31
Оставшись в кают-компании наедине с военным атташе, майор Лавров попытался кое-что у того выведать.
– Я все забываю спросить, – словно мимоходом обратился к дипломату Батяня. – Что такого особенного везли в самолете? Почему бандиты так стремились добраться до его обломков?
– Там не обломки. Самолет более-менее уцелел, хотя, конечно, ремонту не подлежит, – ответил Ткачев, игнорируя поставленные вопросы.
– Бог с ним, с самолетом, – махнул рукой комбат. – Ты о другом мне расскажи.
– Пфф… Да я понятия не имею, почему они так прицепились к нам, – пожал плечами дипломат. Может, они нас с кем-то перепутали. У нас на борту ничего особенного не имелось. Не хочется верить, что на борт самолета попало нечто эдакое в аэропорту, когда к нам присоединились представители других российских структур.
По его тону трудно было понять, действительно ли он предполагает вину кого-то из пассажиров вне дипломатического корпуса, либо это просто тактический ход, чтобы переключить внимание на другое. Батяня с самого начала следил за поведением своего давнишнего однокурсника. Обращал внимание на все, включая мелочи. Картина в результате складывалась странноватая. Нет, Лавров не был готов обвинить военного атташе в чем-то конкретном. Однако то, что подполковник не так прост, как хотел казаться, с каждой минутой становилось все более и более очевидным.
Майор собирался задать еще один острый вопрос. Однако в это самое время двери кают-компании распахнулись и вовнутрь влетели несколько вооруженных громил из числа президентских гвардейцев. Их вид и поведение недвусмысленно говорили сами за себя. Громилам явно была поставлена задача нейтрализовать гостей. Батяня мгновенно оценил ситуацию: если сразу не стреляют, то пришли схватить. Просто так сдаваться кому бы там ни было он не собирался. И первый же из солдат диктатора, кто подбежал поближе, получил кулаком в челюсть, а затем ногой в грудь. Пока остальные приходили в себя, десантник схватил один из массивных, обитых кожей стульев и со всего размаху швырнул в головорезов. Те от мощного удара подались назад. Некоторые потеряли равновесие и не удержались на ногах. Майор тем временем схватил еще один стул и начал отмахиваться им от тех, кто все еще готов был атаковать. Подполковник тем временем растерянно стоял в стороне с бокалом и бутылкой «Бакарди» в руках.
– Что ты сопли жуешь, Писатель?! – не выдержав, Батяня резким тоном обратился к дипломату, назвав его давнюю кличку.
– Я? Сейчас, – словно выходя из ступора, пробормотал тот и плеснул недопитым ромом в физиономию одного из гвардейцев.
В следующую секунду он бросил в нападавшего бокал, а когда это того не остановило, выбежал к нему навстречу и со всего размаха опустил на голову бутылку. Бутылка разбилась вдребезги, и, тем не менее, голова президентского бойца выдержала удар. Он толкнул атташе в грудь, припечатав его к стенке. Еще немного, и Ткачев оказался бы схваченным. Однако Батяня был начеку. Он отбил очередную атаку, сломав о головы нападавших стул, подскочил к Ткачеву и атаковавшему его гвардейцу. Гвардеец сразу получил удар ногой в корпус. Комбат одним мощным движением сорвал со стены стилизованный под старину светильник и несколько раз наотмашь ударил им нападавшего по физиономии. Тот потерял равновесие и незамысловатым приемом со стороны майора был сбит с ног.
Остальные гвардейцы не дремали. Видя ловкость «украинского бизнесмена» и его умение легко использовать подручные средства, они решили применить его же тактику. Громилы скопом налегли на стоявший посреди кают-компании тяжелый стол и двинули его стенке – туда, где находились Лавров и Ткачев. Комбат вовремя заметил это передвижение и успел опрокинуть несколько стульев от стены. Это значительно смягчило удар, однако не дало возможности выйти из полукольца, в которое их взяли президентские бойцы. Последние повскидывали автоматы. Гвардейцы настолько были озлоблены недавним сопротивлением русских, что у кого-нибудь из них могли запросто сдать нервы.
– Если кто-то из вас двинется, я отстрелю ему яйца, – словно в подтверждение догадок майора, прохрипел один из гвардейцев. – Нам приказали оставить вас в живых. Но про целость ваших яиц его превосходительство ничего не говорил.
– Ну хорошо-хорошо, – промолвил Батяня. – Мы не двигаемся. Спасибо, что заботишься о наших яйцах.
Громила невольно усмехнулся, будто с ним говорил не враг, а старый приятель, любящий пошутить. Другие гвардейцы были в замешательстве от смешка, который вырвался из уст их командира. На какую-то секунду это рассеяло внимание бойцов, чем Лавров немедленно и воспользовался. Он молниеносно схватился за столешницу придвинутого к ним с атташе стола и изо всех сил дернул ее вверх, оборачивая стол против солдат свергнутого президента. Ткачев опомнился и начал помогать двигать стол, сгребая им упавших головорезов.
– На раз, переворачиваем вверх ножками! – крикнул Батяня, обращаясь к дипломату.
– Я понял! – громко ответил тот.
– Раз! – недолго заставил себя ждать с подачей сигнала Лавров.
Русские разом перевернули стол. Уложив его поверх гвардейцев, они пробежались по нему и устремились к выходу. Однако в дверях их встретила еще одна группа солдат, которые не стали церемониться с русскими. Чтобы показать серьезность своих намерений, они открыли огонь по полу – там, где как раз остановились Андрей и Сергей. Один шаг в сторону, и гвардейцы начали бы стрельбу на поражение. С тыла на русских налетела пара громил, которые едва успели опомниться от удара столом. Совместными силами гвардейцы заставили гостей подчиниться и связали их.
Связанные Лавров и Ткачев полусидели на диване, когда в дверях кают-компании появился президент, адмирал и крючконосый тип в окружении вооруженных верзил. Батяня сразу понял, кем является мужчина с крючковатым носом. Во время допроса бандит
Рыбий Глаз отлично описал своего босса наркодельца дона Хулио Гарсию. В том, что вместе с беглым диктатором находится крупный мафиозо, сомнений не возникало.
Более того, выходило, что оба в дружеских отношениях. Все это было явно не к добру. Вторым неприятным сюрпризом для майора стало поведение бандитского главаря в отношении военного атташе.
– О, господин Ткачев! Сколько лет, сколько зим! – с наигранной улыбкой воскликнул Гарсия. – Мы все-таки встретились с тобой, дорогой. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ты согласен со мной?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – с испуганным видом пробормотал атташе.
– Ах он не понимает, видите ли, – ухмыльнулся главарь и стал шептаться с президентом.
Недоумевающий Батяня тихонько спросил у дипломата:
– Почему этот урод так фамильярничает с тобой? Вы знакомы?
– Да он наглый просто. Безнаказанным себя возомнил. Я по долгу службы со многими в этой стране встречался. В том числе и с наркобаронами. Вот оттуда он меня и знает, – все еще испуганным голосом объяснил Ткачев.
Комбат готов был побиться об заклад, что это был не просто страх перед бандитом, а нечто иное. Впрочем, долго ломать голову над ответом на этот вопрос не пришлось. Гвардейцы зашипели на связанных, тыча в них стволами автоматов и требуя немедленно прекратить шептаться. И тут же Хулио, отбросив остатки таинственности, вполне откровенно заговорил о деле.
– Послушай, Сергей, – спокойным тоном обратился он к атташе. – Сейчас нет времени играть в кошки-мышки и уж тем более в ролевые игры. Время платить по счетам. Ты взял у нас товар. Причем, как помнишь, не по мелочи. А вот расплатиться за него не успел. Или не захотел. Воспользовался этой повстанческой заварухой и решил дернуть вместе с товаром в Россию. Насколько я знаю, у вас, русских, это называется «кидалово». Так вот, дорогой партнер, «кидалово» не получилось. Понимаешь?
Дипломат молчал. Батяня, понимая суть происходящего, с мало скрываемым удивлением смотрел то на Ткачева, то на Гарсию.
– Думаешь, я тебя грохну? – не дождавшись ответа, продолжал мафиозо. – Нет. Я человек великодушный. Готов простить твое неуважение. Но и ты должен сделать мне шаг навстречу. Заплатишь все до цента за уже полученный товар. А плюс к этому выложишь мне еще пять миллионов долларов неустойки. Думаю, это справедливо. Сильно по твоему кошельку не ударит. Как-никак ты уже третий год поставляешь героин в Россию. Денег должно хватать…
Изумление Батяни достигло пика, и ему пришлось усилием воли заставить себя успокоиться. Трезво оценив слова мафиозо и ситуацию в целом, он вспомнил все странности в поведении Ткачева от выхода из трясины до переговоров с беглым президентом. Теперь все это не казалось таким уж и странным. Скорее, наоборот, логичным и закономерным. Атташе старался не смотреть на майора. Слова Гарсия его явно приободрили, и он готов был обсудить условия.
– Я отдам тебе эти деньги, – проговорил Сергей. – Но что будет потом? Скормишь меня акулам?
– Ну зачем так? – покачал головой Хулио. – Ты ценный, очень ценный партнер. Убить тебя, все равно что сжечь фабрику, где печатают деньги. Большие деньги! Поэтому мое видение будущего такое: ты продолжаешь работать с нами, но не пытаешься вести какие-либо игры. Будешь честно выполнять свою работу, и все будет хорошо. Ты пойми, что сеть распространения наркотиков – это часть моего бизнеса. Менять на ходу что-то, что до этого работало весьма эффективно, дело накладное. Да что мне, в конце концов, тебе объяснять. Ты и так все прекрасно знаешь.
Президент и адмирал смотрели на атташе и посмеивались, будто наблюдали сцену из фильма.
– Если все действительно так, как ты говоришь, то я мог бы согласиться, – отреагировал дипломат. – Правда, и ты должен понимать, что прежний процент, который я получал за переправку товара, следует пересмотреть в сторону повышения.
«Вот сука! – подумал Батяня, не имея возможности открыто выплеснуть злость на предателя, работавшего на наркомафию. – Висит на нитке, а думает о прибытке».
Мафиозо расплылся в улыбке и заверил атташе:
– Поднимем мы тебе процент. Как раз об этом с господином президентом только что говорили. Так что не беспокойся.
Беглый лидер латиноамериканской республики тут же закивал в знак подтверждения слов гангстера. Сцена выглядела малоубедительно, однако Ткачев решился дать окончательный ответ на предложение бандитского главаря:
– Я согласен.
– Отлично. Не сомневался, что деловой человек в тебе все-таки победит, – заметил Гарсия и через секунду обратился к Батяне: – Я в восхищении от того, как ты умеешь воевать. В моей группе хватало вояк, которые были наемниками черт знает где. Во всех наших рейдах они побеждали благодаря своему опыту. Но сейчас их больше нет. Их победил ты. Значит, ты больший профессионал, чем все они вместе взятые. А профессионалов я ценю. Такие люди, как ты, мне позарез нужны. Поэтому не буду здесь долго ходить вокруг да около, а предложу тебе перейти на мою сторону. Будешь у меня инструктором. Станешь тренировать моих ребят. И не бесплатно. Ты будешь получать такие деньги, о которых у себя в России – ты ведь никакой не украинец! – не мог даже мечтать. Поэтому долго не раздумывай и соглашайся!
Лавров посмотрел на мафиозо, а затем на покусывающего губы атташе, и тихо промолвил:
– Шансов на выбор вы мне не оставляете… Что будет, если я не соглашусь?
– Я думаю, вы догадываетесь, что будет. Пиф-паф, и на корм рыбам, – бандитский главарь демонстративно поигрывал пальцем по спусковому крючку пистолета.
– Можно я подумаю? – стал тянуть время десантник.
– Десять секунд, – мафиозо был непреклонен.
– Я хоть сотню тысяч долларов в год буду иметь? – уточнил Батяня, стараясь быть максимально убедительным в своих намерениях продаться бандитскому главарю за «бочку варенья и корзину печенья».
– Это гарантированный минимум, мой друг. А если учесть, сколько нам предстоит операций и рейдов, то твой гонорар может возрасти в полтора-два раза! – начал уверять крючконосый, напоминая в те секунды рекламного зазывалу.
– Если это так, то можно и поработать. Очень выгодное предложение. Я согласен, – сказал Лавров, смотря наркодельцу прямо в глаза.
Гарсия либо не уловил подвоха, либо попросту не хотел этого делать, ожидая хотя бы формального согласия. Он усмехнулся и похлопал майора по плечу. Спецслужбист с согласия президента приказал гвардейцам развязать русских.
