Книга: Жиган: жестокость и воля
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21

Глава 20

Константин глянул на часы. Было без десяти шесть. Уже битый час он ходил вокруг медицинского центра, ожидая окончания смены.
Он высматривал ее среди сотрудников, спешивших домой после работы. Особое внимание привлекали женщины ростом ниже среднего, но, как назло, ее среди них не оказалось.
Парочка молодых особ, одетых по погоде лишь в легкие блузки и мини-юбки, загадочно улыбнулись в ответ на внимательный взгляд хорошо одетого и вполне симпатичного молодого человека с букетом цветов в руках. С явными вздохами сожаления они проходили мимо, видя, что на них не обращают внимания.
— Ну наконец-то, — выдохнул Константин, увидев брюнетку с короткой стрижкой в туфлях без каблука.
Она была без очков, как в первый раз, когда Константин встретил ее в лифте. Но вместо скромного делового костюма на молодой женщине было надето изящное летнее платье из белого шифона.
Держа в руке маленькую сумочку, она вышла из стеклянных дверей медицинского центра и уверенно направилась к аллее. Несмотря на высокий рост и длинные ноги, Панфилову не сразу удалось нагнать ее.
Выскочив из-за спины брюнетки и прикрываясь цветами, он воскликнул:
— Я очень упрямый!
Она остановилась, будто споткнувшись, и долго смотрела на Константина выразительными карими глазами. Он виновато улыбался, наклонив голову.
— Вы так и будете стоять? — стараясь не рассмеяться, спросила она.
— А что?
Она так многозначительно посмотрела на цветы, что Константин не мог не осознать своей ошибки.
— О, извините. — Он протянул ей букет великолепных алых роз. — Это вам.
— Вы невыносимы, — улыбнулась она, перевесила сумочку на плечо и взяла цветы. — Ваше счастье…
— Что я упрямый?
— Что вы пришли с розами.
Она улыбнулась так обезоруживающе, что Константину сразу же захотелось обнять ее.
— Это мои любимые. Других я не люблю.
— Значит, если бы я пришел с гвоздиками, вы отхлестали бы меня букетом по физиономии? — предположил Панфилов.
— Во всяком случае, моей благосклонности вы не дождались бы.
— Хорошо. Договорились. Никогда и ничего, кроме роз. Вы опять собираетесь идти через парк?
— Есть другие предложения?
— У меня тут неподалеку машина. Она на мгновение задумалась, потом осмотрелась по сторонам и чуть склонила голову.
— Хорошо. Раз уж вы все-таки добрались до меня, везите.
Они развернулись и зашагали по направлению к стоянке. Какое-то странное чувство наполнило сердце Константина.
Нельзя сказать, чтобы оно было совершенно незнакомым. Еще в школе он влюбился в гордячку Лену Кирееву. Но и тогда это скорее походило на поклонение.
Испытывая отчего-то чувство неполноценности, он тогда не смел любить, а лишь тихо обожал.
Потом, спустя несколько лет, он еще раз встретился с Леной, и чары любви разрушились. Осталась только неизбывная горечь, никак не проходившая в течение долгого времени.
И теперь Константину показалось, что желчный осадок растворяется, куда-то уходит.
Кровь в жилах бурлила, хотелось говорить и делать глупости, как шестнадцатилетнему пацану. Интересно, что чувствовала она?
— Наконец-то мы с вами познакомимся, — сказал он, радуясь, как ребенок, получивший в канун Нового года долгожданную игрушку.
— С чего вы взяли? — игриво возразила она.
— Но вы же не прошли мимо. Даже согласились сесть в мою машину.
— Во-первых, я еще могу и отказаться. Во-вторых, молчите до самого дома. Надеюсь, вы отвезете меня домой, а не в какую-нибудь забегаловку?
— Разве я похож на человека, который водит баб по забегаловкам? Я пригласил бы вас в ресторан…
— Вот именно это я и называю забегаловками.
— Хм…
— Не спешите расстраиваться, — она взглянула на него так лукаво, что ему тут же захотелось не только обнять, но и поцеловать ее. — Как вас зовут?
— Константин.
— А фамилия у вас есть какая-нибудь, Константин?
— Панфилов. Если надо отчество, пожалуйста — Петрович.
— Меня зовут Татьяна.
— А фамилия у вас какая-нибудь есть, Татьяна? — он перепасовал ей ее язвительный вопрос.
— Разумеется. По мужу я Старцева, а вообще-то Никифорова.
Константин остановился и растерянно захлопал глазами.
— По мужу? — механически повторил он. Она повернулась и звонко расхохоталась.
— Жалко, что вы не видите себя со стороны. У вас такой дурацкий вид.
— Да?
— Не расстраивайтесь. Так выглядели все мужчины после этого сообщения. Слово «муж» звучит для вас просто ошеломляюще. Или я не похожа на женщину, которая может выйти замуж?
— Похожи, — выдавил из себя Панфилов.
Она наклонилась к нему и, чуть понизив голос, доверительно сказала:
— Ладно, не буду вас шокировать. Мне самой надоели эти эксперименты. Я Старцева по бывшему мужу.
— Уф, — выдохнул Константин и тут же стал шарить руками по карманам пиджака.
— Что вы ищите?
— Закурить хочу. Такие повороты не для моих «Жигулей».
Он вытащил почти пустую пачку «Кэмела», достал из нее последнюю сигарету, закурил, чиркнув зажигалкой, а пачку смял и засунул себе в карман.
Татьяна, не скрывая любопытства, следила за ним.
— Что вы смотрите?
— Так, ничего. Где ваши «Жигули»?
— Вот, — он указал ей на свою машину. — Куда едем?
— Константин, вы спрашиваете совсем как таксист. Надеюсь, мне не придется платить за поездку?
— По двойному тарифу, — пошутил он, — за то, что вы меня так нагрели со своим бывшим мужем.
— Тогда вам не повезло, я не люблю переплачивать.
Он открыл дверцу, помог Татьяне сесть. Потом легко перемахнул через капот и спустя несколько мгновений уже сидел рядом с Татьяной.
— Давно я не видела таких цирковых трюков, — искренне удивилась она. — С тех пор, когда в последний раз была на представлении.
— Не хотел заставлять вас долго ждать, — объяснил он, вставляя ключ в замок зажигания.
— Но меня-то вы ждали почти полдня.
— Это не в счет. Мои проблемы никого не должны волновать.
Машина вырулила со стоянки и рванула по асфальтированной дорожке.
— Ой! — воскликнула она, когда Панфилов резко прибавил газу.
— Что?
— Не надо так быстро. Я боюсь. Он сбросил газ.
— Так куда поедем? Может, и вправду в забегаловку? Не смотрите на меня так страшно, я пошутил.
— Если бы я даже хотела, все равно ничего не получится.
— Почему?
— Мне надо забрать ребенка из детского сада. Он в группе продленного дня.
— У вас есть ребенок?
— Сын, ему шесть лет. Зовут Андреем.
— А ваш муж?..
— Муж объелся груш, — произнесла Татьяна избитую фразу.
— И давно вы?
— Развелась? Три года назад.
— А… где он сейчас?
— Не имею ни малейшего представления. Я с тех пор не виделась с ним.
— Он хотя бы звонит?
— Он не знает, где я теперь живу. После развода я переехала на новую квартиру.
— И где находится ваше новое жилище?
— В Митино. Знаете такой район?
— Слыхал.
— Тогда спешу предупредить: у нас там неподалеку птицефабрика и ароматы такие, что можно сразу сбежать.
— Меня ароматы не пугают, — сказал он и хотел добавить, что, мол, не такое нюхал, но промолчал.
— А вот нам порой очень неудобно жить. Иногда нельзя даже форточки открыть.
— Это хуже, — согласился он, — но тоже не смертельно.
— Какой-то вы очень бесстрашный, Константин, — сказала она, поглядывая на него с озорной улыбкой на устах. — Впервые встречаю такого мужчину.
— Я единственный в своем роде, — смело заявил Панфилов.
Увидев небольшую толкучку возле станции метро, Константин остановил машину.
— Посидите здесь, я мигом, — сказал он, выходя из «Жигулей». — Только никуда не уходите. Договорились?
— Обещаю.
Спустя несколько минут он вернулся, неся в руках раздувшийся полиэтиленовый пакет.
— Это для Андрюхи, — пояснил он, бросая пакет на заднее сиденье. — Просто я не знал про сына.
— Ах, он уже и Андрюха? А я, наверное, Танюха? — с некоторой долей скепсиса сказала она.
— Нет, — поправил Константин, — Танечка.
— Хорошо, Костик, — игриво заявила Старцева, принимая вызов.
— Вообще-то в школе все меня звали Костылем, — признался он и добавил: — И в армии тоже.
— Мне такое прозвище не нравится. Лучше я буду звать вас просто Костей.
— А еще лучше, если мы просто перейдем на «ты», — сказал Константин, трогая машину с места. — Когда ко мне обращаются на «вы», я чувствую себя… как бы это выразиться… неуютно.
— Хорошо, — согласилась она, не требуя дальнейших объяснений. — Кто же ты, упрямый и бесстрашный, единственный и неповторимый в своем роде Константин Панфилов?
— А ты как думаешь?
Она посмотрела на него испытующим взглядом, потом пожала плечами.
— Деньги-то у тебя есть, это точно. Но этим сейчас мало кого удивишь.
— Много богатых развелось?
— Попадаются, особенно в нашем центре.
— И все хотят познакомиться с тобой?
— Некоторые.
— Я буржуй недорезанный. Точно, — подтвердил он, услышав ее смех. — Еще я проклятый нэпман и кооператор хренов. Так у нас иногда говорят.
— У вас, это где?
— В Запрудном. Тебя это не пугает?
— Нет, — спокойно ответила она, — я сама не москвичка.
— У нас существовала присказка; москвичка — в попе спичка.
На сей раз шутка не прошла. Татьяна лишь сдержанно улыбнулась и пожала плечами. Некоторое время они молчали. Потом, ближе к Спасскому мосту, Константин спросил:
— Куда теперь?
— Направо, на Пятницкое шоссе.
— А там где?
— У нас все просто. Главная улица Митинская и переулки тоже Митинские. Я покажу.
Они свернули направо, несколько минут ехали прямо, потом Татьяна показала поворот налево. Они остановились возле детского сада, расположенного среди громадных зданий. Татьяна вручила цветы Константину и вышла из машины.
— Мы скоро вернемся.
Панфилов выглянул в открытое окно «Жигулей». На территории детского сада было тихо, не слышалось ни одного детского голоса. И немудрено — часы показывали начало восьмого.
Вскоре возле железной калитки рядом с запертыми воротами показалась Татьяна. Она вела за руку белобрысого мальчишку в яркой цветастой маечке и аккуратно подогнутых снизу джинсах.
Мальчик выглядел необычайно серьезным. Он важно шагал рядом с мамой и старался не смотреть на незнакомого дядю, торопливо отбросившего в сторону окурок сигареты.
Когда они подошли, Константин наклонился и протянул руку малышу.
— Ну привет, Андрюха.
Мальчик протянул свою маленькую ладошку, сложенную лодочкой, и невероятно серьезным голосом сказал:
— Здравствуйте.
— Меня зовут Константин. Для тебя просто Костя.
— Я… Вы новый папа? — спросил мальчик.
Константин едва не поперхнулся. Он откашлялся, прикрыв рукой рот, потом посмотрел на Татьяну, щеки которой стали пунцово-красными, и таким же серьезным тоном ответил:
— Нет, Андрей, папа не бывает новым или старым. Папа только один. А я — просто знакомый твоей мамы.
— Ей не нужны просто знакомые, — заявил Андрей.
— А кто же ей нужен?
— Новый муж. Это твоя машина?
— Да. Нравится?
— А почему она такая маленькая? Машина должна быть большой, чтобы в ней могла поместиться вся семья.
— Я думаю, и в этой места хватит, — смущенно сказал Константин.
Своей серьезностью мальчишка вызвал у него прилив самых разнообразных чувств — от изумления до уважения.
— Может, ты хотя бы разок прокатишься и в такой машине? — предложил Панфилов.
— Ладно, — сказал мальчик таким тоном, будто делал новому знакомому своей мамы огромное одолжение.
Константин распахнул перед ним дверцу. Мальчик важно, как английский король, залез на сиденье и сел, смешно сложив руки на коленях.
— Мешок видишь? — спросил Константин. — Там всякие сладости для тебя. — Перехватив строгий взгляд Андрея, он добавил: — Это мама купила.
Константин и Татьяна заняли свои места, и, прежде чем завести машину, Константин обернулся и сказал:
— У меня есть большая машина, и ты обязательно будешь ездить на ней. Обещаю.
Мальчик поджал губы.
— Хорошо.
Дом, в котором жила Татьяна с сыном, располагался в нескольких минутах езды от детского сада. Он ничем не отличался от тысяч подобных зданий в районах новостроек: такой же громадный, серый и безликий. Но подъезд запомнить оказалось нетрудно. Рядом с ним находилась бетонная арка.
Константин остановил «Жигули» в длинном ряду припаркованных вдоль подъезда автомобилей, вышел сам, помог выйти Татьяне. А вот Андрей выбрался из автомобиля самостоятельно.
— Спасибо, что помог добраться до дома, — сказала Татьяна, искоса поглядывая на сына.
Андрей стоял возле машины, ковыряя носком сандалеты асфальт.
— Я с вами, — сказал Константин.
На лице Татьяны мелькнуло что-то похожее на испуг. Пока она собиралась возразить, Константин опередил ее.
— Он же не понесет этот здоровенный мешок?
— Как, позволим дяде Косте помочь нам? — обратилась Татьяна к сыну.
— Хорошо, пусть несет, — милостиво разрешил малыш.
Они поднялись в лифте на седьмой этаж, прошли по коридору направо и остановились у дверей квартиры под номером сто двадцать пять. Татьяна достала из сумочки ключ, открыла дверь. Первым в квартиру вошел Андрей. Татьяна, прижимая к груди букет роз, извиняющимся тоном сказала:
— Вот мы и пришли. Спасибо за помощь.
Константин, не находя больше слов, только развел руками. И тут совершенно неожиданно на помощь ему пришел мальчишка.
— У дяди Кости в горле пересохло! — крикнул он через порог.
Возникла непродолжительная пауза, после которой Татьяна прыснула и с явным облегчением спросила:
— Хочешь чаю?
Константин не стал отказываться. Он вошел в квартиру, снял обувь, надел предложенные Татьяной тапочки, осмотрелся.
Старцева жила в обычной двухкомнатной квартире, считавшейся по меркам провинции достаточно просторной.
Обстановка небогатая, но выглядело все вполне уютно. Кремовые обои на стенах в прихожей, встроенные шкафы и антресоли, маленькое бра, телефонный столик.
— Мне надо переодеться, — сказала Татьяна. — А ты проходи куда-нибудь, в комнату или на кухню. Андрюша, мой руки и иди в свою комнату переодевайся. Ужин скоро будет.
Константин заглянул в большую комнату, расположенную напротив входной двери. Все как везде: диван, кресло, книжный шкаф, телевизор в углу, ковер под ногами. На небольшом журнальном столике возле дивана — несколько журналов с мудреными медицинскими названиями и раскрытый на середине номер «Огонька».
Константин подошел к окну, выглянул наружу. Он так и стоял несколько минут, прислонившись плечом к оконной раме и созерцая однообразные окрестности. Наконец за его спиной раздался голос Татьяны:
— Скучно у нас, правда?
— Как везде. Только вот… никакой птицефабрики я не ощущаю, — слегка улыбнулся он.
—Сегодня ветер в другую сторону. Пойдем на кухню.
Обернувшись, он снова застыл от удивления.
Все-таки она необыкновенная женщина, постоянно в ней обнаруживалось что-то новое. Сейчас она надела обтягивающую белую майку с короткими рукавами и такие же обтягивающие тонкие спортивные брюки, оканчивающиеся чуть повыше щиколоток.
— Тебе идет, — заметил он.
— Подлецу все к лицу, — засмеялась Старцева. — Я люблю ходить дома в удобной одежде.
Он пошел следом за ней на кухню и по дороге спросил:
— Слушай, а где твои очки?
— Я не всегда их ношу. Иногда надеваю на работе, — ответила она, ставя чайник на электрическую плиту.
Кухня была светлой и просторной, не в пример квартирам в хрущевках. Константин сел за стол, прислонился спиной к стене.
Татьяна открыла холодильник, стоявший в углу комнаты, достала несколько кастрюль, заглянула под крышки, поставила две из них разогреваться.
Константину доставляло невыразимое удовольствие следить за ней. Ему нравились эта по-девичьи точеная фигурка, стрижка темных волос, смугловатое лицо, карие глаза, тонкие нежные руки. От нее исходило какое-то неуловимое обаяние.
— Обычно я ношу контактные линзы, — продолжила она. — Они совсем недавно у нас появились. Знаешь, очень удобная вещь. Но у меня глаза еще не совсем привыкли. Подруги советовали сделать операцию в Федоровском центре микрохирургии глаза. И операция на хрусталике вроде бы очень простая, но там же очередь на полгода вперед.
— У тебя муж был светлый? — неожиданно спросил Панфилов.
— Что?
— Муж, спрашиваю, был светловолосый?
— Почему ты спрашиваешь?
— Андрюха у тебя белобрысый.
— Да, он весь в папу. Я имею в виду внешне. А вот по натуре совсем другой.
— Серьезный мужчина.
— Ему слишком рано пришлось стать самостоятельным. Я работала много. Конечно, мне мама помогала, но потом они с отцом уехали назад в Крым. Я ведь родилась в Крыму. Каждое лето я отправляю Андрюшу к моим родителям. Но в этом году пришлось забрать пораньше. Отец болеет, и у мамы нет времени присматривать за Андрюшей. Чуть не забыла. Ты, наверное, есть хочешь?
Константин пожал плечами.
— Давай я тебя накормлю.
Она разлила по тарелкам ароматный густой борщ, позвала малыша. Ужинали на кухне все втроем. На второе ели котлеты с картофельным пюре.
Поужинав, мальчик убрал за собой посуду, поблагодарил маму и ушел в свою комнату. Потом Константин и Татьяна долго пили чай.
Она рассказывала ему о том, как в двадцать лет выскочила замуж за своего бывшего одноклассника, а потом мучилась с ним из-за его глубочайшего инфантилизма.
В Москве Татьяна жила с двенадцатилетнего возраста, когда ее отца, военнослужащего, перевели в столицу.
— Он у меня бывший летчик, — с гордостью сказала Татьяна. — Летал на истребителях.
Константин слушал, попивая крепко заваренный чай и изредка вставляя какую-нибудь реплику. Он вдруг поймал себя на мысли, что почти не слушает ее. Ему просто приятен голос Татьяны.
Неважно, каким придурком оказался ее бывший муж и почему она не вернула себе девичью фамилию. Все это сейчас не имело никакого значения.
Просто Константин сидел рядом с ней, и от одного этого испытывал огромное наслаждение.
Господи, неужели так бывает? Вот она, совсем рядом. Такая светлая, чистая, беззащитная. Почему она до сих пор одна? Неужели не нашлось мужика, способного обеспечить этой чудной женщине, этому небесному созданию, покой, защиту и достаток.
Посреди разговора он вдруг взял ее за руку и осторожно приложил ее ладонь к своим губам. Она смутилась и густо покраснела.
— Костя, тебе пора…
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21