Глава 19

Пожилой седоволосый мужчина в скромных брюках, стоптанных ботинках и простой темной рубашке вышел из двери продовольственного магазина. В правой руке он держал авоську с покупками: буханкой хлеба, обернутой в серую бумагу, куском колбасы, банкой консервов и бутылкой водки.

Дело близилось к вечеру. Жаркое летнее солнце повисло над крышами домов, кроны пышных лип принимали удары горячих лучей на себя.

Заметив в тени одного из деревьев пустую скамейку, мужчина направился к ней. Здесь он положил рядом с собой авоську, достал из кармана потрепанных брюк сигареты «Ява», спички и закурил. Возраст уже давно не позволял ему курить на ходу. Сердце было слишком слабым. Врачи и вовсе рекомендовали отказаться от вредной привычки, но все их рекомендации пожилой курильщик оставлял без внимания.

То же самое относилось и к выпивке. Но что же останется в жизни скромного пенсионера, если лишить его двух маленьких радостей? С наслаждением выкурив сигарету и бросив окурок в урну, мужчина еще немного посидел на скамейке, потом взял авоську, поднялся и медленно зашагал по улице.

Идти было недалеко. До первого поворота во дворы, потом мимо игровой площадки детского сада, по узкой дорожке среди кустов барбариса к серой невыразительной пятиэтажке рядом с бетонной оградой, за которой находилась насосная станция.

Местные любители выпить на природе давно облюбовали поросшую густой травой и усаженную рябинами территорию станции для вечерних возлияний.

Что ж, ничего удивительного в этом не было. Зачем в теплый летний вечер сидеть на прокуренной кухне под уничтожающим взглядом супруги или ерзать на просевшей скамейке возле детской песочницы, если рядом есть прекрасный тихий уголок с мягким зеленым ковром, поющими над головой птицами, где нет шумных пострелят и нудных старух?!

Существовала лишь преграда в виде бетонного забора. Но, как известно, голь на выдумки хитра. И в заборе появился сначала один, потом другой пролом.

После похода в магазин седоволосый пенсионер с авоськой заглянул в свою скромную однокомнатную квартиру, а спустя некоторое время вышел из подъезда и прямиком направился к лазу в бетонном заборе, окружавшем насосную станцию.

В той же авоське он нес уже откупоренную и початую бутылку «беленькой», несколько бутербродов с колбасой и пластиковый стаканчик. В одиночку дома пить было скучно, а на травке за бетонным забором обязательно найдется кто-нибудь из соседей-собутыльников.

Но сегодня, как назло, не было ни одной компании.

Пенсионер вздохнул, нерешительно потоптался на месте, пробормотал себе что-то под нос и махнул рукой. Он решил устроиться на одном из своих любимых мест под густо увешанными зелеными ягодами ветками рябины.

«Пока посижу, – подумал он, – это лучше, чем на кухне. Глядишь, и появится кто-нибудь».

На предусмотрительно захваченной с собой газете пожилой мужчина разложил свою снедь, поставил бутылку и стаканчик. Налив себе пятьдесят граммов водки, он поднял посуду, чокнулся с невидимым собутыльником и произнес:

– Ну, за все хорошее.

С чувством выпив, он закусил бутербродом с колбасой. После чего откинулся на локоть и закурил. Он успел сделать несколько затяжек, когда на зеленой лужайке возле насосной станции появилось еще несколько любителей природы. Но, к разочарованию седовласого пенсионера, ими оказались не соседские мужики-собутыльники, а двое незнакомых молодых людей, одетых почти одинаково – в черных турецких джинсах, отечественных кроссовках и зеленых майках с вышитыми на груди иностранными словами.

Судя по их раскрасневшимся физиономиям и дымящимся окуркам в уголках рта, они уже успели хорошо принять.

Тот, кто шагал первым, нес в руках две бутылки дешевого вина, которое в народе обычно зовут «червивкой». Рябоватое, побитое оспинами лицо парня недоуменно вытянулось, когда он увидел одиноко выпивающего под рябиной пенсионера.

– Зырь, Грузчик, – повернулся он к своему приятелю, – на нашем месте какой-то старпер сидит.

Его крепкий мускулистый приятель тоже удивился:

– И водяру, бля, хлещет. А мы, бля, праздник бухлом обмываем.

Развязной походкой они подошли к месту отдыха пенсионера и по-хозяйски уселись на траву.

– Слышь, дед, ты наше место занял, – с недовольным видом выплюнув бычок под ноги пенсионеру, сказал рябой.

– Вообще-то я здесь часто бываю, – спокойно ответил старик, – но вас двоих ни разу не видел.

– Толян, че-то я не въезжаю. – В голосе Грузчика послышались угрожающие нотки. – Он че, возбухает?

– Ладно, кочумай, Грузчик, – махнул рукой его приятель. – А ты, дед, не бзди. Мы сегодня гуляем. Чернила хошь?

– Не, – отказался пенсионер, – у меня свое.

– Брезгует, – сквозь зубы процедил Грузчик.

– Не заводись, братан. Мы ж сегодня мирные люди.

Толян зубами вытащил из горлышка бутылки полиэтиленовую пробку, протянул посуду своему подельнику.

– Глотни.

Пока грузчик прикладывался к бутылке, Толян без всякого зазрения совести взял с газеты бутерброд.

– Закуси.

– Вообще-то когда берешь чужое, разрешение надо спрашивать, – заметил пенсионер.

– Да ты че, дед? – протянул Толян. – Мы тут, можно сказать, только-только с кичевана спрыгнули, а ты кусок жеванины зажал. Это не по-человечески. Или, может быть, ты сухой волчара?

– Что? – не понял пенсионер.

– Х… сто. Мусорюга, спрашиваю?

Пенсионер побледнел. Губы его задрожали.

– Шли бы вы своей дорогой, ребята.

– А че, нам здесь в кайф, – нагло ухмыльнулся Толян. – Природа, бля, бухло есть, закусь вот тоже… Че ты, дед, кипишуешь?

– Мне не нравится ваша компания.

Пенсионер потянулся за своей бутылкой, но Грузчик перехватил его за руку.

– Куда?

– Хватит с вас и моих бутербродов.

– Поставь на место, гнида!

– Ах ты засранец малолетний! Да я заслуженный боевой офицер. Я с такими, как ты…

Он не успел договорить. На голову ему обрушился удар кулаком. Пожилой мужчина инстинктивно взмахнул руками, пытаясь закрыться, но мгновенно подскочивший Грузчик нанес ему еще один жестокий удар. На сей раз ногой в грудь.

Старик начал заваливаться набок, хватая ртом воздух.

Перед его глазами вспыхивали ослепительно яркие круги света…

Толян и Грузчик избивали лежащего на траве человека с тупой методичной жестокостью. Они пинали его ногами, осыпая ударами голову, плечи, грудь, живот жертвы. Потом разбегались и снова пинали неподвижное тело.

Потом наконец устали.

– Ну что, старая плесень, еще кипишевать будешь? – проговорил, отдуваясь, Грузчик.

Толян, стоявший на ногах потверже, склонился над пенсионером.

– Кажись, бля, гамбец деду.

– Ничего, поваляется на травке, очухается, – махнул рукой Грузчик.

– Надо валить отсюда по-быстрому.

Прихватив с собой недопитые бутылки и доедая на ходу остатки бутербродов с колбасой, Толян и Грузчик отправились восвояси.

– Очухается – ладно, нет – хер с ним.

Толян с ухмылкой повертел в руке бутылку с длинным горлышком.

– Зато у нас еще жбан водяры есть.

Через час пенсионер умер в больнице, не приходя в сознание. Его тело обнаружили мальчишки, забравшиеся на территорию насосной станции поиграть с мячом.

У пострадавшего не было при себе никаких документов. Его личность помогли установить жильцы ближайшего дома. Им оказался Валентин Семенович Володин.

Смерть наступила в результате сильных повреждений внутренних органов. Кто был в этом повинен? По горячим следам милиции установить это не удалось.