Глава 25
Солнце скрылось за горами, и в вечерней полутьме послышался звук приближавшихся автомобилей. Здесь, в пригороде, населенном российскими энергетиками, эту колонну ожидали с большим нетерпением.
Проведя немалую работу по укреплению духа мужской части населения, Батяня и Комаровский успели за это время осуществить и кое-какие практические задачи, без которых также было не обойтись. Во-первых, провели стрельбы из оружия, которого хватило на несколько десятков человек. Энергетики – народ мирный, и для того, чтобы автомат в руках хоть чего-то стоил, кому-то надо было вспомнить, а кому-то – научиться, как обращаться с оружием. В результате несколько самодельных мишеней были изрешечены в пух и прах, а уверенность энергетиков в себе возросла.
Во-вторых, эвакуировали женщин и детей. Подставлять их под удар было никак нельзя, и поэтому они перебрались в более безопасную часть поселка – туда, где бандиты, по расчетам Батяни, уж никак не могли оказаться. Правда, пара супружниц все же осталась вместе со своими мужьями – как выразился юморист Леша, «грудью встречать врага».
Ну и, безусловно, стоило как следует продумать саму встречу гостей. Десантники постарались организовать это достойно – гости-то были важные. Для этого лучших стрелков разместили в наиболее ответственных местах. Подходящих зданий хватало, так что и школа, и администрация, и ДК – все стало этакими мини-крепостями. А уж множество растительности зеленого городка давало прекрасную возможность замаскироваться остальным.
Батяня пока что, можно сказать, отдыхал. Майор, полеживая на плоской крыше одноэтажного гаража, наблюдал в оптику за дорогой. Придирчивым взглядом окидывая и вверенную ему территорию, он отмечал, что работа не прошла даром. Народ рассредоточен грамотно, никто пока не высовывается и не демаскирует. Лавров строго-настрого приказал без условного сигнала не предпринимать никаких действий. Все должно начаться в свое время, не раньше. От хорошего начала зависит вся операция.
А городок выглядел совершенно обычно. Ни тебе вооруженных людей на улицах, ни баррикад поперек проезжей части. Кое-где на балконах легкий ветерок покачивал сохнувшее белье – словом, смотрелось все натурально и безмятежно. Что и требовалось на первое время.
Леша находился почти напротив, контролируя правую сторону. Лавров присмотрелся – старлей удобно расположился в кустарнике, обложенный мешками с песком. Правда, увидеть это можно было только отсюда. На голове Комаровского красовалась черная повязка. Что-то взбрело ему на ум – украситься подобным образом…
Так, начинается! Батяня увидел, как из-за поворота показалась колонна автомобилей, возглавляемая новеньким автозаком. Как все же странно иногда получается – машина, призванная транспортировать злодеев к месту суда или заключения, везет их к месту предполагаемого разбоя.
Казалось, ни один листок не шелохнется здесь, в районе главной улицы, ранее носившей название героического красного командира Щорса – того самого, у которого «голова обвязана и кровь на рукаве». Батяня вдруг вспомнил, как он пел эту песню… в детском саду. Тогда, много лет тому назад, он в составе группы детей шагал, помахивая маленьким красным флажком, и горланил по мере своих возможностей эту чудесную песенку. Сегодня улица называлась как-то иначе: на смену прежним героям в девяностые пришли новые, свои.
Ну вот колонна гостей миновала здание столовой и вышла на отрезок пути, где их поджидали. Гости наблюдали успокаивавшую нервы картину – без тревоги, заслонов и блокпостов. Еще бы – власти и органы заняты в лучшем случае беспорядками в центре, в столице, а здесь до русских никому дела точно нет…
Миновав в вечернем полумраке перекресток, автозак вдруг провалился передними колесами в глубокую яму.
– Отлично! – цокнул языком Лавров. – Сработало! Хорошее начало, что и говорить.
Днем почти все местные мужчины в этом месте разрыли дорожное полотно, а затем аккуратно замаскировали яму-ловушку рубероидом. Автозак, попав в нее, еще и завалился на бок. Дорога оказалась перекрыта. Это и было условным сигналом для начала боя. Следом за этим автозак, где уже открывались двери, был обстрелян. Вырывавшиеся из машины люди попадали, что называется, из огня да в полымя.
– Поехали! – раздалась команда, и как гром среди ясного неба со всех сторон ожили и затрепетали язычки пламени, вырывавшиеся из конфискованного у «предыдущих» террористов оружия.
Бандиты выпрыгивали из машин, на ходу пытаясь сориентироваться в обстановке. А она, надо сказать, с самого начала выглядела для них крайне неприятно. Территория со всех сторон контролировалась энергетиками, Батяней и Лешей. Впрочем, если «рядовые погромщики» метались в полном беспорядке, то бойцы «эскадрона смерти» оказались более серьезным противником. Каждый из этих ребят старался найти укрытие, а дальше уж разбираться с засадой. Десятки стволов строчили во всех направлениях, прошивая небо и землю, здания и тела людей. Им аккомпанировали взрывы гранат.
Войдя «в ритм», особых эмоций Батяня не испытывал. Сейчас происходившее для него было чем-то вроде игры, которую надо было выиграть. А трупы – сколько же их было на его веку! В конце концов, каждый сам выбирает себе судьбу. Вот так и в этом случае. Эти люди, или даже нелюди, шли сюда убивать. И они не должны ждать пощады от других.
Лавров переместился с первоначальной позиции на ту, где можно было контролировать перпендикулярную улицу – там сейчас требовалось его присутствие. И вовремя: выдав трескучую очередь, он свалил еще одного мародера. И как раз кстати – тот, собиравшийся уже было швырнуть гранату, завалился вместе с ней на спину. Смертоносный взрыв унес еще несколько жизней бандитов.
Потери возрастали с двух сторон. Так, один из энергетиков, которого Батяня поставил пулеметчиком, хорошо держал свою позицию, укрывшись на крыше деревянного сарайчика. Несколько боевиков, пытавшихся продвинуться в этом направлении, были этим малым покрошены буквально в капусту. Однако террорист в камуфляже, прицелившись из базуки, в один миг разнес и стрелка, и сарайчик.
Группа бандюков бросилась вдоль стены больницы, надеясь избежать убийственного огня. Их ответные «ходы» шли тоже очень активно: пули, ударившие в кирпич, немного запорошили глаза Батяне. Но на такие мелочи он привык не обращать внимания, и ответная порция свинца двух из этой компании лишила возможности двигаться дальше. Оставшиеся разделились: пятеро свернули за угол, а двое, оказавшись в арке входа, продолжили дуэль с майором. Ладно, посмотрим, чем дело кончится.
* * *
Что-то пронзительно крича, несколько человек бросились вперед. Старший лейтенант Комаровский и располагавшийся рядом с ним боец из числа энергетиков огнем автоматов преградили путь боевикам. Передовая группа террористов из трех человек рухнула на землю, успев сделать всего несколько выстрелов. Но засевшие на другой стороне люди Абуталипа останавливаться не собирались. Перестрелка усилилась.
– Неплохо мы их щелкаем, а, старлей? – повернулся к нему соотечественник. – Если так дальше пойдет, то через час никого из них в живых не останется.
– Не спеши радоваться, – ответил Леша.
Ему была прекрасно знакома эйфория новичка. Перед боем с такого семь потов сойдет. Он и места себе находить не будет, и вобьет в голову, что сражение уже заранее проиграно. А вот начался бой, смотришь, враг несет потери, да немалые, и кажется тогда впервые попавшему в дело, что он сам – герой, а противник – так, ерунда.
– Успеешь еще повеселиться, – остудил радость товарища старлей.
– А ты знаешь, мне даже нравится, – продолжил тот. – Я еще…
Но фразу свою коллега не закончил. Схватившись за шею, он со стоном сполз вниз.
– Держись! – бросился к нему Комаровский.
Однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять – бедняге уже ничем не поможешь. Старлей, измазавшись кровью, попытался нащупать пульс, но жизнь уже уходила из тела этого жизнерадостного человека, травившего перед этим соленые анекдоты. И вот широко распахнутые глаза уставились на Лешу невидящим взором. Впереди началось движение, и старлей снова взялся за оружие.
Под огнем пулемета из окна больницы ближайшая к Комаровскому группа террористов все же отступила, но до победы еще было далеко. Оказавшись вскоре на крыше какого-то сарайчика, Леша узрел отступавшего проулком боевика. Озираясь, тот продвигался, держась стен домов. Как видно, уставшему бойцу «Союза за стабильность» хотелось исчезнуть в ночи и выйти из этой смертельной игры. Глядя на него сверху, старлей ожидал. Комаровский прыгнул вниз, как только бандит продвинулся дальше по улице и оказался вблизи. Прыжок был успешным: погромщик, услышав над головой легкий шорох, успел немногое – разве что поднять голову, и тут же на него свалился десантник.
Леша обрушился на погромщика и, нанеся удар прикладом автомата в голову, обездвижил любителя поживиться за чужой счет. И все бы хорошо, но на смену этому субъекту из темноты появился еще один. На измазанном кровью лице было полубезумное выражение, и он нанес не успевшему подготовиться к отражению атаки Леше удар ногой в грудь. Старший лейтенант, сконцентрировавшись, перекатился и подсечкой свалил с ног противника, рассчитывавшего нанести решающий выпад. Оба оказались на земле, и все закрутилось снова.
Здоровяк, ринувшись на старлея, пытался всем телом прижать того к земле, но удар ногой в солнечное сплетение поубавил прыти у погромщика. Заблокировав выпад Комаровского, татуированный детина сам ударил старлея в печень, но встретил хороший блок. Леша врубил противнику под подбородок, да так, что лязгнули зубы. Но амбал быстро пришел в себя. С его здоровьем и комплекцией этот субъект все рвался в бой. Перейдя в активное нападение, он осыпал десантника градом ударов.
Ставя блоки, Леша выбирал удобный момент. И он нашелся: ненадолго открывшись в выпаде, уголовник совершил большую ошибку, вот ею старлей и воспользовался. Хук слева – и детина отлетел к стене. Но сдаваться амбал не собирался. Издав вопль, он схватил подвернувшийся ему под руку кол. Он совершил им оборот над головой и ухмыльнулся.
– Раздавлю, паскуда! – заорал он.
Размахнувшись, боевик бросился на старлея. Комаровский успешно увернулся от двух ударов, но попал-таки под третий – очень болезненный. Однако на этом успехи террориста закончились. Извернувшийся десантник приложился ногой к голове противника, и тот рухнул на землю. Следом за этим Комаровский метнулся на поверженного врага и не дал ему возможности подняться.
* * *
Будучи разгромленными у здания ДК, немалая часть террористов рванула направо, в переулок. Собственно, так оно и задумывалось десантниками. Другого варианта у бандитов не было, а зная территорию, можно было попробовать обойти преграду. Но в том-то все и дело, что там нападавших ждал огонь всей «артиллерии». Два пулемета косили террористов, вышедших на непозволительно близкое расстояние.
– Продали нас!
– Конец, братва!
– Уходить надо! – орали на разные голоса обманутые любители легкой добычи.
Да только вот дела обстояли не ахти. Батяня постарался, чтобы далекие от стратегии и тактики энергетики хотя бы оставались на своих местах и выполняли приказ. В сложившихся условиях и этого было немало. Организованное сопротивление было сломлено. Началась бойня. Даже и сугубо мирные, охваченные страхом люди, если в их руках оказывается оружие, могут стать очень даже неплохими бойцами. А бой – он захватывает, пьянит.
Удар из гранатомета в самую гущу погромщиков и последовавший за ним со всех сторон перекрестный огонь окончательно дезорганизовали противника.
* * *
Видя, что одна из групп террористов пытается пробиться между домов, местные усилили огонь, отрезая им путь к отступлению. Вот под пули попал боевик, первым спешивший к кажущемуся спасительным выходу. Террорист упал, не добежав нескольких шагов до забора. Пули задели еще двоих. Один пронзительно закричал и, припадая на правую ногу, отступил в темноту, а второй залег. В то же время очередной террорист, прицелившись и что-то выкрикнув, повел стволом, прошив пулями неосторожно высунувшегося местного.
Лежа у машины, Абуталип выглянул, чтобы осмотреться. Тотчас над головой просвистели пули. Сменив позицию, он прижал к плечу приклад и нажал на спусковой крючок, ориентируясь на последнюю вспышку. Короткая очередь сменилась криком, перестрелка продолжалась. Командир эскадрона старался не лежать на месте: помедлишь – подстрелят. Ободрав обо что-то руку, он негромко чертыхнулся. Затем, выбрав неплохое место, пулей остановил местного, пытавшегося подобраться поближе. Тот завалился на проезжую часть и после нескольких судорожных движений затих – похоже, навсегда.
Выстрелы! Абуталип зажмурился от брызнувших в лицо каменных крошек. Пуля ударила совсем рядом. Он вытер глаза и перевел дыхание. При отдаче приклад автомата бил в плечо, со звоном падали отстрелянные горячие гильзы. Теперь по боевику стреляли одновременно человека три. Он отшатнулся. Впустую клацнул затвор – надо сменить магазин. Огонь! В ушах стояли крики, все свистели пули, захлебывались жарким огнем автоматы ведущих ночной бой людей.
– Огонь! – приговаривал командир «эскадрона смерти», поводя из стороны в сторону стволом автомата.
Он сменил расстрелянный магазин и опять принялся осаживать настырно лезущих вперед местных, с удовлетворением отметив, что еще один кувыркнулся в песок.
Те залегли и пока не рвались вперед, однако их огонь менее плотным не становился. Абуталип больше не видел ничего, кроме автомата и мелькавших силуэтов напротив. Перекатившись, он сменил позицию, к которой враг уже слишком пристрелялся, и продолжил оборону. Но внезапно перед глазами поднялась земля, а звук взрыва оказался таким, что показалось – лопнули барабанные перепонки.
Отброшенный взрывной волной в сторону, Абуталип встал на колени, мотая головой. Она гудела как колокол. Да, метра бы на три ближе… и все. Неподалеку в судорогах корчился подчиненный. Он пытался зажать разорванный живот, но бедняге оставалось жить всего ничего. А из-за кустов на командира боевиков бежал высокий человек в белой рубашке – явно местный.
– Стой, бандюга! – закричал он. – Руки вверх!
Несмотря на слабость, Абуталип вскинул ствол и очередью выстрелил в человека. Тот рухнул на спину. Пошатываясь, командир «эскадрона смерти» вскочил на ноги. Вдоль улицы бил пулемет. Пули с визгом ударили в стену позади. Пробежав еще немного, Абуталип нырнул в арку и оказался во дворе. Прямо на газоне валялся стонавший человек. Здесь, в темноте, трудно было разглядеть его лицо, да и это не интересовало командира боевиков. Времени на подобные мелочи не оставалось. Сейчас надо думать о самом себе. Абуталип видел – еще немного, и мешок, созданный здесь, окончательно будет затянут. Счет шел на минуты.
Ночные кварталы напоминали ад. На улицах, в свете пламени, мелькали фигуры. Разгоряченные боем, десантники и энергетики расстреливали метавшихся во все стороны погромщиков. План Батяни работал – боевики находили «окна» в обороне, бросались туда, но чуть дальше их встречали те, кто захлопывал мышеловки. Выхода не было.
Сзади полыхнул разрыв – похоже, в том квартале еще бьются его ребята, но им уже ничем помочь было нельзя. Оставалось только самому уносить ноги. Абуталип метался, как загнанный зверь. На него мчалась машина. Он поднял автомат. Свои… свои!
– Сюда! В машину! – высунулся водитель. Голова сидевшего за рулем была обмотана белой материей, на которой уже расплылось темное пятно. – Скорее, пока у нас еще есть возможность прорваться.
– Где остальные? – озираясь, спросил главарь. Не хотелось верить, что от боевого кулака остались жалкие ошметки – просто в голове не укладывалось.
– Вот нас шестеро… и за нами еще одна машина, – указал боевик на идущий следом «УАЗ». – Больше никто не выбрался. Да и все остальные машины спалили.
Ловить здесь уже нечего. Автомобиль рванулся вперед, туда, где можно было спастись. Водитель гнал, как сумасшедший. В узком переулке выбирать дорогу не приходилось, и «УАЗ» с хрустом смел какие-то легкие деревянные леса, прислонившиеся к фасаду дома. После нескольких темных улиц, перпендикулярно пересекавших путь, попалась пошире, освещенная. К счастью, и здесь никого не было видно. Похоже, местные попрятались по домам, а те, кто может держать оружие, сконцентрированы там, со стороны въезда, где сейчас их добивают остатки его бригады. Так, поворот…
– Смотри, что делается! – заорал боевик, сидевший сзади. – Не успели!
Абуталип оглянулся. Их машина под огнем проскочила перекресток, а вот по второй, шедшей позади, сконцентрировался перекрестный огонь с утроенной силой и густотой. На перекрестке зазвенело разбитое лобовое стекло, а «УАЗ» ткнулся в стену дома. Открылись дверцы, и несколько фигур, пригибаясь, кинулись наружу и сразу же попали под рой свинца. Но и тем, кто остался внутри, не повезло. С крыши соседнего здания фукнул гранатомет, и заряд, оставляя полосу дыма, ударил в застывший неподвижно автомобиль.
Машина взорвалась изнутри. Пронзительная ярко-желтая вспышка озарила ночную тьму, выбрасывая языки убийственного пламени. Дверца, словно картонная, рванулась в сторону и отлетела метров на пять.
– А-а-а! – во весь голос завыл раненый боевик.
С простреленными ногами и горящей спиной, он еще пытался ползти. Но бровка тротуара оказалась для него непреодолимым препятствием.
И снова пошли закоулки, то ровные, а то извилистые. Из-под колес вырвалась белая кошка. Она одним махом взлетела на забор и тут же исчезла в ночи. Животному повезло: еще бы мгновение – и кишки намотались бы на колеса. Машина мчалась, подпрыгивая на ухабах и рискуя перевернуться на поворотах, сметая все на своем пути. Вот на проезжую часть выбежал кто-то с автоматом и стал поднимать ствол в направлении мчавшегося «УАЗа».
– Не наш! – определил водитель.
– Бей!
Свалив энергетика, авто мчалось далее. Абуталип уцепился за скобу – мотало так, что можно было раскроить самому себе голову без помощи российских десантников.
Так, похоже, на хвосте никого нет. В данных условиях уже один этот факт вызывал большое облегчение. Водитель снова рванул автомобиль, да так, что Абуталип выронил едва зажженную сигарету за окно и лязгнул зубами, рискуя выбить пломбы. В другое время боевик непременно обругал бы сидевшего за рулем. Но сейчас было не до того. «УАЗ», совершив немыслимый вираж, вылетел на тротуар и едва разминулся с газетным киоском. Промчавшись прямо еще два квартала, автомобиль свернул налево и поехал между заборами.
– Ты хоть правильно едешь? – подозрительно спросил Абуталип. – Смотри, нам сейчас только заплутать не хватало. В этих переулках и черт ногу сломит.
– Не беспокойтесь, – хрипло ответил водитель, – выберемся. Мне тут все тропки знакомы. Они-то, если и в погоню за нами пойдут, то направятся на запад, а мы выйдем здесь. Лучше сложным путем, да безопасней.
Автомобиль, преодолев довольно высокий подъем, выскочил на плато. Последняя улочка вывела «УАЗ» за пределы жилых кварталов. Позади, внизу, расстилался пригород. Там еще горели огни, столбами поднимался дым из сожженных зданий. Поле боя. Проигранного боя.