– Предатели, вокруг одни предатели, мерзавцы и полное ничтожество, – орал Гитлер на адмиралов и генералов, вытянувшихся перед ним. – Уроды, ублюдки, унтерменши! Гнусное еврейское отродье! Вы, Дёниц, обещали мне полную победу на севере, уверяли, что ей ничто не помешает. Где флот? Где победа, в которой вы клялись мне всего неделю назад? Я стал посмешищем для всего мира по вашей вине! Даже мой друг Бенито, когда я упрекнул его за то, что мощный линкор «Виторио Венето» трусливо удрал от двух легких крейсеров, ответил мне: «Удрал, но ведь не сдался!» И если я слышу такое от друзей, то враги уже злорадствуют про второй Фолкленд! И самое гнусное, что они правы – вы, бездарности и трусы! Если тогда у врага была превосходящая мощь, то кому вы так позорно проиграли сейчас? Что вы молчите, адмирал? Да какой вы адмирал. Адмирал командует флотом, а вы… К сожалению, я понял это лишь сейчас! Построили мне не флот, а его жалкое подобие. Стараниями вот таких бездарных адмиралов мои корабли абсолютно небоеспособны! Как только выйдут в море, сразу сдаются первому встречному корыту с пушкой. Как я могу надеяться поставить Британию на колени, если у меня вместо флота черт знает что? Я даже представить не могу, чтобы вот так сдавалась часть моей армии! (Гитлер почему-то забыл Сталинград и Ржевско-Вяземскую операцию.) Я знаю почему. Дело в том, что вермахт создавали не вы, Дёниц! Вам, жалкому высокомерному недоумку, дали все, чтобы Германия на море была столь же сильна, как на суше и в воздухе! И что вы мне создали? Жалкую карикатуру на флот! Отвечайте, если вам есть что сказать!

– Мой фюрер! Противник все знал о нас. Сколько нас, каким маршрутом пойдут конвои и эскадра, и ждал. Против нас применили новую тактику и новейшее оружие. Вначале наши корабли заманили на минное поле, где «Тирпиц» подорвался сразу на двух минах, а когда попытался выбраться с него, подорвался еще на одной и практически не мог двигаться, но ваши доблестные моряки творили чудеса мужества, ныряли в затопленные отсеки линкора, заделывали пробоины и исправляли повреждения. Может, они бы и спасли линкор, если бы эскортные силы смогли его оградить от подводных лодок.

– Так почему они его не смогли защитить, струсили и убежали?

– Вот тут и было применено новое оружие, только кто его применил, русские или англичане, мы не выяснили. Все эсминцы и крейсера были атакованы чем-то похожим на летающие торпеды, и все они остались без хода и не могли двигаться. Потом их начали расстреливать торпедами, получив с десяток, «Тирпиц» перевернулся и ушел на дно, вместе с ним погиб и адмирал Отто Шнивинд. Были потоплены торпедами с подводных лодок крейсер «Хиппер» и три эсминца.

– А как вообще «Шарнхорст» оказался под русским флагом – после чего вы пытались его топить?

– «Шарнхорст» в самом начале боя получил торпеду, но, со слов очевидцев, не потерял боеспособности и собирался продолжать операцию, однако подорвался на мине, сразу лишился хода и оказался в безвыходном положении. Его хотел взять на буксир крейсер «Нюрнберг», но был поражен летающей торпедой. А когда на глазах экипажей всех кораблей подводные лодки потопили два наших корабля, спешащие на помощь эскадре, да еще для устрашения взяли и лишили хода миноносец, полный ранеными с потопленных кораблей, прямо у борта «Шарнхорста», на некоторых кораблях началось неповиновение командному составу. Кроме подлодок к беспомощным кораблям приблизились русские эскадренные миноносцы. После этого поступило предложение от Ламипета к старшему из оставшихся офицеров флота капитану первого ранга Фридриху Хаффамиру сдать корабли, в обмен они обещали отпустить раненых, что и сделали. Т-16 доставил около семисот человек из экипажей подбитых кораблей. Кроме того, чуть ранее торпедные катера доставили еще около тысячи человек.

– Да вы что тут нам рассказываете о каком-то благородстве этих азиатов. Они предложили пропустить корабль с ранеными, да они им не нужны были. К чему им раненые, чтобы тратить на них медикаменты? Это всего лишь еврейская дьявольская хитрость этих азиатов, они во всем ищут выгоду. Кто, черт побери, этот Ламипет, что перед ним спускают флаги корабли моего флота? Германский корабль не должен спускать флаг ни при каких обстоятельствах – предпочтя смерть сдаче врагу! С честью погибнуть, как «Блюхер» в бою у Доггер-банки, как крейсера Шпее у Фолклендских островов, но не покрывать себя позором! А уж два раза подряд – это слишком! Так почему вы не смогли «Шарнхорст» и остальные корабли предателей потопить? Как известно, они были совсем рядом с побережьем Норвегии и авиабазами, находящимися там. Это Редеру было трудней, так как «Шеер» конвоировали далеко в тылу русских, а вам-то было совсем рядом. Для Редера пленение «Шеера» обернулось отставкой, а что прикажете делать с вами после сдачи в плен четырех кораблей? Вы не мечтайте остаться безнаказанным! Вы мне больше неинтересны, пусть гестапо и рейхсфюрер займутся вашей судьбой!

– Мы пытались всеми доступными средствами уничтожить сдавшиеся корабли. Нам удалось потопить один эсминец и нанести серьезные повреждения остальным, но мы потеряли два торпедных катера и большое количество самолетов. После этого летчики также начали отказываться лететь на уничтожение кораблей, ссылаясь, что это дело флота. Кроме того, у нас снова исчезли четыре подводные лодки, посланные на перехват.

– Дёниц! Теперь в свете этого я начинаю сомневаться в ваших уверениях о якобы погибших субмаринах в таком количестве, – а может, они тоже переметнулись к русским? Ведь полгода назад по всей Германии появились эти листовки, где русские моряки обнимаются с немецкими. С вашими моряками, Дёниц. Как ваши моряки радостно приветствуют подходящий к их борту большевистский – заметьте, адмирал Дёниц, – почти безоружный корабль. Но вот почему с русскими, а не с англичанами? Хотя понятно, у нас давняя неприязнь к англичанам из-за соперничества на море. Значит, лучше сдаться русским и этим подложить свинью англичанам. Думаете, я не знаю про «к дьяволу фюрера, наш командор морем просоленный Дёниц», однако вы забыли, что они не ваши «мальчики», а мои солдаты! Вы говорили, что это все сфабриковано русскими комиссарами, чтобы посеять недоверие среди вооруженных сил Третьего рейха. А те фотографии, где они без всякого принуждения работают вместе с этими самыми комиссарами над восстановлением кораблей, некогда подчинявшихся вашим приказам. Ну, ничего, теперь я сам займусь их воспитанием! Всех родственников сдавшихся членов экипажей – в концлагерь. Так будет и впредь, если не станет известно доподлинно, что они умерли, оставшись верными интересам рейха.

Заразу надо выжигать с корнем! И я сделаю это! Отныне кригсмарине больше не будет! Все оставшиеся корабли переходят в подчинение сухопутных войск прибрежной зоны. Рейхсфюрер, берите это стадо в свои твердые руки и наводите железный порядок. Без колебаний увольняйте, разжалуйте, арестовывайте, отправляйте на Восточный фронт всех нелояльных, нерешительных, бездарных, недостаточно преданных арийской идее! И чтобы в экипажах кораблей и лодок доля членов партии составляла не меньше пятидесяти процентов! К каждому командиру, пусть даже катера, если он беспартийный, приставить партийного комиссара, без визы которого ни один приказ командира не имеет силы! Вас же, господа бывшие адмиралы, я больше не задерживаю. Теперь гестапо займется вашей судьбой и решит, дать ли вам высокое право и дальше служить рейху, где и в каком чине! Убирайтесь, трусливые скоты! Пошли вон! Где генерал Дитль? Почему не прибыл, когда его вызывают? Я должен спросить с него за то, что он отдал русским никелевые рудники и территории, с таким трудом завоеванные в прошлом. Как он позволил этим жалким недочеловекам вторгнуться на территорию Норвегии и нашего союзника Финляндии?

– Мой фюрер, – раздался голос адъютанта, – генерал Дитль погиб в авиакатастрофе на пути в Берлин. (В РИ Дитль погиб на год позже.)

– Вот всегда так, теперь даже спросить не с кого за все, что произошло в Норвегии. Геринг, срочно перебросьте столько самолетов, сколько понадобится для уничтожения всех этих кораблей. Чтобы ни один не достался этим варварам, вы меня поняли, иначе разделите судьбу этих адмиралов. Теперь вся надежда на вас, мой Герман. У вас, кстати, много невыполненных обещаний, за которые вы еще не понесли наказаний.

– Мой фюрер! Обещаю, ни один корабль не достанется русским.