Глава 13

Увидев открытый бокс, Константин подошел ближе и спросил, как ему добраться до выхода.

– А ты как сюда забрел-то один? – вопросом на его вопрос ответил ему молодой парень, разбиравший упаковки с кофе.

Кофе был нескольких сортов, парень отбирал, как понял Константин, упаковки с «Nescafe». Работать ему предстояло, судя по обилию товара, еще долго.

– Хочу склад здесь снять, – ответил Константин. – Зашел взглянуть: что и как.

– Новичков здесь грузчики провожают, – улыбнулся парень. – Тут такой лабиринт – заблудишься! Подожди пять минут. Сейчас мой грузчик подойдет за товаром, с ним и дойдешь.

– А ты как давно тут обосновался? – спросил Константин.

– Год торгую, – с заметным удовлетворением ответил парень. – Дела идут – не жалуюсь.

– Ну, ты тут, я смотрю, не новичок! – засмеялся Константин. – Притерся. Лабиринт этот, наверное, весь уже освоил…

– А на хрен он мне сдался, этот подвал, осваивать его? – усмехнулся парень. – Свой склад нахожу, и достаточно. Грузчики-то не все закоулки знают. Разве что Папа. Тот это подземелье как свои пять пальцев знает. Бомжевал тут несколько лет, пока рынок не открыли. Сейчас вроде пахана у грузчиков. Работу распределяет, новичков на работу берет. Директор рынка сначала к нему новенького посылает, а уже потом в отдел кадров, если Папа «добро» даст. Любопытная личность…

Слова парня подтверждали вывод, который Константин сделал недавно сам, – новичку в этом хитросплетении коридоров самому не разобраться. А раз так, значит, террористы должны были выходить на этого самого Папу, который все ходы-выходы знает. Стоит с ним потолковать, наверное.

Подошедший грузчик на Константина не взглянул, молча загрузил свою тележку упаковками кофе, потянул ее по коридору. Константин кивнул парню на прощание и пошел следом за грузчиком.

Оказалось, что далеко от входа он забраться не успел, идти было всего ничего. Пару поворотов направо, один налево, и Константин оказался вновь на площади перед входом.

– Слышь, брат! – окликнул он идущего впереди грузчика. – Подскажи, как мне Папу найти?

– Без толку, – не оборачиваясь, бросил через плечо грузчик. – Сейчас вакансиев нету. Не возьмет.

– Да я не работать, – поморщился Константин. – Он мне по делу нужен – договориться товар разгрузить.

– Это свободно, – оживился грузчик и даже взглянул на Константина мельком. – Работа ночная?

Константин кивнул.

– Тогда тариф повышенный, имей в виду. Папа законы знает. У него все по КЗОТу.

– Какой, на хрен, КЗОТ, что ты мелешь? – удивился Константин. – Его уж лет десять нет, наверное.

– У Папы свой КЗОТ, – стоял на своем грузчик. – Он законы знает. А тебя на веревке никто к нему не тянет, сам идешь. Не нравится, не ходи. И без тебя с голоду не помрем, много вас тут таких, принеси, отвези… Без нас бы у вас никакой торговли не было! А еще и нос воротят! Грузчики не люди! Сам-то ты кто?

– Эй, брат! Уймись! – прикрикнул на него Константин. – Ты меня ни с кем не спутал? Я тебе слова еще не сказал, ты меня во всех грехах начал обвинять. Как найти вашего Папу?

– Он не наш, – возразил грузчик. – Он просто – Папа. А найти его – в конторе, у него там кабинет есть. Спросишь Папу – покажут.

– Да ты толком можешь сказать? – возмутился Константин. – А контора где?

– Как где? – пожал плечами грузчик. – Где директор сидит.

– Так бы сразу и сказал, – вздохнул Константин.

Грузчик еще раз пожал плечами и потянул свою тележку наверх. Вслед за ним поднялся и Панфилов.

После полутемного и прохладного подвала солнце светило особенно ярко. И хотя ничего не изменилось за несколько секунд, пока Константин поднимался наверх, настроение его заметно повысилось. Жиган почему-то был твердо уверен, что ему удастся разыскать террористов и предотвратить взрыв рынка.

Найти дирекцию не составило труда. Константин приметил контору, вокруг которой крутились упитанные личности нерусской национальности, еще когда осматривал стены рынка снаружи. Он открыл стеклянную дверь и оказался один на один с девицей весьма решительного вида.

– Прием завтра с десяти, – не дав ему рта открыть, объявила девица. – Пал Палыч занят. После обеда никого не принимает.

«Директор, что ли? – подумал Панфилов. – Или это Папа себе личную секретаршу завел?»

– Ты вот что, красавица, – сказал он, словно не слышал ее слов. – Скажи-ка мне, как командира грузчиков разыскать?

– Это Папу, что ли? – переспросила девица, мгновенно потеряв к Константину всякий интерес. Дернула головой, показывая на дверь справа от нее.

«Не тянет Папа на секретаршу, – усмехнулся про себя Панфилов. – По рангу не положено».

Он открыл дверь, указанную секретаршей, и, войдя в небольшую комнатку, в которой едва помещался стол и два стула, оказался нос к носу с небольшим высохшим человечком, сидящим за столом.

Роста он, должно быть, был невысокого, судя по тому, что над столом торчали только плечи и голова. Лицо было сплошь покрыто морщинами, глаза, слегка подернутые какой-то расплывчатой дымкой, влажно поблескивали. Огромная залысина занимала половину головы, волосы у Папы росли только где-то у темечка. Он смотрел на Константина не мигая, без какого-либо интереса, но с некоторой тревогой.

– Ну, – сказал он наконец. – Проходи, раз уж пришел.

«Проходи» было явным преувеличением. Проходить было решительно некуда, поскольку все пространство комнаты занимал письменный стол, за которым Папа сидел. Справа от него оставался совсем небольшой проход, в который можно было с трудом протиснуться. Константин мог только сесть на второй стул, стоящий перед столом, что он и сделал.

– Ну, все посмотрел? – спросил Папа, и, надо сказать, его вопрос поставил Константина в тупик.

«Неужели этому старому пеньку что-то известно о том, что я ищу? – с тревогой подумал Константин. – Но откуда он мог узнать? Впрочем, откуда я знаю, что говорит своим знакомым обо мне Азим-заде? Может быть, этот Папа его хорошо знает…»

– Посмотрел что смог,– пожал плечами Константин. – И не в восторге от того, что увидел.

– Так разве ж я в восторге, мил человек, – засуетился вдруг Папа. – Я ж сам Пал Палычу сколько раз говорил: нельзя же так работать! Мы же больше ерундой какой-то занимаемся, как эти, которые с туристами ходят. Экскурсии по подвалу водим. А нам за это деньги не платят, между прочим! Это мы бесплатно. А всем моим орлам копейка нужна! Они без копейки воровать начнут. Я их повыгоняю всех, они мои правила на этот счет знают. Вот и приходится ночными работами пробавляться. Но это ж не запрещено, верно? И оплачивается не из фонда заработной платы, а из кармана хозяина товара. А что мы днем отказываемся грузить, так это клевета! Как есть клевета и больше ничего!

– Постой-ка, – перебил его Константин. – Ты за кого меня принимаешь?

– За кого мне тебя еще принимать, если Пал Палыч предупредил меня, что проверка из департамента торговли сегодня будет? – ответил Папа, но в глазах у него появилось какое-то сомнение. – Да и доложили мне уже, что битый час по подвалу слоняешься, ребятишек моих выспрашиваешь: как да что…

– Ну ты, дед, даешь! – рассмеялся Константин. – Ничего я не проверяю! И к департаменту никакого отношения не имею.

– Во-первых, не Дед, а Папа, – степенно возразил сидящий напротив Константина сморщенный человек. – А во-вторых, имеешь, не имеешь, это нам неизвестно!

– Зато мне известно! – резко сказал Панфилов. – Кончай этот балаган, отец. Я по делу к тебе.

– Сказано же тебе, – повысил голос собеседник Константина. – Зовут меня Папой. Что, запомнить с одного раза не можешь? А коли по делу, так говори дело, только не надо лапшу мне на уши вешать, что товар ждешь, в одиннадцать привезут который.

«Ты смотри-ка, – удивился Константин. – Уже доложили! А почему же ты мне не поверил, Папа?»

– Не собираюсь я никакой товар привозить, это ты прав, – кивнул Константин. – И дело у меня не торговое, совсем другого рода.

– Ну, если ты грузцов доить собрался, то не по адресу обращаешься, – Папа неожиданно выпрямился и оказался нормального роста.

Он достал из-под стола бутылку водки, которую все время держал там, и показал Константину.

– Налить?

Константин покачал головой.

– А я выпью, – усмехнулся Папа, окончательно поверивший, что его гость не имеет отношения к департаменту торговли. – Не вовремя ты ко мне ворвался. Я тут гостей жду с проверкой, только «мерзавчик» хотел опрокинуть…

Папа достал из ящика стола граненый стакан, налил половину и опрокинул в рот. Потом внимательно посмотрел на Константина и, сморщившись, шумно потянул носом.

– На нас ты ничего не заработаешь, – усмехнулся Папа. – Нас никто в Запрудном не трогает. Хочешь бабки – иди к Пал Палычу. Мы все равно никому ничего платить не будем. Мы не коммерсанты, чтобы вам отстегивать, мы горбом своим деньги зарабатываем. Справедливость должна быть хоть какая-то, я тебя спрашиваю?

Константин поднял руку, останавливая поток красноречия начальника грузчиков.

– Опять не угадал, – сказал он. – Деньги мне от тебя не нужны, я за другим пришел.

Папа смотрел теперь на Константина с нескрываемым интересом.

– Выкладывай, что ты хочешь от запрудненских пролетариев физического труда, – сказал он. – Если дело, чем сможем – поможем.

Константин смотрел на сидящего перед ним высохшего от водки и физического труда человека и думал о том, сколько можно ему рассказать и можно ли вообще ему довериться? Дело-то у него такое, что лишнего слова не скажешь.

– Я смотрю, ты, отец, справедливость очень уважаешь, – начал Константин, но Папа его перебил:

– Ты меня отцом-то не слишком величай, ухо режет с непривычки, – сказал он. – Я ненамного тебя старше. Меня здесь ребятишки Папой зовут, но это не за возраст, это от уважения.

– Папа так Папа, как скажешь, – продолжал Константин. – Так вот я тоже справедливость уважаю. А справедливость, на мой взгляд, это когда люди друг другу жить не мешают, верно?

Папа покрутил головой.

– Справедливость – штука сложная, – изрек он глубокомысленно. – Взять вот нас, грузцов. Разве ж наша работа столько стоит, сколько нам за нее платят? Кто больше заработал, скажи: тот, кто в одном месте купил, в другом продал, а разницу себе в карман положил? Или тот, кто весь товар на руках вынянчил, и не один раз? Если труд наш так дешево стоит, так почему ж без нас тут, на рынке, обойтись никто не может? Без нас же вся торговля встанет! И ни копейки никто не заработает, если мы тележки свои кверху колесами перевернем. Мы мешать никому не будем, но и помогать не станем. А ты говоришь – справедливость!

– О работе я спорить с тобой не буду, не до того мне сейчас, – ответил Константин. – Ты вот что скажи: жизнь у человека отнимать, справедливо это?

Папа напрягся.

– Мы к этим делам отношения не имеем, – сказал он, не глядя на Константина. – Грузцы – люди мирные. Принеси, отнеси… Ну, можем морду разбить, если хозяин денег не платит, кинуть хочет. Но за мокрое никто из ребятишек не возьмется. – Я и не предлагаю, – тихо сказал Панфилов. – Я про другое…

«Как же ему сказать-то про террористов? И говорить ли вообще? – сомневался Константин. – Разнесет по всему городу, все дело испортит».

– Ты, я смотрю, старожил в Запрудном? – спросил Константин. – Давно тут живешь?

– Считай, все время, кроме того, что на фокинской зоне прожил, – ответил Папа. – Хотя житье там не очень… Здесь лучше.

– Жигана помнишь? – спросил Константин. – Панфилова Костю?

Папа покрутил головой и усмехнулся. Он потер лысый лоб, пригладил волосы на затылке.

– Как не знать! – ответил он. – Его все в Запрудном знали. Вот – справедливый был человек! Только что Жигана-то вспоминать? Сгинул Жиган. За справедливость, считай, и пострадал!

– Как это? – удивился Константин.

– Так он же мэром хотел стать в Запрудном! – воскликнул Папа. – Он же для народа все… За это и выжили его отсюда.

«Любопытная интерпретация моей жизни, – подумал Константин. – Думал ли я о народе, когда хотел стать мэром этого города? Думал, конечно, но, видит бог, не был я фанатичным борцом за социальную справедливость».

– Если помнишь Жигана, ответь мне на такой вопрос, – сказал Константин. – Допустил бы он, чтобы какие-нибудь подонки убили в Запрудном сотни три человек?

Папа посмотрел на него недоумевающе. Вопрос поставил его в тупик. Константин и сам понимал, что спрашивает странные вещи.

– Это что же, маньяк какой, что ли? – поднял брови Папа. – Три сотни народа порешить, это… Это, знаешь ли… Я таких не встречал.

– Есть такие, Папа, есть, – сказал Константин. – Нелюди, которые ради своих целей ни перед чем не остановятся. Вот их-то я и хочу найти. А ты мне поможешь, я в этом не сомневаюсь.

– Отчего не помочь? – пожал плечами Папа. – Поможем, если сможем. Только вот… Сам-то ты кто?

– Не узнал? – усмехнулся Константин. – А говоришь, Жигана помнишь!

– Тот обличьем вроде как другой был, – засомневался Папа. – Того-то на лицо я хорошо помню.

– Пришлось и лицо поменять, – вздохнул Константин. – Но внутри-то я тот же остался. Нутро не поменяешь. Если не веришь, что это я…

– Да хоть ты Жиган, хоть кто, но про интересные дела рассказываешь, – Папа смотрел в сторону от Константина, в окно, мимо которого сновали в обе стороны посетители рынка. – Только так я и не понял, что же ты от меня хочешь?

– Хочу я очень простую вещь, – сказал Константин. – Подскажи, куда бы заложил взрывчатку человек, который хочет взорвать этот рынок?

– Взорвать рынок? – удивился Папа. – Это еще зачем же?

– Затем, что ублюдок, – досадливо сморщился Константин. – Я точно знаю, что есть такой человек, не знаю только, кто он. Вот это я и хочу узнать.

– Хм, взорвать рынок… – почесал лысый лоб Папа. – Дело для меня непривычное, откуда ж я знаю, куда ее класть, взрывчатку эту…

– Ну, это-то как раз и несложно, – сказал Константин. – Я тут облазил все уже. Лучше всего взрывчатку закладывать в подвал, чтобы фундамент под стенами разрушить. Тогда крыша упадет на торговый зал и всех накроет, кто там окажется. Эти гады все продумали! Но в подвале они сами не смогут сориентироваться. Они должны были к тебе обратиться за помощью! Вспоминай! Спрашивал ли тебя кто-нибудь в последнее время, что находится над складом, который он здесь арендует? Мне нужно знать, кто этот человек и где тот склад, который он арендовал!

– Так-так-так! – оживился Папа. – Уже понятно. Это мы сейчас сообразим. Тут только ошибочки не вышло бы! Дело-то такое… Я бы сказал, деликатное.

– Думай, Папа, думай! – торопил его Константин. – Может статься, что времени у нас с тобой совсем не осталось. Взрыв может раздаться очень скоро.

– Так-так-так, – забубнил себе под нос Папа. – Чеченский след, стало быть. Только вот чеченцы-то сами у нас тут не появлялись последнее время.

– Так это еще одно доказательство, что взрыв в рынке готовится, – возбужденно сказал Константин. – Среди них и русские есть. Твари продажные. Для них только деньги существуют! За деньги эти люди на все готовы. Мать родную убить готовы!

– Ах ты, твари какие! – округлил глаза Папа. – И русские, говоришь? Так-так-так! Подожди-ка…

Папа на несколько секунд задумался.

– Есть у меня одно подозрительное помещение, – сказал он задумчиво. – Вот его мы сейчас и проверим. Пойдем-ка со мной!

Константин не верил своей удаче! Вот так, с лета ему удалось решить сложнейшую задачу – найти в немаленьком подмосковном городе террористов, готовящих взрыв, не зная о них практически ничего! Если Папа и в самом деле покажет ему помещение, где хранится хоть небольшое количество взрывчатки, остальное – дело техники. Они устраивают засаду и, как только появляются террористы, преподносят им сюрприз! Можно сделать и еще проще – позвонить тому же Тихонову из ФСБ. Взрывчатка – это уже доказательство, от нее не отмахнешься, как Тихонов отмахивался от Константина несколько раз.

Папа начал боком протискиваться из-за своего стола, когда раздался резкий вызов сотового телефона, лежащего у Константина в кармане. Он быстро достал телефон, выдернул антенну.

– Алло! – Константин почти крикнул в трубку. – Иван, ты?

Это был Иван. Константин почувствовал, как земля у него уходит из-под ног.

– Костя! – кричал в трубку Иван, перекрикивая гул какого-то мотора. – У меня всего полминуты. Взрыв – в восемь утра! Взрывчатка уже на месте. Осталось последнюю партию завезти. Она упакована…

Гудение мотора заглушило последние слова Ивана. И тут же раздался сигнал отбоя. Связь прервалась.

Пока Константин говорил по телефону, Папа с интересом наблюдал за ним. Он понял, что Константина взволновало полученное сообщение.

– Случилось что? – спросил Папа. – Неприятности?

– У нас у всех неприятности! – ответил Константин и посмотрел на часы. – Сейчас семь вечера. Через тринадцать часов рынок взлетит на воздух!

– Это мы еще посмотрим, – ответил Папа. – Пойдем-ка в подвал пройдемся…

Константин отправился следом за бригадиром грузчиков, который шел не спеша и не отвечал на приветствия, сыпавшиеся со всех сторон, причем не только от грузчиков. Здоровались с ним и продавцы, и уборщицы, и какие-то совсем непонятные личности, снующие по рынку перед самым закрытием и о чем-то шепчущиеся с продавцами.

Папа не торопился, он, похоже, вообще не умел ходить быстро. Константину очень хотелось подтолкнуть его, чтобы он шествовал поскорее, пусть не так величественно, но быстро. Но Панфилов понимал, что сейчас находится в чужом монастыре и не годится навязывать его обитателям свой устав. К тому же Папа мог реально ему помочь, и не следовало портить с ним отношения.

На пологом спуске в подвал было в этот час очень оживленно, грузчики в сопровождении хозяев товара катили груженые тележки вниз и поднимали наверх пустые. На Папу все встречные поглядывали с почтением, на Константина – с интересом, вызванным явно тем, что он идет вместе с местным начальником, нечасто, похоже, выбирающимся из своего кабинета.

С центральной площади свернули направо, потом налево и остановились перед складским помещением, на котором стоял номер 23. На двери не было даже замка, что Константина сильно удивило.

«Впрочем, – подумал он, – это неплохая идея, – хранить взрывчатку там, где никто искать ее не будет, например, в заведомо пустом складе».

– Пришли, – сказал Папа. – Это здесь.

– Что здесь? – спросил Константин.

– Заходи – увидишь! – усмехнулся Папа. – Именно то, что тебе нужно!

Константин распахнул дверь, легко подавшуюся на него, и в то же мгновение ощутил сильный толчок в спину. Споткнувшись, он сделал два шага вперед и услышал, как захлопнулась за его спиной дверь.

Панфилов бросился назад, но Папа успел накинуть дверной затвор, который со скрипом вошел в пазы.

– Ты что же делаешь, сука? – крикнул Константин в закрытую дверь. – Открой!

– Жиган! – услышал он бормотанье Папы за дверью. – Будто я Жигана не помню! Ты мне зубы-то не заговаривай своими террористами. Посиди-ка тут, браток, пока я справочки о тебе наведу, так-то лучше будет. А то – Жиган! Будто я Жигана не знаю…

– Открой! – заорал Константин. – Пока ты справки наводить будешь, тут все на воздух взлетит!

– Может, взлетит, а может, и не взлетит, – ответил Папа и больше не издал ни звука, сколько Константин ни кричал. До Панфилова дошло, что с той стороны двери никого нет. Папа ушел, оставив его взаперти в подвале, который через тринадцать часов должен взорваться.