Глава 19
Уже темнело, когда «Волга» с разбитой фарой остановилась неподалеку от лесной опушки в двадцати пяти километрах от Запpудного. Жиган решил остановиться чуть поближе и вначале изучить обстановку.
Вон он, высокий кирпичный забор с колючей проволокой и металлическими штырями поверху. Интересно, ток там пропущен, что ли?
Как-то уж очень напоминает зоновскую локалку. И чего это Пантелея сюда занесло? То ли слишком заматерел, то ли боится за собственную жизнь?
Жиган хорошо знал это место. Здесь, в смешанном редколесье, разбросанные друг от друга на расстоянии нескольких сотен метров, располагались дачи партийных, советских и прочих начальников.
В свое время дачный городок был обнесен оградой из мелкой металлической сетки, на въезде стоял милицейский пост. Со стороны леса ограду не ставили, и Жиган беспрепятственно проник к нынешнему месту обитания Пантелея, чуть попетляв по узким лесным дорогам.
«Хорошую себе компанию выбрал Пантелей, – подумал Жиган, покуривая и поглядывая в открытое окно. – В гости, наверное, друг к другу ходят, чифиряют».
Над забором возвышалась крытая блестящими листами оцинкованного железа кровля высокого двухэтажного особняка. Партийные боссы, всегда призывавшие широкие массы трудящихся жить в скромности, любили роскошь не меньше буржуев, свергнутых в семнадцатом году.
На этой даче вполне можно было разместить приличный детский дом или небольшой пансионат. Интересно, куда же делся владелец этого особняка?
Впрочем, какое это имеет значение?
Чуть левее над забором поднимался в воздух ровный столбик дыма. Там, судя по всему, находится баня. Пантелей, значит, решил попариться? Ну-ну.
Жиган докурил сигарету, вышел из машины. Неторопливо подойдя к металлическим воротам, выкрашенным зеленой краской, он остановился и пару раз ударил ногой. Тяжелый лист загудел, как пустая железная бочка.
С расстояния поближе Жиган разглядел, что в воротах есть дверь, а в ней небольшое окошечко вроде намордника на двери тюремной камеры.
Окошко открылось. В нем показалась здоровенная небритая физиономия, служившая явным подтверждением теории Дарвина о происхождении человека от обезьяны. Обладатель физиономии смерил Жигана непонимающим взглядом.
– Чего надо? – грубым хриплым голосом произнес он.
– Хозяин дома?
– Ты чего – деревенский?
– Ага. Печник.
– Какой, на хрен, бля, печник? Вали отсюда по-доброму.
Окошечко захлопнулось. Видно, без шума все-таки не обойтись. Жиган снова рубанул ногой в дверь, на сей раз так сильно, что шум разнесся по всей опушке.
В ту же секунду окошечко снова открылось, и обезьяноподобный тип зарычал:
– Я те че, бля, сказал? Вали на хрен отсюда! Скорее, а то…
Он заткнулся на полуслове. Молниеносно выбросив вперед правую руку, Жиган буквально воткнул указательный и средний пальцы в ноздри громиле. Когда-то он видел подобный пpием в кино.
– Чертила помойный, тебя когда-нибудь в школе учили правилам хорошего тона?
– А-а-а, – застонал громила.
– Никогда не посылай незнакомых людей, рискуешь нарваться на блатного. Понял меня?
– Угу.
– Открывай дверь.
С обратной стороны лязгнул засов, дверь подалась вперед. Еще сильнее задрав вверх ноздри громиле, Жиган рывком распахнул дверь и тут же выхватил у охранника из-за пояса пистолет, тоpчавший ввеpх pукояткой.
– Пусти! – прохрипел громила, которому едва не вырвали ноздри.
Жиган отпустил правую руку, левой мгновенно приставил пистолет к виску охранника. Для устрашения гpомилы он щелкнул курком.
– Только дернись, мозги вышибу! Где Пантелей?
– Не знаю… В баню собирался.
– Баня где?
– Там, за домом.
– Сколько вас?
Громила, явно не обладавший счетными навыками, мучительно напряг лоб и принялся шевелить губами. Жиган плотнее прижал ствол пистолета к его виску.
– Ну, быстрей.
– Не знаю я, – простонал обезьяноподобный громила. – Там еще Хыз, Борисик, Шила.
– А ты кто такой?
– Битюг, – мрачно сказал громила.
– Оно и видно. Веди к Пантелею. Только сначала дверь закрой.
Жиган опустил пистолет, не сводя его, однако, с охранника. Угрюмо покосившись, Битюг закрыл на засов металлическую дверь и направился к дому по аккуратной узкой дорожке, посыпанной мелким гравием.
– Побежишь, – предупредил Жиган, – пристрелю как пса паpшивого.
Вокруг не было видно ни одной живой души. Очевидно, Пантелей не ждал незваных гостей, а потому доверил охрану входа одному Битюгу.
Вблизи дом производил еще более внушительное впечатление. Толстые кирпичные стены, толстые высокие двери из мореного дуба, резное крыльцо, окна, напоминавшие бойницы средневекового замка.
Жиган и Битюг прошли мимо крыльца, обогнули дачу слева и остановились перед невысоким деревянным срубом с покатой крышей и трубой. Из трубы поднимался вверх сизый дым.
– Тут, – сказал Битюг.
– Ладно, – сказал Жиган, возвращая курок пистолета на прежнее место. – Ты мне больше не нужен.
Он тут же с размаху ударил охранника по голове рукоятью пистолета. Потеряв сознание, Битюг рухнул на землю. Жиган перешагнул через тело громилы и толкнул скрипучую, покрытую кое-где пятнышками смолы дверь.
Он по-прежнему держал пистолет в руке, опустив его стволом вниз. Предбанник оказался довольно просторным, уставленным вдоль стен широкими скамьями.
К удивлению Жигана, здесь было довольно светло – под низким потолком горела яркая электрическая лампочка.
На скамьях сидели старые знакомые Жигана – Хыз и Борисик. Их распаренные тела были покрыты лишь накинутыми на плечи полотенцами. На скамье между ними стояло огромное блюдо с вареными красными раками, под ногами громоздился ящик с чешским пивом.
Борисик, отхлебывавший пиво из горлышка бутылки, едва не поперхнулся. Хыз рванулся, чтобы встать, но Жиган быстро осадил его.
– Не дергаться! И ты тоже, поставь бутылку, потом допьешь, только медленно.
С ненавистью глядя на Жигана, Борисик неохотно выполнил приказание.
– Вот так-то лучше. Пантелей в парилке?
– Ну… – выдавил из себя Хыз.
– Зови.
– Не могу.
– Что?
Жиган направил ствол пистолета в лоб Хызу.
– Я что – не ясно сказал?
– Да не могу я, – прошипел Хыз, – у него там баба.
Эти слова были похожи на правду, потому что из-за двери парилки доносились размеренные женские стоны и характерный ритмичный скрип.
Ох, как хотелось Жигану прервать этот акт сладострастия и войти в парилку. Но тогда он рисковал оставить за спиной двух противников и поставить под угрозу собственную жизнь. Пришлось ждать.
– Давно он там?
– Сейчас кончит, – угрюмо произнес Хыз.
– А что за баба?
– Так, есть одна сучка.
Жиган присел на скамью у противоположной стены и со скучающим видом принялся вертеть в руках пистолет. Это был «ТТ» китайского производства, о чем свидетельствовали иероглифы на боковой части затвора.
Хыз и Борисик сидели неподвижно, лишь изредка обмениваясь короткими взглядами. Под направленным на них стволом пистолета ни тот, ни другой не осмеливались предпринять что-нибудь.
Наконец из-за двери парилки донесся долгий и протяжный стон, переходящий в лошадиное ржание. Спустя несколько секунд дверь в предбанник распахнулась, и на пороге показался совершенно голый Пантелей, лицо которого выражало глубокое удовлетворение.
– Хорошо, бля… – протянул он и тут же осекся.
Надо отдать авторитету должное. Увидев Жигана, он быстро взял себя в руки и улыбнулся, правда, несколько натужно.
– Какие люди – и без охраны…
Потом он повернул голову вполоборота и громко сказал:
– Сиди тут.
Захлопнув за собой дверь парилки, Пантелей уселся на скамейку рядом с Борисиком.
– Хозяйство прикрой, – сказал ему Жиган.
Пантелей сорвал полотенце с плеч своего подельника и небрежно бросил его между ног.
– Я слышал, что ты откинулся, но не думал…
– Не думал, что я сам захочу тебя навестить?
Уголком полотенца Пантелей вытер раскрасневшееся лицо и, засопев ноздрями, глубоко втянул в себя воздух.
– Эх, хорошо. Люблю баню. И не какую-нибудь там вшивую финскую сауну, а настоящую, русскую, с березовым веничком, кваском, мятой. Знаешь, Костя, как хорошо плеснуть на камешки квасом?
– Баба тоже в комплект входит?
– А как же? Без бабы полного кайфа от жизни не испытать. А вот после бани обязательно надо пивка выпить. Не желаешь бутылочку?
– Благодарю, – холодно ответил Жиган.
– Ну как знаешь, мое дело предложить. А я, с твоего позволения, выпью.
Пантелей запустил руку под скамью, вытащил из ящика бутылку и протянул ее Борисику.
– Открой.
Тот приложил пробку к глазной впадине, сильно сморщился и одним рывком открыл бутылку. Пробка сверкала у него между бровью и скулой, напоминая лорнет странной формы.
– Молодец, – похвалил его Пантелей и обратился к Жигану: – Вишь, каких мастеров у себя держу?
– Ты бы лучше на воротах у себя мастеров ставил.
– Ах вот, значит, откуда у тебя пушка? – Улыбка Пантелея сразу превратилась в жесткую гримасу. – Где Битюг?
– Не бойся, ничего с ним не стряслось. Поваляется на земле, очухается.
Авторитет одним глотком вогнал в себя полбутылки и, громко отрыгнув, воззрился на Жигана.
– Ладно, чего пришел?
– Твои бойцы на кооператив наехали?
– Какой еще кооператив?
– «Мечта».
– Что-то не припоминаю.
Жиган почувствовал, что начинает злиться, – а это плохо. Не надо терять самообладания из-за ерунды.
– Кончай фуфел гнать, Пантелей. А то я могу психануть и чего доброго нажать на курок.
– Успокойся, пацан, – с неожиданным миролюбием сказал Пантелей. – Я, в натуре, не рублю, за что базар.
– Знаешь такую фамилию – Большаков?
– Вояка какой-то вроде.
– Теплее.
– Так бы сразу и сказал. Значит, ты за него пришел мазаться? Сколько он тебе башляет?
– Какая разница?
– Переходи ко мне. Бабок будет в два раза больше.
– У тебя своих «шестерок» хватает.
– Разве ж это люди? – пренебрежительно сказал Пантелей.
Хыз и Борисик нервно заерзали на дубовой скамье. Но им пришлось молча утереться после столь откровенного плевка в лицо, потому что Пантелей брезгливо сказал:
– А вы сидите.
Он потянулся к блюду, взял крупного вареного рака, оторвал ему клешню и принялся смачно обсасывать ее.
– Я, Константин, твоего Большакова не трогал. Он мне на хрен не нужен.
– Кто же к нему приходил?
– Это не мои пацаны. Мне до них дела нет.
– Ну так вот. Скажи этим не своим пацанам, что в следующий раз я им бошки поотрываю.
– А где они, кстати?
– Не знаю и знать не хочу. Я им дал пендаля под зад…
– Значит, вопрос решен. А пушку ты можешь убрать, тебя здесь никто не тронет. Нам с тобой делить нечего.
– Я, между прочим, по твоей милости на зону загремел, – не убирая пистолета, сказал Жиган.
– Когда это было, Константин?
– Не важно. Я до конца своих дней запах карцера буду помнить.
Пантелей притворно вздохнул и бросил в угол распотрошенный раковый панцирь.
– Вот так всегда. Хочешь людям сделать добро – они тебя дурным словом поминают. Константин, разве я виноват в том, что тебе какие-то бешеные менты на дороге попались? Это же случай, в жизни всякое бывает.
– С каких это пор ты стал философом?
Пантелей усмехнулся.
– А я книжки теперь умные читаю. Тут на втором этаже богатая библиотека. Добрее надо быть к людям и терпимее.
– Заткнись, – с отвращением сказал Жиган, – слушать тебя паскудно.
– Ай-яй-яй, – почмокав языком, промолвил Пантелей, – видно, ты и вправду Жиган. Что смотришь? Я и это про тебя знаю. Городок у нас маленький, слухи быстро разносятся.
– Ну и хорошо, что знаешь. Где Игнат?
– Спроси что-нибудь полегче. Я его уже месяца три не видел. А он мне, между прочим, нехилые бабки задолжал.
«Ах ты, сука лживая», – едва не вырвалось у Жигана, но он сдержался.
– Говорят, что Игната с этими «шестерками» видели, – Жиган кивнул на Хыза и Борисика.
– Какие люди?
– Разные.
– Вот народ пошел, – с наигранным сожалением произнес Пантелей, – языки что помело. Пацаны, вы давно этого ублюдка видели?
– Зимой еще, – прогундосил Хыз.
– Вот видишь, Константин, они тоже ничего не знают. А вот я слыхал, что братец твой в Москву смотался. Ты бы его там по подвалам пошукал.
Жиган вдруг явственно ощутил собственное бессилие, хотя в руках у него был заряженный пистолет. Пантелей не тот человек, которого можно взять на понт. Устраивать стрельбу, рыскать по всей этой долбаной даче?
Пантелей с легкой усмешкой наблюдал за Жиганом.
– Вот видишь, Константин, – укоризненно сказал он, – я тебе ничем помочь не могу.
Жиган встал, держа пистолет наготове.
– Ладно, Пантелей, пошли.
– Куда?
– Проводишь меня до выхода.
– Боишься моих пацанов? – Вставая, Пантелей скривился в улыбке.
– Не хочу, чтобы меня в спину подстрелили.
– Не ссы, Жиган, слово даю – кто дернется, тому сам по кумполу настучу. Иди, как пришел.
Жиган и сам не знал, почему поверил словам Пантелея. Он уже шагнул к выходу из предбанника, когда дверь парилки распахнулась и на пороге показалась разомлевшая молодая женщина с великолепной, словно точеной фигурой. Ее слипшиеся от влаги темные волосы прикрывали половину лица. Томным голосом она сказала:
– Там жарко, я больше не могу.
Услышав эти слова, Жиган замер, как будто наткнулся на невидимое препятствие. Этого не может быть!
Он повернул голову и увидел, как женщина, ничуть не стесняясь своей наготы, откинула закрывавшие половину лица волосы. Это была Лена Киреева.
Жиган встретился с ней глазами и почувствовал, как упало сердце. Она же смотрела на него столь же мило и снисходительно, как десять лет назад.
– Костик? Привет! А мы тут паримся.
Жиган увидел в ее глазах голубую пустоту и только сейчас до него стало доходить – она же под наркотиками. Покачивая круглыми бедрами, она подошла к скамье и уселась рядом с Пантелеем. Он тут же положил ей на плечо синюю от татуировок руку.
– Сейчас пойдем, – вальяжно сказал он. – Вот только гостя отправим.
Не говоря больше ни слова, Жиган вышел из предбанника и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Он шел к воротам не оглядываясь, даже не думая о том, что ему запросто могут выпустить в спину заряд картечи. Ноги сами несли его прочь от этого поганого места.
Он ожидал увидеть здесь все, что угодно, и кого угодно, но только не ее. Время, конечно, меняет людей, но чтобы так сильно…
Внешне она стала еще прекрасней, чем была. В последний раз Жиган видел Лену Кирееву еще девчонкой. Пусть вполне сформировавшейся, по-женски соблазнительной, но еще с детским выражением прозрачных голубых глаз. Сейчас же он встретил… нет, язык не поворачивается произнести это слово.
Как же так? Что могло случиться?
