Книга: Бури

Глава 7. Сон второй

…Глубже дышать. У меня еще оставалось дыхание. Всё только начиналось. Эти образы перед глазами, знала ли я их? Знала ли прежнюю себя, спящую средь неизведанного? Накатывали и отступали, словно волны, чужие чувства, и я внимала им, внимательная в пустоте…

…Кристиан шагал по берегу размашисто и легко, иногда нарочно придерживал ход, дожидаясь волны – и его окатывало с ног до головы. Этот мир принял его ласково: он искупался и позагорал на солнышке, и вот теперь гулял, раздумывая, как быть дальше. Он мог бы выйти на след Леонида или Алана, но ни тот, ни другой ему были не нужны. Алан ещё на Земле дал всем понять, что ему попутчики не требуются, Леонид тоже никого за собой не звал. Кристиан был уверен, что они справятся с чем угодно и без его помощи. Штурман хотел найти Алеарда и Фрэйу. Может быть, Олана и Кёртиса, и Эвана. Тех, кто, как и он сам, хотели держать друг с другом связь, узнавать миры вместе. У него не выходило чувствовать Промежуток и реальности настолько хорошо, чтобы запросто отыскивать друзей. Пока не выходило, но он знал, что вскоре научится.

Песок вокруг был белым, множество ракушек то и дело попадались ему по дороге, и он останавливался, рассматривая их. На Земле он не видел подобных раковин: то изумрудно-зеленых, размером с грецкий орех, с яркими розоватыми пятнами, затейливо изогнутых по спирали, то ярко-алых, крупных, с фиолетовыми мерцающими вкраплениями, то снежно-белых, вытянутых, конусообразных, в чёрную звёздочку. Берег застилали стеклянные разноцветные камушки, сквозь которые можно было увидеть искажённый мир. Взглянешь – и день превратится в фиолетовую ночь, океан станет бордово-красным, а небо – зелёным… Они с Алеардом любили подолгу глядеть на небо, на воду или на огонь – не важно. Главное просто чувствовать, чувствовать одинаково. Кристиан улыбнулся – Фрэйа была такая же…

Берег был скалистым, и скалы эти то поднимались на огромную высоту, то становились покатыми и округлыми, то забирались в воду и торчали оттуда множеством островков, то отступали от берега прочь, чтобы размашисто шагать вглубь прекрасных земель. Стойкие деревца росли на них, ничуть не смущаясь бедной почвы, и обильно плодоносили. Плоды странно напоминали те, что он попробовал у капель. Скалы, за которые ловко цеплялись деревья, были серо-синими, с оранжевыми прожилками, а некоторые – бледно-коричневыми, переливчатыми, будто бы состояли из крохотных блестящих искорок. Несколько раз штурман замечал больших черепах, греющихся на солнце, но стоило ему подойти – и они прятались под панцирем, и сколько он не уговаривал и не задабривал их, показываться не желали. Всё вокруг было чистым, нетронутым, сокрытым, и оттого еще более волшебным. Он забрался на одну из ближайших скал. Пустынный океан, далекий, сияющий в лучах почти земного солнца… Красиво. Кристиан обернулся и увидел, что скальные уступы плавно переходят в долину, поросшую низким кустарником и теми же фруктовыми деревьями, а чуть дальше начинается уже самый настоящий лес. Идти к лесу ему не хотелось. Он посмотрел на пустынный пляж, простирающийся сколько хватало взгляда, и вдруг приметил за синими хребтами какое-то движение, как будто опустилась на берег огромная птица. Кристиан заинтересованно вертел головой, но она уже зашла за камни, и теперь, видимо, грелась на солнышке. Он решил пойти поглядеть, что это за зверь такой, но не успел.

Произошло неладное. Сжавшись, Кристиан попытался оттолкнуть настойчивый, болезненно отдающийся в голове голос, но тот оказался упрямее. Знакомые интонации, отчаянные слова… Долгое, испуганное эхо. Штурман хотел ответить, но ничего не вышло. Человек был так далек, что этого расстояния нельзя было измерить даже мыслью. Внезапно Кристиан понял, что кто-то из ребят провалился в Пропасть. Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно. Все остальные переделки, в которые он попадал, даже такие, которые приводили к травмам, не несли столь безжалостной, холодной угрозы. Пропасть означала смерть. Смерть – и ничего больше. Но если человек звал его, он был всё ещё жив. И бросить его означало убить в себе что-то важное. Кристиан понимал, что каждое мгновение могло стоить зовущему жизни, но он знал также, что его собственная жизнь держится на волоске. Он раздумывал над этим всего пару мгновений, затем шагнул в черноту, вот только увидеть скалистый берег Промежутка ему было не суждено. Он ещё успел подумать о том, кто научил его уходить в Пропасть, минуя Промежуток, и зачем ему дано это знание? Неужели ради этого мгновения? Неужели Бури заранее знал, что всё так и случиться? – и потерял сознание, не успев разобраться с этими мыслями.

Он упал на холодный цементный пол, но боли не ощутил. Чьи-то сильные руки схватили его за плечи и стали немилосердно тормошить. Это был Алеард. Кристиан плохо умел читать по губам, но сейчас разобрал слова без особого труда. Алеард яростно ругался и выглядел рассерженным. Прежде Кристиан не видел друга таким, Алеард ни разу в жизни не выходил из себя.

– Черт возьми, зачем ты пришел?! – рычал он на него, и Кристиан уже собрался вяло огрызнуться, но тут увидел Конлета – жалкого, растерянного, с огромными от страха глазами. – Бежим, быстро! – крикнул Алеард, и схватил штурмана поперек тела, помогая подняться. Неподалеку громыхало нечто тяжелое. Кристиану понадобилось еще несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя.

– Кто нас преследует? – спросил он, начиная осознавать, что если Алеард не в силах справиться с этим чем-то, значит, они действительно в Пропасти. Темнота больно давила на глаза, мешала дышать и чувствовать. Особая, густая темнота. Опасная. Злая. Упавшим зрением Кристиан кое-как разглядел остов здания – обшарпанный, без внешних стен.

– Спроси у Конлета, – ответил Алеард.

– Огромные машины. Называю их роботами сам не знаю почему… Они хотят одного – поймать и убить. Я не смог, простите…

– Чего уж там, – сказал Кристиан, поглядев на Алеарда. Друг уже взял себя в руки и теперь выглядел как всегда спокойно-сосредоточенным. Был ли он напуган или хотя бы взволнован – понять не удавалось.

– Хорошо, что позвал на помощь. Только зря ты звал всех подряд, – произнес Алеард. – Не дай Бог ещё кто-то придёт.

– Я испугался, – признался Конлет. Из его уст это прозвучало весьма устрашающе. Уж если Конлет чего-то испугался, этого действительно стоило опасаться. – Я пытался позвать Бури, но не слышу его. Я вообще не чувствую здесь Промежуток. Здесь нет ничего.

– Действительно, – признал Кристиан. – Обычно я всегда могу позвать Промежуток, но сейчас… Это не значит?..

– Это значит, что здесь мы сами по себе. Ни Бури, ни Промежуток не в силах помочь нам, – сказал Алеард. – И как отсюда выбраться, я не знаю. Возможно, мы застряли надолго или…

И он откашлялся.

– Ты всегда знаешь, как поступить, – сказал Кристиан уверенно. – Алеард, не говори мне, что мы здесь…

– Навсегда? – закончил тот и вдруг усмехнулся: – Стоит обрести счастье, как платишь за былые ошибки, и платишь жестоко. Хотя мне ли жаловаться? Мы обязательно подумаем что-нибудь, но не сейчас. Нужно уносить ноги.

В глубине дома раздался грохот.

– Он идет за нами, – прошептал Конлет. – Нужно перебраться в другое здание.

– Я видел там проход, – ответил Алеард.

– Ого, и сколько ты здесь? – спросил Кристиан.

– Всего пару часов, а вот Конлет уже несколько месяцев.

– Я не сразу позвал на помощь, – признался парень. – Поначалу не хотел никого звать, но они зажали меня в угол, и если бы не Алеард…

– Как тебе вообще удалось позвать нас, не представляю! – проворчал Алеард.

– Не знаю. Наверное, я был в отчаянии и очень громко орал, – смущённо ответил Конлет.

Кристиан сдержанно рассмеялся. То, что происходило, не было похоже на смерть. И надежда ещё жила в сердце. Ничего страшного. Всё будет…

– А я, получается, услышал эхо твоего зова? – спросил он.

– Мы предполагаем, что да, – ответил ему Алеард. – Сюда!

Они стали спускаться вниз, держась за торчащую арматуру. Алеард слезал последним, и ему не повезло. Приближающийся робот выбрал именно этот момент, чтобы проделать в остатках стены очередную дыру – и булыжник размером с небольшой арбуз попал Алеарду по голове. Мужчина свалился вниз, зацепив хребтом торчащие железяки, но сознания не потерял – только прижал рукой рану на голове, из которой уже обильно хлестала кровь – и крикнул так, что вконец перепугал Конлета:

– Вперед!!!

Они побежали по темным коридорам к виднеющейся вдалеке лестнице и стали быстро спускаться вниз. Кристиан постоянно искал глазами Алеарда, но тот только кивнул ему – мол, всё нормально.

– Давайте, нужно убраться подальше. – Он заметил тревожный взгляд друга и сказал как можно спокойнее: – Я в порядке. Не впервой, небось. Одной дыркой в голове больше, одной меньше…

Им удалось оставить далеко позади грохочущего убийцу и скрыться в глубине постройки. Кристиан тотчас склонился над Алеардом.

– Ничего себе! Голова кружится?

– Немного, – признал тот, – но ты всё исправишь.

– Я врач тебе что ли?! – злым шепотом возмутился мужчина. Он был в таком напряжении, что растерял своё обычное дружелюбие. Хотелось набрать гвоздей и завязать их в бантики.

– Тебе Конлет поможет, – спокойно сказал Алеард. – Если я отключусь – не пугайтесь. У меня в сумке есть все, что нужно.

– Есть у него! – чуть не плача, сказал Кристиан. – Садись, балда, сделаем, что сможем.

Алеард улыбнулся сквозь кровь, залившую лицо:

– Конечно, сделаете. Не зря же мы здесь вместе застряли.

Зашить рану оказалось не так просто. Конлет – и тот весь взмок от напряжения. Алеард стойко выдерживал боль, но так сжимал зубы, что щеки белели. Наконец они замотали ему голову, и он тотчас задремал.

– И как же тебе удалось так долго продержаться здесь? – спросил Кристиан, когда спустя время они с Конлетом сидели возле стены, пытаясь согреться.

– Только поначалу трудно, потом привыкаешь, – ответил Конлет. – Затягивает. Они меня окружили, но, думаю, что это случайность.

– Случайностей не бывает, – отозвался из своего угла Алеард. Он чувствовал себя лучше, что было само по себе странно, ведь от такого удара в реальном мире можно было запросто погибнуть.

– Алеард, а ты откуда?

– Неважно, где я был, – ответил мужчина, – главное, что я не хотел бы оказаться здесь. Но оказался. Неслучайно.

– Ты видел кого-нибудь из ребят? – спросил Кристиан.

– Да.

– А кого?

– Неважно. Видел – и хорошо, – проворчал Алеард.

– У них всё нормально?

– Ага.

Кристиан хмыкнул.

– Алеард, ты с детства молчун, но сейчас у меня ощущение, что ты не хочешь говорить из-за того, что чем-то сильно опечален.

– Так и есть, – ответил тот, отворачиваясь. – Извини, Крис. Не сейчас.

– Ладно, друг, отдыхай, – согласился мужчина. – Кстати, Конлет, а где ты был до этого?

Парень смутился.

– Я сразу оказался здесь. Решил, что смогу потом вернуться. Я полный идиот! Это даже не жажда познания, лишь самоуверенность, граничащая с тупизмом.

– Чтобы услышать от тебя такое! – усмехнулся Кристиан.

– Я упрямый осёл. Простите. Я не хотел, чтобы вы оказались здесь. Вернее, я просил о помощи, да, но это вышло само собой… Хотя нет, вру я все. Не само собой. – И он покраснел. Ни Алеард, ни Кристиан не стали нападать на парня, обсуждая его роковую ошибку. В этом не было смысла, ведь всё уже произошло, и Конлет был подавлен и расстроен, к тому же как никогда зол на себя.

– Эти временные искажения меня вконец запутали, – сказал Кристиан. – Алеард, в скольких мирах ты побывал?

– В нескольких. В одном я довольно долго жил, да и в других тоже по нескольку недель пробыл.

– А я – всего в двух. И в обоих вместе взятых – не больше недели. А Конлет тут – месяцы! У меня голова от этого трещит.

– Время волнует меня больше потому, что другие ребята могут попасть в беду, – повернулся Алеард, – и мы не сможем им помочь. Бури сказал, что некоторым может потребоваться помощь.

– Он и про меня говорил? – спросил Конлет.

– Нет. Про твое геройство он умолчал, – хмыкнул Алеард. – Но знал, конечно, иначе зачем так подробно рассказывал мне о Пропасти?

– Значит, он знал, – нахмурился Конлет. – Знал и не попытался вразумить меня. Зачем же так?

Алеард приподнялся и внимательно поглядел на парня.

– Ты сам-то как думаешь, зачем?

Конлет пожал плечами.

– Ты бы не послушал, – высказал предположение Кристиан. – И всё равно сделал по-своему. Разве нет?

– Послушал бы! – угрюмо возразил Конлет.

Алеард вздохнул и сел, потирая лоб.

– Конлет, не нужно лгать самому себе. Неужели слов о том, что Пропасть – это смерть, было недостаточно? Бури говорил ни в коем случае не упускать Промежуток. Он хотел лишь одного – доверия. Но ты усомнился. В ком? В нем или в собственной нерушимости? Ты хотел доказать, что превыше всех законов, но просчитался. И поверь, я не виню тебя. Но и ты не вини других в собственных ошибках. Бури дал всем нам свободу выбора. И ты свой выбор сделал.

Парень уткнулся в колени носом, и они какое-то время молчали.

– Ты прав, – негромко сказал он через несколько минут. – Конечно, прав. Я считал себя способным на всё. Теперь понимаю, что есть силы, неподвластные человеку с Земли. Более древние, более могущественные.

Алеард мягко улыбнулся, и Кристиану показалось, что вокруг стало теплее.

– Человеку подвластна даже смерть, Конлет. Ты по-прежнему сильный, всё ещё способный на многое. А ошибки – это важная составляющая твоей силы. Кто ж не ошибается?

Парень почесал в затылке.

– Спасибо, Алеард. И тебе, Кристиан, спасибо.

– На здоровье, – отозвался штурман. – И, продолжая тему о словах Бури, скажите, что ещё он говорил вам? Я так чувствую, он каждому сказал что-то особенное.

– Он упоминал о людях из других миров, которые повлияют на наши судьбы. Сказал, что каждый встретит их на своем пути, – отозвался Алеард.

– Лично я никого не встретил, по крайней мере, людей. Да и Конлет тоже, судя по всему.

– Значит, еще встретите, – ответил Алеард и снова отвернулся. Однако не прошло и минуты, как он встал и подошел к друзьям. – Конлет, ложись лучше ты, всё равно я не засну, голова раскалывается.

– Хорошо, но потом разбудите меня, я сменю вас, – и парень, поднявшись, залез под единственное одеяло и скоро заснул.

– Вот простая душа! Уже дрыхнет! – восхитился Кристиан. – Как ты? Не очень, да?

– Нормально, – ответил Алеард. – Но бывало и лучше.

– Слушай, друг… Эта Пропасть… Кхм…

– Тебя нужна конкретика? – улыбнулся Алеард. – Дела обстоят так: Пропасть – смерть. Мы трое – умерли. Звучит жутковато, я понимаю, но это правда. Конлет вот не верит, но что уж поделаешь. Прийти сюда по своей воле… – он вздохнул. – Глупее ничего нельзя придумать. Любопытство, Крис, противопоказано таким ребятам, как Конлет.

– А вылезти никак не получится? – нахмурился штурман.

– То есть воскреснуть? Хм… Ну, для этого надо понять саму Пропасть, наверное. Хотя можно ли понять смерть? Бури многое рассказал, но даже это не поможет.

– Мы и правда умерли?

– Да. Только не так, как могли бы умереть на Земле. Бури говорил, что Пропасть есть дно всех реальностей. Вылезти отсюда – значит, победить смерть. Трудновато, да?

– Если вообще возможно. А что говорит Конлет?

– А что он скажет? Ему стыдно. Но вряд ли он понимает, в какую бяку мы на самом деле вляпались.

– По уши, – кивнул Кристиан. – А если попробовать позвать Бури вместе, как бы войти в резонанс мыслями?

– У нас с тобой может получиться, но Конлет растерян и напуган, он не готов к этому, – ответил Алеард. – Хотя идея, как и всегда, отличная.

– Как и всегда, как же… Мои задумки обычно сам знаешь чем заканчивались.

– Если ты про лодку, тогда мы оба сдурили.

– Оба или нет, но вожжа попала под мой хвост.

– Ну да. Сначала под твой, а потом под мой. Ты же знаешь, Крис, что в любых начинаниях мы действовали сообща. Я не слишком удивился, когда понял, что ты придешь. Кому еще оказаться здесь, как не тебе? – И он невесело улыбнулся. – С тобой и Пропасть не страшна.

Штурман тихо хмыкнул.

– Да, дружище. Не будь тебя рядом, не думаю, что улыбался бы сейчас… Умеем мы с тобой попадать впросак. – Он помолчал. – Алеард, слушай… Может, ты не захотел мне рассказать из-за Конлета? Ну, про…

– Дело во мне самом, – Алеард сцепил руки на груди. – Я хочу разобраться во всем сам. В себе и в том, что происходит. Если теперь это имеет смысл для неё… Ты не представляешь, как я зол на Конлета, Крис! Если бы не этот камень, я бы сам разбил себе голову, чтобы остыть.

Штурман сжал плечо друга:

– Всё с вами было ясно ещё там, в реальной жизни.

– Да. И мне было ясно. Но я не хотел напугать ее, боялся оттолкнуть, что-то сделать не так.

– Бестолочь! – искренне выругался Кристиан. – Нет, ну что за дурень! С чего ты решил, что она испугается?

Алеард пожал плечами.

– Не знаю. Она не такая, как все. Не придумывает, просто чувствует.

– Знаешь что? Ты тоже не такой, как все! Вообще, откуда столько лишних мыслей берется в твоей рыжей голове?

– Откуда-то, – ответил Алеард, усмехнувшись. – Она меня плохо знает. Но там, откуда я пришёл сюда, всё было иначе.

– Ага! – обрадовался Кристиан. – А я что говорю!..

Алеард не сдержал улыбки, но тут же насторожился, поднимаясь:

– Ты слышишь?

– Что-то движется…

– Буди Конлета!

И Алеард вскочил, кидая на плечи рюкзак.

– Чего, пора, что ли? – сонно отозвался Конлет, но внезапно поблизости что-то взорвалось, стены задрожали, и парень сразу проснулся.

Это был самый утомительный день в жизни Кристиана. Несколько часов подряд им приходилось плутать в коридорах зданий, падать и вставать, прыгать через провалы, уворачиваться от летящих обломков. Роботы были меткими, но каждый раз им не везло: то стена оказывалась чересчур толстой, то что-нибудь с грохотом обрушивалось на их металлические головы, то ребята успевали уйти на другой уровень. Под конец дня, измученный и грязный, Кристиан заметил в этих «случайностях» некую закономерность и задумался. Он понимал, что машины не могут быть умнее их, но роботы определённо попали в какую-то полосу невезения. Это казалось невозможным. Штурман стал вспоминать всё, что было, и в голове крутилось только одно: кто-то помогает им. Но если это не Бури и не Промежуток, тогда…

– Алеард! – позвал он. Они бежали по полуразрушенному перешейку между двумя высоченными зданиями.

– Да?

– Тебе не кажется странным, что они нас ещё не прикончили?

– Нет, – ответил тот, подстраховывая Конлета над очередным провалом.

– Не может быть! Ты разве не видишь – происходит что-то весьма загадочное!

– Крис, ничего загадочного не происходит, уж поверь, – совершенно спокойно отозвался мужчина.

– Да ну тебя на фиг! – сказал Кристиан. – Я же серьёзно!

– Я тоже, – сказал Алеард, посмотрев ему в глаза.

И тут Кристиан вспомнил этот взгляд и то, как Алеард может смотреть на что-то – и словно не видеть… смотреть сквозь, через, мимо… Так было и сегодня. Иногда он подмечал, как друг на мгновение оборачивается – и делает что-то непознанное, что-то, чему и названия не дашь, и только глаза его выдают. Мысль, до этого витавшая облаком где-то в вышине, стала обретать формы, медленно опускаясь на землю. Кристиан вспомнил случай, когда Вика едва не утонула. Это произошло на новый год. Она провалилась под лёд, и Алеард прыгнул за ней. Они пробыли под водой около пяти минут. Кристиан знал – Алеард может задержать дыхание и на более длительное время. Но вот Вика… Подводным течением их унесло довольно далеко, но когда они вынырнули, пробив лёд, девочка дышала! Каким образом они его пробили при толщине в несколько сантиметров, и как она смогла спокойно дышать под водой всё это время – Алеард так и не смог объяснить родителям. Он молчал после произошедшего целую неделю, и Кристиану не удалось вытянуть из него ни слова. А Вика повторяла только одно: «Просто там был воздух!». Потом было ещё это его падение с обрыва. Упав с такой высоты, люди в живых не остаются, и все это знали. После того случая другие ребята стали сторониться Алеарда, и Кристиан ужасно злился на них. И ещё случай на лодке, когда Кристиан едва не лишился руки… Он пристально поглядел на друга: Алеард шёл впереди, указывая дорогу, иногда оглядывался. Мысль, сидевшая в закоулках разума, почти вылезла наружу. И тут коридор, по которому они шли, начал рушиться. Медленно, неотвратимо, пол под ними оседал. Кристиан понимал, что если они упадут с такой высоты, от них не останется и мокрого места. Они ринулись вперёд с запредельной скоростью. Конлет оказался проворней всех и успел запрыгнуть в дверной проём. Кристиан и Алеард не успели… Кристиан почувствовал, что пол теряет устойчивость – и они полетели вниз.

Всё происходило так медленно. В эти мгновения ему даже не было особо страшно. Так чувствуешь себя на пороге неотвратимого. Каким-то образом они смогли уцепиться за оконные проёмы, и Кристиан видел, как приближается земля. Он не думал ни о чём, просто падал. А о чём подумаешь перед очередной смертью, если ты и так уже мёртв?

За несколько метров до земли время ускорилось, вошло в обычный ритм. Пространство странным образом исказилось и раздулось, и падение коридора снова замедлилось, как будто он залип в воздухе, втемяшился в гигантскую паутину. Алеард решительно толкнул Кристиана вперёд и выкинул из окна. Лететь было высоко, но оказаться раздавленным бетонный плитой – не лучше. Кристиан ожидал, что вот сейчас его просто-напросто расплющит о землю – ведь скорость они успели набрать порядочную, – но всё получилось иначе. Он действительно почувствовал толчок и дикую боль в ноге, успел услышать грохот за спиной, но до того как потерял сознание вполне чётко осознал, что остался жив.

Он очнулся от боли. Ему показалось, что болит всё: начиная от неестественно вывернутой ноги и заканчивая волосами. Над ним склонился Алеард, и как только Кристиан приподнял голову – друг влил ему в рот густую тёмную жидкость, по вкусу похожую на варенье.

– Очень больно? – спросил Алеард. Сам он выглядел не лучшим образом: повязка на голове пропиталась кровью, правую руку он прижимал к груди. Конлета рядом не было.

– Терпимо, – уговорил себя Кристиан.

– Сейчас станет легче, только тело онемеет. Леонид умеет делать лекарственные настои.

– Алеард, что там? – и штурман медленно кивнул на свою ногу.

– Сломана. Но я тебя починю.

– Алеард, я ведь не смогу теперь убегать, – сказал Кристиан хрипло. Он ощутил внутри сердца странную опустошённость. Всё равно, – эти два слова крутились в голове. Уже всё равно…

– Мои ноги пока что целые. Цепляйся! – и он вскинул его на плечи.

– Что у тебя с рукой?

– Я не знаю, кажется, вывих. Если найдём Конлета – он мне её вернёт на место.

– Иногда твоё спокойствие выводит меня из себя, – проворчал штурман. – Может, поорем немного?

– Ну да, – фыркнул Алеард. – Давай, начинай, и сюда съедутся роботы со всей округи.

И он быстрым шагом пошёл в сторону ближайшего здания. Миром правила тишина, только ветер шевелил черные листья черных деревьев, да откуда-то приходил невнятный унылый звон. Штурман понял, что это звенит у него в ушах. Он плохо помнил, что происходило потом – сквозь дурман зелья пробивалась боль, дышать было трудно. Алеард развёл небольшой костёр и уложил его поблизости, потом ещё долго возился с его ногой. Кристиан часто терял сознание. Его мутило. Еды не хватало, в этом царстве камня почти ничего не росло, черные деревья не плодоносили, лишь лохматые кустарники давали пищу в виде засохших сморщенных ягод. Внизу было куда опасней, чем в зданиях, но здесь имелась вода, и им рано или поздно пришлось бы спуститься, чтобы пополнить запасы. Вот они и спустились…

Когда Кристиан в очередной раз открыл глаза, Алеард уже осматривал собственные раны. Одна такая, на руке, выглядела ужасно. Это был глубокий и длинный порез, и он сильно кровоточил. Алеард недолго думая промыл его водой и небрежно замотал куском не особо чистой тряпки. Немного погодя они поели горьковатых кореньев и стали отдыхать. Конечно, отдых не заладился, и тот и другой часто морщились от боли, и Кристиан пытался шутить.

– Мне бы мою тюлюку, – говорил он мечтательно. – Жалостливая музыка сейчас была бы кстати. Ой-ёй-ёй! Судьба-кручина! Мы с тобою молодчины!..

– Подбодри меня ещё, а то я какой-то небодрый, – отвечал Алеард. Ни тому, ни другому не было особо весело, но не жаловаться же. С этим или жить – или умереть, или плакать – или смеяться. Выбор у них был. Другое дело, говорить о том, что всё кончено, никто не хотел.

– Крис…

– А?

– Как думаешь, как там остальные?

– Думаю лучше, чем мы.

– Хе… Это точно.

– Я бы хотел выбраться отсюда. Наверняка ведь в иных мирах для нас найдётся много интересных дел. Опять же люди, о которых ты говорил.

– Например, твоя кареглазая красавица? – хитро улыбнулся Алеард. В горле было сухо и жёстко, говорилось с трудом, но это был нужный разговор.

– О, да… – улыбнулся штурман. – И она, конечно.

– А если у неё будут зелёные глаза?

– Не будут, – проворчал Кристиан. – Мне лучше знать.

– Ну, а голубые тебе чем не угодили? – нарочно поддразнил его Алеард.

– Ни голубые, ни синие, ни черные. Говорю тебе, у неё будут карие глаза!

Это была их давняя шутка.

– Рано отчаиваться, да? – вздохнул штурман.

– Надо бороться.

– Надеюсь, с Конлетом всё в порядке.

– Я тоже на это надеюсь. Думаю, одному ему легче скрываться от железяк.

– Согласен.

– Но всё-таки мы пришли не зря.

– Хочется в это верить, – устало отозвался Кристиан. – Как думаешь, она вся такая, эта Смерть?

– Думаю, она бывает разная, – ответил Алеард. – Это лишь часть Пропасти, и я очень надеюсь, что остальные её мрачные уголки мы не увидим.

Они задремали на пару часов, и проснулись, когда к ним из-за угла здания вышел абсолютно невредимый Конлет. Он тотчас принёс воды, неумело вправил Алеарду руку и сел сторожить. Кристиан подумал, что сон – это лучшее, что случилось с ними за день, и крепко и спокойно уснул.

…И снова этот сон. Он идет в темноте, пробираясь по черному лесу, и босые ноги утопают в подернутой инеем листве. Небо над головой серое, косматое от надвигающейся бури, но он знает, что грозы не будет. Этот лес бесконечный, он лишен какого-либо направления, как лабиринт без входа и выхода.

Он просто знает, что нужно идти. Несмотря на усталость, на боль, на холод. Он пытается согреть руки, убрав их под мышки, и ветер, непонятно откуда взявшийся в лесу, треплет его волосы. Ему двадцать лет. Почему именно двадцать, он не знает. За его спиной висит длинный меч, но больше у него нет ничего. Он знает, что совсем скоро налетят тени, и он будет сражаться, но пока что нужно идти. Каждый раз он пытается добраться куда-то, где его очень ждут – и не успевает. Потому что Они, пришедшие из темноты, сильнее. Им нет нужды выбирать направление. Они поджидают его, чтобы снова начать этот последний бой.

Он летает по холодной земле, кружась и выгибаясь, и ни одна тень не может достать его. Но Они и не желают этого. Им нужно только время. Его время. Они хотят, чтобы он не успел.

И он не успевает… И страшно, тихо наползает туман, пахнущий костром. И он, сидящий на земле, не хочет вставать, несмотря на отступившие тени. Но – встает, и сильные ноги несут его вперед, к дому, которого у него больше нет…

Алеард открыл глаза и повернулся на бок. Он было решил, что Пропасть способна забирать сны. Но этот сон, видимо, ничто и никогда не победит…

…Ева без труда влилась в гудящую, разноцветную толпу. Сначала ее пугали полуголые мужчины в прозрачных плащах и высокие, метра под два, женщины в просторных радужных комбинезонах, но потом она успокоилась. Если уж здесь носят подобное, на неё и внимания никто не обратит. Она ошиблась. Уже через пару часов блуждания по нижним улицам к ней подошел неприметный старичок и, учтиво поклонившись, предложил работу. Ева понятия не имела, что здесь подразумевают под этим словом, и отнеслась к его предложению подозрительно.

– Шить трава! – сказал он.

– Вы хотите, чтобы я сплела вам такую же? – уточнила Ева, указав на небрежно брошенное поверх сумки платье. Ей хотелось есть, и она уже поняла, что задаром в этом городе ничего не получишь.

– Да, да! – обрадовался старичок ее понятливости.

– Я сплету платье, а вы мне дадите поесть?

– Еда! – закивал тот. – Угрека!

– Ладно, – осторожно согласилась Ева, не пытая его о том, что это за угрека такая. Не хватало себя полной дурой выставить.

Старичок вошел в низкую дверь, и Ева вошла за ним. Оказалось, что это маленькая опрятная мастерская, заваленная разноцветными стеблями той самой травы. В углу сидела женщина, она окунала стебли в разные настои и выкладывала их на просушку. Ей было около сорока пяти лет. Возле двери сидела еще одна, молодая. Она что-то плела. Она была худой, темноволосой и бледнокожей. Глаза у нее были рыжие, сметливые и быстрые. Неземные глаза, но, как Ева узнала впоследствии, совершенно натуральные.

– Сюда, сюда! – потянула ее за руку та, что постарше.

Она подала ей несколько пестрых стеблей и сносно объяснила, чего хочет. Им нужны были короткие маечки, открывающие пупок, с рукавами до локтя и с простым узором в середине. Это было нетрудно, и Ева присела на подставленную скамейку, радуясь подвернувшейся возможности. Так или иначе, ей придётся работать. Плести ли маечки, или готовить, или убираться, или ещё что-то делать. Ничего, всё получится. Она приготовилась к трудностям, но пока что их не возникало.

Когда Ева закончила, хозяин остался доволен получившимся изделием. Он ушел и спустя минуту вернулся с полной мисочкой зеленоватой каши. Она напомнила Еве машевую крупу.

– Спасибо! – отозвалась девушка, принимая тарелку. Молодая работница, заинтересованно косившаяся на нее, придвинулась поближе и произнесла, смущаясь:

– Привет! Тебя как зовут?

– Ева.

– А меня Хохва. Ты приехала издалека?

– Да.

– А я родилась в среднем городе, но после смерти родителей меня продали сюда.

– Продали? – смутилась Ева.

– Да. У моих родителей было много долгов. Меня продали, чтобы рассчитаться с Центром за них. Вон купил меня. Он ничего старик. Пообещал, что через пару лет отпустит, если отработаю. А ты? Ты пришла сверху? – таинственно произнесла Хохва. – Ты похожа на тех, кто оттуда.

– И поэтому Вон позвал меня плести кофточки из травы? – усмехнулась Ева. – Нет, я не сверху.

– Да брось ты! – шепотом возмутилась Хохва. – Признайся, ты ведь работаешь на Безовалов, да? Уи-и-и-и, – нетерпеливо запищала она, сжимая кулаки, – как бы я хотела хоть глазком взглянуть на их элитных стражей. Говорят, они обалденные! Сюда, в наши трущобы, разве ж кто-то сунется? – и она вздохнула, кусая губы.

– С чего ты взяла, что я на них работаю? – еще больше удивилась Ева.

– Ты красивая и одета в эту странную одежду. Синий цвет – это ведь их цвет!

– Хохва, я не одна из каких-то там Безовалов, – твердо ответила Ева. – Если я ношу синюю одежду, это еще ничего не значит. У тебя богатое воображение.

Хохва надула пухлые губы и отвернулась, но сидеть спокойно не могла. Она то и дело косилась на Еву через плечо, вздыхала, и смотрела наверх, на сияющие голубыми огнями небоскребы. Наконец Вон выпроводил ее на улицу, дав какое-то поручение, и Ева смогла спокойно поесть. Еда оказалась вкусной и сытной.

– Хорошо делать, хорошо продавать! – сказал ей подошедший Вон. – Делать еще – буду платить!

– Сколько маек вам нужно? – деловито уточнила Ева.

– Еще так, – и старик показал руки, широко растопырив пальцы.

– Десять штук?

– Да, да. Столько, – закивал Вон, улыбнувшись.

– А сколько заплатите? – на всякий случай спросила девушка. Она понятия не имела, сколько запросить, но нужно было показать себя расторопной и расчетливой работницей, а то, глядишь, старик решит, что она нездешняя. Быть нездешней ей не хотелось.

– Миску еды и за каждую еще по пять серебряных! – гордо ответил тот.

Ева кивнула. Много или мало он сулился заплатить – неизвестно. Одно было точно: без этих самых «серебряных» она здесь долго не протянет.

Ей пришлось делить кров с Хохвой, Воном и его женой Атаей. Ева спала на упругом светлом матрасе, и каждый день делала маечки, но делала иным способом, не так, как прежде.

Она ощутила внутри некую силу. Видимо, ту самую, о которой говорил Бури. Её дар медленно открывался, и вскоре она научилась создавать простые предметы, будь то деньги или одежда. Ева давно могла уйти от Вона, но это место подходило ей как временное убежище. Всё казалось само собой разумеющимся, и она не переживала и не задумывалась, просто жила.

В один из дней она наконец-то поднялась на верхние уровни на летающих штуковинах, которые назывались «автопланами».

Для туристов, которых здесь было предостаточно, устраивали экскурсии по городу, и девушка решила: стоит взглянуть, что к чему. Хватит уже сидеть на дне и есть порядком надоевшую зелёную кашу.

Наверху царило ещё большее оживление. Ева несказанно удивилась, увидев, что там свободно разгуливают на двух лапах волки и лисы, соболи и рыси, и странные медведеподобные существа: мохнатые и крепкие, с большими носами и умными маленькими глазками. Шмыгали туда-сюда и мелкие зверьки – горностаи, еноты и ящерки. Девушка боялась ненароком наступить на кого-нибудь, но вскоре успокоилась, поняв, что маленькие проныры отлично умеют пробираться сквозь толпу. По широким улицам ходили разумные роботы, искавшие модные запчасти. Их было великое множество и самых разных – похожих на людей, с яркими глазами и металлической кожей, или квадратных роботов-тумб на колесах, роботов-обезьян, роботов-кошек и роботов-псов; роботов-пауков, а также таких, которые напоминали парящие блюдца. Попадались и огромные роботы-охранники, чаще всего они следовали за каким-нибудь важно вышагивающим человеком. Люди на верхних уровнях были разные: вполне обычные вроде неё, а иногда странные, порой и не разберешь – то ли мужчина, то ли женщина перед тобой. Чего только не продавали, каких только поразительных, ошеломляющих товаров она не увидела в витринах! Диковинные говорящие птицы переругивались друг с другом, порхали с одной золотой жердочки на другую; невероятные белые коты пронзали ненужную добычу томным взглядом синих глаз, а на них рычали, ощерившись, громадные черные псы в страшных металлических ошейниках. В «магазинах красоты» предлагали создать безумную прическу, которая менялась каждые несколько минут на новую, мастера макияжа рисовали на теле желающих затейливые узоры, которые сверкали и потрескивали. Что уж говорить про наряды, которые едва ли можно было назвать скромными. Иногда какая-нибудь модница закрывала своим подолом весь тротуар, и народ, хохоча, обходил её с двух сторон, а проворные маленькие зверьки пробегали под юбкой, и тогда дама наигранно визжала. Всё казалось Еве сумасбродным, невероятным, сказочным. Магазины, разговоры, яркая шумная толпа… Она думала о том, как много интересного таит в себе город, и хотела стать частью его тайны.

Больше всего ей понравился огромный торговый центр, где продавали автопланы. Она долго ходила между широченных рядов, рассматривала самые разные машины, и улыбалась. Вот бы прокатиться на таком! И не просто как пассажир, а как водитель!

Устав бродить по цветным сияющим улицам, она остановилась в парке и присела на замысловатую прозрачную скамейку, внутри которой плавали круглые желтые рыбы. Достала купленный фрукт, и стала неспешно есть его, глядя по сторонам. На такой высоте воздух был иным, но дышалось легко. Она подняла глаза: существовал ещё уровень. На экскурсии ей ясно дали понять, что туда простым людям доступа нет. Она улыбнулась: посмотрим.

Ева была любопытной от природы. Если ей в голову приходила какая-то трудно осуществимая идея, она готова была о стену расшибиться, но исполнить задуманное. Если туда, наверх, не пускают, значит, там что-то интересное? Опасное, сокрытое, важное! Она ощутила, как засвербело в затылке: верный признак нарастающего напряжения. Она попадёт туда, непременно попадёт! Нужно только придумать план. Этот мир безумен, и она сможет подстроиться под его безумие. Мимо прошли два парня в обтягивающих юбках, и она отвела глаза. Может, если бы они не были так жутко накрашены и не носили туфли на каблуках, всё было бы терпимо, но это явный перебор. Она успела подумать о том, что заставляет их так нелепо выглядеть, когда откуда-то со стороны рынков донёсся странный глухой звук. Люди сразу побежали в ту сторону. Видимо, не она одна была любопытной. Ева последовала за ними.

Горел упавший автоплан. Он отличался от остальных – весь тёмный, и стёкла тоже тёмные. Очень красивый, похожий на спортивный автомобиль, который был у неё на Земле. Никто почему-то не решался подойти ближе. Ева поняла, что водитель всё ещё внутри и без раздумий бросилась вперёд. В таких случаях она всегда действовала быстро.

Толпа ахнула и растянулась в стороны, но уходить никто не спешил. Люди ахали, охали и тыкали в Еву пальцами. Ей было некогда рассуждать о причине их жестокой сдержанности.

Дверь удалось открыть, но при этом она чуть не спалила себе брови. Внутри было жарко. Она стала тормошить мужчину, но он не приходил в себя.

– Вставай же! Очнись! – орала она на него. Что-то громко хлопнуло, и толпа загудела громче. Ева кое-как отстегнула тугой ремень безопасности и, надрываясь, вытащила мужчину наружу. Какой же он был тяжёлый! Негнущийся и в то же время мягкий, как суфле!

Внезапно автоплан вспыхнул весь целиком, погорел пару минут, а затем зашипел, странно скукожился и залил себя белой пеной. Она поглядела на спасённого, тронула рукой его лицо, и ладонь загорелась синим пламенем, а рана на его щеке перестала кровоточить… что за дела?.. Ева испугалась и поспешно спрятала руку. Не дай бог кто-то мог это увидеть! На неё и так смотрели как на полоумную.

– Эй! – раздался голос. – Эй, ты чего делаешь?

Ева подняла голову: неподалёку стоял человек в красной форме. Лица было не различить за маской, но голос звучал недобро. Этого стоило ожидать, наверняка она нарушила какой-нибудь закон…

– Я просто хотела ему помочь, – ответила она. – Только помочь…

Найар разлепил глаза. Зачем же так орать? Ему казалось, что их ушей валит пар, так горячо было внутри головы. И дышать трудно. Он откашлялся. Над ним склонилась какая-то девушка. Красивая, по-настоящему женственная, в простом синем наряде. Кажется, его голова лежит на её теплых упругих бедрах. Хорошее дело! Найар успел подумать, что давно уже не был близок с нормальной женщиной. Он поморщился, снова откашлялся и медленно поднялся на ноги, с неприязнью глядя на патира. Низший законник не представлял для него опасности, он всего лишь пытался соблюдать правила.

– Чего ты вопишь?

– Она подошла к вам без…

– Ты болван! – ответил мужчина и повернулся к девушке. – Ты меня оттуда вытащила?

– Да. Я хотела помочь, – повторила Ева.

– Сгинь отсюда, – фыркнул Найар, и мужика как ветром сдуло. – Ты что, нездешняя?

– Верно. Почему этот человек так отреагировал?

– Почему? Лучше тебе не знать. – Он оглядел свой автоплан. – Хм… Вот так штука. Кстати, тебя как зовут, храбрая?

– Ева, – ответила она вызывающе, но голос был слишком нежный для таких интонаций. Он быстро посмотрел на неё: невысокая, округлая. Грудь и бёдра – всё на своих местах. Пухлые соблазнительные губы и тёплые карие глаза. Милая невинность без резкости. Интересно…

– А меня Найар. Ты знаешь, что означают эти символы на моих руках?

Ева опустила глаза и увидела на его запястьях замысловатые татуировки.

– Не знаю.

– Они означают принадлежность к клану Безовалов, милая, – сказал мужчина. – По закону к нам вообще подходить нельзя, не то что дотрагиваться. Мы неприкосновенны.

– Что за чушь? – воскликнула Ева. – Кто эти правила… то есть законы придумал? Я должна была позволить тебе сгореть заживо? – И она подняла брови и смешно скривила губы. Найар расхохотался.

– Именно. По закону. Поэтому тебе лучше унести отсюда свою красивую задницу, да поскорее.

– Это такая благодарность, да? – сказала девушка возмущённо. Её щеки гневно пылали.

– Я тебя после поблагодарю как следует, – ответил он, – а пока иди-ка отсюда. Беги, глупая! Я не шучу!

Что-то в его голосе насторожило, и Ева поспешно скрылась в толпе, пробежала через парк, поймала таксоплан и спустя полчаса была у Вона, в относительной безопасности. Милая сказка грозила превратиться в назойливую страшилку, и Ева долго раздумывала, не шагнуть ли в Промежуток. И всё-таки она решила остаться.

Ночью ей не спалось. Вон как всегда храпел, с улицы доносился привычный шум толпы. Город никогда не спал, но девушку это не утомляло. Её вспомнился Найар, его странная резкость и то, как он оценивающе оглядывал её. Еве не нравилось, когда мужчины так смотрят. Она тихо оделась и вышла на улицу. Было там за углом одно неплохое местечко. Конечно, не верхний уровень, но тоже ничего. Ева прошла по улице, поздоровалась с роботом-лавочником и вошла внутрь здания. Заплатила за вход и пробралась на самый верх. Ей нравились верхотуры. Она купила фруктовый коктейль и уселась на широкий подоконник.

Её мысли вертелись вокруг произошедшего. Она думала об аварии, Безовалах и том человеке в красной форме. И о Найаре. Ей казалось важным разобраться, кто такие эти Безовалы на самом деле. Все о них знают, но никто толком не может объяснить, чем они занимаются. Та же Хохва от них без ума, а рассказать подробнее не может. Или не хочет? А, может, не смеет? Сплошные загадки. И что случилось сегодня с её рукой? Почему она смогла остановить кровь? Вдруг это тоже дар? И если это так, откуда он в ней? Дома она никогда не питала тяги к врачеванию. Перевязывала брату разбитые коленки, смазывала собственные царапины соком подорожника – и только. Ева улыбнулась. Много загадок – это здорово!

На её плечо неожиданно легла чья-то рука, и она охнула, чуть не свалившись вниз. Мужчина придержал её за пояс, развернул лицом к себе.

– Эй!

Это был Найар.

– Ты меня напугал, – проворчала девушка. – Не нужно так подкрадываться.

– Извини, не хотел. Тебя легко было найти.

– Да? – Она посмотрела на его руку, спокойно лежащую на её талии. – Так вроде же нельзя касаться? – И девушка подозрительно прищурилась.

– Мне можно, – сказал он.

Глаза у него были серые, обведённые по краю сияющей густой синевой, а волосы – русые, с примесью непонятной седины. Она бы дала ему лет тридцать, может, чуть больше. Он не показался ей высоким. Возможно, потому, что телосложением напоминал Кёртиса. Однако спрыгнув с перил она поняла, что ошиблась – он был куда выше неё. Неудивительно – в ней было метр шестьдесят с кепкой.

Ева рассмеялась и скинула его ладонь.

– Если тебе можно, это ещё не значит, что я разрешаю.

Он усмехнулся.

– Ну да. Ты работаешь где-то поблизости?

– Да. Вон там, в мастерской Вона, – и она кивнула вниз.

– В мастерской Вона? – он насмешливо скривил губы.

– А что здесь смешного?

– Никогда бы не подумал, что ты швея, милая.

– Я ей стала всего пару недель назад, – ответила Ева, поправляя одежду. – Я там временно работаю.

– Ладно, я понял, – весело сказал Найар, заметив, как она смутилась. – Слушай, насчёт благодарности…

– О, не стоит!

– Почему же? Не любишь, когда тебе говорят «спасибо»?

– Ну, хорошо. Пожалуйста.

– Я ещё не поблагодарил.

– Мысленно – уже.

– Спасибо!

– Да.

– Что «да»?

– Боже! – Еву развеселило его поведение. Кажется, он её просто подкалывал.

– Боже?

– Пойдём лучше потанцуем, – сказала она.

– Ты меня приглашаешь на танец? – он поднял брови.

– Боишься?

– Нет.

– Тогда пойдём.

Он взял её за руку и уверенно повёл в зал. Она любила танцевать. На Земле также сильно это любил делать только Онан.

Найар обнял её за пояс и притянул поближе. Решительно, без какого-либо смущения. Она улыбнулась.

– Давно я не танцевал. Да ещё чтобы с такой, как ты, смелой красавицей.

Ева пропустила мимо ушей этот комплимент.

– Значит, ты неприкосновенен.

– Ага.

– А если в толпе кто-то случайно коснется?

Найар усмехнулся.

– В толпе я – призрак, милая. Толпа – мое прикрытие.

– Значит, это глупый закон.

– Не совсем, – отозвался мужчина, глядя ей в глаза.

– Почему ты так смотришь? – спросила Ева.

– Ты меня не боишься?

– С чего бы?

– Все знают, что Безовалы опасны.

– Я знаю, что чувствую, Найар. Пока что ты не сделал мне ничего плохого.

– Ты доверяешь чувствам?

– Конечно.

– Ты меня недооцениваешь и совсем не знаешь, милая, – сказал он, прижимая её крепче. Ева чуть отстранилась.

– Не думай, что в случае чего я не расквашу тебе нос. А станешь вести себя как кобель – врежу между ног, учти.

Найар вдруг расхохотался. Ничего себе!

– Слушай, откуда ты взялась?

– Это имеет значение?

– Ну да. Ты живая и естественная, совсем не похожая на девку из размалёванной толпы.

– Я издалека, Найар. Там все такие.

– Вот уж не поверю, Ева, – сказал он, усмехнувшись.

– Верить или нет – твоё дело. У нас разное понятие веры.

– Почему же? – спросил он. Ему всё больше нравился этот разговор.

– Потому что ты считаешь себя призраком и веришь, что обладаешь исключительной властью, а я человек из плоти и полагаюсь на законы вселенной.

Найар отклонился назад и попытался нащупать её ответный взгляд, но Ева равнодушно смотрела в сторону. Неужели он был ей неинтересен?

Он знал, что девушки готовы о стену расшибиться, но провести время с элитным стражем из Безовалов. Что уж говорить про него, Высшего стража. Но Еве до этого не было никакого дела. Она рассуждала о его исключительности так пренебрежительно и бесстрашно, что казалась выходцем с другой планеты. Издалека? В любом случае даже если она жила в лесном поселении, она должна была знать хоть что-то. Нет, здесь что-то не так. Нужно дожать эту гордую красавицу и вывести её на чистую воду.

– Хочешь посмотреть, где я живу? – предложил он.

– Ты меня приглашаешь в гости?

– Ну да. Почему я не могу пригласить тебя?

– Не знаю. Ты ведь наверняка живёшь на самом верху. Меня туда не пустят.

– Не угадала. Не на самом, – усмехнулся он.

– А зачем ты меня приглашаешь? – подозрительно спросила она.

– А зачем мужчина зовёт женщину к себе домой? Конечно, чай пить.

Ева отклонилась и поглядела на него, раздумывая. Нет, он определённо не плохой человек. По крайней мере, убивать её не собирается. А что если здесь мужчины и женщины ведут себя иначе, чем на Земле? Что если он захочет чего-то такого, что она не сможет ему дать?

– Чего ты хочешь от меня, Найар? – прямо спросила она.

– Ты действительно работаешь у Вона? – и его глаза вдруг стали колючими и цепкими. Она несколько испугалась и попыталась отстраниться, но он её не отпустил.

– Да, действительно.

– Ева, не нужно мне лгать! – сказал Найар, больно впившись пальцами в её плечи. Это был уже не танец.

– Я не лгу! – возмутилась она, наконец-то его оттолкнув. – Ты ведёшь себя грубо!

Она развернулась и быстро пошла к выходу. По лестнице не спустилась – слетела, опасаясь, что он гонится за ней. Пробежала по улице, свернула в сторону и затаилась в переулке. Зря… Чьи-то руки зажали рот, нащупали волосы…

Она смогла стукнуть напавшего затылком в нос, и от неожиданности он разжал руки. Ева со всех ног кинулась на людную улицу и, вылетев на тротуар, едва не сшибла с ног каких-то девушек. Оглянулась… Из переулка появился мужик: саженного роста, морда кирпичом. Он быстро направился к ней, ухмыляясь, и Ева поняла причину этой улыбки. Она была здесь чужая. Никто за неё не вступится. Никому нет до неё дела. Вокруг столько людей, но они полны безразличия. Вот тебе и загадочный город, вот тебе и радость новых открытий! Она повела себя, как дурочка, и теперь за это поплатится.

Он нагнал её у дверей мастерской и сгрёб за руку. Быстротой Ева не отличалась, да и бежать на каблуках через толпу было не очень удобно. Она дважды подвернула ногу.

– А ну пошли со мной!

– Иди к чёрту, кретин! – выругалась Ева. – Пусти меня! – и она со всей силы ударила его коленом между ног. Мужик был грузный и почти не ощутил удара. Или у него там и бить было не по чему?.. Он наотмашь ударил её по лицу, и она отлетела к стене. Голова закружилась, из носа пошла кровь. Нет, так просто она не сдастся! Сейчас она переместится и все дела! Так-то связываться с…

Боль не дала ей сделать этого. Страх крепко держал за пятки.

Мужик был уже близко, он схватил её за волосы, и она попыталась ещё раз ударить его. Вот уж чего она не умела, так это драться, по крайней мере, с такими вот шкафами в два раза её тяжелей. Он занёс кулак – отрубить её, но вдруг странно выпучил глаза и стал заваливаться набок. Огромное складчатое тело с грохотом свалилось на тротуар, и она тоже сползла вниз вдоль стены, прикрыла глаза.

– Поднимайся, – сказал Найар.

– Отстань! – ответила Ева.

– Я сказал, вставай! – он схватил её за руку, заставляя подняться. – Пошли.

– Не пойду! – огрызнулась Ева.

– Пойдёшь! Тебе здесь нечего делать!

– Это тебе здесь… – начала она, но вдруг в её руку что-то вонзилось. – Ай! Что за?..

Глаза начали слипаться, ноги подкосились, и она потеряла сознание.

Ева открыла глаза и сразу вскочила. Она ясно помнила, что случилось. Она огляделась и поняла, что находиться в какой-то квартире. Широкие окна, много пространства. Тёмная мебель, светлый пол. Ни одного яркого пятна. Чёрное, белое и серое, а окна металлические.

– Найар! – позвала она.

Он появился в дверном проёме.

– Да?

– Ты меня силой сюда притащил?

– Мог бы и там оставить. Ты, я вижу, подружилась с тем увальнем? Знаешь, милая, что бы он сделал с тобой?

– Не хочу я этого знать! – она потерла лоб и поморщилась. Кажется, там набухла шишка. – Спасибо.

– Пожалуйста, милая, – ответил он, подходя к ней поближе. – Посмотри, как он тебя разукрасил. Такие отлично сбывают живой товар. Нет, тебе нельзя было там оставаться. У Вона небезопасно, наверняка торговцы телами уже объявили новую охоту. Рано или поздно тебя бы схватили и отправили работать на дно. Такие женщины, как ты, – ценный товар на чёрном рынке.

Ева поморщилась. Вот она, изнанка безумного мира.

– Я убежала только потому, что ты усомнился в правдивости моих слов.

– Да, но ты действительно не сказала мне всей правды.

– Почему я должна тебе всё рассказать? Мы едва знакомы!

– Ева, я не спрашиваю вежливо. Обычно я требую немедленного ответа – и мне отвечают. Я беру всё, что захочу.

– Ну ты… – она даже задохнулась от возмущения, – засранец!..

Он шагнул к ней и взял за плечи.

– У меня такая работа. Если бы я был мягок и доброжелателен, я бы пошёл лечить зверушек.

– Найар! – она упёрлась ладонями в его грудь. – Чего ты хочешь от меня?

– Ты поможешь мне, Ева, – сразу ответил он.

– В чём?

– Поможешь выследить тех, кто покушается на Безовалов. Ты спасла меня от смерти, и я благодарен тебе. Сделай одолжение, помоги мне ещё раз.

– Да я же ничего не умею! – воскликнула она.

– Умеешь. Ты красивая и умная, а ещё упрямая. Этого пока хватит.

– Что я должна сказать?

– Ничего. У тебя нет выбора. Или мне вернуть тебя вниз, к наемнику? – Он склонился над ней. – Там у тебя нет будущего, поняла? Я помогу тебе, а ты помоги мне.

– Какого рода помощи ты ждёшь от меня?

– Ты проникнешь в сердце светской жизни и выследишь для меня одного типа. Вот и всё.

– Просто так проникну? Я же никто!

– Станешь кем-нибудь. Мы это устроим.

– Ну, хорошо. И что дальше?

– Дальше – ложись спать. Завтра всё расскажу подробнее. Кухня там. Спальня и ванная здесь. Доброй ночи. – И он ушёл, оставив её растерянно хлопать ресницами…

…Эван с удовольствием вдыхал морской ветер. Наконец-то свежо и душисто! Ниланэ молча стоял рядом с ним, раздумывая, как поступить. Он собирался вернуться домой, хорошенько перекусить и лечь спать, но незнакомец разворошил его планы. Бесстрашие, отменное чувство юмора и обаяние этого парня определенно говорили о его хорошем происхождении, но они же могли и сослужить ему дурную службу. Ниланэ знал таких парней – веселых путешественников, свободных, как ветер. И еще он знал, как легко было подрезать им крылья. В своей жизни он никогда не становился объектом пристального внимания хранителей порядка, так как сам был амбрийцем, человеком с материка темнокожих людей, а туда не совался без нужды ни смелый, ни тем паче трус. С амбрийцами считались. С их воинами тоже. Он был торговцем, но и к нему не сунулся бы ни один правоохранитель. А вот к этому молодому шалопаю – запросто.

– Ты это, белобрысый, куда теперь? – наконец спросил он.

– Не знаю, – улыбаясь, ответил Эван, – еще об этом не думал.

Его нисколько не обижало это прозвище. Видел бы Ниланэ Фрэйу! – мелькнула забавная мысль.

– Не думал он… Подумай, пока мозги из тебя не вышибли, – пробурчал амбриец. – Будешь шляться здесь без дела – как есть тебя оприходуют.

– Кому же я сдался?

– Кому, кому… Работорговцам, вот кому.

– Работорговцам? – переспросил Эван беззаботно, и амбриец уставился на него в немом изумлении.

– Эге, парень!.. Все сложнее, чем я думал. Пошли, угощу тебя завтраком, да заодно о жизни поговорим. А то тяжело тебе придется, может, так хоть толк будет от моей болтовни.

А поболтать он любил. Эван успел наесться до отвала, слушая рассказы Ниланэ о его родине, о кораблях, о людях хороших и плохих. Торговец говорил о своей семье, о доме, что ждал его там, за океаном:

– Не то что эта прогнившая халупа. Как хорошо ни торгуй, в порту ничего лучше не найдёшь. Не умеют аргонцы строить, так я скажу, и не вздумай меня переубеждать!

Эван хмыкнул:

– И мысли такой не было. Мне и самому здесь не особо нравится. Грязно.

– Грязно не то слово, парень! И этой грязью со временем пропитываешься. Одежды я прежде носил красивые, а потом плюнул на это дело и хожу в чём придётся. Но ты… вообще-то странновато одет. Не пойму, вера тебя, что ли, учит так одеваться? Ползадницы торчит, ни плаща, ни накидки. Ну, я понимаю, у нас на Амбре так шлёндать, но здесь… Бывал я на островах, так ведь и там подобного не носят. – И он глянул на Эвана пытливо. – Боги твои не прогневаются?

– А я вероотступник, – сказал Эван, и Ниланэ растерялся от такого ответа.

– Ты поосторожней с этим… – смутился он. Смелость белобрысого проходимца простиралась куда дальше, чем он было решил.

– А чего осторожничать? – широко улыбнулся Эван. – Подумаешь, чего-то там торчит из-под одежды. Во что хочу, в то и одеваюсь. Богам, думаешь, есть до меня дело? У них своих забот хватает.

Ниланэ покачал головой. Непростой житель островов сидел рядом с ним, ох и непростой! И красивый, несмотря на то, что светловолосый и светлокожий.

– Идём-ка со мной, Эван, – наконец выговорил он. – Переночуешь под дружеским кровом, а наутро решишь, что дальше делать.

Эван жил в доме торговца уже две недели. Ниланэ взял его в помощники из жалости, но теперь благодарил родную землю за то, что свела его с таким расторопным и толковым парнем. Эван был быстрым, исполнительным и честным. Казалось, ему нет дела до тех денег, что пересчитывали возле его носа. В конце концов амбриец убедился, что более искреннего и бесхитростного человека он в своей жизни ни разу не встречал. Все его прежние помощники были не без грешков: один каждый вечер напивался до бесчувственного состояния и в итоге сгинул неизвестно куда, второй припрятывал что мог из товаров, пока не получил за это и не был с позором отправлен восвояси, третий… третий оказался порядочной скотиной. Он не воровал и не обманывал. Он подставил Хушаба, подставил подло и жестоко. Ниланэ отыскал его и поквитался. Это было давно, но память о прежних лишениях никуда не делась.

Эван казался амбрийцу неземным существом. Этот парень делал самую трудную работу и не уставал, он был чудаком, каких поискать. Не пил вина, не ел благословенного мяса, ни с кем не ругался и не вступал в драки. Он словно жил в каком-то своем собственном, потаенном мире. И мир этот, судя по всему, был прекрасным. Ниланэ, сам отец двоих пацанов, иногда ловил себя на мысли, что очень бы хотел, чтобы его мальчишки походили на Эвана. Он уже давно не видел их и свою супругу, Амилану. Он даже перестал скучать по ним. Но время летело быстро, и он понимал, что вскоре ступит на порог родного дома и обнимет их всех – и старика отца. Если только тот еще был жив.

Ниланэ торговал несравненным красным золотом и всем, что делали из него: оружием, украшениями и утварью. Это было прибыльное дело, ведь подобные вещи могли себе позволить только зажиточные люди. Амбриец не знал нужды в деньгах и был уважаемым человеком, но помимо уважения было и ещё что-то, и Эван вскоре понял, что. Страх. Ниланэ не просто уважали, его боялись. Хушаб не был злым человеком. Раздражительным и грубым – пожалуй, но не злым. И откуда исходил этот страх, Эвану пока что определить не удалось.

Вскоре они, как это ни странно, сдружились, и Эван стал не просто его помощником, но и партнером. Он мог позволить себе многое, но ни в чем не нуждался. По-прежнему носил свои джинсы и светлую рубашку, разве что короткую куртку сменил на более подходящий для бесконечного дождя плащ. Он не собирался покидать этот мир, потому что ему было интересно побывать на родине Хушаба – в прекрасной белой Амбре, куда тот позвал его.

Погода менялась – теперь дни были солнечными и жаркими. Эван отправился на торг, прихватив с собой несколько крупных монет. Он почти не тратил то, что зарабатывал. Он вообще не привык обращаться с деньгами. Он бродил по улицам, заглядывал в магазинчики, и в конце концов совершенно случайно оказался в длинном широком ряду, где торговали людьми. И сердце его в ужасе забилось в уголок груди, спряталось, не выдержав взглядов, бросаемых жадными торговцами, не выдержав других, ещё более страшных – которыми награждали его люди, ставшие товаром. Первые несколько мгновений Эван не мог двинуться с места. Он стоял, опустив голову, и пытался изо всех сил понять, как можно жить в подобном мире.

Ему было стыдно, больно и противно. А ещё он хотел разнести весь этот рынок к чертям, отпустить на волю тех, кто покорно или злобно смотрел на него и вытрясти душу из других, называющих себя их хозяевами. В этот миг он окончательно понял, что находится не на Земле. Люди. Кто они? Кто он? Свобода… Наверное, только лишившись её, можно ощутить хруст обрезаемых крыльев. И боль, которой он, рождённый и выросший в ином мире, не знал, придёт. Дай только время. А потом всё забудется. Но он не хотел забывать, не хотел убегать от увиденного. И дело было не в том, что он не заслужил этих взглядов. У него были деньги. Против воли он стоял выше тех, кого называли рабами, а значит, в любом случае мог им помочь. И он должен был это сделать. Да, наконец-то деньгам найдётся достойное применение…

Но не сегодня, только не сегодня. Гнев заставил его двинуться вперёд, снова на берег, чтобы остудить пылающее сердце. И вдруг знакомый голос окликнул его по имени…

…Они сели в кафе за дальний столик, и Олан принялся есть. Он растратил силы, останавливая время, теперь ему нужно было восполнить внутренние запасы энергии. Хорошо бы ещё поспать под звёздным небом, или просто посидеть возле воды в одиночестве, но где её здесь найдёшь, эту воду?

Ката иногда смотрела на Олана красивыми тёмными глазами, и Кёртис видел, что она хочет что-то сказать, но не осмеливается. В итоге он решил, пока друг ест, потихоньку рассказать им о путешествиях. Всё равно придётся это сделать, а момент удачный.

– Ребят, я не знаю, с чего лучше начать. Наверное, с главного. Пока Олан ест, а он это будет делать долго, я расскажу вам то, что должен. – Он вздохнул, на пару секунд замявшись. – Мы с ним путешествуем по другим мирам… Не только по вашему миру, по разным мирам, непохожим или похожим на ваш. Иногда это случайно, иногда намеренно. На нашей родной планете один человек создал некую Сущность, а затем инженеры спроектировали гигантский воздушный корабль размером с вон ту поляну. И он стал живым и разумным, подобно человеку, потому что эта Сущность вошла в него душой. Корабль назвали «Буревестником», но если короче, то просто Бури. Благодаря ему мы получили возможность перемещаться по иным реальностям. Мы – это восемнадцать членов экипажа, включая нас с Оланом. – Он посмотрел сперва на брата, потом на сестру, но они молчали и слушали его очень внимательно. – Каждый из путешествующих по мирам открывает в себе дар, и у нас с Оланом они тоже есть – особые способности. Именно благодаря этому дару Олан смог тебя спасти, Ин Че.

– Это звучит до того невероятно, что я вам верю, – сказал Ин Че, улыбаясь. Улыбка делала его беззаботным мальчишкой, и всегда строгое лицо становилось совсем юным и приветливым. – Ката говорит, что я неисправимый мечтатель, и это правда. Только даже в самых смелых мечтах я не мог представить себе подобного!

– Значит, вы в нашем мире надолго не задержитесь, – сказала Ката. – Оно и к лучшему.

– Сестра!.. – возмутился Ин Че.

– Я имела ввиду только то, что наш мир не самое лучшее место для таких, как они, брат, – поспешно сказала девушка. – Хорошим людям здесь трудно, их здесь не ценят.

– Поэтому я хотел бы… Мы бы хотели предложить вам отправиться с нами, – сказал Кёртис.

– Вы серьёзно? – поражённо произнёс Ин Че.

– Абсолютно, – ответил Кёртис, – вам здесь не место так же, как и нам.

– Мы не можем так поступить, брат, – произнесла Ката, – мы ведь собирались найти отца на Торре.

– Да, собирались. Правда, теперь это вряд ли выполнимо, Ката. У нас нет призовых денег, а значит, нет возможности купить пропуск. Да и самолёта больше нет.

– Это верно, – тихо ответила девушка, – но мы не имеем права пользоваться вашей добротой, Кёртис. Множество людей нуждаются в помощи, не думаю, что мы заслужили её больше других. Нужно менять не мир, а самих себя. Нельзя убегать от судьбы!

– Ката, здесь у нас нет будущего! У тебя его нет, понимаешь? – горячо возразил Ин Че. – В другом мире, возможно, всё будет иначе. Не затем ли мы собирались на Торру? От отца давно нет вестей, он уже несколько лет нам на пишет. Да и Торра – не то место, где нас примут с распростертыми объятьями. Что мы станем делать, когда деньги закончатся?

– Мы справимся своими силами, Ин Че, – тихо сказала Ката.

– Это гордость не позволяет тебе согласиться? – подал голос Олан.

Девушка покраснела и повернулась к нему.

– Это не гордость. Просто я считаю, что не заслужила этого. Ин Че – да. Он рисковал жизнью, он много работает.

– Ты тоже, Ката. Даже больше меня.

– Я не могу этого сделать. Для меня всё кончено.

Разговор нравился Кёртису всё меньше. Он чувствовал, что они зашли слишком далеко.

– Почему же? – удивился Ин Че.

– Я слишком долго скрывала причину, по которой поддерживала тебя в стремлении летать. – Она прикрыла глаза рукой. – У меня последняя стадия «засолки», Ин Че… Я не могла сказать правду, потому что тогда ты всё это время провёл бы возле меня. – Она скривилась. – Ты бы бросил полёты, стал мне доброй нянькой. Безрадостное существование рядом с потенциальным трупом… Разве это то, о чём ты мечтал? – Слёзы заполнили её глаза, и она яростно вытерла их.

– Сестра… – упавшим голосом сказал Ин Че. Кёртис видел, что в глазах парня зарождается ярость. – Ката! Как давно?

– Уже два года. Врачи из местной больницы сказали, что мне осталось всего несколько месяцев, но они ошиблись. Иногда мне трудно терпеть боль, но я не хотела признаваться в этом. Ты был так счастлив, а я была счастлива видеть тебя счастливым! Это помогало жить дальше, – и она сжала зубы. – Ты не разрешал мне летать вместе с тобой, и я радовалась и грустила. Ты хотел уберечь меня, а я берегла тебя.

– Ката, но ведь возле нашего дома последняя стадия – огромная редкость! – цепляясь за тонкие ниточки, воскликнул парень, но Кёртис знал и чувствовал – поздно. Ката уже падает, и можно лишь прыгнуть за ней и умереть вместе с ней.

– Всё верно, но я работала на Пата Чёрного. Это покрывало наши расходы.

– Я запрещал тебе работать на него! – гневно сказал Ин Че. Видимо, он больше не мог сдерживаться. – Какого пустынника ты пошла туда?!

– Я хотела поскорее накопить на твой пропуск и на новый самолёт с автопилотом. Тогда бы ты смог попасть на Торру и…

– Ката! Как ты могла так поступить со мной? Что значит на «мой» пропуск? Ты всё решила за меня? Думаешь, я сейчас рад это услышать?! Думаешь, ты мне не нужна, что ли?! Думаешь, я бы тебя бросил?.. – Он взял её за плечи и резко встряхнул. Девушка слабо застонала, и Кёртис поспешно увёл Ин Че.

Олан слышал, как парень тихо рыдает, а его друг что-то говорит ему. Ему стало не по себе от случившегося. Он перевёл взгляд на Кату. Она сидела, сжавшись, и её щёки были не просто розовыми – они пылали ярко-алым. Она безжалостно закусила губу и по подбородку уже текла красная струйка.

– Эй! – сказал Олан, беря её за плечи как можно мягче. – Ты чего?

– Больно, – прошептала девушка, и Олан не сразу понял, что она имеет ввиду. То, как она поступила с братом, могло отдаваться болью в сердце, но до него с запозданием дошло, что ей было больно иначе. Она несколько раз судорожно вздохнула – и внезапно застонала, скрючилась. Олан осторожно обнял её, стал гладить по голове. У неё оказались шелковистые, гладкие и нежные волосы. Ката схватилась за его рубашку, тонкие пальцы сжались. Олан впервые пожалел, что не умеет лечить людей, как Леонид. Её маленькая макушка уткнулась в его грудь, она вдруг свернулась клубком, как котёнок, и стала ещё меньше, чем была. Олан притянул её к себе, устраивая на коленях, и угрюмо подумал о том, что если она не захочет идти с ними своей волей, он уведёт её насильно. Тоже мне, справедливая нашлась! Не заслужили, не достойны… Много было тех, кому они с Кёртисом пытались помочь и потом жалели об этом. Но все они и не заикались о том, что не заслужили этого. Ката же… Маленькая, а такая настырная! И беззащитная. Ин Че как мог оберегал сестру, но не доглядел. Ката перехитрила его. Олан хмуро улыбнулся. Надо же, она всё просчитала. Небось ещё и денег накопила, чтобы потом, после её смерти, Ин Че в банке вручили конвертик, завещанный своенравной сестрой…

Спустя минут десять Олан ощутил, что девушка расслабилась, задышала спокойнее. Глаза её были по-прежнему закрыты, и он достал из кармана платок – вытереть кровь. Ката зашевелилась, сморщила нос.

– Не дёргайся, сиди спокойно! – проворчал Олан, и она сразу затихла. Из-за угла показались Ин Че и Кёртис.

– Что с ней? – сразу спросил Ин Че.

– Больно ей, – ответил Олан. – Слушай, твоей сестре нужно отлежаться где-нибудь. Как только она придёт в себя, мы переместимся. Кёрт?

– Да, ты дело говоришь. Задерживаться здесь опасно. Не только потому, что ей плохо и, как я вижу, становится хуже, но и потому, что тот громила нас найдёт. И вряд ли он будет всего с двумя помощниками. В этот раз он приведёт целую толпу. – И Кёртис посмотрел в окно. Вовремя, надо сказать. – Нет, думаю, и отлёживаться нет времени. Мы пойдём в Промежуток сейчас. Потому как к нам снова движутся неприятности, и на сей раз их тьма-тьмущая.

Олан быстро встал, подхватил не успевшую ничего возразить Кату на руки.

– Вон та дверь.

Они ринулись внутрь. Хозяин – молодой парень с приветливым лицом – пустил их в заднюю комнатку, ни о чём не спрашивая. Был ли он другом Ин Че и Каты, Олан так и не понял.

– Что нам делать? – растерянно спросил Ин Че.

– Держись за меня. Закрой глаза и расслабься, ни о чём не думай. Один, два… – начал считать Кёртис.

– Три! – сказал Олан, и они медленно растворились во мраке…

…Алекс вернулся в пещеру спустя некоторое время. Он успел побывать в нескольких мирах и почти не думал о Диле. Ему хватало приключений и приятных милых девушек, с которыми он общался. Они скрашивали его одиночество, но Алекс ни с одной так и не сблизился. Причина была не только в нём, не готовым для любви, но и в них. Все эти девушки и молодые женщины были обычными. Хорошими, добрыми, искренними, но – обычными. Дила же излучала магию, в ней всё было магическим: облик, голос, взгляд, движения… Попав в залу с водопадом и взглянув на камень, на котором впервые её увидел, он странно затосковал. Никто не обещал ему, что они встретятся снова, и Алекс жалел, что вовремя не нарисовал эту встречу.

Он проплыл по туннелю и свернул налево, изучив второй проход. Оказалось, что он ведёт наружу, к перевалу, и нет нужды каждый раз лезть сюда тем сложным путём вдоль пропасти. Почему-то сама пещера оставалась недоступна для Промежутка. Алекс прошёл по всем залам, рассматривая рисунки на стенах, и понял, что горному льву не поклонялись. Скорее, он был для этих людей другом и покровителем.

Алексу особенно понравилась одна комната, напоминавшая гостиную, с широким округлым столом, на котором уже выросли невиданные лиловые цветы, деревом в углу и большой дырой в потолке. Через эту дыру внутрь проникало много света. Мужчина уселся на высокий замшелый стул, немного похожий на трон. Как раз перед этим он отбил под водопадом огромный зелёный самоцвет, и теперь рассматривал его. Если девушка придёт, он непременно его ей отдаст. Глядишь, пригодится.

Спустя время он задремал, пригревшись на солнышке. Лучи приятно трогали подставленное лицо, и ветер, задувавший в отверстие, был почему-то тёплым. Он открыл глаза только когда приближающиеся шаги стали хорошо различимы. В арке показалась знакомая фигура, и в залу зашла Дила. На ней было всё то же массивное ожерелье и короткая юбочка из пёстрой ткани. Она улыбнулась.

– Здравствуй, Алекс! А я видела во сне, что найду тебя здесь.

Он поднялся, потягиваясь, и шагнул девушке навстречу. Радостно было снова увидеть её.

– И ты всегда доверяешь снам?

– Всегда. Они еще ни разу меня не обманывали.

Он по-дружески слегка коснулся пальцами её плеча, и она не отпрянула.

– Как ты?

– Я хорошо. Сегодня у нас праздник Бога-подателя. Ты любишь праздники? Я нет. Я сбежала к тебе. Ты лучше любого праздника, потому что пришел с ветрами.

– Хм, – отозвался Алекс. Рассуждения девушки были странными. Неужели она, как и многие земляне, видела осознанные сны? Алекс отметил, что её зелёные глаза заметно потемнели, окрасились в призрачную бирюзу. Они и так поражали своей расцветкой – ярко-зелёные по центру, у зрачка светлеющие, нежного фисташкового цвета, и обведённые синевой по краю, – теперь же казались невозможно прекрасными, нечеловеческими.

– Мне завтра исполняется восемнадцать, – тихо сказала девушка, опуская ресницы. – По этому случаю пару недель назад мне уже нанесли рисунок. Видишь, вот здесь. Теперь пути назад нет.

– Пути назад?

– Да. Завтра я стану приманкой. Кто первый сцапал – того и добыча, – она вдруг рассмеялась хрипло, отвернулась от него и отошла к столу. – Это ульпины, цветы надежды. Они мало где растут – привередливые. Но здесь, смотри-ка! – распустились целых семь бутонов. – Она тронула пальцами тонкие яркие лепестки. – Скажи, а там, откуда ты родом, много цветов?

– Да. Много травы и цветов, и деревьев, – ответил Алекс, глядя на неё. Дила улыбнулась, прикрыла глаза. Он заметил, как напряглись мышцы её ног, как будто она хотела подпрыгнуть.

– А люди? Какие они?

– Хорошие, – ответил мужчина.

– Да. Да, я вижу, – сказала девушка, – это был глупый вопрос.

Она прошла мимо него, обдав прохладным зимним запахом.

– Дила, я тебе камень достал. Не знаю, правда, пригодится ли… – Девушка обернулась, и он положил ей на ладонь переливчатый самоцвет.

– Очень красивый, – сказала она тихо. – Почему именно зелёный?

– Вспомнил про твои глаза и решил, что возьму такой, – ответил Алекс, всматриваясь в её лицо. Она грустно улыбнулась, но тут же встряхнула головой, тронула пальцами падающую на глаза прядку.

– Спасибо тебе.

Она пошла к выходу, и он двинулся за ней. Возле арки девушка внезапно остановилась и Алекс, не сдержавшись, ткнулся в её макушку носом. Густые волосы пахли холодной водой и мятой… Он заставил себя отступить назад.

Дила трудно вздохнула и нырнула в проём. Ступала она бесшумно, как кошка на охоте. Они вышли в большую залу и остановились возле ног горного льва.

– Сейчас все танцуют и веселятся. Вождь приказал танцевать и веселиться.

– Тоже мне веселье, – пробормотал Алекс.

– Да. Знаешь, я вчера видела падающую звезду. Она была фиолетовой. Это к переменам.

– Ты уверена, что фиолетовая звезда связана с переменами? – улыбнулся он.

– Да, я уверена, – ответила девушка, присаживаясь возле статуи, – как уверена и в том, что ты несёшь эти перемены.

Алекс нахмурился, услышав это.

– Дила, я не тот человек, который изменит твой мир. Всего лишь любопытный странник.

– Тот самый. Я не могла ошибиться, – сказала она, глядя в сторону. Алексу казалось, что она сдерживает слова, готовые вырваться из горла. Важные, отчаянные слова, которые непросто произнести вслух. – Ты… ты любишь танцевать? – неожиданно спросила девушка, и он сразу понял, что она хотела сказать совсем не это.

– А ты?

– Да, – кивнула Дила.

– Покажешь? – весело предложил он, стараясь забыть её рассуждения о переменах и каких-то там фиолетовых метеорах.

– Хотя это запрещено… – произнесла Дила, – но ведь здесь кроме нас никого нет.

– А что у вас не запрещено? – спросил Алекс, присаживаясь на камень.

Она вдруг заливисто рассмеялась, подпрыгнула очень высоко, и, припав к самой земле, невероятным образом изогнулась. Затем медленно, очень медленно поднялась, едва шевеля пальцами, легким и грациозным движением вскинула над головой руки, и покачнулась. Снова припала к земле, почти села на шпагат, как будто искала у камня защиты, затем откинулась, и её волосы расстелились по земле. Она перекрестила ноги, высоко их подняв, и оттолкнулась одним сильным движением спины, и сразу же сделала два быстрых сальто вперед, и снова качнулась, и закружилась, как вихрь. Ожерелье на груди зазвенело, а волосы разлетелись в стороны, как волны невиданной золотистой воды.

Алекс сглотнул комок, застрявший в горле. Было в ней что-то пугающее, но она и притягивала, манила своей грацией и красотой. Он понял, что она делает это без какого-либо умысла. Она была такая, какая была, но это только больше смутило его. Девушка закончила танец и взглянула на него, ожидая какой-нибудь оценки.

– Очень красиво, Дила, – сказал он, откашлявшись. – Я бы так не смог.

– Спасибо, Алекс! – и она медленно моргнула. – Тебе и не нужно этого уметь, мужчины с женщинами танцуют иначе. Этот танец только для девушек.

– А как танцуют мужчины и женщины? – любопытно спросил он.

– Ну… – смутилась Дила, – ты хочешь попробовать?

Он взглянул на девушку. Отказываться не хотелось. Он встал и подошёл к ней, как бы говоря «да». Дила рассмеялась. Смех у неё оказался неожиданно нежным.

– Что? – спросил Алекс, улыбаясь.

– Просто представила, как ты будешь… В общем, смотри! Сначала вот такое движение бёдрами, затем в стороны, и припасть к земле… Затем берёшь меня за талию и отталкиваешь, и снова притягиваешь к себе, – показала она.

– Вроде несложно, давай попробуем.

Он вместе с ней повторил движение корпусом и ногами, припал к земле, ощущая себя обезьяной, расхохотался от собственной неуклюжести, сделал шаг к ней, поймал и притянул к себе. Притянул и понял, что совсем не хочет её грубо отталкивать.

– Алекс, – тихо сказала она, уткнувшись носом в его грудь. Кажется он, сам того не осознавая, прижал её к себе слишком крепко, – теперь нужно…

– Да, – согласился он, мягко отстраняя её. Девушка крепко держалась за его руку и вдруг выгнулась назад, коснувшись затылком земли, при этом её бёдра прижались к его ногам, и он поспешно потянул её назад, снова обнимая.

– Хороший танец, – сказал он, пытаясь за словами спрятать растерянность и неуместное желание коснуться её обнажённой спины снова.

Дила отпустила его руку и отшагнула назад. Алекс увидел, как она поспешно стирает с лица улыбку.

– А как у вас танцуют?

– По-разному, – ответил он, – чаще вот так.

Дила подала ему ладонь, и он с удовольствием снова обнял её, правда теперь не так крепко, и повёл, слегка поворачивая то в одну, то в другую сторону, чуть отпуская от себя и мягко перекруживая, и едва касаясь её талии.

Она опустила глаза и стала маленькой, беззащитной и податливой. Через пару минут они остановились.

– Да, ваши танцы красивы и не лишены чувства, – сказала девушка.

– Ваши тоже, – ответил Алекс. – Только эти движения, когда я должен был подпрыгнуть… – Он не выдержал и рассмеялся.

– У тебя хорошо получилось.

– Я вообще-то в танцах не силён. Вот ты – да, прекрасно движешься.

Она улыбнулась, затем как будто задумалась, склонила голову.

– Мне нужно вернуться. Если я не вернусь, меня накажут. Все должны участвовать в приношении даров Богу-подателю.

– Будь он неладен, этот ваш податель, – сказал Алекс.

– Я… пойду, – повторила она. – Мне пора.

– Да, иди, – и он отпустил её руку.

– До встречи, Алекс.

– До встречи, Дила, – произнёс он. В этот миг ему показалось, что нужно остановить её, но Алекс не стал. Девушка скрылась в воде, а он снова присел на камень, чувствуя странную пустоту. Зияющая дыра в груди не походила на рану, скорее, на яму, из которой вытащили бесценный клад. Зарыть её или оставить всё как есть – Алекс ещё не решил.

Прошло несколько часов. Он оставался пока в пещере, возле деревца, похожего на кедр. Он думал о Диле, и о том, что она рассказала ему. Кажется, в поселении ей жилось несладко. Да и кому захочется такой жизни? Иные, конечно, смирятся… Но не она. Рано или поздно её горячность и бунтарский нрав к чему-то да приведут.

Алекс крепко задумался, вспоминая её, и насторожился только когда услышал плеск. Он приподнялся, вглядываясь в темноту, и увидел маленький женский силуэт.

– Эй, А-ле-кс! – позвал растерянный незнакомый голос.

Он сразу встал во весь рост, и пришедшая испуганно ойкнула, попятилась к воде.

– Ты кто?

– Я подруга Дилы. Я догадалась, где тебя искать. – Девушка запнулась. Он слышал, как дрожит её голос. – Я бы не пришла сюда в такой час, если бы не знала, что её ждёт. Она вернулась сегодня и была странной, очень странной. Красиво пела и вплетала в волосы цветы, и смотрела задумчиво, и улыбалась. Отказалась танцевать со всеми. Один из воинов попытался вытащить её из хижины силой, и она ударила его. Конечно, он взбесился. Схватил её и потащил к вождю. Если бы она молча приняла своё наказание, всё не обернулось бы так печально. Она сказала, что не хочет быть частью племени и уйдёт на рассвете. Сказала, что мужчины нашего поселения – да простит меня Небо за эти слова! – бесчувственные скотоподобные выродки, и она не намерена позволять им дотрагиваться до себя. Вождь рассвирепел и приказал на рассвете провести ритуал Гобэ-дэ. Её забьют до смерти за богохульство.

– И это у вас считается нормальным? – сквозь зубы спросил Алекс.

– Конечно. Она презрела заветы предков, гласящие, что нужно почитать мужчину-самца и преклоняться перед ним, как перед самим Богом.

– Боже! – Он прижал ладонь ко лбу. – Большей ерунды ни разу в жизни не слышал. Вы там с ума посходили?

– Нет, – удивилась девушка.

– Как это нет? Тогда почему ты здесь? Тебе жаль её? – быстро спросил он.

– Да. Она рассказывала о тебе. Сказала, что, возможно, нас обманывают, и никакого Бога-искусителя нет. Она ведь много раз приходила сюда и возвращалась целой и невредимой. И я подумала, что только ты можешь помочь ей. Ты ведь не один из нас.

– Как долго добираться до вашего поселения? – спросил Алекс, цепляя на пояс свои вещи и надевая рубашку.

– Несколько часов.

– До рассвета успеем?

– Наверное.

– Говори точно – успеем или нет?

– Не знаю. Я не умею быстро бегать. Только Дила способна так ловко лазать по скалам.

– Ясно. Тогда возвращайся, как сможешь, а я побегу. Где они её держат?

– В хижине вождя, – ответила девушка тихо. – Это возле большого истукана. Ты его издалека увидишь.

– Понял. Спасибо. Сама-то не пропадёшь?

– Нет, я ведь почитаю предков! – ответила девушка уверенно.

Алекс мог только вздохнуть в ответ. Он быстро побежал через пещеру и, когда пришедшая уже не могла его увидеть, выпустил Зверя.

Впервые он ощутил его в себе, когда коснулся Промежутка. Пугающее чувство присутствия. В одном теле две создания. И такое бывает, оказывается.

Он неутомимо бежал несколько часов, руководствуясь только своим нюхом. Он знал, как пахнет Дила. Ни о чём не думал, просто нёсся вперёд, перепрыгивая насыпи, мощно и плавно. Вперёд.

Алекс увидел селение, когда вокруг уже начинало медленно светлеть. Он прибавил прыти и, спрыгнув вниз с внушительной высоты, крадучись пошёл между домиков. Он был напряжён и сосредоточен.

Все ещё спали, но невдалеке слышался шум. Алекс постарался как можно скорее добежать до хижины вождя и замер, спрятавшись в тени истукана. Он увидел пятерых мужчин: они сооружали что-то вроде кровати. Два других начищали до блеска каменные дубины. Алекс против воли ощерился, обнажая клыки. Он поборол желание убить их тут же, на месте будущей казни, хотя они того и заслуживали. Он принюхался и ощутил, что Дила действительно там, внутри хижины. Правда теперь к её запаху примешивался ещё и запах крови. Он решил, что не будет медлить, и вышел к ним прямо так, лапами.

Первым его заметил высокий расплывшийся мужик в одной набедренной повязке. Накрашенные глаза стали огромными на толстом лице. Они все были полураздеты, но только у этого на волосах болталось что-то вроде расшитой косынки. Алекс прыгнул к нему, раскрывая пасть, и ухватил за самое горло, опрокинув на спину. С радостью ощутил, как тот больно треснулся черепушкой о землю, но сдержался, не сдавил отвратную бугристую шею сильней. Так и убить недолго.

Остальные мужчины так испугались, что только беззвучно открывали рты. Пусть бояться. С такими иначе не разберёшься, они понимают только язык силы. Алекс принял своё человеческое обличие и сказал, с трудом подавляя подступающую к самому горлу ярость:

– Ведите сюда Дилу. Немедленно! – Его рука лежала на горле мужика, готовая в любой момент безжалостно сдавить сонную артерию.

Они повиновались. Стоявший ближе всего шмыгнул внутрь хижины и спустя несколько секунд выволок оттуда девушку. На её щеке были видны следы крепкой пощёчины, на плечах и ногах запеклись синяки, и губы были в крови. Она едва переставляла ноги, связанная до хруста в костях, и глотала бессильные слезы. Мужик толкнул её к Алексу, и она покорно упала ему в руки. Глаза её были зажмурены, гибкое тело мелко дрожало, темные волосы почему-то были мокрыми… Алекс прижал её к себе свободной рукой и тут же отпустил толстяка. Тот отскочил от него, как ошпаренный.

– Вы, ублюдки, отродье сатаны! – сказал Алекс глухо и яростно. – Который из вас сделал это с ней?

Вперёд выступил один из мужчин. В руке у него было длинное копье, и он вызывающе выставил его перед собой.

– Имею право. Эта тварь оскорбила меня. Кто бы ты ни был – Бог или человек – я могу делать с ней всё, что захочу. Таков закон.

– Закон, да? – сказал Алекс. Он отпустил Дилу, и она поникла на землю возле его ног. – Я тебе сейчас покажу, что такое закон!

Он перехватил наконечник копья, летящий ему в живот, шагнул нападавшему навстречу, и со всего размаху влепил ему между ног. Мужика согнуло пополам. Он издал даже не крик, а какой-то утробный рык, плавно переходящий в поросячий визг. Оставшиеся трое попятились, а толстяк вдруг заорал что-то невразумительное, вытягивая вперёд руку. Алекс шагнул обратно к девушке, обнял её, и они ушли во тьму. Ещё не хватало связываться с этими выродками и калечить их. Руки у него чесались, а это означало, что надо поскорее убраться восвояси. Тем более что тому, который навлёк на Дилу неприятности, уже и так досталось. Навряд ли он теперь сможет когда-нибудь без стыда приблизиться к женщине…

Он не стал задерживаться в Промежутке и перенёсся в мир, где не раз бывал. Там у него был уютный дом среди нескольких таких же. Тоже поселение, но совсем другое. И люди хорошие.

Он взял Дилу на руки и быстро поднялся по лестнице. Девушка была без сознания. Закрыв дверь ногой, Алекс донёс её до дивана и уложил на мягкие подушки, стал поспешно срывать тугие жесткие верёвки. Она была одета в пёструю короткую юбочку из травы, запястья сжимали металлические браслеты. Обнажённую грудь едва закрывало тяжёлое ожерелье. Алекс снял его и накрыл Дилу пледом. И склонился над ней, осматривая. Кажется, настоящие побои должны были начаться только утром, и они не успели нанести ей особого вреда. Хотя синяки были страшными. Он понял, что она отчаянно отбивалась. Сильная, ловкая, смелая, но не против пятерых спятивших от вожделения мужиков. Он сжал зубы и нахмурился. Всё-таки иногда его заносило в мерзкие миры.

Он убрал её длинные волнистые пряди назад, поглядел на следы от верёвок, которые долго впивались в нежную смуглую кожу, затем перевёл взгляд на её шею, на маленький острый подбородок, на щеки с резкими скулами, на густые золотистые ресницы. Эта девушка была странной. Странной и притягательной. Не такой, как остальные, это уж точно.

Он встал, прошёл на кухню. Там у него хранилось снадобье «от всех бед», которое перед полётом раздавал Леонид. Правда, Алексу ещё не приходилось им пользоваться. Он вернулся, приподнял Дилу и попытался залить лекарство ей в рот. Девушка только сморщилась и сильней сжала зубы.

– Дила, – позвал он, – выпей немного.

Она мотнула головой, внезапно открыла глаза и дернулась, чуть не выбив склянку из его рук. Заморгала, тонко вскрикнула, и попыталась оттолкнуть его.

– Да успокойся, это же я! – сказал он, пытаясь как можно осторожнее удержать её. Не хватало ещё новых синяков наставить. Она, кажется, не услышала, только забилась в его руках, как раненая птица. Алекс не выдержал и слегка встряхнул её: – Тихо, кому говорю! Ты со мной, ты в безопасности!

Девушка пригляделась – и слёзы потекли по щекам. Алекс притянул её к себе и обнял, стал гладить по голове, и пальцы цеплялись за спутанные прядки.

– Не плачь. Теперь всё будет хорошо.

– Гд… где мы? – сбивчиво спросила она, пытаясь подняться.

– Я здесь живу. Иногда, – ответил мужчина. – Долго рассказывать. Тебе нужно это выпить, – и он снова поднёс склянку к её рту. На сей раз она смогла сделать один большой глоток, но сразу сморщилась.

– Больно губам…

– Ещё бы, ведь они у тебя разбиты. Ложись-ка, – и он попытался опустить её на подушки, но девушка была как каменная. – Пожалуйста! Ты мне веришь? – спросил он, слегка надавив ладонями на её плечи. Она посмотрела на него – пытливо, испуганно, настороженно, затем осмотрела комнату. Алекс понял, что она в шоке от пережитого, и не придумал ничего лучше, чем ласково провести пальцами по её щекам. Дила выдохнула, зелёные глаза смягчились.

– Я тебе верю, – ответила она, и он снова подтолкнул её, заставляя упасть на диван.

– Вот так, сейчас я укутаю тебя. Тебе нужно поспать. Отдыхай, а я приготовлю что-нибудь поесть.

– Отдыхать? – переспросила она.

– Да, поспи, – ответил Алекс. Он присел на край дивана и поглядел на неё. – Я буду рядом, не бойся. Здесь ты в безопасности.

– Где здесь? – снова спросила она, но глаза были усталыми.

– Здесь – это у меня дома, – повторил он. – Это другой мир. Здесь тебе ничто не угрожает.

– Другой? – спросила девушка, прикрывая веки.

– Да. Я тебе после всё расскажу.

– После. На небесах, – сказала она. Её пальцы дрогнули, коснулись его локтя. Она несколько раз глубоко вздохнула и заснула…

…Её нещадно кидало по мирам, и один другого был хуже. Шанталь вспоминала о доме Ореха с запоздалой нежностью. Всегда хорошо, когда есть с чем сравнивать. И Орех уже не казался ей болваном, что уж говорить про Владрика… В конце концов она очутилась в городе, где господствовала эпидемия неизвестной болезни. И застряла там.

В последнее время ей становилось всё труднее управляться с Промежутком. Она сидела и просила его о помощи, но он не отзывался. Ей было страшно. Люди, поймавшие её тёмной ночью, не отличались жестокостью, они просто посадили её в эту комнату, похожую на камеру – и всё. Шанталь чувствовала, что ей грозит опасность, и, срывая голос, кричала на них, обзывала нехорошими словами, угрожала расправой, но они только смеялись в ответ. Они прекрасно понимали, что девушка ничего не сможет им сделать. И Шанталь знала это. Она тешила себя надеждой, что Промежуток ответит раньше, чем осуществится задуманная ими сделка, но надежда таяла с каждой минутой.

Мысли её не касались дома. Она не сожалела, что решилась на путешествие, но обещала себе больше никогда не относиться к бродяжничеству по реальностям легкомысленно. Она исправится. Она будет уважать миры и Промежуток. Только бы всё кончилось, только бы снова оказаться на берегу океана и вдохнуть свежий сырой воздух! И поговорить с кем-то, кто поймёт. Об это она мечтала. Теперь Шанталь не хотелось одиночества. Спрятаться бы у кого-нибудь под крылом, найти защитника, друга… Надёжного, спокойного, рассудительного человека, который будет понимать её, заботиться о ней. Не какого-нибудь грубияна вроде Владрика, хотя он и не был плохим человеком. И не такого как Орех. Кого-то лучше, чем она сама.

Через пару дней к ней подсадили ещё одну девушку: маленькую суетливую брюнетку. Она-то и объяснила Шанталь, что они с ней теперь «товар» и больше себе не принадлежат.

– Такого не может быть! – возмутилась Шанталь. – Я принадлежу только самой себе! Я просто шла по улице, когда меня схватили! Какого чёрта здесь вообще происходит?!

– Жизнь здесь происходит, – ответила девушка. – Если у тебя нет покровителя, и ты не работаешь – ты потенциальная жертва. Но уж лучше так, чем умереть от ягвы.

– Отсюда можно сбежать? – тихо спросила Шанталь.

– Не-а. Я как-то пробовала, но получила по роже, – спокойно ответила девушка. – Лучше побереги мордочку, ты красивая. Глядишь, тебя купит какой-нибудь богатый победитель боёв, будешь жить в роскоши.

– Никто меня не купит! – злобно прошипела Шанталь.

Её сокамерница в ответ только рассмеялась. Им давали есть трижды в день и даже отпускали погулять. Никакого грубого обращения или побоев. Это напугало Шанталь ещё больше – ведь если с ними так бережно обращаются, значит, они и правда стали ценным товаром. В отчаянии она хотела позвать кого-нибудь из команды, хотя бы Онана, но постыдилась. Встретиться с ними здесь, в этой тесной камере, и признать собственное бессилие? Нет уж!

На пятый день к ним подсадили ещё двух женщин: им было лет по тридцать, и обе были какими-то неопрятными, неухоженными. Шанталь игнорировала их. После обеда её заставили переодеться в нелепое платье из тонкой ткани, приказали выйти и, нацепив на голову мешок, куда-то поволокли. Она отчаянно сопротивлялась: лягалась, кусалась и висла на их руках. Пыталась ударить их посильнее, но все её попытки только вызывали у похитителей смех.

Они затолкнули её в какое-то помещение и стянули мешок. Свет был слишком яркий, и она зажмурилась, часто моргая. Глаза начали слезиться. Что за ерунда? Вокруг были зеркала. Все четыре стены зеркальные. Шанталь услышала мысли, лившиеся непрерывным потоком, и поняла, что момент настал, и её уже выставили на витрину магазина. Сначала она хотела разъярённо высказать им всё, что думает по этому поводу, и ошарашить «покупателей» тем, что слышит их мысли, но потом передумала, поправила нелепое платье и гордо выпрямилась, уперев руки в бока. Нет уж, не дождутся. Пусть пялятся. Она их не боится.

Между тем она поняла, что за неё торговались два человека, два мужчины. Один громко и злобно повышал цену, второй был совершенно спокоен. Её покупатель всех поразил: он давал столько, сколько никто не мог дать. Шанталь сжала зубы и подумала, что как только окажется в его руках, тотчас отправит этого гнуса на тот свет. Каким образом – ещё неизвестно, но она придумает.

Дверь открылась, и её вытащили в коридор. На сей раз мешка у неё на голове не было. Она разглядела своих сопровождающих и поняла, что по сравнению с ними была просто жалкой мошкой. Это были даже не громилы, целые груды мышц, неизвестно как держащие свой вес на коротких маленьких ножках. Оба были одеты в черные борцовки и тугие черные брюки.

– Всё, красавица. Купили тебя. Такие, как ты, здесь не задерживаются. Радуйся, тебе попался богатый парень. По крайней мере, трупы убирать не будешь.

Её начало подташнивать. Мужики приволокли её в небольшую комнату, и она сразу поняла, кто её хозяин. Это был Владрик, но выглядел он иначе, чем в мире Ореха. На нём был чёрный костюм, глаза скрывались за тёмными очками. Волосы его были прилизаны, она даже подумала, что он побрился налысо.

– Вла… – начала было она, но он грубо схватил девушку за руку.

– Идём! – процедил он сквозь зубы и выволок её наружу. Открыл дверь близстоящей машины – и закинул её на заднее сиденье. Затем сел сам.

– Вперёд! – приказал он водителю.

– Знаешь что? – возмутилась она. – Ты ведёшь себя…

Он резко повернулся и больно сжал её плечи.

– Заткнись. Немедленно. Не раздражай меня, милая, это может плохо закончиться.

В его голосе было столько злобы, что девушка притихла. Почему он злился? Что она сделала, чем заслужила этот гнев? Прошло десять минут, и она не выдержала.

– Куда мы едем?

Он не ответил.

– Владрик! – прошипела Шанталь.

Он снова не ответил. Она протянула руку схватить его за плечо, но он крутанулся на месте, прижал её к сиденью всем телом и больно поцеловал в губы. От страха девушка замерла на месте, хотя обычно в таких случаях немедленно давала отпор. Она поспешно отвернулась, упёрлась руками в его грудь.

– Что? – ядовито спросил мужчина. – Не нравится тебе быть жертвой, да, Шанталь? Так вот знай: никуда ты теперь от меня не денешься. Я тебя купил, и ты моя.

– Как?! – возмущённо воскликнула она. – Ты не смеешь!

Владрик расхохотался.

– Ты застряла здесь, да? Не можешь вернуться в Промежуток? Бедная девочка! Мы уже не на берегу океана, и я не простой турист, приехавший понежиться на солнышке. Здесь я влиятельный человек, у меня есть деньги. И я буду тратить их как захочу. Например, сейчас потратил на красивую женщину.

– Пошёл к чёрту! – заорала она, но он чуть придушил её рукой и нарочно склонился поближе.

– Шанталь, лучше веди себя хорошо. Я твои выкрутасы терпеть не намерен, поняла? И ты не сможешь никого позвать на помощь, учти. Будь послушной, милая, и скоро я освобожу тебя.

Последние его слова её несколько успокоили.

– Отпусти моё горло, пожалуйста! – тихо попросила она. Он тут же убрал руку, но не отодвинулся ни на миллиметр.

– Скажи, что ты меня поняла! – произнёс мужчина.

– Я тебя поняла, – устало ответила девушка. Она вдруг осознала, что хочет просто уснуть и вообще не проснуться, только чтобы не видеть его лицо. Благородный спаситель, надежный друг… Как же! Всего лишь обычный, поддающийся желаниям мужик, да к тому же грубиян и самодур.

Шанталь отвернулась к кону и затихла.

Владрик наблюдал за ней. Он хотел снова поцеловать её но, передумав, отстранился и сел на своё место. Впереди их ждал интересный вечер, она никуда не денется. Остаток пути они проехали молча.

Дом был слишком высоким. Зачем вообще строить такие высокие дома? Она боялась высоты, но послушно пошла за ним. Не дай Бог квартира окажется на самой верхотуре! Нет, всё было ещё хуже. Лифт, на котором им предстояло подняться наверх, был прозрачным. Шанталь почувствовала, как щёки запылали и ноги стали противно мягкими, но не подала виду и зашла за Владриком внутрь. Прислонилась к стене, с ужасом ожидая, когда двери закроются. Медленно, словно ей назло, лифт стал подниматься наверх, но он набирал скорость, и она ощутила, как в ушах начало звенеть. Перед глазами сгущалась чернота, она вцепилась в поручень, чтобы не упасть, но сознание померкло против её воли. Она ещё успела услышать над собой немного растерянный голос Владрика. «Твою ж мать!..» – произнёс он.

Шанталь открыла глаза и подумала, что нужно тут же вскочить и одарить его высокомерным взглядом, но обнаружила, что лежит на кровати. Нет, не может быть! Откуда вместо пола под ней взялась кровать? Она же отключилась всего на пару секунд! Девушка поднялась, чувствуя противную ломящую боль в затылке, и огляделась. Красивая квартира. Горит несколько верхних ламп, обстановка просто роскошная: дорогая мебель, великолепные картины на стенах, ковры, правда, из натурального меха. Она сморщилась.

Шанталь опустила ноги на пол, постаравшись не коснуться шкуры, и встала, придерживаясь рукой за прикроватный столбик. Поняла, что квартира располагается очень высоко – и плюхнулась на место. Только не высота, боже! Только не высота! В комнату вошел Владрик. Он уже не выглядел таким злым и страшным. Светлые глаза впились в неё.

– В следующий раз предупреждай, перед тем как отключишься. Ты могла голову расшибить.

– Лучше бы расшибла! – огрызнулась она.

– Да уж. Лучше бы, – кивнул он, и Шанталь вскочила с места.

– Дурак! Я боюсь высоты!

– А, вон в чём дело. Твои проблемы.

– Ты меня затащил сюда… на… на эту крышу! – заорала она.

– Это далеко не крыша. Всего-то двести тридцать восьмой этаж, – сказал мужчина, ехидно улыбаясь.

– К-какой?! – поперхнулась собственных дыханием Шанталь. – Спусти меня вниз!

– Ага, сброшу вниз. С балкона. Прямо сейчас, – сказал он серьёзно, – если не перестанешь на меня орать.

Она задрожала, снова падая на кровать. Он серьёзно? Или всё-таки издевается? Мужчина шагнул к ней, и она отскочила прочь, пытаясь ещё и ударить его при этом ногой. Со стороны это выглядело совершенно по-идиотски, и Владрик чуть не расхохотался. Он с лёгкостью заломил её руку за спину и прижал к себе, довольно ухмыляясь.

– Ты у меня в гостях, Шанталь, а в гостях себя так отвратительно не ведут. Ты просто дикая кошка! Перестань. Хватит, я сказал. Ты сломаешь себе руку.

– Я бы с большим удовольствием сломала тебе нос! – ответила девушка.

– Какая ты кровожадная! А я бы с огромным удовольствием поцеловал тебя снова.

– То есть то, что ты сделал в машине, называется поцелуем? – гневно сказала Шанталь. – Нет уж, избавь меня от подобных ласк!

– Кто тебе сказал, что я бываю ласков, Шанталь? Да, я целуюсь, как животное, но пока никто не жаловался.

– Не просто как животное, – ответила она с готовностью, – как скотина!

– А тебе есть с чем сравнивать? – прищурившись, спросил Владрик.

– Да! – вызывающе ответила девушка. Пусть-ка решит, что у неё были мужчины куда лучше него.

Владрик покачал головой и облизнул губы.

– Ты мне врёшь, Шанталь. Тебя никто до меня не целовал.

– Пусти! – взвизгнула она, поняв, что его не удастся провести.

– Не пущу.

– Мне больно руку! Пусти!

– Не дёргайся так, и не будет больно, – ответил мужчина.

Она закрыла глаза, надеясь, что если будет вести себя тихо, он её отпустит. Прошло несколько секунд. Она поглядела на него: Владрик улыбался.

– И сколько ты меня собираешься так держать?

– Сколько захочу.

– У меня голова болит.

– Сама виновата.

Шанталь вдруг почувствовала себя очень несчастной.

– Я хочу спать.

– Хорошо, сейчас ляжем.

– Что значит ляжем? – снова насторожилась она.

– Что это может означать?

– Ты сказал «ляжем».

– И что?

– Я лягу! – выпалила Шанталь.

– То есть ты запрещаешь мне ложиться спать? – весело спросил Владрик.

– Нет. Просто я думала, что ты другое имеешь в виду. Что ты… со мной…

Он поразился, что такая высокомерная упрямица ещё не разучилась смущаться.

– Ты правильно подумала, – ответил он, довольный, что сможет её уесть, – мы будем спать вместе.

– Чего? – сказала она. Владрик решил отпустить её и поглядеть, что будет. Шанталь отскочила к окну, заорала, как будто наступила на угли – и прыгнул в его сторону. Отшатнулась, врезалась в стену, и застыла, дрожа всем телом. Отлично!

– Как это спать вместе? В одной кровати? Да ни за что! – тихо произнесла девушка. Он ухмыльнулся и пошёл к двери. Шанталь было решила, что он оставит её одну и обрадовалась, но мужчина захлопнул дверь и закрыл её. Она раскрыла рот и вцепилась в спинку кресла. Нет, этого просто не может быть! Что же творится такое?! Она закрыла глаза, пытаясь обуздать усталую ярость.

Владрик между тем, совершенно не стесняясь, снял рубашку и намеренно медленно повесил её на стул. Повернулся к Шанталь спиной и стащил брюки. Выключил верхний свет и блаженно вытянулся на кровати во весь свой немалый рост.

Хорошо! Как же приятно, когда спина отдыхает. Если бы ещё Шанталь сделал ему массаж… Он мысленно рассмеялся, представив её реакцию на подобное предложение.

Прошло пять минут.

– Ты там всю ночь будешь стоять? – спросил он. По балкону можно было пройти в другую комнату, да вот только она к этому балкону и не сунется. Попалась кошечка!

– Да! – ответила девушка.

– Кстати, можешь лечь на полу, – предложил мужчина, – на медвежьей шкуре.

– Иди к чёрту! – со слезами в голосе ответила Шанталь. Она была близка к нервному срыву.

– Ложись ко мне, – позвал Владрик, – здесь мягко и уютно. Я тебя согрею! – проказливо сказал он. Он терпеливо ждал, пока она сломается. Долго ждать ему не пришлось.

Шанталь сползла вдоль стены и тихо заплакала. Она редко плакала, она ненавидела плакать! Почему это происходит с ней? Где она ошиблась?

Мужчина поднялся и подошёл к ней. Присел рядом, отодвигая кресло, осторожно взял её за руку. Она не стала её забирать. Они молчали какое-то время. Владрик слушал её тихий плач. Хорошо, что она не разучилась плакать. От слёз она начала икать, и он медленно просунул ладони и поднял её на руки. Донёс до кровати и уложил, накрывая одеялом. Лёг, не коснувшись её телом – и выключил лампу. Она ещё несколько минут всхлипывала в тишине, а потом затихла. Шанталь уснула.

Она проспала до обеда, и он не будил её. Эта женщина умела сводить с ума. Во всех смыслах. Он приготовил завтрак и сам съел его. Потом приготовил обед. Владрик сидел за столом, размешивая варенье в чае, когда из комнаты донеслись какие-то звуки. Насторожившись, он вернулся в спальню и увидел, что Шанталь, закутавшись в одеяло, испуганно прижимается к стене. Она пыталась выглянуть в окно, но тряслась всем телом. Она была такая лохматая! Владрик опёрся о косяк и стал наблюдать за ней. Она была так сосредоточена, что даже не заметила его. Девушка сделала ещё один робкий шажок к широкому окну. Остановилась, пытаясь справиться с головокружением. Затем шагнула ещё раз. Она двигалась как годовалый младенец, ещё толком не знающий, как пользоваться ногами. У самого окна она так затряслась, что одеяло упало вниз. Её пальцы судорожно вцепились в стену, но она всё-таки высунула нос из-за косяка и кинула в окно быстрый взгляд. И тут же с грохотом рухнула на пол.

Владрик подскочил к ней, но она была в сознании.

– Тебя что, с крыши сбросили? – спросил он. – Почему ты так боишься высоты?

– Не твоё дело, – ответила девушка.

– Расскажи, Шанталь, – попросил мужчина, – тебе станет легче.

– Ну конечно! – ответила она ядовито. – Я уже много раз говорила об этом с мамой, и мне не полегчало, а с тобой поговорю и сразу гора с плеч, да? Болван! – выругалась она. Мужчина рассмеялся.

– Иногда незнакомый человек оказывается лучшим слушателем, чем родной и любимый.

Она подняла на него глаза.

– Знаешь, может, ты и прав. Но я не хочу об этом говорить, Владрик. Не хочу.

– Не хочу, не могу, не буду! – передразнил он её. – Ладно, поднимайся. Идём.

– Куда? – снова насторожилась она.

– Обедать.

– Я не хочу есть.

– Ладно, без проблем. Тогда посмотришь, как ем я.

Она гневно открыла рот снова возмутиться, но он быстро нагнулся к ней.

– Скажешь «нет» – и я тебя поцелую.

Шанталь молча поднялась, сцепила на груди руки.

– Мне не нравится твоя блузка, Шанталь. Может, переоденешься к обеду?

– Мне плевать, что тебе не нравится, – процедила она сквозь зубы.

– Шанталь, не перечь мне! – предупредил Владрик.

– О, боже! – вырвалось у неё. – Ты же не сможешь держать меня здесь вечно?

– Смогу, – ответил он.

– Владрик! – она шагнула к нему, занося руку для удара, но он только слегка повернул плечи – и она пролетела мимо. Он ещё и подтолкнул её, выпроваживая за дверь и, крепко взяв за руку, потащил на кухню. Усадил на стул. Поставил перед ней чашку и дал в руки круассан. Сел напротив и невозмутимо начал есть. Шанталь смотрела на него с ненавистью, однако потом её ноздрей коснулся запах еды, и она поняла, что сильно проголодалась. Нет уж, она не откусит ни кусочка. И не станет пить этот его поганый фруктовый чай! Или что у него там было в чашке… Она стала рассматривать кухню: красиво. Элегантная классика. Наверняка опять всё делал сам. Она решительно положила круассан на стол и отодвинула от себя чашку.

– Решила сесть на диету? – спросил мужчина.

– Куда сесть? – переспросила она.

– Ну, похудеть решила? – подмигнул он ей.

– Нет, – нахмурилась она, – просто я не хочу есть, я же сказала тебе!

– Кто тебя научил врать, Шанталь? – спросил Владрик. – Да ещё так неумело.

Она устало прикрыла веки. До чего он проницателен и как же это противно!

– Хорошо, я голодна. Но с тобой обедать не стану.

– Я тебе неприятен?

– Да.

– Отлично! – довольно сказал Владрик.

– Ты самый странный человек, которого я встречала в жизни! – против воли вырвалось у Шанталь.

– Ты умеешь делать комплименты, а, Шанталь! – весело сказал мужчина.

– Это был не комплимент, – сердито ответила она, – я не сказала, что ты мне нравишься.

– Я тебе не нравлюсь?

– Нет, совсем.

– Но ты пялилась на меня там, на берегу, когда я ехал верхом, – усмехнулся Владрик.

– Я… я не пялилась! – Она возмущённо вскочила с места. Владрик тоже поднялся и положил руки на стол, ухмыляясь.

– Тогда смотрела.

– Ну да, смотрела. Ты красиво держался в седле. И конь твой был красивым.

– Угу, понятно. Ещё один комплимент.

Она нервно убрала с лица нечёсаные пряди.

– Владрик, перестань меня подкалывать.

– С чего бы? Мне нравится, когда ты звереешь, Шанталь. Тебе идёт бешенство. Ты похожа на дикую кошку.

Она вдруг поняла, что единственный выход – это молчать и выполнять все его приказания. Она села на стул и начала есть свой круассан, не проронив больше ни слова.

После обеда Владрик ушёл, не сказав ей, куда и зачем. Да она бы и не стала его слушать – ей было безразлично, чем он занимается в этом мире. Всё время, пока его не было, она звала Промежуток и Онана. Её было уже наплевать на гордость. Ни тот, ни другой не отвечали. Она понимала, что не сможет убежать – страх высоты был слишком силён, к тому же входная дверь была заперта. Она ощутила себя пленницей этого красивого и наглого острослова, но не напугалась. Пусть попробует теперь сунется к ней: она найдёт, чем побольнее засветить по его мерзкой роже!..

Назад: Глава 6. Сон первый

Дальше: Глава 8. Сон третий