Книга: Жиган: жестокость и воля
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

Как-то уж так получалось в последнее время, что Константина по утрам будили телефонные звонки. Происходило все это по очень простой причине.
Раньше Панфилов дневал и ночевал на работе. Он постоянно занимался кучей всяких разнообразных дел: ремонтом нового «старого» здания под офис, оформлением самых разнообразных бумаг для финансовых учреждений, исполкомов, санэпидемстанций, пожарных инспекций и еще Бог знает кого, закупкой сырья, заключением договоров, бухгалтерией и так далее.
Теперь, когда офис был отремонтирован и обставлен мебелью, проблемы с проверяющими и надзирающими инстанциями улажены, появилась возможность вздохнуть посвободнее и переложить основную часть текущей работы на плечи все понимающего и безотказного главбуха Виктора Сергеевича.
Более того, Константин даже успел оформить необходимые бумаги, сделав Шевченко исполняющим обязанности председателя кооператива «Радуга».
Константину все реже и реже удавалось заглянуть в контору. Иногда он забегал лишь для того, чтобы услышать от Виктора Сергеевича отчет о проделанной работе, принять кофе из рук изнывающей от любовной тоски секретарши Жанны, улыбнуться ей и сказать несколько пустых, но многозначительных слов.
Основную массу вопросов приходилось решать по телефону. Но телефон штука громоздкая, в машину его с собой не затащишь.
Кто-то сказал Константину, что на Западе уже вовсю используются мобильные, переносные телефоны в форме обыкновенной трубки с антенной. Такой телефон работает от небольшого встроенного аккумулятора и без всяких проблем помещается в нагрудном кармане пиджака.
Работают они по какому-то пчелиному принципу и даже называются «сотовыми». Правда, радиус действия у них невелик.
Есть вроде бы еще одна разновидность мобильных телефонов — с большим переносным блоком питания. Они более громоздки, поэтому их в карман пиджака не засунешь, однако обладают довольно приличным радиусом действия и работают дольше.
Один из снабженцев горисполкомовского капитального строительства, которого Панфилову пришлось хорошо смазать, добывая стройматериалы для своего нового офиса, обещал достать какую-то суперсовременную отечественную телефонную систему под названием «Алтай».
По рассказам снабженца, систему эту разработали на некоем засекреченном оборонном заводе специально то ли для чиновников высокого ранга, то ли военных.
Как бы то ни было, обещания своего он так и не исполнил. И Панфилов каждое утро как оглашенный вскакивал с постели, хватал трубку назойливо звенящего телефонного аппарата. Слава Богу, хоть бежать никуда не приходилось — аппарат стоял возле кровати.
* * *
— Алло, — сонно пробормотал он.
— Доброе утро, Константин Петрович, — послышался чуточку обиженный голос Жанны Макарычевой.
— Ты чего звонишь в такую рань?
— Мне Виктор Сергеевич велел вас разбудить. И потом уже совершенно не рано, десять часов утра.
— Ну да?
Константин протер глаза, протянул руку в сторону, нащупал часы, лежавшие на столике рядом с телефоном, и взглянул на циферблат.
Точно — пять минут одиннадцатого. Когда же он вчера вернулся из Москвы? В четыре? В пять? Уже наступали утренние сумерки.
— Что случилось?
— Ничего особенного, если только не считать, что я не видела вас уже целую вечность.
— Жанна, прошу тебя, — взмолился Панфилов, — хоть по телефону об этом не надо. У меня и так башка трещит.
— Вы что, выпивали? — в голосе Жанны слышалось такое изумление, будто она поймала своего шефа за отправлением естественных надобностей в собственном кабинете.
— Я не пил, просто поздно приехал из Москвы. Точнее, рано.
— Вы говорите какими-то загадками, Константин Петрович. Я вас не понимаю.
— Что с делами?
Ее словоизлияния пришлось прервать, иначе они обернулись бы очередным бесплодным выяснением отношений.
— Все в порядке. Главный бухгалтер зарылся в бумагах. Приезжали какие-то люди из… В общем, не помню, с Урала. Говорили, что у них есть полиэтилен в гранулах. Я их отправила к Виктору Сергеевичу.
— Молодец.
— Ресторан опять закрыли. Приходила проверка из отдела торговли, сказали, что у нас не все бумаги оформлены.
— Черт с ним, потом разберусь.
— Звонил какой-то человек из Москвы. Очень подробно интересовался вами.
— Что за человек? Чего он хотел?
— Не знаю. Сказал, что когда-то служил в армии вместе с Костей Панфиловым. А потом как-то случайно узнал про наш кооператив и решил, что вы и есть тот самый Костя. Я ему предложила перезвонить через недельку, числа двадцать пятого. Я правильно сделала? — с опаской в голосе спросила она.
— Правильно. Кому надо — найдут.
— Еще звонил ваш друг Трубачев, просил срочно зайти.
— Понял. Спасибо, Жанна. Ты самая симпатичная секретарша на свете. За мной шоколадка и шампанское.
Он уже собирался положить трубку, когда Жанна воскликнула:
— Константин Петрович, подождите. — Что?
— Еще вчера звонил какой-то лейтенант. Одну секундочку, я сейчас посмотрю. Он специально просил записать. Да, лейтенант Стрельцов из областной госавтоинспекции. Он сказал, что машина готова и стоит у них в гараже. Оставил адрес гаража и телефон дежурного. Вы запишете?
— Диктуй.
Он положил трубку, кряхтя и разминаясь, встал с постели, занялся обычными утренними делами. Кипящий чайник на кухне напомнил ему вчерашний вечер у Татьяны, Танечки. Про себя он называл ее именно так — Танечка.
Накануне вечером она проводила его до машины и даже обещала приглядывать за Игнатом. О том, что его брат находится в «Центре протезирования и реабилитации», Панфилов сказал ей в лифте, когда они спускались вниз. Кстати, она была уверена в том, что у Игната есть все шансы вернуться к нормальной жизни. Мокроусов — хирург очень высокой квалификации и многих уже поставил на ноги.
Прощаясь, он еще раз поцеловал ее ладонь и пообещал вскоре приехать снова.
Чайник закипел. Константин заварил кофе, с наслаждением выпил чашку, выкурил сигарету и отправился на Железнодорожную к Василию Трубачеву.
* * *
В подвале еще виднелись следы пожара. Спустившись по грязной закопченной лестнице, Константин столкнулся в коридоре с двумя крепкими парнями, тащившими носилки, нагруженные обгорелыми головешками.
Василий по обыкновению сидел в своей комнате возле пишущей машинки.
— Здорово, бумажная душа, — приветствовал его Панфилов, — скоро сможешь работать секретаршей.,
Они пожали друг другу руки.
— Кто это у тебя там? — Константин кивнул головой в сторону соседней комнаты.
— Мои бойцы, — ответил Василий. — Там пол сгорел, пришлось снимать.
— Да плюнь ты на это дело, — посоветовал Панфилов, — тебе все равно переезжать.
— Я же не могу оставить тут такой сральник, — засмеялся Трубачев, — и потом, еще неизвестно, когда я перееду. Сейчас опять надо все бумаги переоформлять, в Москву мотаться.
— Что же ты мне не сказал? У меня ведь там брат в больнице, съездили бы вместе.
— В следующий раз обязательно поедем, — пообещал Василий. — Я вот что тебе хотел рассказать. Вчера был в столице. Ехал я, как ты понимаешь, рейсовым автобусом. Ладно, не смотри на меня так, будто я у тебя последний кусок хлеба в голодуху украл. Сел, как положено, на автостанции, забрался на своих костылях внутрь, занял место возле окна. На выезде из города смотрю, выворачивает с моей стороны из какого-то переулка процессия. Автобус такой маленький… ну, знаешь «пазик».
— Понятно, «пазик». Что дальше?
— Необычный такой «пазик», желтый с черной полосой посередине. Надпись я уже потом смог разглядеть. Она гласила; «Комбинат ритуальных услуг».
— Понятно, — кивнул Константин, — обыкновенное похоронное заведение. Гробы, венки, перевозка на кладбище.
— Вот-вот, точно. Внутри сидят несколько человек, а сзади гроб стоит. Все как положено. Красным материалом обит, по бокам венки.
— Ага, родственники плачут, старушка платочком слезы вытирает… — чуть насмешливо продолжил Панфилов.
— Ни хрена, — прервал его Василий. — В том-то и дело, не видел я там никаких плачущих родственников. Возможно, они и были, не знаю, паспорт у них не спрашивал. Но только не похоже.
— Что значит — не похоже?
— Да все как на подбор здоровые молодые мужики, вроде тебя. Человек пять или шесть их там находилось. Одеты все строго, ничего не могу сказать. Костюмчики там, при галстуках… Глянул я на них, удивился, конечно. Но не это главное. Сзади за автобусом две машины ехали, черные
«Волги». Стекла у них темные, непрозрачные, даже не знаю, как это называется.
— Тонированные, — подсказал Панфилов.
— Точно. Но день-то вчера выдался жаркий, август, одним словом. В одной «Волге» стекла сзади были опущены. И вот проезжают они мимо меня, и кого, ты думаешь, я там вижу?
— Папу римского.
— А, тебе все шуточки, — махнул рукой Василий.
Он вдруг полез в карман, достал свою традиционную «Приму» и закурил, окутав Константина клубами ядовитого дыма.
— Не томи ты, — разгоняя перед собой дым, сказал Константин.
— Я там видел нашего общего знакомого Матвея. И еще одного человека, которого мы с тобой, ох, как хорошо знаем, — капитана Елизарова. То есть он уже вроде не капитан, а подполковник, но это неважно.
— Не может быть, — не поверил Константин.
— Ей-Богу.
— Ты точно его видел? Хорошо разглядел?
— Я чуть из окна автобуса не выпал, когда они мимо меня проехали.
— Нет, что-то не верится. Как ты мог их разглядеть? Ну проехали мимо, ну лица показались знакомыми. Ты же сам говорил, что стекла в машине были тонированные.
— Я тебе клянусь — видел Елизарова, как тебя сейчас.
Константин медленно покачал головой.
— Везде тебе Елизаров мерещится. Видно, хорошо он нас в армии отдрючил, что ты до сих пор его забыть не можешь.
— Конечно, — убежденно сказал Трубачсв. — Я до гробовой доски не забуду, как он меня по двести раз отжиматься заставлял. Вон, смотри, какие мозоли на руках до сих пор, — он повертел перед носом свой громадный кулачище. — А как лупил нас ногами, помнишь? Приучал боль терпеть. А ребра как считал? Я потом по нескольку дней дышать нормально не мог.
— Помню, помню, — улыбаясь, сказал Панфилов. — Если бы не капитан, херова-то нам в Афгане пришлось бы.
— Кто ж спорит. Я против него ничего не имею. Я против Матвея имею.
Вспомнив о встрече с Матвеем несколько дней назад в спортивном зале, Константин вдруг ощутил острое желание закурить.
— Ладно, — сказал он, вытаскивая сигарету. — Видел ты нашего Елизарова с Матвеем в одной компании. И что дальше? Это же не запрещено вместе разгуливать. Может, они служили в одной части, а сейчас вот на похоронах общего друга встретились.
— Непонятные похороны. Зачем покойника везти из Запрудного в Москву? У них что там, мест на кладбищах некуда девать?
— А если они не в Москву ехали?
— В Москву, — убежденно сказал Трубачев, — я сам видел. Вчера с утра движение в ту сторону оживленное было. Они со своим «пазиком» быстро ехать не могли. Мы их регулярно нагоняли. А потом за Кольцевой мы пошли прямо, а они — направо.
— Уже в городе?
— Считай, да. Константин задумался.
— Ну не знаю… Возможно, кто-то жил там, а умер здесь? И его назад везли, чтобы там похоронить…
— С венками, в гробу?
— Хренотень какая-то. Что-то ты тут, Василий, наплел. Я ни черта не понимаю.
— В том-то и дело, что я тоже ни черта не понимаю. Матвей крутит темные дела с азербайджанцами. Ты Вахида знаешь?
— Слышал имя, в лицо не видал.
— А вот мои бойцы видали. И не одного, а знаешь с кем?
— С Матвеем, что ли?
— С ним, родным.
— Ну, у тебя разведка поставлена, конечно… чувствуется армейская выучка, товарищ боец.
— После того как подвал подожгли, пришлось позаботиться. И бойцы мои здесь теперь постоянно дежурят.
— Молодец, — похвалил его Константин. — Только я не пойму, какие общие дела могут быть у этого «азера» с Матвеем. Они что, базар вместе топтать собираются?
— Нет, для Матвея с его командой это слишком мелкое дело. Там же хлопцы спецназовской выучки.
— А что им еще делать? Не арбузами же торговать?
— Про арбузы ты в самую точку попал. Мои бойцы говорят, что Вахид две фуры арбузов пригнал с югов. Возле этих самых арбузов его с Матвеем и видели. А зачем, спрашивается?
— Наверное, Матвею сладенького захотелось.
— Ни хрена, не верю я в это. Трубачев упрямо сжал кулаки.
— Тут чем-то другим пахнет. Я так даже думаю, что наркотиками.
— Матвей — наркоман? — с сомнением произнес Константин, вспоминая недавний поединок в спортзале. — Не может быть. Нет, исключается. Это Чернявый наркоман, полгорода об этом знает.
— Чернявый больше не наркоман.
— Не понял.
— Грохнули его.
— Чего — в натуре?
— Ты уже как он разговариваешь, — засмеялся Трубачев. — Только он больше разговаривать не сможет.
— Да это я так, Василий, прорывается иногда феня — наследие тяжелого прошлого.
— Чернявого и еще двух из его банды отловили на какой-то квартире и перестреляли, как щенков. Еще тетку из домоуправления.
— Кто же это их? «Азеры»?
— Не знаю, по городу разные слухи ходят. Сам понимаешь, никто ничего не видел, не слышал, но все обо всем знают. Кто говорит — «азеры», а кто — свои убрали.
— Зачем?
— Да у них там что-то в последнее время разваливаться стало. Вроде как одни «Синие» с другими чего-то не поделили.
— Ты меня огорошил.
— Я ж ничего не придумываю, — оправдывающимся тоном произнес Трубачев, — все как было тебе рассказал. А ты делай выводы, мотай на ус.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22