Глава 14

За несколько дней общения с Денисом Владислав Воловик понял гораздо больше, чем за все время, которое он считал своей осознанной жизнью. Может быть, произошло это только потому, что теперь за его спиной не было папы, способного решить любую проблему и договориться с любым человеком. Он всегда считал, что люди пресмыкаются перед его отцом и стараются ему угодить только потому, что у него чертова уйма денег.

Не перед Генрихом Львовичем лебезят все его помощники и бизнесменчики средней руки, перед его деньгами. Славик с детства считал это в порядке вещей и на себя автоматически распространял отношение людей к своему отцу. Раз он прямой и единственный наследник этих денег, то и перед ним все должны заискивать и гнуть спины. И всегда очень злился, когда этого не происходило.

Его всегда удивляло, когда человек, только что заискивающе смотревший в глаза Генриху Львовичу, искавший его благосклонного взгляда, вдруг окатывал холодным презрением его, Владислава, спешащего к отцу за очередной порцией денег на карманные расходы. Ему казалось, что его просто не узнают, не догадываются, что он носит фамилию Воловик, что он сын того самого человека, от которого во многом зависит их судьба.

И Владислав часто устраивал скандалы, пытаясь требовать для себя того же, что люди давали его отцу: уважения, за которым чаще всего проглядывало самое натуральное подобострастие.

Но к нему чаще всего относились с презрением, истоки которого он понять не мог. Что он сделал всем этим людям, которые работают на его отца, зарабатывают деньги для него и для его семьи, в том числе и для Славика? Абсолютно ничего. Многих из них он даже не знал по имени и видел всего пару раз. Почему не уважают его — наследника состояния своего отца?

Денис спутал все его представления о том, как достигается уважение. Кем был этот странный мужчина, несмотря на свои немолодые уже годы, все еще похожий на юношу? Обычный бандит, каких немало в Москве, рядовой сутенер, не имеющий ни большого капитала, ни большого влияния в криминальных кругах.

Скорее всего он вообще не имел никакого влияния в этих самых кругах, держа в подчинении лишь нескольких мелких «шестерок» из своей группы. Наверняка он даже не пытался претендовать на расширение своей зоны, в которой работали его «курочки», довольствуясь тем, что у него есть.

Если сравнивать удельный вес, денежный разумеется, которым обладал этот Денис, и который получит Славик, когда доберется наконец до отцовского наследства, то это все равно что железо и пух, просто не может быть никакого сопоставления между ними.

Так почему же так странно распределились между ними роли, почему так непонятно выстроились отношения? Почему этот дешевый Денис позволяет себе орать на Владислава Воловика, который вскоре станет обладателем одного из самых крупных российских капиталов? Разве он не понимает своей ничтожности по сравнению со Славиком? Должен понимать. Но почему-то это понимание не добавляет этому ничтожеству уважения к Славику.

Если бы дело было только в том, как Денис относится к нему, Славик смог бы еще это пережить без особых переживаний — назвал бы про себя Дениса идиотом и на этом успокоился бы. Но гораздо больше его беспокоило свое отношение к Денису.

Как ни странно, но он уважал этого человека, которого уважать было совершенно не за что. Это было обидно, и еще обидней становилось от того, что Славик начал догадываться, почему так происходит. Все дело в характере, в способности человека «ставить» себя в отношениях с другими людьми. К своему стыду и разочарованию, Славик вынужден был признаться самому себе, что у него эта-способность полностью атрофирована.

Он не привык бороться за свое лидерство, он привык его просто требовать, как положенное ему от рождения. Судьба так распорядилась, что он родился в семье банкира, родился именно он, а не кто-нибудь другой. Судьба сразу, ни с кем не советуясь, поставила его выше всех остальных, и тот, кто не хочет этого признавать, идет против нее, против самого устройства жизни. Так думал Славик все свое детство и всю юность.

И лишь теперь, оставшись без отца и столкнувшись с жизнью самостоятельно, он начал понимать, что иметь право получить деньги — это еще не значит их получить. И точно так же, иметь право на уважение других людей — еще не значит действительно пользоваться их уважением.

Отца уважали не за его деньги, а за то, что он сумел эти деньги сделать, сколотить свое состояние и умел его удержать в руках, не растратить и не дать никому вырвать его, а желающих наверняка было очень много.

Генриха Львовича уважали за то, что он был тем, кем он был, а не за его социальный статус, которого он никогда бы не до бился, имей другой характер.

Владислав чувствовал, что попал в какую-то зависимость от Дениса, и не может освободиться от нее по своей воле. Вроде бы ничто не мешает ему просто послать к конкретной матери этого бандита и отказаться от его услуг.

Он несколько раз решался окончательно порвать с Денисом и даже пытался ему сказать об этом. Но стоило ему открыть рот, как слова застревали у него во рту и наружу вырывался лишь невнятный лепет.

Временами он заводился настолько, что буквально просто терпеть больше не мог положения, в которое попал. Он готов был убить Дениса, поскольку отдавал себе отчет, что никак иначе избавиться от него уже не сможет. Тот впился в него мертвой бульдожьей хваткой и не собирался разжимать свои цепкие челюсти.

Честно сказать, и тридцати процентов от своего наследства Владиславу было очень жалко. Зачем отдавать их в чужие руки, если Владислав и сам найдет достойное применение этим деньгам. По крайней мере, он был полностью уверен в том, что знает, как с умом распорядиться огромным отцовским состоянием.

Стремление Дениса оградить Владислава от контактов с человеком, который знал, где искать его отца, было настолько явным, что просто бесило Воловика-младшего.

Кроме того, его начала серьезно беспокоить психологическая зависимость от этого бандита, в которой он незаметно для себя оказался. Как это случилось, вряд ли он смог бы объяснить, но теперь Славик чувствовал себя очень неуверенно, когда рядом не было Дениса.

Он не верил, что ему удастся самостоятельно разыскать отца или хотя бы свидетельство о его смерти. Хотел этого, стремился к этому, но не верил, что сможет это сделать. Это уже совсем никуда не годилось.

Так он может и вообще всех своих денег лишиться, это он уже начал понимать.

Нужно было что-то решать, что-то делать, как-то избавляться от Дениса. Голова у Владислава пухла, но ничего путного, кроме единственной мысли, выраженной, как всегда, какой-то иронической цитатой, в голову ему не приходило.

— Убить упрямую тварь! — время от времени повторял он сам себе в каком-то ажиотаже, замолкал в испуге от того, что это придется сделать ему самому, и вновь незаметно для себя, машинально повторял и повторял то же самое:

— Убить упрямую тварь!

Славик, несмотря на то что последнее время его все чаще стали посещать очень неприятные мысли о собственной ничтожности, все же гораздо чаще думал о себе, как о безвестном, не открывшемся еще для людей супермене. Он вот только соберется с психологическими силами, заставит себя сделать первый шаг, и тогда его уже не остановить. Он станет круче своего отца, круче вообще всех, кого он знал. И в то же время с беспокойством думал, что если он не сделает этого сейчас, в ситуации с Денисом, то не сможет сделать уже никогда.

Все, что ему нужно было — это пистолет. Остальное он представлял себе довольно просто. Появляется Денис, Славик берет его на прицел и говорит… Ну, что-нибудь этакое говорит, вроде: «Боливар двоих не вынесет!» или «Мне очень жаль, но обстоятельства сильнее моего природного благородства!» И нажимает на курок. Джексона он не боится, тот просто «шестерка» по призванию. А мрачный мужик, что сидит в подвале, будет очень благодарен ему за освобождение и расскажет, что случилось с его отцом и где искать его труп, если его убили…

Отличный план! Славику казалось, что осуществить его настолько просто, что он не испытает даже никакого волнения, когда будет стрелять в Дениса.

Он закрыл глаза, представил себе эту картину, и губы его расплылись в улыбке.

Убить своего врага очень приятно, решил Владислав.

Пистолет у него был. Тот самый пистолет, который выпал из-за пояса схваченного ими человека, когда его везли в машине.

Пока Денис с Джексоном вытаскивали его из джипа и тащили в провал, Славик беспокойно ерзал в машине, не находя себе места, и случайно наткнулся взглядом на лежащий на полу машины пистолет. Он ничего в тот момент не думал и ничего еще не планировал. Он просто схватил оружие и тут же сунул его к себе в карман.

Денис позже перетряс всю машину и всю одежду человека, сидящего в подвале, но пистолета не нашел. Джексон высказал предположение, что пистолет выпал при погрузке в машину, и с этим предположением пришлось согласиться, поскольку ничего другого не оставалось.

Денису пистолет этого Александра нужен был для вполне определенной цели.

Он давно уже решил, что рано или поздно избавится от Славика, но не раньше, правда, чем получит юридическое право распоряжаться его деньгами. А вот потом, после этого, пистолет и послужит для того, чтобы отвести от него подозрения, когда Славика в один прекрасный день найдут застреленным. Само собой разумеется — из этого пистолета, на котором сохранятся отпечатки пальцев его прежнего владельца.

А от самого владельца тоже нужно будет вовремя избавиться, это, кстати, несложно.

Один укол, который отключит его на пару часов, и все, дело сделано. Милиция находит его труп со следами наезда машиной, а в кармане у него — пистолет, из которого застрелен Владислав Воловик. Идеальная схема!

Исчезновение пистолета полностью ее разрушило, но это не так уж и важно. Денис придумает что-нибудь еще, не менее эффективное.

Двенадцать часов, отпущенных Денисом Константину на размышление, истекали поздно вечером, часов в десять. На улице уже опустились сумерки, а в подвале было вообще абсолютно темно.

Денис приехал на джипе вместе с Владиславом и обнаружил Джексона спокойно спящим на письменном столе, который он притащил к двери подвала и поставил поперек прохода, подперев им дверь, и без того надежно закрытую на большой висячий амбарный замок.

Денис резко сдернул Джексона за ногу со стола, и тот нелепо замахал руками в воздухе, отбиваясь от невидимого противника, напавшего на него. Наконец, сообразив в чем дело, он поднялся и начал ворчать, не решаясь на более резкое сопротивление Денису:

— Он же не денется никуда! Я ж под дверью сплю, как этот… Собака сторожевая.

И ключ у меня. Он же к трубе прицеплен, куда он оттуда денется. С трубой, что ли, вместе убежит? Так ее только автогеном можно отрезать, так, голыми руками, ничего не выйдет, я же пробовал. Крепко держится, зараза.

— Я тебе сказал, следить! — орал на него Денис, понимавший, что просто вымещает на Джексоне свое раздражение, но продолжавший бушевать. — Я не говорил тебе, что ты можешь завалиться спать под дверью.

Если бы я имел в виду именно это, я бы так и сказал: «Ложись под дверью!», но я сказал, следить. Смотри у меня, Джексон, если он там сдох, ты займешь его место прямо сейчас же. И будешь сидеть, пока сам не сдохнешь! Открывай, скотина, что стоишь, как идиот?

Джексон кинулся оттаскивать стол и загремел замком. Дверь со скрежетом раскрылась, и в ноздри ударил кислый запах овощной гнили.

— Фу, сука, дышать нечем! — поморщился Денис. — Давай его наверх, Джексон, и не забудь, руки назад и наручники.

Береженого бог бережет.

Он посмотрел на стоящего рядом Славика.

— А ты со мной пойдешь, — сказал Денис тоном, не терпящим возражений. — Он сегодня должен расколоться. Помогать мне будешь.

«Я буду ему помогать! — возмутился Славик. — А может быть, наоборот? Он, кажется, совсем уже меня за человека не считает. Нет, нечего все это каждый день откладывать на завтра. Надо сейчас, а то потом уже слишком поздно будет. Сейчас или никогда!»

Идя по коридору сзади Дениса, он осторожно достал из кармана тяжелый пистолет. Едва они вошли в комнату, где Денис допрашивал Константина в первый раз, как Владислав прицелился в центр спины Дениса и, крепко зажмурившись, нажал на курок.

Раздался сухой негромкий щелчок, но выстрела не последовало.

Денис мгновенно обернулся. Его взгляд быстро скользнул по пистолету, по растерянному лицу Славика, и он сразу все понял.

— Так, — сказал он. — Избавиться от меня хочешь? Думаешь, что без моей помощи обойдешься? Тогда ты — дурак, самый обычный, пошлый, типичный дурак! Убить меня, значит, собрался? Ну, спасибо тебе за доброе отношение! Я взялся помогать тебе за какие-то гроши, а ты так оценил мою помощь. Убивать он меня собрался! А что ты без меня будешь делать? Об этом ты подумал? Кто за тебя будет делать грязную работу? Ты сам? Интересно, как ты это себе представляешь? Ненужных людей ты тоже сам будешь убирать? Ну, тогда убей меня!

Пистолет у тебя в руке, стреляй! Что же ты не стреляешь? Ты же не знаешь даже, что у пистолета есть предохранитель и что прежде чем выстрелить, нужно дослать патрон в патронник. Дай сюда! Убийца хренов!

Денис подошел к застывшему в двери Владиславу и взял пистолет из его руки. Он снял предохранитель, прицелился и вдребезги разнес выстрелом старый телефонный аппарат, стоявший на столе.

Славик испуганно подогнул ноги.

— На, держи, — сказал Денис. — Ты хотел меня убить? Убивай! Теперь тебе достаточно просто нажать на курок. Стреляй!

Славик стоял с пистолетом в руке перед Денисом и чувствовал, что не может заставить себя нажать на курок. Чего, казалось бы, проще, надавил на небольшой рычажок на рукоятке, и ненавистный тебе человек Джексон маялся, не решаясь что-то сказать. Это было очень странно, поскольку с Джексоном Денис работал довольно давно, не один год, и никогда не видел с его стороны никаких попыток к самостоятельности.

Были незначительные проколы, когда он пытался брать инициативу на себя, как тогда, в джипе, но это скорее от несдержанности характера, от глупости в конце концов, а не от настоящей самостоятельности.

А сейчас было очень похоже на то, что Денису придется наблюдать очень редкое явление, Джексон готовился к волеизлиянию.

— Я недавно узнал, что за все это будет хороший гонорар? — сказал Джексон неопределенным тоном, не то утвердительно, не то вопросительно. — Хотелось бы уточнить — сколько я получу?

— За что, за все за это? — сделал удивленное лицо Денис.

— Я знаю, за что! — отчаянно воскликнул Джексон, ринувшись вперед, как в омут головой. — Я знаю про тридцать процентов! Я хочу услышать, сколько процентов ты заплатишь мне?

"Ни хрена себе! — удивился Денис. — Как это он пронюхал, интересно? Надо же, процент ему подавай! Ты у меня сейчас получишь свой процент, урод безмозглый!

Мало не покажется!"

— Я когда-нибудь тебя обманывал? — спросил Денис, положив руку ему на шею. — Мне обидно даже слышать от тебя такое. Неужели ты думал, что я тебя обижу, когда мы достанем эти бабки? Прости, я, наверное, виноват, что еще раньше не поговорил с тобой об этом. Но я хотел разделить почти поровну. Себе — чуть больше. Это казалось мне справедливым, ведь придумал все это я. Но теперь я чувствую себя виноватым перед тобой. Я отдам тебе свою долю. Договорились?

— Денис, ты не подумай, — залепетал растерявшийся от такого поворота Джексон. — Я же ничего против тебя… Ты же всегда… Я понимаю! Я сам тебе всегда… Эх, да что там говорить! Это меня козел этот с толку сбил, пока я его сюда вел.

«Легко тебя с толку сбить, Джексон, — сказал про себя Денис. — Мне такие помощники не нужны, которых можно уговорить за несколько шагов по коридору. Ты всегда был идиотом!»

— Ладно-ладно, — сказал Денис, ободряюще хлопая его по плечу. — Пойдем.

Дело нужно делать, а не собачиться из-за мелочей.

Они вернулись в комнату, и Денис заметил, как метнулся Славик от сидящего на стуле человека. Тот продолжал усмехаться.

«Решил силами со мной помериться, козел! — подумал Денис про пленника. — Ну-ну, попробуй. Следующий ход мой. Посмотрим, как он тебе понравится».

Он сел напротив пленника за стол и положил перед собой пистолет. Сидящий напротив него человек на оружие никак не прореагировал.

А вот Славик заметно напрягся, даже дрожать, кажется, начал. Джексон радостно заулыбался.

— Встань, — сказал Денис. — И повтори при мне, что ты ему сказал?

Он показал рукой на Джексона.

Константин никак не реагировал на его слова. Он знал, что нужно всеми силами стремиться к тому, чтобы внести раскол в ряды противника, и действовал обдуманно.

Он знал, что ничто так не разъединяет людей, как деньги. Именно деньги он и ставил сейчас между своими противниками. Это должно было сработать, не могло не сработать.

— Ты думал, что серьезно мне навредишь, сбив с толку патологического идиота, у которого вместо головы чугунная болванка? — спросил Денис у Константина. — Ты, оказывается, тоже наивен. Вот уж не ожидал. Я думал, ты серьезнее. На что ты пытался его подбить? Чтобы он взбунтовался против меня? Кто? Мой Джексон? Этот тупица? И ты думаешь, я буду за него держаться? Я просто раздавлю его как таракана. И ты поймешь, что я человек серьезный, со мной такие номера не проходят.

И ты поймешь, и все, кто этого еще не понял до сих пор.

Денис говорил спокойно. Так же спокойно он взял пистолет со стола и, не целясь, выстрелил.

Славик взвизгнул, закрывшись руками, а Джексон, стоявший у двери, опрокинулся назад, ударившись спиной о стену, и сполз по ней на пол. По его лицу потекла струйка крови из пробитой пулей переносицы. Он пару раз дернул на полу ногами и затих.

Денис положил пистолет обратно на стол и посмотрел на Славика.

— Я обещал ему отдать свою долю, — сказал он. — Он ее получил.

Славик застыл в неподвижности, не решаясь выскочить в коридор и бежать куда глаза глядят. Он боялся, что Денис выстрелит ему в спину. Страх мешал ему сообразить, что Денис ни при каких обстоятельствах не может его убить, пока не получит доступа к деньгам.

— Ты хорошо стреляешь, — сказал Константин спокойно. — Правда, для того, чтобы застрелить человека почти в упор, особой меткости и не требуется.

Одна из его целей была достигнута, — противников стало меньше. Правда, его несколько смутило то спокойствие, с которым Денис застрелил этого Джексона. Но, как бы там ни было, теперь он остался один против двоих, а это уже неплохо. Можно даже сказать, что теперь они остались один на один с Денисом, Славика трудно было воспринимать всерьез. Он не способен был на борьбу, мог только совершить какую-нибудь глупость со страха.

— Боюсь, что твое умение метко стрелять вряд ли тебе теперь пригодится, — продолжал Константин. — Ни меня, ни его…

Он кивнул в сторону Владислава.

— ..ты убить пока не сможешь. Без меня ты никогда и ничего не узнаешь о его отце.

А без него вообще никаких денег не получишь. Тебе останется только забыть о них, а вот забыть об этом ты и не сможешь. Тебе надо еще позаботиться, чтобы он тебя не кинул. Ты же знаешь, что делается это элементарно. Сам, конечно, устраивал не раз для своих партнеров такие забавные сюрпризы. Однажды тебя просто находят с дыркой в башке.

Константин показал подбородком на лежащий у двери труп Джексона.

— Вот как его, например. У тебя сложное положение, Денис. Не обманывай себя тем, что я в твоих руках. Ты в плену у денег, которые засветились где-то у горизонта.

А получишь ты их или нет, зависит от меня.

Можешь держать меня здесь сколько угодно. У меня всегда есть выход, — я сдохну, но ничего тебе не скажу.

— Нет-нет, это не выход! — сразу же заволновался Славик, забывший обо всем на свете, как только до него дошла суть угрозы Константина. — Это плохой выход. Это же никому не выгодно. Так никто ничего не получит! Надо как-то по-другому!

— Вот видишь, — усмехнулся Константин. — Даже он понял, настолько это банально. Ты должен уговаривать меня на компромисс, на договор какой-то. Но как ты меня уговоришь? Ты же прекрасно понимаешь, что едва ты меня освободишь, как я просто сверну тебе шею, потому что мы со Славиком и без тебя прекрасно обойдемся.

Константин неожиданно рассмеялся.

— Вот, загнал ты себя в ситуацию! Ни вперед, ни назад, и на месте тоже сидеть нельзя! — сказал он сквозь смех. — На что ты надеешься? Собираешься просто выбить из меня то, что я знаю? Попробуй. Я думаю, что ты уже понял, что между мной и им…

Панфилов снова кивнул на слушающего с напряжением Славика.

— ..большая разница.

Константин замолчал. Было слышно, как Денис скрипит зубами. Но он молчал.

Константин был прав, ситуация складывалась не в его пользу.

— Давай, веди меня опять в подвал, — сказал Константин. — И думай, как тебе обеспечить свою безопасность. Я не соглашусь помогать вам до тех пор, пока ты меня не освободишь. Или убивай меня сразу. Но в этом случае забудь про деньги Воловика.

Константин встал и направился к двери.

— Пошли, — сказал он. — К трубе меня прицепишь. И еще один совет. За Славиком следи внимательно. Как бы он тебя не шлепнул неожиданно. Он прекрасно понял, что ты в этом деле лишний…

— Не умничай, — глухо отозвался Денис. — В подвале ты будешь сидеть, а не я.

Он говорил эти слова скорее для себя, чем для Константина. Как он ни отталкивал от себя эту мысль, но вынужден был признать, что тот, кого он считал своим пленником, прав.

Пленником был сам Денис. Пленником своего желания иметь большие деньги. Этот странный человек в наручниках понял, что творится у Дениса внутри, и перевернул всю ситуацию с ног на голову.

Действительно, в самом сложном положении находится сейчас он, Денис. Надо срочно что-то придумывать! Нельзя же так, стоять рядом со своей заветной целью и не иметь возможности сделать к ней последний, самый главный шаг. Так можно просто с ума сойти!

Одно он решил окончательно. Постоянно оглядываться на Славика он не собирается. Тот сегодня уже чуть было не выстрелил ему в спину.

Взгляда он не выдерживает, а стоит повернуться к нему спиной, тут же всадит пулю в затылок. На хрен Денису нужно такое удовольствие!

Ему нужно иметь возможность спокойно подумать, как гарантировать свою безопасность, когда он освободит своего пленника из подвала. А что сделать это придется, Денис уже понял и смирился с этой мыслью. И он придумает — как.

Но пока он будет думать, Славик тоже посидит в подвале. Так спокойнее будет.

— Пошли, — сказал он. — Оба!