Когда он переступил порог гостиницы – грязный, усталый, едва сдерживающий раздражение, то больше всего на свете ему хотелось упасть на кровать и проспать не меньше суток. Наихудшие опасения оправдались – он проторчал в районном управлении милиции почти три часа. Вначале на месте не оказалось человека, который должен был выдать ему его вещи. Затем долго искали ключ от сейфа, где эти самые вещи находились. А в конце концов выяснилось, что сумма, которую изъяли у Константина при аресте, почему-то уменьшилась в два раза.

Нет, Константин не стал поднимать скандал, понимая, что все это бесполезно. Расписался в каком-то протоколе, сквозь зубы попрощался с ментами, которые всем своим видом демонстрировали открытость и доброжелательность, вышел на улицу и купил пачку сигарет. Накурившись до одурения, поймал такси и попросил отвезти его в гостиницу как можно быстрее, пообещав царские чаевые…

Таксист явно хотел подзаработать – на дорогу ушло не больше двадцати минут. Предвкушая, с каким удовольствием он сейчас примет душ и завалится на чистые простыни, Константин подошел к портье и попросил выдать ему ключ от номера. Но портье не очень-то торопился выполнить его просьбу. Смерив Константина с ног до головы внимательным взглядом, бесстрастным тоном потребовал:

– Ваш пропуск!

– Какой еще пропуск? – удивился Константин.

– Когда вы заселились к нам, вам выдали карточку гостя. Чтобы получить ключ, вы должны предъявить эту карточку. Таковы инструкции.

Мысленно выругавшись, Константин проверил все карманы – ничего похожего на пропуск там не оказалось.

– Наверное, я его потерял, – признался он с сожалением. – Или забыл в номере… – И, понизив голос, спросил: – Может, ну их к черту, эти инструкции?.. Я ведь и вправду у вас живу. Могу паспорт показать…

Портье не без опаски покосился на окошко, за которым с горделивым видом восседала пышнотелая брюнетка, и каменным голосом возразил:

– Это противоречит нашим правилам!

«Откуда ты такой, правильный, взялся?» – не без злости подумал Константин и в сердцах выпалил:

– Так что, мне на улице ночевать?

– Зачем на улице? Обратитесь к дежурному администратору… – портье кивнул в сторону брюнетки. – Если она не станет возражать, я выдам вам ключ.

Скрипнув зубами от бессильной ярости, Константин отправился к указанному окошку. Он был уверен, что брюнетка слышала каждое слово его разговора с портье и ему не придется объяснять суть проблемы. Правда, за то время, пока он шел, у стойки собралась небольшая очередь вновь прибывших. Но Константин паниковал зря – администраторша разобралась с ними достаточно быстро. Некоторых тут же отшила, сославшись на то, что в гостинице нет одноместных номеров. А те, кто безо всякого стеснения предложили взятку, получили именно то, что просили. Наблюдая за происходящим, Константин тут же вспомнил, что в свой одноместный «люкс» вселился таким же макаром – сунул в паспорт бумажку в пятьдесят долларов, и все проблемы были улажены…

Когда толпа наконец рассосалась и Константин остался у стойки один, администраторша вдруг поставила перед окошком табличку «Технологический перерыв» и, сняв телефонную трубку, принялась усердно набирать чей-то номер. Дозвонившись, с придыханием спросила:

– Любаша?.. Привет! Как дела?.. – После обычного обмена любезностями, разговор плавно перетек на более «насущные» проблемы – у какого парикмахера лучше делать прическу и каким кремом пользоваться на ночь.

В первое мгновение Константин опешил, а затем решительно постучал по окошку. Прикрыв трубку ладонью, администраторша зло прошипела:

– Не видите, разговариваю?!

– Я займу у вас не больше минуты!

– У меня перерыв!.. Вы что, читать не умеете?.. Ну, народ пошел – отдохнуть не дают!

Казалось, демонстрация своей власти доставляет администраторше неимоверное удовольствие. Константин, у которого нервы и так были на пределе, с трудом сдерживался, чтобы не выругаться вслух. Да ни в одной гостинице мира к своим постояльцам не относятся столь по-хамски. Создавалось впечатление, что он попал совершенно в другое измерение, где все делалось не для человека, а вопреки ему.

Впрочем, нетрудно было догадаться, чего ждет администраторша. Заветная «зеленая» бумажка заставила бы ее забыть о перерыве.

«Это что, каждый раз, когда я буду терять пропуск, мне придется унижаться перед этой дурой?.. – подумал Константин. – Ну уж нет, со мной этот номер не пройдет!» – Перегнувшись через стойку, он нажал на рычаг телефона и, продолжая удерживать его, с улыбкой произнес:

– Моя фамилия Панфилов, и я живу в двести пятом. Будьте добры оторвите свою задницу от стула и прикажите вашему портье выдать мне ключ!

Его спокойный голос довел администраторшу до белого каления. От возмущения она едва не задохнулась. Ее пышная грудь заходила ходуном, а с ярко накрашенных губ сорвалось совсем не литературное выражение:

– Убери руку с телефона!.. Я сейчас охранников позову!

– Да хоть милицию! Меня достали порядки в этом паршивом отеле. Ключ!.. Иначе я разнесу вашу контору к чертовой матери!

Брюнетка мгновенно присмирела, но не потому, что испугалась его угроз. Дело в том, что минуту назад в холле гостиницы появилась группа иностранцев с переводчиком, и все они с интересом наблюдали за разборками у окошка администратора. Понимая, что теряет перспективных клиентов, с которых можно содрать не одну сотню «зелененьких», администраторша решила замять скандал. С трудом выдавив из себя любезную улыбку, елейным голосом обратилась к портье:

– Александр, выдай ему ключ от двести пятого… – И, не глядя на Константина, добавила: – Надеюсь, такого инцидента больше не повторится.

– Я тоже надеюсь.

Если бы от усталости так не раскалывалась голова, Константин ни на минуту не задержался бы в этой паршивой гостинице. Но, представив себе, что сейчас ему придется упаковывать вещи, сдавать номер, а затем искать себе новое пристанище, откровенно заскучал.

«Ладно, сегодняшний день здесь перекантуюсь, а завтра что-нибудь придумаю…» – Он забрал у портье ключ и поднялся по лестнице на второй этаж. Знакомая горничная, сидевшая за столиком, встретила его приветливой улыбкой. Поздоровавшись, Константин отпер свой номер и, захлопнув дверь, прямо на пороге принялся стаскивать с себя шмотки. Ему казалось, что запах тюрьмы въелся в него до кончиков ногтей и что отмыться от всего этого дерьма, в котором его вываляли по самую макушку, теперь практически невозможно…

…Константин стоял под душем почти целый час, раз за разом намыливая крепкое загорелое тело. Лишь когда от пара в маленькой ванной стало нечем дышать и он почувствовал, что засыпает, закрыл кран с горячей водой и до упора пустил холодную. Обжигающие ледяные струи привели его в чувство – сон словно рукой сняло. Насухо вытершись, закрутил полотенце вокруг бедер и вышел из ванной. С размаху плюхнулся на кровать поверх покрывала и, нащупав рукой пульт управления, включил телевизор. По российскому каналу «ТВ-6» как раз передавали новости. После нескольких «горячих» репортажей из Чечни на экране вдруг появился до боли знакомый проспект Минска и шествующие по нему толпы демонстрантов. Константин мысленно чертыхнулся – не хватало еще, чтобы его физиономия попала в кадр. Но, слава богу, пронесло – сколько он ни вглядывался в разгоряченные лица молодых людей, себя среди них не заметил… Понятно, что вслед за мирной демонстрацией последовали колоритные сцены избиения омоновцами митингующих. На экране все это выглядело еще отвратительнее, чем в жизни, – здоровенные парни в камуфляже изо всех сил колотили дубинками по спинам немощных старушек и юных пацанов. Константин хотел было переключить телевизор на другой канал, но вдруг увидел на экране знакомую физиономию – показывали какую-то фотографию. Потом опять пошли кадры митинга – высокий сухопарый мужчина в черном пальто что-то эмоционально кричал в мегафон.

– Белорусская оппозиция понесла тяжелую утрату – сегодня утром в результате сердечного приступа в одной из больниц города Минска скончался Михась Корней, лидер патриотической организации «Народный фронт», – словно сквозь туман донесся до него голос комментатора. – По мнению подавляющего большинства, он имел реальные шансы возглавить объединенную оппозицию. Теперь же, когда у оппозиции больше нет своего лидера, оппозиционерам придется нелегко… Популярность Михася Корнея в последнее время очень возросла…

«Интересно, где я мог видеть этого Корнея?.. На митинге?.. Или в тюрьме?.. Нет, точно не в тюрьме – он же умер сегодня утром… Умер, умер… Черт, почему я зацепился за это дурацкое слово?.. Не потому ли, что я никогда не видел этого Корнея живым? Но единственный мертвец, с каким я сталкивался в последнее время, был тот самый задушенный, которого двое кретинов пытались вытащить из Полининой квартиры…» – Подгоняемый дурным предчувствием, Константин бросился к шкафу. Распахнув дверцы, вытащил на свет божий кожаную куртку и принялся перетряхивать карманы. На пол с легким шлепком упал паспорт покойника, который он неосознанно прихватил с собой и от которого совершенно забыл избавиться. Дрожащими пальцами Константин перелистал страницы и, найдя ту, на которой была наклеена фотография, с замиранием сердца уставился на нее. Высокие залысины, длинноватый нос, глубоко посаженные глаза – очень похожий снимок только что демонстрировали на экране.

«Михаил Степанович Корней» – подпись под фотографией в паспорте развеяла его последние сомнения. Застонав, Константин опустился на кровать, совершенно не обратив внимание на то, что полотенце давно упало на пол и он сидит совершенно голый.

«В новостях сказали, что он умер от сердечного приступа!.. Но какой, к черту, приступ, если я ясно видел на его шее след от удавки… Выходит, Корнея убили!.. И убили, скорее всего, спецслужбы… Теперь понятно, почему эти гады охотились за мной, и ясно, почему слежка велась так нагло. Они хотели, чтобы я свалил отсюда как можно скорее…» – Константин почувствовал, как в его душе нарастает паника. Нет, он совершенно не боялся за свою жизнь. Что-что, но за себя он мог постоять – выкручивался и не из таких переделок. Но то-то и оно, что тогда все было ясно, как дважды два, а теперешняя ситуация выглядела иначе – он ровным счетом ничего не понимал. Садистское избиение демонстрантов прямо на улице, переполненные камеры, драконовское правосудие – казалось, каким-то невероятным образом ему удалось переместиться в Германию конца тридцатых…

«Черт побери, да здесь творится самый настоящий беспредел!.. Если лидера оппозиции спокойно убивают, а затем втюхивают всем, что он умер от сердечного приступа, то что тогда говорить о простых смертных?.. Эх, и угораздило же меня перейти дорогу спецслужбам!» – Ему нестерпимо захотелось выпить. Все равно чего – водки, вина, коньяку… И предпочтительно не каких-нибудь «дежурных» сто грамм, а добрую половину бутылки.

Облизав пересохшие губы, Константин усилием воли сдержал этот порыв. Через каких-то три часа у него была назначена встреча с Полининой подругой – Женей Томашевской. Не хватало еще, чтобы он пришел на это деловое свидание пьяным в стельку…

Они должны были встретиться в семь. Но ни в семь, ни в половине восьмого Женя так и не появилась. Константин успел досконально изучить каждый из трех огромных памятников, «украшавших» одну из площадей Минска, выкурить пять сигарет и мысленно отругать себя за наивность.

«Эта девчонка меня одурачила!» – наконец понял он, но для очистки совести решил подождать еще пятнадцать минут. И вдруг увидел, что со стороны подземного перехода в его сторону движется красивая высокая блондинка. Константин залюбовался ее точеными ножками и немало смутился, когда блондинка широко улыбнулась ему и помахала рукой. Даже оглянулся, решив, что этот жест предназначается кому-то другому. Но за его спиной никого не было, и Константин вгляделся в девушку повнимательнее. Каково же было его удивление, когда он узнал в сексапильной блондинке Женю Томашевскую…

Да, с тех пор как Константин видел ее в здании суда, Женя заметно похорошела. Угловатость и неуверенность движений исчезли, уступив место мягкости и женственности. Вместо широкого вязаного свитера и расклешенных брюк на ней было что-то воздушное, светлое, до неприличия короткое…

– Это ты? – на всякий случай уточнил он, когда девушка подошла к нему вплотную.

Женя весело расхохоталась:

– У тебя такое лицо, словно тебя укусил скорпион… Да я это, я. Не узнал?

– Не узнал.

– Бывает. А вот ты совершенно не изменился – такой же угрюмый и злой. Зубы болят, что ли?

От такой фамильярности Константин даже опешил. Мысленно приказав себе не заводиться, небрежно заметил:

– Ты опоздала почти на час.

– У меня были важные дела… Так куда мы пойдем?

– В смысле?

– Ну, ты же хотел поговорить! Сам, между прочим, набивался. А теперь в кусты, что ли? Думаешь, я буду болтать с тобой, сидя на лавочке? Давай, веди девушку в ресторан, кавалер!

Константин пожал плечами.

– Я не отказываюсь. Но я совершенно не знаю города. Так что выбор за тобой.

– За мной? Ладно! – Женя лукаво улыбнулась. – Все зависит от твоей платежеспособности, ковбой… Можно посидеть в каком-нибудь дешевеньком кафе – кофе попить с бутербродами. А можно и в солидный кабак завалиться…

– С бабками у меня порядок.

– Тогда пойдем!

Ее излишне игривый тон никак не вязался с тем образом, который сложился у Константина после первых двух встреч. Когда Женю избивали омоновцы, она выглядела подавленной и растерянной. Этакая разнесчастная Золушка, которую обижают все, кому не лень. В здании суда Женя вела себя, как холодная бизнес-леди, и тогда Константин проникся к ней невольным уважением. Сейчас же перед ним стояла бесшабашная гулена, у которой только одна цель в жизни – завалиться в развеселый кабак и хорошенько погудеть.

Пока он размышлял, с чего начать разговор, Женя привела его к уютному на первый взгляд ресторанчику со странным названием «Паляуничы». С уверенностью завсегдатая она толкнула тяжелую дверь и, улыбнувшись швейцару, стала спускаться вниз по ступенькам. Через минуту они оказались в небольшом подвальчике с необычным интерьером – на стенах вперемешку с настоящими охотничьими ружьями висели трофеи – головы лосей, диких кабанов и чучела птиц. Грубо сколоченные столы и скамейки были сделаны из необработанного дерева, а по залу шныряли официанты в каких-то странных камзолах.

– Колоритный ресторанчик, ничего не скажешь, – вслух удивился Константин, опускаясь на лавку.

– Зато кормят вкусно… – Взяв со стола меню, Женя принялась вслух перечислять предлагаемые блюда, отпуская при этом колкие комментарии: – «Фазан по-богемски»… Не иначе, курица-несушка, жесткая, словно резина… «Заяц в горшочке»… Бр-р-р, небось котятина! Нет, это не для нас! «Мясо дикого кабана»… А вот это, пожалуй, можно попробовать! Никакой он, конечно, не дикий – обыкновенная свинина с отварным картофелем… Не возражаешь, если я закажу именно это блюдо?

– Мне все равно.

Подозвав официанта, Женя сделала заказ, не забыв включить в него и бутылку красного сухого вина. Все это время Константин сидел как на иголках – ему не терпелось побыстрее перейти к делу. В суде Женя пообещала сказать ему, где Полина, но, судя по всему, не очень-то торопилась выполнить свое обещание. Маленькими глотками отпивала из бокала вино, услужливо налитое официантом, и трепалась о чем угодно, старательно обходя интересующую его тему. Наконец Константин не выдержал. Забрав из Жениных рук бокал, поставил его на стол и посмотрел ей прямо в глаза:

– Ну?

– Что «ну»? – Женя сделала вид, что не поняла.

– Где Полина?

Женя пожала плечами.

– Не знаю.

– Опять двадцать пять! – Константин едва сдерживал возмущение. – Зачем же ты тогда пришла?

– Зачем, зачем?.. Интересно стало, как ты меня «колоть» будешь. Люблю острые ощущения.

– Я что, следак, чтобы тебя «колоть»?

– А разве нет?

Устав от этого бессмысленного разговора, Константин вытащил из пачки сигарету.

– Ей-богу, не пойму, в какие игры вы все тут играете? Клиника, да и только…

– А ты попробуй поживи у нас с месячишко. Сам психом станешь…

– Уже стал. – Константин тяжело вздохнул. – Повторяю в который раз – я приехал сюда, чтобы найти Полину Дегтяренко и помочь ей. С ее мужем Павлом мы вместе воевали в Афгане. Месяц назад он погиб и перед смертью попросил меня отвезти заработанные им деньги его семье. Все?

– Откуда я знаю, что ты – тот, за кого себя выдаешь?

– Паспорт показать?

– Любой документ можно подделать.

– Зачем подделывать-то?

– Ты прав – незачем. Но ты все равно ведешь себя очень странно. Я тут подумала на досуге и пришла к нехорошим для тебя выводам… Даже то, что ты вступился за меня перед той мразью в погонах, свидетельствует против тебя! Так мог поступить только круглый идиот или провокатор! И то, что тебя выпустили из зала заседаний без суда и следствия… А может, ты из московского ФСБ? Приехал к нам, как говорится, на стажировку – опыта поднабраться?

Несколько секунд Константин не мог прийти в себя от изумления – впервые в жизни его приняли за фээсбэшника.

«Как же они тут напуганы, если нормальный мужской поступок воспринимают как нечто сверхъестественное!» – Он с трудом заставил себя улыбнуться:

– Если хочешь, можешь считать меня идиотом… А что касается московских фээсбэшников, то я сам у них на крючке. У меня с ними давние счеты… Или у них со мной?..

Вопреки ожиданиям, Женя не отвела взгляда. В ее голубых глазах плескалось сомнение – не очередная ли это провокация? Константин продолжал в упор смотреть на нее, мысленно пытаясь переломить стоявшую между ними стену. «Ну, почему ты мне не доверяешь? – спрашивали его глаза. – Я же не желаю Полине зла… Я только хочу помочь ей!»

– Ладно, – первой сдалась Женя. – Я расскажу все, что знаю… Тебе, наверное, известно, что у нас в Беларуси бесследно исчезают люди. Этим, конечно, никого не удивишь, если бы не одна маленькая закономерность – чаще всего пропадают те, кто открыто выступает против нынешней власти. Какой-нибудь оппозиционный политик дал интервью западной прессе – не проходит и недели, как он исчезает. Журналист написал обличительную статью о президенте – его машину находят на обочине шоссе. Естественно, пустой и тщательно вымытой – ни одного отпечатка пальца. Власть пытается свалить все на самих пропавших – дескать, все считают их пострадавшими, а они спокойно слиняли на Запад. Но, как ни странно, ни один из исчезнувших людей пока не объявился. Хотя здесь, в Беларуси, у них остались семьи – жены, дети, матери…

– Намекаешь на то, что в этом замешаны ваши фээсбэшники?

– У нас нет ФСБ. А эта организация называется по старинке – Комитет государственной безопасности… Да, я уверена, что это дело рук гэбистов. Слишком уж круто все организовано – ни свидетелей, ни трупов. Сразу видно, что профессионалы работают…

Сердце Константина екнуло и забилось часто-часто. Стараясь не показывать своего волнения, он осторожно спросил:

– А Полина?

– А что Полина? Ее тоже убрали… Около месяца назад. Так что ты опоздал, ковбой!

Хладнокровие, с каким Женя произносила эти слова, неприятно резануло его слух. И хотя сам Константин никогда не был излишне эмоционален, у него в голове не укладывалось, почему Женя говорит о смерти своей лучшей подруги так сдержанно. Он мог бы понять все – слезы, истерику, заламывание рук, дрожание голоса… Но только не простую констатацию факта: «Ее тоже убрали. Около месяца назад».

– Удивляешься, почему я спокойна как танк? – вдруг спросила Женя.

– Удивляюсь, – признался Константин.

– Полину уже не вернуть, а жизнь продолжается…

Он хотел было возмутиться, даже набрал в легкие побольше воздуха, но в последний момент передумал. Его остановило выражение Жениных глаз, до краев наполненных слезами. Именно такие взгляды Константин видел в тот самый день, когда хоронил свою мать. Наверное, тогда он сам смотрел на окружающий мир точно так же…

Помолчав, спросил:

– Тебе известны какие-нибудь подробности?

– Подробности чего? – Женя украдкой промокнула глаза. – Как ее брали?.. Этого не видел никто. А если кто и видел, то боится признаться… В начале лета Полина заметила за собой слежку. Гэбисты вели себя нагло, вызывающе, как последние скоты. Демонстративно ходили по пятам, даже не соблюдали элементарных мер конспирации. Другая на Полькином месте давно смоталась бы за кордон. Попросила бы политического убежища или просто уехала бы на стажировку. У нас такое возможно – журналистов оппозиционных изданий часто посылают то в Польшу, то в Чехию… Но она только смеялась… Говорила, что не боится их, потому что они сами трусы – только и могут, что с детьми и бабами воевать. Да, Полька была бесшабашной и отчаянной. Продолжала лезть на рожон – писала такие статьи, что даже мне было не по себе. Потом она уехала в отпуск. Когда вернулась, позвонила мне и сказала, что вечером зайдет. Но не зашла… Вначале я решила, что у нее очередной бурный роман… Извини, конечно, но твой друг Павел не подавал весточек о себе больше года. Неудивительно, что Полина считала себя свободной… Так вот, я оставила ее в покое на две недели. Потом вновь позвонила – трубку никто не брал. Ее мобильник тоже был отключен. Проходя мимо, заглянула к соседке – от нее и узнала, что Полина уехала из города и что в ее квартире проживают совсем другие люди. И тогда мне все стало ясно – ее убрали…

– А в милицию ты обращалась?

– Конечно. У меня приняли заявление и пообещали, что сделают все возможное, чтобы найти ее…

– Может, и вправду найдут?

– Как же, разбежались! – зло усмехнулась Женя. – Всех других не нашли, а Полину в виде исключения найдут. Им ведь гораздо выгоднее все перевернуть вверх тормашками – мол, опальная журналистка смылась в Америку, а оппозиция спекулирует на ее имени…

– Но ведь нельзя же сидеть сложа руки! – возмутился Константин.

– А мы и не сидим: организовываем митинги, пикеты, пишем статьи. Пытаемся достучаться до людей. Но все это, как правило, заканчивается одинаково плохо… Да ты и сам видел, как. Самое печальное то, что большая часть населения не имеет к власти никаких претензий. Главное, что пенсию платят вовремя, а то, что на эту пенсию невозможно жить по-человечески, дело десятое…

В воздухе повисло неловкое молчание, но никто не решился нарушить его первым. Пока Константин пытался решить для себя, что ему теперь делать, Женя пододвинула к себе принесенный официантом заказ и принялась вяло ковыряться в тарелке. Этот непростой разговор аппетита ей явно не прибавил.

«Перед Пашкой я могу оправдаться только одним образом – найти тех, кто убил его жену, – подумал Константин, закуривая очередную сигарету. – Но с какого конца начинать поиски? Я в чужой стране, никого здесь не знаю… Мне может помочь только Женя. Но согласится ли она?..» – И вдруг его словно током ударило – он совсем упустил из виду Юльку! Если Женя права и Полину Дегтяренко убили, то где тогда находится ее дочь? Неужели тоже мертва?.. Нет, даже в мыслях он не мог допустить такого!

– Женя, что с Юлькой? Ты знаешь, где она?

Отодвинув тарелку, девушка посмотрела на него долгим немигающим взглядом:

– Надеюсь, жива. До убийств детей эти подонки еще не опускались.

– Ее надо найти! – заявил Константин.

– Я пыталась. Прошлась по детским больницам, обзвонила детские дома…

– И как?..

– Пока никак. Все это не так быстро делается.

– Может, помочь?

Женя покачала головой:

– Не надо…

– Послушай, я ведь тоже заинтересован в том, чтобы найти девочку! И проучить тех, кто убил ее мать. Но одному мне с вашими гэбистами не справиться – я здесь на чужой территории. Предлагаю объединить усилия. Ты будешь моими глазами и ушами, моим информатором. А всю грязную работу я возьму на себя…

Женя вспыхнула, хотела что-то возразить, но неожиданно передумала. Спокойно взяла бокал и сделала маленький глоток.

– Ты все сказал? – спросила она не без сарказма.

– Не все, – мрачно ответил Константин. – Но ты, похоже, не вдохновилась моей идеей…

– Объяснить, почему? Потому что ты прав в одном – ты здесь чужак. Был им и всегда им останешься… И не лезь к нам со своим уставом. Свои ошибки мы будем исправлять сами… В любом случае, тебя здесь больше ничто не держит. Ты узнал все, что хотел. Теперь можешь спокойно уезжать в свою Москву.

– А это уже мое дело – уезжать или нет! – вспылил Константин.

– Не спорю – твое. Но меня прошу больше не доставать. – Она решительным жестом подозвала официанта. Когда тот подошел, предупредила: – Мы хотим расплатиться…

– Сейчас принесу счет, – ответил тот и мгновенно смылся.

И вновь за столиком повисло гробовое молчание. Нет, Константин не обиделся на Женю, хотя в любое другое время ее слова задели бы его за живое. Но сейчас ему было не до проявления эмоций. Он судорожно размышлял, как уговорить Женю согласиться играть на его стороне? Она была нужна ему, как воздух. Как глоток воды в пустыне. Да, он может привезти сюда тонну взрывчатки и подорвать здание местного КГБ, но где гарантии, что он убьет именно тех людей, которые отдали приказ уничтожить Полину? Да, он может обойти все детские дома в поисках Юльки Дегтяренко, но на это уйдут долгие месяцы… Нет, без помощи Жени, которая в силу своей профессии прекрасно ориентируется в сложившейся ситуации, ему никогда не найти истинных преступников…

Увы, чем больше Константин размышлял над всем этим, тем сильнее в его душе нарастало чувство беспомощности. Время шло, а он никак не мог придумать, каким образом сможет уговорить Женю играть на его стороне. Вот уже и официант принес счет, Константин расплатился, а в голову по-прежнему не приходило никаких идей. Делать было нечего – вслед за своей спутницей он направился к выходу. Когда они проходили мимо стойки бара, на которой стоял небольшой цветной телевизор, Женя вдруг остановилась и присела на высокий стул. Константин не сразу понял, почему, но, увидев на экране заставку вечернего выпуска «Сейчас», последовал ее примеру. И вновь одной из первых новостей стал репортаж из Беларуси. После прокрутки знакомых кадров «зачистки» на митинге по каналу пошла информация о скоропостижной смерти Корнея. Константин перевел взгляд на Женю – ее лицо было печальным и слегка отрешенным.

«Черт побери, кажется, я знаю, как уговорить ее! – промелькнуло в голове. – Корней! Вот моя козырная фишка…»

Досмотрев репортаж до конца, Женя молча вышла из ресторана и, открыв сумочку, достала из нее пачку сигарет. Константин вытащил зажигалку и дал ей прикурить.

– Жаль Корнея, правда? – негромко обронил он, тоже закуривая.

– Конечно, жаль. Неплохой мужик был.

– Между прочим, он умер не от сердечного приступа. Его убили.

Константин ожидал, что его слова будут восприняты как сенсация, но Женя отреагировала на эту новость на удивление спокойно.

– Возможно… Но нет доказательств.

– Почему нет? Есть.

– У тебя, что ли? – Женя насмешливо покосилась в его сторону.

– У меня. Корнея задушили. Когда я осматривал его труп, он был еще теплым…

Впервые за последние полчаса в Жениных глазах вспыхнули огоньки любопытства. Она резко остановилась и внимательно посмотрела на него.

– А ты, часом, не врешь?

– Какой смысл?

– Ну, чтобы подогреть мой интерес к своей персоне.

Ни слова не говоря, Константин вытащил из кармана паспорт Корнея и протянул его Жене. Несколько минут девушка молча просматривала документ, а затем недоверчиво спросила:

– Откуда он у тебя?

– Вытащил из кармана покойника и случайно прихватил с собой… Тогда я не знал, что этот покойник – лидер вашей оппозиции.

Не говоря ни слова, Женя схватила его за руку и потянула в арку, ведущую во дворы. Отыскав в темноте скамейку, усадила Константина рядом с собой и тоном, не терпящим возражений, потребовала:

– Рассказывай!

– О чем?

– Все с самого начала: где и когда ты видел убитого Корнея.

– Ну, рассказчик из меня ерундовый. Могу только изложить факты… – Он замолчал, прикидывая, с чего начать. – Два дня назад я приехал в Минск. И сразу направился к Полине Дегтяренко. Адрес узнал в справочном бюро. Дом нашел быстро. Поднялся на четвертый этаж, вижу – дверь квартиры приоткрыта. Вошел, а там, в прихожей, двое здоровенных пацанов упаковывают чей-то труп. Я и решил, что это Полина. Вырубил пацанов, а потом заглянул в пакет… Вот тогда-то я его и увидел… А насчет паспорта неувязочка вышла. Он торчал из кармана Корнея, я его вытащил, но посмотреть не успел – пришлось срочно уносить ноги. Опомнился только на улице – хотел сразу выбросить, но совершенно про него забыл. Вспомнил только сегодня, когда узнал о его смерти.

Несколько секунд Женя переваривала услышанное, а затем недоверчиво переспросила:

– Ты уверен, что это был Корней?

– На лица у меня память хорошая.

– Господи, Костя, мне тебя послал сам бог! – Впервые за время их знакомства она смотрела на него почти что с обожанием. – Это же сенсация! Ты понимаешь?.. Они убили Полину, а ее квартиру стали использовать в своих целях!.. Это будет сногсшибательный материал! – Женя победно вскинула руки и негромко выкрикнула: – Йес! – Затем, словно устыдившись своего порыва, вновь напустила на себя деловитость: – Значит, так! Сейчас мы поедем к моему знакомому оператору, и ты дашь мне интервью… У меня машина за углом припаркована!

– Интервью я дам, – кивнул Константин и, взвешивая каждое слово, продолжил: – Но только в том случае, если ты согласишься на мои условия.

– Какие еще условия?.. Что ты несешь?..

– Погоди, не перебивай! Я приехал сюда… Да ты и сама знаешь, зачем – повторяться не стану. Так случилось, что Полину Дегтяренко убили, а ее дочь пропала. И я не уеду отсюда, пока не разыщу Юльку и не найду тех, кто сделал ее сиротой. И заказчики, и исполнители свое получат. Ты прекрасно понимаешь, что один я не справлюсь. Мне нужна твоя помощь. Я не предлагаю тебе во всем этом участвовать. Достаточно поделиться со мной правдивой информацией. Ведь ты или кто-нибудь из твоих коллег наверняка проводили журналистское расследование. Уверен, вам известно, кто из гэбистов приложил к этому руку… Так вот, если ты мне поможешь, я дам тебе интервью. Поняла? – Женя кивнула. Заметив, что она собирается что-то сказать, Константин поднял руку, требуя еще минуту внимания. – Нет, сейчас мы никуда не поедем. Даю тебе ночь на размышления, чтобы решить – принять или нет мои условия. Если решишь мне помогать, приходи завтра часиков в десять ко мне в гостиницу. И не пытайся меня обмануть: взять интервью, а потом слинять. Со мной этот номер не пройдет… Я не привык, чтобы меня подставляли!

– А ты, оказывается, не такой валенок, каким показался мне с самого начала! – Женя резко встала и смерила его презрительным взглядом. – Из тебя, Константин Панфилов, получился бы очень хороший шантажист… Но с шантажистами я принципиально не связываюсь. От них дурно пахнет!.. И провожать меня не надо, сама доберусь! – Последнюю фразу она обронила уже на ходу, удаляясь прочь от скамейки быстрым уверенным шагом.

Проводив Женю задумчивым взглядом, Константин закурил и подумал:

«Почему она так взбесилась?.. Неужели ее не устраивают мои условия? Но я вроде бы сам подставляюсь, давая ей это интервью… Хотя, видит бог, я приехал сюда не для того, чтобы заниматься политикой и бороться с чужим режимом. Все, что мне надо, – найти и наказать тех, кто виновен в Полининой смерти… Но самое главное – отыскать Юльку».