Глава 35

…Он брел по набережной с таким подавленным видом, что прохожие провожали его удивленными взглядами.

Кровь будто замерла в жилах. Сейчас даже смерть Елизарова не могла бы принести Жигану никакого удовлетворения. Что толку? Все равно позора ничем не смыть. Если и не в петлю лезть, то очень близко к этому…

Нет, все-таки этого нельзя так оставить. Нужно отомстить. Но как? До Елизарова теперь не дотянуться… Да и вообще, что можно здесь, в Нью-Йорке, сделать в одиночку?..

Ему вдруг захотелось выпить. И не просто выпить, а напиться по-русски, по-черному: поставить перед собой бутылку настоящей водяры и тарелку с солеными огурцами… Да где же их тут сейчас, на ночь глядя, найдешь, эти соленые огурцы?.. Не возвращаться же назад, в «Тройку».

Внезапно Константин остановился. На противоположной стороне улицы горела неоновым огнем вывеска «Гастроном».

«Это что еще за гастроном? – подумал Жиган. – Вроде ходил здесь раньше и не обращал внимания…»

Подойдя поближе, он увидел в витрине объявление: «Работаем круглосуточно». Там же были выставлены продукты питания. За стеклом висела большая картонка с крупными, коряво написанными фломастером от руки буквами: «Настоящая русская еда. Все продукты из России».

Толкнув стеклянную дверь, Жиган вошел внутрь.

На полках и в открытых холодильных камерах лежали сырокопченые и вареные колбасы, банки со шпротами, икрой, мороженая треска и осетрина, соленые огурцы и квашеная капуста в бочках, настоящее украинское сало, ветчина и черный хлеб кирпичиками.

У отдела спиртных напитков, представленных разнообразными сортами водок, «Советским» шампанским и крымскими винами, стоял какой-то человек в фартуке. Он брал бутылки с полки, аккуратно протирал их и ставил на место.

– «Столичная» есть? – спросил у него Жиган.

Продавец сунул руку куда-то вниз, вытащил бутылку с родной красно-золотой наклейкой и протянул ее Панфилову.

– Пожалуйста.

Увидев лицо человека, стоявшего перед ним, продавец едва не уронил бутылку.

Наверное, это был вечер сюрпризов.

Перед Жиганом стоял, зачем-то вытирая руки грязной тряпкой, бывший директор запрудненского ресторана «Жар-птица» Ефим Наумович Айзеншток. Панфилов довольно неплохо знал его по делам со спиртным.

– Константин Петрович?.. – изумленно протянул Айзеншток. – Какими судьбами?

Жиган не нашелся, что ответить.

– Да вот…

– Изя, Изя!.. – закричал Ефим Наумович, бросаясь куда-то в подсобку. – Ты еще здесь, Изя? Посмотри, кто к нам пришел!..

Из подсобного помещения с пустой картонной коробкой в руках вышел Исаак Копельман. На нем были затрапезного вида брюки и скромный потертый жилет с рубашкой, покрытой разнокалиберными пятнами, растоптанные ботинки.

Жиган, привыкший видеть Копельмана в дорогих, прекрасно сшитых костюмах и обуви эксклюзивных производителей, поначалу оторопел. Ко всему прочему, Исаак Лазаревич изрядно похудел, и одежда висела на нем, как на огородном пугале.

Лицо Копельмана озарила такая радостная улыбка, словно Жиган был его ближайшим и горячо любимым родственником.

Бывший житель Запрудного, а ныне нью-йоркский торговец гастрономией отбросил в сторону картонную коробку, кинулся к Жигану и стал горячо трясти его руку.

– Константин Петрович, Боже мой!.. Какая радостная встреча!..

Жиган, в другой руке которого была зажата бутылка водки, чувствовал себя несколько неловко. И все же ему было приятно увидеть знакомое лицо среди огромного Нью-Йорка.

– Вот уж кого не ожидал увидеть, так это вас, Константин Петрович, – тараторил Копельман. – Я ведь, вы знаете, не так давно уехал, а уже так скучаю, так скучаю… Боже мой…

Услышав, что Константин находится здесь с начала сентября, Копельман стал качать головой.

– Ай-ай-ай, как нехорошо, столько времени здесь, а к нам не заходили.

– Я и магазина-то этого раньше не замечал. А тут вот собрался уезжать, дай, думаю, выпью перед дорогой…

– Вы знаете, Константин Петрович, что произошло со мной там, в России? Просто страшно вспоминать. Я ведь чуть не погиб. Фима давно уговаривал меня уехать, а после того, что случилось, я, конечно, не мог оставаться. У меня ведь жена, ребенок. Да, Миррочка тоже здесь и Сонечка здесь. Родственники помогли нам перебраться сюда. У меня, конечно, были кое-какие сбережения, но я не мог сидеть здесь без дела. Вот, открыл магазин.

Константин глянул на пустой зал гастронома.

– Не очень много у вас покупателей.

– Вы знаете, Константин Петрович, я ведь только начинаю здесь свой бизнес, меня еще не очень хорошо здесь знают. Но уверяю вас, скоро все будет по-другому. У нас ведь самый настоящий товар. Покажите-ка, что это у вас.

Глянув на водку, Копельман вырвал бутылку из рук Панфилова и сунул ее вниз, под прилавок.

– Извините, Константин Петрович, это не то. Я вам сейчас дам настоящую кристалловскую водку. А это… Вы же понимаете, нужно как-то вертеться. Настоящий продукт очень дорог. Мы тут по старой памяти разливаем…

– Изя, ну что ты говоришь? – вмешался Айзеншток. – Зачем Константину Петровичу знать такие подробности?

Тараторя что-то о своей жене Миррочке, дочери Сонечке, еще каких-то родственниках, Копельман потащил Жигана к широкому прилавку с кассовым аппаратом.

У кассы сидел черноволосый худощавый молодой человек в очках с толстыми линзами.

– Мотя, познакомься. Это Константин Петрович Панфилов – наш земляк из Запрудного. А это Мотя, сын Семена Семеновича Дреера. Помните такого?

– Кажется, на вашем разливном производстве работал?

– Вы помните? Как хорошо, как прекрасно, Константин Петрович. Семен Семенович тоже здесь, со мной.

– Ясно. Работает по специальности.

– Именно. Но как вы догадались?

– Вы сами только что сказали про дорогой натуральный продукт.

– Ах, да. Я от радости совсем потерял голову. А Мотя – компьютерный гений. Временно без работы. Матвей, ну что ты стоишь, как поц? Поздоровайся с Константином Петровичем.

– Матвей Дреер, – неожиданным басом сказал юноша, протягивая Жигану ладонь для рукопожатия.

– Как же это так, компьютерный гений и – временно без работы? – поинтересовался Константин.

– Понимаете, Константин Петрович, – вставил Копельман, – на фирме не оценили его способностей, а он очень, очень одаренный мальчик.

Через несколько минут Жиган почувствовал, что начинает медленно сходить с ума от бесконечного перечисления имен, фамилий и мест жительства многочисленных родственников Копельмана, Айзенштока, Дреера, от рассказов об их мытарствах перед отъездом, во время и после него.

– Я рад за вас, Исаак Лазаревич, – демонстративно посмотрев на часы, сказал Жиган, – но мне надо идти.

– Да-да, понимаю, – заискрился лучезарной улыбкой Копельман. Согнувшись, он в лучших советских традициях достал из-под прилавка бутылку водки.

– Настоящая? – спросил Жиган.

– Конечно, конечно, – замахал руками Исаак Лазаревич. – Для своих все самое лучшее. Мотя, пробей девятнадцать девяносто пять. Еще что-нибудь, Константин Петрович?

– Пяток соленых огурцов.

Копельман загрузил в полиэтиленовый пакет огурцы и протянул их Жигану.

– А это бесплатно. Подарок. От всей души.

Айзеншток упаковал покупки в большой бумажный пакет.

Жиган вытащил из нагрудного кармана пиджака кредитную карточку и протянул ее юному компьютерному гению. Тот, в свою очередь, вопросительно посмотрел на Копелмана.

Радостная улыбка на лице Исаака Лазаревича сменилась виноватой.

– Э… Простите, Константин Петрович, нельзя ли наличными?

– Вообще-то эту карточку у меня в Нью-Йорке принимали везде, даже в «Макдоналдсе».

– Вы знаете, Константин Петрович, сейчас очень широкое распространение получили случаи компьютерного мошенничества, – ноющим голосом сказал Копельман. – Мы предпочитаем иметь дело с наличными. Кредитными карточками могут воспользоваться мошенники, а я еще не стал здесь на ноги.

Пошарив по карманам, Жиган нашел двадцатку, которая тут же перекочевала к Исааку Лазаревичу, минуя кассу.

К счастью Жигана, в магазин зашла пожилая покупательница, и все внимание гостеприимных хозяев обратилось на нее.

Распрощавшись с Копельманом, Айзенштоком и Дреером-младшим, Константин вернулся в свой гостиничный номер и за час оприходовал бутылку, закусывая солеными огурцами.

Хотя и водка, и огурцы оказались настоящими, наутро у Константина очень болела голова. Решив, что, по народной традиции, похмелье лучше всего лечить стограммулькой, Панфилов отправился в ближайший кабак.

У стойки гостиницы вечно унылый хозяин листал свежий номер газеты.

– Вы слышали? – проявляя необъяснимую многословность, спросил он. – Банкир Кононов дает сегодня пресс-конференцию в Рокфеллеровском центре. В газете пишут, что он совсем небогатый человек. Ему пришлось закрыть свой бизнес в России. Пострадал за правду.

Жиган хотел было ругнуться, но промолчал. Проигнорировав сообщение о бедном банкире Кононове, он вышел на улицу.

Прохладный свежий ветер со стороны океана дул прямо в лицо. Жиган решил немного прогуляться, прежде чем свернуть в какое-нибудь питейное заведение. Пусть ветерок прочистит мозги.

Пройдя квартал, Жиган увидел уже знакомую вывеску «Гастроном». Из-за витрины была видна фигура юного компьютерного гения, который безуспешно пытался бороться с зевотой.

«Интересно, – подумал Жиган, – за что его турнули с работы?»

Эта дурацкая мысль так развеселила Панфилова, что он решил зайти в магазин и спросить самого Мотю Дреера.

В гастрономе было пусто. Посетители, как видно, не особенно жаловали заведение Исаака Копельмана.

«Да, это не в России фальшивой водкой торговать…»

– Привет компьютерным гениям. А где твои хозяева?

– Еще спят, – зевнув в сторону, сказал Мотя. – Они обычно с обеда приходят.

– Целыми сутками здесь торчишь?

– А что мне еще делать? Другой работы нет.

– Ты правда компьютерами занимался?

– Я и сейчас занимаюсь. У меня там, в подсобке, хорошая машинка стоит. И выход в Интернет есть.

– Это что такое?

– Глобальная мировая сеть. Отсюда можно в любой компьютер попасть.

– Так уж и в любой? – недоверчиво спросил Жиган.

– В цивилизованных странах в любой, даже банковский, – подтвердил юноша. – Я уже пробовал.

– Уж не за это ли тебя с работы поперли?

Хотя Жиган задал этот вопрос в шутку, по густо покрасневшему лицу молодого человека стало ясно, что он попал в самую точку. И тут Жиган вспомнил о бедном банкире Кононове, которому пришлось закрыть бизнес в России.

Константин наклонился к прилавку и доверительно спросил:

– Сколько тебе платит Копельман?

– Гроши, – буркнул Мотя.

– Хочешь заработать больше?

– Кто ж не хочет? А сколько это «больше»?

– Сто штук баксов.

Густые брови Моти Дреера изумленно поползли вверх.

– Это шутка?

– Нет, – серьезно сказал Жиган. – Отвечаю.

Мотя стал затравленно озираться по сторонам, будто вокруг паслись тысячи агентов ФБР.

– Что нужно сделать? – шепотом спросил он.

– Один… козел должен мне кучу бабок. Если мы его обуем, то ты сможешь навсегда послать Копельмана к едрене-фене.

Глаза молодого дарования загорелись, он стал что-то лихорадочно просчитывать в уме, шевеля губами.

– Номер счета есть?

– Нет, – сказал Жиган.

– Ну хотя бы банк известен?

– Тоже нет.

– А что же есть?

– Ничего нет, есть только этот… козел.

– О… – разочарованно протянул Мотя. – Тогда мне до могилы придется торчать в гастрономе за кассой.

– Слушай, ты же компьютерный гений. Неужели ничего нельзя сделать?

– Не знаю, надо хотя бы подумать. Подождите.

Он вышел из-за прилавка, закрыл дверь гастронома на замок, вывесил табличку с надписью «Завоз товара» и, махнув рукой Жигану, пригласил следовать за собой в подсобное помещение.

В маленькой комнатушке размерами с туалетную кабинку был оборудован настоящий компьютерный терминал. На столе, занимавшем половину комнаты, стоял компьютер с большим монитором и несколькими электронными устройствами.

Мотя сел на единственный стул. Константину пришлось устроиться на деревянном ящике.

– Когда клиент пользуется магнитной карточкой через компьютер, – стал объяснять Мотя, – он должен выйти на свой банк – это просто – и набрать пароль. Банковские системы оборудованы программой защиты от несанкционированного доступа. Если три раза подряд набран неверный пароль, то линия, на которой я нахожусь, блокируется. И доступа в банк я больше не имею.

– Я эту компьютерную премудрость не сильно просекаю. Ты давай как-нибудь попроще.

– А что может быть проще? Вставил магнитную карточку, набрал пароль, код, и все, ты уже в банке. Делай со своими деньгами, что хочешь.

– Но у нас же нет ни карточки, ни пароля.

– Вот это и плохо. Если бы хоть была карточка, то пароль можно, в конце концов, подобрать. Я разработал такую программу, – не скрывая гордости, сказал Мотя, – которая позволяет взламывать любые пароли, коды, и делает это в полуавтоматическом режиме. Я, правда, только один раз попробовал ею пользоваться, но этого хватило, чтобы меня уволили с работы.

– И сколько времени понадобится для того, чтобы найти этот пароль с кодом?

– Минут десять-пятнадцать, не больше.

– Короче, все упирается в магнитную карточку?

– Не совсем все, но по большей части. Если бы это было так просто, магнитные карточки воровали бы на каждом шагу, влезали в чужие банковские счета и переводили бы деньги на свое имя. Нужно еще уметь обойти систему защиты, систему аудита, работать с транзакциями.

– Ну-ка, ну-ка?..

– Магнитная карточка вставляется в специальное устройство. С него считывается номер этой карты, происходит авторизация по этому счету. Включается канал связи с банком. В банке происходит операция поиска по базе данных пользователей, то есть клиентов. Все это происходит автоматически, по программе, заложенной в банковский компьютер. Главное для взломщика – получить номер счета.

– Так он же есть на карточке. Или нет?

– Есть-то он есть, но его нужно представить в компьютер банка в электронном виде.

– Не понял.

– Это выглядит примерно так. В компьютер поступает закодированный сигнал, обозначающий номер счета. Все доступы идут только по этим счетам. Поэтому банки стараются всячески зашифровать номера счетов и карточек. Кодированный номер только опосредованно связан с тем номером, который обозначен на карточке. В банковском компьютере есть такая штука под названием «мэппинг» – что-то вроде шифровой таблицы, которая сначала указывает на один номер, потом еще на один, и так далее… В общем, добраться до самого счета очень непросто.

– А назад?

– Что – назад?

– Допустим, ты добрался до счета и снял с него деньги. Можно отследить тебя в обратную сторону?

– Можно.

– Что для этого надо?

– Владелец карточки снимает из банковского компьютера список операций и проверяет, откуда проходили платежи – из магазинов или ресторанов, билетных касс и так далее.

– Но ты же необязательно должен быть в кассе или ресторане. Сам ведь сказал, что из твоего компьютера можно в любой банк попасть.

– Правильно, только я имел в виду обычную проверку. В принципе можно и до моего компьютера добраться, отследить его. Для этого только время требуется.

– Да, невесело как-то… Значит, просто скоммуниздить карточку и почистить счет нельзя?

– Если владелец об этом узнает, он сразу же позвонит в банк, и его карточку внесут в черный список, так называемый «хот-лист». Счет будет заблокирован, и никаких операций с деньгами провести будет невозможно. Допустим, карточка есть, но при попытке выйти на счет компьютер выдаст сигнал «стоп». Если, конечно…

– Что?

– Если использовать технологию «мэн-ин-зэ-миддл», а проще говоря, попасть на линию связи между клиентом и банком и послать вслед за номером правильный подтверждающий сигнал, то можно снять деньги и с ворованной заблокированной карточки.

– Что для этого надо?

– Куча денег на аппаратуру, во-первых… Тысяч десять долларов…

– Это не проблема. Деньги есть.

– Во-вторых, уйма времени. Надо отследить массу сигналов и выбрать подтверждающий код. Можно сделать это на уровне телефонной станции – подкупить человека, например. Или устроить так называемую компьютерную атаку – в момент связи клиента с банком при помощи пароля поставить помеху – забить банковский компьютер массой блокирующих данных, совершенно бессмысленных и мешающих ему работать. Линия подвисает, ты вклиниваешься и начинаешь повторную работу сам, как будто ты и есть клиент. Компьютер не чувствует подвоха – он уже распознал клиента. Вот тут делай с ним что хочешь. Но, повторяю, для этого нужна куча времени и аппаратных средств. Сигналы-то идут через несколько промежуточных точек – серверов, еще могут ожидать соединения между банками, лежать в электронных почтовых ящиках. Потом специальная защитная программа проверяет, зарегистрирован ли такой пользователь и верен ли его пароль. Эта процедура называется «лог-ин». Если несколько раз неправильно набрать пароль, программа безопасности заблокирует твою линию и не будет отвечать на твой вызов. Кроме того, она зафиксирует тебя и отследит твой компьютер.

– Негатив…

– Что?

– Плохо, говорю.

– Пока, слава Богу, такие системы безопасности есть не во всех банках, а только в самых мощных. Пока они еще слишком дороги. Нужно держать специалистов, которые по зафиксированным ложным попыткам войти в систему отследят твой компьютер.

– Но деньги-то снять со счета можно? Я имею в виду не мелочь на карманные расходы, а всю сумму – допустим, несколько миллионов?

– Можно, – уверенно пробасил Мотя. – Я сейчас схему нарисую. Это так называемое интернетовское облако, здесь аппаратные средства, это клиент. На расчетном счете есть деньги, любая сумма. – Мотя нарисовал на экране компьютера с помощью электронного карандаша схему, объясняя, что такое процессинговый центр, сервер банка, рутинг, трэффик, как это связано друг с другом, как работает, как взаимно страхует друг друга.

– Составляется сообщение, что конкретному физическому лицу из основной суммы нужно перевести какие-то деньги. Сумма может быть какой угодно, хоть сто долларов, хоть пять миллионов. Можно открыть на себя счет через процессинговый центр на основании обычного сообщения по факсу, зашифрованного банковским ключом. Его можно довольно просто узнать. Для этого у меня есть специальная программа. В процессинговом центре на тебя заводятся счет и специальная банковская карточка, которая подтверждает, что ты – это ты. Потом по своему пин-коду ты сможешь как угодно распоряжаться деньгами. Операция это простая, называется рутинг – через сервер ты обращаешься в банк по электронной почте. Элементарно.

– Для тебя, может, и элементарно, а я уже пухнуть начинаю.

– Конечно, если банковский компьютер подключен к системе расчетов только через систему «СВИФТ», такую операцию с кражей денег провести нельзя. По крайней мере, «СВИФТ» еще никому взломать не удалось. На корреспондентский счет, минуя «СВИФТ», проникнуть нельзя. А вот если есть и интернетовский вход, можно рискнуть… Тогда это обычная схема с предъявлением пароля магнитной карточки. Владелец корсчета – это суперюзер со своим терминалом. Суперюзер, или, по-русски, суперпользователь, может делать со своим корреспондентским счетом любые операции. Пароль суперюзера можно крэкнуть – взломать по обычной схеме. Супер-юзер входит в банковскую систему не по банковскому каналу связи, а по каналу сервера. Это обычная операционная система «ЮНИКС»… Сочетание пароля и кода суперюзера позволяет войти в систему и работать в ней – поставим помеху, забьем сеть, ресурсы машины истощаются, и она захлебнется. Мы в этот момент можем сделать все, что хотим. Но опять-таки нужна хотя бы магнитная карточка. Тогда мы проделаем операцию с переводом небольшой суммы денег, вычислим банковские коды и получим доступ к корреспондентскому счету…

Еще несколько минут Матвей рассказывал о компьютерно-финансовых тонкостях банковской деятельности. Это было еще более утомительно, чем рассказ Копельмана о своих родственниках, особенно если учитывать физическое состояние Жигана после вчерашнего.

– …В общем, на аппаратуру надо десять тысяч и еще магнитную карточку…

– Все, Мотя, стоп. Кончай бухтеть. У меня сейчас мозги треснут. Все, что надо, я уже понял. Денег я тебе дам. Покупай аппарат. А вот как с карточкой быть? Не найдем щипача, будешь Копельману бочки с солеными огурцами таскать до конца жизни.

Мотя ойкнул.

– Ты чего? Током стукнуло?

– Щипач – это вор-карманник?

– Ну да. А что?

– Я одного такого знаю. Он в Союзе за это лет двадцать отсидел. Сейчас у него какая-то гостиница на… – И он назвал адрес, по которому проживал Жиган. – Говорят, что у него вечно такое лицо, как будто он только что похоронил маму.

Спустя четверть часа Жиган заговорщицки подмигивал своему вечно унылому собеседнику за гостиничной стойкой.

– А что, дядя, по утрам на утренники не выезжаешь? Бросай ты свой клоповник, давай займемся работой.

На пресс-конференцию Александра Кононова собралось столько народу с фото– и видеокамерами, диктофонами и просто блокнотами, что казалось, будто Иисус Христос спустился с небес, чтобы поделиться с журналистами своими взглядами на современное мироустройство.

Чтобы добраться до своего места за столом, уставленным длинным рядом микрофонов, Кононову пришлось буквально продираться сквозь толпу охочих до сенсаций работников пера и видеокамеры.

В этой толкотне никто не обратил внимания на пожилого мужчину с кислой физиономией, который лишь на мгновение прижался к герою завтрашних новостей.

В десять часов вечера юный компьютерный гений предложил Копельману и Айзенштоку пораньше отправиться к своим семьям. Он вызвался поработать один за троих.

– Все равно покупателей ночью мало. Я справлюсь.

Исаак Лазаревич и Ефим Наумович, не тратя времени на бесплодные раздумья, тут же отправились в лоно своих семей.

Выждав некоторое время, Мотя впустил в магазин Панфилова, закрыл дверь на замок и нырнул в свою подсобку.

Дешифрирующая аппаратура, приобретенная в небольшой специализированной компьютерной фирме, уже была установлена рядом с компьютерным терминалом.

Вставив магнитную карточку в специальное приемное устройство, Мотя с помощью дешифрирующей программы определил банковский код. Следующая программа-крэкер за считанные минуты вычислила пароль и цифровой код, по которому Кононов входил в компьютерную систему своего банка. Пароль оказался на удивление прост – «Александр Македонский».

Затем Дреер-младший по банковскому коду вычислил оффшорную зону, где располагалось искомое финансовое учреждение. Таковой оказались острова Американского Восточного Самоа, расположенного в Тихом океане где-то между островами Фиджи и Кирибати.

Несколько минут спустя в банке «Ферст интернешнл» столицы Восточного Самоа Паго-Паго был открыт счет на имя Константина Петровича Панфилова, сидевшего в этот момент на деревянном ящике в тесной каморке магазина на Брайтон-Бич. Туда через цепочку маскирующих транзакций была переведена из банка, расположенного на соседней улице в Паго-Паго, круглая сумма с семью нулями.

Затем сумма с пятью нулями с мультивалютного счета Александра Кононова переместилась на счет Матвея Дреера в небольшом банке на Каймановых островах.

На этом компьютерное ограбление было закончено.

Старый карманник за проявленный профессионализм получил вознаграждение, которого ему вполне должно было хватить на обеспеченную старость в теплой Флориде.

Пресс-конференция Александра Кононова затянулась до полуночи. Уже покидая Рокфеллеровский центр в сопровождении галдящей толпы, он лицом к лицу столкнулся с улыбающимся стариком.

Тот тепло обнял в одночасье прославившегося своей мужественной борьбой против КГБ и русской мафии банкира и со слезами на глазах поблагодарил его за обеспеченную старость.

– Черт, развелось сумасшедших. – Кононов оттолкнул старика от себя и пошел к выходу.

Жиган отправился в гостиницу, договорившись встретиться с Мотей Дреером на следующее утро в аэропорту имени Кеннеди. Однако ночью он долго не мог заснуть, а под утро собрал вещи и отправился в гастроном за Мотей. У входа он увидел темный «БМВ». Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.

Дверь магазина оказалась открытой, за кассой никого не было. Оставив свой чемоданчик на прилавке, Жиган осторожно направился в подсобку.

Из-за приоткрытой двери доносились грубые голоса.

– Говори, сука, куда дел бабки!

Прижавшись к дверному косяку, Жиган глянул в комнату. Мотя Дреер сидел на стуле со связанными за спиной руками. По его лицу текли слезы вперемешку с кровью из разбитых губ и бровей. В комнате были еще двое – плечистые парни, которых Жиган видел раньше с Левиным. Одного из них звали Валерой, другого – Максимом.

– Я сказал вам правду… – всхлипывая и дрожа, проговорил он. – Я взял себе только сто тысяч… Остальное у него…

– Кто такой?

– Не знаю… Он из России…

Валера резко, почти без замаха, ударил Матвея кулаком по лицу. Голова Моти дернулась в сторону. Он вскрикнул и, буквально захлебываясь от слез и крови, закашлялся.

– Не бейте! Я все скажу!

Жиган не стал ждать, пока гориллы узнают его имя. Он рванул дверь на себя и влетел в подсобку. Максим, стоявший прямо на его пути, получил страшный удар ногой в пах и, взвыв от боли, перегнулся пополам. Жиган схватил его за голову и резко рванул ее вбок. Хрустнули переломанные шейные позвонки, труп бандита рухнул на пол.

Валера успел вытащить из-за пояса пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в Панфилова. Пуля просвистела над ухом Жигана и вылетела в распахнутую дверь. В зале магазина раздался звон разбитой посуды.

Второй выстрел прозвучал буквально через мгновение. Пуля попала в стену, с визгом отрикошетила от нее и угодила в грудь несчастного Моти Дреера. Тело Матвея дернулось и обмякло, голова опустилась на грудь.

– Матвей!

Жиган бросился на бандита, ударом ноги выбил у него из руки пистолет и кулаком левой руки наотмашь ударил противника в висок. Валера, хватая ртом воздух и выпучив глаза, упал на стол, заставленный аппаратурой. Он съехал вниз, сверху на него обрушился монитор. Спустя мгновение бандит затих.

Панфилов склонился над Матвеем.

– Мотя, ты ранен?

– Это вы?.. – прохрипел юноша, на губах которого пузырилась кровавая пена. – Я… меня били…

– Как они добрались до тебя?

– Фирма, где мы купили… технику… Я не мог…

Тело Матвея задергалось, охваченное конвульсиями, и спустя мгновение затихло. Дреер был мертв.

Откуда-то с улицы донесся вой полицейской сирены. Наверное, кто-то слышал выстрелы…

Жиган решил не искушать судьбу и бросился к выходу из магазина, схватив с прилавка свой чемоданчик.

Панфилов прибыл в нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди ранним утром. Он остановился возле компьютерного табло с расписанием ближайших рейсов.

На экране огромного телевизионного монитора, установленного посреди зала, мелькали кадры репортажей новостного канала Си-эн-эн.

Мельком глянув на экран, Жиган резко остановился. То, что он увидел, заставило его мгновенно забыть о десяти миллионах долларов, Восточном Самоа, Паго-Паго, горечи унижения и сладости мести, смерти юного компьютерщика и схватке с убийцами.

…Танки на мосту через Москва-реку прямой наводкой расстреливали из орудий здание «Белого дома». Пыльными бутонами расцветали на израненных стенах диковинные цветы. Толпа зевак собралась на набережной, некоторые пришли с собачками, иные держали на плечах малолетних детей. Взволнованная журналистка стояла с микрофоном в руках на фоне этого чудовищного пейзажа…

Услышав рядом с собой русскую речь, Панфилов обернулся. Двое молодых ребят в джинсовых костюмах с тревожным любопытством смотрели на монитор.

– А ты говоришь, возвращаться надо!.. Пошла она к чертовой матери, эта немытая Россия!

Константин обратился к одному из парней:

– Что она говорит?

Прислушавшись, тот перевел:

– Вы видите, как прямо в этот момент одни русские стреляют в других русских…

Лицо Жигана побледнело, глаза сузились, губы сжались. Несколько минут, не отрывая взгляда от монитора, он наблюдал за тем, что происходило в Москве в тот день, 4 октября 1993 года.

«Пора дома наводить порядок, – подумал он. – Хрен знает, что там творится…»