Глава 18
…Константин вошел в подъезд огромного многоэтажного дома. Был поздний вечер. В широком просторном вестибюле царила приятная прохлада. Константин облегченно вздохнул и перевел дух.
Но успокаиваться было рано. Преследователи находились где-то недалеко. Держа в руке свой «вальтер», Панфилов быстрым шагом направился к лифту.
Он нажал кнопку вызова, которая засветилась теплым красным огоньком, и повернулся боком, чтобы одновременно держать в поле зрения лифт и входную дверь вестибюля. Враги могли появиться в любую минуту.
Лифта долго не было. «Чертовы небоскребы, – выругался про себя Жиган, – пока дождешься, тебя уже двадцать раз пристрелят».
Наконец послышался характерный шум спускающейся кабины. Двери лифта распахнулись, и Панфилов быстро шагнул внутрь. Куда же ехать? Выбрать какой-нибудь этаж посередине или сразу отправиться на самый верх? Нет, болтаться между этажами бессмысленно. Они все равно блокируют вестибюль и начнут методично прочесывать этаж за этажом. Лучше уж сразу наверх.
Он нажал кнопку последнего этажа, двери лифта с шумом захлопнулись, и кабина двинулась вверх. Но она поднималась так медленно, будто наверху вместо электромотора стоял колодезный ворот, который неспешно крутил пожилой крестьянин.
Ну быстрей же, быстрей!
Снизу донесся какой-то шум. Наверняка преследователи, хлопнув дверью, забежали в подъезд. Сейчас они бросятся к лифту и все поймут.
Тот, кто им нужен, находится сейчас в маленькой тесной кабине. А лифт, как назло, поднимается наверх с черепашьей скоростью. При желании им ничего не стоит догнать его по лестнице.
Давай, родной, давай!
Как будто услышав его мольбы, лифт вздрогнул и, набирая скорость, помчался к последнему этажу.
Вот так, вот так, хорошо.
Сейчас надо выйти, разыскать дверь, ведущую на крышу, и выбраться наверх. Там он сможет держать под прицелом своих врагов. Пусть только высунутся.
А вдруг дверь заперта? Тогда шансы Жигана уменьшаются почти до нуля. Он окажется запертым в углу, и его в конце концов наверняка расстреляют с разных сторон.
Ничего, просто так вам взять меня не удастся.
Лифт внезапно замедлил ход. Надрывное урчание доносилось откуда-то сверху, как будто электромотор испытывал страшные перегрузки.
Ну еще немного, давай.
Лифт каким-то странным образом подпрыгнул и замер. Но двери не открывались.
Черт, только этого не хватало – застрять в шахте. Какой подарок этим, внизу. Вот он я, один сижу в железной коробке, берите меня тепленьким.
Жиган со злости ударил ногой по сомкнутым половинкам дверей. Внезапно они разошлись в стороны.
Обрадованный, Константин бросился вперед.
– А-а-а…
Перед его ногами простиралась бездна. Падая вниз в черную пропасть, он выронил свой пистолет, который был мгновенно проглочен мраком.
Жиган, инстинктивно взмахнув руками, успел уцепиться пальцами за раскрытую створку кабины. На одной руке он висел над пропастью.
Откуда-то сбоку доносились звуки шагов. Только бы продержаться еще пару секунд, пока придет помощь.
Но откуда она может прийти? Рядом нет ни лестницы, ни площадки. Вокруг одна черная пустота.
Сбоку неожиданно возникла чья-то фигура. Мальчишка. Как он здесь оказался? И как он может идти?
А, понятно. Вот она, лестница, сбоку. Ну давай, пацан, давай. Господи, да это ж Игнат.
– Дай руку, братишка! – закричал он.
Жиган, держась за створку из последних сил, протянул Игнату свободную руку. Они уже соприкоснулись пальцами. И вот ладонь Игната легла на его запястье.
Кажется, все. Пронесло.
– Держу, братишка.
Пальцы, цеплявшиеся за створку двери, сами собой разжались. Константин сорвался, но в последнее мгновение рука Игната удержала его.
– Молодец, младшой! Держи, я сейчас.
Зацепившись за край лестничного пролета, Жиган рванулся вверх. Зачем же он это сделал?
Игнат не смог удержаться и рухнул вниз вместе с Константином.
Дыхание у Жигана перехватило. Сердце замерло. Над головой сомкнулась тьма.
* * *
– Уф, черт…
Раскрыв глаза, Константин вскочил с постели. По лбу стекали капли холодного пота. Глаза по-прежнему видели перед собой пожирающую тьму.
Он вытер лоб ладонью и, едва отдышавшись, встал. И приснится же такое. Какая-то погоня, лифт, черная пропасть…
Нервы ни к черту. Похоже, ты стал стареть, Жиган. С тобой еще ничего не произошло, а ты уже чувствуешь себя как загнанный за флажки волк. Нет, пожалуй, не так. Волк хотя бы может огрызаться, бросаться на частокол ружей, направленных на него. А куда бросаться тебе, Жиган? Ты сейчас больше похож на зека в камере. На тебя со всех сторон давят стены, напряжение, не находящее разрядки, надрывная скука ожидания.
К чертовой матери…
Приняв контрастный душ, Панфилов немного пришел в себя. Как будто отпустило, но надолго ли?
– Игнат, подъем! – крикнул он, выходя из ванной комнаты.
– Чего орешь, я здесь.
Младший брат сидел на кухне с чашкой горячего кофе в руках. Константин глянул на настенные часы. Половина шестого.
– Ты чего вскочил в такую рань, младшой?
– Ты еще спрашиваешь? – усмехнулся Игнат. – Сам орал, как ненормальный.
– Я орал?
– Сон, что ли, дурной приснился?
– Да, хрень какая-то.
На мгновение закрыв глаза, Константин вновь представил эту черную яму под ногами, ощутил, как замирает сердце и перехватывает дыхание. Надо поскорей избавиться от этого наваждения.
– Где кофе?
– Вот чашка. Я тебе уже заварил.
Константин успел сделать несколько глотков, когда зазвонил телефон.
– Константин Петрович, – услышал он в трубке голос Семенкова, – мы выезжаем.
– Кто это мы?
– Мы с Ипатовым. Ты что, плохо спал? Саша Ипатов – охранник твой.
– Твою мать, – ругнулся Константин прямо в трубку. – Извини, Владимир Иванович, забыл.
Положив трубку и вернувшись за стол, Константин поймал на себе чуть насмешливый взгляд младшего брата.
– Ты чего? – буркнул он.
– Я вот смотрю на тебя, старшой, и думаю, – улыбаясь, проговорил Игнат, – тебе надо или симфонию написать, или морду кому-нибудь набить. Но поскольку с музыкой дела у тебя плохи, выбора не остается. Надо кому-нибудь почистить рыло.
– По-твоему, это все, на что я годен? – без тени юмора спросил Константин.
– Не все. Но в таком состоянии, как сейчас, ты долго существовать не можешь. Или черная энергия сожрет тебя, или ты от нее избавишься. Самый доступный способ разрядки – мордобой.
– Ладно, – прищурился Константин, – если тебе так хочется, то вечером на тренировке.
– Ничего подобного, – прервал его Игнат, – сегодня никакой тренировки не будет. Мы с тобой едем покупать машину. А машину надо замачивать. Так положено, иначе долго ездить не будет, колеса в разные стороны поотлетают. Так что сегодня вечером идем в ресторан, может, там и разрядишься.
– Эх ты, сопля-малолетка, – не выдержав, рассмеялся Константин. – Детство у тебя еще в заднице играет. Двадцать пять лет скоро стукнет… Допивай свой кофе и собирайся, если хочешь ехать со мной. Сейчас Семенков с моим отбойщиком приедет.
* * *
– Да, – сказал Константин, закуривая, – выбор невелик. А так сразу не скажешь.
Третий час они ходили вдоль длинных рядов автомашин, выставленных на продажу на авторынке. По большей части продавцы предлагали товар дешевый и неказистый.
Подержанные «Жигули» из Чехии, Германии и прочих европейских стран. Иномарки устаревших моделей, выпущенные восемь-десять лет назад, а то и раньше, не вызывавшие у Жигана никакого энтузиазма.
Были, впрочем, и машины получше, подороже. Но при ближайшем рассмотрении они оказывались либо битыми, либо неисправными, либо вовсе без документов. Один вариант отпадал за другим.
Игнат вместе с охранником, устав после длительных хождений, засел в небольшом кафе. Панфилов-старший и Семенков, почти потеряв надежду выбрать сегодня что-нибудь стоящее, направились к последнему ряду машин. Увидев, какие марки автомобилей здесь представлены, Константин в сердцах плюнул и развернулся.
– Ты как хочешь, Владимир Иванович, а я пойду.
– Да погоди ты. – Семенков потащил его за руку. – Дойдем до конца.
– Какого черта? Тут одни «горбатые». Не видишь, что ли?
– Ну и что? – упирался Семенков. – Может, там в конце что-нибудь попадется.
Ему удалось все-таки развернуть Константина и заставить его пройти до самого конца ряда. Здесь действительно почти сплошняком стояли «Запорожцы», пожилые «Москвичи» и пара сохранившихся каким-то чудом «Побед».
– Ну, все, – расстроенно сказал Константин. – Вот сейчас куплю себе «Победу» и поеду ее замачивать.
– Погоди, погоди, Константин Петрович. А это что такое?
– Где?
– Вон, видишь? Самая последняя. Черная. Надо глянуть.
Из ряда неказистых отечественных автомобилей торчал длинный черный нос незнакомого хищного профиля.
– Это что такое? – заинтересовался Панфилов.
Они подошли к машине. Продавец сидел в салоне, наливая себе в чашку кофе из термоса. За тонированными стеклами разглядеть его было почти невозможно.
Увидев, как потенциальные покупатели начинают рассматривать машину, продавец вышел из салона. Это был невысокий полный мужчина характерной внешности, с курчавыми черными волосами, карими глазами и носом с горбинкой.
– Добрый день, – чуть картавя, сказал он. – Красивая машина, правда?
Константин в ответ лишь усмехнулся.
– Настоящий американец, – с гордостью сказал хозяин машины. – Герб на капоте видите? Да, не многие автомобильные марки в мире могут позволить себе роскошь устанавливать на капот такое украшение. Я могу припомнить только «Роллс-Ройс», «Линкольн» и «Мерседес».
Действительно, капот автомобиля украшал герб в венке из листьев.
– Ладно, не темни, – сказал Панфилов. – Что за американец?
– «Кадиллак», – с гордостью вытянув шею, сказал продавец. – Люксовое, элитное отделение компании «Дженерал моторс». В Америке легендарная машина.
– Так то в Америке, – хмыкнул Семенков, разглядывая машину, – а я, честно говоря, только название слышал.
– А теперь и посмотреть, и купить можно.
Константин обошел машину сзади, посмотрел на необычную, будто обрубленную корму с длинными узкими тормозными фонарями по бокам. Присоединившийся к нему Семенков заметил:
– Натуральный крокодил.
– Неправда, – обиженно сказал продавец. – Это классическая форма, как во всех люксовых машинах. Посмотрите на «Ягуар» или «Роллс-Ройс». Они же в неизменном виде выпускаются на протяжении десятков лет.
– Кроме «Роллс-Ройсов» и «Ягуаров», я знаю еще несколько классических машин, – добавил Константин. – «Волга», «Жигули», «Запорожец». Тоже десятками лет в неизменном виде выпускаются.
– Но разве можно это сравнивать? – ужаснулся продавец. – Нет, вы только подумайте, что говорите. Сравнить «Жигули» и «Кадиллак». Это столь же оскорбительно, как если бы вы сравнили кильку в томате с осетриной. И то и другое, конечно, рыба, но для разного потребителя. Я ведь вижу, вы человек очень приличный. Вам нужна именно такая машина.
– Да? – хмыкнул Константин. – Ну давай посмотрим. Открой-ка капот.
Хозяин машины тут же выплеснул из чашки остатки кофе, засуетился, полез в салон, потянул на себя какой-то рычаг, потом выскочил из машины, открыл капот.
– Ничего себе, – вырвалось у Семенкова. – Движок как в «бэтээре».
– А что вы хотите? – жестикулируя, воскликнул продавец. – Это же восемь цилиндров. Объем двигателя – четыре целых одна десятая. Двести семьдесят девять лошадиных сил.
– Неплохо, – понимающе кивнул Константин, – большой запас мощности. Не хуже, чем у «Мерседеса» или «БМВ».
– Что вы, что вы, – замахал руками хозяин. – Поверьте на слово – у «Мерседеса» и «БМВ» дутая репутация. Эти машины даже нельзя сравнивать. Разве что… самые мощные модели – «Мерседес-600», «БМВ-750». Но ведь они стоят ого-го сколько. А я предлагаю автомобиль за очень небольшую цену.
– Сколько?
– Десять тысяч долларов.
– Что же в ней есть? – спросил Панфилов.
– Все. Все, что душа пожелает. – Хозяин начал с жаром рассказывать о преимуществах своего «Кадиллака»: – Восьмицилиндровый бензиновый двигатель с цифровым инжектором. Автоматическая четырехступенчатая коробка передач. Бортовой компьютер, полный климат-контроль. Наконец, кожаный салон. Вы посмотрите в салон. Это же сказка, а не машина.
Он быстро нырнул в салон, сел в водительское кресло и, управляя несколькими кнопками на внутренней стороне дверцы, принялся двигать кресло в разные стороны.
– Электрическое управление. Можно подстроить под себя до миллиметра. Наружные зеркала также управляются из салона электрически. Полный электропакет, электростеклоподъемники. Вот, смотрите.
Он нажал на кнопку, и стекло поехало вниз.
– Центральный замок. Встроенная противоугонная система. Антипробуксовочная система. Регулировка руля по углу наклона и длине рулевой колонки. А квадромагнитола, вы только взгляните. Это же настоящий праздник для души. Передняя панель из орехового дерева. Круиз-контроль.
– А это еще что такое?
– Это такая компьютерная штука, – замявшись, сказал продавец, – которая у нас, в общем, не нужна. Если бы у нас были хорошие, просторные магистрали, то вы, конечно, могли бы воспользоваться этим приспособлением. Что-то вроде автопилота. Держит постоянную скорость, полосу движения и не требует дополнительного вмешательства водителя.
– Как-то уж очень много всего, – с сомнением сказал Семенков. – Прямо лимузин какой-то получается.
– Нет, нет, лимузин длиннее. А мой дьявол – просто машина класса люкс. И не более того.
В ответ на недоуменные взгляды покупателей он пояснил:
– Это у нее название такое – «Дэвиль». А говоря проще – «Дьявол». Да, чуть не забыл. Есть еще гидроусилитель руля, который позволяет управлять машиной двумя пальцами. Это вам не «Жигули» какие-нибудь. Вы не смотрите, что он выглядит старомодно. Классика не стареет.
– Нам бы что-нибудь попроще, – сказал Семенков.
– Погоди, Владимир Иванович. Давай-ка послушаем моторчик.
Хозяин с готовностью включил зажигание. Двигатель работал почти бесшумно.
– Да вы сядьте, сядьте в салон.
Продавец машины выскочил наружу и стал чуть ли не насильно заталкивать Панфилова в водительское кресло. Уступая такому напору, Константин сел за руль.
Хозяин захлопнул капот, закрыл переднюю дверцу.
– Ну как? – склонился он над открытым окном.
Шум двигателя в салоне почти не ощущался. Константин повернул рулевое колесо вначале налево, потом направо. Колеса повернулись без особых усилий.
– Хотите прокатиться? – предложил продавец. – Как говорят в Одессе, вы почувствуете огромную разницу.
– Хорошо, – согласился Константин, – только я сам попробую.
– Разумеется, разумеется.
Хозяин машины сел в пассажирское кресло. Семенков устроился сзади на широком кожаном диване.
– Да, просторный автомобильчик, ничего не скажешь.
Он свободно вытянул ноги вперед.
– А что вы хотите? – откликнулся продавец. – Это же настоящий американский комфорт. Автомобиль шестиместный, впереди могут сесть три человека. Видите, есть даже третий ремень безопасности. Подлокотник откидывается, и, пожалуйста, место для третьего пассажира впереди готово.
По привычке Константин опустил руку вниз, чтобы нащупать рычаг переключения скоростей. Но, к его удивлению, этого привычного автомобильного атрибута он не обнаружил.
– Рычаг переключения передач здесь, на руле, – показал продавец. – А вот здесь, на приборной панели – указатель скоростей. Все очень просто: сначала задняя, потом нейтральная, потом движение. Нужно потянуть рычаг на себя, сдвинуть его в положение «движение» и отпустить педаль тормоза. Вот так. Чувствуете, как машина потихоньку двинулась вперед? А теперь нужно только добавлять газ.
– Непривычно как-то, – сказал Панфилов. – Сцепления нет.
– Зачем вам нужно это сцепление? Забудьте о нем. Действуйте одной ногой. Нажимайте либо газ, либо тормоз. Вот и все.
– А это что за педаль в самом углу?
– Парковочный тормоз. Тот, что у нас обычно называют ручником. Когда ставите машину на стоянку, просто нажимаете на эту педаль.
– А как снять с тормоза?
– Машина сама все сделает. Когда вы переключаете передачу в положение «движение», парковочный тормоз автоматически выключается. Педаль просто возвращается в прежнее положение.
Константин вырулил со стоянки и направил машину к воротам рынка вдоль длинных рядов выстроившихся по сторонам автомобилей. Машина прекрасно чувствовала руль, двигаясь плавно и бесшумно. Вскоре они выехали за пределы рынка на широкую ровную улицу.
– Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, – напутствовал продавец, – прибавляйте газу.
Константин резко надавил на педаль акселератора. Машина тут же рванулась вперед, придавив пассажиров к спинкам кресел.
– Приемистая, – восхищенно сказал Панфилов.
– А я вам что говорил? Это же не автомобиль, а настоящий дьявол.
– Что же вы так дешево ее отдаете? – поинтересовался Семенков. – Машина-то, похоже, не старая.
– Четыре года, – не оборачиваясь, сказал хозяин. – Ой, ой, прошу вас, не надо так быстро.
Константин сбросил газ.
– Я вам скажу, почему продаю так дешево. Мне нужно срочно уезжать. Далеко, за океан.
– За океаном деньги не помешают, – заметил Семенков.
– Э, как вам сказать. Дело не в деньгах. У меня есть определенные сложности в отношениях с государственными структурами. Нет, нет, вы не подумайте, машина чистая, с документами все в порядке. Мне в прошлом году прислали ее родственники из Чикаго. Но вы понимаете, по некоторым причинам я не могу здесь больше оставаться. Мне нужно уезжать. А везти туда с собой автомобиль из России то же самое, что ехать в Тулу с самоваром.
Продавец нервно засмеялся, продемонстрировав маленькие острые зубы.
– Сейчас у всех проблемы с государством, – сказал Панфилов.
– Э, у меня проблемы особого свойства.
– Ладно, это не наше дело. Ну что, Владимир Иванович, нравится мне эта машина. Летит, как ласточка.
– А между прочим, весит полторы тонны, – вставил продавец. – Металл настоящий, американский. Безопасность на высшем уровне. Никакой «Мерседес» не сравнится. Да и вообще, машина надежная, уверяю вас. Я ездил на ней целый год. Кузов крепкий, луженый, устанавливается на специальной раме. Да, я забыл рассказать вам о подвеске. В машине установлены газовые амортизаторы, которые по сигналу от датчиков автоматически подкачиваются. Таким образом машина никогда не будет крениться на бок или оседать назад. Корпус по отношению к поверхности дороги будет всегда находиться в идеально ровном состоянии.
Константин разогнал машину на ровном участке дороги до скорости восемьдесят километров в час.
– Сейчас посмотрим, что такое АБС.
С этими словами он резко нажал на педаль тормоза. Скорость резко упала, заднюю часть машины чуть занесло вправо, но в следующее мгновение она выровнялась и застыла на дороге.
– Ну как, Владимир Иванович? – повернулся Панфилов к Семенкову.
– Нормально. Если бы мы ехали в «Волге», соскребал бы ты меня, Константин Петрович, с лобового стекла. А здесь даже ничего не почувствовал.
– Да, серьезный автомобиль. И стоит, в общем, недорого. Возьмем, Владимир Иванович?
– Не знаю, сам решай. Машина редкая, вдруг сломается что-нибудь. Я бы не рекомендовал.
– А как же безопасность?
– С этой точки зрения все в порядке, – согласился Семенков. – Корпус крепкий, двигатель мощный, опять же рама.
– Да вы не беспокойтесь, она не будет ломаться, – замахал руками продавец. – Двигатель будет работать как часы, даже если в бензобак залить помои.
– Зачем же помои? – откликнулся Семенков.
– Это я так, образно выразился. Но вообще-то этой машине требуется девяносто пятый бензин.
– Это не вопрос, – сказал Панфилов. – Какой требуется, такой и будем заливать.
– Насчет ремонта тоже не беспокойтесь. В Москве уже много американских автомобилей – «Крайслеры», «Шевроле», «Доджи», «Форды». Есть станции технического обслуживания, магазины, торгующие запчастями. В конце концов, можно напрямую заказать из Америки. Сейчас уже другие времена.
– Верно, – кивнул Панфилов, – времена нынче другие.
Но Семенков продолжал сомневаться.
– Какая-то уж очень приметная машина, – сказал он.
– Что ж в этом плохого?
– А каждая собака в городе будет знать, что ты ездишь на черном «Кадиллаке».
– Пусть знают, – пожал плечами Панфилов. – Что мы, хуже других?
– Правильно, правильно, – затараторил хозяин машины, – у приличного человека должен быть приличный автомобиль. Если вы занимаетесь бизнесом, то эта покупка именно для вас. В наше время для делового человека машина так же важна, как одежда. А что говорит наша народная мудрость? По одежке встречают. Так что не сомневайтесь. Берите. Это говорю вам я – Семен Шульман.
Посмеявшись в душе над знатоком русской народной мудрости Семеном Шульманом, Константин тем не менее согласился с его доводами.
– Поехали.
Он развернул машину на дороге, не преминув отметить, что при довольно внушительных габаритах «Кадиллак» совершенно спокойно вписался в разворот.
– Берете? – с надеждой спросил Шульман.
– Беру. Сколько времени понадобится на оформление?
– Да почти ничего, – обрадованно замахал руками хозяин. – Здесь, на рынке, все под рукой. Через час вы уже будете владельцем прекрасного автомобиля.
– Это хорошо, не люблю долго тянуть.
– Я надеюсь, – понизил голос Шульман, – вы будете рассчитываться наличной валютой?
Константин, держа руль одной рукой, другой вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку серо-зеленых банкнот и бросил ее на колени Шульману.
– Здесь десять штук, – сказал он. – Можете пересчитать.
* * *
Александр Кононов был во Франкфурте-на-Майне не впервые, и это неудивительно: финансовый центр Европы не мог остаться без внимания преуспевающего банкира из России. В первый раз Кононов попал во Франкфурт еще в 1990 году, пытаясь наладить связи с крупнейшими западногерманскими банками. Тогда на Западе повсюду ощущалось восторженное отношение к международной политике Горбачева. Немцы возлагали огромные надежды на грядущее воссоединение Германии, которое стало возможно только благодаря Горби.
Всякий приезжающий из Советского Союза пользовался повышенным вниманием, особенно если это был начинающий бизнесмен или финансист. Кононова принимали по высшему разряду. Он встречался с главами крупнейших западногерманских финансовых учреждений, высшими государственными чиновниками, бизнесменами, заинтересованными в развитии международного сотрудничества.
В упоении от ощущения собственной значимости Кононов налево и направо подписывал договоры о намерениях, обещал немцам невероятно выгодные условия вложения капиталов, сверхприбыльные сделки.
Но дальше намерений в большинстве случаев продвинуться не удалось. Скупые, расчетливые, осторожные немецкие финансисты стали тщательно просчитывать все варианты и взвешивать все «за» и «против». Едва ли не каждый из них приходил к выводу, что обещанные Кононовым высокие проценты и сверхдоходность сделок не более чем миф.
Рискнуть отважились лишь немногие.
Количество банков, которые рискнули пойти на сотрудничество с Российским коммерческим биржевым, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Среди них не было ни одного крупного, входившего хотя бы в первую сотню западногерманских банков.
Сам Кононов поначалу не мог понять, почему такие гигантские структуры, как «Зюддойче банк» или «Унион банк», подобно гигантскому осьминогу охватившие почти всю Европу, побоялись вложить несколько миллионов марок в совместные с Российским коммерческим биржевым банком проекты. Ведь даже в случае неудачи это никак не могло отразиться на их устойчивом финансовом положении.
Потом немцы сами объяснили ему причины. Во-первых, финансовые учреждения, более развитые в экономическом и социальном отношении в Западной Германии, готовились к грядущему объединению с Восточной Германией. Не имея полного представления о реальном положении на Востоке, западногерманские финансисты берегли каждую марку для приватизации восточногерманских предприятий.
Во-вторых, крупные банки очень дорожили своей репутацией, ведь всякий провальный, убыточный проект обязательно становится предметом рассмотрения на общем собрании акционеров; подробности, как бы тщательно они ни скрывались, просачиваются в прессу, авторитет банка среди вкладчиков падает, а значит, резко снижаются доходы. В условиях жестко структурированной экономики это может привести к катастрофе.
Сотрудничать с только что родившимся Российским коммерческим биржевым банком отважились лишь несколько небольших структур, у которых не было шансов отхватить приличный куш во время приватизации восточногерманской экономики и чья репутация не была столь высока, чтобы слишком сильно задумываться о последствиях. Суммы сделок колебались в пределах нескольких сотен тысяч марок.
Но Александр Кононов сумел посрамить всех скептиков и недоброжелателей. Сделки принесли всем его партнерам по нескольку десятков процентов прибыли.
Добрая тетушка Инфляция преподносила Кононову один подарок за другим. Он не проводил никаких операций с недвижимостью, не вкладывал деньги в производство, не кредитовал крупных экспортеров. Продажа и перепродажа валюты, а попросту спекулятивные операции с валютой позволяли зарабатывать огромные деньги, избегая ненужной банковской рутины. Главное – вовремя продать, а потом вовремя купить.
Выдающийся математический ум Александра Кононова с абсолютной точностью вычислял эти необходимые моменты. Многие из тех, кто пытался последовать его примеру, разорились, а Российский коммерческий биржевой тем временем процветал.
Прибыльная приватизация экономики Восточной Германии оказалась блефом. Предприятия, построенные, по большей части, при помощи Советского Союза, оказались настолько устаревшими с технологической точки зрения, что ни о каких быстрых прибылях после их приватизации не могло быть и речи. Требовались громадные инвестиции, долгие годы не сулившие никакой отдачи.
И вот тут западногерманские финансовые бонзы обратили свое внимание на молодого российского банкира. Теперь предложения сыпались на Кононова, как из рога изобилия. А он не торопился, придирчиво отбирал самые выгодные, сбивал проценты, выторговывал льготы. Только на этом ему удалось заработать еще несколько миллионов.
Сейчас, когда для Кононова путь домой был отрезан, ему оставалось лишь заглянуть во Франкфурт и снять свои деньги с личного счета.
Всякий раз, попадая в этот город, он сожалел, что не может задержаться в нем дольше, чем того требуют дела. Каждый раз схема его пребывания здесь была до однообразия проста: аэропорт, банковский офис, ресторан, отель, аэропорт. Хотелось бы задержаться подольше, на несколько дней, вырваться за пределы этого круга, отвлечься от финансовых забот, пожить в зеленом пригороде, поглазеть на достопримечательности, выехать в загородный клуб.
Но Кононов не мог позволить себе такой роскоши. Несколько дней, потерянных на отдых в это благословенное, сулящее неслыханные перспективы время, означало потерю нескольких десятков или сотен тысяч долларов.
Впрочем, и сейчас ситуация была не лучше. Кононова преследовали буквально по пятам, и каждый лишний час пребывания в Европе мог обернуться не только потерей денег, но и свободы. Именно поэтому Александр Кононов, сойдя с поезда в половине девятого утра, не стал тратить времени понапрасну.
Пройдя через огромное светлое здание франкфуртского железнодорожного вокзала, он позволил себе роскошь задержаться на минуту лишь у гигантского стеклянного стенда с игрушечной железной дорогой. За стеклом был целый город со старинными, покрытыми черепицей зданиями, пассажирским вокзалом, сортировочными станциями, железнодорожным депо, стрелками и путями. По ним одновременно двигались полтора десятка составов с вагонами для пассажиров, цистернами, грузовыми платформами, переключались стрелки, моргали разноцветные огоньки семафоров, стучали на игрушечных стыках маленькие колеса. Когда-то давно, в далеком детстве, маленький Саша Кононов мечтал об игрушечной железной дороге, и сейчас, глядя из-за прозрачного стекла на мчащиеся навстречу друг другу крошечные поезда, он на мгновение возвращался туда, в свое детство…
На площади перед железнодорожным вокзалом находилась стоянка такси. Но не успел Кононов выйти из огромных стеклянных дверей, как к нему тут же устремились двое бомжей, таких же грязных, дурно пахнущих и убогих, как и отечественные. Увидев молодого, прилично одетого человека с «дипломатом» в руке, они стали клянчить у него милостыню. Один из бомжей держал в руке почти опустевшую бутылку вина и все время показывал на нее пальцем, лопоча что-то по-немецки.
Кононов, испытывавший отвращение к подобного рода типам, едва увернулся от грязных рук, которые тянулись к его шикарному костюму. Торопливо вытащив из нагрудного кармана банкноту достоинством в десять марок, он швырнул ее на мостовую.
Бомжи, не поверившие такому счастью, принялись вырывать купюру друг у друга. Когда Кононов садился в такси, они уже начали драться.
Водителю вышедший из здания вокзала пассажир назвал адрес в центральной деловой части Франкфурта-на-Майне. Там, на улице, выходившей к набережной Майна, располагался небоскреб с зеркальными тонированными стеклами и начищенной до блеска табличкой у автоматически открывающихся дверей – «Зюддойче банк».
Рабочий день только начинался, и посетителей было немного. Кононов подошел к окошку операционного отделения и на сносном немецком объяснил сотруднику банка, что хотел бы закрыть свой личный счет, а деньги перевести в другой банк.
Операционист с сожалением выслушал Кононова и принялся выяснять у клиента мотивы, по которым тот решился на подобный шаг.
Кононов короткой фразой пресек так и не начавшуюся дискуссию, после чего сотруднику банка оставалось только молча выполнить пожелание клиента. Выведя на экран компьютерного монитора данные о состоянии счета клиента, операционист изумленно поднял брови. Извиняясь, он принялся объяснять Кононову, что по поводу таких сумм необходимо обращаться к управляющему.
Кононов и без этого прекрасно знал, что семизначный счет без участия управляющего закрыть не удастся – порядок есть порядок. Но сейчас эти формальные процедуры слишком раздражали его.
В лифте, абсолютно бесшумном, отделанном полированным деревом и хромированным металлом, он поднялся на пятый этаж, где располагался офис главного управляющего.
Герр Нойбах, полный розовощекий мужчина лет сорока, был назначен управляющим совсем недавно и лично Кононова не знал. Услышав о причине, которая привела столь высокопоставленного клиента в его кабинет, герр Нойбах принялся с немецкой педантичностью объяснять Кононову, какие перспективы откроются перед ним, если он воздержится от закрытия счета. Речь шла об очень выгодных процентах, условиях кредитования и так далее.
Но Кононов твердо стоял на своем.
Убедившись, что клиент настроен решительно, герр Нойбах был вынужден смириться.
Процедура закрытия счета и перевода денег в указанное Кононовым место заняла около часа. Все это время он испытывал нарастающее волнение, его пребывание во Франкфурте затягивалось, что могло обернуться неприятными последствиями. Он готов был даже отказаться от насчитанных процентов, лишь бы побыстрее закончить все формальности.
Наконец герр Нойбах последний раз нажал на клавишу компьютера, вынул из принтера распечатку подробного финансового отчета по движению денег с ликвидированного счета, передал его Кононову и, выражая надежду на новую встречу с таким замечательным клиентом, пожал ему руку.
Спустя несколько минут Кононов вышел из здания банка. Теперь все его капиталы были сосредоточены на мультивалютном счете банка в оффшорной зоне американского Западного Самоа.
Он ехал в аэропорт Франкфурта-на-Майне, крупнейший во всей Европе.
Огромное модернистское здание с несколькими взлетно-посадочными полосами располагалось в двух десятках километров от городской черты. Здесь же находилась громадная военно-воздушная база американского оккупационного корпуса.
Со смотровой площадки на верхнем уровне аэровокзала в ясную погоду можно было хорошо видеть взлетающие с бетонных полос базы реактивные истребители и транспортные самолеты.
Такси, на котором приехал Кононов, остановилось у входа на второй уровень здания аэровокзала. Еще во время поездки по загородной магистрали Кононову показалось, что темно-синий «Фольксваген» как-то уж очень назойливо следует за его такси. Но ближе к аэропорту «Фольксваген» пошел на обгон, и Кононов потерял его из виду. Он успел лишь заметить лицо мужчины, сидевшего в кресле пассажира «Фольксвагена». Кононов этого человека прежде никогда не видел.
В аэропорту молодой русский банкир проследовал к информационному табло, изучил расписание рейсов и лишь после этого направился к кассам. Здесь он купил билет на самолет авиакомпании «Люфтганза», следующий рейсом Франкфурт-на-Майне – Вашингтон.
До отлета оставалось еще около полутора часов, и Кононов решил прогуляться по зданию аэровокзала.
В противоположном от касс крыле второго уровня располагался музей авиатехники. На тонких стальных троссах под потолком было подвешено около полутора десятков самых разнообразных самолетов, начиная с фанерных бипланов времен Первой мировой войны и заканчивая реактивным истребителем «Ф-4» «Фантом», приобретшим печальную известность во времена вьетнамской войны. Особенно понравился Кононову покрытый черно-серыми пятнами «Мессершмитт-109», на передней части фюзеляжа которого хищно скалились акульи зубы.
Мимо беззаботно глазеющего на экспонаты музея пассажира неспешно прохаживались полицейские патрули – руководство аэропорта очень беспокоилось о безопасности.
Патрульные с собаками на поводках – черными немецкими овчарками – были вооружены короткоствольными пистолетами-пулеметами «узи». Среди полицейских попадались молодые симпатичные девушки в изящной защитной униформе.
«Ишь, как боятся террористов, – подумал Кононов. – Но для меня это, пожалуй, хорошо».
На широком эскалаторе он спустился со второго уровня на первый. Здесь был настоящий город в городе: бары, рестораны, туристические агентства, бюро по найму автомобилей, обменные пункты, отделения всех крупнейших авиакомпаний мира, супермодные бутики и многое-многое другое. Дети и подростки катались на роликовых коньках по мраморным полированным плитам широких проходов, почти улиц. В глазах рябило от несчетного количества ярких реклам, броских зазывных надписей, плакатов, изобилия товаров.
Кононов, уже немного успокоившийся, заглянул в несколько бутиков, купил в ювелирном магазинчике «Картье» бриллиантовую заколку для галстука, заглянул в бар, намереваясь пропустить рюмочку текилы перед отлетом.
Сидя за стойкой в пустом баре, он неожиданно увидел человека, лицо которого показалось ему знакомым. Долго вспоминать не пришлось: пассажир «Фольксвагена», который обогнал его такси почти перед самым аэропортом.
Спокойствие в душе Кононова мгновенно сменилось страхом, не помогла даже рюмка крепкого мексиканского напитка. Быстро расплатившись, он вышел из бара.
Кононов шагал по широкому, просторному проходу между яркими витринами и затравленно озирался. Кажется, никто его не преследовал. Но Кононов был уже почти уверен, что на него снова вышли, ведь он дважды увидел одно и то же лицо.
Как назло, Кононов запутался в подземном лабиринте. В очередной раз завернув за угол, снова увидел того же человека. Правда, на сей раз преследователей – а Кононов понял, что они преследуют именно его, – было двое. И второго он узнал. Сразу же вспомнились тихая пражская улочка и фигура, маячившая на противоположной стороне дома, где останавливался Кононов.
Перед глазами беглеца мелькнула страшная картина: залитое кровью тело адвоката Богумила Витека.
Кононов бросился бежать. Не оглядываясь, он метался по улицам подземного города, выскочив наконец к эскалатору.
Он не стал ждать, пока движущаяся дорожка вынесет его наверх, метнулся вперед, перескакивая через две ступеньки.
Выбравшись на второй уровень, Кононов с облегчением услышал объявление диктора о начале посадки на рейс «Люфтганзы» в Вашингтон.
Посадочные терминалы находились на третьем уровне здания аэропорта. Оглянувшись, Кононов увидел своих преследователей в десятке метров от себя.
«Господи, – мелькнуло у него в голове, – как они сумели так быстро оказаться здесь?»
Один из преследователей угрожающе сунул руку под пиджак.
Холодный пот прошиб Кононова. Он представил себе, как ствол пистолета упрется ему в спину, и тогда об Америке, свободе и деньгах придется забыть.
Он начал оглядываться по сторонам и вдруг увидел путь к спасению. К эскалатору, ведущему на третий уровень, неторопливо шагали двое вооруженных полицейских.
Кононов бросился туда и, намеренно коверкая язык, обратился к патрульным. Изображая из себя пассажира, впервые попавшего в здание аэропорта, он стал выяснять, как добраться до третьего уровня и где находится терминал интересующего его рейса.
Полицейские долго не могли понять, чего хочет от них взволнованный молодой человек, но, услышав слово «Вашингтон», вызвались проводить Кононова до терминала.
В сопровождении вооруженного эскорта он проследовал к стойке, за которой стояла некрасивая немка в форменной одежде.
Кононов готов был расцеловать сморщенное, похожее на печеное яблоко лицо женщины-контролера, которая бегло проверила билет и пригласила пассажира следовать через узкий, длинный коридор прямо на борт «Боинга».
Уже оказавшись в коридоре, Кононов оглянулся. Заметив растерянные лица своих преследователей, топтавшихся у стойки, он помахал им рукой.
– Счастливо оставаться!