Книга: Перо и волына
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21

Глава 20

– Ну что, красавцы, опять влипли? Сколько я вас отмазывать буду?
Майор Турченко – невысокий, крепко сбитый мужчина, выглядевший гораздо моложе своих тридцати восьми лет, хотя уже начинающий лысеть, – стоял посреди кабинета, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
Элегантностью в одежде Турченко никогда не отличался. Ему к лицу был только милицейский мундир, который он надевал исключительно по служебной необходимости. Сейчас майор был в измятом на плечах сером суконном пиджаке и брюках, давно не знавших утюга.
Коллег Турченко это не удивляло. От майора пару лет назад ушла жена. А сам он никогда не обращал внимания на такие мелочи, как одежда.
Раньше за этим худо-бедно следила супруга, о причинах ухода которой Турченко никогда не распространялся. Да и что, собственно, было рассказывать? Разводы в семьях милиционеров – дело обычное.
Работа нервная, изматывающая, образ жизни далек от регулярного и так далее. Кстати, на фоне большинства коллег Михаил Андреевич Турченко выглядел едва ли не идеалом.
Он не курил, пил только в редких случаях, два раза в неделю посещал спортзал с тренажерами, заботясь о сохранении спортивной формы.
Не слишком общительный и раньше, после ухода жены он почти замкнулся в себе. На попытки выразить сочувствие не отвечал. Отношения с коллегами поддерживал только на уровне служебных.
Жизнь его, по мнению большинства знакомых, превратилась в одну сплошную службу.
Но за внешностью служаки, над которым горько пошутила жизнь, скрывалось нечто совсем иное. Милицейские погоны и должность в городском отделе внутренних дел стали для Михаила Турченко лишь средством для достижения цели, о которой не знал никто…
Сейчас в его кабинете сидели, низко склонив головы, Ленчик и Рахит.
Замшевый пиджак уже лоснился от жира и грязи. За воротничок на его рубашке какой-нибудь строгий старшина вкатал бы Ленчику триста нарядов вне очереди.
Рахит в своей растянувшейся на шее и плечах майке и тертых турецких джинсах выглядел на фоне Ленчика весьма приличным человеком.
– Товарищ майор, – уныло затянул Ленчик, – да мы ж ниче, вышло так.
– Во-первых, не товарищ, а гражданин, – брезгливо поморщился Турченко, – забыл, что ли, как из параши на зоне хлебал?
– Зачем вы так, това… гражданин майор? Я ж не чушок какой-нибудь.
– Чушок, петушок, – хмыкнул Турченко, – какая разница? Тоже мне, два брата-акробата. Если б не я, вас бы опять на зоне парафинили. Или того хуже – лоб зеленкой намазали.
– Зря вы так, гражданин майор, – вяло возразил Рахит.
– Нет, не зря, – оборвал его Турченко. – Месяца не прошло, как вы, Галкины, на волю вышли. Я вам работу дал, а вы что, козлы? Сколько вы мне заработали? Что – молчите? А я вам скажу сколько – несчастный миллион. И не рассказывайте мне, что больше не взяли. На кабаки и пьянки хватает. Обменник сраный и тот без шума взять не смогли. Зачем было девчонку и охранника убивать? Идиоты!
– Так он Рахита чуть не задавил, – попробовал оправдываться Ленчик. – Я ж только за брата заступился. За родную кровь.
– Заступник, твою мать, – ругнулся майор. – А деньги где?
– Ну гульнули.
– Так гульнули, что ребра трещали. Ты, Ленчик, благодари бога, что живой остался. Какого черта ты к этой бабе полез?
– Гражданин начальник, я ж, в натуре, не в курсах был. Кирнул малость. А когда я кирну, меня на бабу всегда тянет.
– Пидор ты гнойный, какие тебе бабы? – зло процедил Турченко.
– Зря вы так, гражданин майор, ох зря, – вскинул голову Ленчик. – Это меня там, на зоне, опустили. А так я… и обидеться могу.
– Ты, бля, паскуда, и так обиженный. Забыл, кто перед тобой стоит? Угрожать мне еще будешь, валет бубновый? На тебе уже два трупа и двое раненых милиционеров при исполнении. Я от мокрухи тебя отмазываю, скотина ты неблагодарная!
Ленчик молчал, поминутно сглатывая.
– Какой был уговор? – продолжал, все больше распаляясь, майор Турченко. – Я вам даю наколку, вы идете на гоп-стоп, но без мокрого. Что в результате? Ты сам двоих завалил, а еще одним мне пришлось заниматься самому.
– Дык это… мы только хотели, чтоб ему ввалили, как надо.
– А если бы он на вас вывел? От вас до меня один раз плюнуть. Мои хлопцы все правильно сделали. Ну хоть после этого, думал, угомонитесь. А вы что? Тоже мне – Керенские! Я должен своих лучших, и без того занятых, людей посылать, чтоб вас сюда из-под Подольска вывозили.
– Да мы бы и сами как-нибудь выбрались, – довольно вяло попытался возражать Ленчик. – Не велика радость трястись в «уазике», да и в горотдел не стоило бы нас тащить.
– Вы что – вообще уроды? Учить меня вздумали?! Я могу не то что вас сюда притащить когда захочу, любого вызвать повесткой или задержать до выяснения личности! Ясно?!
Братья дружно кивнули, а майор продолжил разнос:
– Вы что, ни хрена не понимаете?! Забыли, что вы мне тут пели? Все будет путем, начальник, мы всех на уши поставим, никто не пикнет. Я тоже хорош, нашел, кому поверить. Двум петушинам опущенным.
Ленчик и Рахит, услышав эти слова, переглянулись, заскрежетали зубами, но промолчали.
– В общем, так, Галкины. С этого момента легли на дно, ясно? Никаких кабаков, никаких баб. Сидеть тише мышей! А сюда ко мне приходили для профилактической беседы. Ясно?
– Долго сидеть? – осмелился спросить Ленчик.
Ответом ему был короткий удар ладони по шее – достаточно чувствительный для того, чтобы Ленчик перегнулся пополам.
– Заткнись! Узнаю, что вас где-нибудь видели, отвезет вас Семенов на остров любви. Навсегда! А сейчас вон отсюда!
* * *
В то самое время, когда майор Турченко в здании городского отдела внутренних дел ментовал двух братьев Галкиных – Леонида по кличке Ленчик и Анатолия по кличке Рахит, – в просторном кабинете на третьем этаже здания горисполкома Иван Данилович Кинелев слушал доклад руководителя своего предвыборного штаба Романчука.
Как всегда элегантный, чисто выбритый и пахнущий ароматом дорогого мужского одеколона «Хуго Босс», Романчук уселся за стол, открыл кожаный кейс и аккуратно разложил перед собой бумаги.
– Вот, Иван Данилович, – деловито сказал он, – мы подготовили служебную записку с анализом хода предвыборной борьбы и планом дальнейших действий. Если будем действовать в соответствии с этими разработками, особых проблем не возникнет. Прочтите.
Кинелев взял несколько листочков бумаги, протянутых ему Романчуком, без особого энтузиазма пролистал, затем вернул.
– Что-то у меня сегодня голова болит с утра, – со вздохом сказал он. – Не иначе как погода поменяется. Не сочти за труд, Анатолий Викторович, прочитай вслух.
– Необходимо взять в свои руки все рычаги влияния на предвыборную ситуацию, – сухим монотонным голосом стал зачитывать Романчук. – Силовые структуры, финансирование из бюджета, связи с влиятельными лицами на уровне Москвы. Первое: необходимо в полной мере задействовать силовые структуры, которые до сих пор практически не привлекались к предвыборному сотрудничеству. Прежде всего необходимо обратить тщательное внимание на фабрикацию и распространение слухов. Учитывая, что основным соперником является ранее судимый бизнесмен Панфилов, существенным моментом при нейтрализации его кандидатуры явится выброс в электоральные массы компромата, основанного на его биографических данных. В средствах массовой информации должны появиться материалы, характеризующие Панфилова как представителя криминальных структур, стремящихся прийти к власти в городе легитимным путем. В случае неудачи пропагандистской кампании подобного рода необходимо провести активные мероприятия с участием силовых структур. Но, поскольку это сопряжено с определенными трудностями законодательного порядка, к активным мероприятиям следует обратиться после соответствующей пропагандистской обработки населения.
– Погоди-ка, Анатолий Викторович, – перебил Романчука Кинелев, – это что такое – активные мероприятия?
– На языке силовых структур, – пояснил Романчук, – так называются конкретные операции с людьми.
– Ты хочешь сказать, – брови Кинелева сдвинулись, – что нам придется его, как бы это выразиться…
Романчук пожал плечами:
– Почему обязательно его? Нашего соперника по предвыборной борьбе окружают многие люди. Человек, в общем, существо уязвимое. Всегда можно найти способы воздействия. Вот это, обобщенно говоря, и есть активные мероприятия.
– Да, понятно, – засопел Кинелев. – Но как-то это… очень скользко. Не упасть бы самим.
– Как я уже зачитывал, Иван Данилович, активные мероприятия – это крайняя мера. Если все тщательно продумать, то не поскользнемся.
– Ну хорошо, – вяло кивнул рукой Кинелев, – продолжай.
– В качестве пропагандистского оружия необходимо использовать любые факты деятельности Панфилова как бизнесмена, однако интерпретированные надлежащим образом. Для этого необходимо немедленно привлечь для проверки его финансово-хозяйственной деятельности все фискальные структуры, включая налоговую инспекцию. Этим будет также достигнута другая цель – парализовать финансирование его избирательной кампании. С учетом постоянно выявляющихся фактов вносить корректировки в план дальнейшей предвыборной борьбы. Использовать агентурные возможности силовых структур для выявления нарушений в ходе избирательной кампании Панфилова. Необходимо выявить всех криминальных спонсоров предвыборной кампании Панфилова, если, конечно, таковые имеются. В противоположном случае сфабриковать и выбросить в средства массовой информации компромат, не основанный на реальных фактах. Делать это, даже не считаясь с угрозой судебных исков. Судебные процедуры требуют времени, которого до выборов остается все меньше и меньше. Необходимо максимально использовать возможности силовых структур для деморализации электората. Использовать для этого демонстративное усиление милицейского патрулирования, привлечение максимально большого количества сотрудников органов внутренних дел для усиления психологического давления на избирателей. Запустить слухи о том, что власть сделает все, чтобы не допустить победы Панфилова на выборах. Максимально использовать административные возможности влияния на электорат, городских чиновников и представителей деловых кругов. Задействовать весь компромат, имеющийся на чиновников и бизнесменов.
Услышав эти слова Романчука, Кинелев едва заметно усмехнулся. Интересно, а знает ли начальник его избирательного штаба о компромате, который имеется на него самого и тихо лежит в сейфе за спиной председателя горисполкома?
– Что-то не так? Вам что-то не нравится? – поднял голову Романчук.
– Нет, нет, Анатолий Викторович, продолжай.
– Через влиятельных чиновников довести до сведения подчиненных им людей, что от исхода выборов зависит их дальнейшая судьба.
– Вот-вот, – кивнул председатель горисполкома, – это верно. Хорошо, что ты, Анатолий Викторович, это понимаешь.
– Они должны знать, что в случае победы Панфилова рискуют остаться без основных источников дохода. Не секрет, что многие, пользуясь моментом, сколачивают себе состояние на взятках. Приход к власти криминальных структур, представителем которых является Панфилов, будет неминуемо означать перемещение центра силы. Если же выборы пройдут как следует, их благополучию ничего не будет угрожать. Напротив, служебное рвение будет оценено по достоинству.
– Ты тоже об этом не забывай, Анатолий Викторович, – открыто сказал Кинелев.
Романчук сделал вид, что не расслышал обращенных к нему слов. Перевернув лист служебной записки, он спросил:
– Дальше насчет средств массовой информации. Может, я пропущу, а вы прочитаете это сами?
– Нет уж, давай все.
– Необходимо в полной мере задействовать все, особенно подконтрольные власти средства массовой информации. До сих пор этому не уделялось надлежащего внимания. Отдельные мероприятия должны уступить место системе. Закрыть доступ избирательному штабу Панфилова к городской типографии. Не давать возможности печатать в городе предвыборные листовки и плакаты. Контролировать всеми возможными способами использование установленной законом сметы расходов на ведение предвыборной агитации. Наблюдатели из силовых структур должны постоянно находиться в типографии, редакции городской газеты «Ведомости», на городском радио. Пресекать всякие случаи использования черного нала командой Панфилова. Для этого применять все максимально решительные меры, вплоть до арестов и задержаний. Если в результате этих действий и полученной оперативной информации будут выявлены нарушения с использованием наличных денег, немедленно предавать их огласке через подконтрольные СМИ. Найти или должным образом подготовить свидетелей, которые подтвердят факты. Это даст возможность в судебном порядке прекратить дальнейшую предвыборную деятельность Панфилова. Также необходимо задействовать все собственные источники финансирования, развернуть массовую агитацию с использованием доходчивых популистских лозунгов. Не следует стесняться самых широкомасштабных обещаний – от обязательств добиться улучшения бюджетного финансирования до перспектив инвестиционного бума. Максимально простыми убедительными средствами доказывать, что приход к власти Панфилова означает всеобщую криминализацию, рост уличной преступности и расцвет бандитизма. Через городские финансовые структуры организовать на месяц задержку с выплатами зарплат, пенсий и социальных пособий. Организовать выплату за неделю, максимум за десять дней до выборов. При этом агитационными средствами убедить граждан в том, что только действующая исполнительная власть способна обеспечить их существование. В таком случае бюджетники, пенсионеры, иждивенцы проголосуют в необходимом ключе. Они по своей численности значительно превзойдут те группы поддержки, которые имеются у Панфилова: общественную организацию, объединяющую бывших афганцев, некоторые маргинальные слои и радикалов, резко настроенных против действующей власти. При этом электорат двух других претендентов можно не принимать во внимание. Не задействованы также до сих пор связи с чиновниками и бизнесменами областного масштаба. В ближайшее время необходимо организовать приезд в город известных людей из Москвы, которые могли бы значительно повлиять на настроение избирателей обещанием крупных денежных вливаний в городской бюджет, а также инвестиций в частный бизнес. Их появление необходимо согласовать с массированным запуском слухов о том, что с приходом к власти Панфилова область резко уменьшит финансирование города. Представитель криминальных структур не получит ничего, а это будет означать резкое ухудшение положения с выплатами зарплат, пенсий и пособий. Желательна организация массовых акций в поддержку действующей власти. При должном освещении в средствах массовой информации это будет иметь очень большой эффект.
– Что это за массовые акции? – спросил Кинелев. – Демонстрации?
– Демонстрации, пикеты, собрания трудовых коллективов, в конце концов, политинформации, как в советские времена. Руководители всех уровней вполне могут организовать предвыборную акцию в вашу поддержку, Иван Данилович, на рабочих местах.
– А это законно? – нахмурился Кинелев.
– Какая разница? – вопросом на вопрос ответил Романчук. – Если мы выиграем эти выборы, кто сможет предъявить к нам претензии по поводу незаконности этих или иных мероприятий? Председатель избирательной комиссии или городской прокурор? Ведь они, по сути, останутся вашими же подчиненными.
– А вдруг мы проиграем?
– Вот с таким настроением, Иван Данилович, даже ввязываться в предвыборную гонку не стоит. Нужно мобилизовать все, как когда-то было принято говорить, для фронта, все для победы. А победителей, как известно, не судят.
– Хорошо, – после некоторых раздумий сказал Кинелев, – давай сюда свои бумаги. Почитаю на досуге. Вообще мне все это не нравится. Мы вот сейчас вынуждены на ходу все менять, планы перестраивать. А из-за чего? А все из-за того, что этот придурок Тарасов не смог отказать Панфилову в регистрации. Это же просто кретинизм какой-то – председатель городской избирательной комиссии не может найти даже формального повода для отказа в регистрации. У него все законно, понимаешь, – Кинелев невольно спародировал интонации президента, – законник хренов, засранец. Ну ничего, после выборов я его в такую задницу заткну!
– Сомнительно вообще-то, Иван Данилович, ведь не мы его назначали.
– Ничего, – бодрился Кинелев, – найдутся люди в Москве, посодействуют. А то, понимаешь, вырастили тут демократов на свою шею. Кстати, а как там Афанасьевский и этот инженеришка, не помню фамилии?
– Афанасьевский отправился в Москву. По нашим данным, собирается искать поддержки у самого Владимира Вольфовича Жириновского. С другим соперником все гораздо проще. За проведение несанкционированного пикета на городской площади мы его строго предупредили. Затих пока.
– А листовки?
– Как только они появляются, наши люди их регулярно срывают. Так что не только вы, Иван Данилович, не можете запомнить его фамилии. Если ему удастся даже до выборов дойти, в чем я лично сильно сомневаюсь, то максимум, на что он может рассчитывать, это два десятка голосов каких-нибудь невменяемых интеллигентов. Иван Данилович, вы же сами должны понимать, кто сейчас проголосует за этих крикунов-демократов? Сейчас, слава богу, не восемьдесят девятый год на дворе. Свободы все нахлебались вот как.
Романчук характерно провел пальцем по горлу. Кинелев повеселел.
– Это точно, Анатолий Викторович. За брехунами никто не пойдет. Знаешь что, ты этого инженера не трогай. Пускай он там вопит, хрен с ним. Он мне к выборам нужен живой и здоровый. А вот всю его агитацию долой. То же самое насчет этого жириновца. Пускай побольше сидит в Москве. Мне это даже на руку. Конечно, если он самого Вольфыча не притащит…
– Мы этого не допустим, – успокоил шефа Романчук. – Ни одного зала ему не дадим, даже самого маленького, даже на окраине. Как приедет, так и уедет. Ну, погорлопанит где-нибудь на улице, и дело с концом. Жириновский, конечно, оратор неплохой, но, как известно, порядок бьет класс. Мы возьмем свое четкой организацией работы.
– Ты уж постарайся, – погрозил Кинелев пальцем своему подчиненному, – а то упустили мы ситуацию из-под контроля.
– Не беспокойся, Иван Данилович, работа продолжается, но теперь на более высоком уровне. Главное сейчас – не расслабляться.
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21