кипра:

— Смотри. Западная часть острова, горы Троодос, в просторечии Трудос. Видишь?

— Нашел, — через несколько секунд, всмотревшись в обозначения, ответил Серый.

— Твоя цель гора Олимп, наивысшая точка на всем острове.

— Угу, вижу. Вот только что там может быть интересного?

— Объясняю. На горе Олимп до Черного Трехлетия находились международная астрономическая обсерватория и мощная РЛС вооруженных сил Великобритании. Насчет обсерватории не знаю, она нам без разницы, а вот гадская радиолокационная станция, которая контролирует все побережье Ближнего Востока и море вокруг Кипра, до сих пор в рабочем состоянии. Именно из-за нее мы не можем незамеченными подойти к основным вражеским портам и базам, и фрегату приходится наносить свои удары очень выборочно. Такая мощная РЛС в Альянсе только одна. Она своего рода символ власти и могущества Игнасио Каннингема, и если эта станция будет уничтожена, то подобная диверсионная акция нанесет конкретный удар по психике и моральному состоянию всех вражеских войск. Про то, что после вывода из строя РЛС наши корабли смогут подойти вплотную к Кипру, промолчу, выгоды подобных рейдов сам понимать должен.

— Понимаю, — согласился сержант.

— Раз понимаешь, начинай планирование операции. Предварительный план для тебя уже составлен, но основная работа только на командире группы, так что садитесь сейчас с Мишей и начинайте карты лопатить, да справочники старые перетряхивать. На все вам тридцать шесть часов, и завтра вечером я жду ваше окончательное решение по всей операции.

— Когда отбываем?

— В море отправляетесь одновременно с выходом основных сил эскадры на Сардинию, то есть послезавтра рано утром.

— Где высаживаемся?

— Наилучшее место для высадки северное побережье Кипра, между городами Ксерос и Коккина. Твоя группа десантируется в районе одной из заброшенных деревень и уходит на выполнение задачи. Яхта возвращается на Сицилию и ждет тебя обратно через две недели, так что маршруты и время проведения операции сам прикидывай. Ты своих бойцов знаешь хорошо, так что расчет делай на то, как быстро они в движение смогут втянуться и как скоро к Олимпу пройдут.

— А если у нас ничего не выйдет и РЛС не будет уничтожена?

— Значит, не судьба, возвращайся на побережье и по пути веди разведку. Все равно не впустую сходишь. Еще вопросы есть?

— Пока нет, но позже обязательно появятся.

— Тогда не буду вам своими советами мешать, начинайте работу. Все инструкции и мои рекомендации у Миши, так что разберетесь, что к чему. Давай, гвардия, не унывайте и думайте только о деле. Как определитесь, еще раз все обсудим, и только тогда начнется сам рейд.

Оба воина пробурчали что-то неразборчивое, а я, покинув борт яхты, направился по причалу, хотел еще раз осмотреть наш второй БДК, но по рации пришел вызов от блокпоста на дороге. Дежурный по базе сообщал, что прибыли сицилийские военные вожди, которые должны участвовать в нашем походе на Сардинию, и он ведет их к штабу. Пришлось отложить осмотр БДК и направиться на встречу с местными воинами.

Военными вождями оказались уже знакомые мне по Ретимнонской операции Томмазо Кальвари и Марио Грацци. За то время, что мы с ними не виделись, оба сицилийца преобразились и изменения в их облике просто бросались в глаза. Раньше, это были два угрюмых дядечки лет за тридцать, бородатые, косматые и одетые в местную домотканщину. Теперь же, любо-дорого посмотреть: аккуратные прически, подстриженные бороды, гордый взгляд, вальяжность и неспешная походка, ну, а домотканщину сменили новенькие полевые камуфляжи войск Альянса. Одним словом — орлы.

Дождавшись переводчика, я поприветствовал их, обговорил количество бойцов, которые примут участие в экспедиции со стороны местных племен, уточнил их долю в добыче, четверть от всех трофеев, включая корабли, и переговоры шли своим чередом. До тех пор, пока освоившиеся военные вожди не перевели разговор на иную тему.

После победного и прибыльного похода к соседям, Кальвари и Грацци заработали уважение соплеменников, почуяли свою силу и, как итог, захотели большей власти, чем та, которая у них была сейчас. Старая как мир ситуация, при которой дерзкая и боевитая молодежь желает отодвинуть от власти старых пердунов.

— Томмазо, — выслушав прозрачные намеки вождей, я обратился к Кальвари, — зачем ты мне это говоришь? Ты рассказываешь о своих планах, и делаешь из меня своего невольного соучастника. Моя эскадра ведет войну с Альянсом и все наши дела, так или иначе, направлены только на одну цель. Нет, ни при каких условиях мы не станем вмешиваться во внутренние дела племен, и я не стану оказывать вам поддержку.

— Именно это мы и хотели от вас услышать, — радостно кивнул Кальвари. — Мы не скрываем своих планов для того, чтобы вы знали, что произойдет, и не беспокоились. Все что мы просим это не помогать старикам, а мы этого не забудем и отдадим в вашу собственность не только Поццалло, но и порт Марина-ди-Рагуза.

— Тогда, ваши резоны понятны.

Военные вожди ушли, и я окликнул переводчика, который стоял у окна:

— Антонио.

— Да, сеньор, — он подошел ко мне.

— Ты к рыбакам в деревню часто ходишь?

— Почти каждый вечер. У меня там подруга появилась, вот и захаживаю постоянно.

— Дочь местного старосты?

— Она самая, — подтвердил Праска.

— Сегодня тоже в деревню пойдешь и расскажешь Анджело Кастелли обо всем, что здесь и сейчас услышал. Понял?

— Да, — закивал головой переводчик.

— Можешь идти, — Праска замялся и я спросил: — Что-то хочешь уточнить?

— Сеньор, Кастелли знает, что сам бы я не решился что-то рассказать. Мне можно сослаться на вас?

— Не можно, а нужно. Намекнешь ему, что я ценю старую дружбу и честность, знаю о его родстве с семейством Патти, и не уважаю заговорщиков, которые могут отдать кусок своей земли за чье-то невмешательство в их дела. Думаю, что староста все поймет правильно и незамедлительно предупредит своего родственника о грозящей ему опасности.

— Мне все ясно.

Антонио Праска быстро вышел из комнаты, а я задумался о том, верно ли поступил в отношении военных вождей. Рассмотрев ситуацию с разных сторон, пришел к выводу, что я прав. Мне и нашей эскадре не нужны воинственные соседи, тем более такие наглые и жадные как Кальвари и Грацци, которые сначала уничтожат стариков, затем начнут истреблять их семьи, а после этого между собой схватятся. Как ни раскладывай ситуацию, а бойня под боком мне совсем не интересна. Поэтому я предупреждаю Патти, и у воинов, которых я все равно получу от местных правителей завтра вечером, будут другие вожди, и в этом сомнений нет никаких.

Таким был этот день, а следующий начался с того, что ночью произошло ЧП. Не какая-то там банальная драка или еще что-то, а проступок, который я расценил как предательство всего отряда.

Началось все с того, что в комнате, где мы жили с Лидой, после полуночи появился Лихой, которого в последнее время я видел не часто, но который всегда был где-то неподалеку. Разумный пес был обеспокоен, я сразу же проснулся и, понимая, что по пустякам Лихой беспокоить не станет, сразу же взглянул в его глаза. Мгновенный контакт, мыслеобразы, и разрыв связи. Я увидел все, что пес хотел мне показать, резко вскочил, оделся, схватил автомат и выметнулся на улицу.

Все это происходило очень быстро, но Лида, накинувшая на себя комок, тоже с оружием в руках, ринулась следом за мной. По пути я прихватил патруль, трех бойцов, прохаживающихся между бараками, и вскоре мы оказались в небольшой рощице за крепостью. Здесь располагался один из наших боевых постов, который прикрывал позиции артиллерийских батарей, и на нем постоянно находились два бойца из дежурного подразделения.

Глубокий окоп, бруствер, маскировочная сеть, а под ней ручной пулемет и два воина. Все как обычно, вот только бойцы службу не несли, а спокойно сопели в обе дырочки. Нет, они не спали, а находились в наркотическом опьянении, видели свои, одним им понятные цветные сны, и ничего вокруг себя не замечали. Лунный свет падал на их слюнявые лица, и меня взяла такая злость, что хотелось втаптывать их в землю, бить ногами, ломать носы и крушить их кости.

Я знаю, что никто из нас не идеален, и у каждого имеются слабости, которые он в состоянии перебороть или наоборот, является их рабом на всю свою жизнь. Однако наркотики в моем отряде были под запретом, и каждый воин, подписывая контракт на службу, об этом знал. Ладно бы так, бойцы попались вне службы, изгнал бы их из отряда, да и забыл про них, но они находились на боевом посту, на территории, которую только условно можно было назвать спокойной, и поэтому изгнание им не светило.

— Что произошло? — к боевому посту подбежал дежурный сержант, пластун из Кавказской.

— Полюбуйся на красавцев, — откинув ногой сетку, я указал на дозорных.

— У-у-у, пьянь, — проворчал дежурный. — Где только достали?

— Это покруче алкоголя. Думаю, что наркота, может быть маковая выжимка или что-то подобное.

— Откуда? — удивился он.

— Черт его знает, откуда, но скорей всего у местных жителей достали.

— Что с ними делать?

— Обыскать, связать и в карцер. Утром собираем трибунал и на нем решим, что с ними дальше делать.

Провинившихся бойцов повязали, и после завтрака, на портовой площади был выстроен весь личный состав отряда: моряки, десант, молодежь, бригады строителей и техников. Все уже знали, что произошло, понимали, что ничего хорошего на этом построении объявлено не будет, и тягостное молчание давило на людей тяжким грузом, вселяло в них неуверенность и заставляло оглядываться по сторонам.

Военно-полевой трибунал в составе командира отряда, то есть меня, командира группы, в которой числились бойцы, сержанта Перова, и капитана «Ветрогона», майора Скокова, занял свое место за вынесенным в центр площади столом и начался допрос наших бывших товарищей.

Где взяли наркотики? Молчание. Один минус. Как давно употребляете? В первый раз попробовали. Ложь, на венах каждого по дорожке. Второй минус. Чем расплачивались за наркотики? Молчание. Третий минус. Этого достаточно, приговор — расстрел.

Только прозвучал вердикт трибунала, информация полилась из приговоренных к смерти бойцов сплошным потоком. Выяснилось, что наркотики им поставлял один из местных жителей, который работает на вождей из Кальтанисетты, а расплачивались они с ним информацией о всех наших планах и положении дел в отряде. Подобное происходит уже больше месяца, с той самой поры, как мы из крайнего похода вернулись, и слив информации на сторону шел такой, что вожди соседней провинции знали о нас практически все.

Приговор менять не стали. Бойцов расстреляли за лагерем, там же их и закопали. Наши первые мертвые на сицилийской земле, не герои, прикрывшие своих товарищей и грудью встретившие врага, а предатели, банальные наркоманы, за дозу продавшие боевое братство. Звучит несколько пафосно, но это правда.

Настроение было препаршивое, можно сказать, что день испорчен, но завтрашним утром мы должны отправиться в новый поход, так что расслабляться было нельзя. В работе часы летели незаметно, и вечером прибыло местное ополчение, триста пятьдесят мужиков во главе с новым командирам. Как и ожидалось, готовивших переворот против Патти и его близких, боевых вождей, ждала незавидная участь. На ночь глядя они выехали в одно из отдаленных селений, и в предутреннем тумане, упали с крутой горки, да так неудачно, что оба сломали себе шеи. Разумеется, из-за этого печального события поход откладывать не стали, а местное ополчение возглавил внук старого Патти, молодой и перспективный Джузеппе, который был готов подчиняться моим приказам, и не переспрашивал по десять раз, какова его доля.

По приходу сицилийцев был собран наш военный совет, обговорены все последние детали, и решены мелкие вопросы, которых в большом сообществе людей всегда преизрядное количество. Все как обычно, офицеры разошлись, а после них появились Тарпищев и Серый, оба усталые, но глаза блестят, настроение хорошее, и кураж от предстоящего дела их не отпускает. По доброму завидую им, и если бы была возможность самому сходить с группой воинов на Кипр, пошел бы и раздумывать не стал. Однако командиру отряда не положено на такие задачи ходить, а раз так, то идет группа Серого.

— Ну, что, готовы к рисковому делу? — спросил я капитана яхты и командира группы.

— Готовы, — ответили оба.

— В таком случае, прямо с первыми лучами солнца, выступаете. Просьбы или предложения имеются?

— У меня нет, — Миша покачал головой.

— А у тебя? — вопросительный кивок в сторону Серого.

— Все есть, боеприпасы, взрывчатку и продовольствие получил, карты имеются, так что просьба только одна будет.

— Какая?

— Отдай мне Мустафу и Арсена.

— Зачем они тебе?

— В район, где предстоит работать, Альянс турок переселял, возможно, знание коренного языка и обычаев пригодится, да и бойцы они хорошие, уверен, что обузой не станут.

— Хорошо, забирай воинов. Это все?

— Вроде бы все.

— Как операцию проводить будете?

— Все по твоим планам, ничего менять не стали. Высадка в глухом районе, марш-бросок к горе Олимп, разведка и диверсия. Затем отход к морю и эвакуация. На словах и на бумаге все стройно получается, а как будет, так тому и быть.

— То, что в плен попадать нельзя, и поддержки им ожидать не стоит, твои воины понимают?

— По пять раз инструктаж провел, и если что, то последняя граната наша.

Посмотрев на горящие задором молодые загорелые лица, я встал, протянул для рукопожатия правую ладонь и сказал только одно:

— Тогда, удачи вам, други.