Глава 23

Из двух остановившихся возле дома по проспекту Вернадского машин вышли четверо молодых людей, поздоровались, закурили, поглядывая на часы.

– Ну че, Гитлер? Как там дела в Испании?

– Да все – нормалек. Пару часов назад прилетели. А вчера оторвались по полной программе. Жалко бабок было мало, а так бы мы всю Барселону на уши поставили.

– Так базлани, видишь, Лаба еще не прибыл, тачки его нет…

Они поплевывали на снег, переминались с ноги на ногу, скрипя тяжелыми кожаными башмаками.

– Если б бабок было побольше, – повторился Гитлер, – мы бы точно всю эту Барселону на уши поставили. Пошли вечером в кабак, сняли девок, – там шлюха не больше полтинника стоит. Мы им по двести баксов отвалили, так они прямо в кабаке на нас кидаться стали от счастья. Потом пошли в номер, устроили скачки до утра. Трахались, бля, как звери, а потом шмотки их в окно выкинули и заставили голышом вниз хилять.

– И что они?

– А че они? Топали как миленькие… Куда им было деваться?

– Ну, клево! А мы в этой Вене от тоски места себе не находим. Блядохода там никакого не нашли, купили какой-то журнальчик, где шлюх по телефонам можно вызывать, начали тарабанить. Они ж тупые, только по-немецки понимают! Нарвались на какую-то хохлуху, а она наотрез отказалась к нам ехать. Разнылась, типа, кацапы, я к вам ехать не хочу… Самое херовое, что у нас бабки в карманах столбом стояли, а толку никакого…

Увидев «шестисотый» «Мерседес», въезжающий во двор, все четверо дружно побросали окурки и застыли в почтительном ожидании.

Из машины вышел Юрий Лабунов, а за ним его личный телохранитель Ремез. Оба хмурые.

– Чего торчите посреди двора как гвозди в жопе?! Не засветились еще?! Пошли наверх!

Они вошли в подъезд, на лифте поднялись в квартиру Лабунова. Здесь шеф, который уже знал о выполнении заданий в Барселоне и в Вене, учинил своим бойцам подробный допрос. Те рассказывали обо всем: как добрались до места, как останавливались в отелях, как связывались с людьми, которые помогали выполнить задание, как выходили на клиентов, как уходили, не было ли «хвоста», как возвращались домой. Судя по рассказам бойцов, все было отработанно профессионально, никто ни на шаг не отступил от заранее разработанных планов. Именно этого и добивался Юрий Лабунов – беспрекословного подчинения, безусловно точного выполнения его распоряжений.

Откуда ему было знать, что бойцы врут, не моргнув глазом? Для них главное, что они выполнили задание: съездили, нашли клиентов, отработали их и благополучно вернулись домой. А то, что на самом деле некоторые отклонения от планов были, об этом шефу знать вовсе не обязательно, так же, как и о деньгах, которые им отдал перед своей смертью Бичико.

В последнее время лабуновские бойцы чувствовали себя обделенными. Шеф, постоянно повышая требования к качеству исполняемой работы, даже и не думал соответственным образом повысить гонорары.

О том, как проводили время, сделав работу, они тоже умолчали: на такой отдых шеф разрешения не давал. Согласно установке, полученной перед вылетом в Барселону и в Вену, после выполнения задания они должны были до самого отлета сидеть тихо и смирно, не привлекая к себе внимания.

Кто же согласится с таким условием? Разве это по-русски?

Лабунов, кажется, ничего не заподозрил или, по крайней мере, делал вид, что полностью доверяет своим бойцам. Но удовлетворения на его лице по-прежнему не было. Он мрачно расхаживал по комнате, смотрел в окно на заснеженную улицу, на низкие сизые облака, нависшие над городом.

Подчиненные терпеливо ждали, хотя причины молчания были им непонятны – ведь операция, судя по всему, успешно завершена.

– Собирался дать вам передохнуть, – сказал странным глухим голосом Юрий Лабунов, – но ничего не выйдет. Снова придется работать.

– Новый заказ? – негромко полюбопытствовал Гитлер.

– И новый, и старый одновременно, – загадочно ответил Лабунов. – Поступила информация о том, что не только мы интересуемся судьбой одного нашего клиента. Он пропал летом с крупной суммой, принадлежащей нашим заказчикам. Федос, помнишь телекомпанию, которая располагается в «Интуристе»?

Федос ухмыльнулся.

– Я даже имя этого щенка помню – Жорик.

– Так вот, – продолжал Лабунов, – я был убежден, что все хвосты вокруг Жорика мы обрубили. Здесь, в Москве, грохнули Жида и Прошляка, в Запрудном – Делового, потом выкосили грузинов, хоть и не без накладок. Ваши поездки в Испанию и Австрию должны были стать последним, завершающим аккордом в этом громком и бравурном марше. Оставалось только представить заказчикам отчет о проделанной работе и закрыть вопрос с гонораром. Но теперь выясняется, что судьбой Жорика интересуется какой-то пацаненок. Его уже видели несколько раз в интуристском офисе компании. Нужно выяснить, кто он такой, откуда, зачем лезет в венедиктовские дела?

– Может, мент или конторщик? – осторожно высказал предположение Гитлер.

– Вряд ли, – покачал головой Лабунов, – эти обычно сразу показывают ксивы. А если он даже мент или конторщик, работающий под прикрытием, тем более надо выяснить всю его подноготную. Ваша задача заключается в следующем: отправитесь в «Интурист», но в конторе не появляйтесь. Один возьмет под наблюдение вход, остальные будут находиться неподалеку, лучше всего в баре, на первом этаже. Если клиент, условно назовем его «Карась», появится в конторе, вы сразу же получите сигнал на пейджер.

– А кто стукнет? – спросил Гитлер.

– В конторе есть наш человек, он сейчас работает у них директором, его фамилия Павлов. Федос, ты подойдешь к нему, а он покажет тебе дамочку, которой интересуется Карась. Зовут ее Лариса, она работает у них на компьютере. Карась может и не появиться в офисе, есть вариант, что он назначит встречу этой Ларисе где-нибудь в городе. Ваша задача в этом случае сесть ей на хвост и добраться до Карася.

– А если он не появится? – выразил сомнения Гитлер. – Мы же там упухнем.

– Не упухнете, – жестко сказал Лабунов. – Будете работать до тех пор, пока не возьмете Карася.

Бойцы приуныли.

– Волыны с собой брать? – осторожно спросил один из них.

– Да, ведь мы же ничего не знаем о Карасе, он может работать и не один. Волыны нужны для того, чтобы избежать неожиданностей. Еще вопросы есть?

– Шеф, а как насчет гонораров за командировки? – решился спросить Гитлер. – Поиздержались мы, надо бы бабок на карманные расходы… И в кабаке надо за что-то сидеть…

– Гонорары – только после окончательного завершения операции. На карманные расходы – в гостиницу привезет Ремез. А сейчас – за дело!

– Значит, ментовская «крыша»? А откуда они сами?

– Фигаро базарит, будто из Запрудного.

– Что за дела там, в Запрудном, творятся? – усмехнулся Князь. – Городишко – плюнуть некуда, а тоже… вообразили себя большими людьми.

Федор Шангин, он же Князь, сидел, небрежно развалившись, за столиком в ресторане-казино «Метелица». По правую руку от него находился личный телохранитель – скуластый бритоголовый тип с постоянно мрачным лицом и цепким взглядом. Его прозвище вполне соответствовало внешнему виду – Бультерьер. Даже в князевской бригаде никто толком не знал, откуда взялся этот субъект.

По слухам, Шангин однажды увидел Бультерьера в каком-то подпольном спортивном зале, где проводились бои без правил. Так это было или не так, могли подтвердить только сам Шангин и его телохранитель, но обращаться к ним с подобным вопросом значило бы то же самое, что сунуть голову под винт пропеллера. О крутом норове Князя по Москве ходили устрашающие легенды.

Однажды в кабаке Федора Шангина обсчитал молодой, глупый официант. Князь сразу понял, что к чему. Он молча вынул из бумажника несколько банкнот и положил на стол. В тот момент, когда официант потянулся за деньгами, Шангин резко, без замаха, воткнул ему в ладонь вилку.

Возник скандал, который закончился тем, что директор ресторана прилюдно извинился перед Федором и немедленно уволил незадачливого халдея-сквалыгу, которого с перевязанной рукой увезли в больницу.

При этом Князь мог сорить деньгами налево и направо. Его почти всегда можно было найти в казино «Метелица». Здесь же, в ресторане, он обедал, ужинал, принимал посетителей, решал деловые вопросы…

Напротив него, за столиком, сидели двое членов его бригады, непосредственно работавших с фирмой «Миранда» – Гвоздь и Кеша. С виду типичные качки, каковыми, впрочем, они и являлись на самом деле.

Князь подбирал себе команду в подвалах-качалках. Ставка на не обремененных интеллектом спортсменов оказалась верной. До сих пор не было случая, чтобы кто-нибудь из князевских бойцов предал своего вожака или дал хотя бы малейший повод усомниться в собственной верности. Князь был для них всем – богом, царем и воинским начальником.

В прошлом году на тридцатипятилетии босса члены бригады сделали Князю подарок – преподнесли изготовленное по специальному заказу охотничье ружье с тридцатью пятью любимыми камнями Князя, – изумрудами, которыми было инкрустировано древко ложа.

Широкое, тонкогубое лицо Шангина насмешливо кривилось – рассказ бойцов о новых партнерах Бориса Неупокоева не вызвал у него ничего, кроме брезгливого отвращения.

Ментов он ненавидел с тех пор, как несколько лет назад единственный раз в жизни угодил в следственный изолятор по обвинению в вымогательстве. После полугодового пребывания в СИЗО Шангин вышел на волю. Помогли оставшиеся на свободе друзья – через верного человека передали взятку следователю, и дело против Князя было прекращено за недостатком улик.

– Так чего будем делать с Фигаро, Князь? – спросил Кеша.

О том, что новые торговые партнеры Неупокоева работают под ментовской «крышей» и к тому же предлагают незаконный товар – фальшивые этикетки для спиртных напитков, – Князю сообщил сам владелец «Миранды», а Кеша и Гвоздь поставили шефа в известность о том, что он знал и без них. В принципе это неплохо – бойцы лишний раз подтвердили свою надежность и продемонстрировали бдительность.

И все-таки что делать с Фигаро? Насчет него Князь имел далеко идущие планы. Но это новое партнерство хоть и сулило большие прибыли, могло обернуться крупными неприятностями – никогда не знаешь, чего ждать от ментов. Они могут такой канкан отмочить, тем более, если эти мусорюги красноперые занялись левым бизнесом. И пробрасывать их опасно – по той же причине. Да и товар у них вроде ништяковый – мелкие цеховики заценили, брать согласны…

– Забивать кабанчика пока еще рано, – сказал Князь, отпивая из высокого стакана темное, с густой нежнейшей шапкой пены пиво «Guinness», которое поставил перед ним официант. – Не для того мы его растили, чтобы при первом же кипише положить шпалой. Надо, чтобы он еще подрос, нагулял бока.

– Менты не дадут, – засомневался Кеша, – накинутся как шакалье голодное и порвут на части.

Бультерьер, в отличие от остальных прикладывавшийся только к стакану с минералкой, мрачно засопел.

Гвоздь истолковал это по-своему:

– Не, Князь, ты не подумай, что я за тебя кумекаю. Просто не верю я этому ментовью поганому.

– А кто же ему верит? – вполне мирно согласился Шангин. – С запрудненскими мусорюгами надо что-то делать, это верно. Нам такой головняк ни к чему. Значит, будем обрубать хвосты.

– Чего? Шмалять? – тут же вскинул глаза на Князя Кеша.

– Если миром не получится, то, может, и это. Но пока что аккуратно прищемим им яйца. – Князь вынул из кармана сотовый телефон и встал из-за стола. – Вы пока тут пиво посербайте, а я с Фигаро по мобильнику перекашляюсь.

Он отошел в сторону, но быстро вернулся, улыбаясь одними губами.

– Скоро прискачет. Вы, пацаны, погулять пойдете, пока я с ним перетру.

Спустя полчаса на месте Гвоздя и Кеши за ресторанным столиком сидел Борис Неупокоев. Его холеное лицо озабоченно вытянулось, веки беспокойно шевелились.

– Как же так, Федор Иванович? Ведь мы договаривались на двадцать процентов? Я аккуратно плачу с каждой сделки, за мной никогда не было задолженностей…

На самом деле, конечно, не Борис Неупокоев платил Князю и его людям, а Князь снимал с него бабки. Но Князь, отметив про себя такой забавный факт, не стал акцентировать на нем внимание собеседника.

– Боря, мы когда с тобой договаривались о процентах? – спокойным, почти ласковым тоном спросил Шангин. – Вспоминаешь, да? Сколько времени с тех пор прошло? А теперь условия изменились. Бизнес у тебя стал более рентабельным, а мне из-за этого только лишние рамсы разводить.

Неупокоев понял, что речь идет о новых запрудненских партнерах.

– Но ведь вы, Федор Иванович, сами дали «добро», и никакой речи о повышении процентов не было.

– Верно, осмотреться надо было, отшить кое-кого из старых поставщиков. Ты этого даже не заметил, а я на лишние бабки влетел с этим головняком.

– Я понимаю – разовые расходы, конечно… никто не спорит… но тридцать процентов… Это практически третья часть, – взмолился Неупокоев, разводя руками. – А если учесть, что это проценты от всей сделки и к ним еще добавить мои накладные расходы…

Бультерьер, подняв бритую голову от стола, вперил взгляд в Неупокоева. Тот затих, и лицо его пошло пятнами.

– Ну, что я могу тебе посоветовать? – вальяжно раскинулся на стуле Князь. – Повышай свою прибыль, повышай цену за товар, увеличивай обороты.

– Но ведь я рискую… Они не захотят.

– Это твои проблемы. Бизнес всегда связан с риском. – Князь резко перегнулся через стол и заговорил доверительным, почти задушевным тоном: – Ты поверь, Боря, без нужды я бы и дергаться не стал. Цены растут, люди кушать хотят, а работа у них тяжелая, нервная, на износ. Я ведь должен идти навстречу своим людям? У меня ведь тоже фирма. Мы заботимся о твоей безопасности. Скажи мне, Боря, подводили мы тебя хоть раз?

– Нет, не подводили.

– А каких трудов нам это стоило? Вспомни, как мне в прошлом году пришлось решать вопрос с осетинами… Сейчас снова прикрываем – ты же рынок людям подрубил.

– А если я не договорюсь с новыми партнерами?

– Вызывай меня, чем смогу – помогу.

Примерно в то же самое время за несколько десятков километров от Москвы, в Запрудном, происходила встреча, похожая на ту, что состоялась в ресторане-казино «Метелица».

Двое сидели за ресторанным столиком. Запрудненский бизнесмен Юрий Трошин и азербайджанский вор в законе Айваз. И речь шла примерно о том же – о деньгах и «крыше».

– Юрий, я вижу, ты совсем не рад встрече со мной, – говорил Айваз, держа в руке зажженную сигарету и чуть-чуть пригубливая из пузатого бокала с вином. – Мне даже пришлось тебя просить приехать, а ведь в прежние времена я спокойно входил к тебе в кабинет, и нам никто не мешал разговаривать.

Айваз выразительно посмотрел на соседний столик, за которым напряженно застыл плечистый молодой человек.

– Это не моя прихоть, служба безопасности настаивает.

– Раньше твоей безопасностью занимался я, – сухо заметил Айваз.

– Те времена прошли. Послушай, Айваз, я приехал сюда исключительно из уважения к тебе и нашему знакомству и не хочу убивать время на пустопорожние разговоры. У меня много дел.

– Я – законник!.. – вспыхнул Айваз. – И канифоль в ступе разводить не привык… Ты нарушил наш договор.

– Какой договор?

– Я делаю тебе «крышу», ты платишь мне процент от дохода.

– Это касалось только сделок с нефтепродуктами, – немного помолчав, сказал Трошин. – Теперь у меня другой бизнес и другая «крыша».

– Кто? – нервно вытянул шею Айваз. – И почему я об этом ничего не знаю?

– Тебе это и не обязательно знать.

– Зря темнишь, Юрий. Здесь не Москва, все на виду. Под ментов лег? Думаешь, Айваза нет в Запрудном, можно скакать как молодой козел?

Последнее слово азербайджанец намеренно произнес с кавказским акцентом.

Трошин поморщился, скрипнул зубами, но ничего не ответил.

– Хорошо, – неожиданно смягчился Айваз, – не буду настаивать на твоем возвращении под мою опеку. Выплати мне откупные, и разойдемся с миром.

– Сколько же ты хочешь?

– Я человек скромный, нежадный, но за мной стоят люди…

– Не тяни резину, Айваз. Сколько?

– Пол-лимона.

– Ты сошел с ума.

– У тебя нет выбора, Юрий. Ты нарушил слово и должен заплатить. Откажешься, никакие менты тебе не помогут. У меня свой выход на них.

– Ничего у тебя не выйдет, – уверенно заявил Трошин, давая понять, что разговор закончен. – Уезжай отсюда, и побыстрее, иначе за твою жизнь здесь никто и гроша ломаного не даст.

Айваз выпучился на Трошина словно рак.

– Ты мне угрожаешь, Юрий, после того, как крошки у меня с ладони слизывал?

Ему стоило немалого труда, чтобы взять себя в руки. Пронзив Трошина испепеляющим взглядом, законник отчетливо произнес:

– Я тебя убью.

Трошин решительно встал из-за стола. Его охранник тоже вскочил.

– Это мы еще посмотрим, Айваз.

Начальник Запрудненского ОВД полковник Сапронов разговаривал по телефону, когда в кабинет без стука вошел Груднев. По его возбужденному лицу полковник понял – случилось что-то экстраординарное. Он тут же закончил телефонный разговор и положил трубку.

– Мне только что звонил Трошин, – объяснил причину своего визита начальник ОБЭПа, – просит усилить охрану, дать еще омоновцев.

Жирная шея полковника Сапронова побагровела.

– На него и так весь ОМОН работает, – тяжело засопел Сапронов. – Только-только майора Кулака удалось успокоить…

– Трошин сказал, что ему угрожают.

– Кто?

– Шаримов.

– Этот… азербайджанец? Он же еще летом убрался из нашего города!

– А сегодня вернулся и требует, чтобы Трошин снова работал с ним или выплатил крупную сумму денег – полмиллиона долларов в качестве откупных.

– Да он в своем уме, этот черт базарный?

– Это еще не все. Шаримов в разговоре с Трошиным сказал, что мы у него в кулаке.

Сапронов вытащил из кармана носовой платок и вытер увлажнившиеся шею и подбородок.

– Это нам Турченко из могилы кулаком грозит. Сколько мы еще будем это расхлебывать?

– Надо что-то делать, Николай Михайлович. И срочно… Пока Шаримов дел не натворил.

– Про ОМОН даже и не думай, Роман Сергеевич.

– Я понимаю, – кивнул Груднев. – Предлагаю использовать моих сотрудников – люди надежные.

– Эх, Турченко, Турченко!.. – сокрушенно произнес Сапронов, потрясая сжатыми кулаками.

– Заодно и дело Турченко из разряда висяков выведем.

– Хочешь повесить его на Шаримова? – догадался полковник. – Хорошая мысль. Действуй, Роман Сергеевич!

«Шестисотый» «Мерседес» черного цвета мчался по заснеженным улицам Запрудного. Айваз, сидя на заднем сиденье, грыз ногти. Охранник и шофер сидели впереди.

Впереди показался пост ГАИ.

Инспектор дорожной службы в форменном бушлате, увидев автомобиль Айваза Шаримова, решительно взмахнул жезлом.

– Мент палкой махает, – обернувшись, сказал телохранитель.

– Чего ему надо? – со злобой прошипел Айваз. – Ладно, останови.

Водитель притормозил за постом ГАИ, вышел из машины.

Инспектор долго и придирчиво изучал документы, потом зашагал к кирпичному одноэтажному зданию поста. Водитель, пожимая плечами, пошел следом.

– Иди, узнай, какие там проблемы, – обеспокоенно приказал телохранителю Айваз, наблюдая за происходящим из-за тонированного стекла.

Тем временем в дверях здания показался другой милиционер, вооруженный короткоствольным автоматом. Демонстративно взяв оружие наперевес, он стал расхаживать возле машины, словно часовой на посту.

Шофер и охранник Айваза все еще не возвращались. Азербайджанец понял, что дело требует его немедленного вмешательства. Нащупав в кармане толстый бумажник, Айваз вышел из машины.

– В чем проблема, командир? – с наигранной бодростью в голосе обратился он к постовому.

Тот кивнул головой в сторону здания поста – мол, там тебе все скажут.

Айваз, держа руки в карманах длинного, как поповская ряса, черного пальто, прошел к двери и толкнул ее ногой.

В нос ему сразу же ударил застоявшийся запах пота и кирзы.

Инспектор сидел за столом, держа в одной руке документы на машину Айваза, а другой листая замусоленный журнал. Водитель и охранник Шаримова наклонились к инспектору.

– Слушай, командир, какой угон? Все в порядке, через магазин покупали.

– В чем проблема, командир? – спросил Айваз, останавливаясь рядом со столом.

– Есть оперативная информация об автомобиле марки «Мерседес-600», находящемся в розыске, – бесцветным голосом произнес инспектор.

– Вай, о чем ты говоришь, командир? – нервно засмеялся Айваз. – Документы чистые, все оформлено по закону. Сколько езжу, никогда никаких претензий не было.

– Ваша машина числится в угоне, – упрямо повторил инспектор.

– Слушай, дорогой, – наклонился к нему Айваз и панибратски положил руку на плечо, – не тяни резину. Скажи, сколько тебе нужно? Я человек не бедный…

Инспектор вскинул голову и озлобленно вытаращил глаза.

– Взятку мне предлагаешь? При исполнении?..

Айваз медленно выпрямился, но, не теряя самообладания, произнес:

– Зачем такие грубые слова? Я только предлагаю совместно решить вопрос.

Снаружи донесся скрип тормозов. Было слышно, как возле поста ГАИ остановилась машина, захлопали дверцы. Инспектор с явным облегчением закрыл журнал и встал из-за стола.

Вошли трое в гражданском. В помещении, и без того тесном, стало негде шагу ступить.

– В чем дело? – строго спросил первый из вошедших, не представляясь и не предъявляя никаких документов.

– Вот, проверяем автомобиль на предмет угона, – объяснил инспектор. – Сигнал получили. А он, – кивнул в сторону Айваза, – взятку предлагает.

– Какая взятка? О чем речь? – шумно, с восточной экспрессивностью стал возмущаться Айваз.

На это сразу же последовал приказ:

– Предъявите документы.

– Вай, начальник, какие документы? Зачем документы?

Вошедшие расстегнули плащи и куртки, недвусмысленно намекая на наличие оружия.

Айваз вытащил бумажник с документами и деньгами. Водитель и охранник сделали то же самое.

Бегло просмотрев паспорта, человек в штатском положил их вместе с бумажниками в карман плаща.

– Все трое – на выход, – сказал строго. – Будем с вами разбираться.

Азербайджанцы нехотя подчинились. Под присмотром людей в штатском они вышли на заснеженную магистраль, остановились возле «Мерседеса».

Рядом стояла черная «Волга».

– Руки на капот, – прозвучала команда. – Ноги шире плеч, быстро!

Дежуривший возле машины милиционер направил ствол автомата в сторону задержанных.

Переглядываясь между собой, они выполнили команду.

– Обыскать!

Быстрые руки людей в штатском умело обшарили одежду Айваза, его водителя и охранника, раскорячившихся над капотом автомобиля.

Вначале из кармана Айваза достали маленький пакетик с белым порошком, затем в нагрудном кармане обнаружили пистолет размером чуть больше ладони. Крепкие пальцы вцепились в воротник пальто Айваза, рванули его в сторону и вниз.

– Лежать! – рявкнул голос над ухом Шаримова.

У остальных тоже нашли наркотики и оружие – два пистолета «ТТ». Водителя и охранника уложили лицами на утоптанный снег рядом с Айвазом.

– Ну что, горные орлы? Наркотиками балуемся? Оружием обвешались? «Мерседес» угнали? Спасибо инспектору ГАИ за бдительность.

Азербайджанцам заломали руки за спины, защелкнули на запястьях наручники.

Потом люди в штатском отошли в сторону, посовещались, пока милиционер держал Айваза и его подручных под дулом автомата.

Инспектор, остановивший «Мерседес», наблюдал за происходящим, стоя у зарешеченного окна поста ГАИ.

Наконец люди в штатском закончили совещаться. Старший подошел к инспектору.

– Всех троих задерживаем, а машину забираем с собой.

Айваза, водителя и охранника подняли с обочины, затолкали на заднее сиденье «Мерседеса». Двое в штатском сели спереди. Тот, что был справа, вынул из подмышечной кобуры пистолет и, щелкнув затвором, положил его на колени.

Старший группы сел за руль черной «Волги», припаркованной рядом с постом ГАИ. Машины развернулись и, набирая скорость, помчались в сторону города.

Когда «Мерседес» следом за «Волгой» свернул на утоптанный проселок, ведущий в сторону леса, Айваз понял, что происходит.

– Эй, командир! – истошно завопил он. – Куда нас везут? Вы кто?

– Заткнись, падла! – рявкнул на него субъект, сидевший впереди, и вскинул пистолет.

Круглое черное отверстие смотрело Айвазу в переносицу.

– Мозги вышибу…

Айваз затих, нервно дергая головой. Сидевшие по бокам от него подельники дышали широко раскрытыми ртами.

Вскоре машины остановились у ельника в сугробах.

Азербайджанцев вытаскивали из «Мерседеса» по одному, снимая с каждого наручники.

– Что вы собираетесь делать?! – закричал Айваз. – Это произвол!

В ответ на это он получил несколько ударов по ребрам и затих, согнувшись пополам. Остальным тоже врезали пару раз для острастки, и никто больше не пытался протестовать. Азербайджанцы ждали своей участи покорно, словно овцы, которых привели на бойню.

Старший группы подошел к Айвазу с пистолетом в руке.

– Не надо было, чурка вонючая, снова появляться в нашем городе. Слишком много от тебя беспокойства.

Айваз бросился на колени.

– Я уеду! – закричал он. – Вы меня больше никогда не увидите! Я заплачу, у меня есть много денег!..

Его брезгливо оттолкнули ногой.

Сухие хлопки пистолетных выстрелов потревожили холодный лес.

Три трупа лежали на забрызганном кровью снегу. У Айваза еще дергалась нога, поэтому один из стрелявших подошел поближе и добил его пулей в висок. После чего они достали отобранные у азербайджанцев пистолеты, постреляли из них по ельнику, сбивая снег с широких, разлапистых ветвей.

– Хватит, – сказал старший, – пускай пара патронов в обоймах останется. Трупы бросим ко мне в багажник, отвезем поближе к городу.

– А не грубовато, товарищ капитан?

– Ерунда. Кому охота об это дерьмо мараться? «Убиты при попытке сопротивления»… Оружие есть. Дай-ка сюда «ТТ»…

Он направил пистолет в сторону «Волги», выстрелил два раза в заднее крыло.

– Так еще лучше будет. Следы перестрелки налицо.

Неожиданно откуда-то донеслась мелодичная трель телефонного звонка.

– Ох, епэрэсэтэ!.. – ругнулся старший. – Что за херня?

Он подошел к трупу Айваза, склонился, брезгливо, двумя пальцами вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон. Тот продолжал звонить, моргая зеленым огоньком. Старший со злобой втоптал телефон в снег, и раздавил каблуком, как ядовитую змею.

Трель смолкла.

С неба посыпались снежные хлопья.

– Вот и хорошо – кровищу убирать не надо. Через полчаса все и так засыплет.

– Пора ехать, грузите их.

Сапронов тер покрасневшие глаза. Сейчас бы принять сто пятьдесят, да на боковую… Но нельзя… Надо ждать…

Наконец зазвонил телефон. Сапронов снял трубку, прижал к уху.

– Преступники убиты при попытке оказать сопротивление работникам следственных органов, – раздался голос Груднева.

Сапронов вздохнул с облегчением.

– Ясно, Роман Сергеевич. Можешь отдыхать.

Полковник, положив трубку, вынул из сейфа бутылку коньяка, свернул пробку, налил полстакана. Потом, присмотревшись, махнул рукой, наполнил стакан доверху и с чувством выполненного долга принял внутрь благородный напиток.